Вы упрощаете, говоря о ничто и бытии как о приятелях по лестничной клетке))) 

Ничто́ как «кот Шрёдингера».  Ясно, что коллапс волновой функции, при котором кот Шрёдингера «жив» и «мёртв» одновременно, описывается суперпозицией (смешением) двух состояний. Вопрос в том, как уйти от смешения и дать одному из сценариев восторжествовать. Собственно, поиском такого сценария и занималась мысль, то изгоняя проблематику не-сущего из научной риторики, то пускаясь в безудержное фантазирование. Обзор представлений о небытии не входит в нашу задачу. Отметим лишь, что не-сущее и бытие или противопоставлены, или со-присутствуют, или взаимообусловлены. Так, древнеиндийская система Вайшешика различала относительное небытие (сансарга-абхава), когда вещь не присутствовала в другой вещи (S не есть в Р) и абсолютное небытие, когда сущность и существование двух вещей не совпадали (S не есть Р). При этом относительное небытие понималось как  несуществование до рождения (праг-абхава), несуществование после смерти (дхванса-абхава), а также как бессвязность вещей между собой (атьянта-абхава). Пожав то, что посеяло, обжало, обмолотило, перемололо, сунуло в печь и подрумянило до хрустящей корочкой бытие, Ничто́ снисходит до лёгкого перекуса. Дел невпроворот: следует унавозить и засеять собственное остывшее лоно.

Ничто́, однако, не есть бинарная оппозиция Бытию. Во-первых, мыслить не-суще как Не́что со знаком [-], значит пребывать в иллюзии, что небытие это разукомплектованное сущее, что бытию стоит притопнуть и Ничто́ вернёт всё, что умыкнуло; вот-вторых, Ничто́ не есть особенное/единичное, что бытие придерживает на случай, когда требуется вычистить авгиевы конюшни. Другими словами, не-сущее не мальчик на побегушках у бытия; в-третьих, Ничто́ не есть «Другой (фр.Autre)», противостоящее моему Я, сознание чужака, похищающего мою свободу, время, досуг, порабощающего мою волю и решимость, посторонний, ничтожащий мою субъектность, выковыривая мои благоглупости из ума как изюм из булки; в-четвёртых,  Ничто́ не есть нигилизм, обесценивание всех ценностей, не есть «смерть бога», закат цивилизаций и культур; в-пятых, Ничто́ не докса (мнение), не ставшая понятием по причине отсутствия объекта в реальности, - ведь не-сущего нет в природе, а то, чего нет, что не явлено, не опредмечено, не может и верифицироваться; в-шестых, Ничто́ не есть инобытие, куда сущее отправляется в отставку/ссылку к бесчисленным параллельным вселенным и квантовым мирам.

Важно уяснить, что не-сущее не тождественно бытию, не бытийствует, а ничтожится, являясь подлинной достоверностью для себя и в себе.

Зная себя как не-бытийствование, ничтожение, отрицание, Ничто́ есть для себя такое Сверх-Я, которое, будучи суверенным владельцем отрицательной субъектности, озабочено поисками причин собственной без-основности. Ничто не существует без основания, постулировал Лейбниц. Поэтому всякое мышление, которое апеллирует к «безосновному (Abgrund)», к ничто – неправомерно. Если это справедливо для метафизики, то вдвойне это верно для безосновного мышления, делающего самого себя объектом аналитики. Таким образом, само-обоснование – это движение внутри ничтожения, коррелирующее с тем переносом существенного в несущественное, когда негация озабочена поисками скрытой ассерции внутри своего региона, а Ничто́ (как всеобщее) ищет и находит своё Нечто в той разомкнутости, незавершённости и динамике, которые не позволяют не-сущему окончательно закостенеть. Напротив, изыскивая в глубинах за-ничтойности, в недрах безнадёги то позитивное, что (как пред-сущее) вострит лыжи в бытие, Ничто́ творит себя как через идею, так и через форму. «Бытие/небытие» и есть само-обоснование, которому не-сущее, не зная себя доподлинно, уделяет все свободные от ничтожения сущего часы. Таким образом, Ничто́ структурирует своё негативное так, чтобы бытийствовать в себе, для себя и иначе, чем бытие - посредством сущего. При этом не-сущее не интересуют вещи, предметность, бытийствование которых истекло. Ничто́ коллекционирует существо существенного вещей, их эйдосы.

Таким образом, Ничто́, не будучи ни антиподом бытию, ни субстанцией, ни  всеобщим принципом, не локализовано в пространстве и времени и не имеет «места». Ясно, что не-сущее ничтожится, но не бытийствует, во всяком случае его «есть» предполагает негацию по отношению к себе, - здесь уместно говорить о зачатии внутри небытия своего сущего (ассерции), которое, однако, не является молочным братом сущему как такавому. Следуя этой логике, правомерно говорить о двух онтологиях (позитивной и негативной), поскольку небытие не тождественно бытию, и уж во всяком случае не является мальчиком на побегушках у сущего. 

Ясно, что отношение к не-сущему следует изменить, вернув Ничто́ в русло онтологии, гносеологии, этики, эстетики, антропологии. Но если Ничто́ нет ни в бытии, ни в сознании, отчего же о не-сущее сломано столько копий? 

Докса))) Догма))) Но не та, что у Ларса-фон Триера)))