"Очевидно, девочки обладают гораздо более естественными способами стать женщинами, чем мальчики — мужчинами." - естественное относится к биополу, а не к "полу", одно внешнее, другое - внутреннее, обретённое. Биопол рождается, а "пол" становится во взаимодействии, и где естественное разно понимается, "принимающая" стихия биопола для девушки не "естественная", и где брак для женского биопола важен ранний, а "входящая" стихия мужского биопола естественная в силу наличия либидо, и отсюда несхожесть биополов в части "отношения" к сексуальным отношениям, которое и приводит к "недоразумениям" в браке. Древние сообщества это "понимали" исходя из многовекового опыта, тогда как современность это потеряла, а так как "принимающая" стихия в позднем браке не становится, то имеем и разводы от 80% женщин в браке. Некоторые сообщества (Китай) регулировали "отношения" и ликвидацией женского биопола при рождении, что приводило и к повышению рождаемости, когда конкуренция видов менялась в пользу мужского биопола, и поэтому китайцы отстали в своём развитии, так как потеря гармонии биополов вела к деградации социума. Сейчас деградация социума от иной причины, когда естественная конкуренция в пользу женского биопола, а предки когда-то в древности "уходили" от конкуренции биополов в сторону какой-то приемлемой гармонии. Обратите внимание на поведение политиков, это сплошь кастраты по своему интеллектуальному потенциалу.

Никогда еще в истории человечества отношения между полами не были так отравлены, как сегодня. Дух демократии привел к тому, что равноправие понимается как однотипность, справедливость — как равенство, отсюда проистекают проблемы легитимности половых различий, так как они высвобождаются от асимметричных жизненных форм. Конечно, лучше всего было бы игнорировать эту проблему; подобно тому, как любовь мешает логике, тендерные различия мешают современному обществу. Вот почему сегодня наша культура отказывается от любых стилизаций в вопросах отношений полов. 
Раньше мужчины и женщины жили вместе, соблюдая при этом разные правила. Сегодня для мужчин и женщин правила одинаковые, но живут они рядом друг с другом, как параллельные прямые, которые никогда не пересекутся. Виной тому тяжелое наследие процессов модернизации, которые все более увеличивают разрыв между эволюционным наследием и стандартами поведения. В конце XIX в. социологу Эмилю Дюркгейму было очевидно, что мужчина и женщина ищут друг друга, потому что они различаются; энергия отношений заключается в «различии соединяемых этим влечением натур». Сегодня же наша современная культура предписывает мужчинам и женщинам быть партнерами или приятелями — тема магического различия стала мощнейшим табу. Вместо любовных похождений теперь отношения. Невозможно представить, чтобы в современном обществе выбор супругов определялся кем-то другим, равно как и то, чтобы кто-то осознанно выбрал себе одну гендерную роль. Женщины, почитающие дух времени, копируют мужчин. Они хотят того же, чего хотят мужчины, например властвовать и играть в футбол. Сюда же относятся несомненные успехи женщин в образовании, делающие их столь привлекательными для экономики. Но чем успешнее экономика и чем образованнее женщины, тем более бесплодна нация. Женщины начинают больше зарабатывать и меньше рожать. Эмансипация женщин приводит к обесцениванию материнства и мужественности. Мужчины и женщины живут одинаковой жизнью. Однако одинаковый образ жизни мужчины и женщины ведет не к примирению, а к ожесточению. Здесь уместно вспомнить Ницше и привести его определение любви, которая «в своих средствах — война, в своей основе — смертельная ненависть полов». Этой латентной войны между полами многие пытаются избежать с помощью уклонения или отказа от полной идентификации со своей половой ролью. Женщины не хотят больше быть женщинами, а мужчины — мужчинами. Это можно было бы даже назвать половым бегством. Они избавлены от риска, который заключается в том, что мужчина и женщина, говоря словами психиатра Ганса Бюргера-Принца, должны встретиться на «поразительном поле другого тела». С помощью полового бегства люди приспосабливаются к обществу, в котором напряжение между половыми ролями становится все менее значительным. Гомосексуалистов следует рассматривать как экстремальный случай. Они не так рискуют, как противоположный пол, и удовлетворяют свое влечение к женщинам мужчинами, создавая культуру женственных мужчин. Это соответствует реальному положению вещей. Культ мужественности больше не совместим с современными условиями достижения успеха. Именно поэтому мы все чаще сталкиваемся с тем, что успешные люди находят убежище в гомосексуализме. Гомосексуалисты свободны от необходимости жить по схеме «статус-пол-борьба» и избавлены от того, чтобы в своих желаниях идти на компромисс с женскими ожиданиями. Современное общество уже давно сделало это нормой. 
Триумф гомосексуалистов в современных городах свидетельствует, что наше общество убеждено в том, что сексуальность — абсолютно пластичная вещь, которая может принимать ту или иную форму. Мы выбрали тендер и уже давно не воспринимаем гетеросексуальность как естественный стандарт. В этой связи экономист Эдвард Миллер предположил, что феминизация публичной сферы приводит к развитию гомосексуальности. Он трактует гомосексуальность как побочный продукт, получаемый в процессе производства женских черт нашего общества: сочувствия, чуткости, нежности, любезности. Некоторым мужчинам удалось умерить свою мужественность, другие стали геями. Нетерпимость, с которой реагируют актуальные дискурсы на одно только слово «мужественность», свидетельствует о мощнейшим табу. Харви Мэнсфилд, написавший интереснейшую книгу о мужественности, справедливо указывает на то, что любой автор сильно рискует, работая над темой, по которой каждый имеет свое мнение (это, конечно, справедливо и для темы данной книги!). «Но, — говорит Мэнсфилд в своей блестящей характеристике мужественности, — рисковать — это по-мужски. Или это сумасшествие? Но ведь тогда и мужественность — сумасшествие?». Не является ли мужественный мужчина сегодня Дон Кихотом? Очевидно, девочки обладают гораздо более естественными способами стать женщинами, чем мальчики — мужчинами. Именно поэтому женщины могут имитировать мужественность, не испытывая при этом кризис идентичности. Мужчины искусственнее. Мужественность всегда действие: нельзя просто «быть». Так что секс для мужчин — это всегда тест на идентичность. Мужественность в гораздо большей степени определяет себя через отрицание женственности, чем наоборот. Поэтому у мужчин запрограммирован кризис идентичности в том случае, если имеются затруднения в этом отрицании. 
https://vk.com/doc8690324_531980040?hash=47894fe3cc29.. Норберт Больц