За что так не любят философов? – спрашивает себя и своих читателей Н.А.Бердяев. Если за то, что они непонятны и поэтому ненужны, то тогда «…остается непонятным, почему ненужная и непонятная игра мысли самой незначительной кучки людей вызывает такое недоброжелательство и почти негодование». Да оказывается, - потому, что человек никуда не может деться от необходимости решения вопросов «метафизического порядка».

«Вопросы математики или естествознания гораздо более чужды огромной массе людей, чем вопросы философские, которые в сущности ни одному человеку не чужды. И существует обывательская философия тех или иных социальных групп, классов, профессий, как существует обывательская политика. Человек, испытывающий отвращение к философии и презирающий философов, обыкновенно имеет свою домашнюю философию(Курсив здесь и далее – мой. – А.И.). Ее имеет государственный деятель, революционер, специалист-ученый, инженер-техник. Они именно потому и считают ненужной философию» (Бердяев Н. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения).

Так что тут виной не чуждость философии для людей: к чуждым им математикам или естествоиспытателям они никаких претензий не имеют. Именно близость и необходимость философских проблем всем людям – вот что их волнует! Вот где собака зарыта! Человек хочет и философствовать и при этом оставаться в сфере обыденного сознания. Но так быть не может: уже само появление философии знаменовало собою появление нового – высшего, диалектического способа мышления. А всё непонятное (потому что оно сложно и требует больших усилий для своего усвоения) очень раздражает.

Теперь поговорим о принципиальном различии философии и других форм общественного сознания.

«Ведь проблема в том и заключается, есть ли философия — философия или она есть наука или религия. Философия есть особая сфера духовной культуры, отличная от науки и религии, но находящаяся в сложном взаимодействии с наукой и религией» <…>

«Философии мир раскрывается иначе, чем науке, и путь ее познания иной. Науки имеют дело с частичной отвлеченной действительностью, им не открывается мир, как целое, ими не постигается смысл мира. Претензии математической физики быть онтологией, открывающей не явления чувственно эмпирического мира, а как бы вещи в себе, смешны. Именно математическая физика, самая совершенная из наук, дальше всего отстоит от тайн бытия, ибо тайны эти раскрываются только в человеке и через человека, в духовном опыте и духовной жизни» *.

И тут Н.Бердяев восторженно ссылается на только что вышедшую в свет книгу М.Хайдеггера:

* «Так Гейдеггер в «Sein und Zeit», самой замечательной философской книге последнего времени, всю свою онтологию строит на познании человеческого существования»

«Кто такой Хадеггер? Он нам не указ!» - кричат мои оппоненты. Вам, с вашей обыденной философией, которую вы не отличаете от науки, конечно он не указ. А вот Николаю Бердяеву – он младший друг и талантливый коллега, которому можно передать факел общечеловеческой мысли, несомый настоящими философами от Фалеса,Гераклита и Платона.

<…>

«Как понять отношение между философией и наукой, как разграничить их сферы, как установить между ними конкордат? Совершенно недостаточно определить философию как учение о принципах или как наиболее обобщенное знание о мире, как о целом, или даже как учение о сущности бытия. Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что философия познает бытие из человека и через человека, в человеке видит разгадку смысла, наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от человека. Поэтому для философии бытие есть дух, для науки же бытие есть природа». <…>

«Философская антропология должна быть основной философской дисциплиной. Философская антропология есть центральная часть философии духа. Она принципиально отличается от научного — биологического, социологического, психологического — изучения человека. И отличие это в том, что философия исследует человека из человека и в человеке, исследует его как принадлежащего к царству Духа, наука же исследует человека как принадлежащего к царству природы, то есть вне человека, как объект» <…>

«Философия видит мир из человека и только в этом ее специфичность. Наука же видит мир вне человека. Освобождение философии от всякого антропологизма есть умерщвление философии» <…>

«Смысл вещей открывается не вхождением их в человека, при пассивной его установке к вещам, а творческой активностью человека, прорывающегося к смыслу за мир бессмыслицы. В предметном, вещном объектном мире смысла нет. Смысл раскрывается из человека, из его активности и означает открытие человекоподобности бытия. Внечеловеческое идеальное бытие бессмысленно. А это значит, что смысл открывается в духе, а не в предмете, не в вещи». (Бердяев Н. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики).

«Мало сказать, что мышление есть бытие, нужно еще сказать, что означает мышление внутри бытия, нужно определить, является ли познание творческим актом в бытии, т. е. самовозгорением света в бытии, переходом от тьмы к свету. Познание не только проливает свет на бытие, не только есть свет о бытии, но оно есть свет в бытии, внутри бытия».

Не напоминает ли вам эта фраза Бердяева о мерами возгорающемся огне Гераклита? И не напоминает ли она вам ту мировоззренческую картину, которую я рисую в своих публикациях? Хайдеггер убежден, что все философы думают об одном и том же – о бытии. Интерпретирую и развертываю это утверждение таким образом: настоящие философы – все и всегда – думают о бытии человека как микрокосмоса и о бытии самого космоса, нуждающегося в человеке как носителе мысли. И раздумья философов отнюдь не бесплодны. Поэтому, кто способен слышать и понимать философскую речь, то есть овладел методом философского мышления, тот и способен с помощью философии решить свои личные и общечеловеческие смысложизненные проблемы.