Я философию понимаю как традицию познания, которая может проявляться как в образе жизни, так и в иных шедеврах прочих видов творчества, в том числе и поэтического и до-научного и пр. и пр..

Спасибо, спасибо, Михаил, Михаил!! )
Почитаю, почитаю! Обязательно-обязательно!!! ))
Хотя в перерывах между ловлей мышей и о своих именах не лишне задуматься; а?
)

Болдачеву.

"Вы же вроде занимались логикой", а следовательно, повторюсь, должны знать, что истинность результатов логического вывода есть лишь перенос истинности произвольно выбранных аксиом (системы посылок). Сколько произвольно выбранных оснований - столько и истинных результатов.

По моему скромному мнению дело обстоит не так, как вы нам его обрисовываете. Выбор аксиом не может быть абсолютно произвольным. Давайте представим один из вариантов возможных выборов: отказ от выбора аксиомы. Как только мы совершаем такой выбор, то тем самым мы подписываем себе смертный приговор. Ведь не имея ни одной точки опоры, мы не сможем ни говорить, ни действовать. Моя реплика означает одно: выбор аксиом обязателен, произвольность их выбора ограничена.

Алексардру Болдачеву

1. Несколько запоздалый ответ, к сожалению был вынужден выпасть из дискуссии. Отвечу на Ваши существенные замечания. :))
2. Вы пытаетесь противопоставить свое мнение моему мнению. Конечно, я лично могу ошибаться. Я имел в виду другое. Я имел в виду, что философия (ФИЛОСОФИЯ) как отрасль (дисциплина) знания существует безотносительно частных мнений. Философия - не есть произвол мнений. . Эти высказывания следует понимать в двух смыслах:
1) частное, произвольное мнение не признается в ФИЛОСОФИЯ чем-то существенным, поскольку философия претендует на исследование реальности и выяснения истины; ФИЛОСОФИЯ как таковая стоит над всяким мнением, она есть зафиксированное мышление о мире и о себе как таковое, есть попытка удержать в мысли истину.
2) обоснованные частные мнения в своей существенной обобщенной формулировке сами становятся частью общего движения ФИЛОСОФИЯ. Именно таким способом философское знание обогащается и движется дальше.
3. Почему это так? Потому что представление о том, что философия есть собрание частных мнений, покоится на том, что эти мнения часто противоречат друг другу. Такую претензию философии высказывают уже давно, с древнейших времен. Такой позицией по отношению к философии возмущался, например, Гегель. Но Гегель первый показал своими "Лекциями по истории философии", что философию можно понять как единое логическое движение мысли, при котором мышление проходит в истории и исследует все возможные логические способы мыслить о мире. Гегель своими "Лекциями" доказывает, что на деле "История философии" есть просто движение ФИЛОСОФИИ как таковой, которая просто переходит от одной формы постижения истины к другой. Именно поэтому никаких противоречий в философии нет. Вы же любите диалектическую логику. Гегель ее специально и придумал, чтобы доказать, что в ФИЛОСОФИИ, которая отражает тотальность мышления нет никаких противоречий с позиции спекулятивной логики. Противоречия есть только в смысле рассудочного мышления, когда разные части единой тотальности рассматриваются без учета их места в ЕДИНОЙ СИСТЕМЕ ФИЛОСОФИИ.
4. Но как бы я ни критиковал Гегеля, я с ним согласен в том, что МЫШЛЕНИЕ - одно. И это мышление тоже самое и для европейца, и для азиата, и для латиноамериканца - для любой культуры. Почему это так? Потому что логика у всех одна и она есть не что иное, как ЕДИНАЯ ЛОГИКА МИРА. Каждый народ говорит на своем языке, но использует общую логику. Почему? Потому что мы живет в общем мире. Ведь в этом же смысле есть только ОДНА ФИЗИКА, ОДНА МАТЕМАТИКА, ОДНА БИОЛОГИЯ и так далее.
5. Вы очень сильно упираете, на то, что произвольность философии основана на произвольности выбора посылок. Это действительно важный аргумент. Но он снимается тем способом, что ФИЛОСОФИЯ - это и есть система всех логически возможных точек зрения. Здесь очень важно понять, что философия фиксирует не все мнения, не все капризы различных безумцев - но только существенные точки зрения, существенность которых обоснована логически (см. Гегеля). Именно поэтому произвола выбора посылок - нет. Почему? Потому что философия признает только существенные посылки, а не всякие произвольные выдумки. Посмотрите на истории философии - нигде нет произвольных посылок. Все посылки в ФИЛОСОФИЯ - взяты как возможные существенные посылки.
6. Зачем вообще философия мучается со всеми возможными существенными посылками? Потому что у философии - нет проверки опытом в том классическом смысле, как у эмпирических наук.
Чтобы не упустить истину ФИЛОСОФИЯ исследует все возможные способы мыслить об истине. Но не произвольные (!!!!), а логически существенные! Первым это увидел Гегель. Именно он понял, что есть не просто философии отдельных частных философов, а есть общее движение ФИЛОСОФИИ. А Вы пытаетесь обосновать мнение о философии, бытовавшее до Гегеля - что она только произвол мнений:

а. История философии как перечень мнений

На первый взгляд история по самому своему смыслу как будто означает сообщение случайных происшествий, имевших место в разные эпохи, у разных народов и отдельных лиц, — случайных частью по своей временной последовательности и частью по своему содержанию. О случайности в следовании во времени мы будем говорить после. Пока мы намерены рассмотреть в первую очередь случайность содержания, т.е. понятие случайных действий. Но содержанием философии служат не внешние деяния и не события, являющиеся следствием страстей или удачи, а мысли. Случайные же мысли суть не что иное, как мнения; а философскими мнениями называются мнения об определенном содержании и своеобразных предметах философии — о боге, природе, духе.
Таким образом, мы тотчас же наталкиваемся на весьма обычное воззрение на историю философии, согласно которому она должна именно рассказать нам о существовавших философских мнениях в той временной последовательности, в которой они появлялись и излагались. Когда выражаются вежливо, тогда называют этот материал истории философии мнениями; а те, которые считают себя способными высказать этот же самый взгляд с большей основательностью, даже называют историю философии галереей нелепиц или, по крайней мере, заблуждений, высказанных людьми, углубившимися в мышление и в голые понятия. Такой взгляд приходится выслушивать не только от людей, признающих свое невежество в философии (они признаются в нем, ибо по ходячему представлению это невежество не мешает высказывать суждения о том, что, собственно, представляет собою философия, — каждый, напротив, уверен, что он может вполне судить о ее значении и сущности, ничего не понимая в ней), но и от людей, которые сами пишут или даже написали историю философии. История философии, как рассказ о различных и многообразных мнениях, превращается, таким образом, в предмет праздного любопытства или, если угодно, в предмет интереса ученых эрудитов. Ибо ученая эрудиция состоит именно в том, чтобы знать массу бесполезных вещей, т. е. таких вещей, которые сами по себе бессодержательны и лишены всякого интереса, а интересны для ученого эрудита только лишь потому, что он их знает.
Полагают, однако, что можно также извлечь пользу из ознакомления с различными мнениями и мыслями других: это стимулирует мыслительную способность, наводит также на отдельные хорошие мысли, т. е. вызывает, в свою очередь, появление мнения, и наука состоит в том, что ткутся мнения из мнений.
Если бы история философии представляла собою лишь галерею мнений, хотя бы и о боге, о сущности естественных и духовных вещей, то она была бы излишней и изрядно скучной наукой, сколько бы ни указывали на пользу, извлекаемую из таких движений мысли и учености. Что может быть бесполезнее ознакомления с рядом лишь голых мнений! Что может быть более безразличным? Стоит только бегло заглянуть в произведения, представляющие собою историю философии в том смысле, что они излагают и трактуют философские идеи на манер мнений, — стоит только, говорим мы, заглянуть в эти произведения, чтобы убедиться, как все это скудно и неинтересно.
Мнение есть субъективное представление, произвольная мысль, плод воображения: я могу иметь такое-то и такое-то мнение, а другой может иметь совершенно другое мнение. Мнение принадлежит мне; оно не есть внутри себя всеобщая, сама по себе сущая мысль. Но философия не содержит в себе мнения, так как не существует философских мнений. Когда человек говорит о философских мнениях, то мы сразу убеждаемся, что он не обладает даже элементарной философской культурой, хотя бы он и был сам историком философии. Философия есть объективная наука об истине, наука о ее необходимости, познание посредством понятий, а не мнение и не тканье паутины мнений. (Гегель "Лекции по истории философии", СПБ, 1993, стр. 77-78)

А вот возражения самого Гегеля, который исходит из понятие развитие и понятия конкретного:

с. Философия как познание развития конкретного

Разъяснив, таким образом, природу конкретного вообще, я прибавлю по поводу его значения лишь то, что истинное, как определенное в себе самом, влечется к развитию; лишь живое, духовное движется внутри себя, развивается. Идея, как конкретная в себе и развивающаяся, есть, таким образом, органическая система, целостность, содержащая в себе множество ступеней и моментов. Философия, взятая сама по себе, есть познание этого развития, а в качестве мышления посредством понятий, она сама представляет собою это мыслящее развитие; чем дальше подвинулось это развитие, тем совершеннее философская система.
Это развитие, далее, не направлено вовне как в нечто внешнее; расхождение же развития в разные стороны есть столь же направленность вовнутрь, т. е. всеобщая идея лежит в основании этого развития и остается всеобъемлющей и неизменной. Так как выход вовне философской идеи в ее развитии не есть изменение, превращение в другое, а представляет собою столь же и вхождение в себя, самоуглубление, то поступательное движение делает более определенной внутри себя дотоле всеобщую, неопределенную идею; дальнейшее развитие идеи есть то же самое, что ее большая определенность. Выражение «глубина» означает, по-видимому, напряженность, но здесь наиболее экстенсивное есть также и наиболее интенсивное; чем интенсивнее стал дух, тем он экстенсивнее, тем шире он развернулся. Экстенсивность, как развитие, не есть рассеяние и распад, а объединение, которое тем сильнее и интенсивнее, чем богаче и многообразнее расширение, соединение. Большей является здесь интенсивность противоположности и разделения, — и большая сила преодолевает большее разделение. (Гегель "Лекции по истории философии", СПБ, 1993, стр. 90-91)

И далее:

3. Выводы относительно понятия истории философии
Философия, таким образом, есть развивающаяся система, и такова также история философии; это — тот основной пункт, то основное понятие, которое выяснит нам даваемое мною изложение этой истории. Чтобы пояснить это положение, мы должны сначала показать могущие иметь место различия в способе проявления этого развития. Возникновение различных ступеней в поступательном движении мысли может выступать либо с сознанием необходимости, по которой каждая следующая ступень вытекает из предшествующей и по которой может выступать именно лишь данное определение, данная форма; либо может совершаться без такого сознания, наподобие процесса возникновения явления природы, кажущегося случайным, так что, хотя понятие и действует внутренне согласно своей последовательности, эта последовательность все же не явно выражена. Так, в природе, на ступени развития ветвей, листьев, цветов, плода, каждое из них появляется само по себе, но руководит этими последовательными проявлениями и их определяет внутренняя идея; или, чтобы указать другой пример, у ребенка появляются один за другим телесные навыки и, в особенности, духовные деятельности просто и не осознанно, так что родители, впервые встречающиеся с таковыми, видят перед собою как бы чудо и, когда все, что есть внутри, выступает наружу, удивляются, откуда это все произошло, так как весь ряд этих явлений носит лишь форму временной последовательности.
Первый способ возникновения ступеней мысли — выведение последовательных форм, изображение мыслимой, познанной необходимости определений, является задачей и делом самой философии; а так как здесь для нас еще не важны дальнейшие особенные формы чистой идеи, как природы и как духа, а имеет значение лишь чистая идея, то это изложение является преимущественно задачей и делом философии как логики. Но другой способ развития, выступление различных ступеней и моментов развития во времени в виде события в таком-то и таком-то определенном месте, среди такого-то и такого-то народа, при таких-то и таких-то политических обстоятельствах и в такой-то и такой-то связи с ними, короче, в данной определенной эмпирической форме, — этот способ развития представляет собою зрелище, которое являет нам история философии. Это воззрение на нашу науку есть единственно достойное ее; оно истинно внутри себя в силу понятия самого предмета, а изучение этой истории покажет и подтвердит, что оно истинно также и в действительности.
Согласно этой идее я утверждаю, что последовательность систем философии в истории та же самая, что и последовательность в выведении логических определений идеи. Я утверждаю, что, если мы освободим основные понятия, выступавшие в истории философских систем, от всего того, что относится к их внешней форме, к их применению к частным случаям и т. п., если возьмем их в чистом виде, то мы получим различные ступени определения самой идеи в ее логическом понятии. Если, наоборот, мы возьмем логическое поступательное движение само по себе, мы найдем в нем поступательное движение исторических явлений в их главных моментах; нужно только, конечно, уметь распознавать эти чистые понятия в содержании исторической формы. Можно было бы думать, что порядок философии в ступенях идеи отличен от того порядка, в котором эти понятия произошли во времени. Однако, в общем и целом, этот порядок одинаков. Разумеется, что, с другой стороны, последовательность, как временная последовательность истории, все же отличается от последовательности в порядке понятий; мы здесь не будем выяснять, в чем заключается различие, ибо это слишком отвлекло бы нас от нашей задачи. [выделено мной] (Гегель "Лекции по истории философии", СПБ, 1993, стр. 92-93)

Извините за длинное цитирование, но мне показалось это важным.