Существенным элементом современного мирового кризиса является отношение интеллектуальной элиты разных стран к сложносоставной проблеме отчуждения: «Основным остается вопрос о возможности преодоления отчуждения. Большинство философов 20 в. скептически относятся к такой возможности или же определенно дают отрицательный ответ. При этом основную задачу философии они видят в том, чтобы помочь человеку достойно жить в отчужденном мире, постоянно рождающем страх. На решение этой задачи особенно нацелены экзистенциализм, персонализм, философская антропология. «Пора писать оправдание человека, антроподицею», - заявил Н.А. Бердяев. В любой ситуации человек имеет возможность выбора и потому несет ответственность за свои действия (Ж.-П. Сартр). Не-Я противостоит человеку как глухая, неустранимая и опасная стена, и все же человек обязан заставить себя жить рядом с ней, противостоять ей и творить самого себя (А. Камю). Это относится и к существованию человека в ситуациях на грани жизни и смерти – индивида и всего человечества (перед угрозой термоядерной войны).

Если многие, затем большинство людей воспримут такую ценностную ориентацию и станут соответственно действовать, то изменится и весь общественный порядок. В различных обществах станет меньше отчуждения, больше подлинно человеческих отношений.» (Н.И. Лапин. Отчуждение. // Новая философская энциклопедия. Электронная библиотека Института философии РАН).  Смирительный тон и в сущности упаднический характер предложенных увещевательных рекомендаций отражает фактическое бессилие поколений нашей квазикультурной, урбоэтатистской цивилизации в разрешении проблемы отчуждения. Коренной причиной такого  положения служит перманентная слабость философского осмысления данного мультимодального феномена, что в свою очередь требует выделения в его составе особенно значимой компоненты.

Чуждые высокопарным гегелевским схолиям, иные политические мыслители Нового времени были солидарны в негативной оценке институционально закрепленного отчуждения: «Теоретики общественного договора (Гоббс, Руссо и др.) истолковывая возникновение общества как акт передачи, отчуждение человеком своих прав политическому организму, видели в этом источник порабощения человека.» (А.П. Огурцов. Отчуждение. // Философский энциклопедический словарь. М. 1983). Однако, сделать надлежащие, уроборически фундаментальные выводы по столь серьезному поводу никто не сумел, что приходиться связывать с догматизмом всего европейского мышления, базовые стандарты которого были фактически заданы Платоном и Аристотелем. Когнитивную матрицу парадоксального европейского менталитета и мировоззрения существенно формирует довольно сомнительное допущение о естественном и непреложном характере известного противоречия между человеком и природой, которое  уверенно владеет умами до сих пор: «Известная неясность подразделения всех наук на науки о природе и науки о культуре связана главным образом с неясностью лежащего в основе этого подразделения противопоставления природы и культуры. Это противопоставление является одной из основных оппозиций в философии, культурологии, социологии культуры и др. Оппозиция «культура-природа» лежит в основе определения предметов социологии культуры, культурологии и т.д.» (А.А. Ивин. Аксиология. М.: Юрайт, 2017, с.216); «Природа не торопится выдать человеку то, что ему нужно, по первому требованию. Выжить и приспособиться к природе можно только в результате интенсивного физического и умственного труда. К тому же в этой борьбе союзником природы оказывается наше тело и отчасти даже душа: они ведь тоже порождены природой и являются ее естественной частью.» (А.Л. Доброхотов, А.Т. Калинкин. Культурология. М.: Проспект, 2012, с. 126). Довольно отчетливо видно, что некогда модная ирония в сторону мелкопоместного дворянина и крупномасштабного садовода Ивана Мичурина с его сакраментальным: «Мы не можем ждать милостей от природы,..» была чересчур поспешной.

Древние греки и римляне любили ссылаться на природу, но беспринципно и фатально не видели своего глубокого отчуждения от естества в присущей им цивильной традиции градогосударственности, парадоксально предаваясь последней всею душой, за что в отличие от накрепко языческих китайцев и индусов были стерты с лица Земли. Производные от первопричинного отчуждения общественные противоречия: между городом и деревней, физическим и умственным трудом античные интеллектуалы решали квазикультурной апологетикой низведения большей части общества до уровня «говорящих орудий».  Генеологически показательная идейно-историческая экспансия: «Слово «цивилизация» происходит от латинских слов «civilis» («гражданский») и  «civitas» («городской»). Уже в римские времена, а затем и в средневековье прилагательное «цивилизованный» применялось для обозначения человека, живущего в городе, «образованного», «воспитанного» и т.д., противоположностью которому был « rusticus» (выд. мной) – «неотесанный», «необразованный», «грубый» сельский житель, одним словом – «дикарь», «варвар». (Культурология. Основы курса и фрагменты первоисточников. / Автор-составитель: К.В. Пашков. – Ростов н/Д: Феникс, 2007, с. 55); «Поганый. Чрезвычайно интересное слово: «паганус» в Древнем Риме было существительным, производным от «пагус» - поле; значило оно «селянин», «деревенский житель». Когда в самом Риме, столице государства, уже распространилась новая религия – христианство, окрестные поселяне – «пагани» - продолжали оставаться заядлыми язычниками. Слово «паганус» в языке римлян-горожан приобрело новый смысл, стало означать «невежда – язычник», «мужлан-язычник», а затем и просто-напросто «язычник», «нехристианин». С распространением новой веры слово это, «паганус» было завезено в Византию, а оттуда проникло и на Русь. Тут его множественное число - «пагани»- превратилось в «поганые» и начало обрастать новыми значениями. «Погаными» стали именовать не только соседей-язычников, в отличие от христиан («крестьян») – русских; слово распространилось на все, что не одобряла или что запрещала новая вера» (Этимологический онлайн-словарь Л.В. Успенского).

Глобально-политическую и политэкономическую подоплеку легковерия отчужденных от природы горожан-пролетариев обнаруживают «Протоколы сионских мудрецов», взявшиеся покончить с традиционными, национальными элитами, раз у каждого «заветно-избранного» должно быть множество рабов: «Аристократия гоев, как политическая сила, скончалась – с нею нам нечего считаться; но, как территориальная владелица, она для нас вредна тем, что может быть самостоятельна в источниках своей жизни. Нам надо поэтому ее, во что бы то ни стало, обезземелить. Для этого лучший способ заключается в увеличении земельных повинностей – в задолженности земли. Эти меры задержат землевладение в состоянии безусловной приниженности. Наследственно не умеющие довольствоваться малым, аристократы гоев прогорят быстро.» (Протокол № 6).

Иерархам РПЦ будет легче уследить за Святой Софией о том, как по преступлению вершится попущение к примерному наказанию.