Горяйнов С.А. БОРЬБА ЗА ТРАДИЦИЮ - ПРОБЛЕМЫ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ («sustainible development»)

(из "Философии Ландшафта" 2003)

Все изменения в современной ментальности основаны на общей усталости человечества от бешеной динамики модернизации. Человечество хочет остановиться, одуматься и оглядеться по сторонам. Оно начинает освобождаться от хронологической «болезни» модернити: от наркотического тумана стремлений к прогрессу, вектор которого задан идеалами - т.е. утопиями сомнительного характера, от идеологии «новизны». Прогрессистские идеи общества «модернити» выродились в хаотично блуждающие симулякры общества «постмодернити». Человечество больше не хочет напрягать свои усилия в достижении либо утопического идеала «неолиберализма», или в такой же степени утопического идеала «коммунизма», оно хочет гуманизма, который, по всей ви-имости, станет новой формой левой идеологии. Важным моментом в преодолении модернизационного похмелья является усиленное внимание к проблемам традиции.

Сеть традиций является основой возникновения культуры. Если сообщества животных живет по законам большей частью по законам инстинкта, задаваемых геномом той или иной популяции, то популяция человека живет большей частью по законам традиции. Сбои в работе механизма традиции приводят в тому, что выходит на первый план механизм моды, со всеми присущими для него недостатками – поверхностностью и неустойчивостью. Все модернизационные процессы – это хищническое использование не только энергетического капитала, аккумулированного сотнями миллионами лет органической деятельности, но и культурно-социального капитала, накопленного опытом сотен тысячелетий существования человеческой культуры. Борьба за традицию в период модернизма осуществлялась, как правило, консервативными, «правыми» элитами общества того времени. В этом отношении можно согласиться, что это была борьба за сохранение «старых мерзостей». Потому «левое» социал-демократическое движение всегда негативно относилось к традиции. Но, как не странно, в левой идеологии есть еще черта, которая в период модернизационных революций была затемнена. Дело в том, что социалистические идеи имеют истоком именно романтическо-консервативную идеологию начала XIX века. Социализм, как и романтический консерватизм противопоставляют себя буржуазному индивидуализму и либерально-буржуазным идеологиям. Не удивительно, что опыт социалистического строительства в тех или иных странах привел к становлению застойных обществ феодального типа. С одной стороны, это явление можно рассматривать как крах социалистических, «левых» идеологий, но, с другой стороны, негативны последствия буржуазной модернизации, приводят в наше время в укреплению левой идеологии. Весь вопрос состоит в том, чтобы эффективно модернизировать социалистическую идеологию, выявить новую её форму. Примечателен в этом отношении факт, что все традиционно «левые» идеологии и партии, их проповедующие, повсеместно потеряли свое влияние, но сама левая идея не умирает, постепенно оформляясь в новые формы и в новые движения – экологические, антиглобалистские и гуманистические. Именно сейчас мы и живем в период их становления новых форм левой идеологий и новых форм общественно-политических организаций, их проповедующих..

Новая левая философия во многом отличается от форм левой философии прошлого. Если левая философия прошлого была идеологией революции, то современная левая философия будет идеологией реформ, следуя в этом идеям Э. Бернштейна. Она будет не философией негативной сторонней критики, а реальной стратегией и практикой реформ, которая сочетает радикальный терроризм и анархизм в сфере ментальности с либерализмом в сфере социальной жизни и социализмом в сфере хозяйственной жизни. И если левая философия прошлого была то философией разума, то философией критики разума, то новая левая философия будет Философией Традиции, которая сочетает в себе в диалектическом единстве разум и «неразумное».

Может иногда надо все пустить на "самотёк традиции-самоорганизации. У Лао-цзы именно "ничегонеделание" иногда лучше.. Как сказала Герцогиня из «Алисы в стране чудес» Л. Кэррола, что если бы кое-кто не совался в чужие дела, то и Земля бы вертелась быстрее.

Как писал фактически единственный русский социолог, который поставил в центр анализа истории культурную традицию В.М. Хвостов (1868-1920). Он писал следующее: «..традиция проявляет свое действие решительно во всех областях общественной жизни. Она является очень крупной социальной силой и одним из главных факторов, придающих историческому процессу устойчивость. Традиция играет роль тех зубчатых колес, без которых история двигалась бы слишком быстро. Благодаря влиянию традиции, нет ни одного революционного переворота, который произвел бы все то, чего желают его деятели. Традиция всегда берет свое и в виде реакционного течения урезывает последствия революции» (Хвостов В.М. Теория исторического процесса. М. 1919. С.257).

Но это не значит, что традиция тормозит общественный прогресс, более того, как под-черкивал тот же В.М. Хвостов, она служит необходимым условием этого прогресса, ибо «… традиция облегчает нам выполнение массы действий, ставших привычными. Над ними не приходится задумываться, так как они выполняются по установившемуся шаблону. Благодаря этому, экономизируется масса времени. многие процесс в силу традиции почти что механизируются и выполняются быстро и без размышления. это оставляет досуг для размышления о тех явлениях, которые почему-нибудь обратили на себя внимание. Если бы нам приходилось размышлять о каждом своем шаге в общественной жизни, то при её сложности у современных народов нам не оставалось бы времени ни на какую критику, и в обществе не возникало бы новых идей» (Хвостов В.М. Теория исторического процесса. М. 1919. С.258).

В наше время человечество в своей все убыстряющейся динамике, явно «перегрето», все более и более раздаются протесты против такого убыстренного развития человеческой культуры, которое пагубно действует на десятками тысячелетий выработанный механизм традиции, разрушает его, - следовательно, разрушает самого человека как культурное существо. И такое развитие культуры действует пагубно, не только на механизм традиции, но и на механизм генетических кодов человека. Современное человечество вообще растерялось и движется непонятно к чему, к каким целям и ценностям; «растерялся» и генетический код человека, который проявляет эту «растерянность» снижением иммунной устойчивости; «растерялась» и окружающая природа, которая не знает, как реагировать на тотальный натиск человеческой деятельности на неё. Все более и более раздаются голоса о недопустимости такого пути развития человеческой культуры, раздаются серьезные предупреждения, что это может привести к «апокалипсису» человеческой культуры. А потому обращение внимания на действие механизма традиции, который всегда играл роль сдерживающего фактора в тех случаях, когда культура шла «в разнос», имеет не только значение для развития философии, для создания теории культуры и общей картины истории культуры, но и для выработки общей стратегии «sustainible development» человечества в III тысячелетии. С этим же связано стремление обществ к сохранению традиций, все растущее внимание к традициям – исходному и эффективному механизму регуляции культурно-социальной жизни. Если общество «модернити» относится враждебно к традиции, противопоставляя ей инновацию, а общество «постмодернити» доводит эту враждебность до абсурда, подчиняя общественную жизнь бессмысленной игре моды – самой неустойчивой формы традиции и самой бессмысленной формы инновации, - то зарождающееся новое общество будет максимально внимательно к традиции, получая от нее и оптимальный темп культурно-социальных инноваций и осмысленную направленность этих инноваций.

Человек разумный эпохи раннего модернити должен превратиться в человека прозорливого эпохи позднего модернити.