1.
Когда у меня интересуются, есть ли Бог, я отвечаю не особенно вежливо, чем-то вроде: «А твое какое дело?»
С читателем так общаться не принято, но это единственная причина, по которой не позволяю себе того же. Зато у читателя – барьеров нет:
«Ага, творческая индивидуальность, вот ты и влип! Ты, значит, такой как все – исполняешь общепринятое…»
А как же, – исполняю! Раньше получалось плохо, все пытался выбираться против течения. Теперь стало лучше, научился ложиться в дрейф.
«Дрейфуешь, выходит, помаленьку, крейсер, ты, истины святой!»
Как же без этого, бывало: сдрейфил раз, сдрейфил и другой. Но коль турбины духа все еще в строю, духом надолго не падаю. Всякий раз удается довольно скоро завестись и дать ход. Когда штормовая диаграмма позволяет – даже полный. Но приходится смотреть в оба и торчать на мостике собственного подсознания, как проклятый, – плохи шутки с бурным океаном пространства под грозовым небосводом времен!
Можно как следует изучить свой корабль, запастись терпением и исполниться дерзости. Можно исследовать ТТД и возможности противника и упредить его маневр. Можно и нужно знать о вероятном противнике все.
Но и в этом случае победа не гарантирована. Есть еще один фактор – среда, ПВК, где все происходит. Оттуда появляется иногда нечто совершенно невообразимое – то ли летающие тарелки, то ли Бог весть, что. Справиться с ЭТИМ положительно невозможно, а ЕМУ с тобой – раз плюнуть. Бывает противник АБСОЛЮТНО НЕВЕРОЯТНЫЙ.

2.
Когда появляется Нечто, мы торопимся его определить. Мы стремимся быстро дать ему имя, внести в реестр познания, назвать явно – пусть не вполне очевидным, но – словом. Слово – служебная информация, и названное начинает, хочет оно того или нет, – СЛУЖИТЬ. Деваться ему некуда, ибо, оцифрованное информационно, оно вступает с нами и в энергетический контакт. Ибо нет времени и пространства в отдельности, – есть единый континуум – ПВК.

q Определяя предмет, мы сознательно прописываем его в пространстве и подсознательно регистрируем во времени.

Больше мы его не боимся, он – наш, весь – с потрохами, до которых, рано или поздно доберемся. Мы его не любим: ишь ты, хотел нас напугать! Мы ему не верим: знаем, видели таких! Естественно: мы на него не надеемся. Уж на кого – на кого, но не на ЭТОГО!
Теперь уже мы за ним, а не он за нами, начинаем гоняться. Чего только о нем не говорим, чего ему только не приписываем! Понятно, – чем больше информации, тем уверенней чувствуем себя в его предполагаемом присутствии.
Обратите внимание на то, как построены сюжеты фантастических боевиков. Например – «Хищника» с А. Шварценеггером. Сначала – полная неразбериха, ЕГО почти нельзя обнаружить, зато он – видит всех и расправляется со всеми. Потом вдруг – по непонятной причине – начинает проявляться и становится уязвимым, хотя в этом нет ни на йоту смысла.
Смысла нет логического, зато есть психологический и информационный, – на то и обывательская фантастика такого плана. Смысл таков: мы этого хотим, и если бы у нас была возможность, мы бы так и поступили. Если б у нас была возможность маневрировать в ПВК, – вот что разумеется.
У авторов и сценаристов надуманной фантастики полное пренебрежение к тому, какова логика поведения и возможности, каковы, если хотите – ТТД прототипов их Нечто. В самом начале – таинственный простор для духа, затем – нелепая обывальщина для тела. Модель, возможности которой бесконечны, вдруг – ни с того, ни с сего – снисходит до нашего уровня себе же в ущерб и уступает тактическое место совсем иной модели.
И брызжет пространственно-океаническая рапа на мельницу сентиментально-рабьего тщеславия: мы его все равно возьмем, ибо дух наш велик!
Господи, ну причем же здесь дух?
Режиссер-постановщик и неизменный зритель таких fantasy – ТЕЛО. Тело – это солдат, хищник, воин, конкистадор. Тело – мужественный ДУХОХРАНИТЕЛЬ, верный и подобострастный, любящий по-собачьи, с надрывом и слюной, с яростью и визгом. Тело – джин духа и раба любви, наш непоседливый вечный младенец, наша доисторическая боль истерическая, наша фантазия эротическая, сексапильная.
Но мало этого всего нам: мы пытаемся перепоручить ему еще и творческие обязанности, мы «оттачиваем» его «художественный вкус».
А между тем, узко- и низколобые инстинкты его куда как лучше отточены: в лесу – как в лесу, на войне – как на войне. Телу нужна информация – вся, какая есть в природе: владеющий информацией владеет миром. Это девиз не интеллектуальный и не современный, он древний как мир, как пещерный медведь, как тираннозавр. Это – девиз инстинкта самосохранения.
Но все ли нужно знать ребенку, что есть в квартире и за ее пределами, всем ли нужно уметь пользоваться? Любовью ли продиктовано желание показать ему – несовершенному – сразу все и научить всему?
Не думаю, что с ответом вы будете медлить хоть секунду.
Поэтому и я отвечаю вопросом на вопрос: «А твое какое дело?»

3.
Немало психологов с большой буквы положило свои жизни на алтари изучения поведенческих проблем. Немало сделано выводов, достойных уважения и восхищения. Но в самой системной модели ПСИХОЛОГИИ, обладающей безупречным названием, кроется системная ошибка и причина тщетности усилий: две сущности управляют системой изнутри. То есть – никто не управляет.
Огромная часть того, что материализм приписывает телу, принадлежит на самом деле областям духовным. Где дух? В теле. Например, в здоровом – здоровый. Вы больны? Значит, тело и будем изучать, пока до духа не доберемся. Добрались? Пока нет: продолжаем зондирование. Гипоталамус? Чисто. Сердце? Систолическое – в норме. Правое полушарие? Хм, что-то есть, но надо еще проверить…
Духовной личности упорно затыкают рот, предоставляя трибуну и микрофон ее безличному двойнику – телу. Хотя логика очевидности прямо противоположная: дух не может оспорить свое право; у тела бесполезно что-то оспаривать, им можно только повелевать – любовью, убеждением, угрозой.
Кто спрашивает о Боге и зачем? Дух? Смешно – дух и есть Бог. Спросите о Боге у творца; если свой еще не дошел – у постороннего.
Богом интересуется в силу природного любопытства наш любимец-раб, наш слуга, не упускающий случая предстать господином. Зачем это ему?
Как же – заботиться о наших же интересах, ибо предан, и не корысти ради заботиться, а пропитание разыскивая. Ну-ка, ну-ка, какой такой Бог, где ты его видел? И что, правда, все может?
Молчит наш родненький, виду не подает, а глазки так и бегают… Задумал что-то, не иначе. Глядишь – и верно: назавтра тащит тебя в церковь, хоть сроду неверующий. Бормочет чего-то, хитрит, все перечислит, ни одной мелочевки не позабудет:
«Подай мне, Господи, ибо нуждающийся есьм».
Хорошо, не дадут, слава Богу. А ежели – не дай Бог, совпадение какое случится – беда. Набожным станет сам и других в свою веру обращать примется. А вы спрашиваете, откуда берется религиозный фанатизм.
Ведь вы не поощряете стремление ребенка узнать опасное ему, но стараетесь с самого раннего детства вложить в него представления о том, кто есть кто, и как к кому относиться. Это – основа воспитания, без которой не оформится гражданин и не состоится гражданское общество.
Мир сущностно многообразен и многочислен. В нем есть множество тех, кто превосходит нас и тех, кто нам уступает, и это – почти безотносительно к нашему уровню. Это легко выразить математически: с множествами и подмножествами математика издавна работать умеет.
Тех, чей уровень развития ниже нашего, мы в состоянии понять, если не забыли о преодоленных когда-то ступенях, как офицер легко понимает психологию солдата. Тех, кто принадлежит к подмножествам свыше, мы не можем понять, даже владея высшей математикой, как лейтенанту неясна бывает генеральская стратегия.

q Высшая сущность закономерно не укладывается в рамки конкретных представлений низшей.

Но психологически и даже – психически – трудно жить без того, чтобы оформить в сознании хоть какие-то представления о высшем. О Нечто, которого мы подсознательно будем бояться, пока не зарегистрируем на оси времени и не пропишем в пространственных координатах.
Потому человек затрудняется жить без Бога и потому человечество начало обожествление мира с языческих богов, каждый из которых выражал нечто свое. Это были БОГИ ПРОСТРАНСТВА, конкретные, явно материализованные, заменяющие в некотором смысле естественнонаучные символы и алгоритмы. Человек не знал еще пространства так, как знает сегодня, не владел его математикой, химией и физикой. Человек расставил идолов по своим местам адекватно сознательной расстановке мироздания. Человек успокоился, приободрился и, осторожно выглядывая из-за деревянных и каменных спин, заметил вдруг Нечто. Нечто высшее по отношению к более или менее освоенной перспективе.
Прежде подсознание его было не развито, высокие энергии не обитали в нем. Уровень человека недалеко ушел от 3-го, животного. Зарегистрировать что-либо во времени он не мог, поскольку аппаратом такой регистрации не обладал. Говоря языком математики, им было осознано дифференциальное язычески-вещественное тело, но интегральный энергетический дух – еще нет.
Первый универсальный символ, зарегистрированный в ПВК ступившим на очередную ступень человеком, был Богом Единым. Пространственный политеизм языческих богов уступил ее монотеизму как представлению о Едином Боге во времени.
Единобожие исполнено творческой широты и изящества художественных решений. Конкретно можно представить только низших и равных себе; высших можно представить образно, символьно, абстрактно. Творец принужден объяснять любознательному рабу все, о чем тому приходится слышать, уважая его чувства и охраняя от опасности соблазнов. Что такое бесконечность? Время? Огонь? Откуда дети берутся? Ответы взрослых на вопросы ребят не уступают им в изощренности, хотя и менее популярны у юмористов.
q БОГ – образно-символическое представление низшей сущности о сущности высшей.
Творец – Бог для раба; последнему непременно надлежит знать, что и у творца есть Бог. Сын, для которого папа – единственный Бог, соблазнит собственного раба бунтарскими надеждами и вырастет агрессором, бесноватым и жестоким.
Раб – язычник, пониманию которого единобожие недоступно. Если я все еще не нашел способа объяснить своему сыну, кто такой Бог, эта доля не минует меня во времени.
Остальным же я говорю не особенно ласково: «А твое какое дело?!»

4.
q Высшая сущность определяет время, задачи и особенности жизни низшей.

А, коль так, вопрос о Боге приобретает совсем иное значение и новый смысл.
Вопрос: «А зачем это мне?» Зачем стремиться к совершенству, расправляя во времени творческие крылья и не беспокоясь ни о чем, хотя… Хотя все может оказаться бессмысленным, когда появится Нечто превышающее тебя. Ударит тебя невидимым лазером или гравитационным лучом. Пустит под откос времени дело всей жизни, а может – и ее саму. Или просто скажет тебе: «Знаешь, что? Иди туда – не знаю, куда…»
Наш любимый и любящий, наш верный и пылкий слуга, наш вечный в безвременье своем раб телесный стерпеть этого не сможет. Да, он таков. Он вступится, он соколом взовьется, псом бешеным набросится на всякого, кто обижает нас, и не испугается ни Дьявола, ни Бога. Именно этому нашему существу принадлежит информационно бессмысленное понятие «СПРАВЕДЛИВОСТЬ», и в тщетном поиске ее исходит Оно из 3-х вещей: суждения, сомнения и подозрения.
Его СУЖДЕНИЕ о Боге при постановке вопроса столь СОМНИТЕЛЬНОГО приобретает вид прозрачных ПОДОЗРЕНИЙ. Оно сомневается в Боге, и эти сомнения совершенно обоснованны. Наступает исторический период теософских измышлений.
«Я мыслю – значит я существую», – глубокомысленно докладывает Оно самому себе, прислушиваясь к происходящему внутри него. Внутри ничего не происходит. Сердце? Как будто в норме. Артериальное? Повышено некритично. Восприятие? Регистрирует бытие.
Подозрения усиливаются.
«Я существую, и я могу порождать и убивать, а Он? Существует ли Он?»
Оно победно смотрит ввысь – туда, где лапы сосен смахивают с неба ближайшие звезды, и чувство всесильной безнаказанности захлестывает его. И тогда Оно начинает СУДИТЬ:
«Его определенно нет, а я – властелин мира сего!»
Но даже после этого ничего не происходит и, собственно, не может произойти, потому что…
Потому что это вовсе не разговор с Грозным Богом, а лишь измышление низшего о наивысшем, схоластически-сумбурное, эмоциональное мнение раба о Царе. Раб никогда не видел Царя, и Царь, обитающий в иной среде, не чувствует изливаемых на него эмоций раба. Раб НЕ ВОЗМУЩАЕТ Царя, как сосна не возмущает электромагнитного поля: между ними – зияющие пропасти пространства и орлиные гнезда свернутого времени.
И что же Оно делает тогда? Хватает копье и с атакующим криком разит невидимое, подозреваемое в ядовитой листве Нечто?
Ничего подобного, – оно впадает в депрессию. Оно чувствует себя обманутым, осмеянным, покинутым и оскорбленным. Оно ни в чем не уверено, оно не верит самому себе, не говоря уже о том, чтобы призвать к обсуждению единоверцев. Нечего обсуждать, нечего подозревать, не в чем даже сомневаться. Одним словом – хуже не придумаешь.
Раб низшей природы, коллективное сознание пространства не отыщет Бога вопреки всем совершаемым попыткам, ибо метод поиска через суждение, сомнение и подозрение примитивен, как сам методист.
Творец, вдохновенное сознание во времени, в установлении контакта с божественным не нуждается, поскольку с момента появления на свет его и не теряло. Не спрашивайте о Боге раба, уважьте и пожалейте его и себя, – вы оба достойны этого.
Спросите творца.

5.
Если же меня спрашивает мой собственный расстроенный неудачей раб, я отвечаю ему: «А твое какое дело?» В этом состоянии его лучше не провоцировать и оборвать сразу, на чем и стою. Нет смысла скрывать: получается пока неважно, неубедительно.
Человек состоит из духа и тела, из солдата и генерала, из Бога и раба. Это две сущности одного, разделенного по стыкам сред и изгнанного, по преданию, из Рая в таком виде. До того, как это произошло, сущности были едины и человек – неделим. Не было оснований сомневаться в Боге и воевать с рабом. Бог-генерал, в небесном воинстве которого сохранялся порядок и царила дисциплина, переадресовал функцию управления человеку. Спор о том, наградой это было или наказанием, идет до сего дня. Но давайте поразмыслим с точки зрения творца, осознающего в равной мере себя и примыкающую рабскую сущность.
Мысль о богоподобии, внушенная Дьяволом, была откровением для человека. Прозревшее сознание переломило отображаемый мир надвое. Открылась перспектива высокого и низкого, возникла иерархия подчинения и контроля.
«Возомнил себя богом? Так познакомься с рабом, – это тебе служебная нагрузка!»
Ослушавшись Бога, человек получил в одно и то же время Зверя и Бога в себе, разделился на творца и раба. Выпущенный из Небесной академии Генерального Штаба, он попал из его райских садов прямо на изрытый гаубицами времени и смятый пехотой пространства жизненный полигон. Заодно ему пришлось в спешном порядке принимать под свое начало «вверенное подразделение» в составе творца и раба.
Каковы результаты «ослушания»?
Столкнувшись, подобно вновь назначенному генералу, с огромным числом повседневных управленческих задач, выпускник принужден был принимать многочисленные решения, для которых ему недоставало ни опыта, ни аргументов.
Генерал-супостат, все тот же наш знакомец Дьявол, наводнил расположение человека своей вездесущей агентурой. С ее диверсионно-пропагандистской помощью он попытался (и делает это в лице Творца-Разрушителя до сих пор!) низложить юного полководца морально, внушая ему мысль о божьем предательстве.
На командно-творческий состав эти инсинуации не действуют и подействовать не могут, ибо этот состав от Бога и мораль его – вера, надежда, любовь.
Шпионская пропаганда нацелена туда, где зияют идеологические бреши. Она достигает цели, услышанная личным составом рабов, мораль которых – суждение, сомнение и подозрение.
Выигрывает ли что-нибудь раб от протеста и неповиновения? Нет, он осложняют жизнь себе и Богу – в собственном творце, от чего раздвоенное целое терпит поражение в пространстве и отбрасывается с позиций, занятых во времени.
Сегодняшний раб успел нахвататься знаний о Боге, где только мог, как подросток ухватывает, где придется, сведения о близких отношениях. Пошлая проповедь по тому или другому предмету ни того, ни иного сегодня уже не устроит, – нужно аргументированное обоснование.
Все живое находится в непрерывном развитии. Развитие – это ускорение во времени, в пространстве же оно выглядит как эволюция. Метод ускоренного кино демонстрирует нам в пространствах экрана взрыв маковых бутонов, пронзание грунта стебельком, преображение насекомого. Ускоренное кино – модель эволюционной материализации, перехода энергии в вещество, времени в пространство.
Дарвиновская эволюция гениальна. В ней явственно проступает волшебная суть жизни. Чем больше кадров в единице времени, тем выше качественный скачок в развитии живого существа. От одной эпохи к другой – коэффициент развития огромен, от жизни к жизни – значительный, от года к году и от месяца к месяцу – заметный. В течение секунд, пока мы наблюдаем колышущийся на ветру цветок и сидящую на нем пчелу, заметить изменения в том и другой невозможно.
В текущем моменте отсутствуют изменения в объекте уровня, сходного с нашим. В текущем моменте, где мы сознательно пребываем всю жизнь, ничего не происходит в принципе! Но будет грубой ошибкой сказать, что он ничего не значит. В сегодняшнем дне нет развития, но есть итог – грандиозный итог миллионов лет предшествующей ему эволюции!
Пока существо живо, жизненный итог его не окончательный, а промежуточный. Итог – это исход, он не только следствие вчерашних причин, но и причина завтрашних следствий. Итогом прошлого является то, какие мы есть сегодня; завтра мы станем таковы, как научены использовать текущий момент сегодняшнего дня.

6.
КАКОЕ ТВОЕ ДЕЛО? – алгоритм модели, смысл которой в невозможности адекватного представления о высшем, модели Того, кто будет Богом ровно столько, сколько останется непознанным.
Построим другую модель – совсем другую. Скажем, что любое существо с проблеском сознания в состоянии постичь высшее – сколь угодно высшее, овладеть любой информацией и энергией. Построим «антимодель Стивенса», разделившего людей на категории от «грудного младенца» до «учителя».
Есть ощущение, что социальная психология как раз на этом и настаивает. Впрочем, не знаю, как для нее, а для нас с вами модель эта не безобидная. Ибо подразумевает два взгляда, один из которых своеобразен, а другой воинственен.
Первый, согласно модели (назовем ее АМС), установит приоритет яйца по отношению к курице. Второй будет заключаться в утверждении, что не Бог создал Человека, а Человек – Бога.
Продолжим, если вас не смутило ни то, ни другое. Геометрией времени человек еще не владеет, но высшая математика текущих моментов проста, насколько вообще проста высшая математика. Одномоментного развития нет. Но если проинтегрировать все мгновения жизни по времени, в течение которого она длится, можно получить вполне определенный эволюционный результат. «Мгновения спрессованы в года, мгновения спрессованы в столетия». А всего их – «17»… великолепная метафора, хотя число не столь важно.
Важно, кто кого создал и кто (что) от кого произошел (произошло). Разумеется, важен смысл, ибо мы имеем здесь целый литерный состав моделей. В один из дифференциальных текущих моментов из яйца вывелся цыпленок. Почему? Да потому что сообразил, как правильно ИСПОЛЬЗОВАТЬ ШАНС, предоставленный моментом!
В другой произвольный исторический момент Человек пришел к существованию Бога, и это тоже всем известный факт. Ни цыпленка, ни Бога до наступления этих моментов не было: первый родился в пространстве, второй – в воображении. Иными словами, каждый занял место, предопределенное моментом, в своем роде – моментом истины.
С этого момента зарождения истины развитие и начинается. Всякий Человек имеет в виду Бога без напоминаний других. Каждый Цыпленок знает о существовании Курицы, которой не может не быть; отсутствующую наседку заменяет другой вплоть до… кошки (такие случаи известны!). Зачем?
Энергии прошлого, итогом которых является текущий момент, проецируют биоинформационные структуры в настоящем. Для многопланового существа эти проекции означают питание, рост, охрану жизни, отношения с другими, фантазию, творчество, продолжение рода, любовь. Для цыпленка этот «спектр трансляций» один, для ребенка – другой. Каждый руководствуется энергиями спрессованных моментов своей эволюции на физическом, духовном, эмоциональном, интеллектуальном и прочих уровнях. Все, что он делает, зеркально отображается в будущем согласно АЛГОРИТМУ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СИММЕТРИИ. Курица – будущее яйца, и этим будущим определено стремление зародыша проклюнуться, перейдя к следующей фазе развития. Спроецированный куриным прошлым, зародыш создает курицу в будущем.
Духовное преображение – будущее человека. Нужного для этой проекции объекта на физическом плане нет, и потому он создает Бога в иных мирах.
Цыпленок будет искать маму, даже если ее не существует, пока хватит цыплячьих сил. Росток будет стремиться вверх, к свету. Его не остановит даже чугунная плита. Развитие использует момент. Текущий момент ВСЕГДА ТОЛЬКО ОДИН, а потому любой момент развития живого – последний.
«…и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…»

7.
Жизнь по Дарвину существует как естественный отбор. Победитель эволюционной гонки – тот, кто умеет использовать текущий момент как аргумент развития. Развитию требуется ОРИЕНТИР. Образ, символ или код того, кем мы хотим завтра стать, должен быть в нашем распоряжении сегодня. И он есть у нас.
На основе кода-образа (image) яйцо создает курицу, человек – Бога, раб – творца. Создает во времени, а не в пространстве – историческая хронология тут ни при чем. На основе его младенец «создает отца или мать» – в зависимости от своего пола, а «грудной младенец» по Стивенсу – учителя-мудреца.
Творца нет в жестоком естественном отборе настоящего, он витает в облаках будущих откровений. Раб мешает его творческим медитациям, унижает его эстетическое зрение, оскорбляет в лучших чувствах. В свою очередь, общество людей, привыкших к тяжелому труду, отвергает эстета, не умеющего снизойти к нуждам этого общества. Творческий человек раздражителен, он – сплошной оголенный нерв высших устремлений. Устремленному в вере, ему хронически не хватает любви.
Модели поясняют нам предательский механизм земной любви. Великая страсть, всепоглощающее чувство, которые творец испытывает к любимой женщине, остаются зачастую безответными. Эта страсть, способная сокрушить все, не трогает ее; она уходит к примитивному эгоисту, к ничтожеству. Но почему?
Потому что последний умеет снизойти, умеет быть терпеливым и понять ее НА ЕЕ УРОВНЕ, а не на недоступном ей «заоблачном». Или проще – умеет любить.
Модель КТД – модель веры, которой не хватает любви. Когда творец рявкает через плечо: «Какое твое… ?!» - от него отшатываются в страхе. Модель КТД – модель времени, лишенная пространства – пространства любви. Она копит любовь, не растрачивая, ибо ей нечего тратить: разряженный аккумулятор чувств «подключить к потребителю» нельзя.
Модель АМС – модель любви, которая тратит, не накапливая. Когда капитал любви будет исчерпан, когда источник разрядится, донжуан исчерпает себя и будет принужден обратиться к вере.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что активные люди, убежденные атеисты, к старости неожиданно для всех становились верующими: источник любви, разряженный в пространстве, просто подлежал «зарядке во времени». И эта «зарядка» становилась насущной жизненной потребностью.

8.
Вера – время – энергия – накопление – модель КТД.
Любовь – пространство – информация – расход – модель АМС.
Религии мира, дошедшие до наших дней, опираются на эти модели. Модель КТД (какое твое дело?) – богобоязненный фатализм: от Бога зависит все, от человека – ничего. Это – синтез восточных религий, отрицающих физический план с его текущим пространственным моментом. Модель КТД – восточная модель, жизнь человеческая ничего не стоит с ее точки зрения. Присущая Индии, Пакистану и иным оплотам модели вера без любви ведет к геноциду, ужасающему мир.
Вторая модель АМС (антимодель Стивенса) – практический реализм, синтез западного католицизма и американского мировоззрения. Человек может «посоветоваться с Богом», а может действовать сам; впрочем, так же, как Администрация США – либо она советуется с НАТО или ООН, либо нет. В любом случае право принимать решение – за человеком, будь он светским обывателем или офицером Генерального Штаба. Модель АМС – западная модель, она неистово борется за жизнь и оберегает ее.
Присущая Европе и США сентиментальная любовь становится лицемерной, а потому неспособна понимать и также перестает вызывать доверие у мира.
Все монотеизмы мудры, ибо говорят от лица божественной мудрости. Но следовать Восточным Путем КТД – значит ОТБРОСИТЬ РАБА со всеми его слабостями. Значит – сохранить ориентир, наблюдать путеводную звезду самосовершенствования и вечного поиска, но вести этот поиск не наяву, а во сне. Не в ПВК, а лишь во времени. Не на деле, а – в воображении.
«Заставьте замолчать раба, одержите верх над низшим – и вы вступите на Путь!» «Восточный Путь» – это ПУТЬ ВЕРЫ ВО ВРЕМЕНИ, но самой веры – нет на этом Пути.
«Западный ход» АМС – это крестовый поход разрушителя на творческую природу. Это значит – во-первых, ОТРИНУТЬ ТВОРЦА, запретить творцу, пригласить творца и немедля превратить его в раба. Приглашать – и превращать, требовать – и лишать потенции. А после – во-вторых, спросить: что ж вы, презренные, столь мелочны и низки, дики и нецивилизованны? Что мешает вам жить как люди – без бомб и заложников, без диктата и террора, без мести и лжи? И не получив ответа, которого нельзя получить от рабов, перейти к третьему: расстреливать и судить, зачищать и навязывать.
Навязывать не ЛЮБОВЬ – раб не может любить, и не ВЕРУ, которая без любви к нему не состоится. Навязывать СВОЮ СВОБОДУ, свободу в пространстве, то есть, опять же – не в ПВК. Лишать этой свободы других, а самим – лишиться свободы во времени. «Западный Путь» – это ПУТЬ ЛЮБВИ В ПРОСТРАНСТВЕ, но самой любви – нет на этом Пути.

9.
Две модели как два мировоззрения разрывают на части мир. Рваные части эти, полагая себя самостоятельным целым, безуспешно пытаются выяснить, на чьей стороне историческая, геополитическая и религиозная правда. Раб эффективно использует момент, которому хозяин, ненавидя бездельника-творца. Творец презирает раба и в то же время завидует его богатству, пытаясь найти утешение в религиозно-философской предопределенности.
Рабу не нужны его творческие потуги; он их не понимает и оценить не может. А когда может – использует в своих инстинктивных целях.
Творец не хочет сделать шаг навстречу рабу; ему не позволяет гордыня. Без общности с рабом как текущим исполнителем он всю жизнь проведет в грезах времени, в замкнутом круге кармической предопределенности.
Каждое из двух – не целое, но часть. Они не действуют поодиночке, как не действуют по отдельности магнитное и электрическое поля, энергия и информация, пространство и время. Неважно, что произошло раньше, а что – позже: перед временем все равны, в пространстве – все живы. Бог создает раба как низший организм. Развиваясь в высший, он ответно создает Бога адекватно своим представлениям о творце.
Творец создает раба, раб – творца; лишь объединившись, они образуют целое. Гармония этого целого – неразрешимая по сей день загадка. И все потому, что ни одна отдельно взятая модель обеспечить ее не может, но каждая пытается назойливо рекламировать.
Пространство не существует без времени, информация – без энергии, вера – без любви. Человеку не выжить только верой или только любовью. 2000 лет назад человечеству был представлен КОД ОБОБЩЕННОЙ МОДЕЛИ. Представлен человеком, извлекшим восточную веру из ученичества и объединившим ее с эмоционально-душевной чувственностью Запада. Модель изложена в Евангелиях.

O Вера слепа, но другой она быть и не может, ибо иного конструктивного отношения к высшей сущности нет!

O Любовь зла, но другой она быть и не может, ибо иного конструктивного отношения к низшей сущности нет!

2000 лет человечество собирается с духом, чтобы постичь обобщенную модель. Постижению мешает непонимание и противоборство.
Римская Империя и ее исторические последователи, не сумевшие явно противостоять Христианству, применили старый как мир прием: подмену понятий. Когда крестовые походы под сенью Святой Инквизиции окончательно извратили и скомпрометировали Новый Завет, в мир закономерно спроецировалась противостоящая этому лицемерию религия. Появился Ислам со своей священной поэзией – Кораном.
Ислам – яркий и единственный представитель монотеизмов, честно и недвусмысленно отстаивающий модель АМС. Ислам – «цифровая проекция» христианства на сознание неверующих, не очень дружеский шарж на американскую мечту. В исступление Ислам приводит именно католическое духовенство, извратившее дух Христианства, выхолостившее из него духовную суть. Своей вопиющей социально-иррациональной дерзостью Ислам плюет в лицемерную душу «западной демократии», заслуженно издеваясь над ней и ее «религиозными устоями». Опровергнуть Ислам Католицизм не может, ибо первый спроецировал в обыденную среду «философское лицемерие» второго, материализовал очевидность подразумеваемого.
Мохаммед новаторски подошел к вере, удачно совместив христианский дух с житейской практикой и рациональной логикой. Несмотря на кажущуюся замысловатость Корана, Ислам прост по форме и легко укладывается в сознание необразованного обывателя. Но, тем не менее, именно по причине экзотерической простоты его оказалось легко извратить изощренному иезуиту-ремесленнику, исповедующему американское человеконенавистническое мировоззрение.
Ваххабизм – малолетний преступник, какие формируются из детей, воспитывавшихся в семьях с двойными моральными стандартами! Папаша-иезуит с двойной христианской моралью вскормил сынка-ваххабита, «грудного младенца», объявившего газават отцовскому лицемерию.
Потому нищает и западная мораль и усиливается страх перед исламским фундаментализмом и терроризмом. Победить терроризм оружием нельзя, он будет проецироваться на головы лицемеров до тех пор, пока в эти головы не войдет разум свыше.