Напрашивался броский заголовок «плеоназм головного мозга». Броский не в меру метафоричный. Без метафор, плеоназм (от гр. πλεονασμός «излишний, излишество») – речевое излишество, вкрапление в речь слов, ненужных с чисто смысловой точки зрения: самый лучший, толпа людей, сжатый кулак ; п. часто используется как стилистический прием, напр.: за льдиной льдина вслед плывет (тютчев).
Можно не замечать проблему плеоназма, пропуская в речь один плеоназм за другим – как только что пропустил сам, но исправился, удалив [из этого предложения] лишнее слово «существование». Сейчас уже трудно понять – кто кому обязан – язык философии, или философия – языку. Очевидно, за существование – как проблему – обязаны философии, проблематизировавшей самое очевидное из того что есть – «есть» (бытие, существование). А так, «существование» представляется самым лишним словом – плеоназмом – как будто может быть «что-то» из выражаемого – чего быть не может. Зачем в отношении существующего – его существование уточнять отдельным словом, подчеркивающим существование существующего? Это старая проблема, в отношении которой сейчас – опять же – существуют(!) точки зрения. Некоторые «радикалы», предполагая обусловленность проблемы «существования» языковыми проблемами (эффектами), предлагали проект радикального очищения от частей речи, как бы выражающих аспект существования, а на самом деле(!)), как утверждали «радикалы», выполняющих вспомогательную роль связующей части речи. Противная к этой радикальной сторона восприняла провал попыток избавиться от вспомогательных частей речи за подтверждение традиционной точки зрения об онтологическом не языковом характере проблемы существования. Как бы там ни было, в противостоянии вокруг существования выдвигаются новые аргументы, забываются старые и так уже много лет – веков. Кто прав кто виноват в этой проблеме лучше не держать никакой стороны и даже более, отстраниться, – подозреваю, лет через 1000 будут выдвигаться те же старые – под видом новых – аргументы «за» и «против» существования.
Для современных языков, прибитых данностью, проблема существования «существования» если существует, то на-надцатом месте. Данность засилья греко-латинской терминологии изнасиловала если не языки, то «мозг» не владеющих теперь ни греческим, ни латинским языками. О чём это? Какое насилие?)) Бред! Бред? Бред. Не было цели собирать улики, поэтому теперь, когда улики понадобились, нет примеров плеоназмов – своих и не только – которыми обязаны тому самому «надуманному» засилью греко-латинского «кабинета». Первое что приходит на ум, например, словосочетание «практическая деятельность» – плеоназм или всё-таки – не масло масляное? Слово «практика» от др.-греч. Πράξις – деятельность. Современными словарями среди синонимов «практики» приводится слово «деятельность». Даже не важно – откуда пошло слово «деятельность» славянского происхождения или тоже заимствованное – практика и деятельность в современных словарях – синонимы! – но словосочетание «практическая деятельность» не масло масляное почему-то! Пример, конечно, может и неудачный, может даже подставляюсь этим примером, но лень искать более вопиющие в своей неочевидности греко-латинско-русские тавтологии современной речи. И ведь уже не скажешь, что эта речь русская, английская, или ещё какая. Так называемые национальные языки не такие национальные оказываются языковыми помесями благодаря засилью греко-латинской терминологии можно предположить внутри национальных языков формирование мирового языкового стандарта будущего. Это, конечно, мечта иметь настоящий мировой (международный) язык, а не один из национальных языковых гибридов-глобишей, пытающихся замещать собой язык мира. Политической воли получить чистый, не изнасилованный историей язык – нет. А если бы и была – на каком языке будет осуществляться практическая деятельность внедрения общемирового языкового стандарта? Что-то подсказывает, что практическая деятельность завершится провалом даже если теоретическая будет успешной. Понятно, что словосочетание «практическая деятельность» намекает на различие видов деятельности, как например, пишет по этому поводу Википедия:
На основе труда в ходе социально-исторического развития возникает труд умственный как особая, общественно необходимая теоретическая деятельность.
Теоретическая – это умственная деятельность значит! А практическая тогда что получается – безумная?
Ладно, конечно можно найти позитивные моменты в таком различении деятельности тем более, что думать над произнесением греко-латинских «мантр» не требуется – машинальности достаточно. Тем более – за что пенять на греко-латинское насилие – если перечитать хоть этот текст, не грешащий греко-латинскими плеоназмами, окажется, грешит плеоназмами родными. Вожделенная ясность мышления, где ты?
Комментарии
Забавная вещь, однако, не подозревал, что в личный лексикон включено слово «плеоназм». Вероятно, где-то слышал «плеоназм» и в нужный момент слово всплыло из памяти. Оставалось по словарям проверить подходит ли значение «плеоназм» контексту. Контекстом, если не изменяет память, в том случае было словосочетание «на самом деле», которому – в случае гипотетического из истории исчезновения греко-латинского засилья – в русском могла быть уготована онтологического судьба. Ведь могла? Но не случилось. Случились греки, случился греческий субстантивированный инфинитив τὸ εναι (to einai), который в русском случился неудачным переводом «бытие» будь оно не ладно.))) Жалко, неплохая тема могла получиться. Потому, спасая «на самом деле» из забвения, на самом деле что-то из запомнившегося упомяну здесь. Помимо «проклятий» в адрес ни в чём не повинных др. греков, которых не жалко («проклятий» не жалко – не греков), обидно будет забыть о неожиданно обнаружившейся связи между сакральным для ведийской традиции звуком «ом» и нашим в доску «на самом деле». Которое, на самом деле, в силу своей в языке важности можно было бы записывать слитно, или через дефис. Но проще слитно конечно. На самом деле – чем насамомделе хуже бытия как категория? Может чем-то хуже – зато честнее! Ладно, в чём честность насамомделе здесь опустим, чтобы не забыть таки законспектировать связь «насамомделе» с «ом». Должно быть, каждый уже прочитал – увидел – услышал эту связь: звук «ом» как слог составляет органичную часть «насамомделе». Очевидности слоговой включенности «ом» в «насамомделе» мало – было бы слишком очевидно, чтобы быть правдой. «Насамомделе» в отличие от «бытия» – не существует. Насамомделе вынуждено ежемгновенно самопроизноситься, чтобы провозглашаться – в языковом мире бытия сказали бы, что «насамомделе» чтобы быть, должно повторяться – тавтоложить – лить масло масляное, чтобы Аннушка таки не разлила своё масло. В отличие от бытия в «насамомделе» – на самом деле мало приятного – хорошего мало. «Насамомделе» – это работа – нелёгкий, может быть, даже каторжный труд раз за разом повторять «насамомделенасамомделенасамомделенасамомделенасамомделе...» – «невыносимая лёгкость бытия» – сказало бы в ответ такой каторге Бытие и чертыхнулось бы. В общем, это была красивая философская мечта о бытии – о существовании существующим – выдать философское желаемое за уже действительное. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Всегда так, и философы тоже все: философы как все. То, что представляется как Бытие – только мечта о красивом, лёгком, выносимом… но не вся ещё правда. Да и было бы правдой если бы всю правду сказали?
На самом деле, «насамомделе» просто слово чтобы делать вокруг слова очередную онтологию. Поверить слову – разве не то же самое, что поскользнуться на масле, разлитом Аннушкой? Никогда не разговаривайте с неизвестными. (с)