Нынешняя сутолока кругом священных даров – она про что? Если просто на картинку глядишь, то никак не внять. А если к мудрым людям и книгам?

Тогда она про то, как пробудился в нас от столетнего сна истинный народ-богоносец, об чем мечтали еще Достоевский с Бердяевым и другие великие, и разместится теперь на земле страна наша так, как увиделось боговдохновенному поэту-провидцу Райнеру Мария Рильке. Вот так:

– Видите ли, – нашелся я, – чтение по карте портит людей. Там все плоско и вразумительно, и когда они видят меридианы и параллели, им кажется, что больше ничего и не надо. Но страна – не атлас. На ней есть горы и бездны. И вверху и внизу она ведь тоже с чем-то соприкасается.

– Гм. Вы правы, – задумчиво сказал Эвальд. – А с чем граничит вверху и внизу Россия?

Вдруг он взглянул на меня совсем как мальчишка.

– Да Вы знаете это! – воскликнул я.

– Наверное, с Богом?

– Конечно, – подтвердил я, – с Богом.

Да-да, именно так все и будет, как виделось Бердяеву с Достоевским и прочим пронизывающим историю насквозь: Россия станет повсюду граничить с Богом, станет, в конце концов, укрыта его помыслом и промыслом и все это по справедливости, по заслугам…

Только вдруг это с дарами про то, про что твердили еще давнее Белинский с Герценом, что народ русский вовсе не религиозен, а суеверен, что дары ему эти – просто модный талисман, что на самом деле он «глубоко атеистический народ», что и доказал исчерпывающе сто лет тому в революцию, ошеломив верующих по всему миру своим мгновенным духовным перевоплощением. Вот как это потрясение выразил один из глубочайших знатоков мировых религий ХХ века Дж. Б. Пратт: «Мы считали русское население глубоко религиозным. Но вот правительство было сброшено, и на другой день газеты, на другой месяц журналы, и на другой год книги информировали нас с поразительным единодушием, что почти все русские, за исключением стариков, покинули свои храмы и стали атеистами... Духовная перемена, которая там произошла, – наиболее изумляющее событие в истории религии». Позднее переворот этот растолковал всем другой большой в ХХ веке человек Арнольд Тойнби: «В таком тоталитарном государстве византийского типа Церковь может быть хоть христианской, хоть марксистской, лишь бы она служила интересам светского государственного управления». То есть, если вдруг власти зачем, то она нас и к Перунам может направить, и к Корану, и к канону Будды, а то и к науке, взад, – заранее ее не угадаешь.

Да… Глядишь снова и снова на все это и не знаешь, кому и чему все-таки верить и на что надеяться? Нам ведь без веры и надежды никак, никак без упований то ли на всемогущего и всеведущего Бога, то ли на нового Ленина-Сталина, который тоже про нас все-все знает: как нам и куда жить и туда нас непременно приведет. Сами-то не ведаем, что творим. Прости нас, Господи!.. И-и-и-их, твою-то мать!