Систематизация и связи

История философии

В последнее время всё чаще раздаются голоса о необходимости возвращения цензуры. Мол, в советское время цензура была, и потому создавались шедевры; а сейчас «нет цензуры – нет литературы»; каждый творит что угодно, и в результате ни одного гениального произведения.
Режиссёр Станислав Говорухин считает: «именно при цензуре, прежде всего нравственной», «было создано настоящее искусство, настоящая литература».
10 октября 2016 года известный писатель Александр Мелихов пригласил меня через Фейсбук на встречу с читателями в библиотеке Маяковского (наб. Фонтанки, 46).
В 1981 году я прочитал в журнале «Аврора» произведение Александра Мелихова «Трактат о бане», и был им очарован.
Мелихов рассматривает историю человечества как историю зарождения, борьбы и распада коллективных грёз, развивает идею о необходимости взращивания аристократов духа, стремящихся послужить чему-то прекрасному и долговечному, без которых любой народ становится нежизнеспособным.
А.М.Мелихов является заместителем редактора журнала «Нева». Поэтому я задал ему вопрос: цензура – это благо или вред?
 

 

Мелихов считает, что положительные моменты у цензуры есть. Их отмечал ещё Гоголь в книге «Выбранные места из переписки с друзьями». Например, не размениваешься на колкости по отношению конкретных лиц. Цензура, по мнению Мелихова, очень повредить литературе не может. Но он не видит ни малейшей необходимости возвращения цензуры.

Цензура – это контроль власти за содержанием и распространением информации, печатной продукции, музыки, театра и кино; а теперь ещё и в Интернете.
«Вырезать нельзя оставить» – такова формула цензурирования.

История цензуры уходит корнями в далёкое прошлое. Ещё Платон в Афинах ратовал за изгнание поэтов как возмутителей спокойствия, смущающих общественные нравы.
Аристотель тоже выступал за цензуру. Он считал, что искусство не безразлично к морали, политике, к вопросу воспитания личности, поэтому при использовании искусства в качестве средства воспитания, необходимо соблюдать строгий контроль за художественной деятельностью.
Древнеримский поэт Овидий был выслан из Рима в далёкую провинцию из-за несоответствия пропагандируемых им идеалов любви официальной политике.

Цензура была официально ликвидирована в Англии в 1794 году, во Франции – в 1830. Первые судебные процессы в Англии против издателей были связаны с публикациями не порнографической литературы, а социальной прозы французских писателей Золя, Флобера, Бурже и Мопассана. Видный британский издатель Генри Визеттели был дважды предан суду за публикацию английского перевода романа Эмиля Золя и в семидесятилетнем возрасте отправлен в тюрьму.

В России цензура появилась только в начале ХVIII века. Хотя запрет на чтение определённых книг был начиная с Крещения Руси (первый сохранившийся «Список отречённых книг» датируется 1073 годом).
В ХIХ веке цензорами служили Тютчев, Гончаров, Лажечников.
Петербургский цензор Гедсонов запретил две пьесы из-за пошлости, плохого русского языка и частого употребления ругательств. Хотя автором пьес была Екатерина II.

Под цензурный запрет попали "Озорные рассказы" Бальзака, "Крейцерова соната" Толстого, "Триумф смерти" Д`Аннунцио.
Помню, в школе нам рассказывали, что цензура удалила из поэмы Гоголя «Мёртвые души» повесть о капитане Копейкине, и объясняли, почему.
И хотя в книге «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголь ратовал за цензуру, всё равно несколько глав в первом издании ему сократили.

Сегодня трудно понять, почему Пушкину отказывали печатать его поэму «Медный всадник».
Цензор Пушкина – Михаил Александрович Дондуков-Корсаков, занимавший пост вице-президента Санкт-Петербургской Академии наук – по указке графа Уварова, ненавидевшего Пушкина, чинил препятствия к изданию пушкинских сочинений. Уваров и Дондуков-Корсаков находились в гомосексуальной связи. За это Дондуков-Корсаков и получил свою должность. Об этом известная эпиграмма Пушкина 1835 года.

Лермонтова за его стих «Смерть поэта» сослали на Кавказ.
Достоевский имел цензурные проблемы с «монастырскими» эпизодами в романе «Братья Карамазовы».
Лев Толстой вынужден был учитывать мнение цензуры при написании дворцовых сцен в «Войне и мире».
Святейший Синод отлучил Льва Толстого от церкви за его вольнодумство.
Роман Чернышевского «Что делать?» цензура пропустила, но потом поняли, что прошляпили самый революционный роман XIX века.

Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» описывает злоключения мастера (свои) с цензурой.
«Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына ни при каких условиях в СССР не могли опубликовать по цензурным соображениям. Да и «Один день Ивана Денисовича» не был бы опубликован, если бы не настоял Хрущёв.
Цензура отказывалась опубликовать роман «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, который впоследствии получил Нобелевскую премию.
Иосифа Бродского власти СССР называли «подонком», а после вручения ему Нобелевской премии по литературе стали называть гением.

В СССР цензура контролировала все внутренние официальные каналы распространения информации: книги, периодические издания, радио, телевидение, музыку, театр и др. Орудием цензуры были статьи УК РСФСР №70 («антисоветская агитации и пропаганда») и №190-1 («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй»).

6 июня 1922 года декретом Совнаркома РСФСР было создано Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит). «Литование» проходили все книги, журналы, сценарии кинофильмов.
Ленин требовал более жёстких цензурных ограничений: «Каждый художник имеет право творить свободно, но мы, коммунисты, должны направлять его творчество».

Максим Горький 8 ноября 1923 года писал: «… в России Надеждою Крупской и каким-то М. Сперанским запрещены для чтения: Платон, Кант, Шопенгауэр, Вл. Соловьёв, Тэн, Рёскин, Ницше, Л. Толстой, Лесков, и ещё многие подобные еретики…»

В начале 1930-х годов цензурой были запрещены упоминания о голоде в СССР, о стихийных бедствиях и даже о плохой погоде. Цензурному запрету были подвергнуты не только любые произведения репрессированных авторов, но даже упоминания о них.

Происходило внедрение сотрудников ГПУ в среду литераторов для выявления и пресечения публикации «антисоветских» произведений. По мнению Якова Гордина, на Иосифа Бродского стучал в КГБ его «младший приятель» по литературному творчеству Владимир Соловьёв.

Помню, как в журнале «Техника молодёжи» публиковали роман Ивана Ефремова «Час Быка». Потом роман был издан отдельной книжкой стотысячным тиражом. Но когда партийные органы усмотрели в фантазии автора намёк на свой тоталитарный режим, роман из библиотек был изъят.

Чистки библиотек были регулярными. По отчётным документам за один только июль 1935 года «500 проверенных коммунистов Ленинграда проверили 1078 библиотек и книжных магазинов, изъяли около 20 тысяч книг, которые были сожжены на мусоросжигательной станции».

В 1937 году цензор вычеркнул отрывок из стихов Маяковского, потому что, по его мнению, этот отрывок «искажал Маяковского».
В трагедии «Гамлет» цензор запретил Шекспира – вычеркнув строку «умереть, уснуть» – за мистицизм.

Известно множество случаев, когда обычные опечатки, замеченные цензорами, приравнивались к антигосударственным преступлениям. Например, в слове «Сталинград» случайно пропустили букву и получился «Сталингад».
Страх быть посаженным за опечатку хорошо показан в фильме Андрея Тарковского «Зеркало».
Десятки работников аппарата Главлита были арестованы, а начальник организации Сергей Ингулов — расстрелян.

После разоблачения культа личности Сталина из библиотек исчезли полные собрания сочинений вождя. В инструкциях Главлита появился запрет на тему сталинских репрессий. Информация о «местах заключения» была отнесена к области государственной тайны.

После ареста Лаврентия Берии в 1954 году каждый подписчик БСЭ получил по почте от редакции рекомендацию вырезать портрет и биографическую статью о враге народа и приклеить вместо неё „Берингов пролив“.

Главный идеолог КПСС Михаил Суслов требовал не допускать демонстрации сериала «Семнадцать мгновений весны», поскольку в нём «не показан подвиг советского народа в войне». Председатель КГБ Юрий Андропов ответил на это, что «весь советский народ не мог служить в аппарате Шелленберга».

Цензурировалось не только то, что было написано, но и то, что могли об этом подумать читатели, слушатели и зрители. Любые намёки и аллюзии считались недопустимыми. Хотя авторы всё равно находили способы обманывать цензоров.

Удушающие объятия цензуры привели к появлению «самиздата» и «тамиздата». Писатели Андрей Синявский и Юлий Даниэль, поскольку их произведения не публиковались в СССР, опубликовали их на Западе. За это они получили: Даниэль 5 лет лагерей по статье 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда», а Синявский был приговорён к 7 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

В мае 1967 года Александр Солженицын разослал «Письмо съезду» Союза писателей СССР. «Не предусмотренная конституцией и потому незаконная, нигде публично не называемая, цензура под затуманенным именем Главлита тяготеет над нашей художественной литературой и осуществляет произвол литературно неграмотных людей над писателями».

Александр Солженицын и Борис Пастернак были исключены из Союза писателей СССР. Роман «Доктор Живаго» был запрещён к изданию в СССР. Роман «Архипелаг ГУЛАГ» и другие произведения были запрещены к печати и распространялись до перестройки только в самиздате. За чтение «самиздата» можно было получить статью.
Помню, как в 1981 году в машинописной перепечатке читал «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.

В СССР авторы, чьи произведения по разным причинам не печатали, распространяли свои сочинения в «самиздате». Примером «самиздата» был литературный альманах «Метрополь». Его авторы и составители подвергались преследованиям. В частности, Виктора Ерофеева и Евгения Попова исключили из Союза писателей.

Редакторов, которые пытались бороться с цензурой, увольняли с работы. Так с должности главного редактора журнала «Нева» в 1963 году был снят Сергей Воронин. В 1970 году уволили с поста главного редактора журнала «Новый мир» Александра Твардовского.

Постепенно возникла "самоцензура" – когда авторы и редакторы сами подстраивались под цензурные ограничения. "Самоцензура" превратила, по оценке А.И.Солженицына, официально существовавшую литературу в "ненастоящую".

Корней Чуковский говорил: «…В условиях деспотической власти русская литература заглохла и почти погибла…»

Цензура приводила к тому, что талантливые люди творческих профессий не могли полностью реализовать свои способности в СССР, и потому эмигрировали. Одним из них был писатель Владимир Войнович. Он полагал, что политическая цензура, если она была принята писателем, заканчивалась «деградацией личности и таланта»; «…самым главным цензором в Советском Союзе является страх».

А вот Иосиф Бродский считал, что преодоление цензурных рогаток стимулировало его творчество и развивало талант.

Неподцензурной стала авторская песня и соответственно стихи песен бардов. Помню, как песни Владимира Высоцкого переписывали с магнитофона на магнитофон и слушали в узком кругу друзей: «товарищи учёные, доценты с кандидатами…»

Когда в 80-х годах я работал в НИИ комплексных социальных исследований ЛГУ, любые общественные научные изыскания, не соответствовавшие идеологии, были запрещены. Исследовать можно было только то, о чём говорилось в материалах съезда и других документах КПСС. Однако нам удавалось в рамках утверждённой тематики исследовать такие «закрытые» темы как самоубийства, наркомания, проституция, отклоняющееся поведение.

Каждая моя научная публикация (тезисы или статья) вначале проходила экспертизу в институте, а потом отправлялась в Главлит, где цензоры решали, нет ли в тексте разглашения государственной тайны или какого-либо инакомыслия.

Поскольку я занимался изучением негативных явлений и неформальных молодёжных групп, как-то нас (социологов) пригласили выступить на телевидении. Но прежде потребовали написать сценарий, и в своём выступлении строго следовать написанному тексту. Я отказался.
Позже, выступая в передаче «Взгляд» мы смогли рассказать Владиславу Листьеву о негативных явлениях в молодёжной среде, только имея в руках газету «Смена», в которой была опубликована наша статья.

Символом цензуры на телевидении стала демонстрация балета «Лебединое озеро». Лишь после объявления курса «Перестройки» и «Гласности» цензура несколько ослабла, а к 1991 году почти сошла на нет.

Многих писателей и не публиковавшиеся ранее произведения мы узнали только после отмены цензуры в СССР. Это и роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», и роман «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова и многие другие.

В середине 90-х один известный писатель жаловался мне на свою невостребованность. При СССР, КГБ поручал ему читать произведения и рукописи на предмет выявления антисоветских настроений. Сегодня этот автор снова при делах…

Сейчас цензура в России официально запрещена. Россия ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 30 марта 1998 г., включая Статью 10, закрепляющую свободу слова.
Статья 29 Конституции РФ гарантирует каждому свободу мысли и слова, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; гарантируется свобода массовой информации; цензура запрещается.

Статья 3 Закона РФ «О средствах массовой информации» говорит о недопустимости цензуры.
За введение цензуры предусмотрена уголовная ответственность.
Разрешена цензура лишь при военном или чрезвычайном положении.

Цензурой в средствах массовой информации считается требование со стороны власти или общественных объединений предварительного согласования материала. Запрет на публикацию также квалифицируется как цензура.

Де-юре цензуры нет, но де-факто она есть. Только называется иначе: редактирование, модерирование и т.п. Цензура может осуществляться, например, через лояльного власти главного редактора. Отказ в публикации разоблачительного материала теперь называется «редакционная политика».

Сейчас функции цензора фактически лежат на главном редакторе, поскольку именно он принимает решение о публикации произведения. Поэтому редактор должен проверить произведение автора на предмет отсутствия в нём призывов к свержению государственного конституционного строя, подстрекательства к терроризму, оскорбления чувств верующих, пропаганду наркотиков и гомосексуализма, порнографию, возбуждения ненависти по признаку национальности, и много другого.

Однако даже опытный юрист-криминолог не всегда сможет обнаружить порнографию в «постельной сцене» и пропаганду гомосексуализма в мужской дружбе. Это всё равно что искать чёрную кошку в тёмной комнате.
Хотя, при желании, всегда можно найти экстремизм даже там, где его нет. Сегодня некоторые произведения Льва Толстого признаются чуть ли не экстремистскими. А за публикацию книги Гитлера «Майн кампф» было возбуждено судебное преследование.

Экстремизм – не шутка.
Даже виртуальный!
С ним легко попасть на дно –
Срок дадут реальный.
УК РФ ст.282,280.
(рекламный плакат в вагоне метро).

Если в тексте есть нецензурная лексика, то следует указать +18. Так в категории +18 оказался роман-эпопея «Тихий Дон», за который Михаил Шолохов был удостоен Нобелевской премии по литературе.

В нынешних условиях вновь становится актуален «эзопов язык», когда можно говорить о проблеме, не называя имён, чтобы не опасаться быть привлечённым к суду.

Зоной бесцензурного самовыражения пока остаётся Интернет. Но если честный автор написал нежелательную правду, его забанят и затравят с помощью компьютерных «ботов».

Например, на сайте «Литературной газеты» запрещено публиковать статьи об Иосифе Бродском, Александре Солженицыне, Захаре Прилепине и др.
Почему?
Оказывается в «Литературной газете» есть перечень писателей, о которых и сегодня запрещено говорить. И это при объявленной свободе слова!

Когда на сайте «Литературной газеты» я опубликовал в своём блоге статью о Захаре Прилепине, то получил письмо от зав. интернет-редакцией "ЛГ" Ольги Моториной.
«Тут скандал разразился по поводу вашего поста про Прилепина, я скрыла его с сайта. Он для газеты персона нон-грата, поймите меня правильно и не выносите эту историю наружу, иначе и у вас блога не будет и меня уволят».

А когда я написал статью об Иосифе Бродском, эту статью и весь мой блог с сайта удалили. Я спросил, почему? Мне ответили:
«25.06.2016 15:03 Здравствуйте, Николай. Замглавного последнее время активно придирается к вашему блогу, теперь ему не понравился пост про Бродского, дескать почему текст не согласован, почему человек пишет, что хочет, зачем ЛГ нужны такие тексты, кто с Кофыриным заключал договор, я пойду к Полякову и буду выяснять у него... К сожалению он ничего не понимает в правилах блогосферы и считает, что ваши блоги - это все равно, что текст в газете напечатать. Объяснить что-либо не удается, он не понимает. Поэтому я не удалила ваш блог, а сделала его невидимым на какое-то время. Сейчас всё начальство в разъездах, раньше понедельника не с кем решить этот вопрос. С четверга по воскресенье наши будут на книжном салоне в Питере, в частности Максим Адольфович Замшев, с которым можно обсудить эту тему, он самый главный зам Полякова и начальник отдела литературы, подойдите к нему и обсудите список запретных тем в области литературы и есть ли они применительно к блогам. Он вполне вменяемый. Хотя бы просто познакомьтесь. Встреча с редакцией 28 мая 2016 г. с 17 до 18 часов в Зелёном шатре на Кленовой аллее, это шатер № 3. С уважением, зав. интернет-редакцией "ЛГ" Ольга Моторина».

Я читаю "Литературную газету" с 1970 года. «ЛГ» была создана как издание – простор для свободомыслия. А сейчас в разделе «Блоги» матерщина, взаимные оскорбления, каких нет ни на одном приличном сайте. Редакторы удаляют статьи о Бродском и Прилепине, а на мат, похабщину и рекламный спам не обращают никакого внимания.

Недавно в Санкт-Петербурге в очередной раз воскресили к жизни «Книжную лавку писателей». Я с детских лет приезжал покупать книги именно туда, хотя дефицитные издания продавали только писателям. С 1998 года в Книжной лавке продавались два моих романа. За последние годы сменилось четыре собственника, и никто не отказывал в продаже моих книг. Но после того, как в мае 2016 года появился новый собственник, «вечный заместитель директора» объяснил мне, что теперь по уставу предлагать к реализации свои книги могут только члены союза писателей Петербурга и России.

Я принципиально отказываюсь вступать в какой бы то ни было союз писателей (хотя мне предлагали). Это уже не модно. Да и привилегий никаких, как раньше.

Хорошо, что «воскресили» КЛП, но вернули её в ХХ век, хотя на дворе век XXI.
По сегодняшнему уставу в Книжной лавке писателей не смог бы реализовывать свои книги ни Фёдор Михайлович Достоевский, ни Лев Николаевич Толстой.
Михаил Булгаков злорадствовал по этому поводу в романе «Мастер и Маргарита», когда Бегемот и Коровьев решили пообедать в писательском ресторане «Грибоедов».
«Чтобы убедиться в том, что Достоевский – писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было?»

Сегодня писателями стали все, или почти все. Книги пишут футболисты, стилисты, певцы, политики, журналисты, депутаты, адвокаты, – в общем, все кому не лень. Написать и издать книгу не может только ленивый. Писатель – это уже не профессия, и не призвание, а всего-навсего хобби.

Когда-то писатели были действительно «властителями дум». К ним прислушивались политики, писатели были центром формирования общественного мнения. Ныне писателей уже почти никто не слушает – количество сказалось на качестве.

Раньше был Союз писателей, и кто был членом союза, считался писателем. Теперь «союзов писателей» чуть ли не больше, чем самих авторов. Но если ты не член союза, то ты графоман и тунеядец.

С «тунеядцами» сейчас планируется начать борьбу. Ведь таких, по подсчётам правительства, в России более 15 миллионов!
Хотя, на мой взгляд, не совсем правильно называть тунеядцами тех, кто работает на себя и не надеется на помощь государства. Эти люди не бездельники. Многие из них называют себя «писателями», а свою графоманию считают «литературным трудом». У некоторых есть сайт, где они публикуют свои произведения. Такие авторы могут даже состоять в одном из многочисленных союзов писателей, и они с пеной у рта будут доказывать, что они-то и есть настоящие писатели, а все прочие «литературная мафия».

Что делать с такими «писателями», коих «легион»?

В правительстве рассматривается три альтернативы: либо зарегистрировать на бирже труда как безработных, либо присвоить статус индивидуальных предпринимателей, либо привлекать к административной (и даже уголовной) ответственности.
Есть ещё вариант: вернуться к советской системе, когда члены Союза писателей имели трудовую книжку и считались трудоустроенными.
Но сейчас таких союзов писателей развелось несметное количество. И какой из них считать действительным – не понятно.
Вряд ли власти захотят встревать в писательские разборки: кого считать настоящим писателем, а кого графоманом и тунеядцем.

Иосифа Бродского в своё время осудили как тунеядца и выслали из страны. А когда он получил Нобелевскую премию, власти покаялись, сняли с него обвинение в тунеядстве и приглашали вернуться.
Близкий друг Иосифа Бродского Яков Гордин считает, что обвинение Иосифа Бродского в тунеядстве было надуманным.

В моей жизни тоже был случай, когда меня хотели посадить за моё творчество. Работники службы занятости (их фамилии называть не буду) написали на меня клеветнический донос, будто бы я не хочу работать и обманываю государство, получая пособие по безработице. В октябре 1999 года на книжной ярмарке ко мне подошли двое мужчин и пытались спровоцировать меня на незаконные действия. Это были офицеры налоговой полиции (их фамилии называть не буду), которые, якобы, совершили «контрольную закупку» моего романа, хотя я предлагал взять книгу бесплатно.
Прочитать об этом можно в моём романе-быль «Странник»(мистерия).

Я не считаю себя писателем, хотя и создал два романа. Меня скорее можно назвать исследователем.
В моём понимании, писатель – это посредник между Небесами и людьми.
Задача писателя – будить совесть читающих людей.
Настоящий писатель — это Пророк, потому как его совестью Бог судит происходящее.

Оба мои романа: «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» (опубликован в 1998 году) и роман-быль «Странник»(2004 год) – вряд ли бы сегодня были опубликованы, поскольку в них содержится такое, за что ныне точно угодишь за решётку.

Я против нецензурной лексики, хотя иногда, ради правды жизни она необходима. Ведь настоящий писатель — не сочинитель; он лишь отражает жизнь, ибо сочинить правду невозможно, можно лишь её отразить.
Мало написать правду, нужно ещё в правде разглядеть Истину, понять смысл её.
Нужно научиться не только смотреть, но и видеть, не только слышать, но и различать.

Ныне писатели перестали быть интеллектуальной элитой и совестью нации. Господа писатели не заметили, что поезд с читателями ушёл в следующее тысячелетие, а писательский состав стоит в тупике. Век изящной словесности закончился. Ныне красивому вымыслу читатели предпочитают жестокую правду жизни («жесть»).

Время ускорилось настолько, что человек не может потратить несколько дней на чтение большой книги, – он предпочтёт посмотреть экранизацию или видеоролик. Аудио-визуальное восприятие (смотреть и слышать) более естественно для человека, нежели читать чужой текст и пытаться представить, что же хотел сказать писатель.

Литературу убивает Интернет. Во-первых, потому что размещённое в Сети произведение можно легко скачать в любое время, в любом месте, причём совершенно бесплатно. Читают теперь в основном на ридерах и смартфонах on-line. Бумажная книга постепенно по экономическим и экологическим мотивам вскоре прекратит своё существование.

К тому же Интернет даёт ощущение собственной значимости. Каждый без усилий совершенно бесплатно может получить «виртуальное бессмертие» в Интернете – и практически без цензуры.

В Интернете своя «цензура» – когда модератор прочитывает текст перед его опубликованием на сайте.
Кто в своих публикациях нарушает нормы уголовного кодекса, против тех возбуждаются уголовные дела. Даже за перепост можно получить реальный срок.
Несогласные с цензурой оппозиционные творцы эмигрировали, и теперь тусуются в Черногории, обсуждая планы возвращения свободы слова в России.

Проще всего, конечно, ввести цензуру и запрещать. Гораздо сложнее предложить альтернативный вариант.

«Нам нужна партия читателей», – заявил Александр Мелихов.
Я предложил организовать в Фейсбуке сообщество читателей Александра Мелихова.
Хотя времена 80-х прошлого века, когда люди сдавали макулатуру и ночами стояли в очереди за книгами, безвозвратно прошли. Читатель ныне избалован и разборчив.

Сегодня на смену цензуре идеологической пришла цензура коммерческая. Появилась формула: "можно всё – не интересно ничто".
Стремясь привлечь к себе внимание, некоторые писатели намеренно эпатируют публику описанием негативных сторон жизни. У многих из таких авторов нет позитивных и конструктивных идей, а потому они спекулируют на пороках человеческой натуры. К тому же, негативная информация быстрее распространяется, а отрицательная реклама эффективнее положительной.

В США долгое время отказывались публиковать "Улисса" Джеймса Джойса, "Лолиту" Набокова и "Тропик рака" Генри Миллера. А когда эти книги были опубликованы, заговорили о «конце литературы».

Миром правит Её Величество ЛОЖЬ!
Поэтому люди и хотят правды, и боятся её.
Лично я красивости предпочитаю ясность.

Владимир Набоков в апреле 1958 года в своей лекции говорил:
«Я убеждён, что литература не исчерпывается понятиями хорошей книги и хорошего читателя, но всегда лучше идти прямо к сути, к тексту, к источнику, к главному — и только потом развивать теории, которые могут соблазнить философа или историка или попросту прийтись ко двору. Читатели рождаются свободными и должны свободными оставаться».

«Дутые авторитеты», которые создаются в кабинетах власти из тщеславных писателей, не могут обмануть умного читателя. И хотя этих «дутых писателей» награждают литературными премиями, приглашают выступать на телевидение, даже снимают в кино, – люди не дураки, их на мякине не проведёшь.

Я, пожалуй, соглашусь с мнением, что «хорошая литература – это бунт».
Цензурные ограничения порождают «серость». Свобода творчества невозможна без внутренней свободы. Я против внешней цензуры, я за цензуру внутреннюю.

Мне возражают: существующая свобода – это свобода разрушать. В настоящее время, в связи с абсолютной свободой слова и неконтролируемым потоком информации в обществе наблюдается некоторый нравственный спад, что делает весьма актуальным постановку вопроса о восстановлении цензуры как формы государственного управления, регулирующей и отбирающей информацию, доводимую до потребителя.

Да, художник имеет право свободно творить. Но распространять свои творения в обществе – для этого нужно получить разрешение, чтобы не навредить общественным устоям.

Что важнее: свобода творчества или охрана общественных устоев?

Есть мнение, что "здоровое" развитие литературы невозможно без "сдерживающих" начал цензуры. Великая русская литература появилась на свет лишь потому, что цензура затыкала ей рот. И царская, и советская цензура не допускала к публикации низкосортную литературу; писателям приходилось больше работать над словом и хорошие книги становились ещё лучше. Пока Солженицына третировали, он написал «Один день Ивана Денисовича».
Настоящему художнику хорошо только тогда, когда ему по-настоящему плохо.
Нет гонений на поэтов – нет и поэзии!
Да здравствует цензура – колыбель настоящих поэтов!

Конечно, можно ввести повсеместно цензуру, сделать общество «казарменного типа» с безусловным подчинением как в армии. Но тогда не стоит ждать инноваций. Поскольку инновации рождаются свободным человеком. Под принуждением творчество невозможно.

Весь вопрос, что именно будет запрещено цензурой. Лично я против рекламы алкоголя, табака, безнравственного поведения и нездорового образа жизни.
Если обществу требуется цензура, значит оно внутренне неустойчиво и духовно больно, в нём отсутствуют здоровые моральные ценности.

Поскольку СССР всё-таки развалился – значит цензура была губительна для общества и страны.
Возвращение цензуры будет означать отказ от демократических ценностей.

Однако сторонникам цензуры не стоит переживать. Официально или не официально, но цензура есть везде.
Цензура – это прежде всего самоцензура как внутренняя культура личности.

Имеет ли право министр культуры выражаться в публичной речи «мрази конченые», как это сделал Мединский? У себя на кухне за столом – пожалуйста. Но на публике министр культуры должен показывать пример культуры!

Весьма поучителен стих Пушкина:
…
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права…

Художник — Музы раб, ревнует Дух его,
Кто служит — даёт всё, а прочим — ничего.
Не сотворит поэт того, что Бог ему не даст,
И должен помнить он про свой последний час.
Не выдумать того, что нет в Мире Идей,
И чтобы сотворить, любить нужно людей,
И верить в то, что Бог поэту говорит,
Ведь истинный поэт не от себя творит.
Художник видит то, что многим не дано,
В грядущее он зрит сквозь мутное стекло,
Пытаясь Божий Смысл в твореньи разгадать,
И миру возвестить о том, что должно стать.
Художник есть пророк, поэт — пророк вдвойне,
Он возвещает то, что хочется Судьбе.
Он жертвует собой, чтоб им Господь вершил,
Поэт живёт затем, чтоб Бог им мир творил.
Не смеет он просить, ведь он имеет дар,
Творит душою он, и тела нужд не раб.
Он просит тишины, чтоб слышать Бога глас,
И он творит мечты, что так нужны для нас.
Не нужен и комфорт — талант погубит он! —
Нужна лишь тишина, и только хлеб, да сон.
Удобства ведь не цель, а чтоб он мог творить,
Здесь деньги не важны, ведь Музы не купить,
Не вымолить стихов, не выпросить любви,
Ведь вдохновенье — Дар, упорный труд души.
Не ценится поэт, пока средь нас живёт,
Но станет знаменит, как только он умрёт.
Укором служит он для тех, кто спит душой.
Он странник на Земле, он странный, он чужой.
Поэт — слуга Небес, орудие Творца,
Бог в лицах всех творцов, и Он же без лица.
Невзгоды — хлеб души, и стимул нам расти,
И чтоб поэтом стать, ты их благодари.
Поэт — всегда борец, художник и герой.
И Бог им говорит. Он только Богу свой!
…
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

А короче можно? – Можно!
Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх основных тезисах:
1\ Цель жизни состоит в том, чтобы научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость.

P.S. Если бы сейчас цензура в России существовала, наверное, эту статью вряд ли бы опубликовали.

А по Вашему мнению, НУЖНА ЛИ НАМ ЦЕНЗУРА?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru