В низшем мире всякое А = А, а следовательно, не является копией чего-то еще, ни на что кроме себя самого не указывает, и значит, есть высшая степень бессмысленности и тщеты.

Логики сейчас обидятся...

Прим.: Напоминаю, что в платонизме (гностики тоже придерживаются этих взглядов) явления и вещи рассматриваются как копии или отражения идей. Согласно учению Платона, истинная реальность существует в мире идей — вечных, неизменных и совершенных сущностей, которые являются прообразами всего существующего. Феномены же, то есть объекты материального мира, являются лишь несовершенными копиями этих идей, их тенями или отражениями.

Алент, 27 Июль, 2025 - 10:21

Из сообщения автора темы возникает представление что геи могут быть мудро-продвинутыми.

Но я отогнал эту мысль.

Среди представителей аполлонического Логоса выделяются три пика: это Платон, Плотин и третья фундаментальная фигура это неоплатоник Прокл.

Прокла вместе с его последователем Дамаскием можно считать завершающим аккордом в истории платоновской Академии. С Дамаскием Академия была закрыта императором Юстинианом, и последние неоплатоники уехали в Иран, а позднее расположились в Харране. Но именно Прокл придал неоплатонизму наиболее внушительное философское развитие, превратив его в одну из самых совершенных и разветвленных систем в истории философии.

У Прокла в "Комментариях к "Пармениду" есть такой фрагментик про Афину: "данная богиня, о которой говорят, что она привносит во все подчиненное, частное и материальное, ум и единство, властвует над этим подчиненным и обеспечивает в нем превосходство мыслящего над неразумным, нематериального над материальным, а —объединенного  над множественным". 

Вот это превосходство объединенного над множественным у меня пока смутно вырисовывается. Что это? В физическом плане, пожалуй, понятно: система имеет преимущество перед разрозненностью элементов. А в духовном?

Ариадна, 28 Июль, 2025 - 17:57, ссылка

Уважаемая Алент! Осилив такой объем текста у Дугина, скажите, не встречали ли Вы у него объяснение вот этой ситуации, которая так наглядно проявляется в набатейском Авдате (израильская пустыня Негев, 3 век до нашей эры). Еще нет христианства, нет Мальтийского Ордена - но есть вот такой равноконечный крест! Почему и откуда?

Вас интересует информация именно от Дугина или информация об этой церкви?

Что касается Дугина, то в первом томе "Ноомахии" не идет речь об архитектурных памятниках. 

Что касается церкви, то почему вы решили, что это III век до н.э.? Три ИИ независимо опознали ее как византийскую церковь св. Теодора (Феодора), построенную где-то в V-VI вв. нашей эры. 

Однако в те времена такие кресты действительно были не в ходу, поэтому, возможно, это было художественным приемом, либо это позднейшее добавление, когда в эти края в ходе крестовых походов пришли госпитальеры, чьим знаком был мальтийский крест. 

Попалось интересное место. 

Прокл поясняет как неоплатоники понимают пространство и его природу.
«Речь идет о пространстве и месте в истинном смысле слова. Ведь именно относительно пространства производится распределение божественных уделов, чтобы они обрели неизменное положение до появления существующих во времени вещей. Теперь к сказанному следует добавить, что мировая Душа, обладающая логосами всех божественных [идей] и связанная с тем, что ей предшествует, сообщает разным частям пространства связь с разными силами и символы различных божественных чинов. Ибо пространство исходит непосредственно от мировой Души, являясь ее прирожденным орудием. Сама будучи разумным душевным космосом, Душа посредством божественных знаков делает этот мир протяженным в пространстве и живым». 

Явно речь идет о распределении каких-то энергий и полей. Хотелось бы знать, на каком этапе существования Вселенной? Похоже, что на очень раннем. 

Это было про пространство. А теперь про место:

«Божественный Ямвлих понимал под «местом» не какое-то телесное протяжение, а проходящую сквозь землю бестелесную причину, которая наделяет тела жизнью и обнимает в себе все совокупное пространство». 

Что может дать перебор известных концептов кроме состязания в эрудиции?

Есть идеи конструктивного продвинутого мировоззрения?

Ариадна, наверное я выйду вместе с вами.

А почему рассказ Платона об Атлантиде и о войне афинян с атлантами считался рассказом о реальных событиях, когда Прокл прямо говорит, что это иносказание, и что в лице атлантов мы имеем аналог войска титанов и гигантов?

«(...) тогда как на традиционных Афинских празднествах и в мистериях беспрестанно повторялся рассказ о войне с гигантами и о проявленной Афиной доблести в борьбе с ними, когда вместе с Отцом она одолела гигантов и титанов, Платон счел неправильным вовлекать в войну самих богов (...).

Поэтому прежде чем описывать творение космоса, он поведал об этой войне, проведя аналогию между людьми и богами и подразумевая под афинянами Афину и олимпийских богов, а под атлантами — титанов и гигантов (поскольку в подобиях можно усмотреть то же самое, что и во всеобщих причинах), а чтобы напомнить нам об этой аналогии, он воспользовался именами афинян и атлантов, отсылая нас в первом случае — к предводительствуемому Афиной войску олимпийцев а во втором — к богам титанам."

Прокл Диадох. Комментарии к «Тимею». Указ. соч. С. 227 — 228. 

Понятие Зла по Проклу

Для Прокла зло сопряжено не с крайней предельной инстанцией проявления, материей, как у Плотина, но с вещами, находящимися в промежуточном положении между высшими божественными эйдосами и самой материей, то есть в той зоне, где господствует Душа и подчиненное ей тело.

Зло Прокл толкует как ослабевание видового достоинства и отклонение особи от предписанных ей видовым образом свойств, что является искажением вертикальной иерархии. Причиной же этого является извращение действия блага.

Зло берет начало в слабых душах. В первую очередь, в душах людей. Эти души наделены рассудком, который способствует упорядочиванию поведения человека в соответствии с видовыми установками. Рассудок призван укреплять душу и обращать ее к эйдетической цепи ее происхождения, подталкивая к возврату. То, что стоит непосредственно над человеческой душой — души героев, даймонов, ангелов и богов — должно являться для разумной души той инстанцией, за которой она следует и к которой тянется. Тогда иерархия соблюдается, и движения души, направленные вниз, к телу, также становятся гармоничными и благими.

То, что они направлены вниз, в сторону материи, не делает их злыми. Злыми они становятся тогда, когда рассудок души перестает следовать за высшими горизонтами души, погружается в самого себя или вообще рассеивается. Тогда душа глупеет, и ее нисхождение в тело становится не упорядочивающим и просвещающим, а напротив, провоцирует подъем разрозненных и фрагментированных «испарений» телесных эйдосов, еще более усиливающих помутнение рассудка и производящих болезненную интоксикацию плотью. Плоть сама по себе не зла, она оказывается злой, когда становится плотью идиота.

Человеческая душа растянута между высшими разумными сферами и низшими телесными; она одновременно пребывает и там, и здесь. Ее задача в чем-то демиургична: созерцая высшее, она призвана упорядочивать низшее. То есть человеческая душа предопределена к творению порядка. И печать этого порядка есть собственно тело, оживляемое этой душой.

Когда душа разумна, благими становятся не только ее подъем, но и ее спуск. Благо, таким образом, есть не исход, и не возврат, сами по себе, и даже не неизменное пребывание, но их справедливые и гармоничные пропорции: в циркуляции Ума и жизни по всем планам Вселенной гармония преобладает; а дисгармония, сбои, отклонения являются исключениями и не составляют самостоятельного начала. Поэтому природа Блага — также в пропорциях, а искажение этих пропорций есть зло.

Злом, по Проклу, является уклонение от предназначения: если для льва характерна храбрость, а для лисы хитрость, то перемена свойств даст плохого льва и плохую лису; их поведение будет извращением общей гармонии вещей. Другой пример: для волка нападение на овец естественно, хотя и причиняет неприятности пастухам, но волк не зол, он просто голоден, а утоление голода (в том числе с помощью поедания овец) — его природное свойство. Волк, задравший овцу, для пастуха беда, но не зло. Злом является кража овцы другими людьми, и злом не только для пастуха, но злом как таковым, поскольку люди, будучи людьми, человеческой природой предрасположены к соблюдению общественного согласия. Вор, преступник отклоняется от человеческих свойств, выходит за их пределы. Не то, что он делает (кража овцы), есть зло, а то, что это делает человек, который не должен был бы это делать. Вот природа греха: отклонение от онтологического статуса. (с)

(С) Взгляды Прокла на природу души отличаются от теорий Плотина. «Отталкиваясь от этих вещей, мы вынуждены прямо возразить Плотину и великому Феодору (Асинскому), которые учили о существовании в нас чего то совершенно бесстрастного, чего-то, что всегда воспринимает вещи при помощи ума», - говорит Прокл.*
(Галия, указывать ссылки, откуда цитирует Дугин? Буду, на всякий случай. Свой текст отбиваю чертой от цитирования.)

В тексте «Элементы теологии» Прокл пропозицию 209 специально посвящает критике Плотина. Приведем ее полностью.

«Каждая частная душа, спускающаяся в становление, спускается туда полностью, а не так, что часть спускается, а часть остается на месте. 

Поскольку если часть души останется в умозрительном (ноэтическом) космосе, то будет мыслить либо исходя, либо не исходя из себя. Если она будет мыслить не исходя из себя, то она будет не душой, а чистым умом, а тогда частная душа будет полностью соучаствовать в уме. Но это невозможно. Если же она будет мыслить, исходя из себя, тогда будет сформирована сущность из того, что думает всегда и из того, что думает время от времени. Но и это невозможно, так как то, что думает всегда, и то, что думает время от времени, всегда будут различаться по своим сущностям (как было показано ранее). Более того, абсурдно считать, что высшая часть души, остающаяся всегда совершенной, не правила бы над другими силами и не делала бы их также совершенными. А раз так, то каждая частная душа, спускающаяся в становление, спускается туда полностью».**

Это значит, что, допуская одновременное существование души в ее исходном состоянии и ее спуск в становление, мы либо считаем ее полностью умной, а значит, не способной находиться в пространстве становления, смысл которого заключается в затемнении ноэтической картины, погружение в пещеры теней, либо делаем ее умной и не совсем умной одновременно, что также порождает противоречие: умная часть души сделала бы менее умную умной, а их существование в раздельном качестве — «всегда» и «время от времени» — породило бы онтологический и гносеологический конфликт. Основная мысль Прокла сводится к тому, что Душа представляет собой начало, самостоятельное по отношению к Уму, и что в этой самостоятельности, в наделенности особой сущностью состоит ее собственная природа. 

*Proclus. The commentaries on the Timaeus of Plato. V. 2. Tr. Thomas Tylor. London, 1820. P. 447.
**Proclus. Metaphysical elements. Missouri: Osceola, 1909. P. 125— 126.(С)

__________________

Оригинальный взгляд. Вообще-то платоники обычно считали, что душа одной частью неразрывным контактом постоянно погружена в Ум, а Прокл отправил её в самостоятельное плавание. 

Ну хоть кто то на философском сайте философией занимается . А то такое впечатление , что сюда понасползалися какие то тёмные личности , что бы засвидетельствовать своё неуважение к философии в целом и философам в частности...

Платонизм исключает женский Логос

Материя в платонизме суверенно отсылается в небытие, и при взгляде на нее с недоступной высоты небес становится бесконечно малым и совершенно несущественным объектом. Поэтому платоники просто не понимают ни гностиков, ни дуалистов, ни даже христиан — проблема мира сего и исполненное™ его множеством зол, несправедливостей и страданий для светлого Логоса вообще не имеет почти никакого значения: любая дисгармония есть случайный и ничего не значащий миг в общем строе великой гармонии; если нечто сбилось с пути, надо просто это поправить, а если окружающая действительность вообще расходится с должным небесным порядком, то стоит просто побыстрее ее покинуть — «быстрее уйдешь, быстрее вернешься», как спокойно замечает Плотин.

«Платоновская теология» вырывает у Кибелы ее Логос как вырывают жало у змеи. В ее контексте женщина безгласна, и если ей чего-то не хватает или она чем-то недовольна, то все всегда и в любой ситуации можно исправить: обратившись к мужчине. Показательно, что Платон допускал в свою Академию только мужчин, а редкие попавшие туда женщины переодевались в мужскую одежду. Таков случай, например, женщины-платоника Аксиотеи из Флионта, о которой ходила легенда, будто она обратилась к оракулу с вопросом о том, можно ли поставить в память Платону стеллу рядом со статуями богов.* По легенде оракул ответил положительно, признав божественную природу Платона. 

*Schefer Ch. Platon und Apollon. Op. cit. S. 296 — 297. 

Герметизм

Дугин переходит к рассмотрению еще одной формы философии - философии герметизма. О герметизме я знаю мало, поэтому тут выбор - или давать большие цитаты, или вообще воздерживаться от цитирования и комментариев. В общем, посмотрим как пойдет. Но вводная цитата - что есть что - необходима.

(с) Это направление развертывалось параллельно платонизму, аристотелизму и гностицизму и в значительной мере предопределило философский стиль всех последующих эпох, что проявилось в самых разных направлениях — от средневековой алхимии и магии Возрождения вплоть до романтизма и немецкой классической философии. Огромное влияние герметизм оказал и на всю культуру в целом, найдя себе место не только в христианском мире, но и в исламе. Аналоги этой философии можно найти также в Индии и Китае, то есть в совершенно отличных от западной цивилизациях*. Мы начнем с гипотезы, что герметическая философия представляет собой выражение вполне определенного Логоса, и нам теперь предстоит выяснить, какого именно.

Долгое время в отношении герметизма и алхимии господствовало убеждение, что речь идет о весьма древней египетской традиции, уходящей корнями в глубь тысячелетий. Это убеждение держалось вплоть до эпохи Возрождения, и лишь после публикации работ франко-английского филолога Исаака Казобона (1559 — 1614) выяснилось, что речь идет о своде синкретических текстов эпохи позднего эллинизма (III —IV века), имеющем к собственно египетской традиции весьма отдаленное отношение.

Однако споры о связи герметизма с египетской культурой окончательно не прекратились до настоящего времени, и принято считать, что так или иначе египетская традиция (пусть в своей очень поздней, синкретической, коптской форме) повлияла на структуру этой философии. Едва ли уместно принимать герметизм за полноценную форму египетского Логоса, но определенных влияний, безусловно, исключить нельзя.

 Герметизм можно рассмотреть как одно из направлений позднего средиземноморского синкретизма, стилизованного под «египетскую традицию», где вполне допустимо выделить греческий (платонический и стоический) пласт, влияния халдейской астрологии, возможно, иранские элементы (митраизм).

В герметической философии, имеющей огромную историю, мы можем различить несколько уровней:

• «Герметический корпус»1, содержащий самые первые тексты герметического характера (III — IV века) и примыкающий к ним цикл писаний первых греческих алхимиков (например, Зосима Панополитанский1 2);

• арабская алхимия Джабира ибн Хайяна (Гебера)3, тесно связанная с метафизикой крайнего шиизма и неоплатонизмом; • Средневековая европейская алхимия4;

• герметизм Возрождения5 (Флорентийская Академия: М. Фичино, Пико делла Мирандола, Дж. Бруно и т. д.);

• герметические ордена и общества эпохи Просвещения и романтизм6;

• влияние алхимии и герметизма на современное научное мировоззрение7 и современную культуру8.

Особняком стоит направление «азиатской алхимии», прекрасно разобранной в работах Мирчи Элиаде9, которую в некоторых случаях можно привлекать для сравнения с европейскими формами. Все эти уровни представляют собой довольно различные явления, но все же они объединены общим подходом, что позволяет отнести их к сфере одного и того же — герметического — Логоса.

Показательно, что сами алхимики традиционно называли себя именно «философами», а те вещества и инструменты, с которыми они приоритетно работали, именовали «философскими» — откуда такие выражения, как «философский камень», «материя философов», «философский огонь», «философское золото» и т. д. Герметизм, таким образом, можно рассмотреть как собственно философское направление, а Рене Генон даже утверждал, что именно герметизм в Средневековье более всего и заслуживал названия «философии» в ее подлинном античном понимании.
(с)

Из источников по герметизму наиболее известен Герметический корпус (Corpus Hermeticum). Это сборник из 17 трактатов на греческом языке, написанных в I–III веках н.э., приписываемых Гермесу Трисмегисту. Включает философские диалоги о природе божественного, космоса и человека.

Наиболее известный трактат — «Поймандр» (Poimandres), описывающий откровение божественного разума.

Я прочитала изложение Поймандра у Дугина, весьма интересно, но пересказать здесь нет никакой возможности.

Один только маленький фрагмент:

На вопрос о том, у всех ли людей есть ум, посвящаемый получает такой ответ.
Все люди делятся на два типа: одни следуют за умом, другие — за телом. Те, кто следует за своим умом, имеют поддержку бога-Ума; они ненавидят тело и чувства, и Ум, будучи «стражем порога», поддерживает их перед лицом атак тьмы, не допуская влияния на них телесности и ее операций. Такие люди благочестивы и умирают для мира тел еще до наступления смерти. Они поворачиваются к Уму, становятся философами, очищаются, и Ум поворачивается к ним. 

Другие же, напротив, следуют за телесными и чувственными страстями. К таким вместо Ума приставлен огненный даймон-мститель; он пронзает их пикой огня, возбуждая и разжигая все больше ненастные желания, и мучит их при жизни, ведя к гибели, пытке и гниению. Ум есть у всех, но не все это осознают.

Мне кажется, что подчеркнутое есть обоснование целибата. Стало интересно, а когда же появился целибат, и какая роль в его появлении была у герметизма?

Алхимические операции осуществляются в пространстве Диониса, который сам по себе есть сноп божественных искр, рассеянных по материальным предметам. Свет этих искр освещает Природу изнутри, заставляя улыбаться (отсюда гностическая тема «улыбки Софии»).

Но чтобы этот свет бил изнутри мира, собираясь в светлый образ воскресающего бога, прежде он должен был сам принесен в жертву, расчленен, рассеян. Он страдает, проникая в материю, но если мы попытаемся восстановить его в полноте и цельности, очистить от материи, то страдать в этом случае придется материи.

Таким образом, промежуточное пространство складывается из двух противоположно направленных воплей боли: из небесного гласа расчленяемого бога и из темного мычания раздираемой изнутри бездны, которую покидает воскресающий свет разума. Обе взаимоисключающие по своей онтологии мелодии выливаются в мистериальную какофонию дионисийских процессий, где тимпаны и флейты, а также ритуальное мычание жрецов и жриц Диониса воспроизводят даймоническую эхолалию Великой Матери, а звонкие призывы Жениха Вакха, «χαιρη νυμφη!», и громогласное «Эвойе!» высвечивают сам Логос Диониса, через который говорит отеческий Ум.

Алхимия — это драматическое поле мистериального воображения, в котором расчленения и воссоединения, боль и торжество не просто сменяют друг друга, но объединяются в едином и неделимом экстатическом рывке, в непрерывной экстатической феноменологии — прозрачного опьянения, тонкого сна наяву.

Алхимия как философия дионисийского Логоса.

Не по теме!

Патриарх Константинопольский Варфоломей приглашает во "всемирный союз совести". Предстоятель КП выдвинул новую гипер-экуменическую инициативу. 

29 июля на заседании Всемирного совета религий за мир в Стамбуле Варфоломей выступил с "программной речью" под названием "Противоречия и предпосылки межрелигиозного диалога". Ссылка.

Докладчик предлагает на суд человечества "амбициозную интеллектуальную конструкцию", которую он называет "Общее Священное Мировоззрение".

Центральный элемент "нового мировоззрения: патриарх описывает так:
"В центре лежит само Священное, высшая, абсолютная реальность, которая выражается различными способами: как Бог, Аллах, Брахман или как Светоносная Пустота".

По мнению патриарха, для взаимопонимания между конфессиями необходимо создать универсальную "грамматику сакрального":

«Общее сакральное мировоззрение» претендует на роль универсальной грамматики сакрального, системы «глубинной структуры», где поверхностные различия религиозных «языков» сводятся к общим фундаментальным принципам.

Сам патриарх утверждает, что он не призывает к созданию новой синкретической религии, и называет свой проект "всемирным союзом совести":

"Мы не призваны создавать новую глобальную религию консенсуса. Мы призваны, каждый с точки зрения своей веры, создать всемирный союз совести, пророческое свидетельство, которое сохранит открытым горизонт трансцендентного в мире, которому грозит удушье в пределах материального. Наше единство основано не на наших общих убеждениях, а на нашей общей любви к человечеству и на нашем общем обращении к тайне единого Бога. Это единственно возможный мир".

❗️Цель "нового мировоззрения", по словам патриарха - создание единого религиозного фронта против материализма:
"выделить область консенсуса, обозначить точки, где сходятся различные переживания Священного, создавая общий фронт против господства материалистического редукционизма".

Митрополит Леонид (Горбачёв), комментируя речь Варфоломея, цитирует Шварца: "Убив дракона, рискуешь стать драконом сам". 

Отправным пунктом герметизма является идея всеобщей одушевленности мира, панпсихизм. У всех вещей — у животных, растений, камней, стихий — есть душа. Эту душу можно отождествить с неоплатоническими эйдосами, включающими каждую вещь в онтогенетическую и гносеологическую цепочку, ведущую к ноэтическим архетипам, куда относятся многие явления, фигуры и вещи самих разных уровней, интегрирующихся, в конце концов, в монаду.

Поэтому любой предмет так или иначе является продуктом исхождения умной монады и занимает свое место в множественных исхождениях этой же монады, которые образуют иные вещи, относящиеся к тому же самому эйдетическому семейству. Все члены эйдетической цепи связаны друг с другом «симпатически», «семантически» и отчасти «синонимически». Они выражают каждый на свой лад одну и ту же монаду.

Например, солярная монада Аполлона конституирует феномен света — вначале умного света, затем явленного света; далее — солнце и иные светила; далее — глаз, свет воспринимающий; далее — стихию огня; далее — золото; далее — льва среди зверей, петуха среди птиц, и подсолнух и оливы среди растений; философов и мужчин среди людей и т. д.

Монада Артемиды ответственна за отражающий разум; зеркала; пресноводные источники; Луну и лунный свет; оленей и медведей среди зверей; ласточек и голубей среди птиц; селенотроп среди растений; серебро среди металлов; жриц, амазонок, девственниц и женский пол в целом среди людей. Эти эйдетические ряды сводятся к общему истоку и могут рассматриваться как его вариативные денотанты, то есть синонимы. 

Трудности чтения алхимических текстов

То, что алхимики называют «дисциплиной аркана», то есть сохранением секрета относительно их искусства, делает алхимический дискурс темным и двусмысленным, поскольку чаще всего обозначение того или иного конкретного явления или определенной вещи дается через многообразную зеркальную игру их эйдетических синонимов, возводимых к монаде. Сплошь и рядом под «причиной» имеется в виду «следствие», а «содержащее» описывается как «содержимое» и наоборот. Кроме того, «светом» можно назвать как огонь, так и золото; как подсолнух, так и мужской пол или даже животное мужского пола и т. д. Если учесть к тому же сдвиг элементов в mundus imaginalis, то картина этих эйдетических цепочек еще более усложняется и алхимическое высказывание становится практически не поддающимся толкованию.

ИИ подсказал, что если использовать такой прием  инверсии на философских текстах, то получится что-то вроде:

«Ищи Бытие в том, что исчезает, и Ничто в том, что пребывает. Ибо форма, что кажется субстанцией, есть лишь тень Сущности, а Сущность, что кажется содержимым, есть лишь сосуд для Ничто».

Тогда «Бытие» (причина существования) ищется в «исчезающем» (следствии, временном), а не в устойчивом или вечном. Это перекликается с идеями, например, Гераклита, где изменчивость (поток) становится причиной бытия, а не статичная субстанция. Или с философией Ницше, где «воля к власти» как причина проявляется через следствия (действия, события), а не как изначальная сущность.

Форма (содержащее) объявляется тенью Сущности, а Сущность (содержимое) — сосудом для Ничто. Это напоминает даосизм, где пустота (У-вэй) является источником всего, или экзистенциализм Сартра, где «ничто» определяет бытие человека. 

Или в споре о свободе воли можно сказать: «Свобода есть в рабстве выбора, а выбор — лишь тень свободы». Это переворачивает привычное понимание, заставляя искать свободу не в акте выбора, а в его ограничениях, что близко к идеям Спинозы о свободе через необходимость.

Интересны примеры использования инверсии в литературных текстах, но не буду загромождать ими тему. 

Зов Диониса первыми слышат именно вакханки, бегущие в дебри и разрывающие на своем пути не только диких зверей, но и случайно попавшихся им по дороге мужчин. Женщины знают: бездну их тоски способен заполнить лишь бог, мужчина — всегда компромисс.

Это греки прозрачно закрепили в мифе об Ариадне. Ариадну бросил на острове Наксос ее возлюбленный герой Тесей, ради которого она предала брата (Минотавра) и покинула родной Крит. Оставшись на острове одна, без мужчины, она впадает в шок, который не может быть исцелен никем и ничем. Эта тоска Ариадны и есть высшая форма самосознания человека, это момент Софии.

Человеком человек становится только тогда, когда обнаруживает себя в положении Ариадны, смотрящей абсолютно пустым взором сквозь прибрежный тростник в пустое море, не в силах вместить случившееся, бездонность  предательства, глубину пустоты. Ариадна становится менадой. Впадает в прострацию. Застывает от невыносимой боли. Она больше ничего и никого не ждет. Ужас и пустота становятся единственным содержанием ее бытия. Мужчины больше нет. Тесей умер уже в большей степени, нежели его организм, его тело, приближающееся к берегам родной Эллады. Он умер как таковой. Вообще. С ним умер «наш король».

В это пространство бесконечной скорби как в поле аутентичного экзистирования человеческого вида (то есть женщины) и является бог Дионис со своей свитой. Бог-Андрогин, достаточный сам в себе, но открытый абсолютной любви. И его брак с Ариадной есть вертикальный алхимический брак, воссоздающий нормальный порядок вещей. Этот брак бросает Ариадну в небо, превращая в звезду, то есть помогая вернуться на родину.

Завершая краткий обзор герметической философии, Дугин представляет алхимическое искусство как нечто тройственное:

1) Алхимия традиционно называется «жреческим искусством», l'art sacerdotal. Это соответствует уровню «Поймандра». Это соответствует также высшей касте — жрецов, философов, «стражников» в нормативном Государстве Платона.

2) Вместе с тем к алхимии применяется и устойчивое выражение l'art royal (ars regia), «королевское искусство». Здесь алхимия трактуется как нечто промежуточное, собственно дионисийское и соответствующее касте воинов (помощников в Государстве Платона).

3) И наконец, она может быть рассмотрена как техническая профессия, собственно артизанат, то есть деятельность, связанная с материальным производством. В этом случае алхимия может быть отнесена к третьей касте — ремесленников, имеющих дело с телесным миром, и торговцев, оперирующих с монетами и, соответственно, с золотом. Те, кто видели в алхимии способ приобретения богатств и, в частности, изготовления золота, вероятно, были привлечены именно этой чисто прометеической стороной Великого Делания.

Греческая богиня Артемида, дева и сестра Аполлона, соотносимая с луной, как сам Аполлон с солнцем, на первый взгляд, должна была бы относиться к эйдетической серии аполлонических божеств. Собственно, в большинстве сакральных центров Малой Греции так оно чаще всего и было, но знаменитый храм Артемиды в Эфесе явно относился к совершенно иной форме и представлял собой стилизованную под греческий культовый центр малазийской Великой Матери.

Храм Артемиды представлял собой особый сакральный город-государство, во главе которого стоял священный царь-евнух, носивший иранский титул «Мегабюзе». В царственном пурпурном одеянии его встретил Александр Великий во время своего азиатского похода. Мегабюзе был распорядителем всего Артемисиона, который служил одновременно и мощным региональным банком: в храм Артемиды со всех сторон стекались подношения — золото, серебро, драгоценные камни, монеты и иные дары.

Отличительной чертой немногих дошедших до нас изображений верховного евнуха Мегабюзе служат его безбородое улыбающееся лицо, тиара (напоминающая головные уборы турецких дервишей и отчасти православных священников), длинные свободные одежды и большая (цветочная?) цепь на шее, которую евнух сжимает обеими руками (наподобие многочисленных изображений Великой Матери, сжимающей обеими руками свою грудь).

Улыбка может считаться признаком посвящения в культы Великой Матери. /Прим.: Ну да, улыбающегося Аполлона как-то трудно представить/. Таковы «смеющиеся горгонейоны», маски Горгоны, которые изображают женское лицо с клыками. При этом если Мегабюзе — мужчина, утративший признак своего пола, бороду, то маски Горгоны представляют собой женщину с бородой, что снова указывает на андрогинный характер символа. Здесь можно вспомнить «улыбку Софии», о которой говорили гностики. С другой стороны, один из древнейших известных нам философов-материалистов Демокрит также изображался смеющимся, что легло в основу его прозвища «смеющийся философ».

(с)

(с) С кастрации начинается история титаномахии, восстания титанов против олимпийских богов. Мать-Земля, Гея, восстает на своего мужа Урана (Небо). До этого мифы смутно повествуют, что сам Уран был прежде рожден той же Геей. Значит, снова речь идет о женском андрогине: кастрировать можно только то, что является парфеногенетическим продуктом стерильной страсти Великой Матери. Причиной оскопления Урана, которое осуществляет младший титан, продукт соития той же Геи с Ураном, Кронос, является то, что Уран сбрасывает других детей Геи — гекатонхейров, тысячеруких, и киклопов, одноглазых — в Тартар. Великая Мать всегда становится на сторону своих детей против мужа, даже если муж был ранее порожден ею же самой. Матери-Земле дороги все ее творения: и удачные, имеющие видимость богов и людей, и неудачные — чудовища, инвалиды, незаконченные фрагменты, получившие от Земли автономное и эфемерное хтоническое бытие.

Это важный момент: Земля порождает то, что олимпийский Логос рассматривает как нечто предварительное, незаконченное, фрагментарное и случайное. Творениям Великой Матери всегда чего-то не хватает: дактили суть пальцы-фаллосы; у киклопов только один глаз (в некоторых версиях они не просто одноглазые великаны, но глаза сами по себе, движущиеся и живущие отдельной от организма жизнью); у сторуких, напротив, рук слишком много (в этом они подобны полифункциональным и высокопрофессиональным рабочим или новейшим автоматам, «мастерам на все руки»); у Кербера, подземного пса, также три головы; у гигантов нет ног, вместо них змеи и т. д. Населяющие далекие от центра ойкумены этносы также описывались греческими географами как чудовища: у некоторых лица были на животе (вспомним историю о посещении Деметрой, богиней земли, Келея, и шутки бесстыдной Баубо, рассмешившей ее, о чем рассказывается в цикле легенд, связанных с Элевсинскими мистериями); у других не было голов; третьи имели ступни, повернутые в обратную сторону; четвертые передвигались вверх ногами и т. д.

Мать-Земля порождает без меры, она пытается создать копию без образца, то есть чистый симулякр. И все мифы и даже философские учения, настаивающие на эволюции видов, — от теорий Демокрита, Эпикура, Гекатейя из Абдер, Диодора Сицилийского, Лукреция до Ламарка и Дарвина, — отличаются неизменно материнской (материалистической) структурой. Автохтоны, рожденные от земли вместе с другими, являются обязательно незаконченными, искаженными творениями Великой Матери, образуют в древних версиях мифологической антропологии особый вид пралюдей, Urmenschen, которые были изначально параллельной ветвью наряду с тем человечеством, в творении которого участвовали непосредственно боги. (с)

Описан мир, каким бы он был, если бы теория о "случайных мутациях" была верна.

Итак, Кронос оскопляет своего отца Урана, из его пролитой на землю крови рождается новое поколение - гиганты, эринии, мелии. Из его фаллоса, брошенного в море, точнее, из бурно выделившейся пены (спермы) рождается Афродита. 

Сам Кронос обычно изображается с серпом в руках: то есть его признаком является типичный символ именно женского начала. Позднее Кронос пытается избавиться от этого атрибута и бросает его в море в Ахайе у мыса Дрепан

 Кронос начинает править, но вот проклятье власти: он действует также как и его отец Уран. Кронос снова сбрасывает в Тартар гекатонхейров и киклопов, а заодно с ними — новую генерацию чудовищ, рожденных Геей из крови Урана — гигантов и эриний. 

Женой Кроноса становится новое воплощение Матери-Земли, титанэсса Рея. Кронос проглатывает всех рожденных от Реи детей (Гестию, Деметру, Геру, Гадеса, Посейдона), так как Уран перед смертью предсказал ему утрату царства от потомства. Рея снова становится на сторону детей, как прежде Гея, и спасает Зевса, заставив Кроноса проглотить вместо него камень.

Младенца Зевса прячут, по одной версии, на Крите (матриархальном острове) и поручают его воспитание священной козе — Амальфе и куретам (и коза, и куреты — также традиционные спутники Великой Богини). Колыбель Зевса привешена к веткам дуба, священного дерева Зевса, но любое дерево, в том числе и дуб, относится к зоне Великой Матери, будучи древесиной, материей. Это важно: начало судьбы Зевса вновь окрашено в матриархальные тона — пока он младенец, он остается под покровительством Матери, Реи. 

 Зевс, становясь юношей, замыслил восстание против Крона. «Восстание, — как проницательно писал Ницше, — есть доблесть раба». 

Зевс поступает Кроносу на службу (как слуга! — снова Ницше о «добродетели раба») и обманом освобождает своих братьев и сестер — богов — из чрева отца. Кроноса тошнит, и боги выходят наружу. Зевс собирает богов на горе Олимп и выступает в поход против Кроноса. На сторону Зевса кроме богов переходят и прежние хтонические существа — сторукие и киклопы, а также некоторые титаны и титанэссы — Океан, Стикс, Ника, Прометей и Эпиметей. Кронос собирает армию титанов в Фессалии, в центре Греции на горе Отрис. Предводителем армии титанов становится титан Атлант.

Так начинается титаномахия, которая длится в течение десяти космических лет. Длительность этих космических лет высчитывается по-разному. Важно лишь заметить, что эта война длится долго, по человеческим меркам — всегда. В определенном смысле она продолжается и сейчас.

Здесь я буду четко выделять текст Дугина цитатами. Что не закавычено, то не Дугина.

Каждый Логос предполагает свою систему власти. Мир, устроенный по модели Аполлона/Зевса, подчиняется властвующей доминанте олимпийского солярного мужского начала. Царственный характер Зевса виден отчетливо и всячески подчеркивается мифами и в философии. Зевс — прообраз патриархальной системы правления, парадигма монархии.

Я бы добавила - конституционной монархии. Потому что в нашем представлении монархия это произвол монарха. Тогда как аполлонизм это четкий порядок, а порядок это законы. На мой взгляд, образец такой структуры - викторианская Англия, где есть монарх, есть законы, жесткая патриархальность и расцвет высокой литературы и искусства.

Дионис тоже царь. Не случайно он описывается сидящим на троне Зевса. Орфики учили, что Дионис — царь будущего, грядущего, который сменит Зевса во главе его олимпийской Империи. Политическая система, построенная по дионисийскому принципу, менее четко описана. Можно лишь предположить, что она соответствует касте воинов, тогда как политейя Зевса — касте солярных жрецов. Для воинов характерно сочетание высших созерцательных практик с силовыми сценариями подчинения материи и преобразования ее. В воине дух борется с материей, создавая напряженность божественной страсти. Для воинов также характерно большее внимание к женскому началу, тогда как жрецам более соответствуют практики самодостаточности и аскетизма (аполлонический андрогинат).

 Мне представляется, что политейя Диониса это самоуправляемая община. С ее общим культурно-ритуальным центром, с ее общими праздненствами и с её воинами: в самоуправляемой общине каждый мужчина вооружен.

Примеры таких общин были повсюду и кое-где сохранились до сих пор (ну разве что без откровенного вооружения и действий мужчин-войнов). Это  городки с шерифом и церковью на американском Западе, это русская сельская община, казачьи поселения на фронтире, восточная махалля, кочевые сообщества и др. В общем, это социальный институт, объединяющий людей на основе общих ценностей, взаимопомощи и традиций. 

За такой политический строй ратует Дугин. Он считает, что России с ее необъятными просторами надо расселять людей из городов, которые он называет "убийцами демографии". Люди должны жить на земле в таких поселениях, где все друг друга знают.  

Можно заключить, что и Логос Кибелы может иметь политико-социальное, властное выражение. Истории с войнами Великой Матери, в частности, титаномахией и гигантомахией демонстрируют, что параллельно мирному настрою женского начала ему также свойственно приобретать в определенных обстоятельствах наступательные, агрессивные и воинственные формы.

Увы, здесь Дугин даже приблизительно не указывает, какой может быть политейя Кибелы, может быть он напишет об этом дальше. А пока попробуем представить идеологию Кибелы на основе того, что нам известно. 

Кибела любит и хранит всех своих детей: недоделанных, уродливых, никчемных; она не ограничивает их ни в форме, ни, надо полагать, в убеждениях (хотя тут - до определенной степени, иначе серп и кастрация). У Кибелы нет образца, нет порядка. Для Кибелы главное не идея, не форма, не эталон, а материя, которая "всё сама порешает". Воля ваша, но я не могу назвать эту структуру иначе, чем "либеральный материализм".

20 принципов черной философии

Если объединить все эти моменты воедино, то мы получаем общую структуру черного Логоса, его топику, его фундаментальные принципы. Философия Кибелы основывается на следующих началах.

1. В основе всего лежит материя, пространственность, Кормилица и Восприемница, перво-вещество.

2. Материя, понятая максимально широко (логически, мифологически, философски, теологически, религиозно, обрядово, символически, гендерно), тождественна бытию и снабжает бытием все явления, из нее проистекающие.

 3. Материя обладает творческой мощью и способна творить из самой себя телесные формы и жизненные потоки. Бытие материи преобразуется в жизнь и в эйдетические конструкции. Материя есть Творец (творчиха) всего.

4. Мир материален, создан из материи и возвращается к ней. Она есть альфа и омега экзистирования. 

5. Вещи развиваются, начинаясь от максимально материальных и восходя к наиболее эйдетическим, вплоть до пневмы (духа) и ума. Но ум (сознание) есть не что иное, как венец автономной работы материи.

 7. Материальность духа есть высший секрет истинного знания. Все формы имеют общий знаменатель: хтонический хаос. Обращение к нему позволяет умирать и воскресать, осуществлять трансформации и транссубстанциации. Дух есть следствие, он всегда относителен. Только материя абсолютна, и это есть истинный гнозис, освобождающий его носителей от гнета диайретических операций.

8. Всякая вещь есть ее собственная противоположность. Отличие никогда не бывает абсолютным, поэтому переход на сторону противоположного лагеря, предательство, трансгрессия являются базовыми операциями черного Логоса. Радикальный эвфемизм, антифраза.

9. Все постоянно изменяется и все всегда остается самим собой. Изменяются формы, эйдосы, сохраняется материальность. Стихии переходят одна в другую, но сохраняют связь с изначальной онтологической базой — самой материей. У изменений (в частности, у движения) есть только причина, но нет цели.

10. Материя есть многое, количество. Есть только многое, а единое может возникать как продукт игры многого и так же легко исчезать. Количество первичнее качества.

11. Первичность количества (многого) выражена в том, что изначально существуют лишь атомы. Между ними наличествует пустота. Такая дробность необходима, чтобы многое было многим (а не единым, если допустить непрерывность материи). 

12. Все тела, а также души и дух, состоят из атомов. Они складываются из атомов и распадаются на атомы: одни быстрее, другие медленнее.

13. Отношение к материи делает все вещи и всех существ равными: они суть прах и тщета.

14. Вещи и существа постоянно атакуют друг друга в борьбе за материю (как высшую ценность). Все стремятся разорвать всех, раздробив на количество. Разорванное обращается в гниль, чтобы опять сложиться из атомов и быть разорванным снова.

15. Обладание — едой, богатством, предметами, ресурсами — составляет смысл и цель бытия. Материя бьется с материей за материю. Формы, сингулярности, тела, души — преходящие ставки в этой игре.

16. Постигая материю, поклоняясь материи, изучая материю, питаясь материей, люди, созданные материей для материи, своей материальностью и участием в цикле пожирания (проглатывания/проглоченности) воздают вечную славу материи.

17. Все существующее как нечто (а не ничто) вызывает улыбку. Все смешно, так как вид, вещь, представляясь видом и вещью, забывают о своей материальности, важно выдавая себя за ее противоположность, а это смешно. Человеческая ступня — смешна и иллюзорна, змеевидная конечность гиганта — реалистична и основательна. Глупый умнее умного; урод прекраснее красавца; выродок матери дороже совершенства.

18. То, что ближе к материи (а не дальше от нее), то реальнее: самые реальные — насекомые, но реальнее их — невидимые призраки, сгустки чистой массы.

19. Между миром материальных тел и самой материей лежит бесконечное множество миров. Все они наполнены темной и могущественной жизнью. Недооформленное, недоделанное, недоношенное, несовершенное — мощнее, массивнее, сильнее и онтологичнее оформленного, сделанного, отделенного, завершенного.

20. Материальность есть очевидность наличия; все, что есть, материально. Но сама материя любит прятаться, она всегда на одну ступень ниже. Ищите материю!

(С)

Философская цензура :)

Философия Демокрита представляет собой систему, полностью обратную философии Платона. Отсюда известная легенда о том, что в платоновской Академии существовал обычай сжигания книг Демокрита. Так как до нас от Демокрита дошли лишь отдельные цитаты, можно предположить, что платоникам удалось-таки уничтожить все оригинальные тексты того, что для них было предельным выражением «философского сатанизма» и «интеллектуального кощунства».

Смех Демокрита

Так как есть только атомы, то рано или поздно всякая вещь рассыпается, следовательно, все смертно — люди, души, боги, вихри, миры; в каком-то смысле бытие есть поле трепещущей смерти. Эта догадка доставляла Демокриту радость. Отсюда устойчивая ассоциация этого философа со смехом. Если все мертво, но не понимает этого и наивно живет так, как будто было бы живо; если все бессмысленно и эфемерно, но не, осознавая этого, держится так, будто что-то имеет смысл, важность и значение, то для философа, познавшего то, как оно есть на самом деле, это вполне может показаться смешным. Отсюда философия хохота, насмешки, скептического отношения к миру: у всего есть причины, но ни у чего нет цели.

Ювеналий в «Сатирах» пишет: «Всякий контакт Демокрита с людьми вызывал у него бурный смех». Согражданам эта черта казалась настолько странной, что они склонялись к тому, чтобы признать Демокрита клиническим сумасшедшим и даже вызвали для его освидетельствования знаменитого врача Гиппократа. Тот, впрочем, психических отклонений не обнаружил и объяснил странности в поведении философа тем, что он просто считал всех вокруг себя круглыми идиотами и не старался скрыть это.

Кто придет на смену Прометею?

(с) Существует такое явление, как «изношенность мифа» (l'usure du mythe). Мифы живут в обществе вполне определенное время. На первом этапе один из мифов, персонажей или «мифем» зреет и набирает силу. В случае Прометея — это эпоха Возрождения. Потом громко заявляет о себе — Просвещение в случае Прометея. И наконец, достигает апогея — по Дюрану, Прометей превращается в главную фигуру Запада в XIX веке.

Далее наступает «износ мифа». Это период, когда по инерции миф еще весьма силен и распространяет свою притягательность и мощь на широкие массы, но внутренне, в своем ядре, уже слабеет, теряет точку опоры, становится банальным и вялым. Дюран считал, что закат Прометея можно распознать в XX веке.

Символическим моментом, от которого можно отсчитывать новое «падение Прометея», он называет публикацию иронической новеллы Андре Ж ида «Плохо прикованный Прометей». Если над мифом начинает смеяться интеллектуальная элита — это верный признак его заката.

Показательно, что современный польский социолог П. Штомпка замечает, что в XX веке в гуманитарных науках безусловная вера в прогресс постепенно уступила место теории катастроф. Даже если в данном случае речь идет о математической теории Р. Тома и К. Зимана, введенной в оборот в 1960-е годы4, в широком смысле использование термина «катастрофа» как явный признак титанического показательно.

В романе А. Жида Прометей оказывается в Париже и проводит время в кафе. Это более не эпический и трагический герой, но довольно случайный персонаж, утративший свое патетическое содержание. По Дюрану, это симптом начала утраты Прометеем своей притягательности, знак-провозвестник конца Модерна и перехода к культуры к доминации другого, альтернативного мифа.

Для Дюрана Прометея должен сменить собой Дионис. И это напоминает идеи Э. Юнгера о том, что после эпохи титанов наступит эпоха богов, как и мысли Хайдеггера о «событии» (Er-eignis), Новом Начале философии и приходе «последнего бога». Последователь Дюрана социолог Мишель Маффесоли, развивая эти интуиции, выдвигает предположение, что эпоха Постмодерна есть «тень Диониса». (с)

Книга вторая: "Геософия. Горизонты и цивилизации"

Часть 1. Базовые концепты геософии

Глава первая "Горизонты культур - география Логосов"

(с) В первом томе «Ноомахии» — «Три Логоса» — мы дали самое общее представление о трех Логосах как о трех базовых парадигмах, в рамках которых можно интерпретировать семантические структуры любых культур и цивилизаций. ...

В данной работе мы рассмотрим совсем другой аспект множественности Логосов, нежели в первой книге. Там мы описали в самых общих чертах — и  преимущественно на примере эллинского культурного круга, предопределившего судьбу Западной Европы в последние две с половиной тысячи лет, — структуру трех фундаментальных парадигм мышления, соответствующих трем типам философии, религии, мифологии, обряда, символизма, гносеологии, онтологии и антропологии. Выявленные нами три Логоса — Аполлона, Диониса и Кибелы — можно рассматривать как главные конститутивные моменты вертикальной топики. С нашей точки зрения, в самой общей форме они полностью исчерпывают собой все варианты того, какой может быть конкретизация Ума (Нус) в Логосе и логических структурах. ...

 В каждом культурном пространстве (культурно-историческом типе, цивилизации) по определению может наличествовать как аполлоническое, так и дионисийское и кибелическое измерения как три измерения пространства (но на сей раз пространства культурного) — высота (светлый Логос), широта (темный Логос) и глубина (черный Логос). 

Наличие трех Логосов и выявление драматической войны между их Империями фундаментально обогащает наше представление о структурах Ума, придавая им жизненный и напряженный объем. Учет же того многообразия, которое дают проекции этих Логосов и Ноомахии на горизонтальную плоскость человеческих культур, превращает всю картину в грандиозную панораму качественной интеллектуальной множественности, в насыщенный и содержательный плюриверсум.

В первой книге «Ноомахии» мы занимались преимущественно вертикальными симметриями и оппозициями ноологии, а также выражающими их философиями и мифологиями. Теперь мы переходим к горизонтальным симметриям и приступаем к исследованию множества Логосов цивилизаций и культур.(с)

 Итак, мы имеем следующую картину:

1. В основе каждой цивилизации лежит особое «мыслящее присутствие», Dasein.

2. Это «мыслящее присутствие», Dasein, предопределяет структуру Логоса данной цивилизации, то есть лежит в основании той метафизики, которая может позднее быть надстроена над корневой структурой Dasein'а.

3. «Мыслящее присутствие», Dasein, ответственно и за базовую структуру Логоса, являющегося результатом его развертывания, и за трансформации этого Логоса в ходе всего цикла исторического бытия цивилизации. (Это мы видим в анализе Хайдеггером онтоистории, Seynsgeschichte1 2, западной цивилизации, а равно в концепции «историала» А. Корбена).

4. Плюральность «мыслящего присутствия» может быть постулирована как за пределом конкретной цивилизации (иной Dasein), так с определенными оговорками и внутри нее. Соответственно, в Средиземноморской цивилизации могут существовать эллинский, римский, но также и египетский, семитский, халдейский, анатолийский полюса, а в европейской цивилизации — германский, кельтский, латинский и т. д. Каждый из этих полюсов может быть проанализирован на основании экзистенциалов.

5. С точки зрения Ноомахии, Логос каждой из цивилизаций (и даже в рамках его внутрицивилизационных версий) может быть подвергнут спектральному анализу — с целью выявления пропорций между тремя фундаментальными типами ноологии — Логос Аполлона, Логос Диониса и Логос Кибелы, пропорция которых в любой из цивилизаций теоретически может быть различной или даже любой.

6. Гипотеза: различия в конкретной спектральной структуре Логоса цивилизации должны корениться в различии их корневой основы, то есть в «мыслящем присутствии», Dasein'e. 

7. Так, на основе расширенного во всех направлениях хайдеггерианства и отталкиваясь от его опыта «деструкции» западноевропейской метафизики и западноевропейского «историала», мы получаем методологическую основу для построения плюральной антропологии и геософской карты цивилизаций, где каждому Логосу цивилизации соответствует особый Dasein. 

(С)

В разных контекстах и в зависимости от той или иной теории толкование цивилизации может приобретать и иные значения или семантические нюансы. Попробуем дать предварительный список.

Цивилизация как субстанция (онтологическая концепция цивилизации)

Это я пропущу.

Цивилизация как процесс (динамическая концепция цивилизации)

Такой подход предполагает рассмотрение цивилизации в рамках того, что Ф. Бродель (1902—1985) назвал «grande duree», то есть «циклами большой длительности». Впервые (1939) теорию цивилизации как процесса предложил немецкий историк Норберт Элиас. В этом случае цивилизация представляет собой постоянное изменение всех составляющих, которое становится заметным только тогда, когда цивилизация достигает своей кульминационной точки — входит в период революций, потрясений или войн. Но изменения внутри цивилизационного устройства происходят всегда, хотя и остаются чаще всего незаметными для глаза исследователя. Таким образом, цивилизация есть состояние, в котором на микроуровне происходят постоянные флуктуации, накапливаются изменения, трансформируются отношения между отдельными элементами.

Такой подход сводим к методу «школы анналов» и качественно отличается от субстанциального подхода, основанного на презумпции постоянной идентичности. Динамический подход предполагает, напротив, что цивилизационная идентичность непрестанно меняется, а, следовательно, каждый исторический момент должен быть рассмотрен тщательно, и его семантическое поле необходимо детально изучить.

Цивилизация как система (системная концепция цивилизации)

Системный подход в целом близок к динамическому, но ставит в центр внимания изменение обобщающей доминанты, которая представляет собой выражение совокупного баланса микро- и мезопроцессов. Цивилизация может быть рассмотрена в таком случае
как социокультурная система (П. Сорокин) или историко-культурный тип (Н. Данилевский).

Системный подход к цивилизации характерен также для О. Шпенглера (обосновывающего дуализм  цивилизация/культура), А. Тойнби (предложившего расширенную номенклатуру цивилизаций) или Л. Гумилева (сочетавшего рассмотрение цивилизаций с этнологической перспективой и оригинальной теорией пассионарности).

Цивилизация как структура (структурно-функциональная/морфологическая концепция цивилизации)

В отличие от системного подхода, структурный подход рассматривает цивилизацию как константное явление, изменения внутри которого не влекут за собой существенного морфологического изменения. Форма цивилизации остается на разных этапах ее существования постоянной и выражается в неизменности ее основополагающих структур.

Другое дело, что сами эти структуры и их «материальное» воплощение могут изменяться, а их выражения приобретать различный характер, проявляясь через те или иные идеологические, религиозные или культурные комплексы. Но при этом функциональное значение и соотношение друг с другом основных несущих элементов во всех случаях сохраняется неизменным.

В отличие от субстанциального подхода, структурный подход ставит акцент не на онтологической, но на эпистемологической и гносеологической непрерывности.