Аннотация

В данной, четвертой статье, которая является продолжением темы, начатой в статье "Трагедия разума", рассматривается тезис М. Хайдеггера "язык - дом бытия".  Интуиция М. Хайдеггера, что главной мыслью будет проблема языка, подтвердилась, правда языка науки, в связи с чем, разъясняя учение Гегеля, мы в данной статье проанализируем связь языков науки, философии, религии  и    искусства.

4. 1. Физическая метафизика

И действительно, М. Хайдеггер прав. Метафизика прокладывает себе дорогу, но, к сожалению,  не с помощью философии: «Физическую реальность исследует, прежде всего, естествознание, … Сразу необходимо отметить, что академическая философия выступает далеко не в роли лидера» [32, с.4], - отмечает философ А.Ю. Севальников.

Аналогичную оценку соотношения современной философии и науки дает английский философ  Н. Максвелл: «Наука делает поразительные успехи в совершенствовании наших знаний и понимания мира, но философы, напротив, несмотря на столетия усилий, не добились никакого прогресса в объяснении того, как этот прогресс возможен» [24].

Однако интуиция М. Хайдеггера, что главной мыслью будет проблема языка, подтвердилась, правда языка науки, в связи с чем, разъясняя учение Гегеля, мы в данной статье проанализируем связь языков науки, философии, религии  и    искусства.

Для начала приведем высказывание Р.Ф. Фейнмана, в котором просматривается стихийный материализм физиков («посредством чего-то очень знакомого»), когда они стремятся представить математическую модель электрона:

«Сказать, что они (электроны или свет) ведут себя как частицы, значило бы создавать у вас неправильное представление. То же самое получится, если я скажу, что они ведут себя как волны. Они ведут себя таким образом, что это ни в коей степени не напоминает чего-нибудь, с чем вы сталкивались раньше. … Трудность здесь чисто психологическая - нас постоянно мучает вопрос "Как же так может быть?", в котором отражается неконтролируемое, но совершенно необоснованное стремление представить себе все посредством чего-то очень знакомого"» [33, с.71].

А именно, «представить себе» частичку вещества или волны, бегущей по воде, значит подменить математическую (идеальную) модель материей. Дело в том, что электрон - и волна, и частица «одновременно». А дуальная корпускулярно-волновая природа квантовых частиц описывается дифференциальными уравнениями. И никакой иной реальности у  квантовых частиц нет. Мир математических сущностей, как учил Платон, находиться между умопостигаемым миром «идей» и чувственно воспринимаемым миром [13, с.92]. Но ученые все пытаются «нарисовать» мир идеальных сущностей, и тем самым «материализовать» его.

И все же, как справедливо полагает А.Ю. Севальников, определенного рода  понимание достигнуто: «Мы уже обладаем "пониманием" квантовых процессов, так как имеем четкое и однозначное описание их в красивом математическом формализме квантовой теории, которая неизменно подтверждается на опыте» [33, с.72].

Таким образом, мы имеем познание законов квантовой реальности. Но непонятно, как они связаны с явлениями. Поэтому возникает необходимость обращения к языку понятий,  философии: «Однако возникает вопрос, можем ли мы выразить словом, отобразить понятийно то, что дано нам формулой? Речь идет, следовательно, об интерпретации квантовой теории», поскольку существуют различные «описания квантово-механической реальности» [33, с.72], которые  А.Ю. Севальников стремится объединить.

 Чтобы «отобразить понятийно то, что дано нам формулой», как утверждают некоторые ученые, нужна Логика Гегеля. «Гегель же, которого можно признать также и основателем квантовой теории, предлагает путем отрицания отрицания выйти за пределы математического предела и совершить переход к мере – количественно-качественному пределу» [18], - пишет Л. В. Красильников.

Классики, поскольку они в мистическом прозрении (без которого невозможна никакая творческая деятельность) открыли новые идеи, мыслили реальнее интерпретаторов: Так, Эйнштейн в известной работе «Физика и реальность» (1936 г.) писал:

«Необходимо отметить, конечно, что введение пространственно-временного континуума может считаться противоестественным, если иметь в виду молекулярную структуру всего происходящего в микромире. Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций. Но тогда нужно будет в принципе отказаться от пространственно-временного континуума. Можно думать, что человеческая изобретательность, в конце концов, найдет методы, которые позволят следовать этому пути» [33, с.154].

Н. Бор тоже полагал, что не нужно приписывать законам природы, изображенным математически, какое-то особое существование: «Не существует никакого квантового мира. Существует только абстрактное квантово-механическое описание» [33, с.73].

Но интерпретаторы продолжают рассуждать о волнах и частицах, реальность которых – математическая (трансцендентная), или как еще называют сверхчувственную действительность,  виртуальная.  Вследствие чего множество законов природы рождает миф «параллельных миров».

Непонимание того, что задача науки состоит в открытии и описании  законов природы на языке математики, а не «описании» явлений, приводит к попыткам, показать («представить») в чувственном виде сверхчувственную математику. Как и всем смертным, «стихийный материализм» присущ и классикам:

«По этим трактовкам, математический аппарат квантовой теории является лишь удобным феноменологическим аппаратом, правильно описывающим эксперименты. Представители этого направления, у истоков которого стоял Эйнштейн, верят в построение более глубокой теории, позволяющей объяснить квантовую теорию, но базирующейся по сути дела на обычных классических представлениях» [33, с.75].

Тем не менее, существуют попытки  связать теорию  квантов с классической метафизикой. Так, например,   один из ее создателей В. Гейзенберг, отмечает Ю.С. Владимиров, писал, «что понятие возможности, которое играет решающую роль в философии Аристотеля, в современной физике снова заняло центральное положение. Математические законы квантовой теории можно рассматривать просто как количественную формулировку аристотелевских понятий "дюнамис" или "потенция"» [5, с.216].

Преодоление стихийного материализма намечено в теории бинарной геометрофизики, опирающейся на теорию физических структур Ю.И. Кулакова и использующей идеи его теории:

«Эти первичные понятия, выступающие как сущности частиц, являются по сути дела трансцендентными к наблюдаемому. Этот характер трансцендентности носит в бинарной геометрофизике явный характер. Так, напомним, что пространство–время не является здесь первичным, оно возникает, «разворачивается» в результате отношений между множествами элементарных объектов. Характер же существования их самих носит надвременной и надпространственный характер. С этой точки зрения становится  хорошо понятным и принцип дальнодействия, являющийся фундаментальным в бинарной геометрофизике. Дальнодействие обусловлено характером непосредственных отношений (взаимодействий) частиц, существующих вне классического пространства-времени…» [33, с.185-186], т.е. в вечности.

А.Ю. Севальников,  как и многие физики (Р. Пенроуз, Ю.И. Кулаков, В. Гейзенберг и др.),  апеллирующие к Платону, выражает «принцип дальнодействия … взаимодействий частиц» на языке учителя Аристотеля, отмечая «… их изначальную отнесенность к иному модусу бытия … трансцендентными к обычной реальности» [33, с.187].

Как следует из его аргументации, единственным выходом является обращение к классической метафизике: «Единственным традиционным понятием, которое учитывало бы и сущностное начало вещи, ее трансцендентность и одновременно динамизм, является понятие логоса вещи. Понятие логоса обобщает, «вбирает» в себя понятие сущности вещи и при этом лишает ее статичности, превращает ее в сущность «глагольного» типа» [33, с. 188].

Именно, на языке гегелевской Логики, в которой заложено единство понятия («сущностное начало вещи») и реальности («логоса вещи») и может быть выражено «понятие логоса вещи». Причем в «полионтичной парадигме бытия»: «Основной вывод всей диссертационной  работы как раз и состоит в том, что квантовая теория возвращает нас к полионтичной парадигме бытия. Существует иной, до-феноменальный «слой» реальности, конституирующий наблюдаемое» [33, с.190-191].

Что и было показано в «Философии природы», в которой Гегель  из понятия количества вывел все категории современной ему науки, и тем самым предвосхитил теорию относительности и квантовую механику, пишет А.П. Огурцов в Послесловии.

 «Опыт остается, естественно, единственным критерием пригодности некоторого математического построения для физики. Но собственно творческое начало относится к математике. Таким образом, я в известном смысле считаю оправданной мечту древних об овладении истиной, путем чисто логического мышления» [38, с.63-64], - писал Эйнштейн. 

Из анализа текстов физика-теоретика и философа, создателя бинарной геометрофизики, Ю.С Владимирова следует, что на путь «чисто логического мышления» встала и геометрофизика:

«Программа построения макроскопической теории пространственно-временных отношений потребовала поиска некой (реляционной) предгеометрии, которая непосредственно была бы связана с физикой микро-мира и в то же время не опиралась на классические пространственно-временные представления. Необходимые математические средства для построения предгеометрии содержались в теории физических структур (ТФС), предложенной в 60-е годы Ю. И. Кулаковым  и развитой Г. Г. Михайличенко» [5, с. 211], к рассмотрению которой мы и переходим.

     4. 2. Физическая герменевтика Юрия Кулакова

«Крах философии и торжество материализма сделали недостижимой для нас единую, цельную картину мироздания» [20], - пишет выдающийся физик-метафизик Ю.И. Кулаков. «Единственным надёжным основанием физики может быть только чистая математика, освобождённая от всяких физических ассоциаций. С этим, конечно, можно не соглашаться. Но сам факт существования вполне содержательной и эффективной Теории физических структур, в основании которой лежат чисто математические понятия и аксиомы, и лишь в самом конце приводится их физическая интерпретация, говорит о возможности такого подхода» [21, с. 225].

У человека, далекого от  «Теории физических структур» (ТФС), автором которой является Ю.И. Кулаков, возникает непонимание. Зачем «физическая интерпретация», если «единственным надёжным основанием физики может быть только чистая математика, освобождённая от всяких физических ассоциаций»? Ведь физика исследует законы природы, которые, как учил Галилей, могут быть выражены на языке «чистой математики».

Именно в том и состоял революционный переворот Декарта, что он вместо того, чтобы по примеру схоластов искать скрытые качества («физическую интерпретацию»), «придумал» (термин Декарта) язык «чистой математики» [28].

Математик и физик-теоретик Г. Вейль разъясняет возникшее противоречие: «… Галилей превратил закон природы, присущий реальному движению тел, в некоторую математическую функцию, построенную apriori, и это то, что физика стремится проделать с каждым явлением». Природа, продолжает Г. Вейль,  пишет законы «тонко ощущая математическую простоту и гармонию» [2, с. 7].

«… Математика снискала дурную славу из-за разреженного воздуха абстракций, в котором она живет» [2, с. 9], потому что, разъясняет Г.Вейль,  она не опирается на привычные человеку словесные чувственные образы («магия слов», «наглядный образ, “картинка”» [2, с. 12]). 

Таким образом, объясняется интуиция Хайдеггера («язык – дом бытия»), направленная на выяснение  природы языка. Различие языков возникает вследствие того, что они сложились каждый в своем тут-бытии. «Домом бытия» математики являются законы природы, обычного языка – повседневная жизнь, а философского – разум.

Хотя уже Галилео Галилей утверждал, что  «математика это язык, на котором написана книга природы», а еще раньше Роджер Бэкон считал математику царицей наук, современным ученым, не пережившим опыт классической философии [34] трудно понять, почему математика и физика говорят на одном и том же языке. Что  подтверждает физик-метафизик Ю.С. Владимиров:

 «Современная физика без математики немыслима, причем к концу ХХ века в теоретической физике использовались буквально все разделы современной математики. Иногда бывает трудно различить, где кончается математика и начинается физика» [4, с. 17].

Решая проблему создания единого «языка природы» (физического и математического), Ю.И. Кулаков, создал «теорию физических структур» (ТФС). В ней  «изучаются общие структуры, лежащие в основании фундаментальных физических законов и возникающие как следствия существования сакральной (от лат. Sacer – священный, - Прим. автора) симметрии, накладывающей на вид фундаментальных физических законов существенные ограничения» [22, с. 18].

Таким образом, предполагается существование более общих законов, чем физические, а, следовательно, метафизических.

Суть новых веяний в физике сводится к попытке изобретения единого языка: соединения математических и геометрических символов. Тогда как «ортодоксальная физика» думает, что можно мыслить на языке ощущаемой реальности: 

 «Характерное отличие Теории физических структур от ортодоксальной физики Ландау состоит в следующем: ортодоксальная физика изучает физические законы, исходя из внешних наблюдаемых физических явлений; объектом изучения Теории физических структур является внутренняя сущность физических законов, физических величин и понятий» [4, с. 17].

И что означает выражение «внутренняя сущность физических законов»? Его смысл буквально воспроизводит значение понятия «скрытые качества» схоластов [28].

«Придумав» математический способ описания законов природы, Декарт отбросил учение  схоластов, которые  полагали, «что в значениях слов повседневного языка уже заключено все возможное знание, и его можно извлечь оттуда с помощью тривиальной языковой процедуры раздачи имен скрытым качествам. … Например, что такое металл? – Проявление скрытого качества «металличности». Что такое горение? – Проявление скрытого качества «горючести» и т.д.».

Из дальнейших рассуждений Л.Б. Баженова получается, что ошибка схоластов извинительна, поскольку «этот род объяснения … широко представлен и в наши дни и, к сожалению, не только в повседневном сознании» [1, с. 88-89].

Почему философы, вслед за Ницше и Хайдеггером, и ученые не могут расстаться со схоластикой? Потому что не понимают природы человеческого духа. Платон, развивая  принцип Парменида, показал, что человеческое познание опирается на два языка: чувственный и сверхчувственный (мышление). Но для понимания языка метафизики нужен духовный опыт.

Вот что пишет глубоко проникший в суть диалектического метода Гегеля С.В. Смирных, в статье, которая отмечена специальным дипломом Библейско-богословского института св. апостола Андрея:

«Согласно Гегелю, философское (положительно-разумное) мышление является «истиной всех способов сознания»  — поэтому научное образование индивида включает все необходимые ступени феноменологии духа. Их последовательность нельзя аскетически прервать. Иначе духовно-необходимый опыт, не пережитый лично, будет навязан извне в отчужденной форме позитивного свидетельства другого, мертвой объективности «книжного» представления, порождая рассудочный дуализм (например, теоретического и практического). А неудовлетворенная достоверность себя, своей истинной самости так и останется лишь моральным отношением. «Такова, — пишет Гегель, — точка зрения, присущая нашему времени», которая есть «кульминационная точка субъективности», «рефлексия в своей завершенности», «абстрактная, формальная субъективность» [34, с. 46].

Обычный язык основан на чувственных представлениях, на которые опирается искусство и религия. Наука же (начиная с Декарта) стала использовать символический язык математики, что, опять же, было предвосхищено Платоном (метафизикой). Языком же философии (метафизики) Платон полагал идеи, Аристотель – «божественное в нас», Фихте и Шеллинг – интеллектуальное созерцание, а Гегель - понятие.

Различие «философских языков» вовсе не говорит, о многообразии философий, поскольку они свидетельствуют лишь о «исторических» (Гегель) этапах развития принципа Парменида – «мыслить=быть».  Гегель, следуя Платону и Аристотелю, разъяснил, чем язык разума (понятие) отличается от языка рассудочных представлений (науки, искусства и религии).

Нужно учитывать, что его доктрина спекулятивного Понятия сформировалась в полемике с Фихте и Шеллингом, апеллирующих к интеллектуальному созерцанию. А также Кантом (рассудочные представления) и Якоби  (интуиция). Определяя философию Гегеля как «панлогизм» В.С. Соловьев не учел (что понял И.А. Ильин [29, 7.5.]), что Гегель «снял», т.е. включил в содержание Понятия все предшествующие формы познания (интуицию и рассудок).

Итак, существуют различные формы мысли. Традиционная физика не понимает, что познание природы – это «перевод» [28] с языка явлений на символический язык: математических, геометрических или физических символов. Основанием же языка символов является мир «первичной реальности, тенью которого (в платоновском смысле) и является вся наша видимая Вселенная» [21, с. 218-219], - отмечает Ю.И.  Кулаков.

Символическим языком бытия, его законов, которые являются основанием (субстанцией) законов природы (Вселенной), является (как утверждают не только Е.С. Линьков и С.В. Смирных, но и некоторые физики) понятия Логики Гегеля. В ней приведены в систему (выведены из одного понятия - Кант), открытые классической философией идеи, начиная с Анаксимандра и Парменида, вплоть до Шеллинга.

Если учесть  сущностное единство научных концепций Л.Е. Федулаева, И.В. Чусова, Л.В. Красильникова (о которых дальше) и Ю.И. Кулакова, то  Логика Гегеля и есть изображение «Мира первичной реальности»: «Итак, физический мир, в котором мы живём и который воспринимается нами посредством наших органов чувств (mundus sensibilis), является чем-то вторичным, производным от другого, особого, незримого, но более фундаментального мира – Мира первичной реальности (mundus archetypus) объективно существующего независимо от нашего сознания» [21, с. 219], - пишет Ю.И. Кулаков.

Его единомышленник Ю.С. Владимиров тоже полагает, что физика не может без метафизики: «Настало время не просто признавать право на существование метафизики как чего-то, лежащего за известными нам положениями науки, а постараться выделить и активно использовать в своей деятельности ключевые понятия и принципы метафизики» [7, с. 90].

Безусловно, объяснить природу научных понятий может только метафизика, поскольку она отвечает на вопрос: как  возможно познание? В данном случае, какова природа понятий физики и математики, на которые дал ответ уже Платон:

«Вопросы об основаниях (физической) картины мира, о числе ключевых физических категорий, о виде возможных парадигм и их числе следует отнести к сфере метафизики. Таким образом, фундаментальная теоретическая физика ХХ в. оказалась неразрывно связанной с метафизикой» [7, с. 94].

Физики полагают, что мысль имеет квантовую природу. Говорят, что она имеет духовную природу. Но мы-то ее выражаем с помощью символов. А за символами скрывается некое поле или дух, без обращения к которому не понять смысл символических фигур - как слов, так и математических формул.

4.3. Философия природы  Ю.С. Владимирова

Ученые забывают, что наука изучает законы природы, а не описывает ее жизнь. И что законы «не живут» в пространстве и времени, а пребывают в вечности. И вопрос в том, на каком языке мы можем их описать. Но как справедливо заметил Ник Герберт, ученые держаться за «материю».

Что отмечает и автор, наметивший программу выработки единого языка: «Подчеркнем, что в современной квантовой механике и в физике микромира всегда подразумевается, что описание микрообъектов производится относительно макроприбора» [6].

И далее Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна, отвергает необходимость «макроприбора»: «Отметим, что вопрос о возможности отказа от континуума точек обсуждается уже давно. Так, А. Эйнштейн в середине 30-х годов писал: «Необходимо отметить, конечно, что введение пространственно-временного континуума может считаться противоестественным, если иметь в виду молекулярную структуру всего происходящего в микромире. Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций. Но тогда нужно будет в принципе отказаться от пространственно-временного континуума. Можно думать, что человеческая изобретательность, в конце концов, найдет методы, которые позволят следовать этому пути. Но в настоящее время такая программа смахивает на попытку дышать в безвоздушном пространстве» [6].

Однако квантовая физика более оптимистична: «Математическая истина находится вне времени, она не возникает тогда, когда мы ее открываем. При этом ее открытие остается вполне реальным событием, …», [37, с. 69] - отметил Э. Шредингер.

В постклассической науке не в полной мере осознается,  что в созданной на основе математики  Гилберта теории  Эйнштейна и квантовой физике речь не идет об описании явлений, а об их законах: «Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций» [6] , - рассуждает Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна.

Поэтому он приходит к метафизической позиции (не описательной, не представляемой, а смысловой): «В строящейся таким образом теории отношения представляют собой более элементарные понятия, чем классические импульсы, расстояния или промежутки времени» [6].

Используя математический аппарат бинарных физических структур Ю.И. Кулакова,  Ю.С. Владимиров разработал физическую теорию бинарной геометрофизики: «Для построения бинарной геометрофизики оказалось необходимым обобщить теорию бинарных физических структур Ю.И. Кулакова …» [3, с. 32].

«В развиваемой автором программе под названием «бинарная геометрофизика» предлагается путь решения данной проблемы. Выход на новую монистическую парадигму оказался возможным в результате анализа всех других физических (метафизических) парадигм, опирающихся на комбинации двух и трех начал (категорий). Бинарная геометрофизика впитала в себя ряд черт теорий других парадигм, в частности идеи многомерных геометрических теорий Т. Калуцы и О. Клейна, теории прямого межчастичного взаимодействия Фоккера–Фейнмана, и использует результаты квантовой теории поля». [7, с.124].

Вследствие мифа о якобы противостоянии позиций Платона и Аристотеля в метафизике, к которому добавилось их «исторически» объяснимое различие в трактовке первой и второй философии (философия природы или физика) у Ю.С. Владимирова возникли расхождения с Ю.И. Кулаковым:

«Однако, теория физических структур строилась Кулаковым, исходя из иных соображений: "Задача состоит в том, чтобы найти единый закон, по которому все известные (и, возможно, еще неизвестные) фундаментальные уравнения или фундаментальные физические законы, лежащие в основании автономных разделов физики, (?) - законы геометрии, механики, теории относительности, термодинамики, постоянных и переменных токов, теории электромагнитного поля, квантовой механики, статистической физики, теории тяготения, теории элементарных частиц, - вытекали бы единственно возможным образом как следствия из одного и того же источника при тех или иных дополнительных условиях" [5, с. 211], - цитирует Ю.С. Владимиров Ю.И. Кулакова.

Естественно, что в силу уже отмеченных обстоятельств не обошлось без смешения физики («описание реальных движений») и метафизики, а так же первой и второй философии: «Теория физических структур включает в себя философскую (методологическую), математическую и прикладную (физическую) части» [5, с. 211]. 

Метафизическая интуиция Ю.И. Кулакова оказалась более глубокой. Он в меньшей степени смешивает физическое и метафизическое:  «Принципиальное различие программ бинарной геометрофизики и ТФС имеет методологический (метафизический) характер. Теория Ю. И. Кулакова восходит к представлениям Платона о мире идей, поэтому полагается, что система найденных унарных и бинарных физических структур различных рангов вскрывает закономерности мира идей (мира высшей реальности или «горнего» мира)» [5, с. 214], - пишет Ю.С. Владимиров.

Понимая метафизику лишь как методологию, Ю.С. Владимиров противопоставляет метафизику («статический мир высших идей») и физику Аристотеля («описание реальных движений»): «В бинарной геометрофизике отсутствует какой-либо мир идей, отдельно существующий от физического мира, и ее идеология скорее отражает позицию Аристотеля, ставившего во главу угла не статический мир высших идей, а описание реальных движений» [5, с. 215].

Как будет более определенно показано, у Ю.С. Владимирова здесь речь идет даже не о второй философии, философии природы или физике, как называл ее Аристотель, а о физике в классическом ее понимании, как науки о наблюдаемых в природе явлениях. Поэтому и неудивительно, что он, вслед за  Аристотелем, который в своих естественнонаучных трудах опирался на формальную логику*, не учитывает противоречивость движения:

«В частности, согласно аристотелевскому пониманию, движущееся тело не может находиться сразу в двух возможных состояниях: в прошлом и будущем. Обязательно должно быть нечто третье, что их связывает и тем самым определяет переход от возможности к действительности» [5, с. 215].

Ошибка Ю.С. Владимирова может быть объяснена разве что  доверием к авторитету В. Гейзенберга: «Эти же соображения положены в основание как бинарной геометрофизики, так и квантовой механики. На тесную связь философии Аристотеля и сущности квантовой механики обращал внимание один из ее создателей В. Гейзенберг, писавший, "что понятие возможности, которое играет решающую роль в философии Аристотеля, в современной физике снова заняло центральное положение. Математические законы квантовой теории можно рассматривать просто как количественную формулировку аристотелевских понятий «дюнамис» или «потенция»"» [5, с. 215].

4.4. Миф о противостоянии Платона и Аристотеля

 Исследователи, повторяющие различного рода мифы на протяжении уже двух тысяч лет, не учитывают заявление Канта: «… Метафизика в своих основных чертах заложена в нас самой природой, … и ее нельзя рассматривать как произведение свободного выбора  или как случайное расширение при развитии опыта  (от которого она совершенно отделяется)» [16, с.177].

Следовательно, Кант, который, якобы отвергал метафизику (он имел в виду «школьную метафизику» Х. Вольфа, схоластизировавшего философию Лейбница) судит о ней также как Платон и Аристотель.

Поэтому и с ним обходятся так же, как  с Аристотелем, смешивая его метафизику и прикладную философию (вторую, по Аристотелю) [29. Гл. II. 2.1.], отождествляя  «существование вещей» и содержание их законов, ибо для Канта наука о природе есть «выведение многообразного содержания всего того, что относится к существованию вещей, из внутреннего принципа природы», [15, с.57] а не из «существования вещей».

Какого именно «принципа природы»? Кант уточняет: такого, что «законы природы, лежащие в ее основе, познаются a priori и не представляют собой лишь эмпирические законы» [15, с.57]. И далее Кант  дает определение  метафизики в духе Платона: «Чистое познание разумом из одних лишь понятий называется чистой философией, или метафизикой» 15, с.57], тогда как «существование нельзя изобразить ни в каком априорном созерцании» [15, с.58].

«Это значит: бытие, онтология не могут быть предметом знания положительных наук» [12, с.8 ], - отмечает В.Д. Захаров.  

И далее В.Д. Захаров разъясняет, ссылаясь на Канта, что  «основной вопрос философии еще категоричнее: «Основной вопрос состоит в том, что и насколько может быть познано рассудком и разумом независимо от всякого опыта» [14, с.78]» [12, с.9].

Таким образом, при оценке метафизики Канта следует учитывать два момента исторического развития философии: Кант отвергает предшествующую схоластическую метафизику Х. Вольфа, которую Гегель квалифицировал как популярную, и развивает метафизику Лейбница.  Согласно закону развития Гегеля как единства исторического и логического, метафизика Х. Вольфа – случайный момент развития предмета философии [23, с.8], а переход от Лейбница к Канту – закономерный.

Различие между натурфилософиями Платона и Аристотеля тоже следует рассматривать как «историческое». Во времена Платона для создания науки в современном понимании не было накоплено эмпирических фактов. Аристотель же с помощью «агентов» А. Македонского, которые собирали и доставляли материал с завоеванных территорий, «учредил», по сути, НИИ по всем отраслям науки, в котором его ученики обрабатывали и систематизировали добытые сведения. Их труды и конспекты, а также подготовительные материалы к лекциям их учителя и составили «архив», пролежавший в подвалах (изъеденный червями - Н.Г. Чернышевский) несколько веков. Разобраться в нем ученые не могут до сих пор.

Для разъяснения содержания «архива» необходимо понимание смысла (понятие) метафизики, физики и т.д., что и осуществил Гегель. Учитывая его опыт, хотя и  не разделяя его мировоззрение, исследователи (прежде всего А.Ф. Лосев,  Ф. Коплстон и Э. Корет) смогли «догадаться», что метафизика едина, поскольку ее предметом является всеобщее бытие (Единое Платона-Плотина).

«Переход от возможности к действительности» Аристотель рассматривает (как показал А.Ф. Лосев) с двух сторон: 1) в сфере бытия, как взаимодействие 4-х причин: материальной (возможность); формальной (идея Платона); действующей (энергия) и целесообразной, единство которых ориентирует развитие, как и у Платона, на идею блага (у Плотина Единое=Благо); 2) в умственной сфере, как переход мышления из потенциального (возможность) состояния, когда ум не мыслит, в актуальное (действительность).

Не учитывая принцип единства мышления и бытия, интерпретаторы расчленили метафизику и сочинили несколько «шаблонов»: 1) «дощечка для письма» (переход мышления из потенциального в актуальное); 2) учение о четырех причинах, тогда как в метафизике может быть только одна причина – «неподвижный движитель» или Благо.

Таким образом, Аристотель развивает платоновскую метафизику и более определенно показывает тождество мышления и бытия. Что особенно наглядно выступит, когда Плотин, синтезируя их учения, выведет все принципы дальнейшего развития философии [30]. 

4.5. Спекулятивная логика и неклассическая наука

О том, что современная физика вышла в сферу метафизики, пишет физик-экстрасенс (как он себя называет) И.В. Чусов. Свое утверждение он аргументирует, ссылаясь на математику: «Есть такая теорема у Геделя, смысл которой, если упрощенно, в том, что, находясь внутри системы, нельзя понять самой системы. Надо выйти за ее границы. В нашем случае - перейти в духовную плоскость. Чтобы найти смысл жизни в материальном мире, надо выйти за его пределы» [11, с.1513].

 По его мнению, Гегель, прикрываясь философской терминологией (абсолютная идея, абсолютный дух), изображает Бога. Его диалектика «нацелена на описание фаз развития Бога» [36, с.2221].

И причем тут точная наука, спросит читатель? Оказывается,  «…построение Гегеля как будто специально было создано как модель эволюции чистого запутанного состояния (ЧЗС), если использовать термины современной квантовой механики. Странная модель Гегеля как будто дожидалась своего века и своего часа. И, похоже, дождалась» [36, с.2221].

     Если упростить схему понятийных переходов, то ЧЗС — «это Единый Источник классической реальности, Бог, Абсолют», а на гегелевском языке - Абсолютная Идея. Она, как и ЧЗС, в потенциальном состоянии (идеально, в мысли) содержала всю актуальную действительность. Сотворившая мир «"Абсолютная идея" Гегеля — это "божественная" мысль и "божественное" мыслительное действие, существовавшие еще до природы и до человека» [36, с.2222].

И в Заключении Чусов констатирует, что «представления Гегеля хорошо коррелируют с взглядами квантовых теоретиков о свойствах Универсума» [36, с. 2233].

Итак,  на языке современной науки, Абсолютная идея называется ЧЗС (чистое запутанное состояние). Кто хочет понять, насколько первоначальное состояние Вселенной было «запутанным», достаточно попытаться прочитать «Науку логики» Гегеля. И не для того, чтобы разобраться в хитросплетениях спекулятивного метода, а прочувствовать «муки» рождения мира.

    Однако физикам-теоретикам, а И.В. Чусов является экспериментатором, придется изучить гегелевскую диалектику не по учебникам. Иначе они не смогут понять, что такое ЧЗС:

«Гегелевская "Абсолютная идея" на этапе логики, когда ничего материального ещё не создано, есть то самое Чистое Запутанное Состояние, о котором говорят физики. И если на этом этапе Бог реализует самопознание в форме выработки логических конструкций, то задача физиков состоит в том, чтобы произвести сопоставление каких-то метаморфоз ЧЗС с этим этапом развития "Абсолютной идеи"» [36, с.2222].

Соотношение натурфилософии Гегеля и неклассической науки обсуждается учеными уже давно. Огурцов А.П. в Послесловии к «Философии природы» Гегеля в 1975 году писал:

«Некоторые философы усматривают в натурфилософии Гегеля спекулятивное предвосхищение важнейших результатов теории относительности, квантовой механики… Физик Б. Стефердинг из США, - цитирует Огурцов «Physikalische Blatter», - в гегелевском определении теплоты усматривает натурфилософскую формулировку второго закона термодинамики» [26, с.619]. 

Чтобы основательнее укрепить авторитет Гегеля в области науки, сошлемся еще на нескольких авторов. «Что касается математики, - пишет Мейдер В.А., -  то ее он причисляет к рассудочным формам мышления, ибо она имеет только субъективное значение и не касается сферы бытия. Но будучи великим диалектиком, он видел, что математика не умещается в рамках рассудка» [25, с.10].

 Революционный характер гегелевской философии в области естествознания, отмечает исследователь квантовых технологий Л.В. Красильников, был выражен следующим положением Гегеля: «…Рассматривая предметный мир, мы на самом деле всегда уже имеем в виду как цель такого рассмотрения меру, и на это указывает наш язык, который называет исследование количественных определений и отношений измерением» [19, с.60].

Открытие Гегеля коснулось даже производства: «Тщательный анализ производства показывает, что технологический процесс в качестве теории и практики измерения во многих положениях совпадает с «Наукой логики» Гегеля. То есть правила, которыми руководствуется инженер на предприятии, вполне согласуются с законами диалектики. По сути, «Наука логики» в виде техпроцесса становится настольной книгой инженера. На деле получается, что в области технологии, как правило, практик («технарь») вынужден переучивать теоретика («чайника») и приспосабливать его к реальному процессу» [19, с.60].

Переучивая «чайника» - теоретика, инженер полагает, что Гегель открыл понятие «мера», снимающее противоречие между количеством и качеством:

«Природа же самого вещества вытекает из форм движения и познается только через движение. Поиск путей к сущности приводит Гегеля к применению категории меры. Анализируя историю философии по данной теме, Гегель понимает, что является первооткрывателем меры как третьей категории к качеству и количеству. Далее, признавая необходимую связь категорий, Гегель исследует переход меры в сущность и пути реализации сущности в законе. Следовательно, мера, сущность и закон являются однородными, однопорядковыми понятиями» [19, с.61].

Л.В. Красильников, как и большинство интерпретаторов, смешивает закон и сущность, поскольку в анализируемом разделе Логики они тождественны: «Что собой представляет закон Вселенной, Гегель, конечно, не мог знать в силу исторических границ научного прогресса того времени. Однако мыслитель смело смотрел в глаза истине и верил» [17]. Во что верил Гегель, автор подтверждает его цитатой:  «У скрытой и замкнутой вначале сущности вселенной нет силы, которая могла бы противостоять дерзанию познания; она должна раскрыться перед ним, показать ему свои богатства и свои глубины и дать ему наслаждаться ими» [8, с.66].

Однако сущность Вселенной, которую знает только ее Творец и ее законы, как предмет философии природы, отличаются от понятия сущности, которую Гегель сопоставляет во Втором разделе Логики (Учение о сущности), с понятием закона.

Вслед за многими учеными инженер повторяет, что квантовая теория была предвосхищена Гегелем:

«Дело в том, что в этом законе (закон взаимного проникновения противоположностей – Ю.П.) прописывается основной принцип диалектики, применяемый как в теории измерения, так и в квантовой теории, которая ниже будет также исследована, а пока рассмотрим процесс измерения. Диалектика измерения такова, что вещи и процессы, данные в форме непрерывных величин (измеряемые величины), постигаются как дискретные (через единицы измерения). А сам принцип диалектики выражает то, что дискретность и непрерывность являются нераздельными, проникающими друг друга понятиями и что непрерывность так же содержится в дискретности, как и дискретность в непрерывности. Без знания этого принципа, по мнению Гегеля, «нельзя, собственно говоря, сделать и шагу в философии» [17].

И как утверждает Г. Ф. Перетятькин, и в науке: «Но, даже рассматривая развитие в формах чистого мышления, Гегель, во-первых, обнаруживает и категориально выражает, в качестве необходимой и периодически повторяющейся в развитии, фазу неравновесного состояния объекта, когда «ломается» весь схематизм и развитие погружается «хаос», столь любимый современной синергетикой. … Без этого «ветвления» и рассеивания, которые современная синергетика лишь переоткрывает на материале развития конкретных наук, диалектика вырождается в банальную линейную схему. И когда философы отождествляют такую «линейную» трактовку диалектики с диалектикой вообще, то это заставляет их менять диалектическое «первородство» на «чечевичную похлебку» синергетики» [27, с.13].

4.6. Дух как основание природы

Гегель 200 лет тому назад развел математическую и физическую реальность, пишет Л.Е. Федулаев: «…Законы, выдаваемые за законы обеих этих сил (центростремительной и центробежной - Л.Ф.), суть на самом деле математические законы движения, лишь получившие несвойственное им обличие и название физических сил… все эти различные силы — только пустые названия, без которых лучше было бы обойтись, ибо из пустоты этого различения и возникли вся путаница и нелепость в объяснении явлений» [35, с.8], - цитирует Л.Е. Федулаев диссертацию Гегеля «Об орбитах планет».

Вместо различных сил Гегель, пишет Л.Е. Федулаев, предложил понятие эфира, к которому пришла современная физика: «Сейчас Гегель забыт и отброшен, как отброшены и тысячелетние раздумья философии об эфире. Но не эта ли самая «материя в состоянии наибольшего расширения» стучится в науку в виде то «физического вакуума», то - «скрытой массы»?» [35, с. 14].

     Обратимся к истории и остановимся на отношении Гегеля к математическому методу в физике. Свою позицию по данной теме Гегель выразил таким образом: «…Математика вообще не в состоянии доказать определения величины в физике, поскольку эти определения суть законы, имеющие своей основой качественную природу моментов; математика не в состоянии это сделать по той простой причине, что она не философия, не исходит из понятия, и поэтому качественное находится вне ее сферы» [35, с. 358], - цитирует Л.Е. Федулаев Гегеля.

     Трудности, с которыми столкнулась современная наука, были разрешены давно. Уже Платон понимал, что основанием времени является вечность (единство настоящего, прошедшего и будущего). Но для осмысления метафизики нужна философская культура.

Поразительные данные приводит В.И. Поляков в книге «Экзамен на «Homo Sapiens-II». Оказывается,  идея  вечности как единства настоящего, прошедшего и будущего  была возрождена забытым русским ученым М.С. Аксеновым в книге «Нет времени».

«Эта книга, — пишет Поляков, — осталась незамеченной в науке, так же как и вышедшая ранее в 1896 году в Харькове его работа «Трансцендентально-кинетическая теория времени». В ней за 9 лет до появления первой статьи А. Эйнштейна «К электродинамике движущихся сред» он предвосхитил многие идеи теории относительности. Аксенов осознавал уникальность своего открытия, но так и умер, всеми забытый и непонятый. Он считал, что движения времени самого по себе не существует, а наше представление об изолированном времени — всего лишь иллюзия. Существует не течение времени, а единовременное единство настоящего, прошедшего и будущего: «они не фикция, а реальнейшая реальность» [31].

Опираясь на достижения предшественников, В.И. Поляков показывает, что основанием всех материальных процессов является Дух, как об этом писал еще Декарт:  «ДУХ — это вихревое движение небесных сил, а материя - протяжённость в пространстве; вихрь не имеет строгой протяжённости, он появляется и исчезает» (Р. Декарт).

Понятие духа, сродное Декарту постулировал и предшественник Эйнштейна, Х. Лоренц: «Дух — несжимаемый и неподвижный, а электромагнитное поле — его свойство; поле и вещество, состоящее из заряженных электронов, — разные субстанции».

Аналогичные мысли высказывали и авторы электромагнитной теории Д. Максвелл и М. Фарадей: «Дух служит первоосновой структуры всего материального, а атомы представляют лишь сгустки силовых линий поля, а эти линии могут рассматриваться как потоки, или как распространяющиеся колебания, или как стационарные волнообразные движения, или как состояния напряжения. (М. Фарадей).

«Электромагнитные процессы в пространстве математически описываются как волновые процессы в среде ДУХ, распространяющиеся со скоростью света, и аналогичные движению вихрей в жидкой среде. (Д. Максвелл) [31].

     Мы видим, что «высокая» наука стучится в дверь метафизики, а основная «масса» придерживается эмпирической парадигмы софистов и Диогена. Они полагают, как думал софист Горгий, что мыслимое - нереально. Опровергая Парменида, тот аргументировал, что можно помыслить не существующую вещь, летающий корабль. К его стыду, корабли ныне даже плавают под водой, что во времена Жюля Верна, считалось мистикой. Проблему усугубляет то обстоятельство, что современная философия, под влиянием «научной религии» (Эйнштейн) заняла позицию софистов. Вся надежда на глубокий кризис, в котором находится наука. Может он заставит ученых «образумиться»?!

Примечания

* Как показал Н. Кузанский, в метафизике Аристотель невольно демонстрирует диалектику.

Литература

1. Баженов Л.Б. Иерархическая структура объяснения и статус феноменологических теорий // Философия науки. Вып. 4. – М.: ИФ РАН, 1998. С. 88-99.

2. Вейль Г. Математический способ мышления. М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1989.

3. Владимиров Ю. С. Макроскопическая природа классического пространства-времени // Основания физики и геометрии / Под ред. Ю. С. Владимиров. - РУДН М, 2008. - С. 23-59.

4. Владимиров Ю.С. Метафизика. Изд-во “Лаборатория базовых знаний”, 2002.   

5. Владимиров Ю.С. Соотношение программ бинарной геометрофизики и теории физических структур // Основания физики и геометрии» М. РУДН 2008. С. 210- 216.

6. Владимиров Ю.С. Физические основания геометрии // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11598, 26.10.2004 // http://www.trinitas.ru/rus/doc/0231/008a/02310037.htm

7. Владимиров Ю.С. Фундаментальная теоретическая физика и метафизика // Метафизика, 2011, № 1. С.88-105.

8. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн.1.- СПб.: Наука, 1993.

9. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т. 1. М., Мысль. 1970.

10. Гегель Г.В.Ф. Философия религии. В 2-х томах.- Т.2.- М., "Мысль", 1977. - С.337-498.

11. Жебит Наталия. Разговоры с Богом. // Квантовая Магия, том 5, вып. 1, стр. 1501-1514, 2008, с. 1513  //http://quantmag.ppole.ru/quantmag/volumes/VOL512008/p1501.pdf  (Получена 6 декабря 2007; опубликована 15 января 2008)

12. Захаров В.Д. Метафизика и физика геометрических пространств // Метафизика, 2011, №2. С. 6-30.

13. Зеннхаузер В.Платон и математика. - СПб.: Издательство РХГА, 2016.

14. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. – Т. 3. – М.: Мысль, 1964.

15. Кант И. Метафизические начала естествознания // Соч.: В 6 т. - Т. 6. - М.: Мысль, 1966.

16. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // //Кант И. Собр. соч. в 6-ти тт, Т.4, ч. 1. М., 1965. - С.67-209.

17. Красильников Л.В. Гегель и естествознание. // http://philosophystorm.org/node/2273/print

18. Красильников Л. В. О кризисе и застое в математике и естествознании // http://online.rae.ru/pdf/599

19. Красильников Л.В. Теория всего сущего как наука о мерах. Дискуссия теоретиков и практиков. 1 (4), 2011. Издательство: Ист файненшиэл сервисиз энд консалтинг (Тюмень). С. 59-63.

20. Кулаков Ю.И. Наука и религия: Почему я христианин? // http://altrea.narod.ru/creation/kulakov.html

21. Кулаков Ю. И.  О Мире первичной реальности – очевидном, загадочном и невероятном // Основания физики и геометрии, 2008.- C. 217-246.

22. Кулаков Ю.И. Теория Физических Структур (Математические начала физической герменевтики). М., ООО «Компания Юниверс Контракт», - 2004.

23. Линьков Е. С. Становление логической философии // Гегель Г. В. Ф. Наука логики. - СПб., 1997. - С. 5-16.

24. Maxwell Nicholas. Understanding Scientific Progress: Aim-Oriented Empiricism, 2017, Paragon House // http://www.paragonhouse.com/Understanding-Scientific-Progress-Aim-Oriented Empiricism.html

25. Мейдер В.А. Философия Гегеля и математика: Лекционный материал к курсам "Философия" и "История и методология математики". – Волгоград: Издат-во ВолГУ, 2003.

26. Огурцов А.П. Философия природы Гегеля и ее место в истории философии науки.  //Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. - М.: "Мысль", 1975. - С.595-622.

27. Перетятькин Г. Ф. Данте, Гегель и «Метафизика света». Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. Выпуск № 20 (115) / том 18 / 2011. С. 5-15.

28. Печурчик Ю.Ю. Картезианская революция. Возможно ли познание скрытых качеств на языке математики - http://www.vashakniga.org/

29. Печурчик Ю.Ю.. Русская религиозная философия и классическая метафизика. Рождение новой формы религиозной философии //http://www.vashakniga.org/phylosophy/ (Опубликована: 9-02-2016)

30. Печурчик Ю.Ю. Плотин: истоки классической философии западноевропейской // https://www.academia.edu/24387115/Плотин_истоки_классической_западноевропейской_философии

 31. Поляков В.И. Экзамен на «Homo Sapiens-II». От концепций естествознания ХХ века - к естествопониманию. "Академия Естествознания", 2008 // http://www.monographies.ru/en/book/view?id=37

32. Севальников А.Ю. О некоторых тенденциях в интерпретации науки // Философия науки. Вып. 6. – М.: ИФ РАН, 2000. С. 3-9.

33. Севальников А. Ю. Философский анализ онтологии квантовой теории. М.: ИФРАН, 2005.

34. Смирных С.В. Культ как спекулятивный момент религии //Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия: Сб. материалов Второй международной науч. конф./ СПб.: РХГА, 2009. С.46–56. //www.smyrnyh.com

35. Федулаев Л.Е. Физическая форма гравитации. Написана в форме автореферата книги «Физическая форма гравитации: диалектика природы». Опубликована (в сокращении) в журнале «Знак вопроса» № 1/2005.

36. Чусов И.В. Гегель и квантовые корреляции (получена 3 марта 2005; изменена 8 марта 2005; опубликована 15 марта 2005) //Квантовая Магия, том 2, вып. 2, стр. 2221-2235, 2005 //http://quantmagic.narod.ru/volumes/VOL222005/p2221.html.

37. Шредингер Э. Разум и материя. - Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2000.

38. Эйнштейн А. Физика и реальность. - М.: Наука, 1965.

Печурчик Ю.Ю. Глава IV. Трагедия науки Ч. I. // http://www.vashakniga.org/2016/08/28/pechurchik-yuyu-glava-iv-tragediya-nauki-ch-i.html

Аннотация

В данной, четвертой статье, которая является продолжением темы, начатой в статье "Трагедия разума", рассматривается тезис М. Хайдеггера "язык - дом бытия".  Интуиция М. Хайдеггера, что главной мыслью будет проблема языка, подтвердилась, правда языка науки, в связи с чем, разъясняя учение Гегеля, мы в данной статье проанализируем связь языков науки, философии, религии  и    искусства.

4. 1. Физическая метафизика

И действительно, М. Хайдеггер прав. Метафизика прокладывает себе дорогу, но, к сожалению,  не с помощью философии: «Физическую реальность исследует, прежде всего, естествознание, … Сразу необходимо отметить, что академическая философия выступает далеко не в роли лидера» [32, с.4], - отмечает философ А.Ю. Севальников.

Аналогичную оценку соотношения современной философии и науки дает английский философ  Н. Максвелл: «Наука делает поразительные успехи в совершенствовании наших знаний и понимания мира, но философы, напротив, несмотря на столетия усилий, не добились никакого прогресса в объяснении того, как этот прогресс возможен» [24].

Однако интуиция М. Хайдеггера, что главной мыслью будет проблема языка, подтвердилась, правда языка науки, в связи с чем, разъясняя учение Гегеля, мы в данной статье проанализируем связь языков науки, философии, религии  и    искусства.

Для начала приведем высказывание Р.Ф. Фейнмана, в котором просматривается стихийный материализм физиков («посредством чего-то очень знакомого»), когда они стремятся представить математическую модель электрона:

«Сказать, что они (электроны или свет) ведут себя как частицы, значило бы создавать у вас неправильное представление. То же самое получится, если я скажу, что они ведут себя как волны. Они ведут себя таким образом, что это ни в коей степени не напоминает чего-нибудь, с чем вы сталкивались раньше. … Трудность здесь чисто психологическая - нас постоянно мучает вопрос "Как же так может быть?", в котором отражается неконтролируемое, но совершенно необоснованное стремление представить себе все посредством чего-то очень знакомого"» [33, с.71].

А именно, «представить себе» частичку вещества или волны, бегущей по воде, значит подменить математическую (идеальную) модель материей. Дело в том, что электрон - и волна, и частица «одновременно». А дуальная корпускулярно-волновая природа квантовых частиц описывается дифференциальными уравнениями. И никакой иной реальности у  квантовых частиц нет. Мир математических сущностей, как учил Платон, находиться между умопостигаемым миром «идей» и чувственно воспринимаемым миром [13, с.92]. Но ученые все пытаются «нарисовать» мир идеальных сущностей, и тем самым «материализовать» его.

И все же, как справедливо полагает А.Ю. Севальников, определенного рода  понимание достигнуто: «Мы уже обладаем "пониманием" квантовых процессов, так как имеем четкое и однозначное описание их в красивом математическом формализме квантовой теории, которая неизменно подтверждается на опыте» [33, с.72].

Таким образом, мы имеем познание законов квантовой реальности. Но непонятно, как они связаны с явлениями. Поэтому возникает необходимость обращения к языку понятий,  философии: «Однако возникает вопрос, можем ли мы выразить словом, отобразить понятийно то, что дано нам формулой? Речь идет, следовательно, об интерпретации квантовой теории», поскольку существуют различные «описания квантово-механической реальности» [33, с.72], которые  А.Ю. Севальников стремится объединить.

 Чтобы «отобразить понятийно то, что дано нам формулой», как утверждают некоторые ученые, нужна Логика Гегеля. «Гегель же, которого можно признать также и основателем квантовой теории, предлагает путем отрицания отрицания выйти за пределы математического предела и совершить переход к мере – количественно-качественному пределу» [18], - пишет Л. В. Красильников.

Классики, поскольку они в мистическом прозрении (без которого невозможна никакая творческая деятельность) открыли новые идеи, мыслили реальнее интерпретаторов: Так, Эйнштейн в известной работе «Физика и реальность» (1936 г.) писал:

«Необходимо отметить, конечно, что введение пространственно-временного континуума может считаться противоестественным, если иметь в виду молекулярную структуру всего происходящего в микромире. Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций. Но тогда нужно будет в принципе отказаться от пространственно-временного континуума. Можно думать, что человеческая изобретательность, в конце концов, найдет методы, которые позволят следовать этому пути» [33, с.154].

Н. Бор тоже полагал, что не нужно приписывать законам природы, изображенным математически, какое-то особое существование: «Не существует никакого квантового мира. Существует только абстрактное квантово-механическое описание» [33, с.73].

Но интерпретаторы продолжают рассуждать о волнах и частицах, реальность которых – математическая (трансцендентная), или как еще называют сверхчувственную действительность,  виртуальная.  Вследствие чего множество законов природы рождает миф «параллельных миров».

Непонимание того, что задача науки состоит в открытии и описании  законов природы на языке математики, а не «описании» явлений, приводит к попыткам, показать («представить») в чувственном виде сверхчувственную математику. Как и всем смертным, «стихийный материализм» присущ и классикам:

«По этим трактовкам, математический аппарат квантовой теории является лишь удобным феноменологическим аппаратом, правильно описывающим эксперименты. Представители этого направления, у истоков которого стоял Эйнштейн, верят в построение более глубокой теории, позволяющей объяснить квантовую теорию, но базирующейся по сути дела на обычных классических представлениях» [33, с.75].

Тем не менее, существуют попытки  связать теорию  квантов с классической метафизикой. Так, например,   один из ее создателей В. Гейзенберг, отмечает Ю.С. Владимиров, писал, «что понятие возможности, которое играет решающую роль в философии Аристотеля, в современной физике снова заняло центральное положение. Математические законы квантовой теории можно рассматривать просто как количественную формулировку аристотелевских понятий "дюнамис" или "потенция"» [5, с.216].

Преодоление стихийного материализма намечено в теории бинарной геометрофизики, опирающейся на теорию физических структур Ю.И. Кулакова и использующей идеи его теории:

«Эти первичные понятия, выступающие как сущности частиц, являются по сути дела трансцендентными к наблюдаемому. Этот характер трансцендентности носит в бинарной геометрофизике явный характер. Так, напомним, что пространство–время не является здесь первичным, оно возникает, «разворачивается» в результате отношений между множествами элементарных объектов. Характер же существования их самих носит надвременной и надпространственный характер. С этой точки зрения становится  хорошо понятным и принцип дальнодействия, являющийся фундаментальным в бинарной геометрофизике. Дальнодействие обусловлено характером непосредственных отношений (взаимодействий) частиц, существующих вне классического пространства-времени…» [33, с.185-186], т.е. в вечности.

А.Ю. Севальников,  как и многие физики (Р. Пенроуз, Ю.И. Кулаков, В. Гейзенберг и др.),  апеллирующие к Платону, выражает «принцип дальнодействия … взаимодействий частиц» на языке учителя Аристотеля, отмечая «… их изначальную отнесенность к иному модусу бытия … трансцендентными к обычной реальности» [33, с.187].

Как следует из его аргументации, единственным выходом является обращение к классической метафизике: «Единственным традиционным понятием, которое учитывало бы и сущностное начало вещи, ее трансцендентность и одновременно динамизм, является понятие логоса вещи. Понятие логоса обобщает, «вбирает» в себя понятие сущности вещи и при этом лишает ее статичности, превращает ее в сущность «глагольного» типа» [33, с. 188].

Именно, на языке гегелевской Логики, в которой заложено единство понятия («сущностное начало вещи») и реальности («логоса вещи») и может быть выражено «понятие логоса вещи». Причем в «полионтичной парадигме бытия»: «Основной вывод всей диссертационной  работы как раз и состоит в том, что квантовая теория возвращает нас к полионтичной парадигме бытия. Существует иной, до-феноменальный «слой» реальности, конституирующий наблюдаемое» [33, с.190-191].

Что и было показано в «Философии природы», в которой Гегель  из понятия количества вывел все категории современной ему науки, и тем самым предвосхитил теорию относительности и квантовую механику, пишет А.П. Огурцов в Послесловии.

 «Опыт остается, естественно, единственным критерием пригодности некоторого математического построения для физики. Но собственно творческое начало относится к математике. Таким образом, я в известном смысле считаю оправданной мечту древних об овладении истиной, путем чисто логического мышления» [38, с.63-64], - писал Эйнштейн. 

Из анализа текстов физика-теоретика и философа, создателя бинарной геометрофизики, Ю.С Владимирова следует, что на путь «чисто логического мышления» встала и геометрофизика:

«Программа построения макроскопической теории пространственно-временных отношений потребовала поиска некой (реляционной) предгеометрии, которая непосредственно была бы связана с физикой микро-мира и в то же время не опиралась на классические пространственно-временные представления. Необходимые математические средства для построения предгеометрии содержались в теории физических структур (ТФС), предложенной в 60-е годы Ю. И. Кулаковым  и развитой Г. Г. Михайличенко» [5, с. 211], к рассмотрению которой мы и переходим. 

 4. 2. Физическая герменевтика Юрия Кулакова

«Крах философии и торжество материализма сделали недостижимой для нас единую, цельную картину мироздания» [20], - пишет выдающийся физик-метафизик Ю.И. Кулаков. «Единственным надёжным основанием физики может быть только чистая математика, освобождённая от всяких физических ассоциаций. С этим, конечно, можно не соглашаться. Но сам факт существования вполне содержательной и эффективной Теории физических структур, в основании которой лежат чисто математические понятия и аксиомы, и лишь в самом конце приводится их физическая интерпретация, говорит о возможности такого подхода» [21, с. 225].

У человека, далекого от  «Теории физических структур» (ТФС), автором которой является Ю.И. Кулаков, возникает непонимание. Зачем «физическая интерпретация», если «единственным надёжным основанием физики может быть только чистая математика, освобождённая от всяких физических ассоциаций»? Ведь физика исследует законы природы, которые, как учил Галилей, могут быть выражены на языке «чистой математики».

Именно в том и состоял революционный переворот Декарта, что он вместо того, чтобы по примеру схоластов искать скрытые качества («физическую интерпретацию»), «придумал» (термин Декарта) язык «чистой математики» [28].

Математик и физик-теоретик Г. Вейль разъясняет возникшее противоречие: «… Галилей превратил закон природы, присущий реальному движению тел, в некоторую математическую функцию, построенную apriori, и это то, что физика стремится проделать с каждым явлением». Природа, продолжает Г. Вейль,  пишет законы «тонко ощущая математическую простоту и гармонию» [2, с. 7].

«… Математика снискала дурную славу из-за разреженного воздуха абстракций, в котором она живет» [2, с. 9], потому что, разъясняет Г.Вейль,  она не опирается на привычные человеку словесные чувственные образы («магия слов», «наглядный образ, “картинка”» [2, с. 12]). 

Таким образом, объясняется интуиция Хайдеггера («язык – дом бытия»), направленная на выяснение  природы языка. Различие языков возникает вследствие того, что они сложились каждый в своем тут-бытии. «Домом бытия» математики являются законы природы, обычного языка – повседневная жизнь, а философского – разум.

Хотя уже Галилео Галилей утверждал, что  «математика это язык, на котором написана книга природы», а еще раньше Роджер Бэкон считал математику царицей наук, современным ученым, не пережившим опыт классической философии [34] трудно понять, почему математика и физика говорят на одном и том же языке. Что  подтверждает физик-метафизик Ю.С. Владимиров:

 «Современная физика без математики немыслима, причем к концу ХХ века в теоретической физике использовались буквально все разделы современной математики. Иногда бывает трудно различить, где кончается математика и начинается физика» [4, с. 17].

Решая проблему создания единого «языка природы» (физического и математического), Ю.И. Кулаков, создал «теорию физических структур» (ТФС). В ней  «изучаются общие структуры, лежащие в основании фундаментальных физических законов и возникающие как следствия существования сакральной (от лат. Sacer – священный, - Прим. автора) симметрии, накладывающей на вид фундаментальных физических законов существенные ограничения» [22, с. 18].

Таким образом, предполагается существование более общих законов, чем физические, а, следовательно, метафизических.

Суть новых веяний в физике сводится к попытке изобретения единого языка: соединения математических и геометрических символов. Тогда как «ортодоксальная физика» думает, что можно мыслить на языке ощущаемой реальности: 

 «Характерное отличие Теории физических структур от ортодоксальной физики Ландау состоит в следующем: ортодоксальная физика изучает физические законы, исходя из внешних наблюдаемых физических явлений; объектом изучения Теории физических структур является внутренняя сущность физических законов, физических величин и понятий» [4, с. 17].

И что означает выражение «внутренняя сущность физических законов»? Его смысл буквально воспроизводит значение понятия «скрытые качества» схоластов [28].

«Придумав» математический способ описания законов природы, Декарт отбросил учение  схоластов, которые  полагали, «что в значениях слов повседневного языка уже заключено все возможное знание, и его можно извлечь оттуда с помощью тривиальной языковой процедуры раздачи имен скрытым качествам. … Например, что такое металл? – Проявление скрытого качества «металличности». Что такое горение? – Проявление скрытого качества «горючести» и т.д.».

Из дальнейших рассуждений Л.Б. Баженова получается, что ошибка схоластов извинительна, поскольку «этот род объяснения … широко представлен и в наши дни и, к сожалению, не только в повседневном сознании» [1, с. 88-89].

Почему философы, вслед за Ницше и Хайдеггером, и ученые не могут расстаться со схоластикой? Потому что не понимают природы человеческого духа. Платон, развивая  принцип Парменида, показал, что человеческое познание опирается на два языка: чувственный и сверхчувственный (мышление). Но для понимания языка метафизики нужен духовный опыт.

Вот что пишет глубоко проникший в суть диалектического метода Гегеля С.В. Смирных, в статье, которая отмечена специальным дипломом Библейско-богословского института св. апостола Андрея:

«Согласно Гегелю, философское (положительно-разумное) мышление является «истиной всех способов сознания»  — поэтому научное образование индивида включает все необходимые ступени феноменологии духа. Их последовательность нельзя аскетически прервать. Иначе духовно-необходимый опыт, не пережитый лично, будет навязан извне в отчужденной форме позитивного свидетельства другого, мертвой объективности «книжного» представления, порождая рассудочный дуализм (например, теоретического и практического). А неудовлетворенная достоверность себя, своей истинной самости так и останется лишь моральным отношением. «Такова, — пишет Гегель, — точка зрения, присущая нашему времени», которая есть «кульминационная точка субъективности», «рефлексия в своей завершенности», «абстрактная, формальная субъективность» [34, с. 46].

Обычный язык основан на чувственных представлениях, на которые опирается искусство и религия. Наука же (начиная с Декарта) стала использовать символический язык математики, что, опять же, было предвосхищено Платоном (метафизикой). Языком же философии (метафизики) Платон полагал идеи, Аристотель – «божественное в нас», Фихте и Шеллинг – интеллектуальное созерцание, а Гегель - понятие.

Различие «философских языков» вовсе не говорит, о многообразии философий, поскольку они свидетельствуют лишь о «исторических» (Гегель) этапах развития принципа Парменида – «мыслить=быть».  Гегель, следуя Платону и Аристотелю, разъяснил, чем язык разума (понятие) отличается от языка рассудочных представлений (науки, искусства и религии).

Нужно учитывать, что его доктрина спекулятивного Понятия сформировалась в полемике с Фихте и Шеллингом, апеллирующих к интеллектуальному созерцанию. А также Кантом (рассудочные представления) и Якоби  (интуиция). Определяя философию Гегеля как «панлогизм» В.С. Соловьев не учел (что понял И.А. Ильин [29, 7.5.]), что Гегель «снял», т.е. включил в содержание Понятия все предшествующие формы познания (интуицию и рассудок).

Итак, существуют различные формы мысли. Традиционная физика не понимает, что познание природы – это «перевод» [28] с языка явлений на символический язык: математических, геометрических или физических символов. Основанием же языка символов является мир «первичной реальности, тенью которого (в платоновском смысле) и является вся наша видимая Вселенная» [21, с. 218-219], - отмечает Ю.И.  Кулаков.

Символическим языком бытия, его законов, которые являются основанием (субстанцией) законов природы (Вселенной), является (как утверждают не только Е.С. Линьков и С.В. Смирных, но и некоторые физики) понятия Логики Гегеля. В ней приведены в систему (выведены из одного понятия - Кант), открытые классической философией идеи, начиная с Анаксимандра и Парменида, вплоть до Шеллинга.

Если учесть  сущностное единство научных концепций Л.Е. Федулаева, И.В. Чусова, Л.В. Красильникова (о которых дальше) и Ю.И. Кулакова, то  Логика Гегеля и есть изображение «Мира первичной реальности»: «Итак, физический мир, в котором мы живём и который воспринимается нами посредством наших органов чувств (mundus sensibilis), является чем-то вторичным, производным от другого, особого, незримого, но более фундаментального мира – Мира первичной реальности (mundus archetypus) объективно существующего независимо от нашего сознания» [21, с. 219], - пишет Ю.И. Кулаков.

Его единомышленник Ю.С. Владимиров тоже полагает, что физика не может без метафизики: «Настало время не просто признавать право на существование метафизики как чего-то, лежащего за известными нам положениями науки, а постараться выделить и активно использовать в своей деятельности ключевые понятия и принципы метафизики» [7, с. 90].

Безусловно, объяснить природу научных понятий может только метафизика, поскольку она отвечает на вопрос: как  возможно познание? В данном случае, какова природа понятий физики и математики, на которые дал ответ уже Платон:

«Вопросы об основаниях (физической) картины мира, о числе ключевых физических категорий, о виде возможных парадигм и их числе следует отнести к сфере метафизики. Таким образом, фундаментальная теоретическая физика ХХ в. оказалась неразрывно связанной с метафизикой» [7, с. 94].

Физики полагают, что мысль имеет квантовую природу. Говорят, что она имеет духовную природу. Но мы-то ее выражаем с помощью символов. А за символами скрывается некое поле или дух, без обращения к которому не понять смысл символических фигур - как слов, так и математических формул.

4.3. Философия природы  Ю.С. Владимирова

Ученые забывают, что наука изучает законы природы, а не описывает ее жизнь. И что законы «не живут» в пространстве и времени, а пребывают в вечности. И вопрос в том, на каком языке мы можем их описать. Но как справедливо заметил Ник Герберт, ученые держаться за «материю».

Что отмечает и автор, наметивший программу выработки единого языка: «Подчеркнем, что в современной квантовой механике и в физике микромира всегда подразумевается, что описание микрообъектов производится относительно макроприбора» [6].

И далее Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна, отвергает необходимость «макроприбора»: «Отметим, что вопрос о возможности отказа от континуума точек обсуждается уже давно. Так, А. Эйнштейн в середине 30-х годов писал: «Необходимо отметить, конечно, что введение пространственно-временного континуума может считаться противоестественным, если иметь в виду молекулярную структуру всего происходящего в микромире. Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций. Но тогда нужно будет в принципе отказаться от пространственно-временного континуума. Можно думать, что человеческая изобретательность, в конце концов, найдет методы, которые позволят следовать этому пути. Но в настоящее время такая программа смахивает на попытку дышать в безвоздушном пространстве» [6].

Однако квантовая физика более оптимистична: «Математическая истина находится вне времени, она не возникает тогда, когда мы ее открываем. При этом ее открытие остается вполне реальным событием, …», [37, с. 69] - отметил Э. Шредингер.

В постклассической науке не в полной мере осознается,  что в созданной на основе математики  Гилберта теории  Эйнштейна и квантовой физике речь не идет об описании явлений, а об их законах: «Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций» [6] , - рассуждает Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна.

Поэтому он приходит к метафизической позиции (не описательной, не представляемой, а смысловой): «В строящейся таким образом теории отношения представляют собой более элементарные понятия, чем классические импульсы, расстояния или промежутки времени» [6].

Используя математический аппарат бинарных физических структур Ю.И. Кулакова,  Ю.С. Владимиров разработал физическую теорию бинарной геометрофизики: «Для построения бинарной геометрофизики оказалось необходимым обобщить теорию бинарных физических структур Ю.И. Кулакова …» [3, с. 32].

«В развиваемой автором программе под названием «бинарная геометрофизика» предлагается путь решения данной проблемы. Выход на новую монистическую парадигму оказался возможным в результате анализа всех других физических (метафизических) парадигм, опирающихся на комбинации двух и трех начал (категорий). Бинарная геометрофизика впитала в себя ряд черт теорий других парадигм, в частности идеи многомерных геометрических теорий Т. Калуцы и О. Клейна, теории прямого межчастичного взаимодействия Фоккера–Фейнмана, и использует результаты квантовой теории поля». [7, с.124].

Вследствие мифа о якобы противостоянии позиций Платона и Аристотеля в метафизике, к которому добавилось их «исторически» объяснимое различие в трактовке первой и второй философии (философия природы или физика) у Ю.С. Владимирова возникли расхождения с Ю.И. Кулаковым:

«Однако, теория физических структур строилась Кулаковым, исходя из иных соображений: "Задача состоит в том, чтобы найти единый закон, по которому все известные (и, возможно, еще неизвестные) фундаментальные уравнения или фундаментальные физические законы, лежащие в основании автономных разделов физики, (?) - законы геометрии, механики, теории относительности, термодинамики, постоянных и переменных токов, теории электромагнитного поля, квантовой механики, статистической физики, теории тяготения, теории элементарных частиц, - вытекали бы единственно возможным образом как следствия из одного и того же источника при тех или иных дополнительных условиях" [5, с. 211], - цитирует Ю.С. Владимиров Ю.И. Кулакова.

Естественно, что в силу уже отмеченных обстоятельств не обошлось без смешения физики («описание реальных движений») и метафизики, а так же первой и второй философии: «Теория физических структур включает в себя философскую (методологическую), математическую и прикладную (физическую) части» [5, с. 211]. 

Метафизическая интуиция Ю.И. Кулакова оказалась более глубокой. Он в меньшей степени смешивает физическое и метафизическое:  «Принципиальное различие программ бинарной геометрофизики и ТФС имеет методологический (метафизический) характер. Теория Ю. И. Кулакова восходит к представлениям Платона о мире идей, поэтому полагается, что система найденных унарных и бинарных физических структур различных рангов вскрывает закономерности мира идей (мира высшей реальности или «горнего» мира)» [5, с. 214], - пишет Ю.С. Владимиров.

Понимая метафизику лишь как методологию, Ю.С. Владимиров противопоставляет метафизику («статический мир высших идей») и физику Аристотеля («описание реальных движений»): «В бинарной геометрофизике отсутствует какой-либо мир идей, отдельно существующий от физического мира, и ее идеология скорее отражает позицию Аристотеля, ставившего во главу угла не статический мир высших идей, а описание реальных движений» [5, с. 215].

Как будет более определенно показано, у Ю.С. Владимирова здесь речь идет даже не о второй философии, философии природы или физике, как называл ее Аристотель, а о физике в классическом ее понимании, как науки о наблюдаемых в природе явлениях. Поэтому и неудивительно, что он, вслед за  Аристотелем, который в своих естественнонаучных трудах опирался на формальную логику*, не учитывает противоречивость движения:

«В частности, согласно аристотелевскому пониманию, движущееся тело не может находиться сразу в двух возможных состояниях: в прошлом и будущем. Обязательно должно быть нечто третье, что их связывает и тем самым определяет переход от возможности к действительности» [5, с. 215].

Ошибка Ю.С. Владимирова может быть объяснена разве что  доверием к авторитету В. Гейзенберга: «Эти же соображения положены в основание как бинарной геометрофизики, так и квантовой механики. На тесную связь философии Аристотеля и сущности квантовой механики обращал внимание один из ее создателей В. Гейзенберг, писавший, "что понятие возможности, которое играет решающую роль в философии Аристотеля, в современной физике снова заняло центральное положение. Математические законы квантовой теории можно рассматривать просто как количественную формулировку аристотелевских понятий «дюнамис» или «потенция»"» [5, с. 215].

4.4. Миф о противостоянии Платона и Аристотеля

Исследователи, повторяющие различного рода мифы на протяжении уже двух тысяч лет, не учитывают заявление Канта: «… Метафизика в своих основных чертах заложена в нас самой природой, … и ее нельзя рассматривать как произведение свободного выбора  или как случайное расширение при развитии опыта  (от которого она совершенно отделяется)» [16, с.177].

Следовательно, Кант, который, якобы отвергал метафизику (он имел в виду «школьную метафизику» Х. Вольфа, схоластизировавшего философию Лейбница) судит о ней также как Платон и Аристотель.

Поэтому и с ним обходятся так же, как  с Аристотелем, смешивая его метафизику и прикладную философию (вторую, по Аристотелю) [29. Гл. II. 2.1.], отождествляя  «существование вещей» и содержание их законов, ибо для Канта наука о природе есть «выведение многообразного содержания всего того, что относится к существованию вещей, из внутреннего принципа природы», [15, с.57] а не из «существования вещей».

Какого именно «принципа природы»? Кант уточняет: такого, что «законы природы, лежащие в ее основе, познаются a priori и не представляют собой лишь эмпирические законы» [15, с.57]. И далее Кант  дает определение  метафизики в духе Платона: «Чистое познание разумом из одних лишь понятий называется чистой философией, или метафизикой» 15, с.57], тогда как «существование нельзя изобразить ни в каком априорном созерцании» [15, с.58].

«Это значит: бытие, онтология не могут быть предметом знания положительных наук» [12, с.8 ], - отмечает В.Д. Захаров.  

И далее В.Д. Захаров разъясняет, ссылаясь на Канта, что  «основной вопрос философии еще категоричнее: «Основной вопрос состоит в том, что и насколько может быть познано рассудком и разумом независимо от всякого опыта» [14, с.78]» [12, с.9].

Таким образом, при оценке метафизики Канта следует учитывать два момента исторического развития философии: Кант отвергает предшествующую схоластическую метафизику Х. Вольфа, которую Гегель квалифицировал как популярную, и развивает метафизику Лейбница.  Согласно закону развития Гегеля как единства исторического и логического, метафизика Х. Вольфа – случайный момент развития предмета философии [23, с.8], а переход от Лейбница к Канту – закономерный.

Различие между натурфилософиями Платона и Аристотеля тоже следует рассматривать как «историческое». Во времена Платона для создания науки в современном понимании не было накоплено эмпирических фактов. Аристотель же с помощью «агентов» А. Македонского, которые собирали и доставляли материал с завоеванных территорий, «учредил», по сути, НИИ по всем отраслям науки, в котором его ученики обрабатывали и систематизировали добытые сведения. Их труды и конспекты, а также подготовительные материалы к лекциям их учителя и составили «архив», пролежавший в подвалах (изъеденный червями - Н.Г. Чернышевский) несколько веков. Разобраться в нем ученые не могут до сих пор.

Для разъяснения содержания «архива» необходимо понимание смысла (понятие) метафизики, физики и т.д., что и осуществил Гегель. Учитывая его опыт, хотя и  не разделяя его мировоззрение, исследователи (прежде всего А.Ф. Лосев,  Ф. Коплстон и Э. Корет) смогли «догадаться», что метафизика едина, поскольку ее предметом является всеобщее бытие (Единое Платона-Плотина).

«Переход от возможности к действительности» Аристотель рассматривает (как показал А.Ф. Лосев) с двух сторон: 1) в сфере бытия, как взаимодействие 4-х причин: материальной (возможность); формальной (идея Платона); действующей (энергия) и целесообразной, единство которых ориентирует развитие, как и у Платона, на идею блага (у Плотина Единое=Благо); 2) в умственной сфере, как переход мышления из потенциального (возможность) состояния, когда ум не мыслит, в актуальное (действительность).

Не учитывая принцип единства мышления и бытия, интерпретаторы расчленили метафизику и сочинили несколько «шаблонов»: 1) «дощечка для письма» (переход мышления из потенциального в актуальное); 2) учение о четырех причинах, тогда как в метафизике может быть только одна причина – «неподвижный движитель» или Благо.

Таким образом, Аристотель развивает платоновскую метафизику и более определенно показывает тождество мышления и бытия. Что особенно наглядно выступит, когда Плотин, синтезируя их учения, выведет все принципы дальнейшего развития философии [30]. 

4.5. Спекулятивная логика и неклассическая наука

О том, что современная физика вышла в сферу метафизики, пишет физик-экстрасенс (как он себя называет) И.В. Чусов. Свое утверждение он аргументирует, ссылаясь на математику: «Есть такая теорема у Геделя, смысл которой, если упрощенно, в том, что, находясь внутри системы, нельзя понять самой системы. Надо выйти за ее границы. В нашем случае - перейти в духовную плоскость. Чтобы найти смысл жизни в материальном мире, надо выйти за его пределы» [11, с.1513]. 

По его мнению, Гегель, прикрываясь философской терминологией (абсолютная идея, абсолютный дух), изображает Бога. Его диалектика «нацелена на описание фаз развития Бога» [36, с.2221].

И причем тут точная наука, спросит читатель? Оказывается,  «…построение Гегеля как будто специально было создано как модель эволюции чистого запутанного состояния (ЧЗС), если использовать термины современной квантовой механики. Странная модель Гегеля как будто дожидалась своего века и своего часа. И, похоже, дождалась» [36, с.2221].

     Если упростить схему понятийных переходов, то ЧЗС — «это Единый Источник классической реальности, Бог, Абсолют», а на гегелевском языке - Абсолютная Идея. Она, как и ЧЗС, в потенциальном состоянии (идеально, в мысли) содержала всю актуальную действительность. Сотворившая мир «"Абсолютная идея" Гегеля — это "божественная" мысль и "божественное" мыслительное действие, существовавшие еще до природы и до человека» [36, с.2222].

И в Заключении Чусов констатирует, что «представления Гегеля хорошо коррелируют с взглядами квантовых теоретиков о свойствах Универсума» [36, с. 2233].

Итак,  на языке современной науки, Абсолютная идея называется ЧЗС (чистое запутанное состояние). Кто хочет понять, насколько первоначальное состояние Вселенной было «запутанным», достаточно попытаться прочитать «Науку логики» Гегеля. И не для того, чтобы разобраться в хитросплетениях спекулятивного метода, а прочувствовать «муки» рождения мира.

    Однако физикам-теоретикам, а И.В. Чусов является экспериментатором, придется изучить гегелевскую диалектику не по учебникам. Иначе они не смогут понять, что такое ЧЗС:

«Гегелевская "Абсолютная идея" на этапе логики, когда ничего материального ещё не создано, есть то самое Чистое Запутанное Состояние, о котором говорят физики. И если на этом этапе Бог реализует самопознание в форме выработки логических конструкций, то задача физиков состоит в том, чтобы произвести сопоставление каких-то метаморфоз ЧЗС с этим этапом развития "Абсолютной идеи"» [36, с.2222].

Соотношение натурфилософии Гегеля и неклассической науки обсуждается учеными уже давно. Огурцов А.П. в Послесловии к «Философии природы» Гегеля в 1975 году писал:

«Некоторые философы усматривают в натурфилософии Гегеля спекулятивное предвосхищение важнейших результатов теории относительности, квантовой механики… Физик Б. Стефердинг из США, - цитирует Огурцов «Physikalische Blatter», - в гегелевском определении теплоты усматривает натурфилософскую формулировку второго закона термодинамики» [26, с.619]. 

Чтобы основательнее укрепить авторитет Гегеля в области науки, сошлемся еще на нескольких авторов. «Что касается математики, - пишет Мейдер В.А., -  то ее он причисляет к рассудочным формам мышления, ибо она имеет только субъективное значение и не касается сферы бытия. Но будучи великим диалектиком, он видел, что математика не умещается в рамках рассудка» [25, с.10].

 Революционный характер гегелевской философии в области естествознания, отмечает исследователь квантовых технологий Л.В. Красильников, был выражен следующим положением Гегеля: «…Рассматривая предметный мир, мы на самом деле всегда уже имеем в виду как цель такого рассмотрения меру, и на это указывает наш язык, который называет исследование количественных определений и отношений измерением» [19, с.60].

Открытие Гегеля коснулось даже производства: «Тщательный анализ производства показывает, что технологический процесс в качестве теории и практики измерения во многих положениях совпадает с «Наукой логики» Гегеля. То есть правила, которыми руководствуется инженер на предприятии, вполне согласуются с законами диалектики. По сути, «Наука логики» в виде техпроцесса становится настольной книгой инженера. На деле получается, что в области технологии, как правило, практик («технарь») вынужден переучивать теоретика («чайника») и приспосабливать его к реальному процессу» [19, с.60].

Переучивая «чайника» - теоретика, инженер полагает, что Гегель открыл понятие «мера», снимающее противоречие между количеством и качеством:

«Природа же самого вещества вытекает из форм движения и познается только через движение. Поиск путей к сущности приводит Гегеля к применению категории меры. Анализируя историю философии по данной теме, Гегель понимает, что является первооткрывателем меры как третьей категории к качеству и количеству. Далее, признавая необходимую связь категорий, Гегель исследует переход меры в сущность и пути реализации сущности в законе. Следовательно, мера, сущность и закон являются однородными, однопорядковыми понятиями» [19, с.61].

Л.В. Красильников, как и большинство интерпретаторов, смешивает закон и сущность, поскольку в анализируемом разделе Логики они тождественны: «Что собой представляет закон Вселенной, Гегель, конечно, не мог знать в силу исторических границ научного прогресса того времени. Однако мыслитель смело смотрел в глаза истине и верил» [17]. Во что верил Гегель, автор подтверждает его цитатой:  «У скрытой и замкнутой вначале сущности вселенной нет силы, которая могла бы противостоять дерзанию познания; она должна раскрыться перед ним, показать ему свои богатства и свои глубины и дать ему наслаждаться ими» [8, с.66].

Однако сущность Вселенной, которую знает только ее Творец и ее законы, как предмет философии природы, отличаются от понятия сущности, которую Гегель сопоставляет во Втором разделе Логики (Учение о сущности), с понятием закона.

Вслед за многими учеными инженер повторяет, что квантовая теория была предвосхищена Гегелем:

«Дело в том, что в этом законе (закон взаимного проникновения противоположностей – Ю.П.) прописывается основной принцип диалектики, применяемый как в теории измерения, так и в квантовой теории, которая ниже будет также исследована, а пока рассмотрим процесс измерения. Диалектика измерения такова, что вещи и процессы, данные в форме непрерывных величин (измеряемые величины), постигаются как дискретные (через единицы измерения). А сам принцип диалектики выражает то, что дискретность и непрерывность являются нераздельными, проникающими друг друга понятиями и что непрерывность так же содержится в дискретности, как и дискретность в непрерывности. Без знания этого принципа, по мнению Гегеля, «нельзя, собственно говоря, сделать и шагу в философии» [17].

И как утверждает Г. Ф. Перетятькин, и в науке: «Но, даже рассматривая развитие в формах чистого мышления, Гегель, во-первых, обнаруживает и категориально выражает, в качестве необходимой и периодически повторяющейся в развитии, фазу неравновесного состояния объекта, когда «ломается» весь схематизм и развитие погружается «хаос», столь любимый современной синергетикой. … Без этого «ветвления» и рассеивания, которые современная синергетика лишь переоткрывает на материале развития конкретных наук, диалектика вырождается в банальную линейную схему. И когда философы отождествляют такую «линейную» трактовку диалектики с диалектикой вообще, то это заставляет их менять диалектическое «первородство» на «чечевичную похлебку» синергетики» [27, с.13].

4.6. Дух как основание природы

Гегель 200 лет тому назад развел математическую и физическую реальность, пишет Л.Е. Федулаев: «…Законы, выдаваемые за законы обеих этих сил (центростремительной и центробежной - Л.Ф.), суть на самом деле математические законы движения, лишь получившие несвойственное им обличие и название физических сил… все эти различные силы — только пустые названия, без которых лучше было бы обойтись, ибо из пустоты этого различения и возникли вся путаница и нелепость в объяснении явлений» [35, с.8], - цитирует Л.Е. Федулаев диссертацию Гегеля «Об орбитах планет». 

Вместо различных сил Гегель, пишет Л.Е. Федулаев, предложил понятие эфира, к которому пришла современная физика: «Сейчас Гегель забыт и отброшен, как отброшены и тысячелетние раздумья философии об эфире. Но не эта ли самая «материя в состоянии наибольшего расширения» стучится в науку в виде то «физического вакуума», то - «скрытой массы»?» [35, с. 14].

     Обратимся к истории и остановимся на отношении Гегеля к математическому методу в физике. Свою позицию по данной теме Гегель выразил таким образом: «…Математика вообще не в состоянии доказать определения величины в физике, поскольку эти определения суть законы, имеющие своей основой качественную природу моментов; математика не в состоянии это сделать по той простой причине, что она не философия, не исходит из понятия, и поэтому качественное находится вне ее сферы» [35, с. 358], - цитирует Л.Е. Федулаев Гегеля.

     Трудности, с которыми столкнулась современная наука, были разрешены давно. Уже Платон понимал, что основанием времени является вечность (единство настоящего, прошедшего и будущего). Но для осмысления метафизики нужна философская культура.

Поразительные данные приводит В.И. Поляков в книге «Экзамен на «Homo Sapiens-II». Оказывается,  идея  вечности как единства настоящего, прошедшего и будущего  была возрождена забытым русским ученым М.С. Аксеновым в книге «Нет времени».

«Эта книга, — пишет Поляков, — осталась незамеченной в науке, так же как и вышедшая ранее в 1896 году в Харькове его работа «Трансцендентально-кинетическая теория времени». В ней за 9 лет до появления первой статьи А. Эйнштейна «К электродинамике движущихся сред» он предвосхитил многие идеи теории относительности. Аксенов осознавал уникальность своего открытия, но так и умер, всеми забытый и непонятый. Он считал, что движения времени самого по себе не существует, а наше представление об изолированном времени — всего лишь иллюзия. Существует не течение времени, а единовременное единство настоящего, прошедшего и будущего: «они не фикция, а реальнейшая реальность» [31].

Опираясь на достижения предшественников, В.И. Поляков показывает, что основанием всех материальных процессов является Дух, как об этом писал еще Декарт:  «ДУХ — это вихревое движение небесных сил, а материя - протяжённость в пространстве; вихрь не имеет строгой протяжённости, он появляется и исчезает» (Р. Декарт).

Понятие духа, сродное Декарту постулировал и предшественник Эйнштейна, Х. Лоренц: «Дух — несжимаемый и неподвижный, а электромагнитное поле — его свойство; поле и вещество, состоящее из заряженных электронов, — разные субстанции».

Аналогичные мысли высказывали и авторы электромагнитной теории Д. Максвелл и М. Фарадей: «Дух служит первоосновой структуры всего материального, а атомы представляют лишь сгустки силовых линий поля, а эти линии могут рассматриваться как потоки, или как распространяющиеся колебания, или как стационарные волнообразные движения, или как состояния напряжения. (М. Фарадей).

«Электромагнитные процессы в пространстве математически описываются как волновые процессы в среде ДУХ, распространяющиеся со скоростью света, и аналогичные движению вихрей в жидкой среде. (Д. Максвелл) [31].

     Мы видим, что «высокая» наука стучится в дверь метафизики, а основная «масса» придерживается эмпирической парадигмы софистов и Диогена. Они полагают, как думал софист Горгий, что мыслимое - нереально. Опровергая Парменида, тот аргументировал, что можно помыслить не существующую вещь, летающий корабль. К его стыду, корабли ныне даже плавают под водой, что во времена Жюля Верна, считалось мистикой. Проблему усугубляет то обстоятельство, что современная философия, под влиянием «научной религии» (Эйнштейн) заняла позицию софистов. Вся надежда на глубокий кризис, в котором находится наука. Может он заставит ученых «образумиться»?!

Примечания

* Как показал Н. Кузанский, в метафизике Аристотель невольно демонстрирует диалектику.

Литература

1. Баженов Л.Б. Иерархическая структура объяснения и статус феноменологических теорий // Философия науки. Вып. 4. – М.: ИФ РАН, 1998. С. 88-99.

2. Вейль Г. Математический способ мышления. М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1989.

3. Владимиров Ю. С. Макроскопическая природа классического пространства-времени // Основания физики и геометрии / Под ред. Ю. С. Владимиров. - РУДН М, 2008. - С. 23-59.

4. Владимиров Ю.С. Метафизика. Изд-во “Лаборатория базовых знаний”, 2002.   

5. Владимиров Ю.С. Соотношение программ бинарной геометрофизики и теории физических структур // Основания физики и геометрии» М. РУДН 2008. С. 210- 216.

6. Владимиров Ю.С. Физические основания геометрии // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11598, 26.10.2004 // http://www.trinitas.ru/rus/doc/0231/008a/02310037.htm

7. Владимиров Ю.С. Фундаментальная теоретическая физика и метафизика // Метафизика, 2011, № 1. С.88-105.

8. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн.1.- СПб.: Наука, 1993.

9. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т. 1. М., Мысль. 1970.

10. Гегель Г.В.Ф. Философия религии. В 2-х томах.- Т.2.- М., "Мысль", 1977. - С.337-498.

11. Жебит Наталия. Разговоры с Богом. // Квантовая Магия, том 5, вып. 1, стр. 1501-1514, 2008, с. 1513  //http://quantmag.ppole.ru/quantmag/volumes/VOL512008/p1501.pdf  (Получена 6 декабря 2007; опубликована 15 января 2008)

12. Захаров В.Д. Метафизика и физика геометрических пространств // Метафизика, 2011, №2. С. 6-30.

13. Зеннхаузер В.Платон и математика. - СПб.: Издательство РХГА, 2016.

14. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. – Т. 3. – М.: Мысль, 1964.

15. Кант И. Метафизические начала естествознания // Соч.: В 6 т. - Т. 6. - М.: Мысль, 1966.

16. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // //Кант И. Собр. соч. в 6-ти тт, Т.4, ч. 1. М., 1965. - С.67-209.

17. Красильников Л.В. Гегель и естествознание. // http://philosophystorm.org/node/2273/print

18. Красильников Л. В. О кризисе и застое в математике и естествознании // http://online.rae.ru/pdf/599

19. Красильников Л.В. Теория всего сущего как наука о мерах. Дискуссия теоретиков и практиков. 1 (4), 2011. Издательство: Ист файненшиэл сервисиз энд консалтинг (Тюмень). С. 59-63.

20. Кулаков Ю.И. Наука и религия: Почему я христианин? // http://altrea.narod.ru/creation/kulakov.html

21. Кулаков Ю. И.  О Мире первичной реальности – очевидном, загадочном и невероятном // Основания физики и геометрии, 2008.- C. 217-246.

22. Кулаков Ю.И. Теория Физических Структур (Математические начала физической герменевтики). М., ООО «Компания Юниверс Контракт», - 2004.

23. Линьков Е. С. Становление логической философии // Гегель Г. В. Ф. Наука логики. - СПб., 1997. - С. 5-16.

24. Maxwell Nicholas. Understanding Scientific Progress: Aim-Oriented Empiricism, 2017, Paragon House // http://www.paragonhouse.com/Understanding-Scientific-Progress-Aim-Oriented Empiricism.html

25. Мейдер В.А. Философия Гегеля и математика: Лекционный материал к курсам "Философия" и "История и методология математики". – Волгоград: Издат-во ВолГУ, 2003.

26. Огурцов А.П. Философия природы Гегеля и ее место в истории философии науки.  //Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. - М.: "Мысль", 1975. - С.595-622.

27. Перетятькин Г. Ф. Данте, Гегель и «Метафизика света». Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. Выпуск № 20 (115) / том 18 / 2011. С. 5-15.

28. Печурчик Ю.Ю. Картезианская революция. Возможно ли познание скрытых качеств на языке математики - http://www.vashakniga.org/

29. Печурчик Ю.Ю.. Русская религиозная философия и классическая метафизика. Рождение новой формы религиозной философии //http://www.vashakniga.org/phylosophy/ (Опубликована: 9-02-2016)

30. Печурчик Ю.Ю. Плотин: истоки классической философии западноевропейской // https://www.academia.edu/24387115/Плотин_истоки_классической_западноевропейской_философии

 31. Поляков В.И. Экзамен на «Homo Sapiens-II». От концепций естествознания ХХ века - к естествопониманию. "Академия Естествознания", 2008 // http://www.monographies.ru/en/book/view?id=37

32. Севальников А.Ю. О некоторых тенденциях в интерпретации науки // Философия науки. Вып. 6. – М.: ИФ РАН, 2000. С. 3-9.

33. Севальников А. Ю. Философский анализ онтологии квантовой теории. М.: ИФРАН, 2005.

34. Смирных С.В. Культ как спекулятивный момент религии //Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия: Сб. материалов Второй международной науч. конф./ СПб.: РХГА, 2009. С.46–56. //www.smyrnyh.com

35. Федулаев Л.Е. Физическая форма гравитации. Написана в форме автореферата книги «Физическая форма гравитации: диалектика природы». Опубликована (в сокращении) в журнале «Знак вопроса» № 1/2005.

36. Чусов И.В. Гегель и квантовые корреляции (получена 3 марта 2005; изменена 8 марта 2005; опубликована 15 марта 2005) //Квантовая Магия, том 2, вып. 2, стр. 2221-2235, 2005 //http://quantmagic.narod.ru/volumes/VOL222005/p2221.html.

37. Шредингер Э. Разум и материя. - Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2000.

38. Эйнштейн А. Физика и реальность. - М.: Наука, 1965.