Виталий Иванов, 6 Ноябрь

Реальный мир не обобщает, это делает наше сознание для удобства бытия, классифицируя по неким выделяемым градациям общее.

Понятие - результат обобщения реального мира, обозначенный знаком, на сколько я Вас правильно понял. Если так, то согласен. То, что реальный мир (реальность), нами обобщается для удобства бытия, у меня также не вызывает сомнений. Полностью согласен с тем, что реальный мир, мы выделяем по неким "градациям", но то, что это делает наше сознание, у меня вызывает сомнение. На мой взгляд, выделяя мир по неким градациям, мы, тем самым, начинаем его осознавать через нарекаемое (имя существительное). Здесь, опять же на мой взгляд, есть тонкость: Способность выделять действительность по неким "градациям", то есть ее воспринимать - познавать, мы можем благодаря неким механизмам, встроенным генетически - человеческое. Но выделить ее, то есть осознавать познанное, мы можем только с помощью внешнего, через имя рек - божественное. Человек существо культурное, и рождается он раньше, чем начинает осознавать. Собственно, человеком он становиться в результате общения через осознание познанного.

«В 1799 году на юге Франции нашли мальчика. Он не был похож на человеческое существо. Передвигался на четырех конечностях, ел как животное и кусал тех, кто к нему приближался. Обоняние и слух были у него чрезвычайно развиты, но очень своеобразно; при треске ветки или разгрызаемого орешка он подскакивал, тогда как хлопанье дверью не вызывало ни малейшей реакции. Он был способен ходить голышом в мороз или вытаскивать пищу из очень горячей воды, не испытывая по-видимому боли. Издавал лишь нечленораздельные звуки, не пытаясь вступать в общение с новым окружением.

Известный психиатр Пинель заявил, что мальчик страдает неизлечимым слабоумием. Молодой врач Итар, не согласился с таким диагнозом. По его мнению, поведение ребенка, - следствие ранней и длительной изоляции от людей. Путем надлежащего обучения он вступит в лоно общества, и будет жить нормальной жизнью.

После пяти лет усилий Итар был вынужден признать, что ему никогда не удастся достичь поставленной цели. Мальчик научился узнавать различные предметы, понимал несколько слов и умел их произносить, мог написать и прочитать некоторые из них, не очень представляя их значение: но вскоре он перестал делать успехи.

Попытки приучить мальчика к общению потерпели полную неудачу: он не смог научиться играть или вступать в какие-либо другие отношения. Вплоть до смерти в возрасте 40 лет никаких заметных улучшений в его поведении не произошло.

История порождает серьезные вопросы о том, что составляет основу человеческой природы.

Рождается ли человек с теми признаками, которые отличают его от прочих живых существ, или же он приобретает их в результате общения с себе подобными? Мальчик «чувствовал» иначе; он «слышал» иначе и «видел» не так, как нормальное человеческое существо. Его эмоции и его мотивации тоже были иными. Сделала ли его таким среда, в которой, он жил, или у него изначально отсутствовал умственный багаж.

Тем не менее, он относительно быстро научился передвигаться на двух ногах, пользоваться предметами обихода и, главное, овладел, хотя и в зачаточной степени, членораздельной речи, к чему не способна ни одна обезьяна.

Какова роль врожденного и приобретенного в развитии человека? При рассмотрении этой истории встает еще один вопрос, вытекающий из первого: если мальчик был наделен признаками человека, то почему он не смог полностью освоится в человеческом обществе? Был ли он «идиотом» от рождения, или «аутистическим» ребенком, который не смог бы адаптироваться в любом случае. Впоследствии находили и других таких детей. Большую их часть удалось перевоспитать, и чем моложе они были в тот момент, когда их находили, тем легче удавалось вернуть их в общество. По-видимому, в процессе развития имеются некоторые оптимальные периоды для обучения, которые позднее не усваиваются, как в случае с описанным мальчиком, начавшего обучаться лишь в 12 лет.

Был ли он нормальным или нет?

Безусловно, да – до тех пор, пока он жил в лесу. Одно то, что он сумел выжить на протяжении стольких лет, говорит о его почти идеальной адаптации. Но люди, соприкасавшиеся с ним после того, как он был найден, утверждали обратное. Вот еще одна проблема: на какие критерии следует опираться при определении нормы? Нередко мы обращаемся к собственным   схемам мышления, чтобы судить о том, что считать нормальным, а что нет.» Ж. Годфруа. Что такое психология. Том 1. Стр. 19-21. Москва, мир, 1992г.