можно ли какое-либо государство считать таковым если оно договаривается о территориях, или в войне за территорию, образование не может называться государством если оно не самодостаточное, империей только. Венедиктов говорит что мы победили фашизм, это нонсенс, скорее фашизм победил "нас", так точнее. Какое значение имеет "вина" за содеянное если оно совершается по закону данной империи, никакого, и война в таком случае оправданная, как и обретение территорий в ходе таковой войны, а иначе это не война. Империя ввела даже правила ведения войны, и почему-то никому в голову не пришло что это некий абсурд, и когда Гитлер приступил к "окончательному решению еврейского вопроса", и тогда не поняли логики войны. Гитлер нарушил правила войны и организовал уничтожение мирных граждан, что и сейчас происходит всюду, а значит искать логику в войне невозможно, и если война допускается, то виноваты все вырастившие войну, и надо обратить внимание на глобализм в политэкономии, размывающий границы, и имеющий повод к войне. Либерализм создаёт повод к войне, в заботе о рынках, а либерал-фашизм организует войну в самой империи, и если империя не знает границ, а только возможности распространения, и которые работают в законе сами. Разве Путин не развязывал, как и Гитлер в своё время, войну против граждан своего государства, а значит что-то двигает его к тому, и не в пустом пространстве вожди такое замышляют и реализовывают, а в толпе, и в какой-то момент толпу тяжелее становится удерживать в государстве, а тогда потребуется хаос и вне его. Гитлер был последовательным в логике войны, и это было самое большое преступление перед либерализмом, и поэтому кто-то продолжает считать его выдающимся политиком, а кто-то злодеем, не имеющим принципов, и точно также россияне Сталина отмечают за "заслуги", так как толпа всюду одинаковая и "беспринципная". Фашизм не существует вне государства, и только в нём он расцветает и развивается готовясь к новой войне.

А. Венедиктов― Ну, смотрите. Да, пакт Молотова-Риббентропа и его секретные протоколы, которые неотрывная часть – это очень болезненная для любого человека, который родился на территории Советского Союза, штука. Потому что когда ты знакомишься с документами и понимаешь, что Сталин договорился с Гитлером разделить Польшу, Прибалтику и Восточную Европу, как бы ты ни относился к Сталину, у тебя ощущение, что твоя страна… Ну как?! 
И. Воробьева― Которая победила фашизм. 
А. Венедиктов― Мы воевали с фашизмом и да, победили его. Я помню, для меня впервые, когда я познакомился с историей протоколов (еще протоколы не были) – это был шок, знаешь, такой. Тем более я преподавал в школе. Я про это ничего… Ну, не ничего не знал, а что-то знал. Но поскольку протоколов не было, я говорил, что есть версия, что были секретные протоколы. На мой день рождения пришли несколько моих детишек из первого выпуска. Им сейчас по 50 как раз в этом году. 
И. Воробьева― Да, хотела спросить, сколько детишкам. 
А. Венедиктов― По 50 исполнилось детишкам. И мы как раз тоже зацепились языками про то, как преподавал. А я не знал. И у меня было такое чувство шока, что я детей обманывал. Ну. когда я познакомился. Но, вообще, я Путина понимаю. Для нормального человека это должен быть шок, особенно нашего возраста. Какой Гитлер? Мы воевали с Гитлером. Какой союз? Какая дружба, скрепленная кровью? Ну вы что, сдурели?! И я его очень хорошо понимаю. Это первая история. Это правда шок. И очень много людей вокруг меня испытывают шок. Когда я читал в Ельцин Центре, я же видел глаза людей, которые там сидели. 
Уже все знали. Протоколы мы опубликовали в мае 19-го года, полгода назад всего. МИД опубликовал российский. Но все равно шок. И неприятно. Ну, с Гитлером. Мразь какая. Ну правда мразь. То есть мы что, отвечаем за Вторую мировую? 
И. Воробьева― Вместе с ним. 
А. Венедиктов― Да, конечно. И это, конечно, вызывает дополнительный шок. Это первое. Второе. Все документы, которые читал Владимир Путина вчера, они известны. Некоторые – для широкого пользования. Но они все рассекречены были. Там новых для меня были две позиции. Но они не сущностные. Ничего секретного в них не было. Они были рассекречены давно. 
И. Воробьева― Вот то, что Путин. 
А. Венедиктов― То, что Путин читал, да. Ну, не публиковали. Потому что они несодержательные с точки зрения контекста. О том, что страны все пытались договориться с Гитлером, чтобы не было войны. Европа была травмирована Первой мировой войной. И все государства там, я имею руководителей государств, даже не народы (народы не разговаривали), хотели избежать войны, за исключением Гитлера. И все пытались договориться. Тоже абсолютно верно. И то, что Германия была унижена Версальским миром после Первой мировой войны, была победителями втоптана в понятно что – тоже верно. Все правильно говорил Путин в этой части. 
Но при этом сразу хочу вам сказать, что те документы, которые ему готовили… Понятно, что он не пошел в архивы. Я понимаю, как это было. Он сказал: «Принесите мне документы, которые доказывают, что Франция и Англия сговаривались с Гитлером». Ему достали эти документы. Их полно. Они сговаривались с Гитлером. Не только в Мюнхене. Поляки тоже сговаривались с Гитлером. И ему отобрали документы. Мы знаем, что такое выборочные документы. Люди, которые работают с документами, я имею в виду не историки, а люди, которые работают вообще с документами, бухгалтеры, знают, что выборочная история – это искажение. 
Пойди мне предоставь весь набор документов. Что будет с тобой? Ну, например. Так, совсем простой пример, о котором мало кто знает. А он об этом упомянул. Он сказал: «А вот смотрите, в 34-м году (Гитлер только год) Польша подписывает с Германией тоже пакт о ненападении». А-я-яй. 
И. Воробьева― Тоже назван какими-то фамилиями этих. 
А. Венедиктов― Ну, Польша с Германией, с Гитлером. Все правда. Только одно: в 34-м году германская армия по Версальскому договору составляла 110 тысяч человек. У поляков – 600 тысяч. Это раз. 110 тысяч и не больше. Рейхсвер не имел права иметь больше. Вторая история. В январе подписан польско-германский договор о ненападении, а в мае 34-го года, о чем Владимиру Владимировичу документы, конечно, не положили, Советский Союз и Польша продлевают договор о ненападении до 45-го года. Ну ребята, если вы все даете, вы уж президенту дайте, что в один и тот же год Польша заключает соглашения с Германией, со своим западным союзником, еще ослабленными, но уже набирающим, и с Советским Союзом. 
Причем досрочно продлевает. Договор в 32-м году, а это в 34-м году. После договора с Германией. То есть страна себя пытается обезопасить с двух сторон. 
И. Воробьева― Со всех сторон, да. 
А. Венедиктов― Вот вам маленький пример. То есть Путин читает этот документ, а этого документа ему в папочку не положили. То, что история показать, что Польша виновата… Не виновата, неправильно. Вот я для себя выработал две темы. В развязывании Второй мировой войны виновата Германия, фашистская Германия. Еще раз, виновата Германия. Те страны, которые способствовали, ответственны. Это разные истории. Вина и ответственность – это разные истории. Давайте вот так вот разделим. Ответственно ли руководство Польши? Конечно. 
И правильно Путин говорит, в 38-м году – он читает документ – когда Чехословакию разодрала Германия при умиротворении Англии и Франции (правительство Даладье и правительство Чемберлена), Польша предъявляет ультиматум и захватывает спорную, но принадлежащую Чехословакии область Чехословакии – Тешинскую область и еще одну область, как говорит Путин. Правильно все говорит. Абсолютный акт агрессии. Все правильно. Кому это было неизвестно? Но продолжение. Давайте продолжение. А в 47-м году после окончания Второй мировой войны Тешинская область возвращена Чехословакии. 
А в 2009-м году президент Польши Качиньский сказал: «Это наш грех и нет нам прощения». Сказал он публично: «Нам не добиться прощения за наш грех, что мы вот эту Чехословакию вместе с Германией дербанили». Ну вот, собственно. Ну да. 
И когда Путин говорит, вот смотрите, Англия и Франция тоже там Мюнхенское соглашение, начало войны. Да. Только народы Англии и Франции отвергли свои правительства тогда еще. И национальными героями Англии и Франции являются люди, которые противостояли Мюнхенскому сговору – Черчилль (о котором Путин тоже говорит), Де Голль. А что, Чемберлен, Даладье – они что, национальные герои, ими восхищаются, их дни рождения празднуют, к их могилам политические партии носят венки? Нет, это позор. И нынешние правители Англии и Франции говорят, что Мюнхен – это в лучшем случае ошибка, в худшем – позор. 
Ну так вот. Все правда. То есть все, что Путин говорил, все была правда, но не полная правда. Как известно, неполная правда – это вот… То есть документы да, надо признавать. И там есть пара любопытных. Я про них не знал. Но все страны пытались найти эту позицию. Поэтому я не могу сказать, Путин врал, документы ложные. Нет, Путин не врал, документы не ложные. Но, как известно, вывод всегда идет из общего. 
И. Воробьева― Подождите, то есть все страны, которые там сговаривались, договаривались и так далее, они впоследствии сказали: «Да, это позор, это ошибка». 
А. Венедиктов― Да. 
И. Воробьева― И только Владимир Путин говорит, что а-я-яй, мы – нет. 
А. Венедиктов― Нет, нет, нет. Ой, нет. Потому что Владимир Путин написал уже одну статью на эту тему. Он сейчас новую статью будет писать. 
И. Воробьева― Он планирует еще одну сейчас, да. 
А. Венедиктов― Он написал статью в 2009-м году в польской газете, где он сказал замечательную вещь о том, что соглашения с нацистской Германией были не только аморальны, но и были неэффективны. Понимаешь, да? Поэтому все, что происходит сейчас, свистопляска вокруг пакта – это абсолютно чисто сегодняшняя политическая ерунда. Пройдет. Эта вода схлынет. Но беда в том, что если он напишет статью в том духе, в каком он говорил, Это будет сигнал для учебниках в школах. А нашего журнала «Дилетант» почти не осталось – распродан весь тираж. Там еще в книжных магазинах только по 100 экземпляров максимум и всё. Но тем не менее надо понимать, на самом деле, что есть… А теперь о вранье. 
И. Воробьева― О! 
А. Венедиктов― А он не соврал. Это не его вранье. Ну, если в статье может появиться. Но вранье есть. Есть несколько вранья, которое тянется с тех времен и которые придворные историки пытаются доказать. 
И. Воробьева― Ну, например. 
А. Венедиктов― Например, пакт Молотова-Риббентропа и секретные протоколы, которые эти люди раньше отвергали и говорили, что это все лживые, фальшаки. А теперь МИД опубликовал. Ну, вынуждены были. Ну хорошо, вынуждены были. Отодвинул войну на 2 года – вранье. Для того, чтобы начать войну – это, просто, надо знать, как работал германский Вермахт, германский штаб – германский штаб должен был получить задание о создании оперативного плана. Не политического – «Мы вам объявляем войну!». 
Приблизительно мы знаем, сколько занимал времени оперативный план – 5 месяцев. Вот когда Генеральный штаб получает, куда эту армию, куда эту армию, цель туда, цель сюда, вот этот план «Барбаросса», нападение на Польшу, план «Вайс». Мы знаем, что план «Вайс» начал разрабатываться где-то в апреле и закончился в августе. Вот вам, пожалуйста. А план «Барбаросса» мы точно знаем, когда впервые Гитлер дает команду как Верховный главнокомандующий Генеральному штабу начать разработку военного плана нападения на Советский Союз. Есть дата, она в дневнике, начальника штаба Сухопутных войск генерала Гальдера – 22-го июля 40-го года. 
И. Воробьева― Ого. 
А. Венедиктов― Ни в каком 39-м году. До этого ни одного документа вообще. Да, есть сентенция: «Мы разорвем Россию. Большевики поганые. Евреи, все такое, мировой капитализм». Но это все декларации. А вот подготовка к войне, когда начинают танки перебрасывать… 22-го июля только назначается опергруппа во главе с полковником (он потом в Нюрнберге был). И только в декабре, 18-го декабря 40-го года Гитлер подписывает план «Барбаросса». Оперативный план, не политический. 
И. Воробьева― А конкретный уже, да. 
А. Венедиктов― Это Айне колонне марширен, цвайне колонне марширен. Это как они любят. 
И. Воробьева― Ужас. 
А. Венедиктов― Там все 18-го декабря. И поскольку понятно, что ни зимой и не ранней весной, поскольку дороги отсутствуют, нельзя идти танком, значит понятно, что это май-июнь. Так оно и случилось. Значит, это полное вранье. Теперь еще одно вранье. Полувранье. Советский Союз использовал передышку. Да, Советский Союз использовал передышку. Назовем это передышкой, хотя мы вели войну с Финляндией, мы захватывали Прибалтику. 
Ну, передышка, хорошо. Совершенствование армии. Действительно, выпускались новые модели самолетов, танков, армия мобилизовывалась. Все правда. Не все правда. Одну цифру перед новостями. Ведь Германия же тоже не стояла на месте. У нее тоже, получается, была передышка. Она воевала, правда, с Бельгией, с Норвегией, с Францией, с Великобританией. 
И. Воробьева― Ну, как и мы. 
А. Венедиктов― Не, не как мы. Она там воевала. Она набиралась опыта. Но есть другая история. Есть одна цифра очень показательная, очень важная цифра, которую, я думаю, что я передам Владимиру Владимировичу. Это аргумент для его статьи. Я помогу. Я, конечно, не готов к тому, что статья выйдет за двумя фамилиями – Путин, Венедиктов. 
И. Воробьева― Ой, Алексей Алексеевич. 
А. Венедиктов― Я не рвусь туда. Но я готов помочь. История заключается в том, что в результате за эти полтора года с начала пакта и вот этой передышки 22-го июня 41-го года Советский Союз получил территорию (Прибалтика, кусок Финляндии, Западная Украина, Западная Белоруссия плюс Бессарабия и Буковина), на которой проживало 23 миллиона человек. Что это значит? 23 миллиона человек. Это значит, что часть из них – это мобилизационные, станет солдатами, часть будет рабочей силой. Ну вот появился дополнительный ресурс, передышка – 23 миллиона человек. 
Германия за это же время присоединила к себе территорию 87 миллионов человек. И плюс к этому, если в 39-м году у Германии не было ни одного союзника военного, даже Польша не была союзником, она там пошла потом, но потом, то плюс союзники – еще 23 миллиона. То есть, на самом деле, когда мы вдруг видим, что в 41-м году армия полмиллиона финнов воюет, в 41-м году полмиллиона румын воюет на территории Советского Союза, то есть союзники – вот они. И в результате вот эта территория дополнительная плюс союзники, там еще, еще, еще – 122 миллиона человек. Значит, 23 и 122. А это что? Мобресурс. 
Скажем, на заводах в Западной Германии работали в основном французы, а рабочие были мобилизованы в армию. В Польше армия вторжения в 39-м году германская – 1 миллион 600 тысяч людей. В Советский Союз армия вторжения, вошли сухопутки – 3 миллиона. В два раза больше. За это время Германия нарастила… Я даже не говорю про танки, винтовки, самолеты. Это можно сравнивать. То есть, на самом деле, не отодвинула войну, потому что война не могла быть. Еще не было ни одного сантиметра границы между Германией и Советским Союзом в 39-м. Она возникла-то после пакта. И второе – это мобресурс. Поэтому весь вопрос: а кто больше от этой передышки получил-то? Кто больше получил? 
И. Воробьева― Ну так это ж по итогам только можно посмотреть. 
А. Венедиктов― А мы-то сейчас должны смотреть по итогам уже. Результат. Чей это был триумф? Чьей дипломатии? Советской дипломатии с ее передышкой или германской дипломатии, которая подготовилась к войне такой 4-летней? Поэтому много хитростей. Я готов споспешествовать статье Владимира Владимировича со всеми этими аргументами и еще другими. 
И. Воробьева― Алексей Венедиктов готов помогать Владимиру Путину написать статью о предыстории Второй мировой. Но мы вернемся еще к этому, потому что вопросов очень много от слушателей. Я их вижу и обязательно задам после перерыва. У нас сейчас новости и краткая реклама. 
Ирина Воробьева. Нас показывают в Ютубе на канале «Эхо Москвы». И можно писать СМСки. Тут вопрос по поводу предыдущей нашей темы, я имею в виду по пакту Молотова-Риббентропа. 
А. Венедиктов― Ну давай добьем. 
И. Воробьева― Да. Тут вот наш слушатель пишет, что Путин поднимает эту тему, потому что Запад сваливает вину только на СССР и Германию, будто сами совсем не причем. Вы согласны с таким утверждением? 
А. Венедиктов― Нет, я не согласен с таким утверждением, потому что, собственно говоря, уже по своим грехам Запад высказался много раз. Более того, я вам могу сказать, что Мюнхенский сговор или Мюнхенское соглашение было расторгнуто формально Британией в 42-м году, а Францией, Комитетом спасения Франции – в 44-м году. То есть оно было признано вот таким. И я не знаю ни одной политической партии Германии, не одной политической партии во Франции, не одной политической партии в Англии, ни одного известного политика, который бы поддерживал и говорил: «Ой, это триумф дипломатии». Не, есть такие историки. Правда, там они есть. 
Но историки должны спорить. Вообще нет вопросов с этим. Но это ни в учебниках школы, это ни в политическом дискурсе не присутствует. Поэтому вы не правы, просто, от того, что вы не знаете, что в Англии и во Франции уже давно поставлена точка в этом вопросе с точки зрения политики. 
Теперь что касается Резолюции Европарламента, о которой говорил Путин. Действительно, именно потому, что Советский Союз (а теперь Россия) говорит: «А чо такого?». Ну, Резолюция – это штука политическая, а не историческая. Европарламент сделал ровно то, что делает Путин – он занимается политикой на истории. Я противник того, повторяю еще раз, чтобы парламенты, президенты определяли, что в историческом смысле произошло, а что не произошло. Мы видели, какая шла драчка – не принимали Македонию в НАТО из-за того, что Греция делала стоп, потом что она назывался Македонией, потому что «македонцы – это мы; это Северная Македония». 
Теперь приняли в НАТО. Слушайте, я понимаю, ну вот война с памятниками. Какая Великая Отечественная война и Вторая мировая война? Вы думаете, это только сейчас здесь? Вы вспомните, в США валят памятники героям Гражданской войны – то южанам, то северянам. Это вот такое сознание. Но это делают люди. Когда это делают парламенты… – «Мы запрещаем вам обсуждать тему геноцида армян. Мы запрещаем вам обсуждать тему Холокоста». За это вводятся уголовные наказания. И при всем понимании того, почему это парламенты делают… Они как бы отвлекают. Вот сейчас пожалуйста вам. Был геноцид армян? Был геноцид армян. 
Почему сейчас комитет Сената США принимает Резолюцию? Потому что это отношение с Турцией, а не потому, что был геноцид армян. Что лицемерить-то? Поэтому я категорически против и Резолюции Европарламента, на которую набросился Путин, и вот мы сейчас увидим, как вслед за статьей Путина ринутся писать школьные учебники, переписывать школьные учебники по-другому. Поэтому вы неправы. Знаете, вот есть как бы консенсус, что когда люди говорят: «Солнце восходит на Востоке». Но Солнце не восходит на Востоке. Оно вообще не восходит. Солнце восходит на Востоке. Все, никто не говорит: «А нет, на Западе». Солнце восходит на Западе… Ну, давайте это обсуждать. 
И. Воробьева― Ладно, хорошо. Тут некоторые написали, что типа хватит уже про пакт. Ладно, я не против. 
А. Венедиктов― Да я не про пакт, я про Путина. Я объясняю, почему эта история политическая, а не историческая. Я объясняю ровно про это. Потому что когда вы сталкиваетесь с документами… Ну, я вам приведу один пример. Тоже Путину не сказали. Когда поляки откровенно – никаких секретов не было, это все не секретно было – предъявили ультиматум Чехословакии, что вот они зайдут сейчас в Тешинскую область (Судеты заберут немцы, а мы заберем Тешинскую область, населенную в основном поляками, кусок Империи Австро-Венгерской), Советский Союз грозно сказал: «Мы тогда разорвем договор с Польшей о ненападении. Вот только попробуйте зайти!». Они попробовали. Договор не разорвали. 
Ну слушайте, надо же отличать декларации политические сиюминутные от документов. Но все-таки внимательнее надо наблюдать, я бы сказал так. Поэтому еще раз, заканчивая, если это заканчиваем. То, что про это Путин сказал – это часть правды. Эти документы важны в обороте. И да, правительства Даладье, Чемберлена, ну Пилсудского уже не было, он уже умер к этому времени (я не помню, кто был президентом Польши), ответственны за развязывание Второй мировой войны. 
И сталинское правительство ответственно за развязывание Второй мировой войны, потому что Польша делила Чехословакию, а Сталин делил Польшу. Как это оправдывает Польшу, как это оправдывает Сталина, я не знаю. По-моему, никак. Вот и все. Да, ответственны. Ну да. 
И. Воробьева― Хорошо. 
А. Венедиктов― А гитлеровская Германия – виновата. Разницу понимаем? 
И. Воробьева― Это и есть разница. Ну, Путин употреблял слово «зачинщики». 
А. Венедиктов― Не, зачинщики войны – это агрессоры. Извините, зачинщики войны – это те, кто вел свою армию на территорию другой. Еще одна вещь очень важная. Извини. Когда он говорит, что Красная армия практически не воевала на территории Польши – это неправда. Когда она говорит, что немцы ушли, оставили Брест, а мы вошли в этот Брест – это неправда. Вот это точно неправда. 
Во-первых, как известно, у меня есть полная подшивка газет «Правда» и «Известия» за 39-й год. Каждый день вот с 17-го сентября, как Красная армия зашла – просто газеты листаем – каждый день награды бойцам Красной армии за военные победы. Каждый день карта, столкновения, описания, репортажи, как красные снайперы, как красные кавалеристы. Это неправда. Могу прислать подшивку. 
Вторая история. Брестская крепость. Слушайте, кадры совместного парада там были. Просто по пакту, по секретным протоколам Брест-Литовск должен был отойти к Советскому Союзу, а немцы зашли раньше. И им был приказ фюрера уйти. Они провели совместный парад и действительно отступили и отдали эту Брестскую крепость. Вот где правда полная. Они вошли в пустую Брестскую крепость, как может показаться, брошенную поляками или немцами. Не точно. 
И. Воробьева― Хорошо. 
А. Венедиктов― Совсем хорошо. 
И. Воробьева― Про Путина мы продолжим говорить. Но и продолжим выстраивать спор заочный между Алексеем Венедиктовым и Владимиром Путиным… 
А. Венедиктов― Да нет никакого спора. Я же говорю, он же правду говорит. Но не всю правду. 
И. Воробьева― Нет, вы говорите, что правда, но не вся. А вот тут – вранье, тут – вранье, тут – неправда. 
А. Венедиктов― Да. 
И. Воробьева― Давайте продолжать. 
А. Венедиктов― Да. Надо добавлять документы. Товарищи из МИДа, вы меня слышите? Не подводите Верховного главнокомандующего. Дайте ему полную папку. 
И. Воробьева― Алексей Алексеевич готов посодействовать. 
А. Венедиктов― А я готов посодействовать. 
И. Воробьева― В написании статьи. Хорошо. Но я надеюсь, что Владимир Путин не будет писать статью про Ленина, потому что про Ленина он начал говорить что-то очень часто. 
А. Венедиктов― Ты знаешь, это старая история. 
И. Воробьева― Почему так ненавидит Ленина? 
А. Венедиктов― Сейчас объясню. Это старая история. Это был год 2007-й, это конец его второго срока и приближение медведевского. И была такая встреча с ним. Она мне запомнилась. Было много встреч тогда. Мне она запомнилась совершенно особенной историей. Там почему-то возник вопрос про… Это было на основании Беслана, выборности губернаторов. Что-то такое. Конец первого срока. Беслан у нас 2003-й. 
И. Воробьева― Да. Нет, Беслану 15 лет в этом году, значит Беслан был в 2004-м. 
А. Венедиктов― Ну вот! Я помню, что это на сроке. Все, извини. И там вдруг когда зашел разговор, вдруг из разговора я начинаю понимать, что он категорический противник федерации, федеративного устройства. Я говорю: «Как же так? У нас федерация». Он говорит: «Да, у нас федерация. Но я считаю, что надо усиливать унитарные вещи, иначе Россия может развалиться, что в центре должно быть больше силы, чем там». И я что-то пересекся – почему я запомнил это – через неделю с Медведевым. Он был тогда первым замом или главой Администрации, не помню, но он был еще премьер-министром, и я начал ему это говорить. 
Я говорю: «Дмитрий Анатольевич, а вы мне объясните». – «Да, мы все так считаем. Мы считаем, что слишком много власти у регионов. Это неправильно. Россия такая сложная страна. Она должна быт унитарной». И так далее, и так далее. Я про это рассказывал, кстати, может быть, не называя обоих. Это был для меня звоночек. И сейчас он это повторил. Он считает, что Ленин – вот тут он точно ошибается – взял Российскую империю как унитарное государство и, сделав вот эти самые республики, федерацию, он ее развалил практически. Поэтому передавали исконно русские земли Украине, Казахстану. Он этого не сказал вовремя при Назарбаеве. 
И. Воробьева― Не-не, он про Ленина говорил на пресс-конференции. 
А. Венедиктов― А, ну да. 
И. Воробьева― Там не было Назарбаева. 
А. Венедиктов― Хорошо. Ок. Но он понимал, где можно говорить и что можно говорить. Он же знал, что он едет на следующий день к Назарбаеву. И вот история заключается в том, что это неправда. Неправда что? Значит, действительно до середины 19-го века Российская империя была федерацией. Но это не научная федерация. То есть ее окраины имели… Финляндия имела свою Конституцию, Польша имела свою Конституцию, Средняя Азия управлялась совсем по-другому с этими Самаркандскими ханствами и прочее, Грузия была по-другому. 
То есть, на самом деле, как раз Екатерина, затем Александр I и даже Николай (пока не было этих восстаний) пытались вот это своеобразие Российской империи – давать им на окраины вот эти некие права дополнительные: местной аристократии, местным феодалам, местным традициям. Там в Финляндии почта существовала своя с почтовыми финскими марками на финском языке. Придя, Александр III действительно начал строить, в понимании Владимира Владимировича, унитарное государство – отнимать права, язык, отнимать у местного дворянства привилегии. И в результате полыхнуло. 
И если мы вспомним Февральскую и Октябрьскую революции, где были основные? На национальных окраинах. Что стало отваливаться? Польша, Финляндия, Закавказье, Средняя Азия, Украина. Это вот просто потому, что унитарность, отнимали все и забирали в центр. Не экономику, а вот язык, права и так далее. И поэтому Александр III больше, чем Николай II, на мой взгляд, виноват в крушении Империи. Путин считает не так. Он считает, что Империя была, а Ленин пришел и… В это время, в 22-м году, Советская Россия разваливалась просто. Закавказье полыхало, басмачи полыхали, на Дальнем Востоке была провозглашена Республика – Дальневосточная Республика. 
И Ленин пытался стянуть это, передавая полномочия и объясняя это Сталину, который с ним согласился тогда. А полыхнуло потом. Вот видение Ленина – сейчас я не про свое, а про него – заключается в том, что в его понимании Ленин – разрушитель Российской империи. Так он и ненавидит его поэтому. Он его политику ненавидит. Он честно это сказал. В это я верю, памятуя о том разговоре, в 2004-м – 2005-м году. Я верю, что он реально, честно к этому так относится. Он просто свою точку зрения наконец-то персонифицировал в лице вождя мирового пролетариата, как он же и сказал. 
И. Воробьева― То есть и про Ленина Владимиру Владимировичу тоже, видимо, не все документы доложили. 
А. Венедиктов― Там не вопрос документов. Это точно вопрос политического восприятия. Но он видит так, понимаешь. Ну что ты можешь сделать? Он искренне так видит. 
И. Воробьева― А, просто видит так. 
А. Венедиктов― Нет, по пакту – не все документы. Это разные вещи. А по Ленину, в смысле по Советскому Союзу он всегда был уверен, что они развалили. А я, кстати, уверен, что пакт Молотова-Риббентропа посодействовал развалу Советского Союза, вот самой большой геополитической катастрофе. 
И. Воробьева― Ой, ой, ой. Возвращаясь. 
А. Венедиктов― Потому что если мы вспомним, что являлось триггером развала Советского Союза уже с точки зрения республики – Прибалтийские республики, которые были захвачены по пакту. Вот это мина, заведенная товарищем Сталиным туда, она ломанула через 50 лет. Взяло и ломануло. И первый вопрос, который был на Съезде народных депутатов – мы недавно с Михаилом Сергеевичем вспоминали – это вышли депутаты от Прибалтийских республик и сказали: «Где секретные протоколы? А ну кладите на стол!». А он знал, но делал вид, что не знал. Потому что понимал, что это… – «Я же понимал, что как только это будет, оно рванет. И всем будет понятно, что мы их захватили». 
А они недобровольно вступили. Это ж документ о захвате. Вот что случилось. То есть эта мина 39-го года рванула в 89-м году так, что мало не показалось. И, кстати, кто у нас в основном голосовал за выход из Советского Союза на Украине – Западная Украина. А посмотрите. А Молдова – а посмотрите. .
https://echo.msk.ru/programs/observation/2557779-echo/ Алексей Венедиктов. Будем наблюдать