Академический спор о диалектической логике. Часть 2

Участники:
С в и н цов В. И.- профессор кафедры философии, политологии и права
Московской государственной академии печати, доктор филологических наук,
кандидат философских наук.
О й з е р м а н Т. И. - академик, советник РАН.

Тема: "Существует ли диалектическая логика?"
Докладчик - [В.И. Свинцов] = [ВС]
Оппонент - [Теодор Ойзерман] = [ТО]

Источник: Журнал "Общественные науки и современность",
N 2. С. 99-109 (1995), N 5. С. 122-130 (1995).

Часть 2
(спор вокруг контроверзы "метафизика - диалектика")

     — Свинцов. Чем же объяснить саму идею создания какой-то особой, высшей логики? Думаю, что в марксизме это стремление было связано с инструментальным подходом к философии вообще.

Философия, которая до тех пор "лишь объясняла" мир, в новом своем качестве якобы была призвана "изменить" его. Старая методология, включая формальную логику, сочтена была для этого недостаточной, отягощенной грехом метафизики. Основой новой методологии должна была стать диалектика, проекция которой на область интеллектуальных операций и вела к зарождению принципиально новой логики - диалектической.

 Между тем контроверза "диалектика - метафизика", провозглашенная Гегелем, воспринятая Марксом и впоследствии раздутая в ленинизме, сегодня удивляет своей надуманностью. В философском мире эта оппозиция не прижилась - за исключением, разумеется, регионов, где диалектический материализм существовал в виде государственной философии. Ни Гегель, ни Маркс, не говоря уж о Ленине, не были (в этом смысле) услышаны.

 В соответствии с традицией метафизикой по сей день продолжают называть не мифическую антидиалектику, а учение о сущности мира, в первом приближении - философию в целом.

     — Ойзерман.  Итак, нет оснований утверждать, что авторы исследований по диалектической логике не имеют достаточно определенного представления о предмете своих занятий. На чем же в таком случае основывается заявление Свинцова об отсутствии сколько-нибудь ясного представления о предмете диалектической логики?

 Достаточно очевидно, что у этого заявления нет логического основания, однако есть основание психологическое: неприятие диалектики. Не высказанное в категорической форме, оно с необходимостью следует из провозглашенного автором статьи отрицания антитезы диалектики и метафизики:
 "Понятия диалектики и метафизики не противоречат друг другу...",
 - утверждает Свинцов.

Антитеза диалектика - метафизика, "провозглашенная Гегелем, воспринятая Марксом и впоследствии раздутая в ленинизме, сегодня удивляет своей надуманностью". И заключает:

 "В соответствии с традицией метафизикой по сей день
 продолжают называть не мифическую антидиалектику,
 а учение о сущности мира, в первом приближении -
 философию в целом" (Свинцов В. Указ. соч., с. 100).

 В начале этой статьи я уже указывал, что у нашего автора нет представления о неоднозначности термина "логика". Нет у него, как явствует из вышеприведенного высказывания, и представления о неоднозначности термина "метафизика". Более того, предложенное им (со ссылкой на "традицию") определение понятия метафизики, как говорится, не лезет ни в какие ворота.

 Несостоятельно, во-первых, отождествление метафизики с философией вообще. Оговорка насчет "первого приближения" не спасает положения. Традиционно метафизикой или "первой философией" именовалась та часть философского учения или такая система философии, которая представляла собой учение о бытии. Бытие же рассматривалось как первооснова всего сущего, отграничиваясь тем самым от предметов, явлений - феноменов существования.

 Из истории философии известно, что понятие бытия принималось далеко не всеми философами. Соответственно, и традиционная метафизика отнюдь не была общепринятым философским учением.

      — Свинцов. Понятия диалектики и метафизики не противоречат друг другу, и существует множество философских контекстов, подчеркивающих их полную совместимость. Вот характерный пример: 

"Достоевский был не только великий художник, он был также великий духовидец. Он - гениальный диалектик, величайший русский метафизик" ( Б е р д я е в Н. Миросозерцание Достоевского. Париж, 1968, с.7).

 Кощунственное с точки зрения так называемой марксистско-ленинской философии сочетание в последней фразе двух якобы не совместимых характеристик - совершенно естественно.

 Могут сказать, что все это - терминологические тонкости, что дело не в словах, а в существе проблемы - в тех двух противоположных концепциях бытия и познания, которые, как принято считать, берут начало в европейской философии от Гераклита, с одной стороны, и элеатов - с другой.
 Я полагаю, прежде всего следовало бы полностью отказаться от распространенного в нашей философской литературе противопоставления рассматриваемых понятий (метафизика - диалектика) и заменить их другими.

      — Ойзерман.  История философии свидетельствует об антиметафизическом характере не только философского скептицизма, но и качественно отличных от него учений - неокантианства, эмпириокритицизма (и всего позитивизма вообще), неопозитивизма, философской антропологии и т. д. Метафизические системы, как правило, исключали из предмета метафизики гносеологию, этику, эстетику, философию права, философию истории, т. е. значительную часть философских дисциплин. Уже одно это обстоятельство делает принципиально недопустимым отождествление философии и -метафизики.

 К. Маркс и Ф. Энгельс указывали на антиметафизический характер английского материализма XVII века и французского материализма XVIII века, ибо эти учения не только отвергали метафизические системы античности и Нового времени, но и противопоставляли любым разновидностям метафизики теорию, отрицающую какую бы то ни было сверхчувственную реальность. В то же время они называли материалистов XVII-XVIII веков метафизическими материалистами, имея в виду их метод исследования, способ рассуждения.

 Таким образом, Маркс и Энгельс разграничивали два исторически сложившихся смысловых значения термина "метафизика". Это обстоятельство, известное всем изучавшим историю философии, почему-то выпало из поля зрения Свинцова [Кстати сказать, на неоднозначность (по меньшей мере, двузначность) термина "метафизика" мною было указано почти четверть века назад (см. О й з е р м а н Т. И. Главные философские направления. М., 1971, с. 186-188)].

 Свинцов заблуждается, определяя метафизику как "учение о сущности". Как уже указывалось, основной категорией метафизики является не понятие сущности, а понятие бытия. Наряду с философами, отвергавшими учение о бытии как предмет философии, были и философы, которые отвергали категорию сущности, т. е. считали, что никаких сущностей нет. Философский феноменализм, к примеру, вообще отбрасывает понятие сущности, полагая, что все существующее сводится к чувственно воспринимаемым явлениям.

 В "критической философии" Канта, которая разрабатывалась как трансцендентальная метафизика, также отсутствует категория сущности несмотря на радикальное отличие этой философии от феноменализма. Для большинства метафизических систем характерно противопоставление понятия бытия чувственной, эмпирической реальности, всему конечному, ограниченному в пространстве и времени.

     — Свинцов. Корректно было бы противопоставлять друг другу две модели мира - статичную и динамичную.

 Существование такой оппозиции в рамках истории философии (метафизики) есть бесспорный факт. Следует, однако, учесть, что абсолютизация одной из моделей(динамичной) в ущерб другой (статичной) вообще и в сфере познания в частности со временем обнаружила свою несостоятельность.

   — Ойзерман.  До сих пор речь шла о неоднозначности термина "метафизика" применительно к предмету исследования. Но столь же неоднозначно понимание метода метафизики, метафизического метода. Платон и Аристотель, Р. Декарт, Б. Спиноза и Г. Лейбниц были не только создателями выдающихся метафизических систем; они внесли бесценный вклад в разработку диалектического способа мышления. Так в недрах самой метафизики исторически складывалось отрицание присущего ей метода, который Гегель назвал метафизическим. Диалектический метод исследования получил дальнейшее развитие в метафизических системах Канта, Фихте, Шеллинга.

 Гегель гениально подытожил этот исторический процесс, разработав в рамках идеалистической метафизической системы диалектический метод, диалектическую логику. С этих позиций Гегель подверг уничтожающей критике антидиалектическую методологию традиционных метафизических систем. Старая метафизика, писал Гегель, "брала непосредственно абстрактные определения мышления и считала, что они могут быть предикатами истинного". Иллюстрируя эту мысль, Гегель замечает:

 "Старая метафизика задавалась, далее, вопросом о конечности или бесконечности мира. Здесь бесконечность прочно противопоставляется конечности. Однако легко увидеть, что если эти два определения противопоставляются друг другу, то бесконечность, которая должна ведь представлять собой целое, выступает здесь только как одна сторона и ограничивается конечным, ограниченная же бесконечность сама есть лишь конечное" ( Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 1. М., 1974, с. 135-136.)

 Гегель обвиняет, таким образом, метафизический метод в догматизме, который придерживается односторонних определений. Между тем конкретное (в отличие от абстрактного, одностороннего) есть единство различных, в том числе и противоположных, определений.

Примечание: (Грачев) Справедливости ради, Гегель обвиняет "старую метафизику" и разрабатывает новую метафизику. Об аннулировании метафизики вообще, ничего не говорит. У Гегеля "спекулятивная  философия" - часть метафизики.

 Гегель, как мы видим, противопоставлял диалектику не метафизическим системам (он сам создал метафизическую систему), а метафизическому методу, присущему этим системам. Уяснение этого обстоятельства выявляет полнейшую несостоятельность утверждения Свинцова об отсутствии противоположности между диалектикой и метафизикой.

 Следует, впрочем, отметить, что Свинцов в известной мере дезавуирует собственное утверждение об отсутствии противоположности между диалектическим и метафизическим способами мышления. "Корректно, - заявляет он, - было бы противопоставлять друг другу две модели мира - статичную и динамичную" (Свинцов В. Указ.соч., с. 101).

 Диалектика, несомненно, предполагает такое противопоставление, но она идет несравненно дальше, поскольку утверждает, что постоянство относительно, покой есть форма движения материи, а само это движение составляет неотъемлемый элемент изменения, развития. Диалектика есть теория развития, и сведение ее к динамической модели мира есть обеднение диалектики, как и самого процесса развития.

       — Свинцов. Статичная модель мира ни в коем случае не может считаться окончательно опровергнутой ни в онтологии, ни в гносеологии. Не отрицая внешней подвижности бытия, вполне допустимо усматривать некие неизменные его основы. К таковым, кстати сказать, можно отнести и те положения, которые составляют главное содержание "диалектики" (безразлично, что именно - огонь ли Гераклита, "основные законы диалектики", мифологизированные в советской государственной философии, или еще что-либо, скажем, сталинские "четыре черты диалектики", о которых нынче помнят лишь историки и люди преклонного возраста).

       — Ойзерман.  То, что Свинцов обедняет понятие диалектики, понятие развития, следует из его собственного высказывания: "Не отрицая внешней подвижности бытия, вполне допустимо усматривать некие неизменные его основы" ( Там же. 31 Там же, с. 104).
 Допустима, стало быть, лишь "внешняя подвижность" существующего, что же касается внутреннего, его следует считать неизменным. Между тем с точки зрения диалектики изменяется не только внешнее, но и внутреннее, не только явление, но и сущность. И, конечно, изменения, происходящие в природе и обществе, принципиально несводимы к "внешней подвижности бытия".

       — Свинцов. Еще более бесперспективной нужно признать попытку внедрить "диалектику" в сферу логики.

 Логика всегда, еще до проникновения в нее математических методов, отличалась высоким уровнемточности - как бы своего рода предчувствием последующей четкой алгоритмизации интеллектуальных операций.

 Ничего подобного не могла предложить ей "диалектика", неважно - в гегелевском или марксистском (поставленном "с головы на ноги") варианте. Само словосочетание "диалектическая логика" не употреблялось Марксом и крайне редко использовалось Энгельсом (См., например, Маркс К., Э н г е л ь с  Ф. Соч., т.20, с. 538).

 Развернутую концепцию диалектической логики долгое время принято было приписывать Ленину. Однако кроме нескольких неопределенных фраз о тождестве диалектики, логики и теории познания ("не надо трех слов") мы, пожалуй, можем обнаружить в его трудах лишь знаменитую "концепцию стакана", представленную в полемике о профсоюзах с другим "выдающимся диалектиком" Н. Бухариным (См. Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 290).

 Пример со стаканом в качестве образца высшей мудрости, непревзойденного достижения диалектической логики был тысячекратно воспроизведен в научных исследованиях и, разумеется, учебных пособиях (не обошли его, кстати сказать, и авторы известного учебника, изданного лишь несколько лет назад (См. Введение в философию. Учебник для высших учебных заведений. М., 1990, с.105).

(продолжение следует)

--

Грачев Михаил Петрович

Москва, 09 сентября 2021 г.