Могу сказать только одно: Событие, взаимопонимание, идеальное "поподание" реально случаются. Конечно, при определенном стечении обстоятельств, но, в то же время, только с нашим активным участием. Это факт.
1. Человек - конечен. Это значит, что он не в силах превратить всю жизнь в непрерывное Событие, в произведение искусства. Но он способен иногда прорываться к Событию своим усилием, но при поддержке мира. Именно поэтому такое первостепенное значение имеет внимательность, чуткость, присутствие. Это значит, надо оказаться на высоте положения. Это значит, надо себя превзойти. Речь идет не о самосовершенствовании, как процессе накопления, а о одномоментном выходе из себя.
2. Человек - как тумблер, или даже как квантовая система с двумя уровнями. Нижний уровень (основное состояние) - повседневность, автоматизм, нищета, пустота. Возбужденное состояние - абсолютная полнота присутсвия, понимания, понимающего действия. Нет никаких промежуточных состояний, никаких градаций. Похожую ситуацию Мамардашвили описывает, когда говорит об акте мысли. Ты либо что-то понял здесь и сейчас, либо нет. Никаких других вариантов.
3. Из состояния мысли, из присутствия человек выпадает. Достигнув полноты присутствия своим усилием при поддержке мира, человек снова сваливается обратно в повседневность. В этом его конечность. Именно поэтому требуется возобновление, актуализация. И здесь возникает новое понимание философии. Философские проблемы (свобода, истина, Другой) неразрешимы не в том смысле, что их в принципе нельзя решить. Они решаются нами (и каждый раз решаются до конца, без остатка). Но это не то решение, которое можно записать на бумажке и положить в карман. Это экзистенциальные задачи, которые нужно решать снова и снова, каждый раз заново. Каждую минуту счет обнуляется. Нельзя наделать добрых дел впрок или решить этическую задачу на бумаге. Все настоящие философские проблемы (а не терминологические завихрения) встают перед каждым из нас каждую минуту заново и требуют экзистенциального усилия для своего решения. Трактаты по философии - лишь отходы, побочный результат на этом пути.
4. Все мы способны достигнуть этой полноты, все мы в силах решить проблему. Все мы "маги". Но не все мы, и не всегда, это осознаем. То есть не ставим перед собой эту задачу осознанно. Ибо по-настоящему осознать - уже оказаться в полноте присутствия. И тем не менее эта задача уже всегда стоит перед нами (осознаем мы ее или нет). Это наша онтологическая ответственность, о которой писал Хайдеггер. Ответственность перед самими собой, своим бытием. Быть магом - значит осознанно стремится к этим "возбужденным состояниям", вновь и вновь вырываться из повседневности. Видеть это как цель.
5. Это никакая не романтика. Это самая настоящая жизнь.

1) А может мы несовершенны именно потому, что не желаем быть совершенными, выдумывая себе иллюзорные и заранее несбыточные идеалы?

2) в желание стать чем то самостным имплицитно включена презумпция автохтонного (от Бытия) существования, что, думается, неверно.

5) да, романтизм, как метафизика реальности, прелестен... Нам нужно искусство, чтобы мы не умерли от правды (С)

1. Причина несовершенства – не тело, или не только оно. Несовершенная жизнь несовершенной души завершается несовершенством тела. Совершенную жизнь осуществил Совершенный Человек – Иисус Христос, бог во плоти (и плоть Его была приведена к совершенству). Мы – несовершенны, но идея совершенства отпечатана в нашей душе и она является источником жажды осуществления совершенства, творчества гармонии и красоты. Чьей волей мы хотим и можем быть совершенны? Только ли своей? Возможно ли это и желается ли именно это? Не обусловлена ли ограниченность возможностей совершенства именно своеволием? Своя воля уже являет усеченность несовершенства. Воля Творца являет всевмещающее совершенство.
3. Как возможно творчество в пределах наших ограниченных возможностей? Но поток творчества, в который включается творец, творит как мир через произведение творчества, так и самого творца. Источник творчества постоянно расширяет наши возможности, возводит к горизонтам существования, позволяет вдохнуть глоток бытия.
4. Жажда События Переживания Истины движет нами, осознаем мы это или нет. В театре повседневности, примеряя на себя множество ликов, хорошо или плохо играря роли толстокожих или узревших мы пытаемся разглядеть отблески Самой Настоящей Жизни. Приведу отрывок из письма о. Павла Флоренского:
"Только одно мне ясно: повсюду какие-то темные стены и, бейся о них головой, не найдется и малого просвета.
От философии, науки и подобных им вещей, я отказался давно, давно перестал думать, что в них “все”. И именно тогда я начал предчувствовать, что смысл и цель наших подвигов и трудов – общение с личностью: не в “деятельной любви” и не в “служении ближнему” (и это я никогда не считал “всем”), но в прямом соприкосновении души с душою. Если человек и может достигнуть чего-то положительного, то это возможно только благодаря такому соприкосновению, в соединении, в котором, хотя бы два человека, поняли друг друга полностью и навсегда. Только в таком соприкосновении они могут открыться друг другу как бесконечность. Я увидел, что такое единство – основа всего, оно – постулат полноты (всей) жизни. Но осуществимо ли это? Для меня – это вопрос жизни. И, хотя в какой-то момент оно (единство) выглядит совершенно реальным, в другой – исчезает безвозвратно, оставляя за собой ограниченность и пропасть
между людьми. И тогда кажется, что все усилия ее преодолеть, остаются тоскливой и бессмысленной человеческой мукой...
Человек не нуждается просто в друге, хоть бы он был гением, не нуждается и в утонченном интеллектуальном общении, ему нужен просто Друг, и теплые,
целостно человеческие отношения, такие, когда отдают себя, а не свое, и берут меня, а не мое. Возможно ли такое?
Если нет, тогда вся жизнь окутывается безысходно-мрачным покрывалом, потому что без этого, становится невозможным любое творчество, любая деятельность. Ибо “деятельность” ради “деятельности”, неосвещенная личными отношениями,
кажется мне бессмысленной. “Деятельность” имеет для меня лишь символическую ценность, настолько, насколько она выражает и служит личному общению, внутреннему союзу.
Может быть, с философской и литературной точки зрения, я сейчас рассуждаю слишком наивно и поверхностно.
Но когда жизнь уходит, когда нет служения тому, что “единое на потребу”, человеку не до “глубин”. Я не хочу “глубин”, мне не нужна книжность, не нужны “деятельность” и творчество, пусть бы я мог создать что-то гениальное.
Абсолютная ценность, познание Бога, не зависит от нас, его не видишь “сквозь тусклое стекло, гадательно” – в мелькающем водовороте поэтических и философских символов; и нам нужна не стыдливая улыбка Мудрости, но –
все или ничего! Коснуться рукой Бога, если это и возможно, – думаю, что возможно только через душу другого, Друга, и этим все наполнить сознанием стабильности, рукой ухватиться за “мышцу Сильного”... Тогда все станет
благословенно, свято, добро, но не сейчас, а тогда..."