Теория познания ?  Это очень просто !

Эпиграф

В 1970-е годы сдавали экзамены одной экзаменационной комиссии три студента-медика, обучающихся на последнем курсе: американец, немец, и советский студент. Первым вызывают американского студента, показывают ему два скелета, и спрашивают:

- Что о них Вы можете сказать?

Американский студент ответил, что слева скелет мужчины 60 лет, имевший перелом бедра, а справа скелет мужчины 45 лет, имевший на одну пару ребер больше, чем у большинства людей, и перенесший черепно-мозговую травму.

Экзаменаторы поставили студенту пятерку, вызвали немецкого студента, и задали тот же вопрос.

Немецкий студент ответил, что слева скелет мужчины 60 лет, имевший перелом бедра и недоразвитые пяточные кости, а справа скелет мужчины 45 лет, имевший на одну пару ребер больше, чем у большинства людей,  перенесший черепно-мозговую травму, и умерший от необратимого нарушения обмена веществ.

Экзаменаторы поставили студенту пятерку, вызвали советского студента-медика, и задали тот же вопрос. В ответ – молчание.

Экзаменаторы говорят:

- Ну, поглядите внимательно на скелеты. Неужели Вам нечего сказать?

Советский студент продолжает молчать.

Экзаменаторы обращаются к студенту:

- Постарайтесь вспомнить, о чем рассказывали на лекциях!

- Господи, неужели это Карл Маркс и Фридрих Энгельс?

Глава 1. Рецептурная реальность

В Древнем мире многие люди страдали от болезни, в настоящее время называемой цингой, при которой кровеносные капилляры становятся  ломкими и под кожей появляются обширные синяки, десны кровоточат, зубы выпадают, раны заживают с трудом, если вообще заживают, у человека нарастает слабость, и в конце концов он умирает. Особенно часто эта болезнь возникала у жителей городов, находящихся в осаде, во времена войн и стихийных бедствий, и у мореплавателей, совершавших долгие путешествия по океану. Корабли, отправляющиеся в долгое плавание, загружали таким провиантом, который не испортился бы в пути. Обычно это были сухари и просоленное мясо. В результате цинга долгое время была бичом для мореплавателей; от нее погибало моряков больше, чем, например, в сражениях или от кораблекрушений. По оценкам историков, за несколько столетий от цинги погибло больше моряков, чем в кораблекрушениях и военных баталиях, а также по всем иным вместе взятым причинам (другие болезни, зверства пиратов и так далее).

В 1536 году французский землепроходец Жак Картье был вынужден остаться на зиму в Канаде, где около 100 человек из его отряда заболели цингой. Местные индейцы, узнав об этом, сообщили о спасительном средстве: вода, настоянная на сосновой хвое. Люди из отряда Картье, будучи в полном отчаянии, последовали этому, на их взгляд, несерьезному совету,  и выздоровели.

Два века спустя, в 1747 году, врач Джеймс Линд  лечил различными средствами моряков, заболевших цингой, и он обнаружил, что наилучшим средством от цинги являются лимоны, апельсины, лаймы.       

В очередном плавании по  морям и океанам под руководством знаменитого английского путешественника Джеймса Кука, продолжавшимся с 1772 по 1775 годы, принимали участие два корабля.  Перед выходом в море в трюмы кораблей были загружены бочки с лимонами, морковью,   квашеной капустой.  Употребление в пищу этих продуктов, а также пророщенных зерен пшеницы, ржи, ячменя,  избавило моряков от цинги. В более позднее время к этим профилактическим продуктам питания для мореплавателей добавились сушеная смородина и квашеная клюква.

Высшие офицерские чины британского военно-морского флота в 1795 году воспользовались результатами врачебных экспериментов Линда и профилактических методов Кука, и включили в ежедневный матросский паек сок лайма. Благодаря соку лайма британский военно-морской флот навсегда забыл, что такое цинга. (С тех пор английских матросов стали величать лайми, а прилегающий к Темзе район Лондона, где прежде хранили коробки с лаймами, до сих пор носит название Лаймхауз.)

Несмотря на то, что способы лечения цинги были найдены, многие медики XIX века отказывались верить тому, что заболевания можно лечить с помощью диеты; их недоверие особенно возросло после того, как Пастер выдвинул теорию, согласно которой причиной цинги являлись микробы.

Голландского врача Христиана Эйкмана в 1889 году послали исследовать болезнь бери-бери в бывшие в то время голландской колонией остров Ява и другие острова Вест-Индии (ныне территория Индонезии), поскольку они являлись эпидемическим районом этого заболевания.  У больных немели руки и ноги из-за воспаления периферических нервов, возникали выраженные болевые ощущения, расстраивалась походка. У больного будто цепями скованы ноги.  С этим связано и название болезни «бери–бери», что означает «оковы».  При  тяжелой форме заболевания нарушается деятельность сердца, наступает паралич конечностей. Вначале Эйкман посчитал, что бери-бери — заболевание, вызываемое микробами, и, чтобы попытаться найти возбудителей этой болезни, использовал в качестве подопытных животных цыплят. По счастливой случайности человек, который следил за птицей, оказался нечист на руку. Почти всех цыплят разбил паралич, от которого большинство из них погибли, но те, которые остались живы, через четыре месяца пришли в себя и выздоровели. Эйкман, озабоченный тем, что его попытка обнаружить возбудителей болезни оказалась неудачной, поинтересовался, чем кормили цыплят, и обнаружил, что первый слуга, отвечавший за их содержание, экономил на пище: цыплят кормили остатками пищи из местного военного госпиталя — то есть преимущественно очищенным рисом. Когда же через несколько месяцев Эйкман нанял другого помощника, тот положил конец мелкому жульничеству и стал кормить цыплят тем, чем и положено по условиям эксперимента, — неочищенным рисовым зерном, благодаря чему цыплята и выздоровели. Эйкман начал следующую серию экспериментов. Он заметил, что у сидящих в клетках кур, которых кормили очищенным от отрубей рисом, проявлялись признаки бери–бери: судороги сводили им шею и ноги. Многие из них в конце концов гибли. Болезнь отступала, когда больных кур начинали кормить неочищенным рисом. Куры же, свободно разгуливающие по двору, не заболевали, поскольку они находили себе самую разнообразную пищу. Эйкман решил, что полиневрит, которым страдали куры, по симптомам очень похож на болезнь бери-бери, поражающую людей. Может быть, и у человека бери-бери возникает оттого, что он потребляет в пищу шлифованный рис? Рис, предназначенный для питания человека, шлифуют для того, чтобы он лучше хранился. Дело в том, что в рисовой шелухе содержатся масла, которые быстро портятся и придают зернам горький вкус.  В эксперименте было обнаружено, что наличие шелухи на зернах риса, употребляемых в пищу, предотвращает появление бери-бери, а рис без шелухи, весьма вероятно,  приводит к болезни. С 1896 года больных, страдающих от заболевания бери-бери, Эйкман излечивал при помощи свежих рисовых отрубей. Эйкман и Геррит Грине, который с ним вместе работал, попробовали выяснить, что же такое содержится в рисовой шелухе, что предотвращает заболевание. Им удалось экстрагировать водой это вещество из отрубей, после чего они обнаружили, что оно проникает через мембрану, сквозь которую не проходят белки. Значит, молекулы вещества, поисками которого они занимались, должны быть небольшими. На этом исследовательские возможности Эйкмана были исчерпаны, и ему так и не удалось идентифицировать вещество, предохраняющее от бери-бери.

Биохимик из Англии Фредерик Хопкинс в 1906 году показал, насколько важно для здоровья наличие в рационе аминокислот. Впоследствии он провел серию экспериментов, в результате которых был сделан вывод: в молочном белке казеине, а также в дрожжах, содержится нечто, похожее на аминокислоты, и оно при добавлении в рацион обеспечивает сохранение здоровья и предотвращает болезнь бери-бери. Это «нечто» хорошо растворялось в воде. Перед научным миром встала задача: выделить в чистом виде  эти жизненно необходимые вещества.

В 1911 году английский биохимик, поляк по происхождению, Казимир Функ выделил  из дрожжей и из рисовых отрубей желтые кристаллы, ничтожное количество которых излечивало голубей от болезни, сходной с бери-бери. Поскольку это вещество по химической природе было амином, Функ назвал его витамином, что в переводе с латыни означает «жизненный амин». Функ высказал предположение, что бери-бери, цинга, пеллагра, рахит, — все эти заболевания возникают из-за нехватки жизненных аминов в организме. Предположение ученого оказалось верным, - все указанные заболевания действительно возникают при дефиците определенных веществ, содержащихся в пище в небольших количествах.    

Когда Казимир Функ исследовал цвет витаминов, прочность витаминов, удельный вес витаминов, то в этом момент времени витамины были изолированы от своих последствий – предотвращения болезни бери-бери или других болезней. Важнейший этап исследования причины – это этап, на котором причина не вызывает следствие.

В 1913 году два американских биохимика — Элмер Верной Макколам и Маргарита Дэйвис — дали название веществу, выделенному Функом, - водорастворимый фактор В. Эти исследователи обнаружили другой фактор, который в незначительных количествах содержался в сливочном масле. Это вещество плохо растворялось в воде, но хорошо в жирах.  Оно именовалось жирорастворимым фактором А. Продукты, богатые фактором А, обладали желтой или оранжевой окраской (сливочное масло, яичный желток, морковь, рыбий жир и т. д.).  В 1919 году Макколам и его ассистенты обнаружили, что жир печени трески, который эффективно помогал при лечении сухости тканей, окружающих глаза, препятствует и развитию заболевания костей — рахита. Они решили, что этот антирахитический фактор является витамином, который они идентифицировали как одну из разновидностей фактора В.

 В 1920 году английский биохимик Джек Сесил Драммонд изменил  названия, и факторы стали называться витаминами  —  витамин А и витамин В. Он также предположил, что фактор, препятствующий возникновению цинги, отличается от этих витаминов, успешных в преодолении бери-бери и рахита,  и заранее дал ему имя -  витамин С.

Витамины скрывались от зрения, обоняния, осязания Эйкмана, не воздействовали на органы чувств Эйкмана, но Функ, Макколам, Дэйвис поставил витамины в такие условия, что Функ, Макколам, Дэйвис смогли своими органами чувств воспринимать витамины.

 Примерно к 1930 году стало ясно, что витамин В — это не одно вещество, а целая группа соединений, различающихся по своим свойствам. Витамином В2 назвали тот фактор, который эффективен при лечении болезни бери-бери. Витамин В1 имеет антирахитичный эффект (этот витамин на первых порах выделяли из рисовой шелухи, и из печени трески). В 1936 году К. Функ расшифровал структуру витамина В1 и разработал метод его промышленного синтезирования.

Из вытяжки печени химики в 1948 году получили красные кристаллы, содержащие кобальт. Новое вещество назвали витамином В12. Ученые установили, что витамин В12, так же как и некоторые другие витамины, образуется бактериями в почве, прудах, болотах. Из почвы витамин В12 попадает с кормом в желудок и кишечник животного. Избыток витамина В12 откладывается в печени. Этот витамин полезен при лечении злокачественной формы малокровия.

Исследователи, занимавшиеся витамином С, столкнулись с проблемами — оказалось трудным найти экспериментальных животных, которые бы не вырабатывали свой собственный витамин С. Большинство млекопитающих, за исключением человека и других приматов, обладают способностью синтезировать этот витамин внутри организма. Требовались недорогие подопытные животные, на которых можно было бы создать модель цинги, чтобы затем, скармливая им различные фракции, получаемые из сока цитрусовых, узнать, в которой из них содержится витамин С.   В 1918 году американские биохимики Б. Коэн и Л. Мендель наконец нашли таких экспериментальных животных, обнаружив, что морские свинки не могут синтезировать собственный витамин С. В 1922 году советский ученый Бессонов выделил витамин С в сухом виде. Более тщательные опыты с витамином С проводились в США. В 1928 году Альберт Сент-Дьерди, американский врач и биохимик венгерского происхождения, который в то время работал в Кембриджском университете, в лаборатории Хопкинса, выделил из коры надпочечников быка чуть меньше грамма кристаллического вещества. В этом веществе, которое составляло лишь около 0,03 % массы исходной ткани, сначала не узнали витамин C. Сент-Дьерди думал, что выделил новый гормон со структурой сахара, и предложил назвать его игнозой: суффикс “оза” используют для обозначения сахаров (это суффикс есть в словах глюкоза и фруктоза), а корень “игн” означал, что структура этого вещества неизвестна (англ. ignorant – незнающий). Выделенное вещество было достаточно чистым, чтобы химический анализ мог точно установить наличие в его молекуле шести атомов углерода (C6H8O6). Число шесть на латыни звучит как гексо, и новое вещество было переименовано в гексуроновую кислоту. Через четыре года было показано, что гексуроновая кислота и витамин С — одно и то же вещество.  В те же годы удалось получить витамин С из капусты, перца, лимонов.

Теория, в которой в 1911 году появился термин «водорастворимый фактор В», впоследствии замененный на термин «витамин»,  до 1911 года представляла собой теорию, в силах только описать поверхностные особенности витаминов, но не способную дать объяснение внутренней структуры витаминов.

На первом плане научного исследования стоит задача — описать предмет, выразить его в точных понятиях, выяснить совокупность его при­знаков, отграничить его от смежных предметов и явлений, расчленить сложный и смутный ком­плекс на его отдельные, простейшие по составу элементы,  найденные элементы сопоставить с известными элементами, выявить функцию каждого элемента, разграничить случайные и существенные свойства. Помимо точного учета всех компонентов изучаемого явления, требуется еще и техническая изоляция, выключения изучаемого комплекса из всех по возможности связей и взаимодей­ствий с окружающей обстановкой, а также изоляция каждого элемента от других элементов. Эксперимент должен обеспечить расчленение, разложение, отграни­чение,   субординацию,  дефиницию.  В опыте участвуют факторы, которые ввел сам экспериментатор, а также не учтенные экспериментатором факторы.  При подведении итогов экспериментов исследователь делает заключения о причинной связи между наступлением какого-нибудь явления и тем фак­тором, который он по своему усмотрению и выбо­ру (т.е. наугад) вводит в состав элементов опыта или исклю­чает из него.  Исследователь должен отдавать себе отчет в том, что связи явления, кото­рые не укладывались в точно отграниченные и определенные рамки эксперимента, и также  зависимость изучаемого явления от иного явления наверняка ускользали от внимания, и не могли быть выяснены и дове­дены до сознания. 

Несколько тысячелетия назад древние врачи знали о способности ивовой коры снимать боли и облегчать страдания. И египтяне, и североамериканские индейцы использовали один и тот же рецепт для устранения болевых ощущений. Они заливали кипятком очищенную ивовую кору и настаивали в течение суток. Не мог обойти спасительные свойства ивы и древнегреческий врач Гиппократ: в V столетии до нашей эры он рекомендовал применять  вытяжку из коры ивы для снятия высокой температуры или болезненности, облегчения лихорадочного состояния. Известные ученые древности Диоскорид и Авиценна (Абу Али Ибн Сина) также описали особенности лекарственного применения коры, сока и плодов этого дерева.

При сильных поражениях кожи целители советовали посыпать раны порошком из ивовой коры. Отвар ивовой коры применялся для полоскания рта и горла при воспалительных заболеваниях, и для изгнания глистов. Однако для употребления внутрь целебного настоя требовалась немалая сила воли, потому что нелегко было сразу не выплюнуть эту невероятную горечь. Но даже если удавалось проглотить снадобье, впоследствии могла возникнуть рвота. Несмотря на горький вкус, настой из ивовой коры оставался самым распространенным обезболивающим средством плоть до XIX века, пока в 1853 году искусственный аналог сока ивы не синтезировал немецкий химик Ш.Герхард; горький вкус аналога лишь ненамного уступал горечи натурального сока. В 1859 году немецкий химик Г. Кольбе разработал иные методы синтеза  из фенола натрия (или фенолов других металлов)  и угольного ангидрида, и новые лекарства имели слабый горький вкус. Швейцарец И. Пагенштехер выделил аналог сока ивы из цветов таволги, и от латинского названия этого растения полученное им вещество получило название спираевой кислоты. Другие аналоги назывались ортооксибензойная кислота, гаултеровое масло. В 1897 году Феликсу Хоффману удалось разработать технологию синтеза (через несколько лет получившую широкое распространение в промышленности) аналога, полностью лишенного горького вкуса. В 1980 году американский фармацевт Дж.Вейн определил, что сок ивы и его искусственные и естественные аналоги воздействуют на части головного мозга, называемые гипофизом и гипоталамусом, и они изменяют обмен веществ в организме, уменьшая температуру тела. Кроме того, в соединительной ткани происходит замедление синтеза вещества «циклооксигеназа», что уменьшает воспалительные процессы и притупляет боль. В 1908 году, когда В.И.Ленин начал писать рукопись философско-гносеологической книги «Материализм и эмпириокритицизм»,  не было известно о воздействии  на циклооксигеназу, гипофиз, гипоталамус, и фармакологи пребывали в неведении относительно внутреннего механизма лечебного эффекта, хотя производство и продажа  ортооксибензойной кислоты, спираевой кислоты, гаултерового масла и пр. имело значительные масштабы  —  десятки  тонн в год.

Вейн поставил сок ивы в такие условия, при которых сок ивы не приводил к последствиям (не замедлял обмен веществ), и при таких условиях производилось исследование сока ивы.  Важнейший этап исследования причины — это этап, на котором причина не вызывает следствие.

«Что ставила новая философия в упрек физико-химическим и математическим наукам? Что они — произвольный символ, созданный для практических потребностей, но не познания; физико-химические науки позволяют нам действовать, но не знать»(высказывание французского ученого Абеля Рея цитируется по книге В.И.Ленина «Философские тетради», пятое издание полного собрания сочинений, т.29, с.500). «Физико-химические науки находятся в кризисе, который оставляет за ними исключительно ценность технически полезных советов, но отнимает у них значение с точки зрения познания природы.  Наука может дать лишь практические рецепты, а не действительное знание»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС пятого издания, т.18,  с.270).

Если суждения Абеля Рея применить к знанию о витаминах или спираевой кислоте на тот момент времени, когда В.И.Ленин писал книгу «Материализм и эмпириокритицизм», на 1908 год, то получится следующее. Врачи обнаружили признаки болезней и процессов, и врачи не видели причин этих болезней и процессов. Поэтому врачи говорили о существовании невидимых сил, которые воздействуют на людей (сила, вызывающая цингу, сила, предотвращающая цингу, жаропонижающая сила).  При помощи слова «сила» врачи обозначали реальное существование невидимой, еще неизвестной сущности. Методом проб и ошибок врачи подбирали средства, предотвращающие или излечивающие заболевания (для предотвращения цинги давали цитрусовые соки, добивались промышленного производства спираевой кислоты). Врачи располагали  практически-полезными рецептами и советами, которые позволяли правильно действовать. Рецепты имели большую практическую ценность, но при этом врачи не могли объяснить, каким образом свежие продукты питания, спираевая кислота приводили к положительному эффекту. Врачи могли воздействовать на здоровье людей, но врачи не знали, как происходит воздействие. Таким образом, в 1908 году знание относительно витаминов, спираевой кислоты находилось в таком состоянии, что суждения Абеля Рея нужно признать адекватными.  В некоторые периоды времени почти каждая современная теория находилась в таком состоянии, когда не был известен внутренний механизм, и при этом имелись рецепты, позволяющие применять природные явления с пользой для дела. Такое первоначальное состояние теории можно назвать «рецептурным знанием».

Основным компонентом рецептурного знания является знание о временной последовательности событий, полезной в практической деятельности. В рецептурном знании отсутствует подробное объяснение причины полезности.

В желудочном соке присутствует  соляная кислота, способная растворять мясо. Вне желудка, в колбе без желудочного сока, растворение мяса соляной кислотой происходит за сутки при кипячении (т.е. при 100 градусах) в 20-процентном растворе соляной кислоты. Но в желудке мясо растворяется всего за несколько часов при температуре 36,6 градусов, а концентрация кислоты меньше 1%.   В восемнадцатом веке проводились исследования, состоящие в том, что птицам и собакам вводились в желудок полые разборные металлические шары с отверстиями, внутрь которых вставлялись сухие губки. За короткое время губки пропитывались желудочным соком, шары за нитки извлекались из желудка, из шаров извлекались и отжимались губки, и таким образом добывался желудочный сок. В естественном желудочном соке, помещенном в колбу, происходило быстрое растворение мыса. Сравнение скорости растворения мяса в чистой соляной кислоте и в желудочном соке навело на мысль, что ускоренное растворение мяса вызвано пока неизвестными катализаторами. В 1926 году  установлено, какое вещество выполняет функцию катализатора.  Сотрудник Корнельского университета Джеймс Самнер впервые  получил очищенный пищеварительный фермент в кристаллическом виде. Это была уреаза, выделенная из семян канавалии (тропическая лиана, семейство бобовых). Самнер обнаружил, что кристаллы уреазы целиком состоят из белка.  В 30-е годы Джон Нортроп и его сотрудники получили в кристаллическом виде пепсин (пепсин участвует как катализатор в переваривании белковой пищи) и установили, что этот фермент тоже представляют собой белок. До 1926 года теория, относящаяся к ускоренному перевариванию мяса, имела статус описывающей внешние проявления ускоренного переваривания мяса, но не объясняющей внутреннюю структуру белковых катализаторов. В 1908 году врачи обладали рецептурным знанием, позволяющим нормализовать пищеварение у пациентов с замедленным перевариванием пищи, но при этом врачи не знали, что представляют из себя желудочные катализаторы.

Когда уреаза и пепсин были выделены в кристаллическом виде, и в таком виде подвергались исследованию, то они были изолированы от своих последствий (ускоренного переваривания мяса).  Важнейший этап исследования причины — это этап, на котором причина не вызывает следствие.

В период с 1840 года по 1886 год были открыты химические элементы: иттрий, лантан, эрбий, тербий, празеодим, неодим, самарий,  диспрозий, гольмий, тулий. Эти элементы имели одинаковую валентность, при атомном весе, отличающимся на одну единицу. Объяснение того, почему у элементов сохраняются очень сходные химические свойства в условиях различного атомного веса, появилось только в 1925 году. В 1908 году химики могли давать рецепты по поводу использования этих химических элементов, но химики не обладали знанием о причинах поразительного сходства, которое не наблюдалось у других химических элементах (у других валентность сильно изменялась в зависимости от незначительного уменьшения или увеличения атомного веса).

В первую половину девятнадцатого века физики начали систематически измерять теплоемкость твердых тел. Оказалось, что алмаз, графит, бор и кремний обладают свойствами, резко выделяющих его среди множества других твердых тел — их теплоемкость не постоянна, а увеличивается при нагревании. Другие вещества не увеличивали свою теплоемкость при нагревании. Хотя учеными прилагались усилия к исследованиям указанных веществ, необычное свойство остались без объяснения. До начала работы В.И.Ленина над первыми страницами рукописи «Материализма и эмпириокритицизма» никто из ученых не смог придумать объяснение для физического явления — рост теплоемкости при нагревании алмаза, графита, бора, кремния.   Физика и химия давали рецепты по использованию алмазов, графита, бора, кремния, и описывала свойств изменения теплоемкости, но свойство оставалось без объяснения. Альберт Эйнштейн нашел объяснение, но это произошло через три года после выхода в свет книги «Материализм и эмпириокритицизм».

В 1895 году произошло открытие рентгеновских лучей. Естествоиспытатели  согласились с тем, что они подобны волнам света. Однако у рентгеновских лучей не удалось экспериментально обнаружить свойства, присущие свету — отражение, преломление. Этому было дано такое объяснение: рентгеновские лучи в обширных пределах изменяют длину своей электромагнитной волны, и длина волны то увеличивается, то уменьшается; после отражения, преломления, дифракции рентгеновский луч становится настолько широким, что он выходит за пределы обычных научных приборов, определяющих отражение и преломление. Некоторые трактовали эксперименты как отсутствие у рентгеновских лучей способности к отражению, преломлению, интерференции. В 1912 году появилось новое объяснение. Арнольд Зоммерфельд и Макс Лауэ провели опыт, в котором при помощи большого количества свинцовых пластин с отверстиями был сформирован очень узкий рентгеновский луч, попадавший на кристалл поваренной соли. За кристаллом находилась фотопластинка, на которой после окончания опыта обнаружено темное пятно, оставленное узким лучом, и большое количество маленьких пятен от лучей, отраженных от молекул соли (проходя через кристалл поваренной соли, рентгеновский луч превращается в несколько десятков лучей, и они оставляют многочисленные темные следы на белой фотобумаге). Расстояния между пятнышками позволили рассчитать длину волны рентгеновских лучей, соответствующую тысячной доле фиолетового цвета световых лучей (ранее не было известно о чрезвычайно короткой длине волны, и измерительная аппаратура была рассчитана под более длинную длину волны, что повлекло необнаружение ожидаемых эффектов). При этом длина волны не изменялась. В 1908 году для объяснения характера рентгеновских лучей применялось ошибочное истолкование. До 1908 года врачи и физики  тысячи раз воспользовались рецептурным знанием — физики делали рентгеновские снимки, позволившим  увидеть находящееся внутри тела, и работа врачевателей облегчалась. Абель Рей (цитаты которого в 1908 году были включены в книгу «Материализм и эмпириокритицизм») был прав, когда сказал, что физика позволяет правильно действовать, и ошибочное знание о сущности природных явлений не является помехой для совершения правильных действий.

"Подобно натурфилософии, — написал Фридрих Энгельс в своей работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", — философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами». Физики не имели возможности в 1908 году установить действительную длину волны рентгеновских лучей, и физики стали искать помощь в измышлениях, и нафантазировали изменяющуюся длину волны. Рентгеновские лучи реальны, но к ним прилагалось мнимое объяснение (до 1912 года).

Рецептурное знание (в том числе способность делать рентгеновские снимки, ничего не зная о физической сущности рентгеновских лучей) почти не зависит от естествоиспытателей, и поэтому рецептурное знание обладает объективным содержанием. Рецептурное знание имеет объективно-практическую ценность. Это знание почти-безошибочное, но частичное, не раскрывающее сущности природных явлений.

Можно применить такой термин, как «рецептурный теоретик». Этот термин надлежить применять к ученым, которые с помощью логических, математических, геометрически-изобразительных приемов (например, вычерчивании диаграмм), или как-то иначе,  создают новое знание, проверяемое при помощи экспериментов, и при этом новое знание не отвечает на вопрос о внутренних процессах, происходящих в химических или физических явлениях.  Наиболее известным ученым из многочисленной когорты рецептурных теоретиков является Д.И.Менделеев.

Даль в «Словаре живого великорусского языка» изложил значение слова «тараканничать»: чтобы избавится от тараканов, зимой в морозные дни крестьяне на несколько дней покидали свой дом, перебравшись в другую избу, оставляя открытыми окна и двери в своем доме; за сутки дом остывал, промерзал, и находившиеся в нем тараканы погибали. Для облегчения уборки тараканов, предварительно в центре дома устанавливали носилки, в которые укладывали мешок с песком; в процессе охлаждения дома, мешок с песком оставался теплым, и тараканы скапливались на мешке, чтобы согреться;  и на мешке тараканы завершали свой жизненный путь; затем носилки с мешком и с умершими тараканами выносили на улицу. Тараканы не выдерживают температуру в пять градусов мороза и ниже. Караси выдерживают — они могут на протяжении нескольких месяцев находиться в состоянии ледышки, вмороженной в промерзший до дна пруд, и после оттаивания возрождаться к жизни.  В то время, когда Даль составлял толковый словарь, люди не знали, почему от воздействия холода тараканы умирают, а караси не умирают, и это незнание не мешало  избавляться от тараканов путем вымораживания, и не мешало Герберту Уэльсу и другим фантастам мечтать о полетах в космическом пространстве людей, находящихся в замороженном состоянии.

Избавление от тараканов через вымораживание избы соответствовало рецептурному знанию.

Люди на протяжении нескольких тысячелетий практическим образом пользовались огнем, и почти все это время практическое применение огня не связывало мышление людей с соединением кислорода с углеродом как причиной огня.

Индейцы с большим успехом использовали яд кукаре для охоты на животных, ничего не зная о том, какие процессы происходят в организме животного при попадании стрелы, острие которой обмазано потом лягушки, кожа которой выделяет яд. В начале девятнадцатого века было выявлено, что яд кукаре прекращает работу скелетных мышц, в том числе мышц, ответственных за дыхание  (нагнетание и удаление воздуха из легких).  В 1815 году английские естествоиспытатели Уоттертон и Броди шприцем вкололи ослу яд кураре, дождались, когда осел упадет и прекратит дышить, и после этого на протяжении четырех часов делали ослу искусственное дыхание. Внутренние органы за четыре часа удалили из организма яд,  животное задышало самостоятельно и осталось живым.

В третьем веке до нашей эры китайский историк Лэнь Фэй-цзы описал устройство компаса той эпохи.    Компас был похож на ложку с коротким и узким черенком, и черенок изготовлен из камня с большим содержанием железа. Каменный черенок прикреплялся к округлой части, сделанной из дерева. «Ложка» ставилась своей выпуклой частью на гладкую плоскую поверхность, и несильным толчком приводилась во вращение. Закончив вращение на выпуклой нижней части, прибор черенком, который покачивался слева-направо и вверх-вниз, указывал на юг. В 1600 году Уильям Гильберт провел исследования, и установил, что компас реагирует на магнитное поле и показывает направление магнитных линий, создаваемой планетой. В 1600 году стало понятным, что способность стрелки компаса ориентироваться в направлении юг-север, и способность   магнита притягивать железо, — связаны друг с другом, и общее между ними было названо магнетизмом.  Приблизительно 1900 лет люди на практике применяли компас,  не осознавая обусловливающего влияния магнитного поля Земли на работу компаса. Люди не нуждаются в знании о  магнитных линиях, расположенных параллельно меридианам, чтобы правильно и успешно пользоваться компасом.

Показатель преломления прозрачной среды приблизительно (но не точно) равен отношению скорости света в пустоте и скорости света в рассматриваемой среде. Отсутствие точного равенства Рэйли в 1881 году объяснял при помощи двух скоростей: скорости света совокупности нескольких цветов (эта скорость, немного меньшая, наблюдается в экспериментах), и скорости света узко выделенного цвета (эта скорость немного больше, и она предназначена для точного приравнивания показателя преломления к отношению скорости света в пустоте и скорости света в среде). Поскольку ученые еще не научились выделять узкую полоску цвета, то не проводятся эксперименты по измерению скорости, и объяснение не имеет опытного подтверждения. В настоящее время и в ближайшем будущем реальное существование второй скорости, отличающейся от первой скорости, под вопросом. Рецептурное знание о преломлении позволило наладить широкомасштабное производство оптических приборов.

Иоганн Кеплер считал, что все вещи имеют тенденцию к соединению, и что Луна должна упасть на Землю. Факт падения Луны не обнаружен, и Кеплер объяснял это существованием еще не известной (ненаблюдаемой) силы, которая похожа на отталкивающую магнитную силу и которая отталкивает Луну от Земли. Кеплер не мог отчетливо представить себе силу, предотвращающую падение Луны на Землю.

Древнеегипетские звездочеты знали, что летний период времени (от дня весеннего равноденствия, когда продолжительность темного времени суток равна продолжительности светлого времени суток, до дня осеннего равноденствия) на 7,5 суток длиннее, чем зимний период времени (от дня осеннего равноденствия до дня весеннего равноденствия).  Древние и средневековые звездочеты не могли дать адекватного объяснения этому природному явлению. В начале семнадцатого века Иоганн Кеплер нашел причину — орбита, по которой двигается Земля, имеет эллиптическую форму, и на разных участках орбиты Земля двигается то быстрее, то медленнее, и этим обусловлена различная продолжительность летнего периода времени и зимнего периода времени.

Скорость света в вакууме, измеренная на поверхности Земли, имеет большее значение, чем скорость движения света в пределах Галактики. Объяснение этому не найдено до сих пор.

В  середине восемнадцатого века среди овец в Англии распространилось заболевание, названной «скрейпи». У больных овец появляются признаки резкого раздражения кожи, они трутся об изгороди, деревья, столбы и другие неподвижные предметы, буквально соскребывают с себя всю шерсть.  Сильный зуд приводит к тому, что животные кусают друг друга и при этом даже скусывают участки кожи. Овцы резко возбудимы — приближение к ним вызывает у них сильную дрожь. Наконец, еще одним характерным признаком заболевания служит нарушение координации движений, что наиболее ярко выражается в появлении спотыкающейся походки, и в конце концов больное животное не может стоять.  Заболевание развивается медленно, продолжается от нескольких месяцев до нескольких лет и  заканчивается гибелью животного. Причина смерти — разрушение структуры головного мозга,  расстройство деятельности внутренних органов и всей нервной системы. Что стало известно о возбудителе болезни после 250 лет исследований? Чрезвычайно мало. Похожая болезнь имеется у коров, и люди инфицируются этой болезнью, поедая мясо больных животных (синдромом Крейцфельда-Якоба, болезнь куру).  В искусственных условиях происходит инфицирование оленей, обезьян, хомяков, кошек, крыс, мышей. Инкубационный период до пяти лет, и период зависит от генетических особенностей организма.  Иммунная система  не реагирует на возбудитель, антитела и интерфероны не образуются. Возбудитель в высушенном состоянии сохраняет свою жизнеспособность на протяжении 2 лет хранения при температуре 8-12°С. Даже после 30-минутного кипячения ткань зараженного животного сохраняет свою инфекционность.  Если зараженные структуры обработать разрушающими белки ферментами и фенолом, то возбудитель теряет способность заражать других животных. Это  говорит о том, что в развитии недуга принимает участие какой-то белок, причём вырабатываемый самим организмом, поскольку он никак не реагирует  на ионизирующее излучение и ферменты, разрушающие нуклеиновые кислоты.  Возбудитель скрейпи оказался устойчивым к ферментам, переваривающим белки — к пепсину и трипсину; к ферментам, разрушающим ДНК и РНК, к ультразвуку и формалину. В 12%-ном растворе формалина заразительность кусочков мозга больных овец сохранялась 28 месяцев. В отличие от известных вирусов активность возбудителя скрейпи не снижалась даже после того, как его 34 раза поочередно погружали то в температуру –70°, то +37°С. При такой процедуре  известные вирусы полностью разрушаются уже после 3-10 подобных циклов обработки. Инфекционная активность возбудителя скрейпи уменьшается на 99,9%  в спирту и йоде.    Устойчивость  к ультрафиолетовому свету, и к проникающей радиации оказалась в 100-1000 раз выше, чем у всех известных вирусов. Размер возбудителя — от 17 до 27 нм  (размеры соответствуют размерам ряда известных вирусов человека и животных, например, вирусов полиомиелита, ящура).  Возбудитель имеет высокую чувствительность  к тем веществам, которые  разрушают клеточные мембраны обычных клеток.   Вирус низкорослости хризантем имеет сходные с возбудителем скрейпи свойства — устойчивость к воздействию ультрафиолетового и радиоактивного излучения, нагреванию, малая молекулярная масса, длительный инкубационный период, необнаружение  подозрительных веществ при изучении хризантем под микроскопом.

За 250 лет исследований стали известны внешние проявления болезни и незначительное количество свойств возбудителя, но до сих пор неизвестна структура возбудителя скрейпи и внешний вид возбудителя. Теория о болезни скрейпи и сходных болезней описывает внешние проявления, но не объясняет сущность болезни.

Фридрих Энгельс: «Конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей.  Итак, точное представление о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества, может быть получено только диалектическим путем, при постоянном внимании к общему взаимодействию между возникновением и исчезновением, между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» («Развитие социализма от утопии к науке», Сочинения, том 20, с.23).

Вероятнее всего,  под достигнутыми  результатами Энгельс подразумевал способность естествоиспытателей использовать недавно открытые способы воздействия на природные явление, приводящие к значительным практическим успехам, а под конфликтом Энгельс подразумевал противоречие между указанным значительным прогрессом и незначительным прогрессом в сфере объяснения причин, действующих внутри природных явлений (именно тех природных явлений, применение которых приводит к колоссальным успехам).  Можно сделать правдоподобное предположение, что высказывание Фридриха Энгельс стало основой, из которой выросло мнение Абеля Рея о том, что наука имеет в своем распоряжении практические рецепты, позволяющих достигнуть значительных результатов, и одновременно с этим наука вырабатывает запутанные и крайне сомнительные объяснения сущности практических рецептов, или не вырабатывает  объяснений.

Рецептурное знание представляет собой описание предметов или природных явлений, включающее в себя инструкции по совершению технологических действий (практически-проверенных и зарекомендовавших себя с положительной стороны навыков и конкретных действий) для достижения желаемого результата.  Выявление правил, которым надо следовать для успешного употребления природного явления, происходит посредством многократного повторения разнообразных действий с выявлением неадекватных и адекватных действий.  Рецептурное знание заключает в себе знание о временной последовательности событий, полезной в практической деятельности.

Поскольку практическая проверка рецептурного знания происходит без применения научных методов (например, контрольной группы), то  изредка в перечне  практически-проверенных рекомендаций встречаются рекомендации сомнительного содержания, — например, рекомендация при наклейке обоев на стены тщательно закрывать окна и форточки, чтобы сквозняки не создавали воздушные пузыри под обоями.

Рецептурное знание имеет двойную ценность: ценность конкретных навыков  воздействия на природу, направляющих природные процессы в полезное для человека направление, и ценность как способствование поиску и проверке причин, вызывающих полезный эффект (достижение запланированного результата) и на основе известности причин создание ранее неизвестного рецептурного знания.  Рецептурное знание, применяемое в привычных условиях, не вызывает проблемных ситуаций. Но применение в новых условиях вызывает проблемы, и один из способов нейтрализации проблем — создание объяснения, относящегося к возникновению проблемы, подсказывающего выход из создавшейся проблемы.

На самом нижнем уровне рецептурного знания находятся знания, присущие животным.  Животные одним предметом воздействуют на другой предмет, и из этого им становятся известными некоторые поверхностные свойства предметов.

Как освещение, создаваемое точечным источником, по своей силе убывает обратно пропорционально квадрату расстояния от источника, так и действие гравитационного центра, распространяясь на все большую и большую поверхность, ослабевает обратно пропорционально квадрату расстояния от центра. Эта гипотеза подсказывалась геометрией и оптическими закономерностями. Поэтому, размышляя о движении Луны, Исаак Ньютон сделал предположение, что Луна падает на Землю, как и камень, но с меньшим ускорением, и падение скомпенсировано центробежной силой. Если узнать величину центробежной силы, то станет известной сила притяжения к Земле. Исходя из массы Земли, Луны, скорости вращения Луны вокруг Земли, была вычислена центробежная сила (и равная ей сила притяжения к Земле).  Она оказалась в 3600 раз меньше, чем сила вблизи поверхности земли.  Расстояние между Луной и Землей в 60 раз больше радиуса Земли, и из этих цифр вытекает квадратичная зависимость между расстоянием и силой.  Ньютон с некоторым недоверием относился к открытому им закону природы. Ньютон писал, что пытаться понять гравитацию в виде силы, которая имеет физическое содержание, представляется нелепым; ни одному трезвомыслящему исследователю такое не придет и в голову. Поэтому, заключает Исаак Ньютон, вопрос  о носителе тяготения он оставляет открытым в надежде, что со временем кому-нибудь удастся найти физическое объяснение этой силы; а пока следует принимать гравитационную силу лишь в математической оболочке.

Ученые исследовали прозрачные кристаллы, нагревая и охлаждая их. Обнаружилось, что при некоторых температурах внутри кристаллов появляются зоны уменьшенной прозрачности (т.е. зоны туманностей), которые способны исчезать и увеличиваться при изменении температуры, и способны перемещаться от одного края кристалла к другому краю кристалла со скоростью звука (иногда со сверхзвуковой скоростью). С помощью спектрографов ученые исследовали спектры отраженных от кристаллов тепловых волн, и спектры поглощения. Были обнаружены некоторые закономерности блуждания туманностей, в зависимости от температуры, и установлено, что туманности переносят тепловую энергию из одной части кристалла в другую часть. Поскольку блуждание туманностей внешне похоже на перемещение молекул внутри газов, то ученые решили применить к туманностям формулы, обычно применяемые для расчетов параметров молекул, входящих в состав газов. К удивлению, формулы подошли, и формулы помогли создать теорию о закономерностях движения туманностей. В газах молекулы способны передвигаться по всему объему сосуда, в котором находиться газ. Атомы и молекулы, из которых состоят кристаллы, не способны перемещаться по всему объему кристалла. Чтобы оправдать применение формул, относящихся к двигающимся на большие дистанции молекулам, к атомам и молекулам, не способных двигаться на большие расстояния, ученые придумали мнимые частицы, которые будто бы перемещаются по всему объему кристалла. Чтобы подтвердить реальное существование мнимых частиц, ученые дали им имя. Мнимые частицы стали именоваться фононами. При помощи мнимых фононов ученые объясняют свойства, присущие кристаллам.

 Фридрих  Энгельс признавал существование мнимых теорий, в которых объяснения включали в себя мнимые сущности.  Например, в книге «Диалектика природы» можно найти такие фразы: «В ней (натурфилософии) много нелепостей и сумасбродства, — однако не больше, чем в современных не философских теориях эмпирических естествоиспытателей…  Что касается Гегеля, то он во многих отношениях стоял гораздо выше своих современников-эмпириков, объяснявших все непонятные явления тем, что в основу их клали какую-нибудь силу — движущую, плавательную, электрическую, силу сопротивления и т. д. — или, где это не подходило, какое-нибудь неизвестное вещество — световое, тепловое, электрическое и т. п. Мнимые вещества теперь уже почти устранены, но спекуляция силами, с которой боролся Гегель, все еще иногда проявляется…», «…Чтобы избавиться от необходимости указать действительную причину изменения, вызванного какой-нибудь функцией…, мы подсовываем некоторую мнимую причину, некоторую так называемую силу, соответствующую этому изменению. Мы переносим затем этот удобный метод также и на внешний мир и, таким образом, сочиняем столько же сил, сколько существует различных явлений». В душе Энгельса имелись сомнения по поводу правильности учения о движущей, плавательной, электрической, световой, тепло-сопротивляющейся силе. Весьма вероятно, что Энгельс считал полезным сомнение не только тогда, когда он сам сомневался, но и тогда, когда сомневаются другие исследователи. Слова Фридриха Энгельса можно истолковать так: естествоиспытатели обязаны быть самокритичными, и осознавать наличие нелепости и фиктивности в трактатах, в которых естествоиспытатели отчитываются относительно своих исследований и о подвергнутых объяснению  природных явлениях.

В.И.Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» приводит высказывание Джемса Уорда о двух направлениях внутри физики и других естественных наук: «Спорный вопрос очень прост. Обе школы исходят…из одного и того же чувственного опыта…но одна полагает, что она приближается все более и более к последней реальности и оставляет позади все больше кажимостей. Другая полагает, что она подставляет обобщенные описательные схемы под сложные конкретные факты» (ПСС, т.18, с.295).

Вторая школа в естествознании придерживается философского положения, что ученые не приближаются к пониманию внутреннего механизма природных явлений, потому что между ученым и сущностью находятся неустранимые кажимости (мнимое, сомнительное, измышленное) и они не подпускают ученых к реальной сущности. Естествоиспытатели имеют в своем распоряжении правильные описательные схемы, правильное рецептурное знание, и больше ничего правильного не имеют. Описательных схем и рецептов недостаточно, чтобы признать близость к реальной сущности природных явлений.

Правильные описательные схемы представляют собой математические оболочки, не содержащие объяснение того, почему описательные схемы имеют определенный вид, а не иной вид.

Как можно соглашаться с тем, что в 1908 году кажимости оставлены позади, если в науке в 1908 году имелась кажимость в виде изменяющейся длины волны рентгеновских лучей?

Многие ученые обладают самокритичностью и адресованной к другим ученым критичностью, и признают измышленный характер того научного знания, которым пользуются они или другие ученые. Критичность особо сильно проявляется, когда в науку входят положения, не проверенные опытным путем.  Мнение о том, что скорость движения узко выделенного цвета отличается от скорости движения совокупности нескольких цветов, не подвергалось опытной проверке ни в 1908 году, ни в 2015 году, и такое объяснение должно считаться кажимостью.  Объяснения сомнительны, и употребляются для выработки нового, ранее не известного и ранее не применяемого  рецептурного знания.

Вторая школа в естествознании имеет убедительные аргументы. Высказывание Джемса Уорда было вписано в ленинскую книгу в 1908 году, и в этом году физиологи имели в своем распоряжении описание внешних признаков противоцинговой силы, жаропонижающей силы спираевой кислоты, силы, приводящей к быстрому перевариванию мяса в желудке, и не имели знание о сущности этих сил. В 1908 году химики знали валентность, атомный вес и еще несколько немногочисленных свойств химических элементов иттрий, лантан, эрбий, тербий, празеодим, неодим, самарий,  диспрозий, гольмий, тулий; но у химиков отсутствовало объяснение того, почему увеличение атомного веса среди этих элементов не приводит к изменению валентности. Физики не могли объяснить увеличение теплоемкости алмаза, графита, бора, кремния при нагревании, хотя смогли описать внешние признаки увеличивающей теплопроводности. В 1908 году не была известна причина того, что караси выживают, находясь несколько месяцев при температуре минус десять градусов. В 1908 году ученые знали внешние проявления гравитационного взаимодействия, но не знали внутреннего механизма гравитации.  И в 1908 году, и в 2015 году были неизвестны причина болезни скрейпи и причина более высокой скорости света в вакууме, измеренной на поверхности Земли, по сравнению со скорости света в вакууме, определенной в галактических масштабах. При этом ученые смогли создать описание немногочисленных внешних проявлений болезни скрейпи и расстояний, которые проходит свет во время измерения его скорости.  До сих пор неизвестна причина совпадения гравитационной массы и инертной массы, не известна сущность гравитации.

Вторая школа в естествознании имеет убедительные аргументы, в том числе —  констатацию Фридрихом Энгельсом наличия в физических и химических теориях  мнимых сил, мнимых веществ, измышлений, нелепого сумасбродства. Сомнения в адрес имеющихся теорий настолько многочисленны, что если собрать в одной книге высказывания Маркса и Энгельса, содержащие сомнения, то получиться весьма и весьма увесистый том.

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Карла Маркса можно причислить к сторонникам второй школы в естествознании, поскольку он соответствующим образом затронул вопрос о наличии кажимости и трудностей ее преодоления.

Подводя итог, можно сказать: вторая школа в естествознании имела большое количество сторонников в 1908 году.   Многие соглашались с тем, что численность теорий, представляющих собой описательные схемы, и имеющие мнимое (сомнительное, измышленное) объяснение внутреннего механизма, или не имеющих никакого объяснения, достигает внушительной цифры. Сторонники второй школы в естествознании соглашались с тем, что часто обнаруживаются поводы для возникновения сомнений относительно существующих объяснений.  Встречаются поводы для появления критического отношения к науке, так как наука до сих пор не объяснила некоторые природные явления.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал, что новое псевдонаучное течение (т.е. вторая школа в естествознании) видит в теории только символы, знаки, отметки для практики. Используемое Лениным выражение «отметки для практики» необходимо понимать как рецептурное знание, дающее конкретные рекомендации по совершению практических действий.  Покуда не найдена причина болезни скрейпи у овец и не разработаны методы лечения, теория, изображающая подробности протекания болезни скрейпи, должна считаться только отметкой для практики (предотвращения распространения болезни путем уничтожения заболевших овец). Если под словосочетанием «познание болезни» подразумевать отражение в головах ветеринаров внешних проявлений болезни скрейпи, то тогда болезнь познана в значительной степени.  Если под словосочетанием «познание болезни» подразумевать знание причины болезни, то болезнь не познана. Если иметь в виду болезнь скрейпи, то теория об этой болезни представляет собой только символы, знаки, отметки для практики.

Нас постоянно уверяют, — писал Френсис Бэкон, — что смазывание оружия, которым была нанесена рана, излечивает саму рану. В виде эксперимента пробовали, по словам философа Ф.Бэкона, стирать мазь с оружия так, чтобы сам раненый об этом не знал. В результате у него якобы тут же наступал сильный приступ боли, который продолжался до тех пор, пока оружие снова не смазывали. Более того, некоторые утверждают, что если вы не можете достать само оружие, то найдите железный или деревянный инструмент, напоминающий по форме оружие, вложите инструмент в рану так, чтобы острый край инструмента вызвать кровотечение раны, и смазывание этого инструмента возымеет то же действие.  Такие лечебные средства по-прежнему пользуются спросом, пишет Ф.Бэкон, и если в руку впился шип колючего дерева или кустарника, то многие отламывают шип, смазывают шип жиром, долгое время хранят шип, продолжая смазывать его, и этим предотвращают нагноение раны.

   В скандинавском сказании Эдде указывается способ лечения раны, нанесенной зубами собаки: надо поймать укусившую собаку, состричь с нее шерсть, сделать веревку из собачьей шерсти, и веревкой опоясать то место, где имеются болезненные ощущения от собачьего укуса.

Глава 2.  Плеханов против Канта

Георгий Валентинович Плеханов в последние годы девятнадцатого века обвинял философа восемнадцатого века Иммануила Канта в противоречивости: с одной стороны, Кант признавал, что объективно существуют вещи-в-себе и их воздействие вызывает ощущения, с другой стороны, Кант называл вещи-в-себе недоступными для органов чувств.

Однако здесь нет противоречия. Витамины воздействовали на физиологические процессы в организме Джеймса Кука, но не воздействовали на органы чувств Кука (Джеймс Кук не мог увидеть и пощупать пальцами витамины, не мог обонять запах витаминов, витамины были неуловимы для органов чувств Кука).  Имеющиеся физиологические процессы свидетельствовали о нормальном протекании физиологических процессов, об отсутствии цинги, и давали ощущение здоровья.  Недоступность витаминов для органов чувств Кука не противоречит  воздействию витаминов в направлении не появления симптомов цинги и восприятию органами чувств отсутствия симптомов цинги.  Органами чувств Кук воспринимал следствие (наличие или отсутствие симптомов цинги), но не воспринимал причину, приводящую к следствию. Невидимое оставило следы, видимые Куком.  Во время воздействия неизвестной причины перед взором человека предстает следствие, и после изучения следствия оно становиться хорошо известным, хотя причина продолжает оставаться неизвестной.  В случае с витаминами причина стала известна через 4 столетия после массового применения следствия.  Причине нет нужды быть воспринимаемой, для того, чтобы причина вызывала обнаруживаемое (и поддающееся подробному описанию) следствие.

Любой объект, воздействующий на органы чувств,  состоит из двух частей — из свойств, оказывающих воздействия, и из свойств, временно или постоянно не оказывающих воздействие.  Вещь-в-себе состоит из причины и следствия. Сначала вещь-в-себе погружается в человеческую практику той частью, которая является следствием, и люди обнаруживают следствие, не зная причину (например, обнаруживают предотвращение цинги употреблением цитрусов). Потом вещь-в-себе погружается в человеческую практику той частью, которая является причиной, и людям становиться известной причина (например, узнают о витаминах).  В одном случае люди видят вещь-в-себе в образе цинги и не видят вещь-в-себе в образе отсутствия витаминов, в другом случае люди видят вещь-в-себе в обоих образах.

Г.В. Плеханов пишет, что гносеологическая схоластика кантианства основана на ошибочном противопоставлении неизвестности вещи-в-себе и известности результата действия на людей вещей-в-себе.

Здесь нет никакой ошибки, никакого схоластического противопоставления. Кант был приколистом (как, впрочем, и сочинитель тысячестраничных анекдотов Гегель, приколовшийся материализацией психического знания.  Во времена Христиана Эйкмана  витамины находились в зародышевом состоянии, имели неопределенную форму, и поэтому представление Христиана Эйкмана о витаминах имело неопределенную форму.  В последующие годы витамины развивались,  стали взрослыми, приобрели более конкретные формы, и поэтому представление Казимира  Функа о витаминах имело более конкретную форму, по сравнению с представлением Христиана Эйкмана.  Различие представления Функа от представления Эйкмана объясняется тем, что в историческую  эпоху Казимира Функа витамины отличались от  витаминов в эпоху Эйкмана.  Человеческое познание выражает развивающуюся дифференциацию вещей.   Гегель описывал закономерности, обнаруженные внутри процесса построения познания, но этим закономерностям Гегель дал ложное имя закономерностей внутри процесса построения Вселенной), но Плеханов не понял прикол: под невидимым Плеханов подразумевал физически невидимое, а Кант имел ввиду психически неосознаваемое.

До того, как Исаак Ньютон сделал научное открытие о пропорциональности гравитационной силы квадрату расстояния, люди имели совершенно иное представление. В доньютоновскую эпоху люди опускались с пружинными весами на дно глубоких колодцев и измеряли вес предметов; с этими же весами и предметами люди поднимались на вершины гор и производили измерение веса; сравнение веса показывало, что вес на разных высотах одинаков, и что притяжение предметов к земле не зависит от расстояния между предметами и глубинными слоями земли. Практическое исследование веса предметов в разных условиях (на вершинах гор и на дне колодцев) обусловило появление представления о том, что гравитационная сила не зависит от расстояния.         

  Ньютон установил физические параметры Земли, Луны, расстояние между Луной и Землей, скорость вращения Луны вокруг Земли, рассчитал величину центробежной силы, действующую на Луну и стремящуюся отдалить Луну от Земли, и сделал абстрактное обобщение относительно гравитационного притяжения (которое по величине должно быть равным центробежной силе). Ньютон считал, что выведенное из физических параметров обобщенное представление «гравитационное притяжение» есть вне Ньютона существующая сущность, сущность кругового движения Луны вокруг Земли, а также сущность характеристик падающих предметов. Ньютон представил в своей голове образ того, что не было известно как результат деятельности органов чувств. Многие ученые поставили под сомнению формулу гравитационного притяжения, поскольку формула не соответствовала показаниям органов чувств — имеющиеся у людей органы чувств не способны уловить усиление или ослабление гравитации пропорционально квадрату расстояния, показания органов чувств свидетельствовали об отсутствии зависимости между расстоянием и силой гравитации (на высокой горе вещи не становились легче, чем на дне  глубоком колодце). Сущность (квадратичная зависимость гравитационной силы земного притяжения) совершенно отлична от ее проявления в ощущениях людей (отсутствие зависимости силы земного притяжения от расстояния между глубинными слоями земли и притягиваемыми предметами).     

Ньютон определил, что гравитационная сила зависит от расстояния. На людей (на вестибулярный аппарат, воспринимающий гравитацию, и также на пружинные или гиревые весы, т.е. техническое устройство для обнаружения веса) действовала гравитация, пропорциональная квадрату расстояния, но она вложилась в субъективные человеческие ощущения в форме, совершенно отличающейся от формы действительного существования, а именно, в форме отсутствия зависимости между силой гравитации и расстоянием.  В доньютоновскую эпоху люди наблюдали за падением предметов, на которые воздействует гравитационное притяжение, пропорциональное квадрату расстояния, но люди осознавали независимость притяжения от расстояния.  Люди имели мнимое представление о зависимости между величиной гравитационной силы и расстоянием. Люди не могли уловить объективную зависимость.

Кант нисколько не виноват в том, что когда-то (до рождения Канта и Ньютона) людям была неизвестна зависимость притяжения от расстояния, и результатом действия на людей зависимой от расстояния гравитации являлось осознаваемая людьми независимость гравитации от расстояния.   Кант не виноват в том, что органы чувств создали принципиальную грань, т.е. создали существенное различие между существующим и ощущаемым.

Звезды неподвижны. Земля вращается вокруг своей оси. Люди смотрели на звезды и видели, что звезды вращаются вокруг Земли (с периодом вращения 24 часа).  Люди не знали, что движение звезд является иллюзорным из-за вращения Земли. Получается следующее: неподвижные звезды воздействовали на зрение людей, и результатом этого воздействия являлось восприятие движения звезд.  Известно движение звезд, и это известное  есть последствие неизвестной неподвижности звезд.  Неподвижность, невидимая людьми,  оставляла видимое впечатление движущегося. Кант противопоставлял воздействие неизвестного (неосознаваемого) и известный (осознаваемый) результат воздействия, и в этом противопоставлении нет ничего кощунственного.  Кант не заслужил того, чтобы Плеханов обвинял его в ошибке.  

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 209 процитированы слова Людвига Фейербаха, в связи с критикой «противоречивой» кантианской теории познания: у Канта вещь-в-себе есть истинная вещь, но предметы чувств не есть истинная вещь.

Земля вращается вокруг Солнца — это истинная вещь (объективная реальность). В докоперниковскую эпоху органы чувств сообщали людям, что Солнце вращается вокруг Земли, — но это не истинная вещь, это искаженное представление об объективной реальности. Предметом чувств ошибочно считалось вращение Солнца вокруг Земли.  Не истинен предмет чувств в виде вращения Солнца вокруг Земли. Философия Канта правильно отображает в себе человеческие ошибки.

Карл Маркс в произведении «Критика Готской программы» написал о том, что Лассаль пропагандировал догмы буржуазной политэкономии, и вслед за буржуазными экономистами принимал видимость за сущность дела. Этими словами Маркс выразил согласие с философией Канта, составной частью которой является разделение знания на видимость и сущность, и часто встречающаяся путаница между видимостью и сущностью. Видимость — вращение Солнца вокруг Земли. Сущность — вращение Земли вокруг Солнца.

Плеханов имел убеждение, что фраза «чувственно-не-воспринимаемое воздействует на людей таким образом, что у людей появляются чувственные восприятия» (другие варианты фразы: ощущения вызывает то, что не вызывает ощущения; неощущаемый субстрат ощущений) является фразой, характерной для субъективных идеалистов. Если это так, то все врачи и фармакологи, занимавшиеся проблемой цинги до открытия витаминов, должны считаться субъективными идеалистами.

Рентгеновские лучи недоступны для органов чувств, но облучение человеческого тела рентгеновскими лучами вызывает воспаление кожи (и болезненные ощущения). Невидимое оставляет видимые следы.  Такой эффект был обнаружен в 1896-1897 годах, и американские физики Хокс и Додд посвятили этому эффекту несколько докладов. Чтобы удостовериться в этом эффекте, Элиу Томсон закрыл свою руку свинцовым экраном, кроме мизинца, и облучал руку рентгеновскими лучами. Защищенная свинцом часть руки осталась здоровой, а на мизинце образовалось воспаление, потребовавшее лечения на протяжении нескольких лет. 

Хокс, Додд, Элиу создали в своих головах представление о том, что необнаружимо органами чувств.

Радиоактивное излучение и рентгеновские лучи в больших дозах причиняют людям ощутимые страдания, хотя радиоактивное и рентгеновское излучение не воспринимается органами чувств.  Если согласится с Плехановым, то тогда все рентгенологи, все исследователи радиоактивности, а также все хорошо образованные люди, должны считаться идеалистами.

Люди смотрели на звезды и в головах людей появилось знание о том, что звезды вращаются вокруг Земли, с периодом вращения 24 часа.  У людей в докоперниковскую эпоху не было ощущения и не было знания, что Земля вращается вокруг своей оси с периодом 24 часа.  Чувственно-не-воспринимаемое (вращение Земли вокруг своей оси) воздействовало на людей таким образом, что у людей появилось ощущение того, что звезды вращаются вокруг Земли.

Высказывание «чувственно-не-воспринимаемое воздействует на людей таким образом, что у людей появляются чувственные восприятия» можно подвергнуть незначительному перефразированию, и тогда получится легкопонимаемое и бесспорное изречение: «чувственно-не-воспринимаемое воздействует на людей таким образом, что у людей появляется знание».

В 1600 году Уильям Гильберт создал в своей голове знание о том, что у Земли имеются магнитные линии, хотя магнитные линии оставались чувственно-не-воспринимамыми, так как Гильберт не обладал органом чувств, реагирующего на магнитные линии. Чувственно-не-воспринимаемые магнитные линии воздействовали на Гильберта таким образом, что у него появилось знание о магнитных линиях.

 «Петцольду известна только та идеалистическая гносеология, согласно которой знание, основывающееся на ощущениях, не есть настоящее знание, так как оно будто бы не открывает истинной природы вещей»(Г.В.Плеханов, «Трусливый идеализм»). 

Ощущения показывали, что звезды вращаются вокруг Земли с периодом 24 часа, и на этом основании сформировалась геоцентрическая картина Вселенной. И это было не настоящее знание, перед людьми в докоперниковскую эпоху не открылась истинная природа Вселенной.

Представим ведро, сделанное из очень легкого материала (например, из тонкого полиэтилена); представим, что мы опустили ведро в озеро (реку, ванну, море) и вытащили вверх ведро с водой. Своими руками мы почувствуем, что ведро тяжелое, что вода имеет вес. Потом опустим ведро с водой обратно в озеро. Ведро, сделанное из легкого материала, содержащее в себе воду, полностью погруженное в воду, ничего не весит. Об этом сообщают мышцы рук, которые без напряжения удерживают ведро. Вода, находящаяся в воде, не имеет веса. Или все-таки имеет?   Естествоиспытатели долго колебались в выборе ответа, и в середине семнадцатого века сошлись на том, что вода, находящаяся в воде, имеет вес, и воздух, находящийся в воздухе, имеет вес.   Органы чувств сообщают, что веса нет, и такое сообщение не открывает истинной природы воды и воздуха. В борьбе между Плехановым и Петцольдом победа досталась Петцольду. Ощущаемое противоречит мыслимому, и предпочтение отдается мыслимому.  Если очень кратко выразить содержание феноменализма, то получиться следующее: вещи воздействовали на людей, но у людей не появлялось представление, адекватное вещам, а появлялось представление, не адекватное воздействующим вещам. Источник знаний – искаженные ощущения.

Камень падает на землю, водяной пар всплывает вверх, и в старину думали, что закон тяжести, действующий в камне, не действует на водяной пар. Теперь известно, что оба эти движения, происходящие по противоположным направлениям (падение камня вниз на землю и поднятие пара вверх от земли),  происходят от одной причины, по одному закону природы. Теперь известно, что сила притяжения, вообще стремящая тела двигаться вниз, проявляется при известных обстоятельствах так, что заставляет некоторые тела подниматься вверх. Органы чувств сообщают: водяной пар поднимается вверх. Мышление создает в себе самом представление о том, что противоречит показаниям органов чувств, и мыслительное представление сообщает: причиной поднятия пара вверх является сила, направленная вниз. Осознаваемое людьми исключение из общего правила (общее правило таково, что предметы притягиваются к земле, но пар не притягивается к земле) является иллюзией, так как на самом деле на пар действует сила земного притяжения.  Критика материалиста Плеханова по адресу идеалиста Петцольда несостоятельна.

Сущность не существует в восприятии. Существующее в восприятии (не действие земного притяжения на пар, отсутствие зависимости силы земного притяжения от расстояния между землей и предметом, вращение звезд и Солнца вокруг Земли, отсутствие веса у воздуха, находящегося в воздухе, т.е. отсутствие атмосферного давления) — не есть сущность.

Отрицание кантианства и признание материализма, пишет Г.В. Плеханов, состоит в утверждении о чувственном восприятии того, что при воздействии на людей вызывает чувственные восприятия.  

Микробы, бактерии, вирусы и прочая мелкая живность не воспринимается людьми при помощи глаз, и тем не менее разнообразная мелкая живность вызывает у людей ощущения (повышение температуры, головокружение, ломота в суставах, мышечная слабость, головная боль, затемненное сознание, раздражение в горле и чихание, тошнота, кожный зуд, и другие симптомы, перечисленные в медицинских справочниках). Нужно быть отчаянным человеком, чтобы сказать, что материалист Локк или материалист Гольбах видели микробы и бактерии, когда эти материалисты болели и испытывали болезненные ощущения (признание материализма состоит в утверждении о восприятии глазами микробов, которые при размножении внутри Локка или Гольбаха вызывает болезненные ощущения). Материалист обязан видеть вирусы, в условиях отсутствия микроскопов, чтобы подтвердить свою принадлежность к материализму, а вот идеалистическая кантианская философия освобождает идеалистов от обязанности видеть вирусы.

В 1546 году вышла в свет книга «О контагии, контагиозных болезнях и лечении» итальянского врача и астронома Джироламо Фракасторо. В книге рассказывается о том, что организм больного человека выделяет в окружающее пространство «семена заразы», которые имеют свойства, характерные для живых существ, и посредством размножения увеличивают свою численность. Согласно  учению Фракасторо, существуют три способа передачи болезнетворной силы: при непосредственном соприкосновении с больным человеком, через зараженные предметы, и по воздуху на расстоянии. Притом Фракасторо полагал, что на расстоянии передаются не все болезни, а через соприкосновение – все, в том числе оспа, чума, малярия, корь. 

Фракасторо не обладал микроскопом, и не мог увидеть микроорганизмы, названные им «семенами заразы» (микроскоп изобретен через 130 лет после опубликования книги «О контагии, контагиозных болезнях и лечении»). Фракасторо был сторонником кантианских взглядов (точнее говоря, наоборот, Кант был сторонником фракасторовских взглядов), и полагалось,  что невидимые  глазом микроорганизмы заставляют  существовать чувственно-воспринимаемые симптомы  оспы, кори, чумы, малярии и других болезней. 

Опровержение Плехановым фракасторо-кантианских взглядов, согласно которым люди не видят то, что недоступно органам чувств («семена заразы», рентгеновское излучение, слабое магнитное поле), но недоступное органам чувств своими последствиями воздействует на людей или используется людьми («семена заразы» размножаются внутри людей, вызывая болезненные ощущения, воспаление кожи от воздействия рентгеновских лучей, при помощи компаса люди способны установить направление на север, юг, запад, восток), закончилось поражением Плеханова.

С одной стороны, Георгий Валентинович Плеханов был умным философом, с другой стороны, Плеханов счел необходимым применить демагогию с целью компрометации философских взглядов Канта и Петцольда. Сработанное  Плехановым мировоззрение не выглядело как топорная работа, и  тонкая демагогия Плеханова оказалась малозаметной.  Г.В.Плеханов критиковал идеалистическую фракасторо-кантианскую философию, и поскольку в начале двадцатого века  80% населения страны было неграмотным, то эта критика выглядела убедительной. В начале двадцать первого века, когда четверть населения имеет высшее образование, Плеханов перестал быть убедительным.

17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».

Ультрафиолетовые лучи активируют синтез пигмента меланина, расположенного в поверхностных слоях кожи, и увеличение количества меланина делает кожу более темной. Кроме появления красивого загара, ультрафиолетовые лучи способствуют выработке организмом витамина Д. Однако если на кожу воздействуют высокие дозы ультрафиолетовых лучей, то наблюдаются отрицательные последствия — кожа теряет эластичность, ухудшается иммунитет, возникают кожные заболевания.  Кожа изменяется под воздействием ультрафиолетовых лучей, и поэтому может играть роль индикатора ультрафиолетовых лучей. Но глаза не могут быть индикатором, так как глаза не видят ультрафиолетовых лучей. 

Ныне, спустя 130 лет,  половина школьников знает, что существует невидимый свет, и он подразделяется на разновидности: инфракрасные лучи, ультрафиолетовые лучи, рентгеновские лучи, радиоволны, излучаемые радиостанциями.  Современным школьникам и их родителям трудно понять, над чем иронизировал Карл Маркс, когда говорил о бреднях относительно невидимого света.

Григорий Плеханов сделал вид, что ему неизвестно воздействие ультрафиолетового цвета на кожу и невосприятие ультрафиолетового цвета глазами, и такой демагогический прием был нужен Плеханову для опровержения философского учения Канта, согласно которому невидимое (неосознаваемое) создает видимый эффект, и видимое существенно отличается от невидимого.

Иммануил Кант озвучил три  проблемы — во-первых, причина создает следствие, попадающееся на глаза человеку, но причина скрывает саму себя от человека (до поры до времени причина неуловима); во-вторых, попадающееся на глаза человеку следствие в значительной степени отличается от причины (стрелка компаса — это не магнитная линия, подъем пара вверх — это не сила земного притяжения, лихорадка при малярии — это не малярийный микроорганизм), в-третьих, существующее надевает на себя карнавальную маску и выдает себя за иное.

«Истина  скрывается  под  личиной  своей  противоположности»(слова Дицгена цитируются по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.369).

Кант: «Представляемый объект со свойствами, припи­сываемыми ему… нигде не встречается, да и не может встретиться, так как именно наши субъективные качества опреде­ляют форму его как проявления»(Иммануил Кант, Сочинения   в   шести  томах,  т. З,  стр. 146).     В доньютоновскую эпоху люди представляли, что яблоки падаю вниз с одинаковой скоростью в разных местах — на вершине горы и на дне глубокого колодца. Представляемые яблоки с таким свойством нигде не встречаются, да и не могут встретиться, так как человеческое качество состоит в приписывании силе земного притяжения отсутствие зависимости от расстояния между яблоками и земной поверхностью (человек дает силе земного притяжения закон о том, что сила земного притяжения не зависит от расстояния, но сила земного притяжения не такова, как она представляется человеку, закон земного притяжения не таков, каков закон, приписываемый людьми земному притяжению).  Зависимость скрывается под личиной своей противоположности, под личиной независимости.

Органы чувств во многих случаях передают в мозг правдивую информацию об окружающем мире; когда органы чувств не работают, то вместо них вступает в работу мышление, не способное обеспечить правдивую информацию.  Люди представляют в своем мышлении магнитные линии, идущие вдоль поверхности Земли от северного магнитного полюса к южному магнитному полюсу, но органы чувств оставляют без внимания магнитные линии, органы чувств не встречаются с магнитными линиями, хотя магнитные линии пронзают человека и его органы чувств; поскольку показания органов чувств не сообщают о форме магнитных линий, то субъективное мышление с присущими ему субъективными качествами берет на себя функцию сообщать самому себе о форме и другую подробную информацию относительно магнитных линий. Субъективистическое представление о форме магнитных линий подвергается проверке на соответствие действительности.  Но пока проверка не осуществлена, представление остается субъективистическим.

Когда люди смотрят на компас, то они не видят сущность (магнитное поле), а видят последствия сущности (реакцию стрелки компаса на магнитные линии, идущие от полюса к полюсу). Показываемое органами чувств не есть сущность, если магнитные линии считать сущностью функционирования компаса.

Когда-то люди осознавали, что стрелка компаса направлена на созвездие Малой Медведицы. Уильям Гильберт был убежден, что действительный мир не таков, каким его осознают люди, что стрелка компаса направлена вовсе не на созвездие Малой Медведицы.

Чувственно-воспринимаемый материал, представляющий собой показания органов чувств относительно не влияния расстояния на силу земного притяжения, вращения звезд вокруг Земли, отсутствия веса у воздуха, находящегося в воздухе (т.е. отсутствия атмосферного давления), неподдатливость некоторых веществ силе земного притяжения, в конечном счете оказался ложным, иллюзорным. Силой ума произошло осознание того, что действительный мир не таков, как он изображается органами чувств (осознано, что в действительности Земля вращается вокруг оси, проходящей через центр планеты, сила земного притяжения зависит от расстояния, обратно пропорционально квадрату расстояния,  и т.д.). Слабая связь между действительным миром и показаниями органов чувств может быть названа независимостью показаний органов чувств от действительности.  «Сущности мира, становящиеся известными через умопостижение, независимы от  чувственно-воспринимаемого материала»(И.Кант).

«Сущности мира, становящиеся известными…»  Иммануил Кант признавал познаваемость сущностей.

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Карл Маркс поддержал мысль Уильяма Гильберта и Имманиула Канта, что чувственно-воспринимаемый материал в некоторых случаях представляет собой обманчивую видимость.

Карл Маркс: «До какой степени старая форма средства производства господствует вначале над его новой формой, показывает даже самое поверхностное сравнение современного парового ткацкого станка со старым, современных приспособлений для дутья на чугунолитейных заводах — с первоначальным немощным механическим воспроизведением обыкновенного кузнечного меха и, быть может, убедительнее, чем все остальное, — первый локомотив, сделанный до изобретения теперешних локомотивов: у него было в сущности две ноги, которые он попеременно поднимал,  как лошадь» («Капитал»).

При движении вагонеток с железными колесами по железным рельсам обнаружилось, что сила, способная сдвинуть с места и поддерживать движение вагонетки, может иметь незначительную величину. То есть рельсовый путь оказывает меньшее сопротивление движению транспортного средства, чем обычная грунтовая дорога с её неровностями. Но так как законы сцепления колёс с рельсами были очень мало изучены, изобретателям показалось, что гладкие железные колёса самодвижущейся повозки, приводимые во вращение паровым двигателем,  непременно будут проскальзывать на гладких железных рельсах, т. е. крутиться на одном и том же месте, и локомотив не сможет увлечь за собой тяжело груженые вагонетки.  Малое сопротивление трению на смазанной маслом оси колеса мысленно переносилось на трение обода колеса локомотива.  У локомотива мало колес, а у вагонеток много колес, сопротивляющихся движению, а для преодоления сопротивления колес нужно иметь такое же количество колес у локомотива.  Исходя из такого представления, строители первых паровозов снабжали их специальными приспособлениями.  Локомотивы  Брунтона (1813 год) и Гордона (1824 год) получили «ноги» потому, что инженеры того времени не могли представить возможности передвижения на гладких колесах без подталкивания.  В локомотиве Брунтона поршневой шток соединялся с механизмом, подражавшим движению ног лошади, и механизм упирался в землю и отталкивался, помогая колесам приводит в движение локомотив.  Конструкторы Блекетт, Хадлей, Стефенсон провели ряд экспериментов и на их основе доказали, что в точке соприкосновения рельсов и ведущих колес паровозов имеется высокий коэффициент трения, и нет необходимости использовать «ноги».  Колеса прицепленных вагонеток с грузом имеют высокий коэффициент трения о рельсы (пропорционально количеству колес), однако локомотиву нет необходимости преодолевать это трение.  Необходимо преодолеть трение, находящееся в смазанных маслом осях колес, а это трение имеет меньшую величину, чем трение локомотивных колес об рельсы.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм», в параграфе «С какой стороны подходил Н.Г.Чернышевский к критике кантианства?», В.И.Ленин процитировал слова Николая Гавриловича  Чернышевского, не согласного с  взглядом Канта на роль мышления в научном познании.  Н.Г.Чернышевский так описал взгляд Канта: «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»(с.383)

Правильность взгляда Канта доказана первыми строителями паровозов.  Брунтон и Гордон имели представление о том, что сцепление гладких колёс локомотива с гладкими рельсами недостаточно для передвижения тяжело груженных вагонеток, своими колесами цепляющимися за рельсы, и поэтому паровозы должны быть оборудованы «ногами», посредством которых локомотив отталкивается от земли и продвигается по рельсам вместе с вагонетками. Знание о соотношении низкого коэффициенте трения в колесах сравнительно легкого локомотива и высокого коэффициента трения в колесах тяжело груженных вагонеток, имевшееся в мышлении  Брунтона  и Гордона, было СОВЕРШЕННО РАЗЛИЧНО от действительного положения дел. Брунтон и Гордон имели мнимое представление о трении колес локомотива и трении множества колес вагонеток.      

В своей философской книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 158 В.И. Ленин привел высказывание Людвига Фейербаха, из которого следует, что Фейербах соглашался с кантианским мировоззрением относительно мыслительных форм, совершенно различных от форм действительного существования. «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, что порядок и т. д. существуют в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».

Глава 3.  Как Богданов использовал слово  «символ»

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей».

Людвиг Фейербах: «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».

Иммануил Кант указывал, что человеческие субъективные качества вносят искажения, и искажения определяют форму проявления, поэтому представляемый объект с представляемыми свойствами, являющимися искаженными, нигде не встречается, поскольку реальный объект имеет иную форму, чем представляемый объект. Между высказываниями Канта, Фейербаха, Маркса обнаруживается почти полная идентичность.

Русский философ Александр Александрович Богданов во многом согласился с Кантом, Фейербахом, Марксом, и признал несоответствие между тем, что существует, и тем, что изображается в физических теориях.  За такой антиматериалистический взгляд Богданов был подвергнут критике Лениным.

В.И.Ленин: «Произошло такое оригинальное явление, что ученик Оствальда, Богданов, ставши учеником Маха, стал обвинять Оствальда не за то, что он не выдерживает последовательно материалистического взгляда на энергию, а за то, что он допускает (иногда даже кладет в основу) материалистический взгляд на энергию…  Богданов критикует Оствальда с идеалистической точки зрения: «...Энергетика Оствальда, — пишет Богданов в 1906 году, — привлекла самые горячие мои симпатии. Скоро я заметил, однако, важное противоречие его натурфилософии: подчеркивая много раз чисто методологическое значение понятия  «энергия»,  Оствальд его в массе случаев не выдерживает. Энергия из чистого символа соотношений между фактами опыта у него то и дело превращается в субстанцию опыта, в материю мира...» («Эмпириомонизм», кн. III, стр. XVI-XVII). Энергия — чистый символ! Богданов может после этого сколько угодно спорить с «эмпириосимволистом» Юшкевичем, с «чистыми махистами», эмпириокритиками и т. д., — с точки зрения материалистов это будет спор между человеком, верящим в желтого черта, и человеком, верящим в зеленого черта…  …от «старого» материализма, т. е. метафизического материализма естественников, Богданов пошел не к диалектическому материализму, которого он в 1906 году так же не понимал, как и в 1899 г., а к идеализму и к фидеизму, ибо против «методологического» понятия энергии, против истолкования ее как «чистого символа соотношений между фактами опыта», ни один образованный представитель современного фидеизма, ни один имманент, ни один «неокритицист» и т. д.  возражать не станет»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, пятое издание, т.18, с.288).   

17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».

Материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316).      

Маркс использовал словосочетание «физико-метафизические бредни». Энгельс применил слово «измышленная» по поводу нереалистичных концепций, придуманных из головы и пытающихся раскрыть причинно-следственные связи в природных явлениях, и вступающих в противоречие с действительными фактами. Вместо слов «измышленная», «придумывать из головы», «физико-метафизические бредни», Богданов применил синоним, а именно, слово «символ». Замена одного слова на другое слово с тем же смыслом, заставила нервничать Ленина, и изрекать недовольство в адрес Богданова.

В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. Смысл таких слов близок к смыслу слова «символ». Словесный фетишизм заключается в том, что слово «символ»  считалось идеалистическим словом, и применение этого слова Богдановым свидетельствовало об идеалистичности мировоззрения Богданова, а слова «бессодержательная нелепость», «нереальная фальшь», «больная фантазия» являются материалистическими словами, и их применение свидетельствовало о приверженности к материализму.

На странице 244 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин подверг критике философскую теорию иероглифов-символов, «по которой ощущения и понятия человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы». «Если ощущения… не суть образы вещей, а знаки и символы, не имеющие никакого сходства с ними, то исходная материалистическая посылка подрывается, подвергается некоторому сомнению существование внешних предметов, ибо знаки и символы вполне возможны по отношению к мнимым предметам»(В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.247).  В этой фразе неприкрытым образом звучит ненависть Ленина к слову «символ». В своей философской книге В.И.Ленин 70 раз цитировал слово «символ» и производные от этого слова, и каждый раз разоблачал реакционную сущность этих слов. Также Ленин 20 раз цитировал и критиковал слово «эмпириосимвол». Еще Ленин 10 раз выражал свое недовольство по поводу слова «условное».

Фридрих Энгельс:  «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).

Богданов обнаружил, что Оствальд совершил недопустимый поступок — Оствальд принял отражение за объективную реальность. Обнаружение этого выражается словами: «Энергия из чистого символа соотношений между фактами опыта у него то и дело превращается в субстанцию опыта, в материю мира».  Поскольку Оствальд нарушил требование теории познания, сформулированное Энгельсом, то Богданов подверг критике Оствальда.

(В четырнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» указывается на сходство высказываний Богданова об Оствальде с высказываниями Клейнпетера о Гельмгольце.)

Согласно старинному учению о теплоте, считалось, что вне людей находится теплород, который подобно жидкости перетекает из одного предмета в другой предмет, вследствие чего предметы охлаждаются или нагреваются.  Это учение оказалось опровергнутым после того, как обнаружено нагревание предметов в необъяснимых теплородной теорией условиях, — при трении предметов (например, нагревание при сверлении). Произошло уменьшение количества вещей, считаемых материальными, т.е. теплороду было отказано в материальном существовании. Произошло перевертывание, о котором писал Энгельс, в результате чего признано, что теплород существует только как мысленное представление, которое ранее принимали за объективную реальность. Нечто подобное подразумевал Джордж Беркли, когда говорил: объективная реальность во многих случаях является не реальностью, а мыслью, ошибочно принимаемой за объективную реальность. Слова, похожие на слова Джорджа Беркли, произносили также Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей.

Фридрих Энгельс вписывал в свои философские труды фразы, раскрывающие его подход к связи между фактами и абстракциями. Например, такая фраза: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).

Смысл этого изречения Энгельса таков: во-первых, есть реальные факты, неизвестные ученым, во-вторых, есть неправильное изображение фактов, и этим неправильным изображением пользуются естествоиспытатели, неправильное изображения принимая за правильное изображение. Но разве не об этом говорил Кант: априорные предпосылки искажают реальные факты и известное ученым есть искаженные  факты; поскольку реальные факты подверглись искажению, то реальные факты не известны ученым.

В предпоследней главе книги «Диалектика природы» Энгельс рассказывал об экспериментах в области прохождения электричества через жидкости и жидкие растворы, и как естествоиспытатели совершали неудачные попытки объяснить полученные в экспериментах факты (по отношению к объяснениям Энгельс в этой своей книге, и также в других книгах употребляет слова «заблуждение», «бессмыслица», «ложный смысл», «мусор»,  «фальсификация», «сумасбродство», «теоретический промах», «поставлено на голову», «идут неверными, кривыми, ненадежными путями»).

 Вот небольшой отрывок из предпоследней главы книги «Диалектика природы»: «Несмотря на то, что за последние полвека электричество все больше и больше становится на службу человеческой промышленности, оно является именно той формой движения, насчет существа которой царит еще величайшая неясность. В учении  об электричестве мы имеем перед собой хаотическую массу старых, ненадежных, ни подтвержденных окончательно, ни опровергнутых окончательно экспериментов, какое-то неуверенное топтание во мраке, плохо связанные друг с другом исследования и опыты многих отдельных ученых, атакующих неизвестную область врассыпную».

И еще один отрывок из «Диалектики природы», в котором Энгельс выражает свое отношение к естественнонаучным теориям: «В ней (натурфилософии) много нелепостей и сумасбродства, — однако не больше, чем в современных не философских теориях эмпирических естествоиспытателей».  «Вместе с гегельянством выбросили за борт и диалектику, — как раз в тот самый момент, когда диалектический характер процессов природы стал непреодолимо навязываться мысли…   Конечным результатом стали господствующие теперь разброд и путаница в области теоретического мышления. Нельзя теперь взять в руки почти ни одной теоретической книги по естествознанию, не получив из чтения ее такого впечатления, что сами естествоиспытатели чувствуют, как сильно над ними господствует этот разброд и эта путаница»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг»).

У  А.А.Богданова сложилось мнение, что теория Оствальда обладает недостатками, вызванные тем, о чем упоминал Фридрих Энгельс (Оствальд не в состоянии правильно изображать факты, невольно совершил фальсификацию, над Оствальдом господствует разброд и путаница, Оствальд неуверенно топчется во мраке,  в том, что пытается исследовать Оствальд, все еще царят неясность и неизвестность, ets). Из недостатков Богданов сделал вывод, что в теории Оствальда имеется большое количество ошибок, теорию Оствальда нельзя считать реалистичным объяснением действительно происходящих энергетических процессов.  Нереалистичность теории обозначена Богдановым  словом «символ».  Понятие об энергии должно называться «методологическим», т.е. символическим, в связи с тем, что это понятие не вызывает доверия, — до тех пор, пока  понятие будет подвергнуто тщательной проверке при помощи практического критерия истинности.

В.И.Ленин: «…нашего спора с Богдановым, Юшкевичем и К°:  копия ли с объективной реальности, с движущейся материи, или только «методология»…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.290),      Понятие об энергии, разработанное Оствальдом, не считалось Богдановым копией с объективной реальности, а считалось недостоверным условным символом, нуждающимся в углубленной проверке практическим критерием истинности.

Ленин пришел к выводу, что «методологическое», сомнительное отношение к понятию об энергии является доказательством приверженности Богданова к идеалистическому мировоззрению.

Сомнение должно «проникнуть в отдельные области науки, вооруженные во многом преувеличенным авторитетом, чем положено принципам этих научных областей, и сами эти принципы должны быть принуждены дать отчет в том, в какой мере они являются незаменимыми»(Фрэнсис Бэкон, «Новый органон», с.64).  Кондильяк: «Приучайтесь сомневаться даже в тех вещах, которые казались вам всегда несомненными». Дидро: «То, что никогда не подвергается сомнению, не может считаться доказанным»(«Философские мысли», раздел 31, 1746 год). Гельвеций: «Человек, не допускающий сомнений, подвержен множеству ошибок…познание истины является наградой за мудрое недоверие к самому себе»(Сочинения в двух томах,  том 1, с.587).

В соответствии с гносеологическими принципами, высказанными Бэконом, Кондильяком, Дидро и Гельвецием, Богданов сомневался в правильности представления Оствальда об энергии, не признавал представления Оствальда копией с объективной реальности.  Приверженность Богданова к указанным гносеологическим принципам квалифицирована Лениным как уступка идеализму.

Наличие ошибок в энергетической теории Оствальда не может повлиять на существование энергии.  Таково взаимоотношение между относительной истиной и объективной истиной. Это не было известно Богданову, и Ленин счел необходимым разъяснить это в своей философской книге.  Также Ленин разъяснил, к каким идеалистическим последствиям приводит незнание соотношения между абсолютной истиной и относительной истиной.

В.И.Ленин: «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.124).  Это означает — в связи с двумя обстоятельствами, первое из которых заключается в наличии ошибок в энергетической теории Оствальда, а второе обстоятельство заключается в согласии с гносеологическими принципами Бэкона, Кондильяка, Дидро и Гельвеция, Богданов признал нереалистичность энергетической теории Оствальда, следовательно, Богданов утвердил нереальность энергии. Ленин постановил: Богданов утверждал о несуществовании энергии, и это доказывается сомнениями Богданова по поводу энергетической теории Оствальда. Сомнение в правильности некоторой теории, описывающей какое-либо природное явление, — равнозначно отрицанию существования того природного явление, которое описывает теория.

Исаак Ньютон в разработанной им оптической теории утверждал, что световые лучи являются очень узкими, имеющими чрезвычайно малое поперечное сечение. Исходя из такой теории, обычное зеркало не может отражать луч, но только рассеивать луч. Чтобы привести теорию в соответствие с практикой, Ньютон придумал «отражающую силу», присущую зеркалам. Реальные зеркала имеют грубую поверхность с неровностями, отражающими узкие лучи во все стороны, но «отражающая сила» имеет гладкую поверхность,  и отражает лучи в одном направлении.     С девятнадцатого века считается, что световой луч имеет широкое поперечное сечение, и поэтому он «не замечает» неровности, и отражается от зеркала в одном направлении.

Ньютон не смог выделить «отражающую силу» в чистом виде, в отсутствии падающих и отражаемых лучей, чтобы можно было проверить существование «отражающей силы» при помощи органов чувств. Поэтому невозможно было доказать реальное существование «отражающей силы».  Ньютон включил в науку «отражающую силу», хотя он провозгласил себя  приверженцем не допущения в науку того, существование чего оказалось недоказанным.

В конце девятнадцатого века ученые установили, что Исаак Ньютон ошибся в вопросе о ширине световых лучей. Если в  этой ситуации применить  ленинскую формулировку «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины», то получится следующее: ученые отрицают правильность теории Ньютона относительно ширины световых лучей, следовательно, ученые отрицают существование световых лучей.

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей».

Людвиг Фейербах: «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».

Если с помощью мыслей уловлена лишь обманчивая видимость вещей, то тогда существующее в природе отличается от того, как существующее в природе изображается в голове посредством обманчивой видимости. Когда мысли улавливают обманчивую видимость, то нет вещей, точно соответствующих мыслям. Если отбросить три последних слова, то получится точка зрения «когда мысли улавливают обманчивую видимость, то нет вещей».  Именно такой смысл имеет ленинская формулировка «нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины».

Глава 4. Номинализм. Внедрение атеизма в теорию познания. Экспериментальный солипсизм.

В конце шестнадцатого века Москва была обнесена белокаменной стеной длиной 9 километров. Внутри стены, представляющей границу Москвы, находились Кремль, место жительство купцов Китай-город, Петровский монастырь с прилагающей монастырской слободой,  места поселения и работы ремесленников (Лубянская слобода, Кузнецкая слобода), и места для торговли — Тверская, Никитская, Соляная, Мясницкая слобода. Вскоре снаружи границы Москвы возникли поселения Арбат, Поварская слобода, деревни возле Сретенских, Мясницких, Покровских ворот белокаменной стены. В середине семнадцатого века эти населенные пункты  были обнесены земляным валом длиной 15 километров, и оказались внутри новой границы Москвы.  В начале восемнадцатого века вне земляного вала (снаружи московской границы) появились слободы — Рогожская, Преображенская, Покровская, Немецкая, поселок вокруг дворца Лефорта. В 1742 году вокруг указанных слобод устроен деревянный Камер-Коллежский забор длиной 37 километров, ставший новой границей Москвы. К 1866 году к столице присоединены Петровский парк, Сокольники,  слободы Бережковская, Бутырская, Дорогомиловская, Живодерная, Лужнецкая, Рогожская, Симоновская, Шереметьевская, Ямская, Аннгофская роща.  В 1879 году территория Москвы увеличена за счет Даниловской слободы, села Богородское. В 1909 году граница Москвы определялась по Московской окружной железной дороге протяженностью 54 километра. В 1927 году территория Московской области уменьшилась за счет включения в столичную территорию  сел Алексеевское, Дубровка, Кожуховка, Марфино, Воробьевы горы, Соколиная гора, Лихоборы,  Ростокино, Коптево, Шелепиха, Зверинец. В 1958-1961 годах произошло очередное уменьшение территории Московской области, и границей стала Московская кольцевая автомобильная дорога длиной 109 километров. В 1984 году перестали находиться на территории Московской области Солнцево, Митино, Бутово, часть Новоподрезково, часть Люберец, в 1992 году — часть Щербинки, Новобратцевский поселок. В 2012 году увеличилась в 2,4 раза площадь Москвы, из-за расширения территории в западном и южном направлении — в подчинение Москве перешли г.Троицк, г.Щербинка, г.Московский, части Подольского, Ленинского, Нарофоминского, Одинцовского, Красногорского, Люберецкого, Внуковского районов Московской области. При этом Москва вернула Московской области землю небольшой площади вблизи населенного пункта Куркино.  В настоящее время граница между Москвой и Московской областью имеет протяженность около 500 километров.

Общепризнанно, что действительно существующее не зависит от человеческой психики. На протяжении весьма длительного времени площадь Москвы непрерывно увеличивалась за счет уменьшения площади Московской области, длина границы Москвы увеличилась с 9 км до 500 км, и эти процессы зависели от психики. Можно ли сделать вывод, что граница между Москвой и Московской областью не имеет действительного существования, поскольку местоположение границы зависит от психики?

В школьных учебниках по физике написано, что плотность воды равна единице. Однако это не доказано, так как никто не смог провести подтверждающие эксперименты. Можно ли считать объективно-верным утверждение о равенстве единице плотности воды, если это не проверено экспериментально?

Некоторые  древнегреческие философы высказали двоякое утверждение: 1) конкретные вещи сотворены божествами, 2) в качестве инструмента при выделывании конкретных вещей божества использовали средство, представляющее собой общее (или форму), которое сейчас люди могут обнаружить при аналитическом исследовании окружающих вещей.  Круглая форма яблока, круглая форма апельсина, круглая форма капусты, круглая форма Луны имеет сходство (обнаруживаемое посредством обобщения) с круглостью, и наличие сходства свидетельствует об участии круглости (т.е. формы) в творении материальных яблок, апельсинов, капусты, Луны, перепелиных яиц. В  вещи проникает и сохраняется форма, которая при сотворении вещей использовалась божествами (в соответствии с замыслами божеств), и глубинная форма может быть понята при помощи углубленного изучения вещей.  Изучая вещи, люди могут мысленно восстановить мысли, которыми руководствовались божества при творении множества вещей.  Люди смогут найти  ответы на вопросы: с какой целью божествам понадобилось создавать вещь именно такой, а не иной? Почему различных животных божества наделили разным количеством молочных желез, выполняющих единственную качественную функцию?  Зачем божествам потребовалась такая изменчивость, такое непостоянство? Каков стабильный (единый) замысел, лежащий в основе фактической нестабильности (множественной разнообразности)? Какова тождественность, присущая животным, которые существенно отличаются друг от друга?

Божества воплощали в реальность свои замыслы относительно животных и других вещей не  в полном масштабе, не до конца; обозревая незавершенное строительство, люди могут установить замыслы (в завершенном виде) божеств.  Физика изучает незавершенное строительство, философия изучает завершенные идеи (чертежи), для реализации которых божества совершали некоторые действия (действия тоже подлежат человеческому изучению). Люди наблюдают за животными в тот момент времени, когда божества продолжают строительство, и поэтому люди обнаруживают изменения в животных.

Возник вопрос: общая форма является материальной или нематериальной? Многие философы настаивали на нематериальности общего (формы, тождественности), и говорили следующее: при исследовании окружающих конкретных вещей в них можно обнаружить общее (общую форму), можно обнаружить сходство между общим и материально-конкретным, но общее не имеет материального характера, а имеет нематериальный психический характер. Находимое общее не находится среди яблок и апельсинов, а находится только в уме человека. Общее находится вне материального мира. При познании психического применяются специфические «психологические» методы исследования, при познании материального применяются специфические «материаловедческие» методы исследования.  Общее надлежит исследовать, используя именно специфические «психологические» методы исследования, но никак не «материаловедческие» методы исследования. Форма, общее, тождественное познается умственными усилиями, и поэтому общее и т.п. имеет умственно-психический характер, и не имеет материального характера.  Научное направление, настаивающее на психическом характере общего, получило название номинализм. Анти-номинализм признает пребывание общего внутри материального мира, и настаивает на двойственном характере общего (и психический характер, и материальный характер).   Когда человек размышляет о чем-то общем,  мысленно аргументирует материальное существование общего с использованием логических доказательств, и мысленно наделяет общее свойством находится вне человека, то общее имеется  в голове человека в виде мысли, и наличие в голове мысленного общего сопровождается наличием вне головы материального общего. Что логически обосновывается как находящееся вне человека, то существует вне человека.  Анти-номиналисты говорили о том, что имеет место «автоматическое» соответствие между порядком идей и порядком вещей. «Порядок и связь вещей тот же, что порядок и связь идей»(Спиноза).

Людвиг Фейербах, будучи противником анти-номинализма,  не соглашался с тем, что наличие в уме некоторой обобщенной  мысли, получившей логическое обоснование, является убедительным и достаточным доказательством существования в окружающем материальном мире того, что соответствует обобщенной мысли. Фейербах считал, что материальное существование доказывается иным образом, например, воздействием на органы чувств — «Быть не значит существовать в мысли…Доказать, что нечто существует, значит доказать, что оно существует не только в мысли»(высказывание Фейербаха в переводе Плеханова цитируется по книге «Философские тетради», ПСС, т. 29, с.455).  Аналогичной точки зрения придерживались номиналисты Джордж Беркли и Уильям Оккам — материальное существование удостоверяется  восприятием органами чувств (люди с помощью органов чувств  обнаруживают различие между материальным и нематериальным, между реалистичным и нереалистичным).  Логически обоснованное представление, не подтверждаемое показаниями органов чувств, нереалистично и недействительно.   «Чувственное познание вещей есть познание, которое дает нам возможность знать, существует или не существует вещь… С другой стороны, абстрактное познание есть познание, посредством которого нельзя с очевидностью знать, существует ли частный факт или нет»(Оккам).

Роджер Бэкон в книге «Третий труд» настаивал на вероятном характере знания, получаемого логическим путем; экспериментальная наука должна с сомнением относиться к логическим аргументам, «какими бы сильными они ни были, потому что они не доказывают истину, если одновременно с ними не присутствует опыт».

Анти-номиналист Рене Декарт утверждал: если человек ясно и отчетливо представляет себе некоторый предмет, то это является достаточным доказательством реалистичности представления, то есть наличия в окружающем мире  материального предмета, мысль о котором ясна и отчетлива.  Похожим образом относился к материальному существованию  Фома Аквинский: реально существует то, существование чего доказано посредством логических умозаключений.

Листья у растений имеют зеленый цвет, и вследствие этого зеленые лучи, приходящие от Солнца, задействованы в переработке углекислого газа в сахар, крахмал и другие вещества, в состав которых входит углерод. Однако среди солнечных лучей различных цветов, преобладают лучи желтого цвета, а зеленые лучи имеют второстепенное или третьестепенное значение. Получается парадокс — листья должны приспособиться к использованию именно желтых лучей, поскольку их больше, чем зеленых лучей, но на первый взгляд кажется, что приспособление не произошло. По мнению некоторых ученых, парадокс разрешается принятием концепции, что миллиард лет назад земная атмосфера имела иной химический состав, не пропускающий лучи красного, оранжевого, желтого цветов, но пропускающий через себя лучи зеленого цвета, и поэтому миллиард лет назад прародители сегодняшних растений имели зеленый цвет и тем самым имели приспособление к солнечным лучам наибольшей интенсивности, т.е. к солнечным лучам зеленого цвета. Миллиард лет назад прародителям растений не было необходимости приспосабливаться к желтым лучам, потому что желтые лучи не доходили до поверхности Земли. С тех пор условия на Земле изменились, земная атмосфера обрела способность пропускать через себя желтые лучи, но тем не менее растения сохранили первоначальный зеленый цвет.  Из факта, заключающегося в наличии зеленого цвета у листьев растений, логически выводится неспособность атмосферы миллиард лет назад пропускать через себя желтые солнечные лучи.

С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, если взять реальный факт (наличие у листьев зеленого цвета) и применить к факту обобщающие логические принципы, то это приведет к реальности, заключающейся в непрозрачности атмосферы для желтых лучей. Можно отчетливо и ясно представить атмосферу, не пропускающую сквозь себя желтые лучи от Солнца, и это доказывает неспособность желтых лучей достигнуть листьев.   Существование вещи доказывается посредством указания на логическую обоснованность представления о вещи.

С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли, сегодня невозможно при помощи органов чувств проверить прохождение или непрохождение миллиард лет назад желтых лучей сквозь атмосферу, и поэтому обобщенная мысль о непрозрачности вызывает недоверие к себе. Не воздействующее сейчас на органы чувств существует только как представление.  Можно создать в голове представление о том, что глаза никогда не видели, но наличие представления в голове относительно непрохождения желтых лучей через атмосферу не доказывает наличие такой атмосферы миллиард лет назад.

Вокруг планеты Плутон вращается несколько спутников, и самый крупный из них имеет название Харон.  Харон имеет значительную массу, примерно в восемь раз уступающую массе Плутона.  Строго говоря, Плутон и Харон — не планета со спутником, а система из  вращающихся друг вокруг друга планет; центр вращения находится на расстоянии 500-1000 км над поверхностью Плутона, т.е. центр вращения двух планет вынесен за пределы Плутона.  Харон движется по окружности, находясь на расстоянии приблизительно 17 тысяч км от центра вращения  плутон-хароновской системы. 

С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, исследование фактических параметров движения Плутона и Харона, и применение к ним геометрических построений позволяет строго логично придти к обобщенному умозаключению о местонахождении центра вращения двух массивных тел. Логическое и геометрическое обобщение, сотворенное мышлением, приводит к реальному существованию центра масс.  Что человек может отчетливо представить и логически обосновать, то существует как материальный объект.

С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли, в том месте пространства, вокруг которого якобы вращается плутон-хароновская система, находится пустота. Пустота не воздействует на органы чувств, глазу не за что уцепиться,  и показания органов чувств не указывают на местоположение центра масс.   Из невозможности обнаружить органами чувств или научными приборами местоположение центра масс вытекает сомнительное отношение к центру масс.  Не обнаруженное органами чувств существует только как обобщенное представление.  Свойство предмета «находиться снаружи от органа чувств»  становится известным только тогда, когда предмет воздействует на орган чувств.   Нельзя считать вещь находящейся в окружающем материальном мире, покуда нет соответствующих сообщений от органов чувств.

(Органы чувств не сообщают уму сведения о местоположении центра масс плутон-хароновской системы, и поэтому представление о местоположении центра масс не имеет своим источником органы чувств.) 

Ботаник Роберт Броун в 1827 году обнаружил при помощи микроскопа, что цветочная пыльца размером менее 3 микрометров, находящаяся в воде в взвешенном состоянии,  хаотических и зигзагообразно движется во всевозможных направлениях. Из этого природного явления можно сделать  вывод, что движения наблюдаемого объекта происходят от случайных толчков более мелкого ненаблюдаемого объекта.   Исходя из веса пыльцы и из длины пробега пыльцы,  был рассчитан вес молекул, из которых состоит вода.  Расчет характеристик молекул воды и другой жидкости также исходил из распределения количества пыльцы по вертикали (в верхней части пробирки пыльцы было мало, а в нижней части пробирки — много).

С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, рассчитанный вес молекул воды является реалистичным, и можно доверять мыслительному расчету.  С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли,  нельзя доверять расчетам, и нельзя доверять всему познанному через мышление. Логическое или математическое обоснование содержит скрытые ошибки, скрытую произвольность, и поэтому нельзя доверять логическому обоснованию.  Номинализм критикует доверчивое отношение к информации, источником которой является мышление, и не подтвержденной информацией, поступающей от органов чувств.

В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: «Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира» («The Grammar of Science», p. 36)»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.165).

Хаотическое движение пыльцы, неравномерное распределение пыльцы в жидкости по вертикали (внизу густо, вверху редко) есть факт внешнего мира. Закон науки, представляющий собой рассчитанный вес молекул различных жидкостей, есть продукт человеческого ума, продукт математических вычислений.  Факты внешнего мира — это то, что воспринимается органами чувств.  Вес молекул воды или иной жидкости не воспринимается органами чувств,  и поэтому вес молекул не является фактом внешнего мира (и не вызывает к себе доверия, как и многие иные продукты человеческого ума, не проверенные органами чувств).

Константин Буажире  таким образом описывал номинализм и анти-номинализм: «В первом случае мы видим предмет, мы  воспринимаем его своими чувствами. Мы судим и говорим о  нем на основе ощущений. Во втором случае речь идет  о предметах, находящихся вне досягаемости наших  чувств, и мы говорим о них лишь на основе догадок и  предположений.  Необходимо доказать, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что он отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности; такой результат может  быть получен лишь в тех случаях, когда об этих  объектах нам могут свидетельствовать  чувства, когда  эти объекты доступны рассмотрению с помощью чувств.  О предметах, которые не могут быть подвергнуты такому  испытанию… в отношении таких предметов не существует никаких  правил проверки, никаких опорных пунктов для  сравнения, никаких способов их достоверного познания»(Константин Буажире, 1791 год, из книги «Руины», глава 24).  

В.И. Ленин дал краткое описание номинализма: «Рассуждение с точки зрения того прямого и незапутанного махизма, который открыто защищал Мах в 1872 году, совершенно непреложное: если молекулы, атомы, химические элементы нельзя ощущать, то они «только мыслительные вещи»…не имеют объективно-реального значения», «Разбирая вопрос о строении материи, Риккер берет для примера воздух, говорит о том, что воздух состоит из газов и что наука разлагает «всякий элементарный газ на смесь атомов и эфира». Вот здесь, — продолжает он, — нам кричат: «Стоп!». Молекул и атомов нельзя видеть… их нельзя рассматривать, как реальности»,  «…говоря «во мне» вместо того, чтобы сказать «передо мной»…», «только чувственное существует», «существует только чувственное бытие»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.187, 291, 86, 133, 230).  

Если имеется воздействие на органы чувств, то человек признает реалистичность того, что воздействует на органы чувств, и того, что имеется в представлении (в том числе логическое обоснование). Нет воздействия, — нет признания реалистичности.  Про то, что не воздействует на органы чувств, хотя представление о нем имеется в голове, надо говорить «находится во мне» и нельзя говорить «находится перед мною».  «Мыслительные вещи» (мысленное представление о вещах) нельзя рассматривать как реальность, когда отсутствует воздействие на органы чувств.

«Понятия есть только логические функции и, как таковые, не составляют ни малейшего знания об объекте самом по себе, а нуждаются в чувственном созерцании»,  «Только возможный опыт может сообщить нашим понятиям реальность; без этого всякое понятие есть лишь идея, лишенная истины», «Посредством одних лишь категорий, — без чувственного созерцания, — вовсе не может быть познания вещей»,  «В одном лишь понятии вещи нельзя найти признак ее существования. Действительно, если даже понятие столь полное, что имеется абсолютно все для того, чтобы мыслить вещь со всеми ее внутренними определениями, тем не менее существование не имеет никакого отношения ко всему этому, а оно связано лишь с тем, дана ли нам такая вещь так, что восприятие ее…признак действительности»(Иммануил Кант).

Между номиналистами и анти-номиналистами имеются разногласия в вопросе о реалистичности представлений, и разногласия выливаются в обвинения — номиналисты обвиняют анти-номиналистов в приписывании реалистичности тому, что на самом деле не является реалистичным. Такое приписывание обозначается словом «метафизика».

В.И.Ленин: «Метафизиками, надо сказать, обзывают материалистов многие идеалисты и все агностики (кантианцы и юмисты в том числе), потому что им кажется, будто признание существования внешнего мира, независимого от сознания человека, есть выход за пределы опыта»,  «Всякое признание вещей за пределами чувственных восприятий Пирсон объявляет метафизикой»,  «Пирсон из себя выходит, воюя против понятия материи, как чего-то существующего независимо от наших чувственных восприятий»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.59, 47, 90).

«Вещь независима». Иммануил Кант и Карл Пирсон вкладывали следующий смысл в это словосочетание: вещь уединяется от человеческих органов чувств, и не соприкасается с органами чувств. Вещь не воздействует на органы чувств, человек не обнаруживает (посредством органов чувств) вещь в окружающем мире, и в таких условиях требуется говорить о том, что «мыслительная вещь» (мысленное представление о вещи)  «находится только внутри моего мышления». Отсутствие чувственных восприятий, когда «вещь независима», требует считать «мыслительную вещь» (мысленное представление о вещи) нереалистичной, так как существование представления не сопровождается необходимым и убедительным доказательством существования материальной вещи.  Словесное утверждение о существовании материальной вещи противоречит ощущениям, когда ощущения не свидетельствуют о существовании материальной вещи. Противоречие обозначается словосочетаниями «выход за границы ощущений, выход за пределы чувственных восприятий».  Молчаливо подразумевается, что не происходит выход за границы ощущений, когда воздействие вещи на органы чувств приводит к ощущениям, когда словесное утверждение о существовании вещи тесно связано с показаниями органов чувств.  Считается находящимся вне границ ощущений обсуждение вопроса о реалистичности представлений, когда к обсуждению вопроса не привлекается находящееся внутри границ. Словесное утверждение о существовании вещи, существование которой не подтверждено показаниями органов чувств, является метафизическим утверждением.

В.И.Ленин объяснил, как он понимает словосочетание «вещь независима»: рассматривание, ощупывание, обнюхивание, облизывание, обслушивание, взвешивание вещей не влияет на существование вещей; свойство вещей «находиться перед мною» не зависит от того, рассматриваются вещи или не рассматриваются, обнюхиваются вещи или не обнюхиваются, обнаруживает или не обнаруживает человек вещи. В.И.Ленин признавал наличие вещей «перед мною», когда отсутствует связь между вещами и органами чувств, когда ощущения не свидетельствуют о существовании материальных вещей. Не обнаружение человеком вещи нисколько не влияет на то, что вещь находится в окружающем материальном мире, и нужно говорить две фразы: «вещь в виде мысли находится внутри моего мышления» и «материальная вещь находится вне меня».  Предметы существуют независимо от ощущений, и поэтому нет необходимости с помощью ощущений обосновывать существование предметов. Таково философское обоснование для не использования ощущений с целью подтверждения существования предметов.  Нет необходимости выискивать материальную вещь при помощи органов чувств, чтобы убедиться в существовании вещей. Нет необходимости выискивать материальную вещь при помощи органов чувств, чтобы убедиться в существовании вещей, указывающих на реалистичность мысленного представления.

«За пределами чувственных восприятий».  Это нужно понимать в соответствии с точкой зрения Константина Буажире — картины, которые рисует разум, подлежат проверке на сходство с объектами, но проверка невозможна, когда объекты не доступны для рассмотрения с помощью чувств. Внутри пределов чувственных восприятий — это доступность объекта для рассмотрения. За пределами чувственных восприятий — это недоступность объекта для рассмотрения с помощью органов чувств.  С позиции номинализма, недоступность объекта делает невозможным достоверное познание (пока объект невозможно исследовать органами чувств, он непознаваем). С позиции анти-номинализма, недоступность не играет существенной роли, и посредством логического обоснования можно придти к достоверному знанию.  Номиналисты называют анти-номиналистов метафизиками за признание доступности подлинного знания о недоступном, за чрезмерное доверие к логическому обоснованию, якобы не нуждающемуся в проверке со стороны органов чувств, которые, по мнению анти-номиналистов, имеют многочисленные недостатки (зачастую ошибаются, недостаточно точны, не замечают атмосферного давления, не могут воспринять квадратичную зависимость силы земного притяжения от расстояния, и другое). Грош — цена проверки посредством органов чувств, когда ощущения искажены, когда имеет место то, что Френсис Бэкон обозначил словами: «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».

Представление должно быть обосновано показаниями органов чувств. Когда у человека нет такого обоснования, или обоснование есть, но оно считается искаженным, однако человек утверждает о реалистичности представления, то этот человек является метафизиком. Чтобы не быть метафизиком, человек должен логическое обоснование подкреплять неискаженными показаниями органов чувств.

Ленинское понимание словосочетания «за пределами чувственных восприятий» таково:  предел проходит через органы чувств, и разделяет существующее на два мира, а именно, внутренний мир и внешний мир; внешний мир расположен «за пределами чувственных восприятий». При таком препарировании словосочетания получается, что юмисты и прочие идеалисты не соглашаются с существованием вещей во внешнем мире. Ленин вложил нужный ему смысл в словосочетание «за пределами чувственных восприятий», и получил нужный вывод: юмисты и прочие идеалисты являются солипсистами, потому что они не признают существование вещей во внешнем мире.  Номинализм имеет сходство с солипсизмом, и этим воспользовался Ленин — он брал высказывания Беркли, Юма, обосновывающие номинализм, и  в высказывания Ленин вкладывал солипсический смысл. Беркли и Юм стремились не быть метафизиками,  и эти стремления Ленин переделал в стремление к солипсизму.

С формальной точки зрения, Карл Пирсон не совершил ошибку, когда воевал против понятия материи, как чего-то существующего независимо от человека.   Люди  своим мышлением создают понятия, формой существования понятий является мысль, и от существования человеческих мыслей зависит существование понятий.

На странице 65 книги «Материализм и эмпириокритицизм» имеется ленинский комментарий к размышлениям Беркли: «…довод Беркли: я ощущаю только свои ощущения, я не имею права предполагать «объекты сами по себе» вне моего ощущения».

 Ленин старался убедить в том, что слова «вне  ощущения» нужно понимать как «снаружи органа чувств, в котором возникают ощущения». При такой трактовке получается высказывание: я не имею права предполагать объекты, находящиеся снаружи органа чувств. Но в слова «вне  ощущения» Беркли вкладывал иной смысл: это отсутствие воздействия на органы чувств, что сопровождается отсутствием ощущений. Поэтому подлинный смысл процитированного изречения Беркли таков: я противник метафизики, я не имею права предполагать существование вещей, о которых органы чувств не предоставляют уму  никакой информации, но я предполагаю реальное существование вещей, когда от ощущений исходит информация. Такой смысл высказывания не позволяет называть Беркли солипсистом, то есть человеком, отрицающим существование вещей.

На странице 21 В.И.Ленин приводит высказывание Джорджа Беркли о том, что необходимо отрицать существование основ вне сознания, хотя основы считаются основаниями чувственных качеств (вес, прочность, протяженность и т.п.).  В словосочетание «основы вне сознания» Ленин вкладывал такой смысл: основы, находящиеся вне вместилища сознания.  С точки зрения Ленина получается, что Беркли требует отрицать существование основ, находящихся вне головного мозга. Ленин считал доказанным, что Беркли был солипсистом. Но на самом деле Беркли подразумевал совершенно иное — основа вне сознания представляет собой основу, не отразившуюся в сознании из-за бездействия органов чувств, поскольку на органы чувств не воздействует основа. Другими словами, основа находится вне осознания из-за неспособности основы воздействовать на органы чувств.  Для иллюстрации мировоззрения Джорджа Беркли, можно взглянуть на его мировоззрение сквозь призму научного открытия, сделанным Уильямом Гильбертом в 1600 году. Гильберт доказал, что стрелка компаса ориентируется вдоль магнитных линий, проходящих от южного магнитного полюса Земли к северному магнитному полюсу Земли. Магнитные линии направлены приблизительно параллельно меридианам. Когда Гильберт наблюдал за стрелкой компаса, то у Гильберта появлялись чувственные восприятия, позволяющие установить направление на юг и на север. Основой чувственных восприятий были магнитные линии, заставляющие стрелку компаса ориентироваться в направлении юг-север. Исходя из своих чувственных восприятий (наблюдения за движением стрелки), Гильберт сделал абстрактное обобщение о том, что существуют магнитные линии Земли. Правдивость абстрактного обобщения не могло быть проверено посредством органов чувств, так как органы чувств Гильберта не способны воспринять магнитное поле. Джордж Беркли признавал существование стрелки компаса, так как стрелка обладала чувственными качествами (вес, прочность, протяженность, ориентация в пространстве), которые воздействуют на органы чувств. Однако Беркли отрицал реалистичность абстрактного обобщения о магнитных линиях, так как обобщение не проверяемо показаниями органов чувств. Органы чувств не реагируют на магнитные линии, и поэтому созданное Гильбертом абстрактное обобщение весьма и весьма сомнительно.

Человек создает в своей голове наглядный образ ненаглядного, не опираясь полностью на ощущения, и отсутствие показаний органов чувств делает образ произвольным (антиномичным). 

Фома Аквинский настаивал на отсутствии субъективистической произвольности в знании о том, что не воспринимается органами чувств, и убежденность в этом оспаривалось Джорджем Беркли.    Образы   произвольны,      и Беркли определил условие, при котором умозрительное представление произвольно, — такое условие состоит в неудачной попытке обнаружить в природе чувственно-воспринимаемую вещь, соответствующую представлению об общем. Неудачная попытка обнаружения свидетельствует о  несуществовании того, что не обнаружено.  Беркли отрицал существование того, что не обнаруживается органами чувств, но такого отрицания недостаточно, чтобы называть его солипсистом.

Абстракция, не выполняющая функцию указания на существование чувственного, является неистинной абстракцией.   «Необходимо  понятия делать чувственными, т.е. присоединять к ним  созерцание предмета»(И.Кант).  Вероятно, это изречение Иммануила Канта имелось ввиду, когда Карл Маркс писал: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос... Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос»(слова Маркса цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», с.103).

Только в одном месте своей философской книги В.И.Ленин написал правдивые слова про мировоззрение Джорджа Беркли:  «отрицание бытия вещей вне их действия на органы чувств»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.83).  Беркли отрицал существование тех вещей, которые не действуют на органы чувств (несмотря на наличие логического обоснования существования).  Джордж Беркли придерживался точки зрения, что спор о действительности или недействительности логического обоснования есть чисто схоластический вопрос, покуда на практике не проведена проверка насчет воздействия на органы чувств того, чье существование доказывается при помощи логико-схоластического обоснования. 

И.Кант: «Умопостигаемый мир содержит основание чувственно воспринимаемого мира».  Уильям Гильберт изучил поведение стрелки компаса (доступной для органов чувств), на основании чувственных сведений, предоставленных стрелкой,  сделал умозрительный (придуманный) вывод о существовании магнитных линий (не доступных для органов чувств), и заявил о том, что умозрение изображает то, что является основанием поведения стрелки.  Уильям Гильберт создал обобщенное представление (о магнитных линиях), значительно отличающееся от исходной вещи (стрелки), и общее представление изображает вещь, наделенной способностью влиять на исходную вещь.  Мысль, находящаяся внутри черепной коробки, способна наделить содержание мысли возможностью находиться вне черепной коробки. Если при помощью органов чувств обнаружено вне черепной коробки содержание мысли, то мысль реалистична.

На странице 116 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин рассказал о том, каким образом идеалисты критикуют материалистов, и из этой критики становиться понятно  содержание юмовского и кантианского идеализма:  «…внешний мир лежит «за границами» ощущений, восприятий, представлений человека. Но словечко «трансцензус» выдает Базарова паки и паки. Это — специфически кантовский и юмовский «выверт», проведение принципиальной грани между явлением и вещью в себе. Перейти от явления или, если хотите, от нашего ощущения, восприятия и т. п. к вещи, существующей вне восприятия, есть трансцензус, говорит Кант…  И кантианцы, подобно юмистам, называют материалистов «метафизиками», трансцендентальными реалистами, совершающими незаконный переход (по-латыни transcensus) из одной области в другую, принципиально отличную, область».  

Априорные предпосылки искажают восприятие.  Имея в своем распоряжении искаженные восприятия, человек пытается создать в своей голове неискаженный (и нуждающийся в проверке) образ вещи, от воздействия которой появилось искаженное восприятие. При помощи того, что кажется, создается представления о существующем на самом деле.  Выражение «переход от восприятия к вещи вне восприятия» означает переход от искаженного восприятия, переход с использованием именно искаженных восприятий (потому что отсутствуют неискаженные восприятия), к построению в голове мысленными усилиями истинного представления о вещи. Подразумевается, что истинное представление о вещи будет противоречить искаженному восприятию.  Важнейшим моментом такого перехода является признание восприятий искаженными.

Николай Коперник уверил самого себя, что восприятие движения звезд вокруг Земли является искаженным восприятием.  Коперник разработал альтернативное представление о вращении Земли вокруг своей оси с периодом 24 часа. Коперник совершил переход от искаженного восприятия (циклическое движение звезд вокруг Земли с периодом 24 часа) к вещи вне искаженного восприятия (к вещи, противоречащей искаженному восприятию), и вещь есть вращение Земли вокруг своей оси.   Проводил ли Николай Коперник принципиальную грань между проявлением и вещью-в-себе, между движением звезд по кругу и круговым вращением Земли вокруг своей оси? Проводил. Ленин говорил, что проведение принципиальной грани между проявлением и вещью-в-себе есть проявление философского идеализма. Это значит, что Коперник был философским идеалистом. 

«Называя предмет в каком-то отношении только феноменом, рассудок создает себе в то же время помимо этого отношения еще представление о предмете самом по себе», «Рассудок мыслит предмет сам по себе, однако только как трансцендентальный объект, который составляет причину явления (не будучи, следовательно, сам явлением)», «Если явлениям не придавать большего значения, чем они на самом деле являются, т.е. не считать их вещами в себе, а только представлениями, связывающимися по эмпирическим законам, то сами они должны иметь свое основание, лежащее вне круга явлений», «С помощью чувственности мы не то что неясно познаем свойства вещей самих по себе, а вообще не познаем свойства»(И.Кант). Искаженные ощущения являются источником логического обоснования, но логическое обоснование должно быть таким, чтобы вступить в противоречие с показаниями органов чувств.  Внешние чувственно-воспринимаемые обнаружения являются несущественными для передачи специфики вещи-в-себе. 

Исаак Ньютон уверил самого себя, что вестибулярный аппарат дает искаженную информацию, согласно которой сила земного притяжения не зависит от расстояния между глубинными слоями земли и человеком, внутри которого находится вестибулярный аппарат. Для преодоления искаженного восприятия силы земного притяжения, Ньютон математически обосновал концепцию о наличии зависимости силы земного притяжения от расстояния.  Отказавшись от использования искаженного восприятия, Ньютон совершил переход от искаженного восприятия к вещи вне искаженного восприятия (к вещи, противоречащей искаженному восприятию), и вещь есть квадратичная зависимость силы земного притяжения. Ньютон проводил принципиальную грань между подлинной силой земного притяжения и ее искаженным восприятием, и поэтому Ньютон был идеалистом.

Переход одним из своих условий требует признания восприятия действительного мира искаженным. Александр Иванович Герцен в своем философском сочинении «Письма об изучении природы» использовал своеобразную терминологию,  показывающую, как идеалисты признают искаженность: «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь», «погубить действительность явлений в пользу сущности».  Людвиг Фейербах применял легкопонятную терминологию: «Чувство дает только видимость, а мышление — истину».  Фейербах проводил принципиальную грань между лживыми ощущениями и истиной, которая, по мнению Фейербаха, постигается через мышление. Проведение такой грани, как будет видно из двадцатой главы «Физиологический идеализм», является подрывом исходной материалистической посылки.

Газ сероводород обнаруживается при помощи обоняния, когда концентрация достигает 0,005 микрограмм на литр.  При длительном воздействии сероводорода происходит привыкание к запаху, и органы чувств не сообщают о наличии сероводорода даже при тысячекратном увеличении концентрации. При длительном вдыхании сероводорода низкой концентрации, отсутствие показаний органов чувств необходимо принимать за  ложь.  Нужно не признавать действительность явления, представляющего собой показания органов чувств, сообщающих об отсутствии сероводорода. Непризнание действительности явления поспособствует выявлению сущности — наличия сероводорода во вдыхаемом воздухе.

Джордано Бруно пытался сделать то, что словами Герцена может быть выражено как «погубить действительность наблюдаемых явлений в пользу ненаблюдаемой сущности», «стремился наблюдаемое бытие в виде вращения Солнца вокруг Земли принять за ложь». Джордано Бруно проводил принципиальную грань  между видимым и существующим, и за это он подвергся сожжению на костре.  Сжигающие отрицали принципиальную грань между восприятием и действительностью.  Сжигающие были материалистами, Джордано Бруно — идеалистом.

Считается, что телепатии нет. Это означает, что у человека отсутствует орган чувств, при помощи которого можно воспринимать мысли, витающие в голове другого человека. Из невозможности при помощи органа чувств воспринять мысли другого человека вытекает, что представление о наличии мыслей в голове другого человека нереалистично (подобно тому, как нереалистичны магнитные линии Земли, не воздействующие на человека по причине отсутствия у человека магнитного органа чувств, или нереалистичен центр масс плутон-хароновской системы, или нереалистична формула Ньютона относительно квадратичной зависимости силы земного притяжения, по причине не соответствия формулы ощущениям, поступающим от вестибулярного аппарата).  Показания органов чувств не позволяют утверждать, что вне человека находятся мысли других людей. Однако, если перейти с позиций номинализма на позиции анти-номинализма, то можно утверждать, что вне человека находятся мысли других людей, вне человека находятся магнитные линии, вне человека находится квадратичная пропорциональность силы земного притяжения. Метафизики не имеют в своем распоряжении убедительных доказательств реалистичности (логическое обоснование не считается убедительным доказательством, что известно, к примеру, из деятельности Фомы Аквинского),  и бездоказательно утверждают о реалистичности представлений о наличии в головах других людей мыслей, реалистичности  центра масс плутон-хароновской системы, реалистичности гравитационной формулы Ньютона, реалистичности магнитных линий, на которые реагирует стрелка компаса.  Метафизики доказывают так же, как доказывал Фома Аквинский.

С позиции номинализма, представление, имеющее лишь логическое обоснование, менее убедительно (из-за недоказанности), чем представление, обоснованное показаниями органов чувств (к которым может быть добавлено логическое обоснование).  «Менее убедительно», «не доказано» — это значит, что будет неудачной попытка убедить людей в ошибочности того, что написано в Библии, если убеждать с применением представлений, имеющих логическое обоснование и не имеющих обоснование показаниями органов чувств. Такая ситуация неприемлемо для Ленина. Неприемлемость выражена Лениным словами:  «…идеалистическая философия не менее решительно ухватилась за шатания махистской физики. Мы уже видели, как неокритицисты встретили «Механику» Маха, сразу отметив идеалистический характер основ философии Маха. Французский махист Пуанкаре (Анри) в этом отношении имел еще больше удачи. Реакционнейшая идеалистическая философия с определенно фидеистическими выводами сразу ухватилась за его теорию. Представитель этой философии Леруа (Le Roy) рассуждал так: истины науки суть условные знаки, символы; вы бросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.308).     Эта цитата означает —  подтверждение правильности представления только с помощью логики есть всего лишь неполноценное подтверждение; представление, имеющее такое ненадежное подтверждение и лишенное обоснования со стороны органов чувств, есть нереалистическое символическое представление, и такое представление не в силах убедительно опровергнуть религиозное учение.  Номинализм создает препятствия для Ленина в проведении атеистической пропаганды, и поэтому Ленин борется против номинализма.

Относительно представления о том, что сила земного притяжения не зависит от расстояния между глубинными слоями земли и притягиваемым предметом, — относительно этого представления сказать, что оно является условным символом, не соответствующим действительности, есть попытка оскорбить материалистов, есть попытка помешать материалистам в реализации их благородного побуждения, а именно,  стремления доказать, что окружающий мир не является условным символом.  Исходя из этой цели, Ленин сочинял компромат на идеалистов (т.е. номиналистов), называющих некоторые представления нереалистичным условным символом, и компромат состоял в том, что идеалисты-номиналисты объявлены как отрицающие наличие вещей во внешнем мире.  После того, как номиналисты скомпрометированы и тем самым воздвигаемые ими препятствия отброшены, можно доказывать, что нет символических представлений, что все представления реалистичны, что они убедительно опровергают написанное в Библии.

Отрицать теологию «символическая» наука не имеет права. Богданов назвал символом энергетическую теорию, разработанную Оствальдом, и указал на ложные элементы в теории. Богданов своими сомнениями принизил ценность теории, и после этого стало невозможным использовать эту теорию в борьбе против религии. Ленин поставил перед собой цель — скомпрометировать Богданова посредством приравнивания его к солипсисту Беркли, после этого теория Оствальда утратит свойство символичности (ложности), приписанному ей усилиями Богданова, и тогда очищенная от символизма теория будет использована в борьбе против религии.

«Факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными. Если мы и отбросили старую контактную теорию, то все еще существуют те установленные исследователями факты, объяснению которых она должна была служить»(Фридрих  Эн­гельс, «Диалектика природы», Соч., т. 20, с. 476).

По мнению Ленина, отбрасывание старой контактной теории приводит к мысли о том, что эта теория являлась символической теорией; отрицать теологию символическая теория не имеет права; необходимо добиться того, чтобы старая контактная теория не считалась символической (т.е. ложной), и тогда несимволическую контактную теорию можно будет направить  против теологии.

Кто-то, чью фамилию В.И.Ленин не указал в своей философской книге, заявил об исчезновении материи.  Исходя из этого заявления, Ленин уличал всех эмпириокритиков в приверженности точке зрения, согласно которой происходит исчезновение материи и материальных фактов. Когда эмпириокритики объявляют старую теорию ложной и отбрасывают ложную теорию, разъясняет Ленин сущность эмпириокритицизма, то прекращают существование материальные факты (согласно логической сущности эмпириокритической философии).   Имеется только одно условие, при котором не исчезают материальные факты, и это условие — нельзя называть ложными теории, оставшиеся в прошлом.

В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: "Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира"»(«Материализм и эмпириокритицизм»,ПСС,т.18, с.165).

Энгельс выразился в том смысле, что имеются факты внешнего мира, и с их использованием создаются теории, например, контактная теория или теплородная теория, и теории предназначены для объяснения фактов; некоторые теории отбрасываются, и это означает, что к отброшенным теориям применимы слова Френсиса Бэкона «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде»; обезображенность означает, что отброшенные теории являются неадекватным продуктом человеческого ума.

Отношение Ленина к этому вопросу совершенно иное — эмпириокритикам и махистам Ленин вменял точку зрения о том, что не только отброшенные теории, но и факты являются продуктами человеческого ума. Материальные факты исчезают, поскольку они не имеют материального характера, а имеют психический характер.

В.И.Ленин выступил и против номинализма, и против анти-номинализма. Согласно анти-номинализму, существование вещи признается после того, как завершен процесс логического доказывания существования вещи. Согласно номинализму, существование вещи признается после того, как возникли логические и чувственные доказательства существования вещи. По  мнению Ленина, существование вещей должно признаваться до того, как появились доказательства, так как материальное существование вещей является первичным, а все остальное есть вторичное.  Доказывание — это психический процесс, и психический процесс не должен быть первичным.  Номинализм и анти-номинализм ставят на первое место психический процесс.

Над новорожденными котятами, со дня обретения ими способности видеть, проводили эксперименты: котят усаживали в тележки, и возили в тележках среди разнообразных предметов. Котята видели предметы, и могли обозревать пространство, насыщенное предметами. Но котята не могли ходить между предметами и трогать предметы лапами. На протяжении одного часа в сутки котята бегали по беговой дорожке, и таким образом тренировали свои мышцы и способность к передвижению; тренировки на беговой дорожке, а также кормление проводились в полной темноте, чтобы в этот период времени котята не могли пользоваться зрением. Через два месяца, на завершающей стадии экспериментов, котят прекращали сажать в тележки, и выпускали в помещение с разнообразными предметами. Котята ходили по помещению и постоянно натыкались на предметы; поведение котят было идентично поведению слепых кошек.  Исследования показали, что зрительные органы чувств функционировали нормально, однако мозг оказался неспособным почерпнуть из показаний органов зрения информацию о том, в каком месте пространства находятся предметы. Котята не осознавали, что вокруг  существует пространство, и они были солипсистами. Котята не признавали существование того, что воздействовало на орган зрения.

 Два предмета находятся на определенном расстоянии друг от друга. Чтобы котенок смог понять величину расстояния между двумя предметами, котенок должен осознавать, что такое расстояние и какие бывают расстояния.  До того, как осуществить глазомерное установления расстояния, необходимо приобрести навыки глазомера. Котята-солипсисты не владели глазомером, и они не могли пройти между двумя предметами, и натыкались на предметы.  Перемещение котят среди предметов в незначительной степени зависит от объективных предметов, и в значительной степени зависит от субъективных глазомерных способностей, появляющихся в результате обучения.  Перемещение котенка зависит от того, как котенок представляет в своей голове окружающий мир. Описанные эксперименты показали, что у котят имелось искаженное представление о расстояниях между окружающими предметами.

Познание окружающих предметов должно быть таким, чтобы не появлялись сомнения в существовании окружающих предметов.  В познании участвуют органы чувств, и это приводит к зависимости познания предметов от ощущений (познание оказывается продуктом человеческого ума). Эта зависимость заставляет сомневаться в существовании предметов, что ухудшает положение материализма (появляется мнение о том, что факты внешнего мира на самом деле являются продуктами человеческого ума). Чтобы этого не происходило, нужно исследовать предметы без использования органов чувств.  Когда котята научатся исследовать окружающий мир без применения органов чувств, тогда укрепятся позиции материализма.

В.И.Ленин: «…взгляд тех профессоров философии, которым Базаров привык верить на слово и которых  Дицген справедливо называл дипломированными лакеями поповщины или фидеизма. В самом деле, фидеизм утверждает положительно, что существует нечто «вне чувственного мира». Материалисты, солидарные с естествознанием, решительно отвергают это»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.117).           

Что отвергают материалисты? Отвергают существование того, что не воздействует на органы чувств, что не обладает свойством быть чувственно-воспринимаемым.  Материалисты отвергают именно то, что отвергал Беркли.  Ленин понарошку боролся против мировоззрения Беркли, и в конце концов Ленин согласился с берклианским мировоззрением.

Ленин прямо заявил о том, что он считает правильным мнение о том, что существует только чувственно-воспринимаемое. Но именно это доказывал Беркли, высказываясь «существовать — значит быть воспринимаемым органами чувств».

От логического (выраженному словами доказательства) к реальному может быть два перехода — законный и незаконный. Законный переход состоит в обосновании слов, осуществляемого показаниями органов чувств. Незаконный переход, характерный для метафизиков — это когда  существование признается только на основании словесного доказывания.

Ощущения лгут, и необходимо представление, основанное на показаниях органов чувств, избавить от обнаруженных свойств, и наделить представление логически обоснованными свойствами; представление с новыми надуманными свойствами будет соответствовать действительному предмету.

Карл Пирсон считал, что невозможность при помощи органов чувств воспринять мысль другого человека, есть временное положение дел. Пирсон писал, что в отдаленном будущем можно хирургическим путем имплантировать нерв в два мозга, и тогда нерв станет своеобразным органом чувств, соединяющим два мозга. Один мозг сможет посредством нового органа чувств, представляющий собой нерв, идущий к другому мозгу, воспринимать мысли, находящиеся в другом мозге.  Логическое обоснование (по своей сути — неубедительное) пребывания мыслей в чужом мозгу будет дополнено чувственным восприятием чужих мыслей. После проведения такой хирургической операции, никто не сможет обвинять номиналистов в отрицании существовании мыслей в головах других людей (на том основании, что нет возможности чувственно воспринимать мысли, находящиеся в головах других людей). Хирурги смогут решить философскую проблему, связанную с солипсизмом.

Номиналисты считают, что ошибки, совершенные разумом, должны исправляться при помощи показаний органов чувств. Анти-номиналисты считают, что ошибки, совершенные ощущениями, должны исправляться разумом.

В конце одинадцатой главы «Причина -> следствие, следствие -> причина» показано, что ощущения, возникающие в процессе наблюдения, в определенных случаях не способны исправить ошибки, совершенным разумом при разработке логического обоснования существования вещи. Будет приведена предельно простая иллюстрация, показывающая правомерность скептицизма Давида Юма, и скептических принципов Иммануила Канта.

Из самогонного аппарата можно получить спиртосодержащую жидкость, и измерить ее плотность.  Для измерения плотности можно изготовить самодельный измеритель, используя в качестве образцов для градуировки воду и керосин; при погружении измерителя в воду нужно на измерителе поставить метку «1,00», при погружении в керосин поставить метку «0,80».  При некоторых условиях, сложившихся внутри самогонного аппарата, получившийся самогон может иметь плотность 0,89 и сгорать с образованием яркого высокого пламени; после окончания горения окажется, что сгорело примерно 66% исходного самогона. Если налить порцию самогона в стеклянную бутылку и поместить на сильный мороз, то самогон с указанными характеристиками превратиться в лед и разорвет стеклянную бутылки при температуре 48 градусов мороза. Можно в самогон добавить немного воды, чтобы довести плотность до значения 0,90, и при сгорании выгорит примерно 56% смеси; такой самогон превратиться в лед и разорвет стеклянную бутылку при температуре мороза 42 градуса. Можно еще добавить воды, чтобы плотность смеси составляла 0,91, и при сгорании исчезнет примерно 52% смеси, и она разорвет стеклянную бутылку при замораживании до температуры 38 градусов мороза. Еще добавляя воду, можно довести плотность до 0,92, и при сгорании такой смеси выгорит приблизительно 47% смеси, и образование льда произойдет при температуре 35 градусов мороза. Дальнейшее добавление воды повысит плотность до 0,93, и сгорание такой смеси удалит примерно 43%; стеклянную бутылку разорвет при морозе в 33 градуса. Получив плотность 0,94, обнаружим, что пламя будет тусклым и прерывистым, и в пламя уйдет примерно 36% смеси; замерзание произойдет при температуре 27 градусов. При плотности 0,95 поджигание смеси не приведет к возгоранию, и смесь разорвет бутылку при морозе в 20 градусов.  Смесь плотностью 0,96 кристаллизуется при морозе 15 градусов. Плотность 0,97 приведет в разрыву стеклянной бутылки при температуре 12 градусов мороза. При плотности смеси 0,98 превращение в лед произойдет при температуре 5 градусов мороза. Можно нарисовать график, показывающий понижение температуры кристаллизации, в зависимости от повышения количества сгораемой части смести и понижения плотности; график можно продолжить в область цифровых значений, не наблюдаемых на практике в естественных природных условиях (т.е. выходящих за пределы опытных данных, перечисленных выше), и линия на графике покажет, что этиловый спирт, полностью освобожденный от воды, кристаллизуется при температуре приблизительно 80-100 градусов мороза.  Спирт проявляет ту или иную температуру кристаллизации,  относительно процентного содержания воды;  температура кристаллизации различна и имеет преходящий, в некотором роде неистинный характер.   Измерение температуры (в естественных природных условиях) кристаллизации смеси воды и спирта не показывает свойства чистого безводного спирта.  Поначалу неизвестно такое свойство безводного этилового спирта, как температура кристаллизации; но известна температура кристаллизации спирта, вступившего во взаимодействие с водой.   Изучая некоторые свойства смеси воды и спирта (вступивших во взаимодействие друг с другом), можно создать умозрительное абстрактное представление, выходящее за пределы опыта, о свойствах спирта, не вступающего во взаимодействие с водой (гипотетическое превращение в лед безводного спирта при температуре 80-100 градусов мороза).  Как говорят философы, свойства некоторой вещи познаются при взаимодействии этой вещи с другой вещью, и в некоторых случаях можно получить знание о вещи в условиях отсутствия взаимодействия; но такое знание является метафизическим и выходящим за пределы опыта.

Глава 5. Борьба против метафизики, против переоценки  логического

Константин Буажире: «В первом случае мы видим предмет, мы  воспринимаем его своими чувствами. Мы судим и говорим о  нем на основе ощущений. Во втором случае речь идет  о предметах, находящихся вне досягаемости наших  чувств, и мы говорим о них лишь на основе догадок и  предположений.  Надо доказать, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что он отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности; такой результат может  быть получен лишь в тех случаях, когда об этих   объектах нам могут дать  свидетельства наши чувства, когда  эти объекты доступны рассмотрению с помощью чувств.  О вещах, которые не могут быть подвергнуты такому  испытанию, невозможно составить суждение, потому что в отношении их не существует никаких  правил проверки, никаких опорных пунктов для  сравнения, никаких способов их достоверного познания.   Необходимо придти к соглашению — не выносить  никаких суждений о подобных вещах. Короче говоря,   необходимо провести границу между вещами, которые доступны  проверке, и вещами, которые проверке не поддаются,  надо отделить нерушимой преградой…мир фантазий от мира реального»(Константин Буажире, 1791 год, из книги «Руины», глава 24).  

Буажире вполне определенно заявил, что реальный мир воздействует на органы чувств, и этим реальный мир отличается от мира фантазий, который обладает противоположным свойством, а именно, он не поддается проверке органами чувств; ученые должны отказаться от рассуждений о том, что  не воздействует на органы чувств.    

Люди «избавились бы от множества споров, если бы их ум занимался лишь доступным познанию существами, бытие которых установлено и подлинные свойства которых можно открыть с помощью надежных повторных опытов. О физических теориях спорят лишь тогда, когда их исходные принципы недостаточно твердо установлены»,  «Думать о предметах, которые не воздействовали ни на одно из наших чувств, — значит мечтать о словах, грезить о звуках и искать в своем воображении предметы, с которыми можно было бы соединить их. Приписывать же качества этим воображаемым предметам — значит предаваться еще большему сумасбродству»(Пауль Гольбах, «Система природы», 1770 год,  десятая  глава первой части).

«Человек есть материальное существо; он может иметь представление лишь о том, что подобно ему материально, т.е. способно действовать на его органы»(Пауль Гольбах, «Система природы», вторая  глава второй  части).

«Будем придерживаться природы, которую мы видим и чувствуем, которая действует на нас, общие законы которой мы знаем, хотя нам и не известны ее частности и тайные принципы, применяемые ею в более сложных произведениях. Станем наблюдать природу,  никогда не покидая ею поставленных  границ для нас: всякое нарушение этого правила неумолимо грозит бесчисленными заблуждениями»(Пауль Гольбах, «Система природы», шестая  глава второй  части).

«…откинуть все то, чего не могут воспринять органы чувств…»(Пауль Гольбах, «Система природы», тринадцатая  глава второй  части).

«Все, что действует на наши чувства, есть материя; субстанция, лишенная протяженности или свойств материи, не может вызывать в нас ощущения и, следовательно, давать нам восприятия или идеи...»(Пауль Гольбах, «Система природы», четвертая  глава второй  части).

«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Пауль Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»). 

Как и Буажире, Гольбах убежден, что телесные, воспринимаемые чувствами причины являются единственно реальными, и только телесное должно вовлекаться в научное исследование;  перед не воспринимаемым органами чувств нужно опустить шлагбаум и не подвергать научному исследованию, потому что  не вызывающее ощущения не является материальным.  Гольбах применил термин «метафизики» к тем исследователям, которые пытаются изучать не воздействующее на органы чувств, то есть нематериальное.

Наука  должна чураться мнимого.  Наука должна быть достоверной, должна изучать то, что достоверно существует, а достоверное существование устанавливается воздействием существующее на органы чувств. Наука утрачивает свою достоверность, когда в научное исследование вовлекается не существующее, мнимое, и поэтому наука должна отказаться от изучения того, что не обнаруживается органами чувств.  Реальное и мнимое различаются по своему воздействию на органы чувств. Наука будет ввергнута в заблуждения, если попытается исследовать то, что не вызывает ощущения в органах чувств.  Наука не должна содержать в себе того, что может быть квалифицировано как сомнительное, не существующее, нереалистичное (из-за недоступности органам чувств).  Показания органов чувств имеют руководящую, направляющую роль при осмыслении природных явлений, и когда происходит размышление над тем, что не вызывает ощущений, то отсутствует направляющий фактор, и результат размышлений оказывается произвольным.  Единственный источник достоверного знания – ощущаемое, а неощущаемое не является источником знаний и не может дать достоверного знания.

Джироламо Фракасторо изучал болезни, и среди симптомов многих болезней он обнаружил общее, и на основании общего Фракасторо разработал представление о причине заболеваний — болезни являются результатом размножения внутри людей мельчайших живых существ, которые способны перемещаться  от больного человека к здоровому человеку.  Фракасторо смог только подвести логическую базу под общее представление, но не смог представить действительного подтверждения — никто не видел перепрыгивающих от человека к человеку мельчайших животных, их размножение никто не замечал (поскольку в середине шестнадцатого века не было микроскопов, через которые можно увидеть прыжки и размножение мельчайших животных, вызывающих болезни).  Фракасторо рассуждал о невидимом, и тем самым вступил в противоречие с теорией познания, разработанной Буажире и Гольбахом, считающими недопустимым вынесения суждений о том, что непроверяемо органами чувств.  Буажире и Гольбах приравнивали к сумасбродству размышление о вещах, которые не вызывают зрительных ощущений.  Джироламо Фракасторо прибегнул к недостоверным вымыслам, втащил в науку вымыслы, и этим лишил науку статуса достоверности.  Деятельность Фракасторо не соответствовала требованиям, предъявляемых  Буажире и Гольбахом к научной деятельности.

В  Библии написано, что нужно задумываться над неощущаемым. Буажире и Гольбах были атеистами, и они считали своим долгом не соглашаться с тем, что написано в Библии.  Борьба против размышлений относительно неощущаемого приравнивалась к борьбе против религии. Джироламо Фракасторо размышлял над неощущаемым, и в этом проявилась податливость тому, что написано в Библии.

Согласно мировоззрению Буажире и Гольбаха, неощущаемое,  существование которого обосновывал Фраскасторо при помощи логических аргументов на основании мысленного обобщения, не имело материального характера, и о нем нужно говорить «находится только в голове Фракасторо». Джироламо Фракасторо рассказывал, что предмет его логических рассуждений способен творить материальные эффекты (т.е. вызывать симптомы болезней — повышение температуры, лихорадку, затемнение сознания, рвоту, понос, изменение кожного покрова и т.д.).  Получается, что не имеющее материального характера способно порождать материальные эффекты. Разве это не идеализм, ставящий на второе место материальное, а на первое место нематериальное?  Разве Фракасторо не был идеалистом?

Уильям Гильберт своими органами чувств не воспринимал магнитные линии, и тем не менее при помощи мышления создал представление о магнитных линиях,      и размышлял о магнитных линиях. Магнитные линии — это продукт метафизического мышления, не связанный с воздействием на органы чувств магнитных линий.  Константин Буажире и Пауль Гольбах приравнивали к сумасбродству размышление о вещах, которые не вызывают ощущений.  Следовательно, Уильям Гильберт занимался сумасбродством. Гильберт заявил даже о том, что не материальное (т.е. не воздействующее на органы чувств) способно воздействовать на материальный объект, представляющий стрелку компаса.  Когда нематериальное, измышленное при помощи метафизического мышления, признается вызывающим физические эффекты (движение стрелки компаса), то это, несомненно, является идеализмом.

(В главе «Плеханов против Канта» рассказывалось, что Плеханов категорически не был согласен с утверждением  «чувственно-не-воспринимаемое воздействует на людей таким образом, что у людей появляются чувственные восприятия». Это утверждение соответствует тому, что считали идеализмом Буажире и Гольбах — познаваемое без участия органов чувств, следовательно, не обладающее доказательством наличия свойства «находится вне мышления», воздействует на человеческие органы чувств, вызывая ощущения;  вызывает ощущения то, что не вызывает ощущения.  Философский материализм признает появление ощущений только от воздействия материального. Философский идеализм признает появление ощущений и от воздействия материального, и от воздействия того, материалистичность чего не доказана.)

Константин Буажире писал о необходимости доказывания, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности. Иммануил Кант писал противоположное, и проводил принципиальную грань между  действительными вещами, и восприятием, пониманием вещей. Владимир Ильич Ленин объяснял, чем вызвано различие во взглядах: Буажире был представителем прогрессивных слоев и он двигал науку вперед, а Кант был представителем реакционных кругов, заинтересованных в отсутствии ясного понимания природы, заинтересованных в возвращении к религиозному пониманию происходящего в мире.

В.И.Ленин: «Альбрехт Pay, перенявший вместе с достоинствами Фейербаха недостатки его, превзойденные Марксом и Энгельсом, критиковал Канта всецело в духе своего учителя: «Философия Канта есть амфиболия (двусмысленность), она — и материализм, и идеализм, и в этой ее двойственной натуре заключается ключ к ее сущности. В качестве материалиста или эмпириста Кант не может уклониться от того, чтобы признать бытие за вещами вне нас. Но в качестве идеалиста, он не мог избавиться от предрассудка, что душа есть нечто совершенно отличное от чувственных вещей. Существуют действительные вещи и человеческий дух, который постигает эти вещи. Каким же образом этот дух приближается к совершенно отличным от него вещам? Увертка у Канта следующая: дух имеет известные познания a priori, благодаря которым вещи должны являться ему так, как они ему являются. Следовательно, то обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение. Ибо дух, живущий в нас, есть не что иное, как дух божий, и подобно тому, как бог создал мир из ничего, так и дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не состоят»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.210).

В  Библии написано, что Бог создал материальный мир из того, что не является материальным, — из пустоты.  Иммануил Кант и Николай Кузанский уподобили человека Богу, и наделили человека способностью создавать из вещей нечто такое, чем эти вещи не являются. Человеческий дух постигает вещи тем способом, что создает из вещей нечто такое, чем эти вещи не являются. Кант создал теорию познания, которая не может обойтись без Бога и уподобления человека Богу.  «Как Бог есть Творец действительно сущего и естественных форм, так человек есть создатель мыслимо сущего и искусственных форм»(Николай Кузанский). 

Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца,  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах, и происходят отливы и приливы. Действительная вещь состоит в том, что Луна притягивается к себе морские воды, и приливная волна двигается вслед за движущейся Луной и на несколько часов покрывает сушу. То обстоятельство, что Галилей понимал приливы и отливы как результат складывания и вычитания скоростей (орбитальной и вокруг-осийной), есть творение мышления Галилея. Дух Галилея создал из гравитационного влечения воды к Луне нечто такое, чем гравитационное влечение не является. Кантовская увертка, включающая в себя проведение принципиальной грани между гравитацией и сложением скоростей,  соответствует истории познания приливов и отливов.

Галилей понимал приливы и отливы как возникающих от сложения или вычитания скоростей, и такое понимание было творением Галилея. Такое понимание не может рассматриваться как творение природы, такое понимание не могло быть навязано Галилею природой, потому что в природе приливы и отливы возникают от гравитационного притяжения Луны. Что Галилей считал фактом внешнего мира, то на самом деле было продуктом человеческого ума (в соответствии с высказыванием Пирсона, приведенном в предыдущей главе). Воззрение Галилея было противоречивым, т.к. не могло объяснить, почему дневные приливы примерно в два раза слабее, чем ночные приливы.

Иммануил Кант выступил против Константина Буажире и доказал бессмысленность попыток представить дело так, как будто разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности. Разум Галилея значительно исказил действительно существующий объект.

Фрэнсис Бэкон разделил источники  ошибок, пускающие под откос познание (отображение разумом объектов точно такими, какими они существуют в действительности), на четыре группы, которые он назвал «призраками». Это «призраки рода», «призраки пещеры», «призраки площади» и «призраки театра».

«Призраки рода» проистекают из самой человеческой природы, они не зависят ни от культуры, ни от индивидуальности человека. «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».

«Призраки пещеры»  — это индивидуальные ошибки восприятия, как врожденные, так и приобретённые. «Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы».

«Призраки рыночной площади»  — следствие общественной природы человека, общения и использования в общении языка. «Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом принижает разум».

«Призраки театра» — это усваиваемые человеком от других людей ложные представления об устройстве действительности. «При этом мы разумеем здесь не только общие философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности».

Согласно мировоззрению Бэкона, вещи являются источником человеческих восприятий и представлений, но вещи  не являются единственным источником. Вторым источником представлений являются «призраки», и второй источник вносит искажения в исходящее из первого источника.

Априорные предпосылки, о которых говорил Имманиул Кант, «призраки», о которых повествовал Френсис Бэкон, рассказ Николая Кузанского о субъективной мерке, используемой человеком при создании картины мира, в результате чего картина мира оказывается противоречащей действительному миру, предназначены для объяснения заблуждений, возникающих при познании природных явлений. Александр Иванович Герцен не скрывал от читателей своего философского сочинения «Письма об изучении природы» впадение исследователей природы в заблуждения: «Разверните историю всех наук — они непременно начинаются… уродливыми, искаженными фактами».  Герцен изложил взгляды философов-идеалистов по вопросу искажения фактов, и у Герцена получилась фраза:  «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь».

Номиналисты выдвигали аргументацию, направленную на опровержение анти-номинализма. Анти-номиналисты действовали аналогичным образом против номиналистов. Поведение В.И.Ленина в такой ситуации интересно тем, что он использовал оба вида аргументации.  Когда анти-номиналисты обвиняли номиналистов в недооценке широкораспространенного знания (например, в пропаганде сомнительного отношения к существованию магнитных линий, на которые реагирует стрелка компаса), то Ленин поддерживал такую аргументацию и заявлял, во-первых, о пренебрежительном отношении к стихийному народному материализму (и даже о противодействии материализму), и во-вторых, о недопустимом искусственном уменьшении количества материальных вещей.  Когда номиналисты обвиняли анти-номиналистов в создании логически обоснованных абстракций о существовании материальных объектов, в условиях противоречия абстракций показаниям органов чувств (например, абстракции о реальном существовании четвертого пространственного измерения, или абстракций, создаваемых Фомой Аквинским), то Ленин соглашался с номиналистами и отрицал существование (например, отрицал материальное существование четвертого пространственного измерения).  Ленин прилагал усилия к уменьшению количества материальных вещей, считаемых находящихся в окружающем мире. Такая деятельность Ленина соответствовала высказыванию Герцена  «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь». В.И.Ленин не оставил инструкцию для своих философских последователей, — в каких случаях необходимо уменьшать количество материальных вещей, и в каких случаях надо вести борьбу против уменьшения количества материальных вещей.

Фридрих Энгельс: «Великие люди, которые во Франции просвещали… выступали крайне революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судом интеллекта и либо оправдать свое существование, либо отказать в существовании»(Сочинения, т.20, с.16).

Смысл фразы Энгельса «отказать в существовании» совпадает со смыслом фразы Герцена «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь».  Здравый смысл подсказывает, что отказу в существовании должно предшествовать признание понимания природы подвергшимся искажению.

Ф.Энгельс не оставил инструкцию для своих философских последователей, —  в каких случаях необходимо отказывать в существовании (т.е. добиваться уменьшения количества материальных предметов), и в каких случаях нужно признавать существование (т.е. вести борьбу против уменьшения количества материальных вещей).

По поводу того, что дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не состоят, Френсис Бэкон высказал свою точку зрения:  «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».

Для обозначения того, что вещи отражаются в сознании в искривленном и обезображенном виде, можно применять термин «иероглиф», и также можно употреблять термин «символ». 

В.И.Ленин на короткое время признал, что представления иероглифичны и имеют искажения. На странице 51 В.И.Ленин написал, что ощущение зависит от мозга, нервов, сетчатки и т. д., т. е. от возникшей определенным образом органической материи.  Зависимость от нервной системы и других факторов, находящихся внутри человека, означает, что факторы способствуют образованию искажений, в результате чего ощущения оказываются искаженными.  Реальные предметы, отличающиеся от искаженных ощущений, посредством принципиальной грани отделяются от искаженных ощущений.  Отдельно — реальное, и отдельно — искаженное.

Нельзя сбрасывать со счетов, что Ленин быстро отрекся от своего высказывания о зависимости ощущений от состояния нервной системы и других факторов, обычно называемых человеческими факторами. На странице 107 Ленин поведал, что чувства дают нам верные изображения вещей.   На 107-й странице чувства уже перестали зависеть от нервной системы.

В предыдущей главе приводилось высказывание В.И.Ленина о том, что отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права. То же самое можно сказать о концепции Бэкона. Поскольку «призраки» вмешиваются в познание, то наука уподобляется неровному зеркалу, отражающее вещи в искривленном и обезображенном виде.  Такая наука не в силах убедительно опровергнуть религиозное учение.

Ленин поставил перед собой цель — одержать победу над религией, с использованием науки. Поэтому В.И.Ленин в своих философских книгах промолчал о «призраках», описанных Френсисом Бэконом.

Бэкон задумывался над реалистичностью теорий, описывающих природные явления. Ленин задумывался над реалистичностью природных явлений. Теория может быть нереалистичной, природное явление не может быть нереалистичным. Размышления Бэкона противоречили размышлениям Ленина, поскольку две оценки реалистичности противоречат друг другу.  Размышления Ленина должно одержать победу над размышлениями Бэкона, и это приведет к победе науки над религией.

Онтология рассказывает о происходящих событиях, о том, каковы предметы, имеющиеся в окружающем мире и которые существуют независимо от людей. Что такое гносеология?  Человек должен ясно осознавать, каким образом ему стало известно о происходящих в природе событиях. Гносеология рассказывает о том, как люди изобретают способы, зависимые от людей и от «призраков» Бэкона, предназначенные для исследования предметов, имеющихся в окружающем мире и которые существуют независимо от людей. Сначала создается зависимое от людей, и на основании зависящего от людей устанавливается то, что является независимым от людей. Зависимое от людей — первично, установление того, что является независимым от людей — вторично.

В 1713 году английский астроном Роджер Котес осуществил второе издание естественнонаучной книги Исаака Ньютона «Математические начала натуральной философии», и в нее Котекс включил свое предисловие. В предисловии Роджер Котекс написал, что скрытым свойствам (т.е. свойствам, существование которых неизвестно) — не место в натуральной философии (т.е. физике).  В эту книгу Исаак Ньютон вписал слова: «Не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые  истинны и достаточны для объяснения явлений».

Джеймсу Куку была известна истинная причина, вполне достаточная для того, чтобы объяснить не появление симптомов цинги, и эта истинная причина состоит в употреблении в пищу квашеной капусты и цитрусовых плодов.  Христиану Эйкману была известна истинная причина, вполне достаточная для того, чтобы не допустить появление болезни бери-бери, и истинная причина заключалась в употреблении в пищу риса вместе с рисовыми отрубями.

С точки зрения ньютоновской теории познания, совершенно напрасно Христиан Эйкман пытался найти в природе иную причину сверх той причины, которая уже имелась у Христиана Эйкмана и которая представляла собой употребление рисовых отрубей. Совершенно напрасно Христиан Эйкман  пытался найти витамины.

Христиан Эйкман  не смог найти витамины. Это означает, что существование витаминов неизвестно и не может быть подтверждено. С точки зрения теории познания Роджера Котеса, выискиванию витаминов — не место в науке.  Если витамины не найдены с первой попытки, и в первой попытке витамины оказались скрытыми, то нельзя предпринимать вторую попытку.  Нельзя искать скрытое.

Исследовать нужно то, относительно чего точно известно, что оно существует, и нельзя исследовать то, относительно чего нет сведений о существовании.

В 1911 году Казимир Функ установил материальное существование витаминов (которые имели своим последствием предотвращение и лечение болезни цинги, болезни бери-бери и других болезней). До 1911 года не было точных сведений о существовании  витаминов, и поэтому до 1911 года нельзя было выискивать витамины (но нужно употреблять в пищу цитрусовые плоды и рисовую шелуху, поскольку установлен закон природы, согласно которому цитрусы и шелуха предотвращают  цингу и другие подобные болезни). Функ исследовал природное явление не так, как требовали Ньютон и Котес.

Скрытое подлежит вскрытию. Выступление Котеса против вскрытия скрытого свидетельствует о кратковременном приступе шизофрении.

Иоганн Кеплер поставил вопрос: почему планеты не двигаются по траекториям, похожим на траектории комет?  Кеплер полагал, что между Солнцем и планетами действуют магнитные силы соединения, и, стремясь соединиться с Солнцем, планеты не отдаляются от Солнца, и этим планеты не уподобляются кометам, уходящими в необозримую даль от Солнца. Кеплер не смог доказать наличие магнитной силы у Солнца и планет, и в таком обращении с наукой Галилей видел проявление «слишком свободного» ума, а попросту  — легкомыслие.   Размышлять нужно о том, что действительно существует, но относительно предмета своего размышления (магнитных сил, удерживающих планеты и не дающим планетам возможность уподобиться кометам и отдалиться от Солнца) Кеплер не мог предоставить доказательства действительного существования.  Галилей порицал Кеплера за размышления о несуществующем.

Франклин прочитал книгу «Математические начала натуральной философии», и он согласился с тем, что написали Исаак Ньютон и Роджер Котес по поводу скрытых свойств. Бенджамин Франклин в середине восемнадцатого века разрабатывал технологии применения в промышленности электрических явлений, не затрудняя себя поиском причин. Он прямо заявил, что важным является не знание способа, которым природа осуществляет свои законы, а применение этих законов, и это должно считаться достаточным; знать «как» и «почему» — это чисто умозрительный вопрос.

Вероятнее всего, Франклин имел в виду, что причины обосновываются только логическими умозрительными доказательствами и поэтому недостоверны (подобно недостоверному умозрительному доказыванию того, что миллиард лет назад атмосфера имела иной химический состав, не пропускающий сквозь себя лучи от Солнца, имеющие красный цвет). Хватит силы воли не измышлять умозрительные причины, с целью объяснения возникновения твердо установленных фактов, — не измышляй.   Франклин не хотел скомпрометировать себя связью с умозрительным обоснованием, и у Франклина было достаточно силы воли для того, чтобы отказаться от  выявления причин.

Плохое знание философии приводит к непониманию того, что после умозрительного доказывания иногда наступает этап доказывания существования при помощи органов чувств — Казимир Функ осматривал, обнюхивал, облизывал, щупал  витамины.

Как показала история науки, многие естествоиспытатели не смогли удержаться от измышления умозрительных причин, имея надежду на то, что в будущем умозрительное превратиться в осматриваемое, ощупываемое, обнюхиваемое, облизываемое.  Умозрительное естествознание способно стать практическим естествознанием.

Генрих Герц, практически подтвердивший умозрительные построения Джеймса Максвелла, впоследствии используемые в беспроволочном телеграфе,  высказал точку зрения, совпадающую с точкой зрения Бенджамина Франклина (известного не столько работами по исследованию электричества, сколько дипломатической работой по представительству интересов США в нескольких европейских странах).  В статье «Три картины мира» Герц высказался в поддержку желательности «избегнуть рассуждений о вещах, о которых физика очень мало знает». Формулировка Генриха Герца текстуально точно воспроизводит высказывания Константина Буажире и Пауля Гольбаха.

Здравый смысл подсказывает, что при нагревании льда с последующим превращением льда в воду, температура льда и воды должна возрастать непрерывно. Опыт показал, что температура прерывиста — тепло от огня, обязанное нагревать лед, на самом деле не нагревает лед, и лед продолжительное время имеет нулевую температуру. Значит, существует некая сила, которая становится поперек непрерывности, и создает прерывистость. Эта сила мешает льду нагреваться. При обратном процессе, при замораживании воды, в момент превращения воды в лед, наблюдается прерывистость температуры воды и льда; создается впечатление, что в воде имеется какая-то сила, которая согревает воду при воздействии холода на воду. Получается, что внутри льда и воды имеется сила, которая оказывает тепловое (температурное) сопротивление при нагревании льда, и после превращения льда в воду происходит проникновение внутрь воды (вода совершает накапливание) того количества тепла, которое понадобилось для преодоления сопротивления; это тепло продолжает находиться внутри воды и при этом это тепло никак себя не проявляет, пока вода жидкая (в жидкой воде скрытно пребывает тепло, не обнаружимое термометром); при охлаждении воды происходит переход тепла из внутреннего состояния во внешнее состояние, и внешнее состояние тепла проявляется в том, что неизвестно откуда возникающее тепло согревает воду и некоторое время препятствует замерзанию воды. Размышления Джозефа Блэка в 1757 году над теплосопротивляющейся силой завершились тем, что в современные школьные учебники по физике вписаны фразы о том, что при нагревании льда разрушается кристаллическая решетка, а для разрушения решетки к ней нужно подвести энергию, и подвод энергии к кристаллической решетке приводит к постоянству температуры льда — лед подвергается нагреванию, но лед не нагревается. В 1757 году Джозеф Блэк опубликовал свое сочинение, имеющее следующий смысл: мною обнаружена не обнаруженная мною теплосопротивляющаяся сила, о которой я ничего не знаю, кроме того, что эта сила проявляет себя как прерывистость процесса нагревания или охлаждения веществ, я не смог выделить теплосопротивляющуюся силу в чистом виде, т.е. в таком виде, когда сила видна, но отсутствуют ее последствия, мои неудачные попытки отделить силу от последствий показывают, что сила неотделима от последствий и скрывается внутри последствий, силу невозможно продемонстрировать в чистом виде. У меня есть непонятная для меня мысль о превращении тепловой (измеряемой термометром) энергии в нетепловую (которую невозможно измерить термометром) и аккумулировании нетепловой энергии водой, нетепловая теплота выделяется наружу при охлаждении воды и препятствует превращению воды в лед.  Я не смог раскрыть силу и составить о ней отчетливое и понятное представление, и поэтому теплосопротивляющаяся сила является скрытой от меня силой. Я заблудился в потемках скрытых от меня свойств.

Важнейший этап исследование причины — исследование причины в тот момент времени, когда причина не вызывает следствие. Джозеф Блэк не смог поставить причину в изолированные условия, когда причина не вызывает следствие, и Блэк не смог исследовать причину в таких условиях.

Естествоиспытатель исследует неизвестное, и то, что он исследует, ему непонятно. Он говорит: «Мне ничего не понятно». Философ реагирует словами: «Этот естествоиспытатель является агностиком».

17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».

Джозефу Блэку не хватало понятных мыслей, чтобы объяснить непонятную ему причину прерывистости нагрева льда при превращении льда в воду. Блэк нуждался в условном символе, обозначающем неизвестную ему причину известного ему природного явления (прерывистость возрастания температуры льда при непрерывном нагреве льда), и в качестве условного символа выбрал словечки «скрытая от меня теплосопротивляющаяся сила». И Блэк вставил словечки туда, где имелась нехватка понятных мыслей. Блэк обозначил непонятное путем использования непонятных словечек.  Джозеф  Блэк не имел  в своем распоряжении доказательств того, что действительно существует теплосопротивляющаяся сила. Отсутствие доказательств существования описываемой Блэком силы, Карл Маркс расценил как конструирование умозрительного вывода метафизическим (ведущем к неубедительности) методом.  Карл Маркс поставил перед всеми учеными выбор — или вы будете предъявлять убедительные доказательства существования того, о чем вы рассказываете, или вы должны молчать в тряпочку; вам запрещается изрекать умозрительные бездоказательные суждения о скрывающемся от вашего познания.

«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»).

«Избегнуть рассуждений о вещах, о которых физика очень мало знает»(Герц, «Три картины мира») .

«Теплосопротивляющаяся сила» не воздействовала на органы чувств Джозефа Блэка, и даже не воздействовала на термометр, и в связи с этим, по мнению Гольбаха и Маркса, Блэк должен был отказаться от умозрительных бездоказательных размышлений о природном явлении, последствием которого является прерывистость нагревания льда.  Наука заканчивается там, где начинается непонятное, где словам, описывающим окружающие природные явления, недостает смысла из-за незнания смысла человеком.  В науке должны быть твердо установленные факты (например, прерывистость нагрева льда), в науке не должно быть умозрительных бездоказательных измышлений (например, ничем не доказанное существование теплосопротивляющейся силы, которая использовалась для объяснения прерывистости нагрева льда).

Доверившись тому, что написали авторитетные ученые Константин Буажире и Пауль Гольбах, и также доверившись написанному в книге «Математические начала натуральной философии» (скрывающемуся – не место в физике), Карл Маркс сопоставил написанное Джозефом Блэком с содержанием книги Исаака Ньютона с предисловием Роджера Котеса, и после обнаружения противоречия (между Джозефом Блэком и, с другой стороны, Исааком Ньютоном и Роджером Котесом) Карл Маркс встал на сторону маститых авторов, против Джозефа Блэка.  Маркс посмеялся над метафизическим стремлением Блэка рассказать о скрытном существовании того, для чего не найдено доказательств существования.

За прошедшие 130 лет наука изменилась, стали известны подробности открытия витаминов, спираевой кислоты, пищеварительных ферментов, и теперь из противоречия делается иной вывод — надо критиковать Исаака Ньютона и Рождера Котеса, за их неспособность понять, что умозрительные бездоказательные представления имеют вероятностную возможность стать практически подтвержденными представлениями, примером чего может послужить концепция Джозефа Блэка, которая из непонятной скрывающейся теплосопротивлящейся силы превратилась в понятную кристаллическую решетку, потребляющую энергию при ее разрушении. Бредни — это не то, что написал Джозеф Блэк, это то, что написали Исаак Ньютон, Роджер Котес, Константин Буажире, Пауль Гольбах, и примкнувший к ним Карл Маркс.

Каждая строчка в школьных учебниках по физике и химии — это результат гносеологических споров.

(В двадцатой главе «Физиологический идеализм» рассматривается понимание В.И.Лениным процесса превращения умозрительного бездоказательного представления в полноценный научный принцип.)

Важно отметить, что Михайло Ломоносов был более здравомыслящим естествоиспытателем, чем Карл Маркс, и не поддался на провокацию, организованную Исааком Ньютоном и Роджером Котесом. Ломоносов признавал, что скрытые явления должно стать объектом научных исследований.

В сочинении «О действии химических растворителей», написанном в 1743 году (т.е. через тридцать лет после выхода в свет книги Исаака Ньютона с предисловием Роджера Котеса), и опубликованном в 1750 году, Михайло Ломоносов отметил, что, несмотря на длительные труды многих ученых, химия «все еще покрыта глубоким мраком и подавлена своей собственной громадой». «От нас, — выводил гусиным пером Ломоносов, — скрыты подлинные причины удивительных явлений, которые производит природа своими химическими действиями».

Ломоносов вполне отчетливо заявил, что имеются наблюдаемые людьми удивительные явления, и не наблюдаемые людьми скрытые причины.  Ломоносов опередил Канта в констатации того, что окружающий мир разделяется на видимое и невидимое, и невидимое является причиной видимого.

Поскольку Кант написал свои философские книги после того, как было опубликовано сочинение Ломоносова «О действии химических растворителей», можно предположить, что естественнонаучные взгляды Ломоносова легли в основу философских взглядов Канта о скрывающейся от исследователей вещи-в-себе. 

Причины, с трудом представляемые Ломоносовым в смутной форме, порождают яркие химические эффекты. Яркое связано со смутным.

В начале двадцатого века имелось много последователей философско-гносеологических взглядов  Константина Буажире и Пауля Гольбаха, поскольку эти взгляды были атеистическими. В частности, идейным наследником этих взглядов был русский писатель-философ Николай Владимирович Валентинов (настоящая фамилия Вольский). С ним имелась проблема, связанная с тем, что он называл себя марксистом и состоял в партии, и его философско-гносеологические взгляды (копирующие взгляды Ньютона, Котеса, Буажире, Гольбаха) компрометировали партию.  Поэтому руководитель партии В.И.Ленин поставил перед собой задачу защитить марксистскую партию от компрометации со стороны философа Валентинова. Однако Ленин не мог прямо напасть на Валентинова, Буажире, Гольбаха, поскольку их гносеологические взгляды поддерживали атеизм и были направлены против идеалистического учения Канта. Эта сложная ситуация была разрешена Лениным посредством эзопова языка. Ленин изложил свое мнение запутанной фразой, в которой не назывались имена. Лениным было написано: «Суть кризиса современной физики состоит в ломке старых законов и основных принципов, в отбрасывании объективной реальности вне сознания, т.е. в замене материализма идеализмом и агностицизмом»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.272).  Слова «вне сознания» обозначают те вещи, которые не осознается из-за отсутствия их воздействия на органы чувств. Фраза «отбрасывание объективной реальности вне сознания» означает исключение из научного исследования тех материальных объектов, которые  не ощущаются посредством органов чувств. Ленин выразил свое недовольство по поводу отказа некоторых ученых  вовлекать в научное исследование то, что не воздействует на органы чувств.  Ленин отмежевался от гносеологических взглядов Буажире, Гольбаха, Валентинова.

Также Ленин отмежевался путем критики точки зрения, состоящей в отрицании бытия вещей вне их действия на органы чувств (ПСС, т.18, с.83).  Ленин подчеркнул, что он признает существование вещей, которые  не действуют на органы чувств, и такие вещи подлежат научному исследованию.  Не все то, что является образом объективной реальности, имеет своим источником органы чувств.  (В главе «Объективная реальность, которая не дана в ощущениях» будет рассказано, как Ленин вернулся к гносеологическим взглядам Буажире и Гольбаха, и утверждал, что образы объективной реальности имеют своим источником только чувства, а не что-нибудь другое.)

Некоторые виды материальных природных явлений имеют невещественный характер, и таковые обнаруживаются мышлением без посредничества органов чувств. По сути дела, критерием различения вещественного и невещественного является реагирование или нереагирование органов чувств. Одним из невещественных природных явлений являются рентгеновские лучи, на которые органы чувств не реагируют.

В 1895 году ректор Вюрцбургского университета, профессор физики Вильгельм Рентген проводил исследование так называемых катодных лучей, их способность вызывать флюоресценцию различных химических соединений. Кроме того, он стремился определить наиболее оптимальную форму и конструкцию излучателя катодных лучей, и он ставил эксперименты над несколькими излучателями катодных лучей, конструктивно отличающихся друг от друга.  Опыты необходимо было проводить в полутьме, поэтому лаборатория обеспечивала отсутствие света. 8 ноября, по окончанию опыта над катодными лучами, Вильгельм Рентген накрыл чехлом из плотного картона, не пропускающего катодные лучи, работающий излучатель катодных лучей (Рентген намеревался выключить излучатель, но из-за рассеянности и усталости случайно не выключил). Вильгельм Рентген пронес рядом с работающим излучателем бумажный лист, пропитанный платино-цианоидом барием, подготовленный для следующего опыта, и увидел, что бумага светиться зеленым цветом. Свечение бумаги было неожиданным и необъяснимым явлением. Вильгельм Рентген включал поочередно несколько излучателей, и установил, что яркость свечения бумажного листа, пропитанного платино-цианоидом бария, зависит от конструктивных особенностей конкретного излучателя. В распоряжении Вильгельма Рентгена имелся лист бумаги, пропитанный другим веществом — сернистым цинком, и при поднесении его к работающему излучателю, накрытому картонным чехлом,  наблюдалось желтое свечение (без картонного чехла свечение имело синий цвет). В течение двух месяцев после открытия новых лучей Рентген установил 17 важных их свойств.  В том числе было обнаружено обнаружил, что скорость разряда электроскопа зависит от конструкции излучателя: различно изготовленные излучатели обеспечивают быстрый или медленный разряд электроскопа. 

Поскольку было обнаружено, что несколько излучателей в различном конструктивном исполнении обладают общим свойством — обеспечивать  разряд электроскопа, вызывать свечение платино-цианоида бария или сернистого цинка, то был сделан вывод о материальном существовании общего (впоследствии названного рентгеновскими лучами).

Общее было исследовано Вильгельмом Рентгеном с использованием специфических «материаловедческих» методов познания, хотя по общепризнанным правилам общее надлежит исследовать посредством специфических «психологических» методов познания (поскольку общее обязано иметь идеало-психический характер).

На Вильгельма Рентгена и на бумагу воздействовали причина, представляющая собой рентгеновские лучи, но Рентген не видел причину, а видел только следствие — свечение платино-цианида бария. Свечение бумаги — это свойство платино-цианида бария, но не свойство рентгеновских лучей.  На человека воздействует сущность, но видимое человеком не есть сущность.  Плеханов обладал незаурядным философским талантом, проявившемся в доказывании отсутствия того, что на самом деле присутствует — видимое свечение бумаги, пропитанной платино-цианидом бария, появилось от воздействия невидимого субстрата.  Невидимый субстрат видимого.

Предмет можно нагреть, поместив его над горящим костром, а также можно нагреть посредством трения; костер и трение имеют между собой общее, состоящее в появлении тепловой энергии. Тепло является и общим, и материальным.

Жаропонижающая сила (т.е. спираевая кислота) находится и в иве, и в таволге. Общее для ивы и таволги является материальным.

Исаак Ньютон смог найти общее там, где ранее никто не находил общее, потому что оно недоступно органам чувств. Ньютон нашел общее между падением камня сверху вниз (по прямой линии) и вращением Луны вокруг Земли (по замкнутой линии, приблизительно похожей на окружность).  Общее, обнаруженное Ньютоном, имело материальный характер.

Открытие рентгеновских лучей показало ущербность номинализма — логическими аргументами убедительно доказано материальное существование рентгеновских лучей, хотя показания органов чувств не подтверждают материалистичность (органы чувств не замечают рентгеновских лучей).

С упорством, достойного лучшего применения, философ Валентинов продолжал исповедовать номинализм, поскольку номинализм помогал этому философу бороться против кантианства. Номинализм утверждал — познанное с применением психических абстракций имеет абстрактно-психический характер, если иное не доказано показаниями органов чувств. Известно из книг Канта, что вещь-в-себе познается при помощи психических абстракций, так как по-другому познание не осуществляется — познаваемое органами чувств существенным образом отличается от вещи-в-себе. Валентинов поставил вопрос: доказывается ли материальное существование вещи-в-себе показаниями органов чувств? Ответ очевиден — нет, поскольку показания органов чувств являются иероглифическими (искаженными) изображениями вещи-в-себе, и на основании показаний невозможно установить, какова вещь-в-себе. В соответствии с постулатом «познанное с применением психических абстракций имеет абстрактно-психический характер, если иное не доказано показаниями органов чувств»  установлено, что вещь-в-себе имеет абстрактно-психический характер.

(На страницах 82, 119, 210 книги «Материализм и эмпириокритицизм» свойство вещи-в-себе «пребывать только внутри мышления» обозначено словами  «абстракция без реальности»).

Кант утверждал, что одна вещь-в-себе способна воздействовать на другую вещь-в-себе, изменять ее, и таким образом производить материальные эффекты.

Валентинов доказал, что вещь-в-себе имеет абстрактно-психический характер. Утверждается, что вещь-в-себе производит материальные эффекты. Логически получается, что абстрактно-психическое производит материальные эффекты. Но это — чистейшей воды идеализм!  Ни у кого нет сомнений в идеалистичности точки зрения о том, что психическое производит материальное — ведь в Библии почти на каждой странице рассказывается о порождении материального психическим! Доказано, что кантианская философия является  служанкой религии, и сторонники кантианской философии являются пособниками религиозных заблуждений.

Несомненно,  вещь-в-себе имеет сходство с тем, что написано в Библии, по вопросу о способности неощущаемого и неизвестного порождать ощущаемое и известное. Сходство привело к  утверждению, что вещь-в-себе является двойником религии (словосочетание «двойник религии» вписано в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 14). С одной стороны, Кант признавал за вещью-в-себе, неизвестной людям из-за ее несоответствия имеющимся у людей ощущениям,  способность порождать проявления, которые люди ощущают и которые становятся известными через показания органов чувств, и тем самым Кант поддерживал Библию. С другой стороны, Валентинов отрицал то, что признавал Кант, и тем самым Валентинов отвергал Библию. 

(В следующей главе будет показано, что Константин Буажире и Пауль Гольбах провели демаркационную линию между научной гносеологией и религиозной гносеологией так, что Рене Декарт угодил в религиозную гносеологию. В похожем положении оказался и Иммануил Кант — Библия провела демаркационную линию между божественным и мирским таким образом, что Кант угодил в божественное).

В борьбе против кантианского  идеализма Валентинов опирался на требование, провозглашенное Энгельсом и характеризующее материализм:    «…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир…таким, каким он сам дается»(«Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», Соч., т.21, с.301).  В соответствии с этим требованием, Валентинов настаивал, что природу нужно понимать так, как она  сама дается в ощущениях. Кант настаивал на противоположном — показания органов чувств являются иероглифами, символами, искажениями, и поэтому природа не такова, как она проявляется в ощущениях (органы чувств не обнаруживают вес воды, находящейся в воде, и вес воздуха, находящегося в воздухе, и природа не такова, как ее обнаруживают органы чувств — в природе есть атмосферное давление, в ощущениях нет атмосферного давления). Кант понимал теорию познания не так, как понимал Энгельс, и это убеждает, что нужно отказаться от кантианской теории познания. (Спустя много лет после того, как Валентинов доказывал ущербность кантианства путем сопоставления взглядов Канта и взглядов Энгельса, Вернер Гейзенберг высказался по вопросу о принимании действительного мира таким, каким он сам дается:  «Передо мной снова и снова возникал вопрос, действительно ли природа может быть такой абсурдной, как она предстает... в  экспериментах?»)

Кант и кантианцы-идеалисты повержены, материалист Валентинов на коне, с лавровым венком на голове. Он защитил, от попыток опровергнуть, точку зрения Буажире и Энгельса о том, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями, разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности, надо понимать действительный мир таким, каким он изображен в ощущениях и в картинах, которые  рисует нам наш разум на основании ощущений. Никаких иероглифов. Никаких «призраков», на присутствии которых настаивал Френсис Бэкон и которые делают познанное иллюзией.  Познанное — это познание реального.

Н.В.Валентинов в своих книгах не затрагивал вопрос о том, что А.А.Богданов является союзником И.Канта и пытается опровергнуть точку зрения К.Буажире и Ф.Энгельса. Но В.И.Ленин обратил на это пристальное внимание, и разоблачил попытку Богданова доказать, что энергетическая теория Оствальда нарисовала такую картину, которая имеет малое сходство с реальной энергией.  Ленин разоблачил попытку Богданова доказать наличие «призраков» Бэкона в теории Оствальда.

Органы чувств показывали действительность, представляющую собой неподвижность земли и вращение звезд, но Коперник отказался выводить из действительности то, что вывел Птолемей.   Николай Коперник уверил самого себя, что восприятие движения звезд вокруг Земли является искаженным восприятием. Исаак Ньютон уверил самого себя, что вестибулярный аппарат дает искаженную информацию, согласно которой сила земного притяжения не зависит от расстояния между глубинными слоями земли и человеком, внутри которого находится вестибулярный аппарат. Если в  этой ситуации применить  ленинскую фразу «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины», то получится следующее: Коперник и Ньютон не признавали правильность точки зрения о том, что звезды вращаются вокруг Земли, что вещи притягиваются к глубинным слоям земли с одинаковой силой и на вершинах гор, и на дне глубоких колодцев, следовательно, Коперник и Ньютон отрицали существование звезд, Земли, падение предметов на землю.

Ленин скомпрометировал учение Канта, согласно которому дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются (дух человека из вращения Земли вокруг своей оси создал вращение звезд вокруг Земли, дух человека из гравитационного притяжения, пропорционального квадрату расстояния, создал притяжение, не зависящее от расстояния), и компрометация состояла в выведении солипсизма из учения Канта, в выведении несуществования звезд, Земли, падения предметов на землю.

Таком способом В.И.Ленин защищал точку зрения Буажире и Энгельса, от попыток опровержения.

В следующей главе рассказывается, как Исаак Ньютон обнаружил аргументы, с помощью которых можно опровергнуть точку зрения Буажире и Энгельса.

Почему Ленин тысячекратно говорил об объективных вещах, независимых от человека и человечества?  Таким способом Ленин противостоял утверждению Валентинова и других философов об абстрактно-психическом характере вещи-в-себе.

В.И.Ленин: «О «вещи в себе» нашими махистами написано столько, что если бы это собрать вместе, то получились бы целые вороха печатной бумаги. «Вещь в себе» — настоящая bête noire  Богданова и Валентинова, Базарова и Чернова, Бермана и Юшкевича. Нет таких «крепких» слов, которых бы они не посылали по ее адресу, нет таких насмешек, которыми бы они не осыпали ее»(с.97). На странице 203  на примере Щульце показано Лениным, каково отношение махистов-эмпириокритиков к вещи-в-себе:  «Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую "за пределы всякого опыта"».

Нет объективных (т.е. чувственных) доказательств существования выходящего за пределы ощущений, не воздействующего на органы чувств, но имеется субъективное доказательство, состоящее в абстрактном логическом обосновании, и поэтому выходящее за пределы ощущений имеет абстрактный характер;  но абстрактное не может считаться причиной материальных явлений.  Плод, как указали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в совместно написанной книге «Святое семейство», не воздействует на органы чувств, абстрактен и не способен влиять на превращения цветка-завязи в яблоко, или грушу, или орех, или тыкву. Плод, имеющий свойство выходить за пределы всякого опыта (ощущения), был отвергнут Марксом и Энгельсом, по причине не существования в объективном мире.  (Мнение К.Маркса и Ф.Энгельса об абстрактном плоде излагается в четырнадцатой  главе «Потопление фактов в море измышлений».)

Ленин был более внимательным при изучении физических и химических наук, чем Валентинов или Чернов, и он осознал, что материальные рентгеновские лучи выходят за пределы ощущений и обладают способностью быть причиной материальных явлений.  Ленин просёк, что рентгеновские лучи (и также магнитные линии) обладают почти всеми свойствами, приписываемых к вещи-в-себе.

Ртутный столб в барометре то поднимается вверх, то опускается. Движение ртутного столба свидетельствует об изменении атмосферного давления, а также о существовании атмосферного давления.  Атмосферное давление – внешнее по отношению к человеку, и органы чувств непосредственно не воспринимают давление (атмосферное давление выходит за пределы ощущений).  Ощущаемое (движение ртутного столба) имеет неощущаемый субстрат (повышение и понижение атмосферного давления). В этом нет никакого идеализма, но Плеханов придерживался противоположной точки зрения. Движение ртутного столба в барометре – это символ изменяющегося атмосферного давления, и мысли об атмосферном давлении основывается на символе. При помощи символа человек упорядочивает свои мысли.  Атмосферное давление не участвует в упорядочивании мыслей, поскольку не воспринимается органами чувств, и мысли об атмосферном давлении не являются результатом воздействия на человека атмосферного давления (мысль не производна от природного явления).  Пользуясь тем, что называется атмосферным давлением, люди пользуются  мыслями, возникшими в условиях участия символа в процессе упорядочивания мыслей, и эти мысли не подтверждаются воздействием атмосферного давления на органы чувств.  Источником мысли не является существующий вне человека материальный объект, о котором рассказывает мысль.

Борьба Маркса, Энгельса, Шульце, Богданова, Валентинова, Чернова, Базарова, Бермана, Юшкевича против абстрактных непонятных субстанций, называемых вещами-в-себе, произвела сильное впечатление на советского философа Льва Борисовича Баженова, автора книги «Строение и функции естественнонаучной теории», изданной в 1978 году.  Блэк не смог уловить причину для следствия, представляющего собой отлично уловимую прерывистость увеличения температуры при таянии льда, и неуловленная Блэком причина не должна подвергаться научному исследованию – «Требование принципиальной проверяемости теоретических представлений является глубоко материалистическим по своему духу, направленным против введения в науку таинственных, неуловимых "вещей в себе"»(Л.Б.Баженов).    

Наука заканчивается там, где начинается непонятное, таинственное.

В четырнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» обсуждается цитата из сочинений А.А.Богданова, касающаяся невозможности материального существования того, что выходит за пределы  опыта. 

Не выходить за пределы опыта — это значит считать, что исследуемая вещь имеет только те свойства, которые обнаружены органами чувств и научными приборами, и вещь не обладает свойствами, недоступными для применяемых научных приборов.

Глава 6. Декарт об «ощущениях без реальности»

В предыдущих главах упоминались «абстракции без реальности».  В этой главе рассматривается вопрос об «ощущениях без реальности».

В.И.Ленин: «На самом деле ни единого факта не было приведено и не может быть приведено, который бы опровергал взгляд на ощущение, как образ внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.54). 

Рене Декарту были известны несколько случаев, когда у людей с ампутированной рукой или ногой появлялись ощущения боли в несуществующей руке или ноге. На несуществующую руку не может воздействовать внешний предмет и вызывать ощущение боли. Это означает, что источником боли не является объективная реальность. Декарт нашел факт, который опровергает взгляд на ощущение, как образ внешнего мира.

В.И.Ленин: «Махисты все увязли в идеализме, т. е. ослабленном, утонченном фидеизме, увязли с того самого момента, как взяли «ощущение» не в качестве образа внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.367).     

Декарт взял ощущение боли в отсутствующей руке не в качестве образа, возникшего от воздействия на руку объективного предмета. Декарт увяз в идеализме.

В.И.Ленин: «Спрашивается, «принадлежит ли к восприятию», т. е. является ли источником восприятия объективная реальность? Если да, то вы — материалист. Если нет, то вы непоследовательны,  и неминуемо придете к субъективизму» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.129).     

Декарт ответил: нет,  не является источником объективная реальность, когда появляется восприятие в виде боли в отсутствующей руке.  Рассказывая о случаях фантомной боли, Декарт проявил свою непоследовательность,   приводящую к субъективизму.      

«Мы, материалисты, вслед за Энгельсом, называем кантианцев и юмистов агностиками за то, что они отрицают объективную реальность как источник наших ощущений»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.129).     

  Рене Декарт отрицал объективную реальность как источник боли в ампутированной руке.  Стать агностиком очень легко — достаточно признать наличие фантомной боли, сосредоточенной в ампутированной руке или ампутированной ноге.

Кант в своей философии «кладет в основу своих рассуждений ту посылку, что всякое познание начинается с действия объективных предметов на наши органы чувств, а потом сам оспаривает истину и реальность этой посылки»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.204).     

  Галлюцинации, иллюзии, неадекватная работа органов чувств оспаривает посылку о том, что единственным источником ощущений и представлений об окружающем мире является воздействие объективных предметов на органы чувств.   Кроме объективных предметов, есть и иные источники ощущения и познания (в том числе «призраки» Френсиса Бэкона).  Обнаруженные Декартом фантомные боли вошли в состав кантианской философии как аргумент, оспаривающий реальность посылки о том, что ощущения вызываются действиями объективных предметов.

Константин Буажире и Пауль Гольбах считали своим долгом отграничить научную гносеологию от религиозной гносеологии, и поэтому дали материализму «отграничивающую» формулировку — ощущения не возникают от воздействия нематериального. Однако Рене Декарт обнаружил именно то, что не вписывается в границы научной гносеологии. Получается, что обнаруженное Декартом направлено на признание правильности религии. Буажире и Гольбах провели демаркационную линию так, что Декарт угодил в религиозную гносеологию и оказался защитником религии.

На странице 128 В.И.Ленин написал: «Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения. Признав эту первую посылку, Мах запутывает вторую важную посылку: об объективной реальности, данной человеку в его ощущениях, или являющейся источником человеческих ощущений…можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму (ощущения суть образы тел, внешнего мира)».

Фантомные боли таковы, что они вынудили Декарта и Маха пойти на запутывание материалистической посылки, и запутывание состоит в отрицании воздействия на человека внешнего предмета, когда появляется фантомная боль.

В.И.Ленин: «Люди «привыкают» стоять на точке зрения материализма, считать ощущения результатом действия тел, вещей, природы на наши органы чувств. Эта вредная для философских идеалистов «привычка» (усвоенная всем человечеством и всем естествознанием!) чрезвычайно не нравится Маху…он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная реальность»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.36).     

Во-первых, Рене Декарт, а вслед за ним и Эрнст Мах, не соглашались с мировоззрением Константина Буажире и Пауля Гольбаха, согласно которому ощущения возникают только от действия материальных вещей; такое мировоззрение является вредной привычкой, поскольку противоречит фактам, обнаруженным Декартом и подтвержденных Махом (фантомная боль в отсутствующей руке или отсутствующей ноге).  Фантомную боль Декарт и Мах не считали результатом действий вещей на руку или ногу. Такое понимание ощущений Ленин квалифицировал как борьбу Декарта и Маха против материализма.

Во-вторых, Мах не признает, что чувственное содержание – это и есть объективная реальность.  Это заявление Ленина противоречит другому заявлению Ленина о том, что Мах и махисты считали чувственное содержание тем же самым, что и объективная реальность. 

«Как ни вертелся В. Базаров, как он ни хитрил, как ни дипломатничал, обходя щекотливые пункты, а все же в конце концов проговорился и выдал всю свою махистскую натуру! Сказать: «чувственное представление и есть существующая вне нас действительность» — значит вернуться к юмизму или даже берклианству, прятавшемуся в тумане «координации». Это — идеалистическая ложь или увертка агностика…перл махистского извращения, подсовывания агностицизма и идеализма под материализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.114).

В одной части своей философской книги Ленин утверждает, что махисты не признают, что чувственное содержание — это и есть объективная реальность, в другой части книги Ленин утверждает, что махисты признают, что чувственное содержание — это и есть объективная реальность.

Из фразы Владимира Александровича Базарова был сделан ленинский вывод о том, что материализм не отождествляет ощущения и объективную действительность. Но Эрнст Мах отказывался сделать такое отождествление, согласно ленинским словам «он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная реальность». Получается, что Э.Мах придерживался материалистического мировоззрения, и В.И.Ленин попрекнул его за это.

  Исаак Ньютон при исследовании оптических эффектов пришел к выводу, отдаленно напоминающему вывод Рене Декарта. Ньютон экспериментально обнаружил появление у людей одного и того же ощущения цвета при воздействии на глаза различных комбинаций нескольких цветовых лучей. Различные внешние воздействия вызывают однообразные ощущения. Если глаза одинаково воспринимают различные внешние воздействия, то это означает, что глаза не способны правильно отобразить внешние воздействия, глаза лживы  и вводят в заблуждение. Показания зрительного органа существенно отличаются от цвета самого по себе.

Глаза воспринимают цвет таким образом, что ощущения имеют своим содержанием не только объективную реальность, но и нечто постороннее — искажающее воздействие анализа цветов, происходящего в глазах.

Буажире и Энгельс высказались за то, что картины, которые  рисует нам наш разум, отражают именно объективную модель как она есть, а не что-нибудь иное. Ньютон придерживался противоположного мнения — показания зрительного органа существенно отличаются от цвета самого по себе.

Ленин был убежден, что все люди должны согласиться с правильностью точки зрения Буажире и Энгельса. Согласие будет достигнуто, если над несогласными будет висеть дамоклов меч обвинения в глупости. Ленин пришел к выводу, что самый простой способ объявить людей придурками состоит в том, чтобы приписать им солипсические взгляды.  Ленин написал: «Мы, материалисты, вслед за Энгельсом, называем кантианцев и юмистов агностиками за то, что они отрицают объективную реальность как источник наших ощущений», и это означает, что несогласные с Буажире и Энгельсом  будут скомпрометированы обвинением в том, что они отрицают наличие вещей в окружающем мире, что они отрицают воздействие на органы чувств вещей по причине отсутствия вещей.

Ленин разделил население планеты на людей первого сорта и людей второго сорта.  Земляне первого сорта соглашаются с точкой зрения Буажире и Энгельса.  Земляне второго сорта характеризуются двумя чертами: они не согласны с точкой зрения Буажире и Энгельса, и они отрицают существование предметов в окружающем мире, в силу чего возникающие ощущения они не считают результатом воздействия внешних предметов. Декарт попал в категорию землян второго сорта, поскольку  возникновение фантомных болей он не считал результатом воздействия предметов. Ленин применил политику запугивания, и поставил всех землян перед выбором: или вы согласитесь с точкой зрения Буажире и Энгельса, или я объявлю вас солипсистами.

Ленин убежден, что научные проблемы должны решаться методами идеологической борьбы — согласных нужно похвалить, несогласных нужно обругать, оклеветать, и сказать про них какую-нибудь гадость.

Злейший враг Ленина — это Декарт, ибо он нашел факты, в силу которых  показания органов чувств оказываются явно недостаточными, чтобы появилась убежденность в существовании объективной вещи.

«Махисты, субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности, приходя в прямое противоречие с естествознанием и открывая дверь для поповщины…вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органам чувств»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.130). 

    Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).

Энгельс говорил о том, что толкование фактов подверглось искажению со стороны устаревших продуктов мышления   предшественников, в силу чего толкование фактов не приобретает объективного содержания.  Энгельс не признавал, что содержанием толкования фактов является объективная реальность; Мах повторил («вредная для философских идеалистов «привычка», усвоенная всем человечеством и всем естествознанием, чрезвычайно не нравится Маху…он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная реальность») слова Энгельса и получил выволочку от Ленина.

Энгельс был материалистом, и его материалистическая философская позиция совмещалась с утверждением о необъективности науки, о неспособности науки правильно изображать факты. Восьмая глава «Объективная реальность, которая не дана нам в ощущениях» начинается с ленинской цитаты, направленной против Маха в вопросе о значении науки. Направленной также и против Энгельса (поскольку  Энгельс и Мах были союзниками в вопросе о необъективности науки).  Также в этой главе обсуждается вопрос о точке зрения материализма, берущего за исходный пункт воздействие вещей на органы чувств, и за завершающий пункт берущего ощущения.

Глава 7.  Человек дает природе ощущения. Человек дает природе законы.

Некоторые ученые-антропологи считают, что несколько тысячелетий назад человеческий мозг отличался от мозга современного человека. В древности левое и правое полушария были относительно независимы друг от друга. Речь генерировало правое полушарие, а восприятие речи производило левое полушарие; когда в правом полушарии возникали мысли в форме слов, то левое полушарие иногда не понимало, что мысленные слова пришли из правого полушария. В таких случаях левое полушарие считало, что слова пришли по обычному пути – из ушей. Человек был убежден, что он ушами услышал чью-то речь извне. Если он не видел рядом людей, то тогда он делал вывод, что слова произнесены вслух демоном или божеством. Сейчас встречаются случаи, когда инфекция или опухоль поражает ту часть мозга, которая соединяет левое и правое полушарие. Полушария оказываются изолированными друг от друга, и появляются слуховые галлюцинации, то есть мысленные слова, возникающие именно в мозге, считаются произносимыми внешним объектом. Возникает отношение как к внешнему к тому, что в действительности является внутренним.

Когда людям, родившимся слепыми, в зрелом возрасте хирурги восстанавливают зрение, то прозревшие видят  лишь беспорядочные цветные пятна, причем эти пятна им кажутся расположенными непосредственно на поверхности глаз. Только через некоторое время бывшие слепые постепенно приобретают умение устанавливать расстояние до предметов.

Существует психо-физиологическое явление, состоящее в понимании того, что предметы находятся не на поверхности глаз, а на некотором отдалении от глаз. Источник зрительных ощущений понимается как источник внешний, а не как  источник внутриглазной.

В процессе созерцания вещей, в мозгу человека появляются образы. Каким-то способом мозг человека из того, что находится в мозгу (из психического образа) извлекает информацию о том, в каком месте окружающего пространства  находится вещь. Образ находится в мозгу, и мозг полагает, что в определенной точке окружающего пространства находится объект, соответствующий этому образу. Этот психо-физиологический процесс, начинающийся с возникновения образа внутри мозга и заканчивающийся мыслью о находящемся вне человека объекте, Кант называл приписыванием или привнесением, Гегель — подсовыванием, Богданов — подстановкой физического под психическое.

Наряду с образами, происходит подстановка сложных абстракций. Рассмотрим случай, описанный одним из приближенных Никиты Сергеевича Хрущева: «Я сопровождал Н.С.Хрущева во время его поездки по целинным землям. В то время инакомыслие в сельском хозяйстве состояло в защите чистых паров. Мы находились в одном целинном совхозе, когда, проезжая вдоль поля, руководитель партии вдруг заметил распаханную, но не засеянную землю. Он тут же велел остановиться и обрушился на женщину — директора совхоза. Выдержав первый заряд гнева, директор сказала, что только благодаря чистым полям их совхоз получает намного больше зерна, чем соседние совхозы. Ее ответ был убедительным, но Хрущев не слушал: «Я же сказал — запретить!» В разговор вступил министр заготовок, который поддержал директора совхоза и пытался доказать выгоду чистых паров, но Хрущев и его грубо оборвал»(журнал «Огонек», 1989г, №10).

Существенное в поведении Н.С.Хрущева то, что он наделил чистые пары отрицательными свойствами, якобы снижающими урожайность, и обращался с чистыми парами как обладающими отрицательными свойствами (и применил свою власть для того, чтобы действия людей основывались на мнимых отрицательных свойствах). Чистым парам Хрущев подсунул отрицательные свойства, и это подсовывание нанесло значительный ущерб сельскому хозяйству.

Человеческим ум, имеющий внутри себя образ физического закона, полагает, что физический закон находится не там, где образ, а в окружающей природе. Источник закона считается находящимся вне человека. Подражая Гегелю, можно сказать: человеческий ум из себя выплескивает в окружающую природу образ физического закона. Что по этому поводу говорит В.И.Ленин? «Наш махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело, чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.166; на странице 267 эта формула еще раз названа идеалистической). Слова В.И.Ленина означают: отличительный признак идеализма есть принятие того, что человек дает (приписывает, подсовывает) законы (свойства, образы) природе.

Отсюда видно, что стать идеалистом очень легко: достаточно признать, что Никита Хрущев подсунул чистым парам отрицательные свойства.

Фраза «Человек дает природе законы о природных явлениях» имеет смысл, мало отличающийся от смысла фразы «Человек совершает те или иные практические действия, оказывая влияние на природу и приспосабливая природу для своих потребностей, и выбор действий находится в зависимости от имеющегося представления о природных законах». Разве последнюю фразу разумно назвать идеалистической?

Люди ставят километровые столбики на обочине дорог, чтобы  легче было ориентироваться в пространстве. Аналогичным образом люди вносят законы в природу, чтобы было легче ориентироваться в природе, чтобы было удобнее пользоваться природой.  Компасом пользуются для ориентации в природе, и для этого компас вносится в природу; с этой же целью используются законы.

Охотник при помощи своего мышления может мысленно представить себе привычки того животного, за которым производится охота.   Представление о повадках животного является мерилом, к которому охотник примеривает свои действия. Охотник дает те или иные повадки преследуемому животному.  От повадок, приписываемых животному, зависит поведение охотника, но не зависит поведение преследуемого животного.  Домысливаемые повадки производны от следов, находящихся вне охотника,  и влияют на действия охотника. Домысливаемое, являющееся мыслью,  считается находящимся вне охотника.

Видя следы, охотник домысливает животное и его повадки. После того, когда животное схвачено, устанавливается порода животного путем осмотра животного. До того, как животное поймано, его порода устанавливается не путем осмотра животного, а путем осмотра видимых следов. Сначала к видимым следам домысливается порода невидимого животного, потом происходит фактическое установление породы животного, воспринимаемого глазами. 

Охотник может утолить голод, поджарив на костре свою добычу. Однако охотник не может утолить голод при помощи следов, обнаруженных на начальной стадии охоты. В начале охоты животное или дичь является невидимым. Невидимое в начале охоты имеет большое значение для утоления голода, если в конце охоты произойдет поимка того, что невидимо в начале охоты. Видимые в начале охоты следы не способны утолить голод, и поэтому имеет незначительное значение.  Невидимое имеет значительное большее значение, чем видимое.

Ответ на вопрос «что происходит?» менее важен, чем ответ на вопрос «почему происходит?»

Животное оставляет следы, и следы являются проявлением животного. Контур следов не имеет ничего общего с контуром животного. Природа позаботилась о том, чтобы лапы были удобны животному при передвижении, но природа не позаботилась об удобстве охотника (охотнику удобно, чтобы контур следов был подобен контуру тела животного), и лапы животного оставляются следы, контур которого не имеет подобия по отношению к контуру животного.  Причина (животное) значительно отличается от следствия (от следов).

Христофор Колумб искал западный путь в Индию, находящуюся на востоке. Колумб и его спутники предприняли морское путешествие на кораблях, двигавшихся в западно-восточном направлении. Христофор Колумб открыл острова, и в них вложил смысл,  заключающийся в том, что эти острова соседствуют с Индией, хотя на самом деле обнаруженные острова (Багамские, Антильские острова) соседствовали с Кубой. Сведения о том, что острова находятся вблизи Индии, Колумб вывел не из практического осмотра островов, а из своего мышления. Христофор Колумб навязал островам свойство располагаться рядом с Индией. Своими действиями Колумб подтвердил, что люди вкладывают в окружающие предметы свое мнение о содержании и смысле предметов.

Джироламо Фракасторо дал природе закон о нахождении в природе мельчайших живых организмов, которые пробираются внутрь тела человека, размножаются внутри тела, и вызывают болезни — чуму, холеру, оспу и т.д.

Природа не воздействовала на органы чувств Уильяма Гильберта посредством магнитных линий таким образом, чтобы при посреднической роли органов чувств у Гильберта появилось ощущение магнитных линий. Это означает, что природа не дала Гильберту закон о существовании магнитных линий. Гильберт домыслил к движению стрелки компаса закон о существовании магнитных линий. Уильям Гильберт дал природе закон о магнитных линиях, влияющих на стрелку компаса.

Антуан Лавуазье нагрел водяной пар до высокой температуры и обнаружил появление водорода и кислорода. Также было установлено, что сжигание водорода в кислородной среде приводит к появлению водяного пара. Лавуазье сделал вывод, что вода состоит из водорода и кислорода. Явление, обнаруженное внутри экспериментальной установки, Лавуазье распространил на все пространство, окружающее экспериментальную установку. Льду, находящемуся за тысячи километров от экспериментальной установки, Лавуазье приписал свойство, обнаруженное у водяного пара, находящегося внутри экспериментальной установки. Лавуазье дал любому льду, любой воде, любому водяному пару закон, согласно которому лед, вода, водяной пар состоят из кислорода и водорода.  Лавуазье дал природе закон о вхождении водорода и кислорода в состав воды.

Если бы Лавуазье получил знание о вхождении водорода и кислорода в состав воды, наблюдая за природой и не проводя эксперименты, то тогда можно было бы сказать: «природа дала Лавуазье закон о вхождении водорода и кислорода в состав воды». Но таковое не произошло, и поэтому надлежит говорить: «Лавуазье дал природе закон». Природа дает человеку знание о следствии, когда человек не проводит эксперименты, но природа не дает знание о причине, когда человек не проводит эксперименты. 

Вообще говоря, когда впервые понятая причина становится понятной без затруднений, то тогда можно говорить о том, что природа дала знание о причине. Но когда понимание причины связано с ожесточенными спорами, с обвинениями в совершении ошибок, то тогда нельзя говорить, что природа дает знание.

Через ощущения природа давала Ньютону закон о том, что притяжение падающих предметов не зависит от расстояния между предметами и глубинными слоями земли, но Ньютон отказался взять у природы указанный закон, и Ньютон дал природе закон о квадратичной зависимости.

Выражения «дал природе закон», «приписал», «подсунул» не совсем точно отображают сущность происходящего. Лучше пользоваться выражением «навешивать ярлыки», «наклеивать ярлыки».  Естествоиспытатель видит какое-либо природное явление, называет его следствием, и начинает мысленно предполагать существование еще не известного (иногда всем известного) природного явления, которое является причиной.  Естествоиспытатель  создает домысленную причину для реального следствия.   Исходя из созданного умом представления о свойствах, присущих еще не известному природному явлению, называемом причиной, происходит поиск в природе того, что соответствует свойствам, измышленных умом. Если обнаруживается соответствующее человеческому представлению о свойствах, то на обнаруженное приклеивается ярлык «причина». Исаак Ньютон обнаружил, что Луна своей гравитационной силой притягивает к себе  моря и океаны, и возникают приливы и отливы. Приливы и отливы Ньютон признал следствием, а на массивную Луну навесил ярлык «причина приливов и отливов». Луна, приливы, отливы не зависят от людей,  но навешивание ярлыков зависит от людей. Галилей навешивал ярлыки иначе, чем Ньютон. Также иначе навешивал ярлыки и Декарт.

Рене Декарт утверждал следующее —  Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы. 

Для получения информации об аэродинамических свойствах самолета, делают небольшую модель самолета, и ее продувают в аэродинамической трубе. Продувка завершается выявлением  тех или иных аэродинамических характеристик, присущих именно модели. Хотя результаты исследования относятся именно к модели,  полученные результаты переносятся (приписываются, подсовываются) на самолет.   Реальные аэродинамические характеристики  у самолета не подвергались обнаружению и поэтому неизвестны, и  авиаконструкторы опираются на характеристики, обнаруженные у модели. На самолет навешивается ярлык со списком свойств, выявленных у модели и не выявленных у самолета.  От записей, имеющихся на ярлыке, не зависят реальные характеристики самолета, но зависит то, каким образом используется самолет.

В середине восемнадцатого века в США были построены несколько десятков броненосных кораблей, предназначенных для нахождения близи берегов, и отличающихся низким бортом — меньше одного метра.  Британский конструктор Кольз разработал проект броненосца, похожий на американские низкобортные броненосцы, и этот проект был одобрен адмиралтейством Великобритании. В 1970 году спущен на воду «Кептен», броненосец конструкции Кольза. Когда только началось строительство «Кептена», кораблестроитель Эдвард Рид доказывал ошибочность проекта, поскольку сочетание особенностей планируемого корабля — малая высота надводного борта и высокие трехногие стальные мачты — создавали высокое расположение центра тяжести и угрожали попаданием морской воды внутрь корабля при небольшом наклоне. Рид построил точную модель корабля конструкции Кольза, и на этой моделе продемонстрировал руководству адмиралтейства катастрофическое несовершенство конструкции.  Но адмирал­тейство Великобритании, отрицательно относившееся к моделированию, послало корабль в плавание, и через год после постройки он затонул вместе с 523 моряками, попав в несильный шторм.

Эдвард Рид определил свойства на моделе, и навесил на «Кептен» ярлык с перечнем свойств, установленных на моделе.

Уильям Гильберт нафантазировал магнитные линии, и мысленно навесил на пространство, окружающее компас, ярлык с записью о наличии магнитных линий.

Интересно, что в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин вписал фразы, косвенно свидетельствующие о том, что он признавал правильность формулы Иммануила Канта «человек дает законы природе».

К.Гаусс в 1839 году, У.Томсон в 1860 году и Б.Стюарт в 1878 году обнаружили изменение интенсивности магнитного поля Земли, в частности, усиление магнитного поля в солнечные дни. Б.Стюарт разработал объяснение о том, что в верхних слоях атмосферы  существуют электропроводящие (ионизированные) участки, которые меняют свое местоположение и свои размеры, и изменение состояния электропроводных участков влияет на силу магнитного поля Земли. Природа дала Стюарту сведения об усилении и ослаблении магнитного поля, а Стюарт дал природе закон об ионизированных токопроводящих слоях атмосферы.  В настоящее время один из токопроводящих слоев атмосферы, имеющий тенденцию к уменьшению своей толщины, называется озоновой дырой.

Ленин на странице 246 рассуждал о мировоззрении Германа Гельмгольца, и указал: «…дальше читаем: «Что касается, прежде всего, качеств внешних предметов, то достаточно небольшого размышления, чтобы видеть, что все качества, которые мы можем приписать им, обозначают исключительно действие внешних предметов либо на наши чувства, либо на другие предметы природы» (стр. 581 франц.; стр. 445 нем. ориг.; я перевожу с французского перевода). Здесь опять Гельмгольц переходит к материалистической точке зрения».

Магнитное поле Земли, усиливаясь или ослабляясь, воздействует на измерительные приборы, и приборы регистрируют усиление или ослабление. Обнаружив изменяющиеся показания измерительных приборов, Стюарт стал размышлять об этом. Б.Стюарт обозначил изменяющиеся показания измерительных приборов как результат перемещения в пространстве токопроводящих слоев атмосферы. Б.Стюарт приписал некоторой части воздушной атмосферы ранее неизвестное качество — способность проводить электрический ток. Слова В.И.Ленина о материалистической точке зрения можно понимать так, что деятельность Б.Стюарта надлежит называть материалистической деятельностью, хотя сделанное Стюартом соответствует формуле И.Канта — Стюарт дал природе фантастическое малообоснованное свойство иметь в высших слоях атмосферы токопроводящие слои.

Антуан Лавуазье сжигал водород внутри стеклянного сосуда с кислородной средой, обеспечивая охлаждение сосуда. На холодных стенках стеклянного сосуда изнутри появлялись капельки. Убедившись, что капельки представляют собой воду, Лавуазье сделал научное открытие, согласно которому при сгорании водорода в кислородной среде происходит соединение водорода и кислорода с образованием молекул воды. Органы чувств Лавуазье обнаружили воду возле того места, где производилось сжигание водорода в кислородной среде, и обозначил появление воды как результат соединения водорода с кислородом; Лавуазье приписал водороду и кислороду свойство соединяться друг с другом, сопровождая соединение выделением тепловой энергии, огня и света. Деятельность Антуана Лавуазье можно назвать материалистической деятельностью, в соответствии с высказыванием В.И.Ленина «переходит к материалистической точке зрения», хотя Лавуазье дал природе закон о том, что в состав воды входят водород и кислород.

В качестве исходному пункта у Стюарта и Лавуазье были показания органов чувств (обнаруженные глазами показания измерительных приборов и капельки воды на стенках стеклянного сосуда), и от этих сведений, имеющих психический характер, Стюарт и Лавуазье пришли к тому, что находилось  вне Стюарта и Лавуазье (токопроводящие слои атмосферы, вхождение водорода и кислорода в состав воды, находящейся в любом месте Земли, и за пределами Земли).  Люди приписывают природе наличие в ней объектов или свойств объектов, исходя из ощущений и абстракций, находящихся внутри психики.

Ленин полагал, что принцип «человек дает законы природе» в некоторой степени уменьшает свою идеалистичность, когда закон основывается на исследованиях объективной реальности. Стюарт из объективного опыта взял усиление и ослабление  магнитного поля, и поэтому Стюарту позволительно приписывать природе нечто такое, что тесно связано с взятым из объективности.  Взятое из объективности, к которому присуммировано абстрактное объяснение, в совокупности имеют объективный характер. Приписывать природе то, что имеет объективный характер — не такой уж и большой грех.

Лукреций Кар объяснял звуки грома тем, что тучи, гонимые ветром в разных направлениях, сталкиваются друг с другом. В середине ХIХ века существовала вакуумная теория, согласно которой разряд молнии создаёт вакуум, который затем с хлопком заполняется воздухом. Меерсон в 1870 году предположил, что молния разлагает содержащуюся в облаках воду на кислород и водород, которые затем взрываются, снова образуя воду. Рейнольдс в 1903 году предположил, что гром — это «паровые взрывы», вызванные нагревом воды в каналах разряда. Последние две теории были опровергнуты экспериментально: оказалось, что в лаборатории электрическая искра вызывает громкий звук в условиях, когда в воздухе нет водяных паров.  В 1888 году Гирн предложил теорию, которая в основном принята и сейчас. Он писал: «Звук, который мы называем громом, является следствием того факта, что воздух, пронизываемый электрической искрой, то есть вспышкой молнии, нагревается скачком до высокой температуры и вследствие этого значительно увеличивается в объёме». 

Было предложено четыре объяснения громкого звука, сопровождающего разряд молнии, и каждое объяснение подразделялось на часть, указывающую на причину, и часть, указывающую на следствие.

В.И.Ленин привел высказывание Германа Гельмгольца, соглашаясь с ним, о влиянии внешних предметов на органы чувств и последующем приписывании внешним предметам тех или иных качеств. Действительно, в основе понимания предметов лежит воздействия на органы чувств, например, воздействия грома. Лукреций, Меерсон, Рейнольдс, Гирн слышали гром, взяли за основу гром, подобрали четыре различных объяснения, указывающих на одно и то же следствие (гром). Лукреций, Меерсон, Рейнольдс, Гирн соблюли требование теории познания о том, чтобы объяснение соответствовало реальности — в природе есть гром, и в четырех объяснениях есть следствие о громе.  Однако, с причинами произошла неувязочка, и три объяснения, указывающие на причину грома, были вышвырнуты из науки. Три объяснения были вышвырнуты, хотя они соответствовали тому, что написал Гельмгольц и с чем согласился Ленин.

Стюарт и Лавуазье творили свои теоретические построения таким способом, каким способом создавались три объяснения грома, выкинутые из науки.  Стюарт и Лавуазье разработали объяснения, содержащие следствия, соответствующие наблюдаемым природным явлениям, и впихнули в науку и в природу объяснения вместе с находящимися внутри объяснений причинами.           В последующее время происходила всесторонняя проверка причин, придуманных Стюартом и Лавуазье.

Стюарт и Лавуазье  не давали природе закон, соответствующий тем частям объяснений, которые содержали описание следствий.

Александр Александрович Богданов писал о том, что ученые совершают подстановку физического под психическое. Иллюстрацией к высказыванию Богданова может послужить деятельность Стюарта и Лавуазье, а также Лукреция, Меерсона, Рейнольдса, Гирна — у них возникли ощущения, имеющие психический характер (ощущения, свидетельствующие о перемещении стрелки компаса или подобного компасу измерительного прибора, о появлении капелек воды, о громе), и на место ощущаемого была произведена подстановка физического и химического, находящегося вне обладающего ощущениями человека (физические свойства высших слоев атмосферы, химический состав воды, находящейся во Вселенной, резкий нагрев воздуха, разложение водяных паров на водород и кислород с последующим быстрым сгоранием этой взрывной смеси, и т.д.).

Богданов вполне адекватно описывал познавательную деятельность ученых, и тем не менее получил отлуп от Ленина.  По мнению Ленина, взять за исходный пункт психические ощущения и сделать из них вывод о физическом или химическом, — значит объявить, что физическое или химическое есть продукт  психического, есть созданное психикой.  Причиной существования токопроводящих слоев в высших слоях атмосферы являются размышления Стюарта (над усилением и ослаблением магнитного поля Земли).  Ленин не соглашался с тем, что человеческие размышления влияют на атмосферу, молнии, гром и другие материальные части Вселенной, и поэтому Ленин подверг резкой критике Богданова.

«Все грани…условны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию мате­рии, — но это нисколько не доказывает, чтобы природа, материя сама была… продуктом нашего ума… Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет еще больше…но это не значит, что природа была созданием нашего ума или абстрактного ума, т. е. уордовского бога, богдановской «подстановки» и т.п.»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.298).

Ленин сделал вид, будто бы Богданов занимался изучением построения мира (построения материального из психического), но на самом деле Богданов занимался изучением процессов познания. Богданов был скомпрометирован Лениным, посредством гегелевско-ленинского отождествления гносеологического и онтологического.

Новые диковинные «необычные» факты коренным образом изменили старые «обычные» представления.  Изменение представлений не свидетельствует, просвещал Ленин читающую публику, что старые факты иллюзорны или умственны. Старые факты не имеют иллюзорно-психического характера, и это опровергает  взгляд Богданова, согласно которому физическое есть подставленное психическое.

Однако,  когда теоретически подкованный механик Карно занимался усовершенствованием паровых двигателей, то Карно признавал физическое существование теплорода и использовал теплород в своих теоретических построениях; позднее было доказано, что теплород имеет иллюзорно-психический характер, что физический теплород есть подставленное психическое.  (Немного подробнее о теоретической и практической деятельности Карно рассказывается в девятой главе и в других главах.)   Галилей писал, что физические приливы и отливы в океанах физически связаны с математическим сложением или вычитанием скорости годового движения Земли и суточного вращения Земли. Но сейчас считается, что указанная связь является не физической, а иллюзорно-психической связью; приливы и отливы по-прежнему считаются физическими, а не иллюзорно-психическими. Галилей подставил психическое, называя подставленное физическим. Аргументам, которые использовал В.И.Ленин в борьбе против богдановской подстановки, могут быть противопоставлены не менее убедительные  аргументы в поддержку богдановской подстановки.

В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: "Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира"»(«Материализм и эмпириокритицизм»,ПСС,т.18, с.165).

Пирсон высказал мысль, характерную для эмпириокритиков, по поводу законов, имеющихся в науке, правильность которых не может быть доказана из-за относительного характера, присущего практическому критерию истинности.  Ленин переделал эту мысль, расширил первоначальное значение мысли, и принялся обвинять Пирсона и Богданова в приверженности к точке зрения, согласно которой умственно-психическими (т.е. нематериальными) продуктами человеческого ума являются и законы науки, и факты внешнего мира.

Существование богдановской подстановки (люди приписывают природе наличие в ней объектов или причин объектов, исходя из ощущений и абстракций, находящихся внутри психики) настолько очевидно, что она была признана многими советскими учеными и учеными из соцлагеря. Ниже приводятся высказывания ученых, которых не смогла смутить критика Ленина в адрес подстановки, квалификация богдановской подстановки как имеющую негативную идейную роль в идеологической борьбе, как услуживающей реакционным силам, как идеалистический вздор.

И. Земан: «Мы встречаемся в науке с приписыванием точки зрения познающего субъекта исследуемой действительности, с проецированием полученного представления о действительности на саму действительность».

Л.В. Голованов: «Законы науки проецируются на объективную реальность; природные законы и законы науки как бы меняются местами».

А.М. Коршунов: «Предметность образа выражается в свойстве проекции. Ее суть состоит в том, что содержание образа, формирующегося во внутреннем плане, как бы выносится вовне, наложено на предметы».

А.М. Матюшкин: «Одаренность характеризуется наличием у субъекта четко проецируемых вовне (выражающихся в деятельности) мнений, навыков, конкретно реализуемых знаний, проявляющихся через функционирование стратегий планирования».

Н.И.Губанов, Н.Н.Губанов: «Чувственные образы, локализованные в головном мозге, бессознательно проецируются вовне — на вызывающую их причину…проекция накладывается на предмет…чувственные образы переживаются субъектом не как состояние его нервной системы, а как данные ему внешние объекты…образы локализуются в головном мозге как информационное содержание нейродинамических систем, но обладают филогенетической подготовленной, а в практике жизни индивида складывающейся и закрепляющейся способностью проецироваться в окружающее пространство».

Ю. Конорски: «Возбуждение группы гностических нейронов через ассоциативные пути порождает в проекционной зоне процессы, которые обладают всеми свойствами восприятия и которые проецируются вовне».

Л.В. Шукшина: «А.А.Ухтомский называл функционирующий орган познания динамическим, подвижным деятелем, рабочим сочетанием сил. К числу подвижных функционирующих органов он относил образ, воспоминание, доминанту, парабиоз, желание и т.п., подчеркивая, что это — новообразование в активности индивида, взаимодействующего со средой…  Виртуальные механизмы не только проецируются, как образ, в мир, они вторгаются в него, воплощаются в нем посредством виртуальности и иллюзий. Вторжение виртуальных механизмов в жизнь происходит под контролем сознания».

Ю.В.Александрова: «Объективизация — это процесс и результат локализации образов восприятия во внешнем мире, — там, где располагается источник воспринятой информации, т.е. отнесение сведений, полученных из внешнего мира, к этому миру…  …продукт внутреннего мира, проекция представления в реальное пространство; возникает вследствие непроизвольного, независящего от субъекта проецирования образов вовне… И.М.Сеченов подчеркивал, что предметность формируется на основании процессов внешне-двигательных, обеспечивающих контакт с самим предметом. Без участия движения наши восприятия не обладали бы качеством предметности, т.е. отнесенности к объектам внешнего мира».

В.С.Тюхтин: «В упорядоченности нейродинамических состояний головного мозга закодирована упорядоченность воздействующих объектов. Для субъекта эта упорядоченность состояний его нервной системы выступает в качестве структуры внешнего объекта. Иначе говоря, субъект как бы соотносит, проецирует обратно (но не физически) на внешний мир упорядоченность состояний своих нервных анализаторов».

В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: "Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира"»(«Материализм и эмпириокритицизм»,ПСС,т.18, с.165).

Понижение температуры организма, в котором происходит воспаление, от употребления сока ивы, предотвращение цинги от употребления цитрусовых плодов,  усиление и ослабление магнитного поля Земли, гром — это факты внешнего мира.  Для объяснения фактов создавались продукты человеческого ума: умозрительное представление о жаропонижающей силе, умозрительное представление о цингопредотвращающей силе, умозрительное представление об изменяющемся токопроводящем слое атмосферы, умозрительное представление о быстром нагреве и резком расширении воздуха, через который прошла молния. Продукты человеческого ума подвергались проверке, которая подтвердила, что продукты ума соответствуют действительности. Продукты ума первоначально были продуктами ума, но через некоторое время стали фактами внешнего мира.

Некоторые факты внешнего мира начинаются с создания умозрительных продуктов человеческого ума. Пирсон и Богданов не совершили ошибки, при изложении своих взглядов о значении продуктов человеческого ума.

Понятно, что гром, молнии, броуновское движение, неравномерное распределение в пробирке с водой мельчайших броуновских частиц (внизу пробирки много частиц, вверху частиц мало), предотвращение цинги  цитрусовыми плодами  — это такие факты, которые никогда не были умозрительными.

Глава 8. Объективная реальность, которая не дана нам в ощущениях

В.И.Ленин: «Основная черта материализма — именно та, что он исходит из объективности науки… тогда как идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(с.312),  «Речь идет у нас совсем не о той или иной формулировке материализма, а о противоположности материализма идеализму, о различии двух основных линий в философии. От вещей ли идти к ощущению и мысли? Или от мысли и ощущения к вещам? Первой, т. е. материалистической, линии держится Энгельс. Второй, т. е. идеалистической, линии держится Мах»(с.35),  «Последовательные философские учения должны взять за первичное либо природу, либо мышление человека»(с.190).  «Все приведенные нами философы, кто прямо, кто с ужимкой, заменяют основную философскую линию материализма (от бытия к мышлению, от материи к ощущению) обратной линией идеализма…эти философы идут от психического, или Я, к физическому, или среде, как от центрального члена к противочлену, — или от ощущения к материи»(с.149), «Если вы не хотите отделываться увертками, если вы серьезно хотите «остерегаться» субъективизма и солипсизма, то вам надо прежде всего остерегаться основных идеалистических посылок вашей философии; надо идеалистическую линию вашей философии (от ощущений к внешнему миру) заменить материалистической (от внешнего мира к ощущениям)»(с.52),  «Субъективистская линия в вопросе о причинности, выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума, из логики и т. п. не только отрывает человеческий разум от природы, не только противопоставляет первый и второй, но делает природу частью разума, вместо того, чтобы разум считать частичкой природы. Субъективистская линия в вопросе о причинности есть философский идеализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.159).

В.И.Ленин:  «Авенариус и Мах признают источником наших знаний ощущения. Они становятся, следовательно, на точку зрения эмпиризма (все знание из опыта) или сенсуализма (все знание из ощущений)…  И солипсист, т.е. субъективный идеалист, и материалист могут признать источником наших знаний ощущения…  Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения…  Исходя из ощущений, можно идти по линии субъективизма, приводящей к солипсизму… и можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.127-128).

Ленин подробно разъясняет, какие характерные черты имеет идеализм, т.е. субъективизм, — это линия, берущая за исходную точку ощущение, сознание, разум, мысль, психическое, и от исходной точки продвигающаяся по обходному пути к объективным вещам, внешнему миру, материи, окружающей среде. Изображаемое в мысли приобретает внетеоретическую предметность.  Один из примеров идеалистической линии — богдановская подстановка физического под психическое. Об идеалистичности подстановки Ленин высказывается весьма категорически. Однако в дальнейшем категоричность несколько уменьшается — на страницах 127-128 сообщается, что ощущения являются исходным пунктом не только для идеализма (субъективизма),  но и для материализма. Получается, что исходным пунктом для материализма являются вовсе не объективные вещи!

На странице 206 В.И.Ленин пишет про материалистический уклон в философии Канта: «Когда Кант допускает, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, какая-то вещь в себе, то тут Кант материалист».   Исходный пункт для материализма — мыслительное представление.  Завершающий пункт — вещь в окружающем мире. Налицо проводимая Лениным линия от мысленного представления к существующему вне нас. Написанное Лениным на странице 206 является вторым шагом к уменьшению категоричности.

Страница 193 приносит третий шаг. Ленин указывает:  «…Шульце-Энезидема, писавшего в 1792 году: «Если заключать от представлений к «вещам вне нас», то тогда «пространство и время суть нечто действительное вне нас и существующее реально…»   …Шульце в 1792 году обрисовывает отношение вопроса о пространстве и времени к вопросу об объективной реальности вне нас именно так, как материалист Энгельс обрисовывает это отношение в 1894 году».

Как материализм обрисовывает отношение? Исходный пункт — умственное представление, завершающий пункт — реально существующее.

Примерно то же самое имеется на странице 105: «По поводу первого тезиса А.Леви говорит: «Маркс признает, с одной стороны, вместе со всем предшествующим материализмом и с Фейербахом, что нашим представлениям о вещах соответствуют реальные и отдельные (самостоятельные, distincts) объекты вне нас...».   Как видит читатель, Альберту Леви сразу стала ясной основная позиция не только марксистского, но всякого материализма».   Это четвертый шаг в уменьшении категоричности.

Страница 283 приносит очередное пояснение о сущности материализма: «Движению представлений, восприятий и т. д. соответствует движение материи вне меня».  Пятый шаг еще раз показывает, что исходным пунктом берется мыслительное представление, а завершающим пунктом оказывается материя вне меня.

Уже не должно удивлять, что наступает шестой шаг в уменьшении категоричности, на котором  ставиться «вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(с.194). Ленин отвечает на вопрос: да, надо брать за исходный пункт восприятия, и этим восприятиям будет соответствовать объективная реальность.

На странице 46 В.И.Ленин сообщает, что правильное осмысление ощущения состоит в том, что ощущение принимается  за образ соответствующего ощущению внешнего явления. Слова Ленина о внешнем явлении, соответствующем ощущению, означают, что в седьмой раз проводится линия от ощущения к внешнему явлению.

Восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый шаги в уменьшении категоричности проявляются на страницах 46, 95, 109, 149, 193, где сообщается о необходимости заключать от представлений к вещам вне нас, об объективной реальности, соответствующей нашим ощущениям, вещь соответствует нашему представлению о ней,  образ соответствующего ощущению внешнего явления,  чувственным восприятиям соответствует вне нас объективная реальность. Ленин проводит линию от ощущений, зависимых от человека, к внешним предметам, независимых от человека.  На зависимость ощущений от человека Ленин указал на странице 51 своей философской книги. 

«Учению науки о том, что земля существовала до человечества, до органической материи, существовала в течение определенного времени, в определенном по отношению к другим планетам пространстве, — этому учению (хотя оно так же относительно на каждой ступени развития науки, как относительна и каждая стадия развития религии) соответствует объективная реальность»(с.195).  На тринадцатом шаге за исходный пункт берется теоретическое учение, и этому исходному пункту соответствует завершающий пункт — объективная реальность.

Четырнадцатый раз произошло уменьшение категоричности на странице 44, когда Ленин согласился с заявлением Богданова о том, что ощущениям соответствуют внешние явления.

Движение от ощущения к внешнему миру обнаруживается в пятнадцатый раз на странице 112: «Для агностика «непосредственно дано»  ощущение, но агностик не идет дальше к материалистическому признанию реальности внешнего мира».

«Механическая теория, — говорит, например, Сталло, — «вместе со всеми метафизическими теориями гипостазирует частные, идеальные и, может быть, чисто условные группы атрибутов и трактует их, как разные виды объективной реальности». Это верно, если вы не отрекаетесь от признания объективной реальности и воюете с метафизикой, как антидиалектикой»(с.329). В шестнадцатый раз В.И.Ленин проводит линию от созданных человеческим умом условных групп к объективной реальности.

Ленин написал, что претензии Маха и Авенариуса, будто они поднялись выше материализма и идеализма, и устранили противоположность двух линий, — линии прямой (от вещей к сознанию) и линии обратной (от сознания к вещам), — является пустой претензией (с.65). Ленин попеременно пользовался то прямой линией, то обратной линией, и поэтому создается впечатление, что Ленин все-таки попытался устранить противоположность двух линий.

Энгельс сказал, что имеющаяся в голове идея ошибочно принимается за объект. Беркли сказал, что объект на самом деле является не объектом, а находящейся в голове идеей. Найдите десять отличий.

В сочинении под названием «Комментарии» Николая Коперника, вышедшего в свет в 1514 году, буквально написано:  «Все движения, которые констатируются в небе, не существуют реально».   Это было написано примерно за 200 лет до того, как Беркли стал высказывать свои взгляды, очень похожие на высказывание Коперника, и вызвавшие чрезвычайное недовольство Ленина. Ленин называл своими философскими противниками многих людей, включая Беркли. Похоже,  Коперник тоже является противником Ленина.

Коперник уменьшал количество реальных и материальных объектов, и этим он содействовал появлению высказывания «материя исчезает».

Материализм требует, чтобы каждый человек совершил «признание того, что отображаемый нашим сознанием внешний мир существует независимо от нашего сознания»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 77).  

Клавдий Птолемей подчинился материалистическому требованию, и отображение (Солнце вращается вокруг Земли)  признал внешним миром, существующим независимо от сознания. Коперник не согласился с материалистической точкой зрения Птолемея, и доказывал, что отображаемое сознанием зависит о сознания.  Коперник был идеалистом, т.к. он не признавал того, что отображаемый сознанием Птолемея внешний мир, в котором Солнце вращается вокруг Земли, существует независимо от сознания Птолемея. 

У  Коперника имелось много врагов, и одним из них был Ленин с его материалистической философией.

На странице 52 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин процитировал фразу Э.Маха: «Не тела вызывают ощущения, а комплексы элементов (комплексы ощущений) образуют тела».   Если идти по прямой линии, от объективных тел к ощущениям, то тогда на первом месте будут тела, а на втором месте — ощущения. Если идти по обратной линии, то сначала встретятся ощущения (или их комплексы), а в конце линии встретятся  тела.  И Ленин, и Мах проводили обратную линию, и у Маха получилось, что комплексы ощущений приводят к телам (образуют тела).  Имел ли Ленин моральное право попрекать Маха за формулировку со смыслом «комплексы ощущений приводят к телам и образуют тела», если сам Ленин многократно проходил от ощущений к объективным телам?

Разве Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей не пришли к выводу, что тело, представляющее собой неподвижную Землю, есть всего лишь комплекс ощущений? Разве «призраки», описанные Френсисом Бэконом, не превращают в психическое и субъективистическое то, что люди называют материальными телами? Разве наука не зарегистрировала десятки случаев, когда называемое материальным при более внимательном рассмотрении оказывалось нематериальным?  Наблюдая за структурной вязкостью каучукового латекса, Б.А. Догадкин наблюдал за комплексом ощущений, не осознавая психический характер наблюдаемого (об этом рассказывается в главе «Фантазии»).

Идея мнит себя объектом,  комплекс ощущений надевает на себя карнавальную маску материального объекта и иллюзорно выдает себя за материальный объект.  (В следующей главе приводится ряд цитат, имеющих аналогичный смысл.)

Фридрих Энгельс:  «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(Ф.Энгельс, «Диалектика природы»).  

Энгельс ведет речь о неосознанной подстановке материального вместо психического.

Отражение нельзя принимать за реальность, но если все-таки осуществлено указанное принимание, то реальность необходимо называть условной реальностью.

«Великие люди, которые во Франции просвещали… выступали крайне революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судом интеллекта и либо оправдать свое существование, либо отказать в существовании»(Ф.Энгельс, Сочинения, т.20, с.16).

Отражения — это комплексы ощущений и другие психические образования. Когда комплексы ощущений и им подобное принимаются за объективные тела (т.е. происходит подстановка материального вместо психического), то возникает необходимость отказать в существовании таким «объективным телам». Теории, в которых комплексы ощущений называются объективными телами, часто господствуют длительное время. Нужно совершить перевертывание, чтобы комплексы ощущений не принимались за тела, а принимались за комплексы ощущений. Называемое телами нуждается в проверке с целью уточнения, действительно ли тела являются телами, а не комплексами ощущений.  Чтобы показать господство указанных теорий на протяжении длительного времени, чтобы обратить внимание на необходимость проверки, чтобы убедить читателей своих книг в том, что теплород был не единственным в истории человечества телом, не являющимся телом, чтобы люди не забывали про неосознанную подстановку материального вместо психического, Мах написал: комплексы ощущений образуют тела. Написанное Махом мало чем отличается от написанного Энгельсом.

На начальной стадии изучения природы, люди находят в природе временную последовательность явлений и фактов (само собой разумеется, что органы чувств принимают участие в установлении временной последовательности). Люди при помощи своего мышления выискивают среди временной последовательности то, что не является временной последовательностью, например, рецептурное знание. В дальнейшем люди переходят, совершая многочисленные ошибки, к познанию причинно-следственных связей.  Такое познание основано на применении мыслительной деятельности, и результат такого познания именуется природным законом. Эрнст Мах писал, что законы, относящиеся к природным явлениям, представляют собой итог мыслительной деятельности, и роль мышления такова, что мышление создает абстракции, и последние упорядочивают изложение временной последовательности показаний органов чувств. Мышление и абстракции полезны, потому что они преобразует в удобную форму временную последовательность ощущений; ощущения, взятые без мышления, неудобны и малополезны. Абстракции — это инструмент, созданный людьми и зависимый от людей, и этот инструмент используется в процессе познания природы. Имеется опасность преувеличения значения этого инструмента — легким движением руки, созданный людьми инструмент превращается в независящий от людей объект, считаемый целью научного исследования.  Инструмент мышления представляет собой нематериальное, и инструмент приносит пользу. Польза подталкивает ученых переименовать нематериальное в материальное. Многие исследователи природы приписывают объективное существование, — продолжает свою мысль Эрнст Мах, — абстрактным понятиям. То, что имеет значение вспомогательного инструмента мышления, принимается этими исследователями за действительный мир. Нематериальное получает название материального и оно считается материальным, потом выясняется факт нематериальности, и приходится материальное переименовывать в нематериальное. Проблемы будут устранены, если неукоснительно разграничивать инструмент мышления и цель (объект) научного познания.

Чтобы подчеркнуть широкораспространенное переименование нематериального в материальное, Мах написал:  «комплексы элементов (комплексы ощущений) образуют тела».

Кант в предисловии к книге «Критика чистого разума» обратил внимание на субъективизацию, совершенную Коперником: «Коперник отважился, идя против показаний чувств, следовать истине, отнести наблюдаемые движения не к небесным телам, а к их наблюдателю».  Коперник обнаружил, что Птолемей рассматривал объекты как независимые от ощущений субъекта, и это было оценено Коперником как ошибка, как искажение.  Коперник совершил сцепление субъекта и обнаруженных Птолемеем объектов (Николай Коперник совершил  то, что Авенариус назвал принципиальной координацией). После сцепления, один объект Коперник заменил (совершил перевертывание) на другой объект, и совершил расстыковку субъекта и объекта.  Птолемей  совершил подстановку физического под психическое (принял отражение за действительность), и неосознанное движение от психического к физическому осознанно подчеркнуто Махом при помощи слов «комплексы ощущений образуют тела».  Неосознанное должно стать осознаваемым.

В.И.Ленин: «Основная черта материализма — именно та, что он исходит из объективности науки… тогда как идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.312).

«Богданов сам почувствовал  вопиющую фальшь своей теории, и крайне интересно посмотреть, как он пытался выкарабкаться из болота, в которое он попал.  «Основа объективности, — читаем в 1-ой книге «Эмпириомонизма», — должна лежать в сфере коллективного опыта. Объективными мы называем те данные опыта, которые имеют одинаковое  значение для нас и для других людей, те данные, на которых не только мы без противоречия строим свою деятельность, но на которых должны, по нашему убеждению, основываться и другие люди, чтобы не прийти к противоречию…  «Объективность физических тел, с которыми мы встречаемся в своем опыте, устанавливается в конечном счете на основе взаимной поверки и согласования высказываний различных людей…»  Не будем повторять, что это в корне неверное, идеалистическое определение…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.312).

Наука XVIII столетия относила метеориты к области басен, хотя в седой древности были многочисленные свидетельства их существования. Хаотическое падение камней и железных масс «с неба» казалось последователям Исаака Ньютона несовместимым с обнаруженным учителем космическим порядком. Лишь в 1794 г. Эрнст  Хладни  как юрист критически сопоставил множество высказываний свидетелей и на основании полного согласия независимо друг от друга данных показаний пришел к выводу о реальности наблюдаемых явлений. Когда в 1803 г. поблизости от города Лэгль (департамент Орн, Франция) упало на пашни и рощи большое количество метеоритов и Жан Био смог их исследовать, ньютонианцы были вынуждены отказаться от своей предвзятой точки зрения.

Эрнст  Хладни   подошел к исследованию с идеалистических позиций, описанных Богдановым и Лениным — объективность физических тел, имеющих свойство объективно падать с неба, определена на основе взаимной проверки и согласованности высказываний различных людей.  Объективность и материальность метеоритов выведена из психических высказываний.

Ленин шестнадцать раз указывал, что линия от внутренне-психического к внешне-объективному является материалистической линией. Поскольку Богданов проводил линию от человеческих высказываний, являющихся разновидностью психического, к объективности физических тел, то может быть поставлен вопрос о том, что Богданов был материалистом, хотя богдановское определение объективного Ленин назвал идеалистическим определением и вопиющей фальшью.

Если в природе обнаружено нечто новое, противоречащее наличной системе научного знания, то производится доказывание иллюзорности — или иллюзорности противоречия, т.е. доказывается хорошая вписываемость нового в имеющееся знание, или иллюзорности наличной системы научного знания.

В Библии, в 14 главе книги, называемой «Первая книга царств», рассказывается о поиске человека, нарушившего запрет.  Военные отряды филистимлян собрались возле города Михмас, планируя атаковать еврейские войска. Рано утром небольшой еврейский отряд под предводительством Ионафана вышел на разведку и вступил в бой с филистимлянами в их тылу. В то время, когда Ионафан и его малочисленный отряд находились в тылу врага, царь Саул собрал еврейское войско и обратился с речью, вдохновляющую на победу, и при этом Саул запретил воинам принимать пищу до наступления темноты. Через несколько часов Ионафан вернулся из вражеского тыла в месторасположение еврейского войска, и вместе со всем войском пошел в атаку на филистимлян.  Еврейская армия разгромили филистимлян возле города Михмас, и стала их преследовать. Отряд Ионафана погнался за бежавшими филистимлянами, и оказался в лесу. В дупле дерева Ионафан заметил гнездо пчел с сотами. Он расковырял соты палкой, выдавил мед, зачерпнул палкой мед, и вкусил меда. Войско филистимлян, находившееся возле города Михмас, было разгромлено. Поздно вечером царь Саул задумал предпринять ночную вылазку против филистимлян, засевших в городе Беф-Авен. Царь и священник стали вопрошать Бога, — даст ли Бог победу над городом Беф-Авен? Бог не ответил. Царь Саул догадался, что кто-то согрешил, вкусив еды до захода солнца,  и по этой причине Бог не отвечает. По просьбе Саула, священник взял туммим и им стал бросать жребий среди воинов, чтобы знамение  указало на согрешившего; бросание жребия вывело на Ионафана, и тот признался, что ел мед в дневное время. Совершение гносеологической операции с применением материального туммима выявило, кто именно нарушил царский запрет.

Причинно-следственная связь между нарушением царского запрета Ионафаном и молчанием Бога была установлена, и при этом использовался материальный предмет, который можно было воспринимать с помощью органов чувств. Туммим есть часть объективной реальности, данной нам в ощущениях. Сейчас люди не используют материально-ощущаемые предметы, указывающие на причину.  Сейчас делается упор на психическое.

При помощи органов чувств человек воспринимает некоторые поверхностные, внешние свойства явлений и предметов:  тяжелое, твердое, неупругое, скользкое, угловатое, холодное, мокрое, медленное, перемещающееся слева направо, вонючее, светлое, розовое, мутное, короткое, вытянутое по вертикали, далекое,  маленькое, горькое, шелестящее, до того как, после того как. Может ли человек при помощи органов чувств познать причинно-следственные связи? Нет. Эволюция живого мира на Земле пошла таким путем, который не привел к возникновению органов чувств, воспринимающих причинно-следственную связь.

Возможно, на других планетах эволюция пошла другим путем, и обитатели далеких планет обладают органами чувств, воспринимающими связь между причиной и следствием.

Как же человек может отличить причину от следствия, если его органы чувств молчат об этом? Восприняв поверхностные свойства вещей, ум человека создает в себе (в уме) образы вещей, и именно из этих психических образов ум извлекает информацию о том, что есть причина и что есть следствие. Установление причин  производится умом; впоследствии в обязательном порядке должно быть подвергнуто проверке то, что установлено как причина (проверке с применением практического критерия истинности).

Подобной точки зрения придерживались Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце и Богданов. С их мнениями можно ознакомиться с помощью книги «Материализм и эмпириокритицизм», написанной В.И.Лениным: «Все, что мы ощущаем,  это — что одно появляется после другого. Перед нами  юмовская точка зрения в самом чистом виде: ощущения ничего не говорят нам ни о какой причинности»(с.162), «Законы отнюдь не принадлежат сфере опыта…они не даны в нем, а создаются мышлением»(с.174), причинность «принадлежит миру понятий, а не миру восприятий»(с.166),  «Мы отвергаем в опыте наличность причинности»(ПСС, т.18, с.204).

На странице 203 Ленин приводит цитату из сочинения Авенариуса, в которой речь идет о вещи-в-себе, под которой нужно подразумевать причину, и упоминается опыт, под которым надо подразумевать показания органов чувств; вещь-в-себе «не дана в материале действительного опыта, а привносится в него мышлением».

В.И.Ленин: «… «Если мы посредством  наблюдения проследим движение, исходящее от движущейся субстанции А, передаваемое через ряд промежуточных центров и достигающее одаренной ощущением субстанции В, то мы найдем, в лучшем случае, что ощущение в субстанции В развивается или повышается одновременно с принятием доходящего движения, — но мы не найдем, что это произошло вследствие движения...». Мы нарочно выписали полностью это опровержение материализма Авенариусом, чтобы читатель мог видеть, какими поистине жалкими софизмами оперирует «новейшая» эмпириокритическая философия»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.45). Авенариус говорит о том, что одновременность  двух событий, обнаруживаемая органами чувств, не является достаточным основанием для утверждения о том, что найдена причинно-следственная связь между двумя событиями. Такая точка зрения, по мнению Ленина, противоречит материализму, согласно которому органы чувств обнаруживают причинно-следственные связи.

«В чувственных раздражениях, в их сосуществовании и последовательности, не заключается ничего из той связи, которая присуща предметам и их причинным отношениям»(Вильгельм Дильтей, «Описательная психология», 1894 год).  Знание о причинах не имеет чувственного происхождения.          

В.И.Ленин возражает перечисленным выше точкам зрения. Перечисленных выше ученых Ленин обвиняет в идеализме: «Выводить причинность из мышления есть идеализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, пятое издание, т.18, с.172).

Ленин не согласен с философским принципом, согласно которому мышление обнаруживает то, что не обнаружили органы чувств. Ленин не согласен с тем, что сущность вещи-в-себе не обнаруживается в показаниях органов чувств. 

Не бывает так, чтобы одновременно (доступно для органов чувств) обнаруживались и причина, и следствие. Сначала обнаруживается следствие с необнаруженной причиной, в конце обнаруживается причина с необнаруженным следствием.  В доньютоновскую эпоху люди видели своими глазами Луну,  видели своими глазами морские приливы с отливами, но созерцание этих объектов не привело к осознанию  имеющейся между ними причинно-следственной связи.

 Ленин требовал, чтобы философы говорили о единственном источнике, а именно, о показаниях органов чувств;  объективная причина воздействует на органы чувств, и человеку становится известной причина.

В.И.Ленин:  «Субъективистская линия в вопросе о причинности, выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума, из логики и т. п. не только отрывает человеческий разум от природы, не только противопоставляет первый и второй, но делает природу частью разума, вместо того, чтобы разум считать частичкой природы. Субъективистская линия в вопросе о причинности есть философский идеализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, 159).

Ленин категорически утверждал, что брать за исходный пункт сознание или мыслительное представление и из этого исходного пункта выводить объективную причинность, что выведение природной причинности из сознания — это субъективизм и философский идеализм.  Но если вспомнить, что Ленин восемь раз такую линию называл материалистической линией, то тогда не будет ошибкой сказать, что Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце, Дильтей, Богданов проводили материалистическую линию.

У человека нет органа чувств, при помощи которого можно было бы обнаружить в природе причинно-следственную связь; вместо отсутствующего органа чувств, человек использует свое логическое мышление, чтобы догадаться о причинно-следственной связи, и проверить догадку практическим критерием истинности. Объективная реальность отражается органами чувств, но отражение содержит в себе не всю информацию, имеющуюся в объективной реальности; органы чувств предоставляет человеку информацию в недостаточном количестве, и недостающая информация почерпывается человеческим мышлением из самого себя. Такой взгляд, исходящий из отсутствия у человека указанного органа чувств, характерен для философии, которую В.И.Ленин назвал идеалистической философией.

«Ум может видеть больше, чем может видеть глаз» (Этьен Кондильяк, третий том трехтомника Сочинений, с.193),  «Сообразно тому, как мы размышляем о действиях, которые ощущения вызывают в нашей душе, мы приобретаем  идеи, которых не смогли бы получить от внешних вещей»(Этьен Кондильяк, первый том трехтомника Сочинений, с.74).

Французский философ Этьен Кондильяк, творивший в середине восемнадцатого века, вполне определенного указывает на недостатки органов чувств, которые не имеют возможности предоставить людям полную информацию об окружающем мире, и недостающую информацию об окружающем мире люди получают с помощью мышления.  Мышление может и должно из самого себя создать знание, которое не может быть получено из ощущений.  Обнаружения и описания факта недостаточно для того, чтобы понять причину существования факта, и поэтому нужно  добавить к описанию факта то, что  не обнаружено в факте.

Людвиг Фейербах: «Чувство дает только видимость, а мышление — истину», «Чувствами мы читаем книгу природы, но понимаем ее не чувствами», (Избранные философские сочинения, т.1, с.237, с.271); на странице 237 Фейербах высказался в том смысле, что мышление накладывает мысленную связь на сущность реального явления, называемого причиной, и на сущность реального явления, называемого следствием. На одно реальное явление мышление наклеивает ярлык «причина», на другое реальное явление мышление наклеивает ярлык «следствие».  Мышление дает знание причин и следствий, органы чувств не дают такое знание. Согласно мировоззрению Людвига Фейербаха, причинно-следственная связь — это объективная реальность, которая не дана нам в ощущениях.

Поскольку мировоззрение Фейербаха по этому вопросу почти совпадает с точкой зрения Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея, Богданова и других философов, названных Лениным идеалистами, то Фейербаха необходимо причислить к когорте идеалистов.

Иосиф Дицген выражался проще, чем Фейербах, и сформулировал короткую фразу:  «Рассудок исследует причины, которые на опыте не могут быть узнаны».

Под подозрение подпадает и Александр Иванович Герцен  — он высказал суждение, напоминающее точку зрения Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея, Богданова. В сочинении «Письма об изучении природы» А.И.Герцен написал: «Логический процесс есть единственное средство человеческого понимания; природа не заключает в себе всего смысла своего — в этом ее отличительный характер; именно мышление и дополняет его». По мнению Герцена, природа, соприкасаясь с  органами чувств, не полностью отражается в ощущениях, а именно, смысл остается недоступен для органов чувств; познанное органами чувств нуждается в дополнении, не исходящего из ощущений, но исходящего из мышления. Рассудок раскрывает сверх того, что дают органы чувств.  Другими словами, человек вынужден домысливать нечто, что не перешло от природы в мышление через органы чувств. 

Человек делает умозрительный вывод о существовании в природе того, что еще не обнаружено органами чувств или научными приборами, предназначенными для обнаружения.

Бурдов Валерий Тихонович и Плотникова Татьяна Валерьевна прямо указали на то, что они являются сторонниками субъективистской линии в вопросе о причинности, выведении необходимости природы не из органов чувств, соприкасающихся с внешним объективным источником: «Законы и причины не поддаются наблюдению, их надо угадать»(из книги «Теория творчества: интеграция, глобализация, диалектика», 2010 год).  Нужно не доверять тому объему информации, которые дают органы чувств. 

Аналогичной точки зрения придерживался Л.Б.Баженов: «Наблюдать можно эмпирические эффекты, а не законы»(Лев Борисович Баженов, «Строение и функции естественнонаучной теории»,  1978 год).  «Причинную связь следует искать в мире сущностей, который не поддается непосредственному восприятию»(Грета Георгиевна Соловьева, «О роли сомнений в познании», 1976 год).

В 1988 году Елена Георгиевна Глаголева и Михаил Борисович Беркин издали книгу «Электричество в живых организмах». В книге имеется фраза, по сути дела, повторяющая формулировки Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея и Богданова. «Эксперимент — основа естественных наук, но он дает ответ только на вопрос, что происходит, и не может объяснить, как происходит, и, главное, почему происходит».

В 1984 году вышел в свет сборник под названием «Принципы материалистической диалектики как теории познания», и один из авторов сборника, кандидат философских наук А.Г.Новохатько, написал такие слова: «Научное познание  вносит в систему воспринимаемых фактов то, чего в фактах восприятия нет». Материалист Новохатько согласился с тем, что говорили идеалисты по поводу недостаточного характера информации, приходящей в ум от органов чувств.

В 2005 году доктор философских наук Л.А.Микешина издала книгу «Философия науки. Современная эпистемология», в которой указывается, что в ощущениях чего-то не хватает — «Включение в содержание представления того, что отсутствует в воздействии непосредственных раздражителей, возможно в том случае, если субъект располагает системой устоявшихся, социально апробированных когнитивных структур». 

Похожую точку зрения высказала доктор философских наук Татьяна Геннадьевна Лешкевич: «Теоретическое мышление нельзя свести к суммированию эмпирически данного материала. Получается, что теория вырастает не из эмпирии, но как бы рядом с ней».  Теоретическое мышление содержит в себе нечто домысленное, чего нет в показаниях органов чувств.  Размеры Вселенной не даны человеку в ощущениях, а выявляются мыслительной работой мозга. 

«Никакая теория не получается  путем эмпирического обобщения фактов»(кандидат философских наук О. Н. Мареев, соавтор сборника «Принципы материалистической диалектики как теории познания», 1984 год).  Мареев имеет в виду, что в эмпирическом обобщении имеется недостаточность информации, и недостающая информация извлекается теоретическим мышлением из самого себя, и извлеченное из самого себя мышлением не содержится в эмпирическом обобщении фактов, и в этом смысле извлеченное из самого себя мышлением «не получается» из эмпирического обобщения фактов.

В книге «Гносеологические и логические основы науки», 1974 год, Павел Васильевич Копнин написал: «Опыт не формирует содержание понятий науки». При этом подразумевается, что опытные данные содержат недостаточную информацию об окружающем мире, и в связи с этим теоретическое мышление вынуждено из самого себя извлекать информацию об окружающем мире.  Теоретическое мышление содержит в себе то, чего нет в эмпирическом материале. И наоборот — в эмпирическом материале нет того, что есть в теоретическом мышлении. По этой причине, недостаточность эмпирического материала не позволяет эмпирическому материалу формировать содержание теоретического знания. Не эмпирический материал формирует теоретические понятия науки, а мышление (независимо от ощущений, опыта) формирует теоретические понятия науки, и практический критерий истинности проверяет правильность или неправильность понятий.

Понятие формируется независимо от чувственного, и при этом понятие должно содержать в себе условия существования чувственного, чтобы выведенное из понятия чувственное сопоставить с действительностью через использование практического критерия истинности.

 Диалектико-материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316).      

Энгельс негативно относился к придумыванию, измышлению связей из головы. В этом вопросе Энгельс совершил ошибку.  Люди не способны с помощью органов чувств открыть внутри фактов причинно-следственные связи, поскольку наличествующие органы чувств не приспособлены к такой работе. Объективные причинно-следственные связи воздействует на органы чувств, но органы чувств, подобно решету в воде, не могут зачерпнуть причинно-следственную связь из внешнего мира.  Эмпирическое обобщение фактов не в состоянии подсказать естествоиспытателям, что нужно сделать, чтобы произошло раскрытие причинно-следственных связей в фактах. Поэтому нужно обратиться к придумыванию, измышлению, чтобы раскрыть причину.

Если в мышлении есть то, чего нет в ощущениях, то недостающее извлекается не из природы при помощи органов чувств, а мышлением из самого себя.   Этот вывод многие философы воспринимали как ужасающий вывод, и для предотвращения этого вывода был придуман принцип «Нет того в мышлении, чего ранее не было бы в ощущениях».  Указанный принцип создавался с целью его использования в идеологической борьбе против философии Рене Декарта.

Энгельс требовал, чтобы знание о причинно-следственных связях почерпывалось из фактов.  Это подразумевает, что нужно брать за основу следствие, именуемое фактом, и устанавливать причину, приводящую к следствию-факту. Однако зачастую людям не известно следствие-факт, и обнаружение следствия-факта происходит одновременно с установлением причины. Возьмем для примера вора, пытающегося вскрыть замок посредством подбора ключа из связки ключей. Вору не известен внутренний механизм замка, и вор старается найти один подходящий ключ из многих ключей, находящихся на связке. Если вору удалось случайным образом подобрать ключ, то одновременно происходят два события: вору становится известным внутреннее устройства замка, и ему становится известным ключ, соответствующий устройству замка.  Вор производил гносеологические операции в условиях неизвестности многих объективных факторов, условно говоря, в условиях неизвестности ни следствия, ни причины.

Вор вытаскивает из замочной скважины очередной ключ, не подошедший к замку, и внимательно осматривает ключ. Сведения, полученные при осмотре ключа (и также при осмотре внешних особенностей замка), не смогут подсказать вору форму ключа, который наверняка откроет замок.

Форма ключа, подбором которого вору удалось открыть замок, не производна от конструкции замка, хотя соответствует замку.  Форма подошедшего ключа не производна от конструкции замка, поскольку вору неизвестна конструкция замка, и из неизвестной конструкции вор не может посредством мышления установить наиболее подходящую форму ключа.

Энгельс требует — знание о фактах должны быть производно от фактов. Поскольку форма подобранного ключа не производна от фактической конструкции замка, то требование Энгельса невозможно распространить на гносеологические операции вора.

Перед вором, подбирающим ключ к замку, стоит философская задача: найти ключ, соответствующий внутренней конструкции замка, но чтобы при этом ключ не был производен от конструкции замка (не должно быть причинно-следственной связи между внутренней конструкцией замка и ключом). Логическое обоснование существования вещи должно соответствовать действительности, известной из деятельности органов чувств, но при этом логическое обоснование не должно быть производным от воспринимаемой действительности, поскольку ощущения лживы. Логическое обоснование не должно быть производным от воспринимаемой действительности, и поэтому логическое обоснование анархично и произвольно.

В 1920-е годы во многих странах использовались установки для преобразования газообразного воздуха в жидкий кислород, жидкий азот, жидкий углекислый газ, и т.п. Коэффициент полезного действия поршневых ожижителей воздуха был крайне низким, в 6-7 раз меньше предписываемого теорией. Джон Уильям Стратт, известный также как Рейли,  разработал схему ожижителя воздуха роторного (турбинного) типа, обещавшего высокий кпд.  В 1930 году в Германии построен первый в истории турбинный ожижитель воздуха, в соответствии с замыслом Рейли. Петр Леонидович Капица изучил работу этого ожижителя, и измерил коэффициент полезного действия, оказавшегося равным 0,6. Конструкция немецкого ожижителя не учитывает, сделал вывод Капица, что свойства сжатого газообразного воздуха ближе к свойствам жидкости, чем к свойствам газа, и этим обусловлен недостаточно высокий кпд немецкого ожижителя. Для достижения более высокого коэффициента полезного действия, конструкция ожижителя должна представлять собой компромисс между водяной и паровой турбиной. За два года, с 1936 по 1938 годы, под руководством П.Л.Капицы построен экспериментальный ожижитель, ротор которого значительно отличался от ротора немецкого ожижителя. За счет более оптимальной формы ротора коэффициент полезного действия возрос до 0,8. В 1943 году в подмосковной Балашихе запущена промышленная турбокислородная установка, снабжавшая кислородом металлургический комбинат.

С 1936 года по 1938 год в лаборатории Капицы были изготовлены полсотни экспериментальных образцов, и почти все из них имели низкий коэффициент полезного действия. Перед началом исследовательско-конструкторской работы Капица не знал в точности, насколько свойства сжатого газа близки к свойствам жидкости, и это выяснялось методом проб и ошибок, то есть созданием роторов различной формы и практической проверки работоспособности образцов ожижителя. Подавляющее большинство созданных и испытанных образцов были неудачными и не обеспечивали требуемый коэффициент полезного действия.  Исследуя неудачные образцы при помощи органов чувств и научных приборов, Капица познавал наличие у них низкого кпд. Но показания органов чувств не могли сообщить Капице о том, какие изменения необходимо внести в чертежи, чтобы образец имел высокий кпд, чтобы образец имел правильную конструкцию.  Органы чувств Капицы не обладали способностью выводить из внешнего мира, из восприятия неудачного ротора, представление о том, какую форму должен иметь удачный ротор.  Представление о том, какие конкретные изменения нужно внести в чертежи, чтобы увеличить кпд, не почерпывались Капицей из конкретных наблюдаемых фактов, а почерпывались из недр  разума (и почерпнутое подвергалось практической проверке).   Первые образцы ожижителя имели неудачную конструкцию, и это проявлялось в низком кпд; Капица обнаруживал проявления в виде низкого кпд, но не обнаруживал с помощью органов чувств причину – конкретный дефект в конструкции образца, не позволяющий добиться высокого кпд.   В действиях Капицы проявлялся принцип, сформулированный идеалистами Юмом, Авенариусом, Пирсоном, Шульце, Дильтеем, Богдановым — в результатах экспериментальных запусков образцов роторного ожижителя Капица не видел причину (конкретный дефект), и поэтому причина фантазировалась мышлением. Проявление дефекта не подсказывало Капице сущность дефекта.  Капица понимал, что причина неудач состоит в том, что он обладает не полной информацией о происходящем внутри роторного компрессора.  И недостаток информации восполнялся действиями наугад на основании фантазий.  Капица замечал кукиш, который ему показывало неизвестное. Капица отвечал на кукиш тем, что наугад вносил изменения в чертежи. Почти все вносимые в чертежи изменения оказались ошибочными.  Органы чувств и мышление Капицы были оторваны от причин, вызывающих низкий кпд, и поэтому Капица совершил множество ошибок при разработке чертежей, по которым создавались образцы роторного ожижителя воздуха.  После того, как были исчерпаны все ошибки, Капица создал  неошибочный чертеж.     В исследовательской работе Капицы проявился один из законов Мерфи: сначала человек исчерпает все возможные глупости, и только после этого у него получается что-то толковое.

После изготовления работоспособного образца ожижителя воздуха с высоким кпд стало очевидным, что чертеж соответствует свойствам сжатого воздуха, и на основании последнего чертежа были определены свойства  воздуха.  Петр Леонидович Капица не приспосабливал конструкцию ожижителя к свойствам сжатого воздуха, так как в ходе конструирования Капице не были известны свойства сжатого воздуха. По причине неизвестности, представления Капицы об изменениях, которые необходимо внести в чертежи, не были производны от объективных свойств сжатого воздуха.  Не были производны, но изменения в последнем чертеже соответствовали свойствам сжатого воздуха.

Своей работой по созданию турбокислородной установки (ожижителя воздуха турбинного типа) П.Л.Капица опроверг постулат материалистической философии, согласно которому представления формируются деятельностью органов чувств при воздействии на органы чувств внешних вещей. Этот же постулат опровергали Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце, Дильтей, Богданов.

Форма ключа, подобранного вором, не выводится из формы замка, но соответствует форме замка. Энгельс требовал, чтобы знание выводилось из фактов, и в этом Энгельс видел гарантию соответствия между формой фактов и формой знания. Капица отказался следовать по генеральной линии, указанной Энгельсом; Капица не выводил знание из фактов, и в таких условиях Капица смог обеспечить соответствие между формой фактов и формой знаний.

Энгельс требовал черпать знания прямым путем, из объективной реальности. Капице не хватило сил пойти прямым путем, и он выбрал  более легкий обходной путь, почерпывая знания из собственного субъективного мышления.

Когда факты указывают на ошибочность теории, изображающей внешний мир, то показания органов чувств в ходе обозревания фактов, указавших на ошибочность, не способны сообщить о том, каково должно быть содержание правильной теории.  Поэтому обозрение фактов не играет роли при построении  и совершенствовании теории.

По этому поводу советский философ С.Суворов написал, что сложные и непосредственно невоспринимаемые процессы находят свое отражение в крайне абстрактных понятиях; это породило среди некоторых ученых взглядов, будто теория само по себе, без опоры на эксперимент, в состоянии развивать познание.

В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…»

  Действительный мир (конкретнее, свойства сжатого воздуха) был неизвестен Капице, и поэтому Капица не мог знание о вносимых в чертежи изменениях   выводить из действительного мира. Капица не смог вывести из действительного мира знание о том, каков конкретный дефект образца ожижителя воздуха и каким изменением в чертежах устраняется дефект.

В.И.Ленин в параграфе «С какой стороны подходил Н.Г.Чернышевский к критике кантианства?» указал, что характерной чертой кантианства является «неумение вывести наше знание из  объективного источника»(с.382).  Капица не видел перед собой объективного источника, из которого можно было бы вывести знание об изменениях, вносимых в чертежи, чтобы увеличить коэффициент полезного действия ожижителя воздуха. По причине неумения использовать объективный источник для выведения знания, Капица выводил знание из субъективного источника, из собственного мышления.  Объективно существующий дефект в конструкции первых образцов ожижителя воздуха не отразился в сознании Капицы (в тот момент времени, когда дефект проявился в наблюдаемом низком кпд).   Неизвестное (конструктивный дефект ротора) есть субстрат известного (низкий кпд).

Философы-материалисты требуют от естествоиспытателей, чтобы они создавали теории, соответствующие действительности. Но ученые не знают, какова действительность, и по этой причине ученые не могут создаваемые теории согласовать с неизвестным им действительным миром. Поэтому создаваемые теории имеют произвольный характер. Произвольность  доказана тем, что Капице пришлось наугад создать полсотни неудачных образцов ожижителей воздуха.

Глава 9. Человек навешивает ярлыки на природу.  Принципиальная координация.  Тенденциозность и пристрастность в естествознании.

В.И.Ленин: «…Гельмгольц пишет несколько ниже: «Я думаю, следовательно, что не имеет никакого смысла говорить об истинности наших представлений иначе, как в смысле практической истины. Представления, которые мы себе составляем о вещах, не могут быть ничем, кроме символов, обозначений для объектов, каковыми обозначениями мы научаемся пользоваться для регулирования наших движений и наших действий…мы оказываемся в состоянии, при их помощи, направлять наши действия так, чтобы получать желаемый результат»... Это неверно: Гельмгольц катится здесь к субъективизму, к отрицанию объективной реальности и объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.245).

«…была построена первая паровая машина, первый прибор для превращения теплоты в действительно полезное механическое движение. Паровая машина была первым действительно интернациональным открытием, и факт этот в свою очередь свидетельствует об огромном историческом прогрессе. Паровую машину изобрел француз Папин, но в Германии. Немец Лейбниц, рассыпая вокруг себя, как всегда, гениальные идеи без заботы о том, припишут ли заслугу этого ему или другим, подсказал ему основную идею этой машины — применение цилиндра и поршня. Вскоре после этого англичане Сэвери и Ньюкомен придумали подобные же машины; их земляк Уатт, введя отдельный конденсатор, придал паровой машине в принципе ее современный вид. Круговорот открытий в этой области закончился: удалось достигнуть превращения теплоты в механическое движение. Итак, практика по-своему решила вопрос об отношениях между механическим движением и теплотой. Она сперва превратила первое во вторую, а затем вторую в первое. Но какова была при этом роль теории? Физики этим почти  не интересовались; с таким же равнодушием относились они в течение всего XVIII в. и первых десятилетий XIX в. к паровой машине. В большинстве случаев они ограничивались простым регистрированием фактов. Наконец в двадцатых годах Карно заинтересовался этим вопросом и разработал его очень искусным образом, так что вычисления его  сохранили свое значение и до нынешнего дня. Он добрался почти до сути дела; окончательно решить вопрос ему помешало не отсутствие фактического материала, а предвзятая ложная теория…» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).

Ложная теория застила глаза Сади Карно, и он не увидел то, что существует на самом деле.

Издавна люди наблюдали за различными тепловыми явлениями, например,  нагреванием воды в котелке, находящемся над костром, или нагревом камня, освещаемого яркими солнечными лучами. Природа дала людям сведения о нагревании, а люди дали природе закон о нахождении в природе теплорода, перетекающего от одного предмета к другому и вызывающему нагревание.  На процессы нагревания навешен ярлык, на котором имелась запись о важнейшей роли теплорода в нагревании, и ярлык сделал понятным процесс нагревания.  Сади Карно использовал этот ярлык при объяснении процессов внутри парового двигателя, и ярлык помог внести значительные усовершенствования в конструкцию парового двигателя (и также помог Сади Карно в 1824 году расширить теоретические знания в области тепловых процессов).

Ярлык, содержащий описание свойств теплорода, направлял действия  Сади Карно, и ярлык помог в достижении желания — более глубокого познания принципов работы парового двигателя и улучшения технических характеристик двигателя.

Вычисления, сделанные Карно, имели большое значение и ими с успехом пользуются в настоящее время, хотя объектом вычислений был несуществующий ложный теплород, — так сказал основоположник марксизма. Энгельс вместе  Гельмгольцем полагали, что не имеет никакого смысла говорить об истинности теплорода, но теплородные вычисления имеют смысл практической истины; представления, которые Карно, его многочисленные предшественники и последователи, составляли о теплороде, не могут быть ничем, кроме символов, обозначающих домысленное (считаемое реалистичным, объективным), каковыми Карно и многие другие пользовались для регулирования своих действий во взаимоотношениях с окружающим миром, часто получая желаемый результат. Энгельс вместе с Гельмгольцем катится к субъективизму, к отрицанию объективной реальности.

Таяние снега, смешанного с солью, сторонники теплородной теории объясняли тем, что теплород выходит из воды и входит в снег, который от этого нагревается и тает. В зимний день, когда температура воздуха приравнивалась 7 градусов мороза по шведской шкале Андерса Цельсия, Михайло Ломоносов вышел во двор, набрал в чугунок снега, взял оставленный вечор во дворе туесок с солью, занес экспериментальные образцы в сарай, нагретый до температуры минус 4 градуса, и дождался, когда произойдет возвышение температуры соли в туеске и снега в чугунке до минус 4 градуса. Ломоносов принес из дома воды с температурой плюс 1 градус, влил немножко воды в чугунок со снегом температурой минус 4 градуса, натрусил соли с такой же температурой, рьяно поколовратил и воткнул в смесь термометр. Термометр показал минус три градуса. Чугунок со смесью и термометром Михайло Ломоносов вынес во двор и принялся бдеть. Он узрел, что ртуть в термометре поползла вниз, и что снег стал таять. Снег превратился в соленую воду с температурой минус семь градусов. Ломоносов сделал вывод: черти-профессора с Запада зело перепутали и сочинили сказку о возвышении температуры снега при добавлении соли, которая активизирует переход теплорода из воды в снег, и нагревшийся от теплорода снег тает; однако в сущем температура снега и соли понижается, что доказывает отсутствие в натуре теплорода. Михайло Ломоносов превратил теплород в произвольный призрак и признал теплородную теорию не образом реальных тепловых процессов.

Давно было известно, что при трении тел их температура повышается. Теория, рассматривавшая теплоту как теплородную субстанцию, объясняла этот факт многочисленными природными эффектами, в том числе повышением теплоемкости при трении. В 1798 году Вениамин Томсон довел до кипения большое количество воды, на заводе по производству пушек, посредством вращения тупого сверла в канале ствола изготовляемой пушки; измерения теплоемкости (теплоемкости воды, сверла, пушки, стружки) показали, что требуемого теорией «субстанциональности теплоты» изменение теплоемкости металла и воды не обнаружено.  Также были выявлены иные противоречия между объяснениями возникновения тепла при трении, предлагаемых теплородной теорией, и действительным положением дел.

В природе нет теплорода, и ярлык, описывающий свойства теплорода, был фальшивым, символическим, произвольным ярлыком. Тем не менее, фальшивый ярлык помог Сади Карно усовершенствовать конструкцию парового двигателя. Таким образом, Герман Гельмгольц был прав, когда написал, что символические (т.е. ошибочные, субъективистические, произвольные) представления способны содействовать достижению желаемых результатов и способны правильно направлять человеческие действия.  (Обсуждение вопроса о правильных последствиях ложного, продолжается в девятнадцатой главе и в двадцатой главе.)

Человеческая деятельность, заключающаяся в использовании предметов окружающего мира, имеет два регулятора: 1) обнаруженное при помощи чувств или измерительных приборов, 2) не обнаруживаемое органами чувств или измерительными научными приборами, но домысливаемое при помощи фантазии, и мысленно вложенное туда, где расположено обнаруженное (здесь не будет обсуждаться вопрос о том, что талантливый естествоиспытатель способен домысленное превратить в чувственно-воспринимаемое). 

От домысленного зависит выбор тех или иных действий, обращенных на предметы окружающего мира.  Природа не может непосредственно влиять на человеческий выбор, но может влиять опосредовано, через посредническое звено, являющимся ярлыками, навешанными людьми на окружающие предметы. Природа влияет тем, что написанное на ярлыках имеет некоторое сходство с находящимся в природе.

Поведение людей в процессе использования предметов не зависит от реального содержания предметов, в некоторой степени.  Можно сказать, что окружающие предметы имеют двухслойный характер — наружным слоем является ярлык, наклеенный людьми, а под ярлыком находится сущность предмета. Сущность загорожена ярлыком, и поэтому сущность малозаметна.

Можно выразится иначе: перед реальностью находится театральная декорация, нарисованная одаренным художником, и театральная декорация заслоняет собой реальность; люди видят театральную декорацию и не видят реальность. Можно увидеть реальность, но для этого нужно осознавать, что декорация есть декорация, а вовсе не реальность.

В истории науки зафиксировано множество  конфликтов между людьми по вопросам мироустройства, и эти конфликты объясняются тем, что люди навешивали различные ярлыки (в том числе ярлыки с ошибками) на одно и то же природное явление. Ломоносов признал, что ярлык с записью о свойствах теплорода содержал грубые ошибки. Целью конфликта вокруг теплорода было устранение ошибок с ярлыка.

Если исходить из того, что использование и понимание предметов окружающего мира определяется именно предметами, и отсутствует произвольность при истолковании сущности предметов, то тогда возникнут затруднения в объяснении конфликтов, — предмет один и тот же,  понимание (истолкование сущности) предмета должно быть одним и тем же у множества людей, и нет оснований для возникновения конфликтов.

Карл Маркс:  «Для Гегеля процесс мышления…есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление»(«Капитал», Собрание сочинений, том 23, с.21).

Человеческое мышление делает записи (выступает как демиург-создатель записей) на ярлыках и навешивает ярлыки на окружающие предметы; иногда внутренняя сущность предметов противоречит записи на ярлыках, и тогда написанное осознается как ложно-ошибочное внешнее проявление сущности, вследствие чего написанное на ярлыках стирается и заменяется новыми надписями;  люди пользуются вещами в соответствии с записями на ярлыках.

Написанное на ярлыках имеет своим первоисточником показания органов чувств; обобщение ощущений и домысливание к ним абстракций создает понимание некоторой части окружающего мира. Повторяя за Эрнстом Махом, можно сказать, что комплексы ощущений и их мыслительные обобщения образуют записи на ярлыках, навешанных на окружающие тела.  Предмет исследования представляет собой конгломерат, в состав которого входят объективные свойства внешнего предмета, и ошибки, внесенные человеческим сознанием (внесенные посредством создания домысленного). 

Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).

Если перефразировать слова Маркса и Энгельса, то получится:  мышление есть демиург (создатель) ярлыка, ярлык принимается за объективную реальность, и чтобы как можно быстрее выявлялось противоречие (вызванное произвольным истолкованием сущности) между содержанием ярлыка и содержанием объективной реальности, необходимо чаще совершать перевертывание. Содержание записей на ярлыках — искаженное проявление объективного содержания действительных вещей.  Чрезмерное доверие к ярлыкам заставляет обманываться.

«Этикетка системы взглядов отличает­ся от этикетки других товаров тем, что она обманывает не только покупателя, но часто и продавца»(К. Маркс, «Капитал», глава 19,  Соч., т.24, с.405).

А.И.Герцен обратил внимание на двухслойный характер познаваемого (истинное, обросшее слоями ошибочного):  «В основе заблуждения лежит что-нибудь истинное, обросшее слоями ошибочного понимания; правда мало-помалу улетучивается, между прочим потому, что выражена в форме, несвойственной ей; а веками скопившаяся ложь, седая от старости, переходит из рода в род. Баратынский превосходно назвал предрассудок обломком древней правды. Эти обломки составляют начало для противоречий;   по другую сторону их — протест разума. Развалины эти поддерживаются привычкой, ленью, робостью и, наконец, младенчеством мысли, не умеющей быть последовательной  и уже развращенной принятием в себя разных понятий без корня, принятых на честное слово. Это совершенно противно духу мышления, но зато оно очень легко: вместо труда  и пота — орган слуха»(«Капризы и раздумья»).

Теория познания, настаивающая на том, что людей окружает объективное, реальное, практическое, независимое от мышления, сознание есть высшая форма развития материи, бытие определяет сознание, — это не та теория познания, которая могла бы помочь Сади Карно разобраться в вопросе о реальности теплорода.

Ленин разработал теорию познания, и разрабатывание производилось для доказывания преданности Ленина материалистическому мировоззрению; разрабатывание не было нацелено на оказание помощи Карно и ему подобным естествоиспытателям. Если бы в руки Карно попала книга «Материализм и эмпириокритицизм» и он по книге ознакомился бы с теорией познания, то Карно не смог бы использовать ленинскую теорию познания как руководство к действию при исследовании особенностей нагретого и сжатого водяного пара внутри паровых двигателей, и при выработке абстракций, обобщающих исследованное.  Книга не стала бы подсказкой при различении друг от друга абстракции без реальности и абстракции с реальностью.

Карл Маркс конспектировал заметки Гегеля, касающиеся иллюзий спекулятивного мышления, и свои раздумья оформил следующими словами:  «Предмет есть только видимость предмета, некое марево, а по своей сущности есть не что иное, как знание… Знание как знание, мышление как мышление, выдает себя…за действительность.  У  Гегеля отрицание отрицания… представляет собой… отрицание мнимой сущности как предметной, находящейся вне человека и независимой от него сущности и превращение ее в субъект…   …отбросить абстракцию и взглянуть на свободную от нее природу…  …мысли, это  какие-то кристаллизовавшиеся духи, обитающие вне человека…  …природа является только повторением логических абстракций во внешней чувственной форме»(Соч, т.42, с.165-166).

Магнитное поле Земли, усиливаясь или ослабляясь, воздействует на измерительные приборы, и приборы регистрируют усиление или ослабление. Обнаружив изменяющиеся показания измерительных приборов, Б. Стюарт стал размышлять об этом.  Он обозначил изменяющиеся показания измерительных приборов как результат перемещения в пространстве токопроводящих слоев атмосферы.

Первое отрицание состоит в том, что Стюарт взял материальное явление и домыслил к нему психическую абстракцию. Второе отрицание состоит в том, что психическую абстракцию Стюарт разместил в окружающем мире и таким образом наделил ее объективными материальными свойствами. Атмосфера являлась для Стюарта повторением логических абстракций во внешней чувственной форме. Третье отрицание — гегельянцы знают, что созданная Стюартом абстракция имеет психические свойства и не имеет материальных свойств, хотя Стюарт придерживался противоположного мнения. Что Стюарт считал объективным, то гегельянцы считают субъективным. Четвертое отрицание состоит в том, что через полтора века после открытия Стюарта были проведены эксперименты, доказавшие материальное существование токопроводящих слоев атмосферы; уменьшение толщины токопроводящих слоев сейчас называют озоновой дырой.

Человеческие размышления выдают себя не за размышления, а за объективную реальность.  Такие события многократно зафиксированы в истории науки.  Гегель с помощью философских терминов («разум полагает себя как вещь») исследовал такие события, и гегелевское исследование было воспринято Марксом, Энгельсом, Лениным как попытка доказать превращение мыслительного в материальное (и тем самым подтвердить правильность Библии, в которой рассказывается о превращении мыслительного в материальное).

Мах тоже исследовал такие события, и махистские исследования Ленин представил как стремление приравнять мысль к материи, а материю приравнять к мысли.  Мах был более хитрым, чем Гегель, и поэтому оказалось невозможным выдвинуть против Маха обвинение в обосновании правильности Библии, поскольку в Библии нет фраз о том, что мысли и вещи — это одно и то же.

(Несколькими абзацами ниже продолжаются размышление о конспекте, написанном К.Марксом, и указывается, как В.И.Ленин понимал философские термины «полагает», «полагается».)

С одной стороны, бытие определяет сознание, с другой стороны, понимание бытия определяется сознанием.

Своим мышлением человек создает мыслительный предмет, к этому умопостигаемому предмету (и к его материальному прообразу) прикладываются «призраки», описанные Френсисом Бэконом, «призраки» изменяют изучаемое, и появляется предмет-проявление, состоящий из домысленного и чувственных восприятий. «Призраки» вызывают к жизни проявление. Умопостигаемый предмет осмысливается как противоречащий видимому предмету. Человек имеет дело с четырьмя образованиями: действительный предмет, чувственно-воспринимаемое, домысленное к чувственно-воспринимаемому, догадка о том, что домысленное является произвольным и ошибочным, вследствии чего создается еще одно домысленное, которому приписывается отсутствие произвольности и тождественность действительному предмету. Логическое и математическое обоснование формул Ньютона, являющихся умопостигаемым предметом, на первых порах оставалось непроверенным, нереалистичным.  Описание мыслительного предмета (формул Ньютона) позволяет сделать умозрительные выводы, проверяемые практикой, например, рассчитать величину первой космической скорости и эту скорость проверить запуском искусственного спутника.  Логическое обоснование относительно умозрительного предмета становится реалистичным, когда с помощью органов чувств воспринимается скорость искусственного спутника. Кант принизил непроверенное умозрительное знание, чтобы дать место вере. Но в 1957 году первый искусственный спутник совершил противоположное действие — принизил веру, чтобы дать место проверенному знанию.

Аналогичным образом, было найдено практическое подтверждение для механической теории теплоты, первоначально имевшей статус умозрительного теоретического построения, со всех сторон подвергавшегося критике за нереалистичность.

(В двадцатой главе «Физиологический идеализм» рассказывается, как В.И.Ленин боролся против попыток И.Канта принизить непроверенное умозрительное знание.)

Увиденное зависит от точки зрения наблюдателя. Это утверждение очень сильно не нравилось Ленину, потому что оно противоречило материалистическому утверждению «существующее не зависит от точки зрения наблюдателя».

В.И.Ленин: «Учение Авенариуса о принципиальной координации изложено им в «Человеческом понятии о мире» и в «Замечаниях». Суть этого учения — положение о «неразрывной (unauflosliche) координации» (т. е. соотносительной связи) «нашего Я (des Ich) и среды» (S. 146). «Философски выражаясь, — говорит тут же Авенариус, — можно сказать: Я и не-Я». И то и другое, и наше Я и среду, мы «всегда находим вместе» (immer ein Zusammen-Vorgefundenes). «Никакое полное описание данного (или находимого нами: des Vorgefundenen) не может содержать «среды» без некоторого Я (ohne ein Ich), чьей средой эта среда является, — по крайней мере того Я, которое описывает это находимое»… Ничего иного, кроме перефразировки субъективного идеализма, нет в разбираемом учении Маха и Авенариуса. Претензии их, будто они поднялись выше материализма и идеализма, устранили противоположность точки зрения, идущей от вещи к сознанию, и точки зрения обратной, — это пустая претензия…  Различные способы выражений Беркли в 1710 году, Фихте в 1801, Авенариуса в 1891-1894 гг. нисколько не меняют существа дела, т. е. основной философской линии субъективного идеализма. Мир есть мое ощущение; не-Я «полагается» (создается, производится) нашим Я; вещь неразрывно связана с сознанием; неразрывная координация нашего Я и среды есть эмпириокритическая принципиальная координация; — это все одно и то же положение, тот же старый идеалистический хлам с немного подкрашенной или перекрашенной вывеской»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.63-65).

В.И.Ленин: «Карстаньен хочет сказать, что Авенариус в своей «Критике чистого опыта» берет предметом исследования опыт, т. е. всякие человеческие высказывания»(с.155).  

 Ленин совершил  передергивание. В цитате от Рихарда Авенариуса речь идет о том, что человек познает окружающий мир через описание окружающего мира — «описание данного (или находимого нами) не может содержать «среды» без некоторого Я, чьей средой эта среда является, — по крайней мере того Я, которое описывает это находимое». Ленин подменил слово «описывается» на слово «создается», а словосочетание «описание находимого» подменил на словосочетание «находящееся в природе».  Ленин приписал Авенариусу то, что Авенариус не говорил — находящееся в природе создается, производится нашим Я.  После совершения подтасовки Ленин объявил, что мировоззрение Авенариуса противоречит материализму, и материализм состоит в следующем — «отображаемое существует независимо от отображающего».  Однако Авенариус  не рассматривал вопрос о зависимости отображаемого (описываемого, о чем происходит высказывание) от отображающего (описывающего, высказывающегося). Авенариус поставил вопрос о том, что пристрастному человеку свойственно ошибаться, творить произвол, что описание (высказывание) зависит от высказывающегося или описывающего (описание обнаруженного создается, производится нашим эмоциональным Я, взятым в плен предрассудков), что ошибка при исследовании окружающей среды перекочевывает в описание, и деятельность человека на основании описания с ошибкой становится неадекватной.  Нельзя сбрасывать со счетов, что описание окружающей среды и возникшие на этой основе абстракции (используемые для понимания окружающей среды) несут на себе отпечаток человеческой личности, в том числе пристрастность и искажения. Концепция Рихарда Авенариуса имеет много общего с точкой зрения Френсиса Бэкона об уподоблении ума неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде

Когда два человека независимо друг от друга производят описание одного и того же природного явления, то почти всегда описания (или высказывания о природном явлении) окажутся различными интерпретациями, и тем самым появится основание для конфликта по вопросу об истинном содержании природного явления.

Чтобы имелось отражение вещи в мышлении (осознание вещи), необходимо наличие мышления. Если нет мышления, то нет отражения и осознания.  Бессмысленно и нелепо ставить вопрос о форме отражения конкретной вещи, когда отсутствует мышление.  Червяки, улитки, пчелы, стрекозы, пауки, скорпионы, двоякодышащие, стегоцефалы, археоптериксы, ихтиозавры имели или имеют примитивное мышление, и в их мышлении в некоторой неполноценной форме отражаются конкретные вещи. Отражение в голове ихтиозавра не зависит от отражения в голове человека. Отражение и осознание зависят от развитости мышления.  Представление о вещах, их свойствах, способах использования вещей, зависит от мышления. В этом суть принципиальной координации. Нужно иметь чрезвычайную предвзятость и талант в создании образа врага, чтобы здесь найти идеализм.

Представление об окружающем мире зависит от описания, осуществляемого при изучении окружающего мира.  Такой подход противоречит материалистическому пониманию мира, согласно которому окружающий мир не зависит от описания, осуществляемого при изучении окружающего мира.

В.И.Ленин своими трюками превратил Авенариуса в идеалиста и каббалиста, в борца против материализма. 

Зоолог, который проводит опыты с живыми организмами, никогда не имеет дела с абсолютно здоровым, нормальным экземпляром, потому что сам акт экспериментирования и использование аппаратуры приводят к изменениям в организме и в поведении исследуемого существа. Зоолог должен осознавать влияние (принципиальную координацию) метода аппаратного исследования на получаемые результаты.

Карл Маркс конспектировал заметки Гегеля, касающиеся иллюзий спекулятивного мышления, и законспектировал следующее:  «Предмет есть только видимость предмета, некое марево, а по своей сущности есть не что иное, как знание… Знание как знание, мышление как мышление, выдает себя…за действительность. …мысли, это какие-то кристаллизовавшиеся духи, обитающие вне человека…  …природа является только повторением логических абстракций во внешней чувственной форме»(Соч, т.42, с.165-166).

Цитаты имеют такой смысл: человек приписывает природе существование в природе того, что содержится в мыслях.  Например, в голове Менделеева имелись мысли об экаалюминии, и Менделеев дал природе закон о нахождении в природе экаалюминия. Мышление Менделеева создало знание о химических и физических свойствах экаалюминия, и мышление Менделеева выдало эти свойства за действительные свойства реального экаалюминия.

Н.С.Хрущева наделил чистые пары отрицательными свойствами, якобы снижающими урожайность пшеницы и других сельскохозяйственных культур,           и обращался с чистыми парами как обладающими отрицательными свойствами.   К своим мыслям Хрущев относился как к материальной вещи, обитающей вне Хрущева.  Объективное снижение урожайности от использования чистых паров — это только видимость, некое марево, а по своей сущности не что иное, как ложное представление, находящееся в голове Хрущева.

В начале предыдущей главы приводились шестнадцать высказываний В.И.Ленина, затрагивающих вопрос о том, что считаемое природой является повторением логических абстракций во внешней чувственной форме. В частности, приведены две цитаты: «По поводу первого тезиса А.Леви говорит: «Маркс признает, с одной стороны, вместе со всем предшествующим материализмом и с Фейербахом, что нашим представлениям о вещах соответствуют реальные и отдельные (самостоятельные, distincts) объекты вне нас...»  Как видит читатель, Альберту Леви сразу стала ясной основная позиция не только марксистского, но всякого материализма»(с.105), «Учению науки о том, что земля существовала до человечества, до органической материи, существовала в течение определенного времени… этому учению… соответствует объективная реальность»(с.195). 

Мышление создает не вещь, а представление (часто абстрактное обобщенное, т.е. теоретическое представление) о вещи, и в ряде случаев представление является реалистичным, т.е. в природе имеется объективно-реальная вещь, для которой представление является приблизительно верной копией.

«…не-Я «полагается» (создается, производится) нашим Я; вещь неразрывно связана с сознанием; неразрывная координация нашего Я и среды есть эмпириокритическая принципиальная координация; — это все одно и то же положение, тот же старый идеалистический хлам с немного подкрашенной или перекрашенной вывеской»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.65).

Мышление создало учение о том, что земля существовала до человечества, до органической материи;  мышление полагает, что этому учению соответствует объективная реальность.  Использование терминов «полагается» или «полагает» вовсе не означает приверженность к идеалистическому хламу.

«Существуют ли электроны, эфир и так далее вне человеческого сознания, как объективная реальность или нет? На этот вопрос естествоиспытатели так же без колебания должны будут ответить и отвечают постоянно: да»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 194, 276).  

Слово «да» означает — мысленно полагается существование электронов и тому подобного вне человеческого сознания.  Написанное Лениным смыкается с написанным Гегелем, хотя написанное Гегелем Ленин назвал старым идеалистическим хламом.

Для многих исследователей характерна тенденциозность, т.е. предубеждения, предвзятость, антипатия (выражающаяся в приписывании своим научным противникам заведомо ложных мнений), предрассудки, эмоции, пристрастность, личная заинтересованность, подтасовка результатов исследований, преувеличение роли своих учителей и непреодолимое желание защитить учителей от критики, устремленность к культу личности, и иные деформирующие факторы, искажающие познание. Поэтому возникла нужда в создании арсенала средств, посредством которых формируется знание, не зависящее от субъективных факторов. Однако в противодействии субъективным факторам нельзя перегибать палку. Важно понять и осознать тот факт, что сама активность ценностно-ориентированного субъекта познания становится в сфере научного познания решающим условием получения нового знания. Теоретическая конструкция позволяет проводить целенаправленное наблюдение и обнаруживать то, что без теоретических ориентиров остается незамеченным. Исследователь, «вооруженный» теорией или гипотезой, будет обладать тенденциозностью, и это, с одной стороны, сделает поиск более эффективным, но с другой стороны — в ходе поиска исследователь будет обнаруживать то, что он хочет обнаружить, и бессознательно отбросит в сторону противоречащие явления, не укладывающиеся в данную теорию или гипотезу, что может привести к ограниченному пониманию мира. Впоследствии новому поколению исследователей придется перестраивать тенденциозную теорию, и включать в нее явления, ранее отброшенные создателем теории. В процессе перестройки будут вноситься новые тенденциозные элементы.

Ньютон произвел небольшое количество экспериментов, в которых он обнаружил, что дисперсия пропорциональна преломлению. Сообщение об этом было опубликовано в 1672 году, и вскоре после этого появилось опровержение вывода, сформулированного Ньютоном. Лукас осуществил большое количество оптических опытов, которые позволили утверждать об отсутствии пропорциональности, и об этом было сообщено в 1676 году. Ньютон в свою защиту выдвинул несколько аргументов: отсутствие научного опыта у опровергателя, проведение им неточных оптических опытов. Ньютон даже исхитрился придумать оптические процессы, не проверенные экспериментально и доказывающие пропорциональность дисперсии преломлению. Не проводя экспериментов в подтверждения своей правоты, Ньютон употребил большое количество слов, чтобы у  публики создалось впечатление об отсутствии ошибки в его исследованиях. Если бы Ньютон не преуспел в замазывании совершенной им ошибки, то тогда всем стало бы известно об его волюнтаризме. Ньютон не хотел прослыть создателем недостоверных экспериментальных описаний, и поэтому он энергично, но голословно утверждал об отсутствии ошибки.

Галилео Галилей сделал вид, что он не признает существование атмосферного давления.  Это было сделано для того, чтобы европейцы не отвлекались на такие пустяки, при размышлении над теорией о вращении Земли вокруг собственной оси и вокруг Солнца.

Различные проявления имеют различные сущности.  Когда какой-нибудь человек сообщает о сущности, обходя молчанием вопрос о том, с какими проявлениями соотносится сущность, то такое поведение человека свидетельствует о непонимании им гносеологической проблематики. Или о скрытности человека (подобной той скрытности, при помощи которой Ньютон скрывал свою ошибку). На странице 51 книги «Материализм и эмпириокритицизм»  В.И.Ленин огласил сущность: ощущения зависят от состояния нервной системы.  Исходя из этих слов, описывающих сущность, невозможно понять, какие проявления имеет эта сущность, невозможно понять, соглашается или не соглашается Ленин с формулировкой Бэкона: «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».  Из того, что написал Ленин на странице 51, ясно только одно, только позиция Бэкона — Френсис Бэкон взял за основу зависимость ощущений от состояния нервной системы и этим обосновал наблюдаемое на практике обезображенность ощущений,  обезображенность производных от ощущений понимания окружающих вещей.

С одной стороны, вождь мирового пролетариата постарался продемонстрировать, что он прислушивается к естествознанию и его достижениям, и поэтому Ленин включил в свою книгу сообщение о зависимости ощущений от состояния нервной системы.  С другой стороны, Ленин проявил пристрастность, и скрыл от читателей, что указанная зависимость имеет последствием обезображенность.

Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).

Энгельс ведет речь о том, что имеется неразрывная связь между устаревшим традиционными представлениями, сидящими в голове исследователя, и процессом изображения фактов, и это приводит к неправильному изображению фактов. Сади Карно старался правильно изобразить наблюдаемые им процессы внутри паровой машины, но все-таки были допущены ошибки (в незначительном количестве), вызванные влиянием предвзятой ложной теории, согласно которой активную роль в тепловых процессах играет теплород.

Фридрих Энгельс: «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания…обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем»(«Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»).  Именно об этом говорил Рихард Авенариус в концепции о принципиальной координации, неразрывной связи.  Авенариус издавал научный журнал, публиковал в журнале свои статьи о принципиальной координации; Энгельс читал журнал, и вычитанное в журнале повторил своей фразой о том, что содержание приобретаемых знаний обусловлено условиями получения знаний.

На странице 51 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал, что ощущение зависит от мозга, нервов, сетчатки, других частей органов чувств, т.е. от построенной определенным образом органической материи.  Эта фраза означает, что ощущения, а также основанное на ощущениях описание окружающего мира, находятся в зависимости от человеческих факторов.  Казалось бы, ничто не мешало Ленину согласится с точкой зрения Авенариуса, согласно которой описание окружающего мира зависит от человеческих факторов и иных обстоятельств, в условиях которых осуществляется описание. Но имелось различие в подходах. Ленин старался не акцентировать внимание на том, что зависимость ощущений от нервной системы представляет собой субъективизм, но Авенариус (подобно Ломоносову, вскрывшего субъективистический характер теории о теплороде) не стеснялся делать упор на субъективизм, на свидетельствах того, что предвзятый ум не в состоянии правильно изображать факты.  Последнее обстоятельство подвигло Ленина подвергнуть Авенариуса резкой и решительной критике, — ведь Ленин защищал, от попыток опровержения, точку зрения о том, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями, разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности, надо понимать действительный мир таким, каким он изображен в ощущениях и  картинах, которые  рисует нам наш разум на основании ощущений.

Учение о принципиальной координации неявным образом указывает на различие между содержанием описания мира и содержанием мира, поскольку в описания мира вкрадываются ошибки, вызванные предвзятостью. В этом аспекте учение о принципиальной координации имеет сходство с оценкой кантианской философии, данной Николаем Гавриловичем Чернышевским и изложенной в книге «Материализм и эмпириокритицизм» — «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»(с.383)

«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями,  разыскивать интересы тех или иных классов»(В. И. Ленин, ПСС, т. 23, с. 47).

Кант и Авенариус видимое и опись не считали действительными. Кант и Авенариус за видимым и описанием разыскивали действительное, различающееся по содержанию от видимого и описи. Отношение Канта, Авенариуса (и отношение Платона, выраженное в мифе о пещере) к увиденному в окружающем мире, Ленин перенес на нравственные, религиозные, политические фразы.   Фразы — не более чем маскировка  подлинных мотивов. Что за фразами кроется на самом деле?

Первым делом мозг воспринимает то, что необходимо для выживания мозга и вместилища мозга.  Животное, охотящееся в светлое время суток и полагающееся на зрение, получит усиленное развитие той части мозга, которая несет ответственность за получение и обработку визуальных стимулов. Если же для ночной охоты важнее обоняние, то лучше будет развиваться область, отвечающая за восприятие запахов. В выживании ключевую роль играет часть  мозга, называемая новой корой головного мозга, которая развивается в соответствии с потребностями определенного вида. У ведущих дневной образ жизни, значительную часть новой коры занимают области, отвечающие за зрение. Кошки ведут ночной образ жизни, и им приходится полагаться главным образом на свой слух. Поэтому большая область новой коры кошек отвечает за восприятие и обработку звуков. Кроме слуха, кошка обладают еще одним очень чувствительным инструментом — усами или вибриссами. Каждый знает, что длинные волоски на щеках кошки измеряют ширину отверстия, благодаря чему кошка заранее знает, сможет ли она в него пролезть. Кроме волосков, торчащих на щеках, у кошек есть также более мелкие волоски на мордочке, над глазами и на нижней части лап. Огромное количество нервных клеток, отвечающих за эти усики, занимают непропорционально большое пространство кошачьего мозга (непропорционально в том смысле, что у кошек в новой коре намного меньше нервных клеток, обрабатывающих зрительные ощущения, чем у людей, и в светлое время суток зрение кошек хуже человеческого зрения). Количество нервных клеток, отвечающих за функционирование конечностей, у людей и кошек примерно одинаково.   Кошки могут с удивительной ловкостью хватать предметы и манипулировать ими. Фотографирование и рентгенография кошачьих лап в действии показали, что они могут удерживать объект различными способами: пронзить его когтями, держать между когтем и подушечкой лапы, иногда они просто держат объект подушечками лап без использования когтей. Кошки также умеют двигать своими пальцами по-отдельности.   Те животные (например, белки), которые в разных местах прячут запасы еды на зиму, и через несколько месяцев ищущие свои запасы именно там, где они были запрятаны, имеют сильно развитую новую кору мозга в тех местах, которые отвечают за пространственную память. Кошки имеют плохую пространственную память. Строение мозга и органов чувств кошек и белок свидетельствует о том, что органы чувств и мозг заточены под обработку информации, источником которой не являются мозг или организм, а нечто, находящееся за пределами организма кошек и белок.  Анатомия  кошек и белок доказывает, что вне кошек и белок существуют объективные вещи. Французские ученые, изучающие сравнительную физиологию и психологию, заинтересовались, каким образом различные виды животных развивают свои представления о непрерывном существовании вещей в пространстве, т.е. каким образом животные способны понимать местоположение вещей в пространстве. Один из поставленных экспериментов состоял в том, что через застекленное отверстие кошкам демонстрировалась комната с расположенными на полу экранами, и на глазах кошек исследователи прятали за один из экранов игрушку.   Затем  кошек переносили к другому отверстию и запускали в комнату; два отверстия находились на значительном расстоянии друг от друга, и, войдя в комнату, кошки видели экраны с другого ракурса. По этой причине, большинство кошек теряли способность определить направление на нужный экран и они не могли мысленно выделить экран с игрушкой из совокупности нескольких экранов и стен; они обходили все экраны и случайным образом обнаруживали игрушку.  Только незначительная часть кошек смогли опознать нужный им экран по его расположению относительно стен комнаты. Похожие результаты получились при другом эксперименте, когда кошкам показывали комнату с экранами, потом зрение блокировалось и в этом момент вся комната вместе со стенами перемещалась  направо; большинство вошедших в комнату кошек двигались в том направлении, которое совпадало с направлением на экран с игрушкой до перемещения комнаты, т.е. двигались в запомненном направлении, и не находили игрушку с первой попытки; однако меньшинство кошек ориентировались по стенам комнаты, изменяли траекторию движения и с первой попытки подходили к экрану со спрятанным за ним игрушкой. Меньшинство кошек не ориентировались по памяти.

Формируя мысленный план окружающей среды, большинство кошек ставят в его центр себя, а не местные ориентиры.  Нечеловеческое мышление большинства кошек делит мир на две части, — левую часть и правую часть, — в соответствии со своими глазами: левую часть пространства составляет то, что видит левый глаз, правую часть пространства составляет видимое правым глазом.  Находящееся в боковом поле зрения не подразделяется на левое и правое.   Большинство кошек помнят, куда игрушка была спрятана по отношению к их собственному фиксированному положению, их не интересует, как игрушка соотносилась с ориентирами в пространстве. Имеется принципиальная координация между кошкой и местоположением игрушки.

Меньшинство кошек запоминает и представляет пространство так, как будто в пространстве нет кошки. Из запомненного пространства вычитается часть ощущаемого (вычитается кошачье ощущение своего существования).    Происходит обескошачивание пространства.   Взаимное расположение вещей в пространстве существует  независимо от существования кошки.

Кошка создает систему координат пространства, и мышление подсказывает кошке включить саму себя в систему координат как нулевую точку (и при движении в пространстве или при повороте головы слева направо вместе с кошкой передвигается и вращается система координат), или подсказывает исключить себя из системы координат  (чтобы нулевую точку привязать к какой-то вещи вне кошки, и тогда система координат остается неподвижной при вращении головой).  Во втором случае система координат пространства существует независимо от кошки, некоторая вещь может находиться левее относительно другой вещи даже тогда, когда кошка видит эти вещи только правым глазом.  Левое можно увидеть правым глазом.

Кошка имеет возможность создать систему координат двумя способами. Два способа создания координат и два варианта системы координат означают, что именно кошка конструирует систему координат. Если бы окружающий мир создавал систему координат и кошки пассивно воспринимали систему координат, то тогда существовал бы только один вариант системы координат. Кошки доказали правильность мировоззрения Иммануила Канта, согласно которому сконструированная мышлением система координат накладывается на окружающий мир. Окружающий мир не дает кошкам левое и правое.

Большинство кошек не выделяет левое и правое из объективного мира, и для них левое и правое тесно связано с собственным организмом (имеет место принципиальная координация объекта и субъекта). Меньшинство кошек выносит из себя наружу левое и правое, левое и правое закрепляется на вещах,  левое и правое определяется относительно предмета, находящегося в окружающем мире (имеет место разрыв в координации объекта и субъекта).

Система координат вырабатывается каждой кошкой индивидуально; одна кошка не может быть научена другой кошкой относительно создания системы координат. Люди обладают более совершенной системой координат, так как одна группа людей учит другую группу людей правильной системе координат.

Глава 10.  Фантазии

Заинтересовавший Рихарда Авенариуса вопрос о человеческих факторах и других факторах, влияющих на описание окружающей среды, интересовал также и Фридриха Энгельса.   В книге  "Диалектика природы"   Энгельс высказал свою точку зрения о нехватке информации при описании окружающей среды, и о роли фантазий в компенсации недостающего (в домысливании недостающего в описании).  Попутно  Энгельс сделал акцент на наличие неизвестного и непонятного в окружающей среде.

 Представление о силе заимствовано из проявлений деятельности человеческого организма, связывающего его с окружающей средой.  Мы говорим о мускульной силе, о поднимающей силе рук, о прыгательной силе ног, о пищеварительной силе желудка и кишечного тракта, об ощущающей силе нервов, о секреторной силе желез и т. д. Иными словами, невозможность исчерпывающего описания неизвестных внутренних процессов, действительно протекающих при осуществлении той или иной функции человеческого организма, приводит к тому, что вместо точного всестороннего описания мы подсовываем неполноценное частичное описание, включающее в себя незначительную толику  действительной причины, и неполноценное описание выражено словами о так называемой силе. Подсунутое полуфиктивное описание соответствует процессу, связанного с функцией организма.  Мы переносим затем этот метод также и на физический мир и сочиняем столько же сил в физике, сколько обнаруживаем различных явлений в природе.  Гегель с полным правом обрушивается против тогдашней манеры придумывать силы, прилагаемые повсюду.  Теперь мы уже не так легко оперируем силами, как в те времена.   В называемом «силами» изображены закономерности, понятийно охватывающие на первых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых довольно непонятны.  Требование познать явления природы, объективные закономерности,  условия которых сейчас запутанны для исследователей, принимает своеобразную форму выражения, превращаясь в требование отыскивать силы, представляющие собой причины действительных процессов, незначительная толика которых нам известна. В объективные процессы природы вносится  субъективное представление о силе. К частично выявленной действительной закономерности через выдумывание полуфиктивной силы присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что  закон природы действует при помощи некой неподтвержденной «силы».  Тайное значение подстановки  «силы»  вместо  закона открывается перед нами — силы вместо законов управляют проявлениями.  Подстановка приобретает определенный смысл: мы ищем иной раз прибежища в слове «сила» не потому, что мы всесторонне познали закон, но именно потому, что мы его не познали, потому что мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий  проявления объективных процессов. Таким образом, прибегая к понятию силы, мы этим выражаем не наше знание, а недостаточность нашего знания.  В таком смысле, в виде аллегорического  выражения еще не познанной причинной связи,  слово «сила» может допускаться в повседневном обиходе.

Значение написанного Энгельсом состоит в следующем. Когда человек получает информацию о природных явлениях посредством органов чувств, и человека устраивает информация, то человеку нет нужды фантазировать. Но когда  объем информации не устраивает, то совершается попытка фантазировать, и появляется предположительное знание, вносящее ясность в непонятное.  Отталкиваясь от обнаруженной (называемой следствием) незначительной толики объективных процессов, при помощи фантазии создается субъективное гипотетическое представление о еще не обнаруженной толике объективных процессов, могущих играть роль  причины обнаруженной толики процессов.  К обнаруженным объективным процессам  приписывается свойство быть следствием (проявлением) некоторой причины, обозначаемой словом «сила»,  которая является неубедительной в силу малоисследованности, непривычности,  и производности от логических умозаключений.  Которая является неубедительной и произвольной в силу неизвестности и непонятности реальной причины. Нафантазированная причина является полуфиктивной, потому что ее невозможно проверить посредством сопоставления с реальной, но неизвестной причиной.

К сожалению, Энгельс не приступил к изложению  последующих изыскательных действий, которые являются стандартными в современной науке — придание понятию «сила» более конкретных свойств, позволяющих осуществить проверку свойств в эксперименте, проверке субъективного нафантазированного понятия «сила» на соответствие объективной реальности (установить «силу» как независимую от человеческой субъективности).  Если фантазия  выдерживает проверку, то объективный процесс объявляется производным от субъективной причины, описываемой  фантазией. При помощи практического критерия истинности из субъективного фантастического полуфиктивного представления вышелушивается объективное содержание фантастического представления. Происходит объективизация через проверку субъективированного.

По поводу объективизации через субъективизацию,  Фридрих Энгельс пишет следующее: заметим прежде всего, что это уж очень своеобразный способ «объективизации», когда в некоторый, — уже установленный как независимый от нашей субъективности и, следовательно, уже вполне объективный, — закон природы вносят чисто субъективное представление о силе. Подобную вещь мог бы позволить себе в лучшем случае какой-нибудь правовернейший старогегельянец, а не неокантианец вроде Гельмгольца. К однажды установленному закону и к его объективности или к объективности его действия не прибавляется ни малейшей новой объективности оттого, что мы подставим под него некоторую силу.  Здесь мы сталкиваемся с мнимым «объективизацией», являющейся скорее субъективизацией.

Происходит ли расширение имеющегося знания, когда фантазия создает какое-либо полуфиктивное представление о причине, прилагаемой к обследованному следствию?  Современная наука согласна с тем, что расширение происходит — ведь смогла же полуфиктивная цингопредотвращающая сила превратиться в реалистичные витамины, а полуфиктивную жаропонижающую силу можно купить в любой аптеке.  Но в то время, когда Фридрих Энгельс ставил перед собой философские вопросы, естествознание было иным, и старинный основоположник марксизма полагал, что полуфиктивные субъективные представления остаются субъективными фикциями.

В начале двадцатого века немецкий биолог Ганс Дриш убеждал научную общественность в существовании биологической силы, направленной на сохранение первоначальной структуры простых живых организмов. Дриш говорил, что целесообразность процессов, происходящих в некоторых живых организмах, связана не только со структурой организма, но и с иной причиной целесообразности, приводящей к кажущейся разумности упорядоченного деления клеток.  Сила, названная Дришем энтелехией, содержала в себе план будущего организма, взятого как целое, и руководящая роль силы обеспечивала именно такое деление клеток, в котором воплощается план. Клетка может развиваться по разным вариантам, и энтелехия выбирает вариант развития. Ганс Дриш и его сподвижники нашли в природе сотни примеров, показывающих результат деятельности энтелехии.  Когда Дриш отрезал от эмбриона морского ежа или эмбриона моллюска некоторую часть, то остальные клетки эмбриона в процессе деления восполняли недостающий фрагмент, и из эмбриона вырастала вполне полноценная особь.  Удаление глаза у взрослой креветки приводило к интенсивному развитию клеток на месте отсутствующего глаза и возникновению нового глаза.  У ящерицы отрастает оторванный хвост. У тритона и саламандры  регенерирует отрезанная конечность.  Линяющий рак иногда не может освободить клешню или ногу  от старой кожи, и тогда рак обламывает клешню или ногу, и вместо отломанного вырастает новая клешня или новая нога. У всех живых существ переломанная кость восстанавливает свою целостность (при наличии необходимых медицинских условий). Ганс Дриш и его сподвижники имели убеждение, что энтелехия реалистична и имеет материальное существование.  Однако отсутствовали эмпирические свидетельства, прямо указывающие на реальное существование энтелехии, не был обнаружен внутренний механизм, прекращающий деление клеток после периода интенсивного деления клеток с целью восстановления отсутствующего или поврежденного органа.  Ганс Дриш и его сторонники не смогли выделить энтелехию в чистом виде, в изоляции от следствий энтелехии, и поэтому существование энтелехии оказалось не доказанным. Не было осуществлено человеческое управление энтелехией. Отсутствие эмпирического и практического подтверждения привело к тому, что воззрение Дриша было отброшено, как бесполезное.  Понятие, разработанное Дришем, не стало следующим шагом в познании реальности.

Полуфиктивное  теоретическое воззрение Дриша не было подтверждено, и Энгельсу было известно значительное количество аналогичных примеров неподтверждения полуфиктивного. Это повлияло на философский вывод Энгельса о бесполезности применения фантазий в науке.

В отношении теории Ганса Дриша и подобных теорий кажутся правильными слова Этьена Кондильяка о том, что  движение мысли от конкретного к абстрактному и обратно, от абстрактного к конкретному, является пустым занятием; построение теорий, содержание которых выводится из рассудочных сущностей, рассматриваемых как причины, никаких новых знаний дать не может. Действительно, сначала Дриш из фактов вывел энтелехию, и потом эти же факты Дриш объяснял при помощи энтелехии. Ничего нового Дриш не обнаружил.

(В 28-й главе «Ленин против Струве» рассказывается о том, как Струве анализировал теорию, функционирующую подобно теории Дриша.)

Точка зрения Кондильяка выглядела обоснованной, и Энгельс с этим согласился. Но мы-то знаем, что Менделеев совершил мысленное движение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, и нашел нечто новое в изрядном количестве.

С точкой зрения Этьена Кондильяка согласился не только Фридрих Энгельс, но и Владимир Иванович Вернадский. Он в статье «Мысли и замечания о Гете как натуралисте» написал:  «Через 20—30 лет после смерти Иоганна Гёте окончательно выяснился печальный результат огромной натурфилософской работы, попытки устанавливать научные факты умозрением и диалектикой, одно время охватившей немецких естествоиспытателей, перешедшей границы немецкой культуры, повлиявшей и на русских (Д. М. Велланский, М. Г. Павлов), французских (Ж. Б. Ламарк), скандинавских (X. Стеффене) и других натуралистов. Перенос этой умозрительной методики в конце концов кончился широким понижением немецкого творчества в области естествознания. Прав был Дюбуа Реймон, связывавший упадок немецкого естествознания в начале XIX века с влиянием умозрительной методики…  Ряд известных и малоизвестных натурфилософов запутались в тенетах умозрительной методики… Основной работой Гёте, как натуралиста, являлось не обобщение, всегда умозрительное, а искание и установление эмпирических факторов…    Никаким объяснением реальности он не занимался; он, как ученый, давал только точное описание».

Сведения о том, как различные живые существа (например, жабы, черви, тля) появляются из влажного гниющего ила или разлагающихся остатков, обогреваемых солнечным светом, можно найти в древних китайских и индийских рукописях, об этом также рассказывают египетские иероглифы и клинописи Древнего Вавилона. Убеждения в спонтанном зарождении живых существ из неживых материалов было воспринято философами Древней Греции и Рима как нечто само собой разумеющееся. Аристотель приводит в своих сочинениях бесчисленное множество «фактов» самозарождения живых существ. Древние религиозные учения Израиля и Европы не пустили в своих литературных сочинениях на самотек зарождение живых существ. Фома Аквинский писал об организованном порядке сегодняшнего появления некоторых живых существ: большинство паразитов и других бездушных тварей, вредных для сельского хозяйства, зарождаются по воле дьявола, который стремится таким изощрённым образом нанести вред человеку. Флорентийский врач Франческо Реди поставил вопрос на рельсы экспериментальной проверки — он брал два куска мяса, раскладывал их в глиняные горшочки. Но один он накрывал тканью, а другой — нет: через какое-то время он снимал ткань, и обнаруживалось, что ни мух, ни их личинок в гниющем мясе не было, в то время как в другом горшочке с мясом они были. Из этого Франческо Реди в 1668 году сделал вполне закономерный вывод: мухи садятся на гниющее мясо и откладывают в него личинки, в результате чего рождаются новые мухи; сами по себе мухи не зарождаются.  В середине восемнадцатого века Джордж Нидхем пришел к иному выводу. Он кипятил непродолжительное время мясной бульон, сливал его в бутылку, закрывал  пробкой и для верности нагревал ещё раз, выжидал несколько дней, а затем изучал подливку под микроскопом. Мясной бульон был насыщен микробами (мельчайшими зверушками), значит, зарождение живой материи из неживой всё-таки возможно. Лодзаро Спалланцани, узнав об этих опытах, не согласился с выводами и настаивал на том, что Нидхем недостаточно долго кипятит бутылку с мясным бульоном, таким образом, в подливке вполне могут сохраниться маленькие животные. Спалланцани провёл целый ряд опытов, доказывающих, что Нидхем был неправ. Итальянский естествоиспытатель брал множество бутылок с мясным бульоном, некоторые из которых закрывал пробкой, другие же запаивал на огне горелки. Одни он кипятил по целому часу, другие же нагревал только несколько минут. По прошествии нескольких дней Спалланцани обнаружил, что в тех бутылках, которые были плотно запаяны и длительно кипятились, никаких маленьких животных нет,  — они появились только в тех бутылках, которые недостаточно долго прогревались. Таким образом Спалланцани не только доказал несостоятельность концепции самозарождения, но также выявил существование мельчайших организмов, способных переносить непродолжительное  — в течение нескольких минут — кипячение.  Джордж Нидхем выдвинул концепцию о жизненной силе, способной создавать живые организмы из неживой материи, которая уничтожается от длительного кипячения в условиях герметичного пространства (герметичность обеспечивается запаиванием горлышка бутылки с мясным бульоном); если бы в процессе кипячения жизненная сила соприкасалась со свежим воздухом, то тогда  жизненная сила не погибла бы.  В ответ на это Спалланцани провёл ещё один блестящий эксперимент  — он выплавил специальную бутылку с очень узким и длинным горлышком, чтобы затрачиваемое на её запаивание тепло не «выгоняло»  воздух и давление внутри склянки и за её пределами оставалось одинаковым. Убедившись, что кипячение и остывание мясного бульона в условиях притока свежего воздуха к бульону, с последующим запаиванием горлышка бутылки, приводило к непоявлению мельчайших зверушек, Спалланцани сделал вывод об опровержении концепции Нидхема.  Ответная реакция сторонников теории самозарождения заключалась в утверждении, что для самозарождения мельчайших животных необходим натуральный, ненагретый воздух, содержащий в себе живую силу, и при соприкосновении не подвергнутого нагреванию свежего воздуха с мясным бульоном в нем произойдет самозарождение мельчайших зверушек.  Луи Пастер в 1862 году изготовил весьма необычные колбы — их длинные и узкие горлышки были вытянуты и загнуты книзу наподобие лебединых шей (S-образно). В эти колбы он наливал мясной бульон, кипятил его, не закупоривая сосуд, и оставлял в таком виде на несколько недель.  Открытое горлышко колбы обеспечивало доступ свежего воздуха вместе с якобы существующей жизненной силой, но не давало попадать в бульон частицам пыли, оседавшим в этом особом горлышке. По прошествии времени в мясном бульоне не оказывалось ни одного живого микроорганизма, несмотря на то, что ненагретый воздух свободно проникал в открытое горлышко колбы. Пытаясь объяснить этот эффект, ученый предположил, что узкое длинное горлышко оказывает сопротивление движению воздуха, и неподвижный воздух препятствует передвижению мельчайших зверушек; в результате проникающая в горлышко колбы пыль со зверушками оседает на стеклянных стенках раньше, чем достигает питательной среды. Чтобы доказать, что заключенная в колбе питательная среда обладает способностью поддерживать рост микроорганизмов, Пастер сильно встряхивал колбу, так, чтобы бульон ополоснул стенки изогнутого горлышка, и после этого обнаруживалось размножение. До встряхивания в мясном бульоне не наблюдалось самозарождения микроорганизмов, хотя имелся доступ для жизненной силы.  Пастер экспериментально создал условия, которые, согласно концепции Нидхема и его учеников, благоприятны для проникновения жизненной силы к мясному бульону и способствованию такого воздействия со стороны жизненной силы, которое должно привести к самозарождению мельчайших зверушек в мясном бульоне; но самозарождение не произошло.  В институте Пастера в Париже до сих пор сохраняются бульоны Пастера, остающиеся стерильными на протяжении вот уже более 140 лет. Сторонники самозарождения не смогли придумать условия, которые не были бы опровергнуты экспериментами. Истощение фантазии у сторонников самозарождения мельчайших животных, прекратило споры по этому вопросу.  Со стороны сторонников самозарождения имелись голословные утверждения, почерпнутые из изменяющихся умственных рассуждений, со стороны противников самозарождения имелись выводы, почерпнутые из изменяющихся экспериментально-практических исследований, и последние опровергали умственные рассуждения.  Которые ошибались, те черпали знание из умопостигаемого, из фантазий, из головы; которые не ошибались, те черпали знание из опытных фактов.  Карл Маркс и Фридрих Энгельс на основании изложенного утверждали, что прогресс науки происходит только в случае отказа естествоиспытателей от попыток черпать идеи из собственных рассуждений.  Единственный источник научного знания — лишь эмпирические сведения, получаемые посредством наблюдения и экспериментирования. Взгляд на науку Маркса и Энгельса имел сходство с взглядом Гете и Вернадского.

В 1804 году парижский повар Франсуа Аппер использовал  метод нагревания с последующей герметизацией для получения первых консервированных продуктов. Таким образом, консервная промышленность явилась одним из побочных результатов дискуссии о самозарождении.

Известный русский физиолог Павлов и основоположник космонавтики Циолковский высказали суждения, поддерживающие применение фантазий в науке. И.П.Павлов: «Для успешного решения научной проблемы сначала нужно как бы «распустить» мысли, фантазировать». К.Э.Циолковский: «Сначала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. В конце исполнение венчает мысль».

Невероятные идеи и фантастические представления нужны ученому как воздух. Это имел в виду академик Петр Леонидович Капица, когда сказал: «Элемент абсурда должен присутствовать в науке». Д.И.Менделеев тоже считал, что невозможно обойтись без фантазий. У Менделеева не было сомнений, что «лучше уж сочинять новый вздор, чем повторять старый»(из статьи «Попытка химического понимания мирового эфира»).

«Фантазия — колыбель теории, наблюдающий разум —  ее воспитатель» (Людвиг Больцман, «Статьи и речи»).

Макс Борн в статье «Эксперимент и теория в физике» при рассмотрении двойственного характера света (и корпускулы, и волны) указал, что такое понимание света выведено путем долгого индуктивного процесса, в котором вспышки воображения сменялись усиленным наблюдением и усложненной интерпретацией фактов.

  «Логическое мышление, которое особенно свойственно математикам, при постулировании новых основ скорее мешает, поскольку оно сковывает воображение»(Капица П.Л., из книги «Эксперимент. Теория. Практика»).

Выдающийся  авиаконструктор А. Н. Туполев в беседе с психологом П. М. Якобсоном о творческом процессе высказал следующую идею об обстоятельствах, обусловливающих разрешение технической проблемы: «Надо на собственную работу мысли, на технические схемы, способы решения, которые мы применяем, взглянуть непривычным взглядом. Надо взглянуть чужими глазами, подойти к ним по-новому, вырвавшись из обычного, привычного круга».

В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…»  В современной науке признается положительный эффект от применения умозрительных фантазий, но фантазии не выводятся из действительного мира, а выводятся из головы. В современной философии широко распространены взгляды о незначительной связи между фактами, являющимися частями действительного мира, и возникающих в головах схемах мира.

«На рубеже XIX-XX веков произошла революция в естествознании, и тогда стало понятно, что теории не выводимы из фактов. Теории базируются на фактах, но вывести их индуктивно невозможно. Наиболее четко это осознал Альберт Эйнштейн, который неоднократно в своих работах указывал, что никакая теория не может быть логически выведена из опыта. Это он видел как на примере работ коллег, так и на собственном примере»(из книги «Введение в науку философию», автор Юрий Иванович Семенов, кандидат философских наук, доктор исторических наук).

«На опыте можно проверить теорию, но нет пути от опыта к построению теории…собрание эмпирических фактов, как бы обширно оно ни было бы, не может привести к настолько сложным формулам…теории тяготения»(Альберт Эйнштейн, «Автобиографические заметки»).

«Известно из практики развития науки, что новые идеи, коренным образом меняющие старые представления, часто возникают…не как обобщение опытных данных. Они являются прерывом непрерывности, как бы скачком в движении мышления.  …как пишет известный французский физик Луи де Бройль, «человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам,  может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжких оков строго рассуждения, способности, которые называют воображением, интуицией, остроумием». Как относиться к такого рода явлениям в области научного, а также художественного творчества? Отрицать невозможно, ибо их реальность доказана. Более того, эти факты не укладываются в метафизическое представление о мышлении как именно непрерывном процессе, протекающим в виде формально-логической дедукции…  …в момент выдвижения нового положения оно (знание) не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта…»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» доктора философских наук Павла Васильевича Копнина, 1974 год).

П.В.Копнин: «Современное умозрение, конечно, отличается от умозрения древних греков и Лейбница, но оно остается умозрением — способом проникновения в сущности вещей, который не основывается непосредственно на опыте и строгой логической дедукции».

Копнин: «…в момент ломки научных теорий, когда остро ощущается потребность в выдвижении новых идей, которые формально, логически не следуют из предшествующих знаний и не обосновываются непосредственно опытными данными…»(из книги «Гносеологические и логические основы науки»).

Известный химик Джеймс Конант, в середине двадцатого века сделавший несколько научных открытий в области преобразования углекислого газа в кислород растениями,  высказал свою точку зрения о слабой связи между экспериментальными данными и объяснением причинно-следственных связей: «Начало научного открытия нужно искать не в результатах лабораторных опытов, а в ярких вспышках воображения. Истинный ученый творит так же, как истинный поэт, — не по отчетам, сгрудившимся на письменном столе, а по творческому чутью, по какому-то внутреннему озарению».

«Эмпирические данные и чистая логика никак, вообще говоря, не определяют  множество возможных гипотез»(из книги В.Н.Катасонова «Философия и история науки Пьера Дюгема»).

В 2005 году доктор философских наук Л.А.Микешина издала книгу «Философия науки. Современная эпистемология», в которой указывается, что знание о природных явлениях выводится не из фактов, не из действительного мира, а из фантазий: «Теорию нельзя получить в результате индуктивного обобщения и систематизации фактов, она не возникает как логическое следствие из фактов; механизмы ее создания и построения имеют иную природу, — предполагается скачок, переход на качественно иной уровень познания, требующий творчества и таланта исследователя».

Обнаружения и описания факта недостаточно для того, чтобы понять причину существования факта, и поэтому нужно  добавить к описанию факта то, что  не обнаружено в факте. Более талантливый ученый отличается от менее талантливого ученого не тем, что способен извлечь больше твердо установленной информации из факта, а способностью нафантазировать большое количество свойств, которые предположительно могут находиться внутри факта. 

Создавая периодическую таблицу химических элементов, Дмитрий Иванович Менделеев росчерком пера кромсал химические элементы, наделяя элементы известными только Менделееву свойствами, противоречащими обнаруженным на практике свойствам. Менделеев подгонял свойства  химических элементов под клеточки в таблице.

В то время фактически был установлен атомный вес бериллия и азота, равные 14. Однако нельзя, мыслил Д.И.Менделеев, помещать два химических элемента в одну клетку периодической таблицы. К тому же, оказалась пустой клетка для веса 9. Менделеев принял смелое волевое решение, противоречащее фактам, — он переписал вес бериллия с 14 на 9 и засунул бериллий в клетку для веса 9, а азот всунул в клетку для веса 14.       Менделеев игнорировал твердо установленные факты. Менделеев не обращал внимание на советы Роджера Котеса и Исаака Ньютона — опирать теорию на твердо установленные факты. Впоследствии выяснилось, что фантазирование не было напрасным — тщательно проведенные опыты выявили ошибки при определении свойств бериллия, и реальный атомный вес бериллия составлял 9. Для Менделеева была характерна несвязанность его мышления с внешними обстоятельствами (известным на тот момент времени атомным весом бериллия, равным 14). Менделеев убедил самого себя в том, что признанное всеми химиками свойство бериллия иметь атомный вес, равный 14, является условным символом веса, равного 9. Атомный вес бериллия, равный 9, проявляет себя так, что создается впечатление атомного веса, равного 14.  Первоначально не обнаруженный вес в 9 атомных единиц воздействовал на химиков таким образом, что химики обнаружили вес в 14 атомных единиц. Плеханов знал на примере бериллия о том, что необнаруженное является субстратом обнаруженного, но преданность философскому учению Маркса-Энгельса заставила Плеханова объявить субъективным идеализмом утверждение о том, что необнаруженное является субстратом обнаруженного.

Карл Маркс:  «Для Гегеля процесс мышления,.. есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление»(«Капитал», Сочинения, т.23, с.21).

Человеческое мышление создало атомный вес, равный 14 и считаемый действительным свойством бериллия; такой вес составляет лишь внешнее проявление реального атомного веса бериллия, соответствующего 9.  Ученые навесили на бериллий ярлык, написали на ярлыке об атомном весе, равном 14, и использовали бериллий как химический элемент, обладающим весом в 14 атомных единиц.

На основе 63  известных химических элементов, на протяжении нескольких лет Менделеев с умственным напряжением разрабатывал периодическую таблицу;  с применением математики в 1869 году Менделеев создал представление о двенадцати неизвестных тогда химических элементах (экабор, экаалюминий, экасилиций, экамарганец, двимарганец, экацирконий, экателлур, экайод, экацезий, экабарий, экалантан, экатантал).  И еще 13-е и 14-е предсказание: короний и ньютоний. В 1894 году Вильям Рамзай теоретически предсказал свойства химических элементов гелий, неон, криптон, ксенон.  В 1913 году Генри Мозели предсказал химический элемент №61.   Д.И.Менделеев,  Фредерик Содди, Казимир Фаянс независимо друг от друга предсказали существование радиоактивного элемента в урановом ряде, который должен занять пустующую клетку ниже ванадия. И действительно, в 1917 г. Мейтнер, а год спустя Содди, Крэнстон и Флэкк открыли элемент с порядковым номером 91.   В 1927 году Гроссе впервые выделил несколько миллиграмм  пятиокиси протактиния.

 В то время, когда Менделеев рассчитал свойства еще не найденных элементов (атомный вес, валентность, плотность, характер химических реакций с известными элементами), Менделеев не мог сопоставить рассчитанные свойства с реальными свойствами элементов (поскольку элементы еще никто не обнаружил и не исследовал на практике их свойства). Менделеев не смог доказать в то время, что его представление суть образы реальных химических элементов.

Впоследствии двенадцать химическим элементов были найдены в природе.  Два предсказанных Менделеевым элемента не обнаружены (этим гипотетическим элементам Менделеев дал название ньютоний и короний). Два представления не имели никакого сходства с существующими в природе химическими элементами. Два представления — не суть образы реальных элементов. Два представления не были отражением объективной реальности.

На странице 244 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин подверг критике философскую теорию иероглифов-символов, «по которой ощущения и понятия человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы». «Если ощущения и понятия не суть образы вещей, а знаки и символы, не имеющие никакого сходства с ними, то исходная материалистическая посылка подрывается, подвергается некоторому сомнению существование внешних предметов»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.247).  «Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической»(с.185).

Согласно ленинской логике, когда сделанные Менделеевым два предсказания о химических элементах ньютоний и короний оказались символами, не имеющими никакого сходства с реальностью, то из этого закономерно вытекает утверждение о том, что в природе нет не только двух неудачно предсказанных химических элементов, но и всех остальных химических элементов (коих в год написания книги «Материализм и эмпириокритицизм» насчитывалось 70).

Если Менделеев серьезно относился бы к материалистично-философским  проблемам естествознания, то тогда он отказался бы от предсказания свойств четырнадцати  еще неизвестных химических элементов, и в силу этого не возник бы повод поставить под сомнение существование всех химических элементов.

Можно создать полуфиктивное представление о неизвестных химических элементах, вызвать подозрение в том, что полуфиктивное представление не является образом реальных химических элементов, подорвать материалистическую исходную позицию, попытаться найти в природе соответствующие химические элементы, проверить субъективизированное и придти к объективизированному.  Путь к объективизированному проходит через этап подрыва исходной материалистической посылки.  Фантазирование и исходная материалистическая посылка несовместимы друг с другом.

В.И.Ленин сформулировал постулат, предназначенный для запугивания каждого естествоиспытателя: твоя преданность материализму под сомнением, если ты создаешь ситуацию, когда исходная материалистическая посылка подрывается.

Михайло Ломоносов подрывал исходную материалистическую посылку, когда доказывал, что представление о теплороде не суть образ реальных тепловых процессов, что природа не имеет  сходства с представлением о теплороде.

По мнению Ленина, наука должна развиваться так, чтобы происходило доказывание правильности материалистической философии и правильности ее исходного постулата — предметы и знаки, обозначающие предметы, имеют подобие.  Ломоносов неправильно развивал науку, и пришел к неправильному выводу об отсутствии подобия.

Один из высокопоставленных советских философов Б.М.Кедров в книге «О творчестве в науке и технике» рассказал, как им было опровергнуто существование природного явления.

В 1938—1939 годах я работал в Научно-исследовательском институте резиновой промышленности в лабораторию профессора Бориса Аристарховича Догадкина.  Последний дал мне задание изучить вязкость натурального жидкого каучука-латекса, образцы которого привезены из-за границы. При этом он сообщил, что, пользуясь вискозиметром Дэнлопа, он со своей сотрудницей (Коварской) обнаружил и изучил так называемую «структурную вязкость» отечественного каучука. Я с жаром принялся за работу, и принялся экспериментировать. Но, кроме обычной, никакой «структурной», то есть дополнительной, вязкости не обнаружил. Надо сказать, что при определении вязкости пользуются относительными числами: вязкость изучаемой жидкости относят к вязкости воды, принимаемой за единицу сравнения. Разумеется, что этот масштаб должен оставаться все время постоянным. Замечу, что при достаточно малом диаметре капилляра жидкость (скажем, вода) вытекает из него плавно, спокойной  струей, без внутренних завихрений. Но если диаметр трубки будет сильно увеличен, то в струе вытекающей жидкости начинаются завихрения,  и это замедляет истечения жидкости. Поэтому всегда надо следить за тем, чтобы не происходило завихрений. Так как я при всей тщательности проводимых экспериментов никак не мог обнаружить злополучную «структурную вязкость», то этим вызвал неудовольствие профессора и упрек, что плохо, дескать, работаю. «Вот мы, — сказал он, — пользовались куда более грубым прибором и все же  обнаружили то, что вы никак не можете найти. Поищите хорошенько!»  Я еще раз  внимательно исследовал  отчет Догадкина и Коварской, но никак не мог понять, откуда взялась так резко выраженная  «структурная вязкость» каучукового латекса. Помню, что я долго думал над этим вопросом. А так как все время в голове вертелась эта штука, то она и стала мерещиться мне по всякому поводу то в виде каких-то утолщенных нитей, образующихся при вязании шерсти, то в виде неровно заточенного карандаша, то в виде разбухшей макаронины. Однажды, сидя в институтской столовой, я увидел большой бугор на клеенке и по обыкновению подумал о том, что он похож на «структурную вязкость». Когда же я поднял клеенку, то обнаружил, что широкая полоска от фанеры, покрывавшая крышку стола, отщепилась и образовала выступ. Сама же клеенка оказалась вполне гладкой, без всякого бугра. А так как перед тем у меня возникла мысль о «структурной вязкости», тот тут же появилась другая мысль, как бы  продолжение первой мысли: может быть, никакой «структурной вязкости» у каучука Б.А.Догадкин не обнаружил, а принял за таковую нечто совсем другое, коренившееся в процессах, совершавшихся в воде внутри вискозиметра, а вовсе не в каучуке, подобно тому, как я неровность фанеры принял за утолщение самой клеенки. Я тут же занялся вискозиметром Дэнлона,  и обнаружил, что диаметр его  трубки настолько велик, что вода вытекает из него турбулентным потоком. К тому же ее внутренние стенки явно были шероховаты. Значит, никакой «структурной вязкости» с помощью такого прибора вообще обнаружить было невозможно. А то, что было принято за таковую, в действительности оказалось результатом искажения данных о времени истекания воды из прибора; следовательно, эти данные никак не могли служить масштабом для определения относительной вязкости каучука.  

В чем смысл рассказа химика и философа Б.М.Кедрова? В том, что он считал научное открытие, сделанное Б.А.Догадкиным, условным символом. Свойства льющегося каучука являются отражением свойств льющейся воды, и поскольку по вине Догадкина вода лилась «неправильно», то Б.А.Догадкиным были обнаружены мнимые свойства каучука.

Догадкин дал каучуковому латексу закон о наличии структурной вязкости. Неужели в этом виноват Кант и его принцип «разум предписывает природе законы»?

Б.М.Кедров подрывал исходную материалистическую посылку, когда доказывал, что представление Догадкина о структурной вязкости каучукового латекса не суть образ реальной вязкости, что обнаруженная Догадкиным структурная вязкость отсутствует в природе. Подобия нет.

Кедров превратил в призрачный мираж то, что Догадкин считал реальностью.

Ленин создал формулировку, предназначенную для запугивания естествоиспытателей, но химик Кедров не испугался, поскольку он не придавал большого значения защите точки зрения Буажире и Энгельса от попыток опровержения.  Для науки является привычным, когда действительный мир и вязкость каучукового латекса не таковы, как они изображаются в голове Догадкина или в другой голове, когда разум Догадкина отображает объекты иначе, как они существуют в действительности, когда образы не имеют близкого или далекого сходства с реальными объектами. Кедров признавал принципиальную координацию между знанием и условиями получения знания; когда условие заключается в неправильном применении измерительного прибора, именуемого вискозиметром,  то знание оказывается неправильным.

Для Кедрова естествознание было ценнее, чем материалистическая философия, требующая отрицать принципиальную координацию, требующая понимать действительный мир таким, каким он сам дается. У Кедров были иные приоритеты, чем те приоритеты, которые материалистическая философия навязывает естествоиспытателям.

В настоящее время общее количество известных атомов — 1100 атомов; большинство из них обладают радиоактивностью, и они самораспадаются. Количество известных стабильных атомов, с учетом изотопов —  270.

Материалисты бросают упрек в адрес сторонников фантазий: «Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания»(профессор  философии Подосетник В.М., соавтор книги «Ленин как философ», 1969 год). 

Если это обвинение приложить к Менделееву, то получится следующее.  Дмитрий Иванович Менделеев предсказал свойства четырнадцати химических элементов, и при этом ему не были известны действительные свойства предсказанных химических элементов.  Менделеев не считался с действительными свойствами четырнадцати химических элементов, представления Менделеева не были производными от действительных четырнадцати химических элементов. Менделеев отдавал себе отчет, что возможна потеря объективности научного познания, но это не остановило Менделеева.   Менделеев рискнул, и выиграл —  только два представления о химических элементах оказались потерявшими объективность.

Конечно, можно было бы не создавать  фантазии и ими не оперировать, чтобы не дать повода для упрека в том, что естествоиспытатель не считается с действительностью. Но тогда создание периодической системы химических элементов затянулось бы на долгие годы…

Материалистическая философия стремится помешать естествоиспытателям применять фантазии в научной работе, но старания философов не приводят к прекращению использования фантазий.

В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс пришел к выводу о недостаточной философской подготовке естествоиспытателей, и для устранения пробелов в образовании счел необходимым разъяснить естествоиспытателям, в чем заключается цель их деятельности: наука должна придти к пониманию природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений (Соч., т.20, с.513).

Судя по тому, что Энгельс резко отрицательно относился к выведению научных принципов из головы, различение между посторонними и непосторонними прибавлениями Энгельс осуществлял, исходя из источника происхождения: когда прибавление черпается из объективного мира, то прибавление является непосторонним, когда прибавление черпается из головы и представляет собой фантазию, то прибавление является посторонним.

Фридрих Энгельс сформулировал постулат, предназначенный для запугивания каждого естествоиспытателя: твоя преданность науке под сомнением, если ты при помощи фантазий вносишь посторонние прибавления и мешаешь понять природу такой, какова она есть.

В  семнадцатом веке Готфрид Лейбниц сформулировал принцип — теоретизирование приведет к истине только и только в том случае, когда исходный пункт теоретизирования подвергнут проверке и его истинность доказана.  Карл Маркс согласился с этим принципом: «Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным»(К. Маркс, Соч., т.1, с. 7).  Лейбниц и Маркс не нуждались в том, чтобы научное исследование начиналось с фантазий.

Советский философ Копнин не согласился с Лейбницем и Марксом, и выступил против того, чтобы исходный пункт теоретизирования обладал истинностью.  «При выдвижении гипотезы, вопрос о том, верно или неверно она объясняет предмет, исследователем отодвигается на второй план»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).

Макс Планк считал, что путь к истинному результату исследования не обязан начинаться с истинного (и с такого проявления истинности, как понятность).  Планк заявлял, что развитие науки невозможно без исследования непонятного и сомнительного: «Если бы мы принимали новую научную идею только тогда, ко­гда ее оправдание уже окончательно обосновано, то мы должны были бы с самого начала требовать, чтобы она имела ясно понимаемый смысл. Такой путь мог бы принести только большой вред развитию науки... Мы видим, что значение научной идеи часто коренится не в истинности ее содержания, а в ее ценности... В отношении этих идей имеет смысл не во­прос — истинно или ложно? — а вопрос — ценно или не ценно для нау­ки?.. Философ, оценивающий новую научную идею лишь постольку, по­скольку ее смысл может быть ясно понят, задерживает стремление науки к дальнейшему прогрессу».

Глава 11.   Причина ->  следствие. Следствие  -> причина.  «Признавать истинными причины, подтвержденные следствиями».

Заблуждению свойственно разнообразие, истинное не разнообразно.

В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…» 

Многие ученые применяли и применяют фантазии для познания природы, чтобы домыслить то, о чем не сообщают органы чувств.  Особенностью фантазий является выведение их из головы, и, как следствие, весьма слабая связь между фактами,  обнаруживаемыми в действительном мире, и объясняющими фантазиями. Слабая связь приводит к произвольности фантазий, а также к значительному числу фантазийных объяснений, относящихся к одной и той же совокупности фактов.

Отступление многих ученых от принципа научного исследования (выводить устройство мира не из головы), разработанного Энгельсом, подвигло Ленина выступить против отступников. В.И.Ленину подвернулся под руку Ганс Клейнпетер, и Ленин выразил категорический протест против решения философской проблемы, над которой размышлял Клейнпетер — «Что можно дать много теорий об одной и той же совокупности фактов…это хорошо известно физикам. И это связано с волевым характером нашего мышления; в этом проявляется несвязанность нашей воли с внешними обстоятельствами»(слова Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).  В.И.Ленин приводит это высказывание и тут же обрушивается с резкой критикой. В словах о несвязанности проявляется стремление соорудить перегородку между познающим субъектом и познаваемым объектом.

Эта критика несостоятельна. Да, существует несвязанность нашей воли и мышления внешними обстоятельствами, и действительно физики, химики, биологи, астрономы, геологи  могут создать несколько теорий об одной и той же совокупности фактов. При разработке периодической системы химических элементов, Д.И.Менделеев  не поверил другим химикам, которые установили атомный вес урана в 120 атомных единиц, бериллия 13,8 а.е., индия 75,6 а.е., тория 110 а.е., цезия 52 а.е.    Без проведения опытов Менделеев решительно переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,8) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138. Таким образом, химики разделились на две группы (в одну группу входил Менделеев, в другую группу входили все остальные химики), и каждая группа имела разное представления о массе химических элементов. Конкуренция между двумя группами закончилась тем, что вторая группа химиков капитулировала перед первой группой химиков.

Известен такой факт: падающая на экран тень от непрозрачного предмета окружена цветными каемками. Этот факт Исаак Ньютон объяснял таким образом: существует периодическая сила отталкивания и притяжения между предметом и проходящими близ него световыми частицами; перемещение частиц под воздействием этой силы создает цветные каемки. Огюстен Френель объяснял иначе: каемки являются результатом различного изгибания световой волны (во многих случаях волны не способны выдержать первоначального направления и рассеиваются во все стороны) возле края предмета, в зависимости от длины волны. Один и тот же факт двое ученых объясняли по-разному.

Френель смог подобрать такие условия для опыты, в которых выяснилось, что степень изгибания лучей света возле края непрозрачного предмета одинакова как для тяжелого предмета, так и для легчайшего предмета.

Рене Декарт говорил, что цвета возникают в момент выхода солнечного луча из трехгранной призмы, образуя семь цветов радуги. Огюстен Френель дал иное объяснение тому же факту: цвета существуют в солнечном луче до того момента, когда солнечный луч вошел в призму и расщепился на семь цветов. Оптическое явление одно и то же, но ему дано два различных объяснения.

Явление оптического преломления Ньютон объяснял теорией, согласно которой скорость света в твердых прозрачных вещах больше, чем в жидкостях и газах.  Объяснение Гюйгенса было противоположным: в твердых прозрачных вещах скорость света уменьшается. Также имеется третья теория, согласно которой фазовая скорость имеет большое значение, а групповая скорость имеет низкое значение, и за счет этой разницы происходит преломление света.

Многие оптические явления Ньютон объяснял, указывая на различную скорость перемещения в пространстве разных цветов. Френель утверждал, что все цвета перемещаются с одинаковой скоростью.

По мнению Ньютона, при наложении друг на друга двух световых лучей они всегда усиливают друг друга. Френель писал, что при наложении происходит и усиление двух сложившихся лучей, и ослабление лучей, вплоть до полного исчезновения.

В 1802 году Волластон создал высокочувствительную установку для исследования лучей, и он наблюдал  через увеличительные линзы за солнечными лучами, пропущенные через треугольную призму. Внутри солнечного спектра исследователь обнаружил семь узких темных полос, и дал им такое объяснение: полосы отделяют цвета друг от друга — красный от оранжевого, желтый от зеленого, и т.д. В некоторых случаях семь полос наблюдаются не как темные полосы, а как сверхяркие полосы, светлее других участков спектра. В 1815 году  Йозеф Фраунгофер, а через полвека Густав Кирхгоф, найдя не семь полос, а сотни полос при помощи еще более чувствительных приборов, включающих в себя четыре треугольные линзы,   применили другое объяснение: сильно нагретые металлы (натрий, железо, магний, медь, цинк, бор, никель) излучают или поглощают линии определенного цвета, которые ранее ошибочно считались созданными природой для отделения одного цвета от другого цвета. К узким темным линиям, наличествующим в спектре, Волластон и Фраунгофер применили два объяснения, противоречащих друг другу.

В 1820 году Ганс Эрстед провел эксперимент, в котором на нитке подвешивалось медная проволока кольцеобразной формы, своими концами соединенная с маленькой электрической батарейкой. При приближении магнита петля поворачивалась. После опытов Эрстеда многие физики объясняли опыт превращением свернутого в петлю проводника с током в магнит, и взаимодействием двух магнитов. Андрэ Ампер придерживался иного воззрения: магнит представляет собой совокупность электрических токов, и происходит взаимодействие двух электрических тел (взаимодействие направлено на то, чтобы электрические токи стали параллельными, сблизились друг с другом, и текли в одном направлении).

Электрические силы более просты, чем магнитные силы: положительные и электрические заряды существуют поодиночке, а северный полюс магнита не существует без южного полюса магнита. Следовательно, электричество является основой магнетизма, и магнетизм является совокупностью электрических сил.

Фридрих Энгельс: «Образчиком диалектики природы является то, что согласно современной теории, отталкивание одноименных магнитных полюсов объясняется притяжением одноименных электрических токов» («Анти-Дюринг»).

В девятнадцатом веке сформировались два конкурирующих направления в теоретическом осмыслении электрических явлений: Ампера-Вебера, с одной стороны, и Фарадея-Максвелла, с другой. Электрические явления  Ампер и Вебер объясняли при помощи теории, допускающей взаимовоздействие электрических частиц через пустоту. Электрические силы передвигаются через пустоту с бесконечно большой скоростью. Майкл Фарадей и Джеймс Максвелл иначе объясняли электрические явления, создав теорию, согласно которой электрические частицы не могут воздействовать друг на друга через вакуум, а только через посредство особой всепроникающей среды, называемой электрическим флюидом. Электрические силы передвигаются через флюид с конечной скоростью. Если мы будем считать воззрение Ампера и Вебера соответствующим действительности, то тогда воззрение Фарадея и Максвелла окажется не соответствующим действительности (то есть сознание Фарадея и Максвелла не связано с таким физическим обстоятельством, как взаимовоздействие частиц через пустоту). Если мы будем считать воззрение Фарадея и Максвелла соответствующим действительности, то тогда сознание  Ампера и Вебера не связано с таким физическим обстоятельством, как существование флюида.

Поначалу ни одна из конкурирующих теорий об электрических взаимодействиях не имело преимущества перед другим; внешне все выглядело как обоснование ранее известных  физических законов при помощи двух разных математических аппаратов. Фарадей в 1837 году обнаружил влияние диэлектриков на электростатические явления; в 1846 и в последующие годы он показал общую распространенность диамагнитных свойств в природе, в то время как парамагнетизм является исключением. Тогда же у него возникло представление, что электрические и магнитные действия не непосредственно идут от тел к телам, а переносятся через лежащий между ними диэлектрик, который становится местом электрического или магнитного поля.   Лишь через много лет после начала теоретического состязания, Максвеллу удалось опередить соперников — он получил сделавшие его знаменитым волновые решения (в них решен вопрос о том, что электрически заряженные тела создают между собой электрическое поле, и при этом заряженные тела не являются единственным источником электрического поля; вторым источником возникновения электрического поля является изменяющееся магнитное поле; в свою очередь, первым источником магнитного поля являются намагниченные тела, а вторым источником — изменяющееся электрическое поле). При помощи волновых решений Джеймс Максвелл предсказал существование электромагнитных волн. Их экспериментальное обнаружение привело к триумфу максвелловского направления. Позднее Г.Риман вывел из амперо-веберовского направления уравнения, из которых также вытекало предсказание электромагнитных волн, распространяющихся в пространстве и позволяющих осуществить связь без электрических проводов. Однако это направление в теоретической электродинамике оказалось тупиковым, и почти все ученые не признали это направление, так как оно постулировало распространение сил в пространстве с различной скоростью (конкурирующее максвелловское направление утверждает, что почти все силы распространяются с одной и той же скоростью, приблизительно равной 300 000 километров в секунду).

У животных, обитающих под землей, происходила редукция глаз. В определенных случаях глаза становились очень маленькими (крот), в других случаях они исчезали совсем (слепыш). Одни ученые объясняют это при помощи мутаций и естественного отбора, вторые неупражнением органов, третьи изменением обмена веществ и наследованием приобретенных изменений.

В 1915 году Макс Борн разработал теорию кристаллов, состоящих из ионов. Почти все свойства кристаллов, описанные в теории, совпадали со свойствами, обнаруженных в экспериментах. Только одно не совпадало: реальная прочность ионных кристалл была в 500 раз ниже, чем теоретическая прочность. Советский ученый Абрам Федорович Иоффе решил, что трещины в кристалле не позволяют кристаллу иметь прочность, предписанную теорией. В 1924 году А.Ф.Иоффе провел эксперимент по растягиванию кристалла соли в условиях, когда кристалл некоторое время находился в воде, и поверхностные слои растворялись (вместе с находившимися в поверхностных слоях кристалла трещинами). В эксперименте соль показала прочность, в полтора раза меньшую, чем теоретическая прочность. Теория и эксперимент были оспорены австрийским физиком Смекалем, который заявил, что увеличение прочности произошло не от растворения трещин, а от увлажнения кристалла. Таким образом, имелись две теории относительно увеличения прочности кристалла: теория о растворении трещин и теория об увеличении влажности кристалла. А.Ф.Иоффе поставил другой опыт: пять сторон кубика из соли были покрыты лаком, а одна сторона соприкасалась с водой. После помещения кубика в воду и увлажнения кристалла производилось растягивание кубика, и прочность кристалла оказалась в 500 раз ниже теоретической прочности.

(Когда результат эксперимента объясняется двумя способами, то нужно изменить последующий эксперимент таким образом, чтобы одно из объяснений оказалось противоречащим результатам эксперимента).

Нервные клетки имеют отростки, причудливо ветвящиеся, и эти расходящиеся во все стороны отростки переплетаются с ответвлениями других нервных клеток. Через окуляры микроскопа виден лишь запутанный клубок полупрозрачных светло-серых волокон различной толщины. Для усиления различимости, клубок пропитывают двухромовокислой солью, которая действует как клей и делает клубок твердым, пригодным для разрезания тончайшим лезвием. При погружении затвердевших срезов нервной ткани в раствор азотокислого серебра клетки окрашиваются в черный цвет, что позволяет хорошо отличать их силуэт на общем фоне. Первооткрыватель такого метода окрашивания Камилло Гольджи добился того, что мог прокрашивать как несколько клеток и их отростки, так и множество клеток сразу. Метод окраски азотнокислым серебром позволил обнаружить необычайную сложность нервных связей. Одна клетка человеческого мозга может образовывать соединения более чем с десятью тысячами других нервных клеток.

Длительные исследования привели в 1873 году Камилло Гольджи к выводу, что нервная ткань представляет собой клетки, без перерыва переходящих друг в друга, похожие на те, которые имеются в сердце. Сердечная мышца состоит из мышечных волокон, которые не являются обособленными друг от друга; одно мышечное волокно проникает в другое мышечное волокно. Мышцы сердца и нервные комплексы состоят из клеток, вросших друг в друга, и внутриклеточная жидкость одной клетки может проникать в соседнюю клетку.

Вместо азотнокислого серебра Вильгельм Вальдейер стал использовать хлорид золота, и он пришел к другому выводу: нервная ткань имеет прерывистое строение, нервные клетки не врастают друг в друга, а лишь едва-едва соприкасаются своими оболочками. Оболочка не дает внутриклеточной жидкости перетекать в смежную клетку. Таким образом в 1891 году Вильгельм Вальдейер сделал вывод, противоположный выводу Камилло Гольджи. Результат исследования одного ученого зачастую противоречит результату исследования другого ученого.

В 1780-е годы Луиджи Гальвани проводил исследования по воздействию на нервы и мышцы различных видов электричества, разнообразных химических соединений, тепла и холода. Гальвани пришел к выводу, что в процессе работы на мышцах скапливается электрический заряд, и когда проволокой, изогнутой дугой, прикасаются к двум частям мышцы, то электрический заряд перетекает из одной части мышцы в другую часть. Перемещение электрического заряда приводит к сокращению мышцы.  Эксперименты над мышцами повторил Алессандро Вольта, и он обнаружил, что разные части мышцы имеют одинаковый электрический заряд и поэтому отсутствует перемещение заряда между частями мышцы. Вольта дал такое объяснение: металлическая проволока прикасается к влажной мышце, и в месте соприкосновения происходит химическая реакция между металлом и химическим раствором, имеющемся во влаге, и химическая реакция приводит к возникновению электричества; пройдя через изогнутую дугой проволоку, электрические заряды входит в другую часть мышцы; в мышцу входят электрические заряды через два окончания проволоки, и от зарядов происходит сокращение мышцы. Вольта поставил эксперимент, в котором производились электрические заряды в отсутствии мышцы, в месте соединения металла и химического раствора. По версии Вольта, источником электричества является контакт между проволокой и химическим раствором, имеющимся в мышце; в контакте возникает электричество, влекущее сокращение мышцы. По версии Гальвани, сокращающаяся и расслабляющаяся мышца приводит к возникновению электричества.

 В 1891 году в Лондоне познакомились два врача. Первым был Патрик Мэнсон, довольно видный  англичанин, завоевавший себе известность одним интересным открытием: он установил, что комары могут высасывать крошечных червячков из крови у китайцев (он практиковал в Шанхае), и доказал, — в этом был самый гвоздь открытия, — что эти червячки могут затем самостоятельно развиваться в желудке у комаров. Он видел под микроскопом  паразита малярии, пронизанного черноватыми точками пигмента, выяснил цикл развития этого паразита в крови человека и как этот цикл связан с приступами болезни. Передача малярии от человека к человеку происходила так: после попадания паразитов в желудок комара, они остаются в нем до самой смерти комара, а затем комар попадают в воду, и из тела комара паразиты перебираются в воду. Этот бульон с паразитами пьют люди и таким способом заражаются малярией.

Вторым был военный врач Рональд Росс. Он проводил лечение и исследования больных малярией в Калькутте. Он отметил наличие в крови лейкоцитов (белых кровяных телец), содержащих темный пигмент, однако обратил внимание также на странные светлые тельца, в которых также присутствовал темный пигмент. Эти тельца не были похожи на обычные лейкоциты и по форме напоминали либо полумесяц, либо сферу. Росс выяснил, что с течением времени происходит изменение формы – полумесяц превращается в сферу, а затем сфера разрушалась. За несколько часов до разрушения внутри сферы были видны тонкие полупрозрачные нити, которые очень координировано двигались и, без сомнения, могли принадлежать только живым существам.

Патрик Мэнсон и Рональд Росс стали «друзьями по переписке». Они продолжили исследования малярии независимо друг от друга, и часто переписывались, сообщая о проведенных экспериментах и подсказывая друг другу о наиболее рациональных направлениях исследований. Росс находил воробьев, больных малярией,  напускал  на них комаров, и препарировал комаров, внутри которых оказывались паразиты малярии. Изучая миграцию паразитов внутри комаров, Рональд Росс выявил, что значительная часть паразитов скапливается в слюнной железе, соединенной с жалом. Так было сделано научное открытие о передаче малярии через укус комара от птицы к человеку.

В 1898 году Патрик Мэнсон, получив письмо от Росса, отправился на большой медицинский конгресс в Эдинбург и сообщил ученым докторам о проникновении, росте и превращениях малярийного паразита в теле комара; он рассказал им о том, как Рональд Росс проследил путь малярийного паразита от птичьей крови, через желудок и организм комара до опасной позиции в его жале, из которого он каждую минуту грозит перейти к новой птице или человеку. Конгресс пришел в волнение и вынес резолюцию, поздравляющую малоизвестного майора Рональда Росса с «великим, создающим эпоху открытием».

Помимо изучения нервной системы, Комилло Гольджи в период с 1885 года по 1899 год занимался также малярией и вызывающими ее малярийными паразитами. Его идеи в этой области привели к конфликту между ним и указанным исследователем малярии Роналдом Россом. Гольджи с помощью длинного ряда тончайших опытов доказал, что птичья малярия не может передаваться комарам, заражающим человека, и наоборот, человеческая малярия никогда не передается птичьим комарам.  Комар анофелес не кусает птиц и является единственным носителем человеческой малярии. Три ученых имели разное представление о процессе заражения человека малярией: через употребление воды, в которую упали мертвые малярийные комары; через укус комара, получившего малярийных паразитов от птицы; через укус комара, который не кусает птиц и кусает только людей.

В начале двадцатого века ведущий исследователь тропических болезней Патрик Мэнсон настаивал на том, что бери-бери, цинга, пеллагра вызываются бактериальным заражением. На самом деле, эпидемия бери-бери была вызвана новой технологией паровой шлифовки риса, технологией, заимствованной из Европы — витамин В1, содержавшийся в рисовой оболочке, разрушался в процессе шлифовки.  Благодаря опытам по регламентации питания исследователи стали постепенно понимать, что проблема заключается не в присутствии микробов, а в отсутствии чего-то в шлифованном рисе. Когда все другие версии были отвергнуты, Мэнсон стал настаивать на том, что существуют вредоносные бактерии, живущие в шлифованном рисе, но отсутствующие в необработанном, которые и являются причиной нового бедствия.

Орбита Меркурия обладает нестабильностью  —  происходит циклическое перемещение точки, характеризующей наиболее близкое расположение Меркурия к Солнцу. В науке имеется два объяснения нестабильности орбиты: одно объяснение основано на теории Ньютона, второе на теории Эйнштейна.

В начале XX века многие математики убедились во множественности толкований в математике. Казавшийся ранее незыблемым фундамент математического знания был разрушен открытием парадоксов теории множеств. В результате сложились три программы выхода из кризиса, — логицизм (Г.Фреге, Б.Рассел, А.Уайтхед), формализм (Д.Гильберт), интуиционизм (Л.Э.Я.Брауэр, Г.Вейль, А.Гейтинг), —  и каждая  представляла собой своеобразное переосмысление обоснований математики.

Два немецких ученых Рихард Вильштеттер и Ганс Эйлер-Хелпин в 1922 проводили исследование ферментов и кинетики ферментативных реакций, и они установили, что молекула фермента состоит из низкомолекулярной химически активной группы, связанной с высокомолекулярными коллоидными носителями (коллоидный носитель весьма и весьма слабо был похож на белок).

В 1926 г. впервые был получен очищенный фермент в кристаллическом виде. Это была уреаза, которую выделил из семян канавалии (тропическая лиана, семейство бобовых) сотрудник Корнельского университета Джеймс Самнер. Он обнаружил, что кристаллы уреазы целиком состоят из белка. Поэтому он высказал предположение, что все ферменты представляют собой белки, однако против этой точки зрения активно возражал известный, пользовавшийся большим авторитетом немецкий биохимик Рихард Вильштеттер, который отстаивал мнение о том, что ферменты являются небелковыми низкомолекулярными соединениями, а обнаруженный в кристаллах уреазы белок — это просто загрязнение. И только в 30-е годы, после того как Джон Нортроп и его сотрудники получили в кристаллическом виде пепсин (пепсин вырабатывается желудком и совершает переваривание белковой пищи) и установили, что этот фермент тоже представляют собой белки, точка зрения о белковой природе ферментов получила всеобщее признание. В разное время имелось разное представление о природе ферментов. 

 В 1920-х годах Брэгг и Бариз произвели обобщение экспериментальных данных, полученных ими и другими исследователями при просвечивании рентгеновскими лучами кусочков льда. Количество электронов вокруг атомов кислорода велико, и они рассеивали на себе рентгеновские лучи, которые оставляли на фотобумаге рефракционные следы. Выяснилось,  что атомы кислорода (точнее, сгустки электронов возле ядра) образовывают  собой тетраэдр. Причем при разных давлениях и температурах льда обнаруживаются 12 разновидностей тетраэдров (т.е. 12 разновидностей льда).

В 1929 году Роберт Бёрнс Вудворд предложил ионную модель кристалла льда, по которой атомы водорода располагаются посередине между атомами кислорода. Через четыре года   Бернал и Фаулер разработали иную модель льда, согласно которой атомы водорода не зафиксированы посередине между атомами кислорода, а постоянно приближаются и отдаляются, передвигаются вдоль условной линии, соединяющей соседние атомы кислорода. (Впоследствии было установлено, что передвижение происходит 10 000 раз в секунду.) Приблизительно двадцать пять лет ученые обсуждали достоинства и недостатки двух моделей, однако они затруднялись дать предпочтение одной модели перед другой. В 1957 году американские экспериментаторы Леви и Питерсон облучали потоком нейтронов кусочки льда, и таким путем они установили положение атомов водорода в кристалле льда. Леви и Питерсон определили, что  атом водорода, находясь на условной прямой линии, соединяющей два соседних атома кислорода (располагающихся на расстоянии от 2,752 до 2,765 ангстрем друг от друга), перепрыгивает с  одного места на другое место, и эти два места находятся на расстоянии около 1 ангстрема от атомов кислорода.

Вурворд выдвинул свою модель кристалла льда, а Бернал и Фаулер свою модель кристалла. На протяжении 25 лет эти разные модели, объясняющее одно и то же, совместно существовали в науке. 

Незнание причин, действующих внутри изучаемых объектов, ведет к тому, что исследователи действуют наугад, и этим обусловлены разногласия при объяснении одних и тех же фактов.

Абель Рей сообщил, что науку заполонило чрезмерное множество теорий, объясняющих одни и те же факты. «В настоящее время…необходимо констатировать, что, подобно искусству, физика имеет многочисленные школы, суждения которых зачастую расходятся, а иногда прямо враждебны одни другим…крайние разногласия сменили прежнее единодушие, и при том разногласия и в деталях, и в основных руководящих идеях»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.268). Опытные данные вступили в противоречие с существующими теориями, и возникла необходимость отбросить старые теории и создать новые теории. Обнаружились значительные трудности в создании новых теорий, и трудности привели к тому, что разные ученые, исходя из субъективных побуждений и не зная реального положения дел, наугад применяли разные способы при создании новых теорий, а применение разных способов повлекло разногласия и противоречия в теориях.  Многие из новых теорий были мнимыми.

В.И.Ленин: «Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха абсолютно нет места для свободы воли, когда сам Мах рекомендует такого субъекта, как Клейнпетер!»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.233). 

Действительно, в философии Клейнпетера и Маха имеется свобода воли, — входящий в эмпириокритическую философию постулат о множественности (и логическое обоснование множественности) разноголосых объяснений, есть отображение множественности, наблюдаемой в научной деятельности. Не смотря на критику В.И.Ленина, Ганс Клейнпетер оказался прав в вопросе о множественности.  По мнению Ленина, множественность объяснений является результатом низкой философской подготовки естествоиспытателей, и вызванной этим необъективностью исследовательской деятельности. Поскольку множественность объяснений связано с необъективностью, то преодоление множественности приведет к преодолению необъективности.

Существование объективной реальности не зависит от споров среди ученых о содержании объективной реальности, и поэтому споры имеют второстепенное значение. Ликвидация споров не повлияет на существование объективной реальности.

В 1952 году вышел сборник «Философские вопросы современной физики», в котором философ И.В.Кузнецов подверг критике академика Л.И.Мандельштама за неправильный философский подход к теоретической физике. Для Л.И.Мандельштама «научные понятия, законы науки — не отражение объективной действительности, все более и более точно отражающие ее, присущие ей объективные связи явлений, а условные конструкции человеческого мышления, которые мы можем менять по своему усмотрению, руководствуясь соображениями удобств». Кузнецов сделал вид, что ему неизвестно, как Д.И.Менделеев принял смелое волевое решение, — он переписал вес бериллия с 14 на 9 атомных единиц, и это означало, что Менделеев разрешил себе менять условные конструкции, руководствуясь соображениями удобства. Кузнецов сделал вид, что ему неизвестно об условных символах, представляющие собой неоправдавшееся предсказание Д.И.Менделеевым химических элементов ньютоний и короний.  Или об условном символе, представляющем собой заявление Бориса Аристарховича Догадкина о наличии в каучуковом латексе структурной вязкости.

Через год после выступления советского философа И.В.Кузнецова,  принято решению ученого совета физического института АН СССР, от 9 февраля 1953 года, «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама». Ученый совет объяснил, какие прегрешения обнаружены в книгах Л.И.Мандельштама:  «Природа, — считает Л. И. Мандельштам, — не навязывает определений однозначно, но она и не позволяет давать любые определения;  вернее, позволяет, но если я буду определять совершенно произвольно, то я ничего не смогу сделать дальше. Эти утверждения Л.И.Мандельштама ошибочны, так как законы природы существуют объективно,   независимо от сознания и определений, и в науке определения не могут быть произвольными». 

В 1820 году Ганс Эрстед провел эксперимент, в котором на нитке подвешивалось медная проволока кольцеобразной формы, своими концами соединенная с маленькой электрической батарейкой. При приближении магнита петля поворачивалась. Многие физики объясняли опыт Эрстеда превращением свернутого в петлю проводника с током в магнит, и взаимодействием двух магнитов. Андрэ Ампер придерживался иного воззрения: магнит представляет собой совокупность электрических токов, и происходит взаимодействие двух электрических токов (взаимодействие направлено на то, чтобы электрические токи стали параллельными, сблизились друг с другом, и текли в одном направлении).

Факты, обнаруженные в опыте Эрстеда, не могли направить истолкование фактов в однозначном направлении, и эта неспособность фактов навязывать исследователю свое содержание привела к появлению двух различных (несовместимых друг с другом, и поэтому ложного для одного из двух) и произвольных истолкований, касающихся содержания фактов. Факты не ограничивают свободу воли, свободу выбора при фантазировании насчет причины.  Факты не устраняют анархический произвол при выборе того или иного истолкования, и дают возможность выбрать удобное для ученого истолкование фактов. Свою философскую позицию Мандельштам приблизил к философской позиции идеалиста Клейнпетера, и за это Мандельштам был подвергнут бескомпромиссной критике.

Взгляды Л.И. Мандельштама были близки к взглядам Германа Гельмгольца, который утверждал, что многие понятия в физике являются произвольными и даже ошибочными, но на протяжении некоторого промежутка времени не удается уличить понятия в произвольности или ошибочности.

Один из трех последних марксистов-ленинцев начала двадцать первого века, специализирующихся в теории познания, Владимир Николаевич Игнатович в своей книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» написал такое, что практически не отличается от написанного махистом и идеалистом Гансом Клейнпетером.  Критика В.И.Ленина по адресу Г.Клейнпетера стала недействительной, когда В.Н.Игнатович написал: «Не понимая, что всякая теория есть всего лишь форма отражения, многие физики часто высказывается примерно так: пока не появились экспериментальные данные, которые противоречат существующей теории, для критики теории нет оснований, и тем более для изменения теории. Тем самым демонстрируют, что имеют метафизические представления о познании, характерные для материалистов XVIII века. Если помнить, что теории, понятия, законы природы, выраженные в теориях, — формы отражения, то всегда можно поставить вопрос: является ли данная форма отражения (теория, понятие и т.д.) наиболее подходящей для данного содержания? Не окажется ли другая теория более подходящей формой для выражения данного содержания? Соответственно, независимо от того, есть ли новые факты, противоречащие данной теории, или нет, почти всегда можно ставить задачу усовершенствования ее как логической формы. Заметим, что в истории науки  новые теории далеко не всегда создавались на основе новых фактов. Например, Даламбер отрицательно относился к системе механики Ньютона, основанной на принципе ускоряющих сил (т.е. к той форме, в которой Ньютон выразил содержание механики). Даламбер говорил, что этот принцип опирается на расплывчатое и неясное положение. Понятие силы должно быть вообще исключено из механики, и следует основываться только на понятии движения. В результате проведения исследований, начатых Даламбером и продолженных Лагранжем и другими учеными, была создана аналитическая механика — новая логическая форма классической механики».

Вопрос о множественности причин, связанных с одним следствием,  рассмотрим на простом примере. Писатель Александр Романович Беляев в 1929 году издал книгу «Человек, потерявший свое лицо». Через 22 года Беляеву стало известно, что вышла в свет книга с аналогичным сюжетом — «Патент АВ» Лазаря Лагина. Беляев обвинил Лагина в плагиате. В ходе выяснения отношений Лагин, доказывая отсутствие плагиата, продемонстрировал рукопись своего раннего произведения «134 самоубийства», написанного ранее книги Беляева, и имеющее с последним значительное сходство. Беляеву пришлось извиниться перед Лагиным.

Когда обнаруживается следствие (книги с похожими сюжетами), то у этого следствия могут быть две причины — копирование одним писателем сюжета опубликованной книги другого писателя, или одинаковый ход мыслей двух писателей, что привело к возникновению независимо друг от друга похожих сюжетов книг.

Когда имеется причина, то не представляет большой сложности проследить, к какому следствию она приведет. Но если обнаружено следствие, то чрезвычайно трудно установить, что является причиной, потому что одинаковые следствия вызываются различными, порой противоположными причинами. То есть отсутствует однозначное соответствие, направленное от следствия к причине.

Человеческий мозг имеет психо-физиологическую структуру, сформировавшуюся на протяжении короткого исторического периода в погоне за мамонтами и шерстистыми носорогами, и способствующей однозначному умственному связыванию следствия с причиной, и из-за этого затруднительно освободить человечество от ошибок, связанных с подменой одной причины другой причиной.

Лукреций Кар объяснял звуки грома тем, что тучи, гонимые ветром в разных направлениях, сталкиваются друг с другом. В середине ХIХ века существовала вакуумная теория, согласно которой разряд молнии создаёт вакуум, который затем с хлопком заполняется воздухом. Меерсон в 1870 году предположил, что молния разлагает содержащуюся в облаках воду на кислород и водород, которые затем взрываются, снова образуя воду. Рейнольдс в 1903 году предположил, что гром — это «паровые взрывы», вызванные нагревом воды в каналах разряда. Последние две теории были опровергнуты экспериментально: оказалось, что в лаборатории электрическая искра вызывает громкий звук в условиях, когда в воздухе нет водяных паров. Наконец, ещё в 1888 году Гирн предложил теорию, которая в основном принята и сейчас. Он писал: «Звук, который мы называем громом, является следствием того факта, что воздух, пронизываемый электрической искрой, то есть вспышкой молнии, нагревается скачком до высокой температуры и вследствие этого значительно увеличивается в объёме». 

Было предложено четыре объяснения громкого звука, сопровождающего разряд молнии, и каждое объяснение подразделяется на часть, указывающую на причину, и часть, указывающую на следствие. Указание на следствие в четырех объяснениях одинаково — громкий звук.  Вставляемое в природу, называемое причиной, должно приводить к тому же следствию, которое наблюдается в природе. Когда из природы выдергивается старое представление о причине, и вставляется новое представление, то новое представление не отличается от старого представления в части, указывающей на следствие.

Громкий звук, сопровождающий разряд молнии, не может опровергнуть ни одного из предложенных объяснений, указывающих на причину. Поэтому можно говорить, что между следствием и нафантазированной причиной имеется предустановленная гармония. Ощущаемое соответствует объясняемому, причем любому объясняемому (при легковыполнимом условии соответствия между теоретическим следствием и реальным следствием).

Наличие предустановленной гармонии запрещает использовать наблюдаемое следствие как доказательство правильности представления о причине. Этот запрет не был очевидным для Роджера Котеса, который в предисловии к книге Исаака Ньютона в 1713 году написал, что Ньютон смог доказать существование тяготения на основании совершающихся явлений, представляющие собой определенные траектории, по которым двигаются планеты и кометы. Котес сделал обобщения:  необходимо «признавать истинными причины, подтвержденные явлениями», одинаковые следствия, т.е. такие, коих известные свойства одинаковы, происходят от одинаковых причин.

Роджер Котес совершил крупную гносеологическую ошибку, когда из сходства следствий сделал вывод о сходстве причин. Одно и то же следствие может появиться по разным причинам, и обнаружение конкретного следствия не способно  однозначно указать (навязать) одну причину из нескольких возможных причин.

Смешно и грустно, что Л.И.Мандельштам выступил против воззрений Р.Котеса относительно доказывания объективности, и за это Мандельштам назван уклоняющимся в идеализм.

Громкий звук, сопровождающий разряд молнии, подвергся истолкованию посредством указания причины, но громкий звук не способен направить истолкование в правильном направлении, и три истолкования из четырех  были свободными от реальной причины. Исаак Ньютон взял за основу наблюдаемые орбиты планет и их массу, и из этого вывел гравитационный закон; Роджер Котес заявил, что гравитационный закон подтверждается наблюдаемыми орбитами планет. Сказанное Котесом лишено смысла, поскольку гравитационный закон ускользает от проверки со стороны того, на чем основан выявленный гравитационный закон.

Г. Мило выступил против Роджера Котеса — «Следует отказаться от мысли, будто существует абсолютно-неразрывная связь между известными основными понятиями науки и теми подтверждениями, которые она находит в наблюдаемых фактах»,  «Ум приспособляется к данному, но построения его, как бы естественны они ни казались, во всяком случае обладают той особенностью, что они не насильственно навязаны нам, а напротив, как мы ясно ощущаем, являются до известной степени свободными созданиями нашей творческой деятельности», «Основные понятия  ускользают  от всякой возможности опытной проверки — ввиду того, что самое понятие проверки в данном случае совершенно лишено смысла»,  «Чем же  объяснить странный факт, что законы, основанные на произвольных построениях, подтверждаются опытом? Тем, что в них собраны факты распространенных индукций, и только способ выражения, служащий для передачи наблюденных явлений, построен при помощи  понятий. Совокупность этих понятий постоянно является как бы удобным посредником между вещами и ученым, и этого посредника не могут затронуть экспериментальные проверки».

У Ленина появилось чувство раздражения от того, что Мило сделал философское заявление  о неспособности объясняемых фактов выполнять функцию практической проверки объяснений, и тем самым Мило сеял недоверие к объяснениям в науке; ленинское раздражение вылилось в фразы: «…поставлен  вопрос об атомах и пр., как «рабочей гипотезе». Большего, чем объявления понятий естествознания «рабочими гипотезами», современный, культурный фидеизм  не думает и требовать. Мы вам отдадим науку, гг. естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, философию, —  таково условие сожительства теологов и профессоров в «передовых» капиталистических странах»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.297).

Ленин разъясняет, в какой гносеологии заинтересованы теологи: «Действительно важный теоретико-познавательный вопрос, разделяющий философские направления, состоит не в том, какой степени точности достигли наши описания причинных связей и могут ли эти описания быть выражены в точной математической формуле, — а в том, является ли источником нашего познания  объективная закономерность природы, или свойства нашего ума»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.164). «…выведении тех или иных принципов, постулатов, посылок из субъекта, из человеческого сознания, а не из природы. Прав был Энгельс, когда он говорил, что не в том суть, к какой из многочисленных школ материализма или идеализма примыкает тот или иной философ, а в том, берется ли за первичное природа, внешний мир, движущаяся материя, или дух, разум, сознание и т. п.»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.171). «Субъективистская линия в вопросе о причинности, выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума, из логики и т. п. не только отрывает человеческий разум от природы, не только противопоставляет первый и второй, но делает природу частью разума, вместо того, чтобы разум считать частичкой природы»(с.159).  

 Теологи считают, что человеческий ум обладает способностью общаться с Богом и получать от Бога сведения о природе, и поэтому люди имеют в своем распоряжении знание о природе, не почерпнутое из органов чувств, соприкасающихся с объективными закономерностями природы.  Теологи заинтересованы, чтобы научная теория познания содержала в себе постулат о способности человеческого ума иметь знание, источником которого не являются органы чувств.

Не опираясь на показания органов чувств (поскольку человеческий разум имеет свойство отрываться от природы из-за неспособности природных фактов навязать однозначно причины), человек создает полуфиктивные фантастические представления о причинах. Указание на конкретную причину — это всего лишь один из возможных вариантов развития событий. Мы вам отдадим науку, господа естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, и мы внедрим в гносеологию положения о вероятностном характере указания на конкретные причины, о периодической замене одного указания на причину другим указанием на причину (подобно тому, как указание на перенос малярийных паразитов от птиц к человеку был заменен на указание относительно переноса малярийных паразитов от человека к человеку).

Здесь уместно напомнить изречение В.И.Ленина:  «Леруа  рассуждал так: истины науки суть условные знаки, символы; вы бросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.308).

Мило (и Мандельштам) своими книгами распространял недоверчивое отношение к объяснениям в науке, и сомнительные научные объяснения не обладают силой, способной опровергнуть теологическое учение. Чтобы объяснения в науке приобрели надлежащую силу, необходимо последовательно и настойчиво проводить идеологическую борьбу против мировоззрения Мило.

Леруа  рассуждал о том, понятия естествознания суть условные знаки, символы, «рабочие гипотезы». Аналогично рассуждал и Мило:  ум приспособляется к действительному миру, но умственные построения  обладают той особенностью, что они не насильственно навязаны нам, а напротив, как мы ясно ощущаем, являются до известной степени свободными созданиями нашей творческой деятельности. Согласно такому подходу к приспособлению ума к действительному миру, природа не дает человеку законы о себе, и поэтому человек вынужден сам придумывать законы и давать законы природе.  

У Ленина появилось чувство раздражения не только от того, что Мило заявил о вероятностном характере понятий естествознания, но и от того, что заявлено о человеческом факторе как причине вероятностного («рабочие гипотезы») характера понятий естествознания.

В тринадцатой главе «Классификация» рассматривается вопрос о том, как Фридрих Энгельс встал на сторону фидеистов и относился как к сомнительным рабочим гипотезам к некоторым математическим понятиям.

Леруа  и Кант рассуждали о том, что понятия естествознания суть условные знаки, символы. Увертка у Канта и Леруа следующая: обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение, ибо дух, живущий в нас, есть не что иное, как дух божий, и подобно тому, как бог создал мир из ничего, так и дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.210).

Вещь — Земля, вращающаяся вокруг Солнца. Дух Клавдия Птолемея создал нечто, такой Землей не являющееся — Землю, вокруг которой вращается Солнце. Вещь — различное изгибание солнечных лучей возле края непрозрачного предмета, в зависимости от длины волны света. Дух Исаака Ньютона создал из зависимости изгибания от длины волны нечто, что таковым не является — изгибание от  гравитационного притягивания непрозрачным предметом световых корпускул. Вещь — вес в 240 атомных единиц, присущий урану. Дух создал из 240 единиц нечто такое, чем эти 240 единиц не являются — 120 атомных единиц. Вещь — наличие непроницаемой оболочки у каждой нервной клетки, не допускающей выход или вход внутрь клетки жидкости, содержащейся в соседней нервной клетке. Дух Камилло Гольджи создал из прочной оболочки то, чем оболочка не является — оболочку с отверстиями, через которые проникает внутриклеточная жидкость. Вещь — проникновение малярийных паразитов в тело человека через укус комара.  Дух Патрика Мэнсона создал нечто, чем проникновение через укус не является — люди пьют воду с упавшими в воду  мертвыми комарами, в желудках которых находятся малярийные паразиты. Вещь — белковая природа ферментов. Дух Рихарда Вильштеттера создал из белковой природы ферментов нечто такое, чем природа пищеварительных ферментов не является — небелковую коллоидную природу. Вещь — неизменяющаяся длина волны рентгеновский лучей. Дух создал нечто такое, чем неизменяющаяся длина волны не является — изменяющуюся длину волны рентгеновских лучей. Вещь — широкое поперечное сечение светового луча.  Дух Ньютона создал нечто такое, чем широкое сечение не является — узкое поперечное сечение светового луча.  Вещь — порождение приливов и отливов гравитационным притяжением Луны. Дух Декарта и дух Галилея создали нечто такое, чем притяжение не является — отталкивание морских вод от Луны, сложение и вычитание орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли.  Вещь — высокий коэффициент трения между железными рельсами и железными колесами локомотива-паровоза. Дух Брунтона и дух Гордона создали нечто такое, чем высокий коэффициент не является — низкий коэффициент трения, что компенсировалось приданием локомотивам «ног», посредством которых локомотив-паровоз отталкивается от земли и продвигается по рельсам.

«…выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума… делает природу частью разума…».

Если человек выводит представление о причинно-следственных связях из своего разума,  то этим создаются благоприятные условия для распространения теологического учения,   согласно которому Бог вывел из своего разума причинно-следственные связи и другие составные ингредиенты природы, в результате чего природные причинно-следственные связи делаются частью божественного разума (делаются производными от божественного разума).  Ленин в очередной раз запугивает естествоиспытателей —  либо вы откажетесь от выведения причин из собственного разума, либо вы будете объявлены сторонниками теологического учения, согласно которому Бог вывел причины из своего разума и тем самым создал материальные причины.

В  Библии написано, что Бог сшил кожаные одежды для Адама и Евы. Всем известно, что сотни тысяч портных занимаются пошивом одежды из кожи. Удивительно, —  по отношению к портным не предъявляется претензия по поводу  того, что своей деятельностью портные подтверждают правильность  написанного в Библии.

Философы подробно описывают процесс познания, и получается сходство между процессом познания и деятельностью Бога, и сходство заключается в выведение причин из разума.

Портные и философы находятся в неравноправном положении. Когда портные совершают действия, похожие на действия Бога, описанные в Библии, то никто не выдвигает против портных обвинение в поддержке написанного в Библии, обвинение в создании доказательства правильности Библии.   Когда  философы описывают познавательные процессы, то всякий раз раздается возмущенный окрик о поддержке Библии (о поддержке через изображение сходства).

В начале предыдущей главы указывалось, что Фридрих Энгельс некоторые понятия, имеющиеся в науке, называл полуфиктивными субъективистическими выдумками. Также в предыдущей главе рассказывалось, как химик Б.М.Кедров, позднее ставшим философом, выявил полуфиктивный характер структурной вязкости каучукового латекса.  Во второй главе приводилось высказывание Н.Г.Чернышевского относительно мировоззрения Канта — «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…». В настоящей главе приводись сведения о Л.И.Мандельштаме и о выдвинутом против него обвинения, по которому Мандельштаму приписывалось понимание научных понятий как условных конструкций человеческого мышления, которые можно менять по своему усмотрению.  Еще в настоящей главе приводилась цитата из книги «Материализм и эмпириокритицизм» по поводу того, что  Кант приравнял человека к Богу и наделил человека возможностью из вещей создавать нечто такое, чем вещи в действительности не являются; то обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение.

Вышеописанное указывает на сходство между Энгельсом и Кантом по вопросу о наличии в науке полуфиктивных субъективистических выдумок, совершенно различных от форм действительного существования.   Необходимо подчеркнуть, что Вернадский по этому вопросу согласился с Кантом.

«Борьба научного мировоззрения с чуждыми ему понятиями, выдвинутыми философией или религией, становится поэтому еще более трудной, упорной и страстной. Мы очень часто даже не можем считать вопрос окончательно решенным и тогда, когда научному мировоззрению удается окончательно изгнать противоположное мнение, когда ему удается временно заковать научные представления в ясные формы. История науки показывает нам, что при этом человеческая мысль весьма часто приходит к ложным выводам, которые господствуют десятилетиями…  Необходимо выяснить, какие части отвечают формальной действительности, являются научными истинами, обязательными для всякого человека, не зависящими от хода времен, смены народов и поколений. Решение этого вопроса нередко представляет величайшие трудности, достигается годами усиленной работы и споров…  Характер научного мировоззрения — сложный; с одной стороны, в него входят общие положения, связанные с научным представлением о Космосе, с другой — отрицания, вызванные необходимостью очистить мировоззрение от положений, достигнутых человеком иным путем и противоречащих научным данным…они представляют настоящие фикции, простые «предрассудки», которые исчезают через некоторое время целиком из научного мировоззрения, продержавшись в них прочно более или менее долго. Неизбежность существования в научном мировоззрении этих фикций придает ему еще более меняющийся со временем отпечаток, придает характер, еще более далекий от логически ясного, хрустально простого выражения истинного представления о Космосе. Ибо несомненно, что вопросы о таких фикциях и предрассудках, их обсуждение и их оценка играют в научном мировоззрении крупнейшую роль. Дело в том, что эти фикции нередко получают форму задач и вопросов, тесно связанных с духом времени…эти вопросы служат лесами научного здания, необходимыми и неизбежными при его постройке, но потом бесследно исчезающими.   …задачи, тщетность и неосновательность   которых могла быть выяснена только путем долгого векового опыта, привходят в науку отчасти извне, отчасти изнутри. Они составляют крупную часть всякого научного мировоззрения, и несомненно в значительном количестве находятся в нашем современном мировоззрении»(Владимир Иванович Вернадский, «Очерки по истории современного научного мировоззрения», лекция 3).

Глава 12. Взгляд Герцена на ученых и на развитие науки

В философском сочинении «Письма об изучении природы» Александр Иванович Герцен исследовал отношение ученых к объяснениям, относящимся к природным явлениям. Вначале Герцен обратил свое внимание на древних греков, и он выяснил, что для греков характерно серьезное отношение. Идея о строении предметов из атомов для греческих мыслителей не была шуткой, и атомы представляли для них истину; атомизм составлял убеждение, верование Левкиппа, Демокрита и других древних мыслителей. Физики и химики, современные Герцену, имеют иное отношение. Они с первого же слова согласны, что их атомарная теория, может быть, вздор, но вздор облегчительный. А почему же они, — вопрошает А.И.Герцен, — предают атомарную теорию,  и соглашаются, что может быть вещество не из атомов? Они предают атомарную теорию на том же прекрасном основании лени и равнодушия, на котором принимают всякого рода предположения! Если откровенно выразиться, то это можно назвать цинизмом в науке. Рассказывая о строении вещества из атомов, естествоиспытатели предупреждают вас обыкновенно на первой же странице статьи, что естествоиспытатели не уверены, в самом ли деле тела состоят из крупинок  неделимых, невидимых, но имеющих свойства, объем и вес. Не уверены, а существование атомов принимают для удобства. Таким ленивым приниманием они сами уронили свою теорию. По их мнению, физика абстрактна по своим вопросам, и в ней главенствуют ипотетические объяснительные теории (т. е. такие, о которых вперед знают, что они вздор). С самого начала в понимании  гибнет эмпирический предмет; являются только свойства общего характера (например, силы); потом вводятся какие-то посторонние агенты (магнетизм и пр.) Даже бедную теплоту попробовали олицетворить — в теплотворе. А теория света? Что за жалкое тавтологическое определение света!  "Да это все одни временные определения для того, чтоб как-нибудь не растеряться; мы сами этим теориям не придаем важности". Очень хорошо, но ведь когда-нибудь надобно же и серьезно заняться смыслом явлений, — нельзя все время шутить!  Принимая для практической пользы неосновательные ипотезы, в конце-концов, совершенно собьемся с толку. Сюда принадлежат насильно стесняемые представления, будто бы для вящей понятности: "Если мы представим себе, что луч света состоит из бесконечно малых шариков эфира, касающихся друг друга..." Зачем же я стану себе представлять, что свет солнца падает на меня так, как дети яйца катают, когда меня уверяют, что это лишь предположение? В физических науках принято за обыкновение допускать подобного рода ипотезы, т. е. условную ложь для объяснения; но ложь не остается снаружи объяснения (иначе она была бы вовсе не нужна), а проникает в объяснение, и вместо истины получается странная смесь эмпирической правды с логической ложью; эта ложь осознается и заставляет сомневаться в истине. Ипотезы отрицательно повлияли на теории: теории личны, шатки, неудовлетворительны. Принимая всякую теорию за личное дело,  за удобное размещение частностей, натуралисты отворяют дверь убийственному скептицизму.

Александр Иванович Герцен разделял естествоиспытателей на две группы: на серьезных ученых, и на несерьезных циников.  Первые уверены в том, что теории правильно обрисовывают действительный мир, и пишут статьи и книги, которыми убеждают в правильности рисунка. Другие действуют по-противоположному, и своими статьями и книгами распространяют скептические настроения, учат не придавать важности объяснениям природных процессов, вносят в умы мысль об иероглифическом характере теорий.

Создается впечатление, что для А.И.Герцена наиважнейшее значение имеет то, какими словами пишутся статьи и книги о науке. Герцен убежден, что ученый должен составлять фразы таким образом, чтобы читатели, ознакомившись с фразами, приходили к выводу — ученый уверен в своей правоте и в правоте теории. 

Герцену не нравились книги, содержавшие легкомысленные фразы, не вселяющие уверенности в правоте теории, допускающие возможность отбрасывания теории как ненужной вещи для замены ее на другую новомодную теорию. В природе существует то, что сейчас понятно ученым, и то, что сейчас неизвестно и непонятно ученым. Герцен выступал против того, чтобы ученые в своих книгах описывали неизвестное и непонятное, и одновременно с этим акцентировали внимание на сомнительности и недостоверности знания, касающегося неизвестного и непонятного. Когда ученые описывают неизвестное или малоизвестное, то описание содержит ошибки и противоречия.  Ученые осознают и озвучивают наличие ошибок, и этим вызывают недовольство Герцена.

А.И.Герцен с явным осуждением относился к  ученым, чьи рассказы о научной деятельности  указывают на непонимание учеными   того, что подвергается исследованию.

Люди, которые не замечают нечто непонятное, не могут стать учеными.

Герцен придерживался точки зрения, что необоснованные рассуждения, не прошедшие проверку,  имеют ненаучное или лженаучное содержание, и своей критикой Герцен побуждал ученых прекратить заниматься лженаукой. Реалистичность науки обеспечивается обращением внимания только на реалистичные (т.е. понятные и хорошо исследованные) природные явления. Наука должна включать в себя только то, что науке точно известно, что хорошо изучено. Плохо изученное не должно входить в состав науки. 

Герцен отрицательно относился к точке зрения, высказанной Чернышевским, согласно которой естествоиспытатель должен осознавать и дискурсировать относительно неизвестности исследуемого: «Исследователь идет ощупью, наугад,  он принужден руководиться не столь верными способами к отыскиванию настоящего пути, теряет много времени в напрасных уклонениях по окольным дорогам с тем, чтобы возвратиться с них к своей исходной точке, когда увидит, что они  ведут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить других в очевидной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося действительным».

В 1953 году Вернер Гейзенберг высказал точку зрения, близкую к точке зрения Н.Г.Чернышевского — «Более целесообразно ввести сперва в физическую теорию большое количество понятий, не принимая во внимание их строгую обоснованность на опыте, и предоставить природе в отдельном случае каждой теории решать,  требуется ли и в каких пунктах пересмотр понятий».

«Физика представляет собой развивающуюся логическую систему, основы которой можно получить не выделением их каким-либо индуктивным путем из опыта, а лишь свободным вымыслом. Обоснование системы производится на доказательстве применимости вытекающих из нее теорем, в области чувственного опыта»(Альберт Эйнштейн, «Физика и реальность», 1936 год).

В высказываниях Чернышевского, Гейзенберга, Эйнштейна можно найти все, что вызывало негодование у Герцена: и признание вздорности, которая вносит некоторое облегчение, и неуверенность с сопутствующим удобством, и нежелание придать важность воззрениям.

Беспристрастный ум, освобожденный от всякого рода предрассудков (и от гипотез), внимающий опыту — только такому уму покорится познаваемая природа.  Факты имеют способность сами себя объяснять, и задача естествоиспытателя заключается в том, чтобы не отвлекаться на посторонние воздействия и не примешивать свои фантазии к преподносимой фактами информации.

А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что на начальном этапе познания создаются представления, которые на время облегчают труднейший вопрос, но пускают нездоровые соки в мышление, в результате чего представления о природе становятся уродливыми, искаженными.  Особенно досталось Декарту. «Рене Декарт дал физикам опасный пример прибегать к личным ипотезам там, где недостает понимания; так, например, движение небесных тел он объяснял вихрем, крутящим их около солнца; стараясь математически вывести все явления планетной жизни, он делает ипотезы, в которые сам не уверен («хотя они никогда не происходили таким образом»)». Одно непонятное   Декарт объяснял другим непонятным, и при этом не верил в предложенное им субъективистское (названное Герценом личным) объяснение. А.И.Герцен озвучил три проблемы: ученые сомневаются в выдвинутых ими объяснениях, фантастические предпосылочные объяснения искажают понимание природных явлений, необходимо внимать природе, чтобы природа направила мысли в правильном направлении. Необходимо еще раз напомнить, что Л.И.Мандельштам, Г. Гельмгольц, Г.Мило отказали природе в способности дать ученым однозначное, лишенное произвольности,  определение причинам природных явлений.  Необходимо еще раз напомнить, что природа давала И.Ньютону закон о сущности земном притяжении, но Ньютон оказался не в силах принять от природы сущность.

Артур Комптон в 1923 году проводил эксперименты по облучению графита рентгеновскими лучами, в ходе которых было установлено, что из облученного графита вылетают электроны, выбитые рентгеновскими лучами. (Рентгеновская волна, выбивший электрон, после взаимодействия с электроном имеет уменьшившуюся частоту, и это было обнаружено Комптоном. Значительно позднее обнаружилось, что после взаимодействия с электроном некоторые рентгеновские волны увеличивали свою частоту. Поскольку Комптон при объяснении эффекта не учитывал «учащенные» рентгеновские волны, то впоследствии появились объяснения, учитывающие такие лучи, и по этой причине новые объяснения  вступали в противоречие с объяснением Комптона). Было известно, что бомбардировка альфа-частицами (которые теперь рассматривались как ядра гелия) может вызвать распад атома азота на более легкие ядра других элементов. В 1930 году  Вальтер Боте облучал альфа-частицами различные элементы, в том числе бериллий, и получил сильное вторичное излучение, являющимся гамма-лучами (родственными рентгеновским лучам). В то время ученые находились под впечатлением открытия Артура Комптона, который установил, что рентгеновские лучи выбивают из вещества электроны. Поэтому, когда в 1931 году супруги Жолио-Кюри, продолжая исследования Боте, изучали прохождение излучения бериллия (вызванного облучением бериллия альфа-частицами) через вещества, богатые водородом, наблюдали образование интенсивных потоков протонов (ядер атомов водорода), они истолковали это как отрыв протонов от атомов под воздействием мощных гамма-лучей, как разновидность эффекта Комптона. Джеймс Чедвик также исследовал образование протонов под действием вторичного гамма-излучения бериллия (и излучения углерода, гелия), и он подвергал воздействию излучения большое количество веществ. Обнаружив, что происходит выбивание ядер легких химических элементов, Чедвик пришел к выводу, что наблюдаемый эффект трудно объяснить воздействием гамма-излучения. Чедвик теоретически доказал, что крайне мало вероятно (поскольку предположительно нарушается закон сохранения энергии), чтобы при столкновениях альфа-частиц с бериллием и другими веществами могли возникать гамма-лучи с энергией, достаточной большой для того, чтобы выбивать протоны и ядра легких элементов. Поэтому он оставил идею о гамма-лучах и сосредоточился на иной теории. Приняв существование нейтрона, он показал, что в результате захвата альфа-частицы ядром бериллия может образоваться ядро химического элемента углерода, причем освобождается один нейтрон. То же самое исследование было проделано и с бором — еще одним элементом, порождавшим проникающую радиацию при бомбардировке альфа-лучами. Альфа-частица и ядро бора соединяются, образуя ядро азота и нейтрон. Высокая проникающая способность потока нейтронов обусловлена тем, что нейтрон не обладает зарядом и, следовательно, при движении в веществе не испытывает влияния электрических полей атомов. Нейтрон содержит в себе больше энергии и механического импульса, чем гамма-луч. Результаты экспериментов, проведенных Чедвиком в Кавендишской лаборатории в Кембридже, были опубликованы им в 1932 г.  

Таким образом, супруги Жолио-Кюри и Чедвик придерживались различных объяснений по поводу природы излучения, вылетающего из бериллия при его бомбардировке альфа-частицами.

Прав ли был А.И.Герцен, когда сказал, что некоторые создают вздорные, неудовлетворительные (т.е. сомнительные, искусственно натянутые) и шаткие теории? Да, прав. Почти через век после опубликования философского труда Герцена, Джеймс Чедвик пошатнул и уронил теорию Вальтера Боте и Жолио-Кюри о вылете гамма-излучения из атомов бериллия, и доказал вздорность этой теории. Фредерик и Ирен Жолио-Кюри принимали теорию за удобное размещение частностей, за личное субъективное дело, и не положили в основу теории факт вылета нейтронов. Описание вылетающих из бериллия гамма-лучей изображало психологические размышления Жолио-Кюри, но не изображало объективные нейтроны. Вместо закономерностей физического явления, в теорию вошли закономерности восприятия физического явления. Супруги Жолио-Кюри  построили теорию (о гамма-лучах), и эта теория потеряла свой объективный источник (нейтроны). Мышление Жолио-Кюри было не связано с таким внешним обстоятельством, как вылет нейтронов из бериллия. Чедвик своими экспериментами доказал, что временное определение о гамма-лучах является фантастическим, что у Жолио-Кюри отсутствовало знание о природе излучения, исходящего из бериллия. Доказав отсутствие знания, Чедвик внес совершенно ненужный элемент агностицизма. 

Чедвик подтвердил мнение Герцена о том, что ученые сочиняют легкомысленные фантастические теории. Но при этом Чедвик одобрительно отозвался относительно создания фантазий.

Физик-теоретик занимается тем, что создает новые физические теории или хоронит старые физические теории (например, Ломоносов похоронил теплородную теорию, Френель похоронил теорию Ньютона о гравитационном притяжении световых лучей краем непрозрачного диска,  Фраунгофер похоронил теорию Волластона о темных полосах в спектре, созданных природой для отделения друг от друга различных цветов, Чедвик похоронил теория Жолио-Кюри о гамма-лучах). Химик-теоретик занимается тем, что создает новые химические теории или хоронит старые химические теории. Похожие занятия имеют астрономы, геологи, биологи, бактериологи и деятели других наук.

Философ, специализирующийся в теории познания,  занимается тем, что исследует процедуру создания новых физических, химических, астрономических, геологических, биологических теорий, и исследует процедуру похорон теорий.

Физикам нужны ответы на физические вопросы,  философам нужен ответ на вопрос:  как физики выискивают ответы на физические вопросы.         

У некоторых людей развивается болезнь, именуемая манией величия. У больного возникает непоколебимое убеждение в своем высоком предназначении, в том, что им сделано (или скоро будет сделано) теоретическое или практическое открытие, имеющее необычайно важное, универсальное значение, и его внедрение облагодетельствует человечество. Больной считает себя великим изобретателем, значимым персонажем, и сравнивает себя с великой исторической личностью; уверяет об особых отношениях со знаменитостью. От его желания зависит — быть войне или вечному благоденствию. С ним все советуются. У больного имеется неправдоподобно-грандиозное преувеличение своих духовных и физических сил, здоровья, социального положения, он открывает у себя незаурядные способности, собирается прославить себя в качестве выдающегося исследователя, артиста, писателя, художника. Открытой для сознания остается только великолепная личность, лишенная изъянов; больной обращает внимание только на те факты, которые подкрепляют или объясняют имеющийся у него аффект, пробелы восполняются вымыслом. Больные постоянно напоминают другим о своих особенностях, без конца рассказывают все более и более новые подробности о своем величии, они как бы мечтают вслух, как бы грезят. Мания величия проявляется горделивыми позами, величественной осанкой, специально придуманными и вычурными костюмами, созданием атрибутов власти или богатства, повелительным обращением с окружающими, высокомерием.

Некоторые физики (химики, биологи, астрономы и т.д.) заболевают манией величия, и им кажется, что созданные ими теории имеют всемирно-историческое значение и являются непоколебимо-истинными. Другие физики (химики, биологи и т.д.) догадываются о том, что их коллег обуяла мания величия, и они начинают действовать подобно психиатрам — они убеждают страдающих манией величия в том, что их теории не является непоколебимо-истинными, что их теории повреждены «призраками», о которых сообщал Френсис Бэкон. Вследствие этого ученый мир разделяется на две группы: группу физиков, химиков, биологов (и т.д.), страдающих манией величия, и группу физиков-психиатров, химиков-психиатров, астрономов-психиатров (и т.д.)

Гносеология, теория познания — это наука, изучающая закономерности рождения, развития и смерти теорий (последовательности множества операций, завершившихся рождением теории или приведших теорию к тому, что ей отказано в существовании). Поскольку ученый мир разделяется на две части, то каждая часть разрабатывает свою теорию познания.

В научной деятельности перед Герценом стоял выбор: или встать на сторону физиков (химиков, биологов, и т.д.) с манией величия и взять на вооружение созданную ими теорию познания, отрицающую влияние «призраков», или встать  на сторону физиков-психиатров, химиков-психиатров, биологов-психиатров, и взять на вооружение их теорию познания, учитывающую воздействие со стороны «призраков» Френсиса Бэкона.

Андрей Иванович Герцен встал на сторону болеющих манией величия. Попытки физиков-психиатров, химиков-психиатров, биологов-психиатров поставить под сомнение теории, были расценены Герценом как убийственный скептицизм, принижающий значение науки. Чтобы обосновать свои науковозвышающие устремления, А.И.Герцен поведал о принципе: «Необходимо понять, что разумение человека не вне природы, а есть разумение природы о себе, что его разум есть разум в самом деле единый, истинный, так, как все в природе истинно и действительно в разных степенях, и что, наконец, законы мышления — сознанные законы бытия, что, следственно, мысль нисколько не теснит бытия, а освобождает его; что человек не потому раскрывает во всем свой разум, что он умен и вносит свой ум всюду, а, напротив, умен оттого, что все умно».

С позиции  двух теорий познания интересно рассмотреть отношение к теориям Д.Пристли и А.Лавуазье.

В 1679 году Георг Штель, профессор университета в Галле (Германия), решил разобраться, каким образом ржавеют металлы и происходит горение.  Проведя опыты со многими сгораемые материалами, а также с материалами, которые не горят, но подвергаются воздействию огня (например, медь и медная руда), он констатировал: в процессе сгорания образуются огонь и зола (шлам). Подумав как следует над начальными и завершающими условиями экспериментов, Штель сделал вывод: в процессе сгорания предметы разлагаются на золу (шлам) и теплоту; при этом теплота выделяется в форме особого вещества, которое горит. Это вещество Штель назвал флогистоном. С его помощью профессор объяснял процесс переплавки руды в металл: руда, в которой содержание флогистона незначительно, нагревается на угле, и из угля флогистон проникает в руду, и руда превращается в металл. Уголь, отдав флогистон, превращается в золу. С помощью флогистона Штель объяснял процесс ржавления: при нагревании металлов из них изгоняется флогистон и образуется ржавчина. Через много лет после создания флогистонной теории был обнаружен водород, свойства которого имели значительное сходство со свойствами флогистона.

В 1774 году биолог Джозеф Пристли нашел способ выработки неизвестной ранее разновидности воздуха, которая исчезает, когда в ней сжигают какой-нибудь предмет, и об этом Пристли сообщил научной общественности. Ранее Джон Мэйоу обнаружил аналогичную закономерность — он сжигал вещество под стеклянным колпаком, погруженным в воду, и вычислил, что четвертая часть воздуха, находящаяся под колпаком, принимает участие в горении. Антуан Лавуазье заинтересовался этими двумя научными открытиями и стал проводить более глубокие исследования. В ходе опытов по сжиганию предметов Лавуазье создал иные условия, чем созданные Штелем  условия, и Лавуазье обнаружил иные эффекты. Вывод Лавуазье существенно отличался от вывода Штеля: при горении не выделяется флогистон, а наоборот, в предмет входит разновидность воздуха, обнаруженная Джозефом Пристли. Эту разновидность воздуха Лавуазье назвал «кислород». Переплавка руды в металл объясняется так: кислород переходит из руды в уголь, и руда, избавившись от кислорода, превращается в металл.

Теория Лавуазье в меньшей степени опиралась на показания органов чувств, чем теория Штеля. Многие химики не соглашались с теорией Лавуазье, мотивируя это тем, что эта теория более сложна для понимания, чем теория Штеля. (Тоже самое можно сказать про теории Коперника и Птолемея.)

Антуан Лавуазье должен быть отнесен к скептикам, ибо он не доверял существовавшим в его время теориям: «Я решил, что обязан рассматривать все, сделанное до меня, как намеки. Я поставил перед собой цель: все повторить с предосторожностью». Лавуазье повторил почти все химические исследования и обнаружил в них ошибку, а именно, он обнаружил, что в природе нет вещества «флогистон». Лавуазье доказал надуманность, фантастичность флогистонной теории.

«Спорный вопрос состоит в том, должны ли те гипотезы, лежащие в основе наиболее распространенных научных теорий, быть рассматриваемы как точные описания устройства мира, окружающего нас, или только как удобные фикции» (слова Артура Риккера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.290).

Флогистонную теорию Лавуазье рассматривал как намек, как удобную и полезную фикцию, и это помогло ему сделать открытие (кислород, соединяющийся с горящими веществами), золотом вписавшее его имя в скрижали истории.

Джозеф Пристли решал этот спорный вопрос противоположным образом, по-герценовски. Он, являясь серьезным ученым, был уверен в том, что теории правильно обрисовывают действительный мир. Пристли писал статьи и книги, которыми убеждал в правильности рисунка. Джозеф Пристли рассматривал флогистонную теорию как точное описание химических явлений, и догматическая вера в эту теорию помешала Пристли правильно разобраться в химических реакциях и по достоинству оценить открытие кислорода, его роль в процессах горения и ржавления. Развивающаяся наука ушла вперед, а догматическое мышление привязало Пристли  к несовершенным химическим представлениям.

Штель разработал мнимое представление о флогистоне. Лавуазье выявил мнимость. Герцен выразил свое недовольство по поводу того, что ученые акцентируют внимание на наличии мнимого в человеческом знании.

Изгнание флогистонной теории, и совершенное Коперником изгнание теории Птолемея, и большое количество других изгнаний взволновали научное сообщество, и у множества ученых возникло подозрение, что многие из используемых теорий содержат пока не выявленные ошибки, и через некоторое время ошибки обнаружатся, и появится необходимость отбросить многие теории. Не дожидаясь выявления ошибок, естествоиспытатели говорили: ошибки есть.   Признание еще не обнаруженных ошибок вызвало неприятие у философов, и возникло противодействие.  

А.И.Герцен был философом, оппозиционирующим естествоиспытателям, утверждающих о наличии ошибок во многих научных теориях, вызванных «призраками» Френсиса Бэкона. Герцен высказывал симпатии ученым, подобным Пристли, не усматривающих изъяны в утвердившихся научных представлениях, и выражал порицание ученым, подобным Лавуазье. Подобные Лавуазье ученые, говорящие о невыявленных ошибках в существующих научных теориях, дискредитировали науку, и это не нравилось Герцену. Нежелательна дискредитация науки и ученых, полагал Александр Иванович, но желательно доверие к ним.

Одно направление в теории познания старается заразить теории субъективицизмом, другое направление защищает теории от пагубной заразы.

Как говорят философы-материалисты,  сеет ли  недоверие к научному знанию, или защищает научное знание от скепсиса тот или иной исследователь,  —  суть применения принципа партийности в теории познания.

Одно и то же знание некоторые ученые называют знанием сущности вещей, другие ученые называют знанием поверхностных свойств, не являющимся знанием сущности. Такая различная оценка одного и того же знания определяется психическими особенностями ученых — у одних в большей или меньшей степени развивается мания величия, у других укрепляется в душе скептическое отношение к знаниям.

Глава 13.  Классификация

Газообразные вещества имеют приятный запах, или резкий неприятный запах, или не имеют запаха.  Тот или иной запах, воспринимаемый органом чувств,  является характерным признаком конкретного газа, то есть признаком, делающим один конкретный газ обособленным от другого конкретного газа. Несколько газов, имеющие похожий запах, можно объединить в один вид. Отбросив свойства, заключающихся в запахах, и некоторые другие свойства, можно мысленно создать обобщенное понятие (род) «газообразные вещества», имеющее широкий объем и объединяющий  все газы.  Объединяющее родовое понятие будет описывать отдельные малочисленные конкретные свойства газов, являющимися существенными,  но родовое понятие не будет включать в себя длинный список несущественных свойств, присущий каждому газу и каждому виду газов. Родовое понятие будет менее конкретным, чем видовое понятие, и еще менее конкретным, чем конкретный газ. 

Человек при помощи глаз наблюдает за твердыми вещами, находящихся в воде, и обнаруживает их способность плавать на поверхности воды или погружаться в воду. На основе показаний органов чувств человек разделяет известные ему виды твердых вещей  на два рода — плавающих и тонущих.  Свойство плавать на поверхности воды отделяет один вид твердых вещей от другого вида, которому свойственно тонуть  в воде. Мысленно исключая свойство плавать и тонуть, и другие свойства,  можно создать род «твердые вещи», и в этот род включаются  все твердые вещи, независимо от их видовых свойств плавать или тонуть в воде. 

Разделение между твердыми и газообразными веществами не вносится человеком в природу, а навязаны человеку самой природой.

Жидкости бывают легковоспламеняющимися, трудно-воспламеняющимися, негорючими. После объединения конкретных жидкостей в виды «легковоспламеняющихся», «трудновоспламеняющихся», «негорючих» (после объединения объектов нижележащего уровня в элементы вышележащего уровня обобщения, на основании наличия сходных признаков у нижележащих объектов),  осуществляется  дальнейшее обобщение, и указанные виды  объединяются в род «жидкости».  При мысленном создании рода, человек не принимает во внимание видовые  признаки легкой воспламеняемости или невозможности горения. 

Индивидуальные, конкретные предметы, существующие объективно и обладающие множеством свойств, в процессе объединения в виды, роды, классы, превращаются в элементы, обладающими лишь свойствами, необходимыми для осуществления объединения.  Элементы тождественны друг другу, каждый элемент может быть представителем любого другого элемента.

Чем меньше признаков мысленно выдвигается на передний план, тем шире группа вещей, объединенных понятием.  Движение от многообразия к обобщающему единству завершается созданием наиболее широкой группы понятий — «материи», и это квалифицирующее понятие включает  в себя (посредством исключения отделяющих свойств)  классифицирующие роды  твердых веществ, жидкостей, газов, плазмы.  Конкретных вещей много, видов мало, родов и классов еще меньше.  Путь к всеобобщающему классу «материя» начинается с деятельности органов чувств, обнаруживающих различные запахи, плавание на воде вещей, воспламеняемость, и многие другие свойства. 

В.И.Ленин:  «Английский махист Пирсон, бешено воюющий с материализмом, говорит: «С научной точки зрения не может быть возражения против того, чтобы классифицировать известные более или менее постоянные группы чувственных восприятий, объединяя их вместе и называя материей»…  Здесь нет фигового листочка «элементов», и идеалист прямо протягивает руку агностику»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.148).  

С помощью органов чувств человек исследует свойства вещей, посредством мысленного исключения отличающихся свойств,  создает виды вещей, роды, классы, и, работая субъективным мышлением, приходит к пониманию наивысшего класса, к которому применяется название  «материя».  Мыслительный класс понятий «материя» не существует, когда мыслящего человека еще нет или уже нет. Поэтому мыслительный класс в своем существовании зависит от мышления. 

Карл Пирсон показал, как от чувственных восприятий люди доходят до понимания наивысшего класса «материя»,  как мыслительный класс становится зависимым от  мыслительной деятельности, и за это Ленин назвал Пирсона борцом против материалистического мировоззрения, согласно которому материя не зависит от мыслительной деятельности. Мнение Беркли и Пирсона о неспособности мыслительного класса воздействовать на органы чувств и вызывать ощущения, было опровергнуто Лениным указанием на то, что наука точно и неопровержимо установила способность материи воздействовать на органы чувств и вызывать ощущения.

Рихард Авенариус исследовал человеческие высказывания о внешнем или внутреннем мире, имея ввиду, что высказывания находятся в зависимости от понимания человеком внутреннего или внешнего мира. Высказывания об окружающем мире зависят от ощущений, мышления и иных объективных и субъективных факторов.  Карл Пирсон согласился с Рихардом Авенириусом в вопросе о зависимости от психического ощущения и психического мышления человеческих высказываний относительно физической материи, и это означает, что  Пирсон, вслед за Авенариусом, «отрицает бытие физического, независимого от психики»(В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.148).

9 февраля 1953 года ученый совет физического института Академии Наук СССР вынес и утвердил решение «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама». В частности, в решении сказано следующее: «Разбирая вопрос об установлении единиц длины (эталонов) в системах, двигающихся друг относительно друга, Л. И. Мандельштам сводит эту проблему к установлению ≪единого языка≫, и говорит: ≪Мы должны подобрать такой язык, чтобы эталон, измеренный из одной и из  другой  системы,  был одинаков≫ (стр. 223) или ≪Принцип относительности утверждает или предполагает большее — что я могу  выбрать язык, на котором явления в другой системе описывались бы так же, как и в первой≫(стр. 212). Такого рода высказывания, в которых установление объективных свойств явлений сводится к ≪выбору языка≫,  показывают ошибочные философские взгляды Л. И. Мандельштама на сущность и роль физики, так как  законы природы не зависят от тех или иных соглашений между учёными».

Л.И.Мандельштам говорил о том, что исследователи с помощью своего ума разрабатывают теоретические определения и математические формулы, приспосабливающиеся к природным явлениям. Исследователи совершают выбор между несколькими надуманными определениями и математическими формулами, чтобы подобрать (подобно подбору отмычки к замку) наиболее приспособленные к природным явлениям, чтобы удовлетворить свое желание на обладание определениями и формулами, адекватно описывающими природные явления. Теоретические определения и математические формулы подвергаются приспособлению к объективному миру посредством измышления произвольных определений и формул, и выбора среди них наиболее адекватных.  Философы-материалисты образца 1953 года нашли недостатки  в высказываниях Мандельштама, состоящие в том, что зависимость определений и формул от желаемого выбора исследователя может привести к ошибочному мнению о зависимости законов природы от желаний исследователя.  Точка зрения Мандельштама о том, что познание законов природы осуществляется в условиях подбора определений и математических формул посредством выбора среди нескольких определений и формул, оказалась противоречащей материалистической философии, согласно которой существование природы и природных законов не зависит от выбора среди нескольких определений и математических формул.

Решение «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама» ученого совета физического института Академии Наук СССР имеет некоторое сходство с мнением В.И.Ленина относительно философских взглядов К.Пирсона. Карл Пирсон утверждал, что мысль движется от показаний органов чувств к пониманию наивысшего класса «материя», что ПОЗНАНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА находится в зависимости от мыслительной деятельности.  Ленин не согласился с точкой зрения Пирсона, так как из этой точки зрения вытекает вывод, противоречащий материализму, а именно, вывод о том, что СУЩЕСТВОВАНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА находится в зависимости от мыслительной деятельности.

Изречение «природные явления зависят от исследований, которым подвергаются природные явления» является идеалистическим и субъективистическим изречением.   Изречение «содержание учебников по естествознанию зависит от исследований, которым подвергалась природа перед созданием учебников» является преддверием идеалистического изречения. Чтобы не произошло соскальзывание естествоиспытателей в сторону идеализма, необходимо подвергать резкой критике и первое изречение, и второе изречение.

Человеческое познание окружающего мира должно быть таково, чтобы не возникло подозрение в зависимости окружающего мира от познавательных способностей человека.  Будет лучше, когда познавательные способности не применяются.

Взаимоотношение психического и материального оказывается перевернутым, как в камере-обскуре, когда материальное выставляется как подчиненное психическому, — так писал  Маркс в книге «Нищета философии».

Пирсон выразился в том смысле, что наивысший класс «материя» в своем существовании как класс внутри классификации, зависит от человеческой психики. Ленин пришел к выводу, что материальное Пирсон выставил как подчиненное психическому, и этим  Пирсон противопоставил себя Марксу.

На страницах 325-330 книги «Материализм и эмпириокритицизм» написано о том, что реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки, и реакционные поползновения состоят в следующем.  Чрезмерное абстрагирование приводит к тому, что пошатнулось доверие к абстрактным научным постулатам.   Имеет место кажущееся удаление теорий от объективных фактов, что приводит к квалификации теорий как произвольных;    категории естествознания ученые сводят к простым рабочим гипотезам, которых нельзя считать достоверными.  Распространяется сомнение в существовании такой реальности, какая изображается теориями. 

В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс не согласился с реалистичностью, приписываемой математическому понятию — корень из минус единицы.  Это понятие признано Энгельсом произвольным, недостойным доверия, условным символом, далеким от объективных фактов.  Энгельс рассматривал корень из минус единицы как абстракцию без реальности, как общее представление, которому не соответствует ничего в материальном мире.  Реальность не такова, как она изображается математическим понятием «квадратный корень из минус единицы». Получается, что Энгельс был захвачен реакционными поползновениями, и высказывал реакционные фразы.

«Кризис современной физики состоит в отступлении ее от прямого, решительного и бесповоротного признания объективной ценности ее теорий»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.324).   Энгельс отказался признать объективную ценность математической теории, указывающей на реалистичность квадратного корня из минус единицы, и тем самым Энгельс положил начало кризису в науке.

(В  22-й главе «Субъективный аспект кризиса в науке» продолжаются рассуждения о роли Фридриха Энгельса в развязывании кризиса в науке.)

В книге «Святое семейство» Карл Маркс и Фридрих Энгельс высказали убежденность в том, что в природе нет материального объекта, точно соответствующего  классу понятий «плод вообще». (Мнение К.Маркса и Ф.Энгельса о «плоде вообще» излагается в следующей 14-й главе «Потопление фактов в море измышлений».) В книге «Диалектика природы» Энгельс не согласился с наличием в природе материальных объектов, соответствующих классу понятий «квадратный корень из минус единицы».  В книге «Философские тетради» В.И.Ленин рассмотрел вопрос о реальности того, что изображается в классификации:  «Идеализм первобытный: общее (понятие) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым»(с.229).  Такое отношение к классам внутри классификации, соединялось с признанием приверженности к материализму Маркса, Энгельса, Ленина.

Точно также относился к классам внутри классификации Кант — он отрицал существование в природе материальных объектов, точно соответствующих классу понятий «пространство вообще». Однако,  Кант считается противником материализма. Налицо двойные стандарты: Маркс, Энгельс, Ленин, Кант одинаково признавали нереалистичными классы в классификации, но за такое действие Кант считается противником материалистического мировоззрения, а Маркс, Энгельс, Ленин считаются проводниками материалистического мировоззрения.  Канту запрещено делать то, что позволительно делать Марксу, Энгельсу, Ленину.

Людвиг Фейербах в диссертации «Об едином, универсальном, бесконечном разуме» писал, что любой человек обладает носом. «Но нос, как таковой, не существует; это — абстракция. Существуют лишь многие разнообразные носы...»

По мнению Фейербаха, нос – это символ, обозначение не существующего в реальности. Ленин многократно утверждал, что когда что-то именуется символом, то использование такого наименования свидетельствует об идеалистическом мировоззрении.

Иногда люди говорят: «Произошло отравление в связи с употреблением плодово-ягодного вина».  С философской точки зрения, эта фраза абсурдна, поскольку в природе нет плодов и ягод, но есть конкретные кусты земляники, клубники, арбузов, дыни,  деревья груши, яблони, и др.   Из того, что у людей есть представление о плодах и ягодах, не следует, что вне людей имеются объективные плоды и ягоды.  Представление о плодах и ягодах не являются образом реальных плодов и ягод, потому что в природе нет плодов и ягод. Не все человеческие представления являются образами объективной реальности;  описание существующего предмета включает в себя то, что не существует.  Такой точки зрения придерживался Джордж Беркли. Когда Маркс и Энгельс заявили об отсутствии в природе «плода вообще», то Маркс и Энгельс согласились с точкой зрения Беркли о символичности классов.  В природе отсутствует некоторое из того, что присутствует в человеческих представлениях.

В.И.Ленин: «Мах спорит против Канта, отстаивая происхождение понятия пространства из опыта… Если понятие пространства берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория Маха остается идеалистической»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185).

Маркс и Энгельс утверждали, что «плод вообще», «квадратный корень из минус единицы» не реалистичны, хотя эти классы понятий создавались на основании показаний органов чувств, т.е. на основании опыта.  Судя по словам Ленина, основоположники марксизма придерживались идеалистической теории познания, т.к. классы внутри классификации не считались отражением объективной реальности (классы внутри классификации не рассказывают о конкретных предметах, из которых состоит объективная реальность).

«Пирсон из себя выходит, воюя против понятия материи, как чего-то существующего…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.90).

На странице 250 Ленин цитирует высказывание Клейнпетера: «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т. д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».  

Классы понятий «плод вообще», «квадратный корень из минус единицы» считались Марксом и Энгельсом символическим продуктом мышления, абстракциями без реальности. Маркс и Энгельс воевали против понятий «плод вообще», «квадратный корень из минус единицы» как существующего в окружающей действительности. Точка зрения Маркса и Энгельса имела сходство с точкой зрения Маха и Пирсона. По мнению Ленина, идеалисты и материалисты различаются отношением к классам внутри классификации — идеалисты считают классы не изображением объективной реальности, а материалисты считают классы изображением объективной реальности.  Половина всех цитат, приводимых в книге «Материализм и эмпириокритицизм» и квалифицированных Лениным как проявление борьбы против материализма, касались номиналистического вопроса об отсутствии в природе того, что есть в классификации.

Эрнст Мах учил, что понятие о массе, понятие о силе, понятие о сохранении энергии, множество других понятий, начинаются с ощущений и проходят через процесс обобщения и создания видов, родов, классов.  Понятие о массе есть обобщенный мысленный символ ощущений (другими словами, истолкование ощущений приводит к понятию о массе). Понятие о силе есть обобщенный мысленный символ ощущений. Понятие о вещественном материальном теле есть обобщенный мысленный символ ощущений. Мах в конце девятнадцатого века не догадывался о том, что Ленин в 1908-1909 годах напишет книгу «Материализм и эмпириокритицизм», и поэтому Мах допустил оплошность — вместо словосочетания «понятие о массе» он неосторожно использовал слово «масса», вместо «понятие о силе» — «сила». У  Маха получилось, что масса, сила, тело есть обобщенный мысленный символ ощущений. Любопытно отменить, что на странице 48 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитату из сочинения Маха, в которой Мах не допустил оплошность: «…комплексов, которые обыкновенно называются телами…» В этой фразе Маха отсутствует отождествление ощущений и тел; ощущения подвергаются истолкованию и обобщению, и получившееся абстрактное символическое обобщение получает абстрактное имя «внешнее тело»; в данном случае Мах приравнял то, что Ленин считал нематериальным, к тому, что Ленин также считал нематериальным; приравнивание нематериального к нематериальному не является идеализмом.  Ленин обнаружил высказывание Маха «тела суть мысленные символы для комплекса ощущений»(с.249),  и сделал компрометирующий Маха вывод о том, что тела находятся там же, где находятся мысленные обобщения, т.е. в мозгу.  Ленин сделал еще один вывод: поскольку Мах подразумевает нахождение тел внутри головного мозга, то мировоззрение Эрнста Маха заключается в отрицании пребывания тел вне мозга. Мах допустил оплошность, и эта оплошность была использована Лениным для компрометации Маха и приписывания ему мнения о несуществовании тел вне мозга. 

Подобная неприятность произошла и с Богдановым. А.А.Богданов сделал промашку и написал «энергия — это понятие». Ленин сделал вывод, что понятие находится в головном мозгу, и там же находится энергия (поскольку понятие и энергия одно и то же, согласно фразе «энергия — это понятие»). Вне головного мозга нет понятий, и, поскольку понятие и энергия это одно и тоже, то вне головного мозга нет энергии,  согласно мировоззрению Богданова. Если бы Богданов написал «понятие об энергии» вместо «энергия — это понятие», то тогда у Ленина не было бы повода обвинить Богданова в отрицании существования энергии вне мозга.  От порядка слов зависит, будет ли человек солипсистом.

«То, что мы называем материей, есть  закономерная связь элементов («ощущений»)». Такова цитата из сочинений Маха, приведенная на странице 148 книги «Материализм и эмпириокритицизм».  В этой цитате Мах проявил осторожность, и «комплексы ощущений» приложил не к материи, а к словам, обозначающим материю. Психические слова производны от психических ощущений. Если обобщение психических ощущений приводит к психическим словам,  если психические слова ставятся в зависимость от психических ощущений, если слова находятся там же, где находятся ощущения, то материальное не отождествляется с ощущениями, и нет никакого идеализма. 

«…Мах забывает свою собственную теорию и, начиная говорить о различных вопросах физики, рассуждает попросту, без идеалистических выкрутас, т. е. материалистически. Все «комплексы ощущений» и вся эта берклианская премудрость летят прочь»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.60). 

Что летит прочь? Летит прочь «тела есть комплексы ощущений». Что остается? Остается «слова о телах есть комплексы ощущений».

Мах не забывает свою собственную теорию — слова, которыми обозначаются окружающие предметы, имеют психический характер и эквивалентны психическим мыслям, основанным на психофизиологических комплексах ощущений.

«То, что мы называем миром, есть прежде всего есть продукт деятельности наших органов чувств.  Этот продукт, без сомнения, в большинстве случаев является последним звеном в цепи необходимых зависимостей, другой конец которой находится вне наших органов чувств»(из письма Маха к Вольскому, 1908 год).  «Наблюдение за другими людьми (или животными) приводит к убеждению, что чувственные возбуждения человека находятся в отношении зависимости с возбуждениями других людей (или животных), или иначе, что есть общий для всех физический мир…  Существование внешнего мира находит свое выражение в уравнениях между чувственными элементами, данными людям…  Все содержание нашего сознания слагается исключительно из возбуждений, исходящих из различных частей нашего тела, и эти возбуждения имеют своим источником или другие части тела, или то, что находится вне его»(Мах, «Об отношении физики к психологии», 1908 год). «Достаточно простейших фактов, чтобы принять существование мира, общего для всех других Я, кроме нашего собственного Я, каковые допущения оказываются равно полезными как в области теоретической, так и в области практической»(Мах, «Основные идеи моей естественнонаучной теории познания и отношение к ней моих современников», 1912 год).  «Научный опыт учит, что ощущение представляет собой конечное звено цельной цепи, тянущейся из окружающей среды в центральную нервную систему, и только в исключительных случаях это звено может выступить самостоятельно, без внешнего воздействия, создавая галлюцинации»,  «Представления суть образы фактов, психические последствия которых суть опять-таки образы последствий фактов»(Мах, «Познание и заблуждение», 1905 год).  «Форма представлений  не меняет ничего в фактах действительности»(Мах, «Принцип сохранения работы»).

Половина всех цитат, приводимых в книге «Материализм и эмпириокритицизм» и квалифицированных Лениным как злобно-клеветнические попытки опровержения материализма, касались номиналистического вопроса об отсутствии в природе того, что есть в классификации. Термин «феноменализм» В.И.Ленин приравнял к термину «номинализм», и получился следующий смысл термина «феноменализм» — имеющееся внутри класса в классификации (т.е. описание, имеющееся внутри классификации) не имеется в природе. Фейербах был «феноменалистом», поскольку он отрицал существование носа вообще. 

«Энгельс, разоблачая непоследовательного и путаного материалиста Дюринга, ловит его именно на том, что он толкует об изменении понятия времени (вопрос бесспорный для сколько-нибудь крупных современных философов самых различных философских направлений), увертываясь от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство или время? суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия? Или это только продукты развивающейся, организующейся, гармонизующейся и т. п. человеческой мысли? В этом и только в этом состоит основной гносеологический вопрос, разделяющий действительно коренные философские направления...   Не в том дело, чтобы Энгельс отвергал и необходимость и научное значение исследований об изменении, о развитии наших понятий о времени и пространстве, — а в том, чтобы мы последовательно решали гносеологический вопрос, т. е. вопрос об источнике и значении всякого человеческого знания вообще»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.182). 

По мнению Ленина, последовательное (т.е. не делающее уступки феноменализму) понимание гносеологического вопроса об источнике знания, требует произносить слова о том, что каждое общее понятие имеет объективный источник своего происхождения. Например,  в природе объективно существуют плод вообще, корень квадратный из минус единицы, четвертое или пятое пространственное измерение,  они реально воздействуют на человека, и у человека возникают соответствующие мысли.

Реальны или идеальны пространство и время? Зависит ли исследуемое от субъекта? Для выявления этого нужно проводить экспериментальные исследования. Евгений Дюринг не смог провести соответствующие эксперименты, и поэтому он уклонился от ясного ответа на вопрос. У  Дюринга не было обоснованного ответа на вопрос, и за это Ленин назвал Дюринга половинчатым материалистом. В.И.Ленин имел убеждение, что правильное материалистическое решение гносеологического вопроса возможно без проведения экспериментальных исследований.

«Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»,  «Существуют ли электроны, эфир и так далее вне человеческого сознания, как объективная реальность или нет? На этот вопрос естествоиспытатели так же без колебания должны будут ответить и отвечают постоянно: да»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 194, 276).  

Путем долгого исторического развития вырабатываются из восприятий яблок, груш, орехов, гороха, высоты, длины, глубины, широты, катодных лучей, абстрактные понятия о «плоде вообще», пространстве, электронах, эфире, и другие естественнонаучные абстрактные понятия.  По мнению Ленина, высказываемому без колебаний, в природе, вне человеческого сознания, существуют материальные объекты, для которых абстрактные понятия являются приблизительно точной копией, и это есть материалистическое мировоззрение. По мнению Маркса и Энгельса, вне человеческого сознания нет материального объекта, для которого абстракция «плод вообще» или абстракция «четвертое пространственное измерение» является приблизительно точной копией.

В.И.Ленину нужно было доказать, что он является материалистом и он последовательно решает гносеологические вопросы, и поэтому Ленин дал понять, что каждому человеческому общему понятию соответствует материальный объект вне человека, и понятия внутри головы появляются от воздействия материальных объектов, находящихся вне от головы. Чтобы доказательство принадлежности к материализму стало более убедительным, Ленин подвергает бескомпромиссной критике тех ученых, которые отрицают существование в природе материальных объектов, в точности соответствующих классам внутри классификации.

Если рассмотреть отношение номиналистов к нереалистичности видов, родов, классов внутри классификации, и рассмотреть отношение Николая Коперника к геоцентрической системе Клавдия Птолемея имеет, то обнаружится сходство. Коперник имел феноменалистский или агностический подход, считая геоцентрическую концепцию возникшей не от воздействия со стороны материальных объектов, имеющих такую же форму, которую форму имеет представление Птолемея.

Феноменалистский или агностический подход к классам внутри классификации признает классы абстракциями без реальности, и с позиции такого подхода получается, что «…нет объективной (=ни от человека, ни от человечества не зависящей) реальности, отражаемой  понятиями…»(с.189).  В противоположность этому, материалистический подход признает классы реалистичными, т.е. признает материальное существование объектов, от воздействия которых возникают приблизительно-точные идеи, именуемые видами, родами, классами. Материализм признает объективно-материальные виды, объективно-материальные роды, объективно-материальные классы, объективно-материальные носы.     

Во время написания книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин доказывал свою принадлежность к материалистическому мировоззрению, и поэтому Ленин убеждал в неприемлемости того, что классы внутри классификации  выставляются как исключительно продукт человеческой мысли, как мыслительное образование, которому ничего не соответствует в материальном мире (в природе нет материальных объектов, для которых классы внутри классификации были бы приблизительной копией). Когда В.И.Ленин писал книгу «Философские тетради», то он не ставил перед собой идеологическую цель (доказать свою преданность материализму), и поэтому вышеуказанное было приемлемым для него; он признал, что общее не является существом, отдельным от мысли, и Ленин не признал правильность утверждения «общее (понятие) есть отдельное существо». 

Философские зигзаги Ленина вызывают оторопь. Беркли отрицал материальное существование общего, и в книге «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин вел борьбу против такого идеалистического отношения к общему, вел борьбу в защиту существования материального; но в книге «Философские тетради» выражено согласие с тем, что общее не имеет материального существования.

Фридрих Энгельс: «Сперва создают абстракции, отвлекаясь от их чувственных вещей, а затем желают познать их чувственно, желают видеть время и осязать пространство. Эмпирик до того втягивается в привычное ему эмпирическое познание, что воображает себя все еще находящимся в области чувственного познания даже тогда, когда он оперирует абстракциями» («Диалектика природы»).

Для признания объективно-материального существования необходимы доказательства; одним из доказательств является восприятие органами чувств. «Время вообще», «пространство вообще» и другие психические обобщения не способны воздействовать на органы чувств, и поэтому отсутствует доказательство их объективного существования.  Из отсутствия доказательства эмпирик делает вывод: неконкретное время и неконкретное пространство не являются объективными.

Энгельс непонятно сформулировал свою мысль, и поэтому неясно, кого он критикует: то ли тех, кто заявляет об объективности пространства и времени, то ли тех, кто заявляет о субъективности пространства и времени.

Личинки комаров, бабочек, жуков-древоточцев, муравьи, осы, мухи-пестрокрылки поздней осень вырабатывают внутренними органами глицерин, и  происходит разбавление глицерином жидкости, находящихся внутри организма. Процентное содержание глицерина возрастает приблизительно до 20, и наличие такого количества глицерина снижает температуру кристаллизации внутренней жидкости до 12 градусов мороза. При температуре 11 градусов мороза внутри насекомых не образуются ледяные кристаллы, и тем самым выработка глицерина спасает насекомых от гибели, связанной с разрушением организмов кристаллами льда.

Общим свойством перечисленных насекомых является выработка глицерина перед наступлением заморозков, и наличие глицерина производит материальный эффект, заключающийся в понижении температуры образования ледяных кристаллов. Общее порождает материальный эффект.

Выработка глицерина происходит заблаговременно, при положительной температуре, когда температура еще не вызывает образование кристаллов и не угрожает жизни. Общее возникает до того, как появился первый конкретный кристалл после понижения температуры до 12 градусов мороза.   Общее появляется раньше, в текущем году, чем появляется первый материальный кристалл.

Причина выживаемости большого количества насекомых при морозе — одна и та же (пребывание глицерина внутри организма).  Через факт  наличия глицерина можно создать род насекомых — «насекомые, вырабатывающие глицерин».

В отличие от обобщенного класса «плод вообще», глицерин рассматривается не как класс или род, а конкретная вещь, не утрачивающей своей реалистичности от того, что глицерин обнаруживается в различных живых организмах и является общим для них.  В книге «Философские тетради» В.И.Ленин рассмотрел вопрос о нереальности того, что изображается в классификации:  «Идеализм первобытный: общее (понятие) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым».  Глицерин является общим для некоторых живых организмов, и существует отдельно от личинок комаров, бабочек, жуков-древоточцев, муравьев, ос, мух-пестрокрылок.  Но поскольку глицерин не входит в классификацию живых организмов, то нелепость отсутствует.

Аристотель считал, что все объекты, а соответственно и их свойства, расположены в одном ряду по принципу общности  — самые общие свойства в центре мира, а менее общие по краям, наподобие возрастных колец дерева. Согласно Аристотелю, самые общие свойства являются формирующей причиной для менее общих свойств, и форма менее общих свойств производна от форм более общих свойств.  Находящиеся на периферии мира конкретные (частные) свойства порождены общим (классом, родом, видом).

Точка зрения Аристотеля находит свое обоснование в функционировании глицерина — общий глицерин материально воздействует на свойство конкретных насекомых выживать при низкой температуре, и при этом общий глицерин появляется внутри насекомых ранее, чем появляется первый материальный кристалл.  Тем не менее, точка зрения Аристотеля ошибочна — естествоиспытатели многократно выискивали в природе влияние более общего на менее общее, и такое влияние не обнаруживалось. Менее общее существует независимо от того, что кто-то создает классификацию и вносит в классификацию нечто более общее.   Практика не подтверждает правильность умозаключения Аристотеля о том, что яблоко существует от того, что ранее яблока возник класс «плоды».  Яблоки существовали в то время, когда на Земле не было кого-то, кто мог произносить слова «класс плодов».

Многие причины являются общими образованиями, но лишь изредка общее бывает причиной. Поэтому необходимо считать ошибочным мнение о том, что при любых условиях общее является причиной.

Класс не воспринимаем посредством органов чувств, похож на неощущаемую мысль, и поэтому кажется (с учетом ошибочного мнения о способности общего играть роль причины), что сначала возникла мысль о  классе, а из мысли о классе возникло яблоко.  Если считать вслед за Беркли, что неощущаемое не существует, то тогда класс «плоды» будет считаться не существующим материально, а не существующее не может считаться причиной существования яблока. 

Общее, выявленное в ходе построения видов, родов, классов, не воздействует на человеческие органы чувств, не воздействующее на органы чувств не существует (постигаемое при помощи только психических абстракций не имеет материального существования и является абстрактно-психическим, и об этом после Беркли говорили Кондильяк и Буажире), несуществующее не может воздействовать на конкретное, следовательно, общее не воздействует на конкретное (и конкретное не зависит от общего).  Идеалисты-номиналисты доказывали, что существование конкретных вещей не зависит от психических абстракций.  Странным образом Ленин убеждал читателей своих книг, что мнение о несуществовании того, что не воздействует на органы чувств,  имеет своим логическим  последствием зависимость существования вещей от психических абстракций.

Анти-номиналистом необходимо было скомпрометировать номиналиста Джорджа Беркли, и поэтому анти-номиналисты объявили этого философа отрицающим существование чувственно-воспринимаемых вещей.  Ленин подключился к травле Беркли и номинализма. Мах, будучи номиналистом, высказывал взгляды, близкие к берклианским взглядам (воспоминание о вещах утрачивает чувственное содержание и является чистой абстракцией),  и в связи с этим Ленин обвинил Маха в отрицании существования вещей (вещи и абстракции суть одно и то же, и у них нет чувственного содержания). Ленин защищал материализм, и защита представляла собой компрометацию номинализма.

Неизвестная вещь-в-себе, нуждающаяся в устранения своей неизвестности, воздействует на органы чувств, и создает искаженное представление о себе, считаемое действительным.  У разных людей образуются разные представления, и они считаются действительными, хотя различие указывает на недействительность.  Неизвестная вещь-в-себе более реальна, чем известное, но искаженное представление. Вещь-в-себе неизвестна, так как отличающееся от известного искаженного знания является неизвестным.  Явная глупость — считать, что представления безошибочны, что позади их имеются материальные прообразы, по содержанию идентичные представлениям. Искаженные представления подвергаются классификации, и создаются обобщенные (вид, род, класс, и т.д.) представления.   Виду, роду, классу приписывается свойство быть неискаженными.   Результат классификации  (вид, род, класс, и т.д.) не имеет материального существования. Умопостигаемая материальная вещь-в-себе и умопостигаемые вид, род, класс имеют некоторое сходство между собой, а именно, их постижение связано с размышлениями, и сходство провоцирует ложные мысли о том, что вид, род, класс имеют материальный характер и порождают материально-конкретное.

При построении классификации наблюдается обратное отношение объема и содержания — вид охватывает относительно небольшое количество конкретных вещей, и при этом вид имеет в себе большое количество свойств, характеризующих объединяемые вещи (другими словами, вид имеет в себе незначительное количество отличительных свойств). При переходе к роду, происходит расширение объединяемых конкретных вещей, и это обусловлено уменьшением (через отбрасывание) количества свойств, объединяющих вещи.  По мере усиления обобщения выявляется обеднение знания по содержанию конкретных свойств.

Такая закономерность, имеющая место при философско-логическом осмыслении знания, противоречит интересам ученых, работающих в естественных науках, так как подразумевается противоположная цель — исследователь должен добиваться как можно более высокой степени обобщения без потери конкретности и детализации.  Более того, в естественных науках наблюдается увеличение количества свойств в процессе обобщения (Д.И.Менделеев при помощи обобщения определил свойства еще неизвестных химических элементов, и тем самым качественно расширил знание; Д.Чедвик при помощи обобщения выявил два  ранее неизвестных свойства бериллия:  свойство бериллия превращаться в углерод, и свойство бериллия в процессе превращения в углерод испускать нейтроны).

Познавательные способности переводят конкретное в абстрактно-обобщенное.  Мышление делает обобщение более богатым, чем конкретно-эмпирическое, обобщение становятся  глубже, вернее, полнее. В обобщенной абстракции восстанавливается все богатство конкретного. Но глубина, верность, полнота обнаруживаются только после практической проверки. До практической проверки неизвестно, стала ли абстракции глубже или мельче, имеется ли мнимое в абстракции.  Вопрос о том, обладает ли обобщение глубиной или ложностью, —  вовсе не вопрос теории, а практический вопрос ©.

В ходе химической реакции происходит выпадение осадка, изменение цвета реагирующих веществ и их температуры, вещества становятся более плотными или более рыхлыми.  Указанные процессы Георг Штель рассматривал как следствие воздействия того, что именовалось флогистоном.  Флогистону приписывалось свойство быть причиной уплотнения веществ и других химических явлений. Когда Штель составлял в своем уме представление о флогистоне, то происходило ли выискивание общего между конкретными наблюдаемыми явлениями — выпадением осадка, изменением цвета реагирующих веществ и их температуры,  уплотнением и разрыхлением веществ? Нет, общее не выискивалось.  Причины настолько сильно отличаются от следствий, что никакое мысленное манипулирование со следствиями не может подсказать причину.

На страницах 325-330 книги «Материализм и эмпириокритицизм» написано о том, что реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки, и реакционные поползновения состоят в следующем.  Чрезмерное абстрагирование приводит к тому, что пошатнулось доверие к абстрактным научным постулатам.   Имеет место кажущееся удаление теорий от объективных фактов, что приводит к квалификации теорий как произвольных;  категории естествознания ученые сводят к простым рабочим гипотезам, которых нельзя считать достоверными.  Распространяется сомнение в существовании такой реальности, какая изображается теориями. 

Слова о том, что чрезмерное абстрагирование имеет следствием расшатывание доверия к научным постулатам, имеющим абстрактный характер, вероятнее всего, подразумевают формулы Максвелла. В 1868 году Джеймс Максвелл опубликовал книгу с несколько десятками формулами, связывающие между собой свойства магнитных сил, свойства электрических сил, свойства оптических процессов. На протяжении двадцати лет формулы Максвелла не подвергались практической проверке, и в этот промежуток времени многие ученые не доверяли чрезмерно абстрактным формулам Максвелла, и это недоверие вылилось на страницы многих книг и статей в научных журналах. Ленину было известно о недоверии, и также было известно о подтверждении формул Максвелла в 1888 году.  Ленин с легкостью сделал вывод, что недоверие (в период до практического подтверждения абстрактных формул) было необоснованным (недоверие не обосновано, потому что недоверчивое отношение к абстракциям противоречит правильному пониманию соотношения абсолютной истины, относительной истины, объективной истины).   Ленин не сдавал экзамен по формулам Максвелла, и у Ленина не появлялось чувство непонимания этих формул, чувство отдаленности формул Максвелла от реальных фактов.  Ленин не знал формул более сложных, чем формулы Ньютона, не испытывал чувство непонимания по отношению к этим простым формулам, и поэтому выраженное в научных статьях и книгах чувство сомнения, вызванное непониманием тех или иных формул, тех или иных абстрактных научных принципов, было квалифицированно Лениным как злоумышленное умаление науки в угоду поповщине.  Чтобы защитить науку, Ленин подверг резкой критике сомневающихся в реалистичности чрезмерно абстрактных формул и принципов, отдаленных от наблюдаемых фактов, не проверенных фактами. 

Формулы Ньютона тесно связаны с объективной реальностью и поэтому реалистичны. Формулы Максвелла чрезвычайно слабо связаны с объективной реальностью и поэтому формулы выглядят нереалистично (символично). Каждый человек способен, в случае возникновения сомнений, проверить правильность формул Ньютона, но проверить формулы Максвелла могут только избранные, приравненные к Нобелевским лауреатам. Герц проверил формулы Максвелла, и за это получил Нобелевскую премию.

Глава 14. Потопление фактов в море измышлений

В ходе развития химических реакций от начальных условий к завершающим условиям наблюдаются объективные эффекты: выпадение осадка, выделение газообразных веществ, изменение цвета, нагревание или охлаждение веществ, изменение их плотности и прочности. Когда абстрактно-мыслящий химик, Георг Штель, из действительного выпадения осадка или выделения газа образует общее представление «флогистон», когда химик идет дальше и воображает, что мое, выведенное из действительных выпадения осадка и выделения газа, невидимое абстрактное представление «флогистон» есть вне меня существующая сущность, мало того — истинная сущность (причина) выпадения осадка и т.п., то этим  «флогистон» объявляется «субстанцией» выпадения осадка, выделения газа, изменения цвета, температуры, прочности реагирующих веществ.  Абстрактно-мыслящий химик говорит, что превращение малопрочной медной или железной руды в высокопрочный металл  имеет значение для человечества, но еще большее значение приобретает исследование «флогистона», что приведет к разработке новых, более эффективных способов выплавки металлов, что через исследование «флогистона» человечество сможет научиться выплавлять из руды металлы, которые сейчас невозможно выплавить.  Сущностное (причинное) в выпадении осадка, выделении газа, упрочнении веществ и т.п. —  обобщенная из них и подсунутая под них сущность, сущность в моем представлении, «флогистон».  Значение наблюдаемых выпадения осадка, выделения газа, изменение цвета, температуры, плотности, прочности,  заключается теперь уже не в их естественных свойствах, а в их спекулятивных (чрезмерно абстрактных) свойствах, отводящему каждому из них определенное место в жизненном процессе «флогистона». Главный интерес абстрактно-мыслящего химика заключается в том, чтобы вывести из предполагаемых свойств предполагаемого «флогистона» существование реальных выпадения осадка, выделения газа, изменение цвета и температуры реагирующих веществ, и с таинственным видом сказать, что существуют выпадение осадка, упрочнение и т.п. Но они представляют собой моменты жизни «субстанции», созданной рассудком таким образом, что созданное рассудком не опирается на реальные свойства «субстанции», ибо реальные свойства неизвестны. Хорошо известное (изменение прозрачности, цвета, температуры, плотности, прочности) абстрактно-мыслящий химик истолковывает как результат жизни «флогистона», о котором известно очень мало. Обыкновенный человек не предполагает, что он сказал что-то особенное, когда говорит: при протекании химической реакции что-то выпало в осадок, у ящерицы произошла регенерация оторванного хвоста.  Абстрактно-мыслящий спекулятивный химик или физиолог, выразив подобные реальные явления в спекулятивных (чрезмерно абстрактных) терминах, сказал нечто необыкновенное. Он совершил чудо: из рассудочной сущности «флогистон» (сущность рассудочна, поскольку создана рассудком, поскольку попытки обнаружить у «флогистона» реальные свойства оказались неудачными) он вывел явления природы, а именно, из деятельности «флогистона» выводятся выпадение осадка, выделения газа, изменение цвета и температуры реагирующих веществ, изменение их плотности и прочности.   Из деятельности энтелехии выводятся регенерация хвоста у ящерицы или клешни у рака.  Изменение прочности и регенерация хвоста – это видоизмененные, символические флогистон и энтелехия.  Силой своего ума абстрактно-мыслящий химик или физиолог внедряет в природу флогистон или энтелехию, и полагает реалистичным свойство флогистона или энтелехии творить осадок, газы, изменение цвета, температуры, плотности, прочности реагирующих веществ, регенерацию хвоста или клешни.  Он мысленно приписал природе наличие в ней вещества (что приблизительно соответствует формуле Канта «человек дает природе законы»), и этому веществу присвоил наименование «флогистон», «энтелехия». Он при помощи «флогистона», «энтелехии», которые представляется ему вне его находящимся (т.е. находящимся в природе), объясняет изменение прозрачности, цвета, температуры, плотности, прочности, регенерацию хвоста. И всякий раз, когда тот или иной абстрактно-мыслящий естествоиспытатель заявляет о существовании тех или иных предметов и явлений (направленность стрелки компаса на созвездие Малая Медведица, приливы и отливы, прерывистость возрастания температуры при нагревании льда, вылет энергетических потоков из бериллия при бомбардировке альфа-частицами, прямолинейного отражения узкого светового луча от неровной отражающей поверхности, и т.п.), он создает абстракции (сложение и вычитание орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли, теплород, гамма-излучение, др.), ошибочно считаемые реалистичными (содержание абстракций  ошибочно считается существующим в природе, вне абстрактно-мыслящего естествоиспытателя, и посредством  содержания абстракций абстрактно-мыслящий естествоиспытатель объясняет существование материальных предметов и явлений). 

Готфрид  Лейбниц: «Ни одно явление не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе»(«Монадология»). 

В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 

По мнению Маркса, попытки выискивать в мышлении то, что можно использовать для обоснования существования вещей (т.е. использовать в целях, обозначенных Лейбницем), являются бесполезными и бесплодными попытками.

Карл Маркс придерживался принципа «постигаемое посредством психических абстракций является абстрактно-психическим, и ему нельзя приписывать свойство быть причиной материальных эффектов».  Исходя из этого, Маркс утверждал, что попытка постигнуть субстанции с помощью психических абстракций обязательно потерпят неудачу, и в результате останутся субъективистические, абстрактно-психические выдумки, в глубине которых будут захоронены реальные факты. Применение абстракций к реальным фактам  не принесет пользы, субстанция реальных фактов не будет обнаружена.

Александр Александрович Богданов согласился с точкой зрения Карла Маркса. С мнением Богданова можно ознакомится по книге «Материализм и эмпириокритицизм», в которой В.И.Ленин сообщил, что Богданов «возражает реакционным философам, говоря, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле «только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта».»(с.153).  Можно понимать так, что выход за пределы опыта (т.е. переход от познанного с помощью ощущений к неподтверждаемому ощущениями) приводит к формированию произвольных, неадекватных образов.  Неадекватные образы не нужны науке, т.к. в состав науки должны входить только адекватные образы.

Точка зрения Маркса и Богданова является аргументированной, и аргументы заключаются в попытках Штеля использовать несуществующий флогистон для объяснения изменения плотности и прочности веществ, участвующих в химической реакции.  У выпадения осадка должна быть какая-то причина, у выделения газа должна быть какая-то причина, у изменения цвета должна быть какая-то причина, у упрочнения должна быть какая-то причина, и Штель нафантазировал причину, назвав ее «флогистоном».  По заявлению Штеля, абстрактный флогистон проявляет себя то как выпадение осадка, то как выделение газов, то как изменение цвета, то как упрочнение веществ. Выпадение осадка Штель через флогистон связывал с изменением температуры, а изменение цвета связывал через флогистон с упрочнением веществ.

Кроме аргумента, связанного с деятельностью Штеля, Богданов имел в своем распоряжении еще два аргумента, один из которых связан с деятельностью Дриша. О пустопорожней энтелехии, изобретенной Гансом Дришем, рассказывается в десятой главе «Фантазии».  Второй аргумент — Менделеев потопил мир реальности в мире логических категорий, когда размышлял о ньютонии и коронии.

На странице 250 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин цитирует высказывание Клейнпетера: «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т. д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».  

Сказанное Клейнпетером имеет значительное сходство со сказанным Марксом и Богдановым, и со случившимся с Штелем и Менделеевым — выходя за пределы размышлений, тесно связанных с опытом (размышлений, находящихся на коротком поводке), естествоиспытатели и их мысли попадают в область неподтвержденного опытом, и размышления становятся произвольными абстракциями, реальные факты оказываются потопленными в глубинах абстракций (можно выразиться иначе, — реальные факты без следа растворяются в пустых абстракциях, и после этого пустые абстракции остаются пустыми); естествоиспытатели пользуются понятиями, являющимися продуктами фантазии, содержание которых не соответствует содержанию природных явлений. 

Нечто подобное говорил Этьен Кондильяк; сказанное Кондильяком Карл Маркс повторил в работе «Святое семейство», когда делился своими мыслями по поводу «абстрактной сущности, созданной спекулятивным рассудком», по поводу недействительной рассудочной сущности, якобы имеющей способность производить действительные предметы природы. По поводу того, что спекулятивный философ берет общеизвестные, наблюдаемые в действительности свойства вещей, и с применением абстрактных логических формул мысленно создает мыслительные причины (т.е. субстанции), давая им названия действительных причин, наделяя их способностью вызывать возникновение общеизвестных, наблюдаемых в действительности свойств.

Георг Штель не достиг поставленной им цели, не обнаружил на практике домысленную им субстанцию, вызывающую изменение прочности веществ, и Карл Маркс  с Александром Александровичем Богдановым сделали вывод:  не надо было умножать сущности и субстанции, не надо было умственно размышлять над неизвестными субстанциями и пытаться умственными усилиями найти неизвестную субстанцию.  Не надо было Штелю напрягать свой ум для выискивания субстанции, надо было дождаться того момента времени, когда субстанция  продемонстрирует сама себя. Вон, Джозеф Пристли терпеливо дожидался момента времени, когда субстанция покажет себя во всей красе.

«Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т. д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».  

Сказанное Клейнпетером стало примером для Богданова, и Богданов охарактеризовал научную деятельность Оствальда словами, имеющими значительное сходство со сказанным Клейнпетером (см. третью главу «Как Богданов использовал слово  "символ"»).

При внимательном изучении книги «Материализм и эмпириокритицизм» становится понятным, что 90% аргументации, приводимой в книге, направлены на опровержение точки зрения, согласно которой понятия являются продуктом фантазии. При внимательном изучении книг «Святое семейство», «Нищета философии», «Диалектика природы» становится понятным, что абстрактно мыслящие (т.е. спекулятивные) естествоиспытатели создают понятия, являющимися продуктами фантазии, и не являющимися изображением реальности, существующей вне мышления.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что написанное Клейнпетером и Махом имеет значительное сходство с написанным Марксом и Энгельсом.

Штель искал то, что не похоже ни на выпадение осадка, ни на выделение газов, ни на изменение температуры, цвета, прочности. Штель искал то, что неизвестно из деятельности органов чувств, что выходит за границу опыта. Георгу Штелю было известно, что Уильям Гильберт и Исаак Ньютон вышли за границу опыта, и обосновывали существование не воспринимаемого органами чувств, — существование магнитных линий и пропорциональности гравитационного притяжения квадрату расстояния.  Штель брал пример с Гильберта и Ньютона, и пытался выйти за границу твердо установленных фактов.

Понятия, указывающие на связь между причиной и следствием,  подразделяются на самостоятельные и несамостоятельные понятия. Несамостоятельные понятия характеризуются тем, что имеется диалектическая связь между содержанием материального объекта и содержанием понятия. Георг Штель обнаружил выпадение осадка, выделение газов, изменение цвета, температуры, плотности, прочности, и эти материальные явления могли быть указаны Штелем как вызывающие отражения, констатируя, что материальные явления воздействуют на человека как причина, и у человека возникает понятие о выпадении осадка, выделении газа и т.п. как следствие. Причина хорошо известна, и также следствие хорошо известно.  Научное исследование заключается в безошибочном указании причины и следствия. У  Штеля имелась возможность провести удачное научное исследование, указав на перечисленные причину и следствие.  Штель мог бы сказать, что материальные явления имеют субстанциональный характер, — в том смысле, что выпадение осадка, выделение газов и т.п. существует независимо от того, что у людей появляется или не появляется понятие о выпадении осадка и т.п.  Георг Штель мог создать понятие, не  содержащее в себе того, что может быть понято как не существующее.

Самостоятельные понятия характеризуются тем, что они разрывают диалектическую связь между материальным объектом и понятием (чувственная информация удаляется, и заменяется фантазией). Штелю были известны (поскольку осуществлено детальное и широкоохватное исследование) материальные объекты (выделение газов, изменение цвета, прозрачности, температуры, прочности), но Штель отставил в сторону эти материальные объекты и создал понятие, имеющее весьма и весьма малое сходство с указанными материальными объектами — понятие о флогистоне. Штель оторвал от материальных объектов свойство субстанциональности и приклеил это свойство к флогистону, и рассматривал флогистон как существующий независимо от того, имеется или не имеется выпадение осадка или выделение газа, происходит или не происходит изменение цвета, температуры, прочности.

Если применить аналогию из современности, самостоятельное понятие избавляется (подобно тому, как космическая ракета отбрасывает первую ступень) от  материального (т.е. ощущаемого) объекта.

Штель в качестве следствия взял хорошо известное, а в качестве причины взял неизвестное (и к тому же неощущаемое на момент времени, когда была взята причина).  Абстрактно-мыслящий естествоиспытатель создает общее понятие, кардинально отличающееся от исходного материального объекта и изображающего иной предмет, и иной мысленно представляемый объект наделяется способностью творить исходный материальный объект.

Штель пренебрежительно относился к требованию — понятие не должно содержать в себе того, что может быть расценено как не существующее (например, в связи с отсутствием воздействия на органы чувств, в момент конструирования понятия).

Общее существует независимо от конкретного и творит конкретное, хотя общее познается как производное и зависимое от конкретного.

Коперник избавился от ощущения неподвижности Земли, и внедрил в мыслительное представление то, существование чего не подтверждается показаниями органов чувств — движение Земли по кольцеобразной  траектории.  Такое движение Земли Коперник рассматривал как субстанцию, существующую независимо от того, что органы чувств показывают неподвижность Земли.  Коперник пренебрежительно относился к требованию — понятие не должно содержать в себе того, что может быть расценено как не существующее (например, в связи с противоречием показаниям органов чувств).

Штель и Коперник выбрали «окольный» (Энгельс),  «обходной» (Ленин) путь (т.е. кантианский путь выведения свойств флогистона из проявлений флогистона, выведения свойства Земли двигаться по кольцеобразной траектории из проявления  движения, заключающегося в неподвижности Земли), вместо того чтобы идти прямым путем — свойства флогистона и Земли выводить из ощущаемого флогистона и ощущаемого движения.  С незапамятных времен люди выводили свойства олова, свинца, золота из реальных самородков олова, свинца, золота,  а не из проявлений олова, свинца, золота,  и таким же образом Штель должен был выводить свойства флогистона. Мысль основывается на материальном и объективном.  Перед тем, как изменение плотности и прочности реагирующих веществ обосновать свойствами флогистона, Штель должен был исследовать флогистон и из флогистона вывести свойство флогистона изменять плотность и прочность.  Тогда все было бы правильным — на основе чувственно-воспринимаемого флогистона конструируется абстракция о свойствах флогистона, и содержанием абстракции становиться чувственно-воспринимаемое. Абстракция пребывает в диалектическом единстве с материальным и ощущаемым. В качестве объяснения используется указание на чувственно-воспринимаемое. Штель мог бы провести исследование так, чтобы угодить Гольбаху, Буажире, Марксу, Энгельсу, Ленину и множеству других материалистов.  (В следующей главе рассказывается, как Лотар Мейер не поддался на провокацию любителя метафизики Георга Штеля и не разорвал диалектическую связь между материальным объектом и понятием, и этим Мейер угодил материалистам. В  28-й главе «Ленин против Струве» рассказывается, как Петр  Струве с изрядной долей сомнения относился к попыткам разорвать диалектическую связь между материальным объектом и понятием, и тем самым Струве показал свою близость к философским воззрениям Маркса и Энгельса).

Если имеется самостоятельное понятие, то содержание самостоятельного понятия используется для ответа на вопрос: почему происходит преобразование материальных предметов. Флогистон принимает участие в химических реакциях, входя внутрь  малопрочной медной или железной руды, и руда превращается в высокопрочные  металлы. Если имеется несамостоятельное понятие, то затруднительно использовать его для объяснения преобразования материальных предметов. Железо и медь приобретают высокую прочность в завершении химической реакции, потому что химическая реакция началась с процесса упрочнения железной и медной руды.

Когда боишься создавать самостоятельное понятие, или когда не хватает сил создавать самостоятельное понятие, то тогда необходимо сослаться на философские авторитеты, запрещающие создавать самостоятельные понятия (а еще лучше — сам становись философским авторитетом и запрещай естествоиспытателям создавать самостоятельные понятия) — таков основной мотив философии Конта, Авенариуса, Маркса, Энгельса. Вместо самостоятельных понятий, надлежит создавать несамостоятельные понятия, являющиеся тщательным и подробным описанием проявления.

Велика вероятность того, что вскроется ошибочность самостоятельного понятия. Но такой вариант развития событий не грозит несамостоятельному понятию. В этом преимущество несамостоятельного понятия перед самостоятельным понятием, и указанное преимущество высоко оценено Контом, Авенариусом, Марксом, Энгельсом.

Фридрих Энгельс в работе «Диалектика природы» написал:  «К установленному однажды закону и к его объективности или же к объективности его действия не прибавляется ни малейшей новой объективности оттого, что мы подставим на его место некую силу; здесь присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что этот закон действует при помощи некоторой, пока еще совершенно неизвестной силы. Но тайный смысл этой подстановки открывается перед нами тогда, когда Гельмгольц начитает приводить свои примеры, — преломление света, химическое сродство, контактное электричество, прилипание, капиллярность, — и возводит законы, управляющие этими явлениями, в «объективное» дворянское сословие сил».

Издревле металлурги открыли закон природы, согласно которому переплавка медной руды превращает исходный хрупкий и малопрочный материал в прочную медь. В чем состоит явление? В том, что в процессе переплавки малопрочная руда переходит в иное состояние и появляется прочная медь. Фраза Энгельса «законы, управляющие явлениями» имеет следующий смысл:  закон превращения руды в медь управляет тем, что в процессе переплавки руда становится медью.

Глава 15. Гипотезы: за и против

«Гипотеза есть яд разума и чума философии»(Лавуазье)

«Польза гипотез в том, что они могут предсказывать какие-то новые качественные стороны, относящиеся к таким вещам и явлениям, которые уже давно известны, хотя то, что о них предсказывает гипотеза, еще не было замечено»(Хвольсон)

 Этьен Кондильяк в 1749 году издал книгу «Трактат о системах, в которых вскрываются их недостатки и достоинства», в которой затрагивался вопрос о роли гипотез в науке. «К открытию действительных причин исследуемых природных явлений мы никогда не приходим сразу. Сначала на основе предварительно изученных фактов мы выдвигаем первую догадку, проверяем ее на опыте и либо отвергаем, либо исправляем. Затем выдвигаем вторую догадку, касающуюся более широкого круга фактов, и аналогичным образом движемся далее от предположения к предположению, проверяя каждое опытом. Чтобы делать научные открытия, необходимо выдвигать гипотезы; путь к очевидности идет через предположения»(Кондильяк Э.Б., третий том трехтомника Сочинений, с.182).  

Кондильяк говорит о том, что человек дает природе законы, в соответствии с которыми двигаются небесные светила.  «Совершенство земледелия зависит от знания времен года. В силу этого пахарь вынужден был стать астрономом. Чем больше была нужда в изучении движения светил, тем с большей поспешностью он строил предположения, в которых ход светил выступал таким, каким человеку рисовало его воображение.  И он начинал с того, что строил ошибочные системы. Но если его гипотезы не согласовывались с состоянием погоды в различные периоды, то, как бы велико ни было его предубеждение, оно не могло устоять перед наглядной ошибочностью его представлений, в которых движения светил выступали такими, какими их рисовало его воображение. Тогда человек вновь начинал наблюдать, строил новые гипотезы. Опыт исправлял ошибки, и в астрономии совершался прогресс»(Кондильяк Э.Б., «Курс занятий по обучению принца Пармского»).

В 1948 году на съезде академиков от биологии, т.е. на сессии Академии сельскохозяйственных наук СССР,  лидер советских биологов Трофим Денисович Лысенко бросил упрек приверженцам хромосомной теории наследственности в том, что чрезмерное абстрагирование заставило их выйти за границы опыта. «Представлять, что «ген», являясь частью хромосомы, обладает способностью испускать неизвестные и ненайденные в опыте вещества, значит заниматься внеопытной спекуляцией, что является смертью для биологической науки»(Стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ, 1948г, с.130).

Подобными упреками издавна «награждались» те или иные ученые. В середине семнадцатого века возник спор между Декартом и Ньютоном относительно гипотез, не основанных на фактическом материале. Рене Декарт полагал, что допускается выдвигать всякие гипотезы — «Мы вольны предложить любые гипотезы, лишь бы все следствия из них согласовывались с последующим опытом». Исаак Ньютон возражал против этого: «Все то, что не выводится из явлений, должно называться гипотезами, а гипотезам механическим, физическим, метафизическим, скрытым свойствам, — нет места в экспериментальной натурфилософии».

«Наилучший и самый надежный метод овладения знаниями заключается в том, что сначала надо усердно изучать свойства вещей и устанавливать эти свойства при помощи опыта, а затем осторожно переходить к их объяснению»(Исаак Ньютон). Рене Декарт, уверенный в возможности опередить эксперимент,  предложил противоположный метод движения к знаниям, согласно которому ученый сначала при помощи логически-обоснованных рассуждений или математических расчетов предугадывает еще неизвестные свойства вещей и явлений.

Примерно через 200 лет после того, как Декарт обосновал разумность метода гипотез, им воспользовался астрономы. Английский астроном Томас Хасси в 1834 году обнаружил, что фактические результаты наблюдений за траекторией движения планеты Уран не соответствуют теоретически вычисленной траектории, и  высказал предположение о существовании неизвестной планеты, заставляющей отклоняться Уран от «правильной» траектории. Однако Хасси не смог рассчитать траекторию движения неизвестной планеты. В 1845 году немецкий астроном Иоанн Галле составил подробную таблицу координат орбиты Урана в промежутке времени от начала восемнадцатого века до середины девятнадцатого, и Галле подтвердил правдоподобность мнения Хасси о существовании неизвестной планеты, нарушающей «правильную» орбиту Урана;  об этом Галле сообщил многим ученым, в том числе французскому астроному Леверье. Урбен Леверье на основе таблиц движения Урана, составленных Иоанном Галле, рассчитал орбиту неизвестной планеты, и указал то место небосвода, где могла находиться планета в сентябре 1846 года. Получив сообщение от Леверье, Галле направил свой телескоп в указанную точку, но не смог увидеть ничего нового. Иоанну Галле приснился сон, в котором в небе плыла голубая по цвету планета. Следующей ночью Галле стал искать на небосводе голубой цвет.  Он обнаружил объект с голубым свечением, и по характеру движения понял, что это планета. Это произошло 23 сентября 1846 года. В память о сне, в котором появилась планета голубого цвета, Галле стал именовать планету Нептуном, потому что голубой цвет является символом морской стихии.  Так было сделано научное открытие на кончике пера.

Леверье совершил умопостижение орбиты неизвестной планеты, и в умозрительном мышлении Леверье произошел прирост знания о существующем в мире.   Леверье вложил в ум Галле представление о траектории движения неизвестной планеты.   Галле увидел то, что за несколько месяцев до этого было вложено умственными усилиями Леверье, и произошло превращение умопостигаемого в чувственно-воспринимаемое.   Человек видит то, что несколько ранее было вложено размышлениями (вложено представление о том, что имеет месторасположение в окружающем мире). При помощи обобщенных абстракций познается нечто, чему подчиняются конкретные материальные факты (например, отклонение реальной траектории движения Урана от вычисленной траектории).

 Органы чувств и разум Галле познали то, что являлось созданием разума Леверье.  Разум познает то, что является созданием разума.

Обнаружение Нептуна решило конфликт между методом Декарта и методом Ньютона в пользу метода Декарта. Однако эта победа была временной. Против гипотез выступил крупнейший философ Фридрих Энгельс. Он резко раскритиковал декартовский метод гипотез, «согласно которому свойства какого-либо предмета познаются не путем обнаружения их в самом предмете».  Фридрих Энгельс писал о философии Дюринга: “Форма старого излюбленного идеологического метода, называемого также априорным, согласно которому свойства какого-либо предмета познаются не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета. Сперва из предмета делают себе понятие предмета; затем переворачивают все вверх ногами и превращают отражение предмета, его понятие в мерило для самого предмета… …Философия действительности оказывается… выведением действительности не из нее самой, а из представления”(Ф.Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т. 20, с.97).   

Сперва создается несамостоятельное понятие, представляющее собой подробное описание наблюдаемого.  Содержание несамостоятельного понятия формируется путем обнаружения свойств в самом предмете, через всестороннее рассмотрение предмета.  Затем мыслительно создается новое понятие — понятие о причине, и это понятие является самостоятельным понятием, изображающим то, что совершенно не похоже на действительное, входящее в состав несамостоятельного понятия. Не похожее на действительность — выходящие за рамки известной людям действительности. Ставится вопрос: как вещь будет выглядеть в других условиях, в которых ее еще никто не обнаруживал?  Понятие о причине используется как мерило, чтобы в природе найти материальный предмет, соответствующий понятию о причине. Если быть более точным, то создается не одно самостоятельное понятие, а несколько самостоятельных понятий, поскольку они имеют произвольный характер из-за неспособности несамостоятельного понятия направить мышление в правильном, единственном направлении. На основании нескольких самостоятельных понятий прогнозируются результаты проверочных экспериментов, и проводимые эксперименты позволяют выбрать одно самостоятельное понятие, наиболее точно предсказавшее реально наблюдаемое в экспериментах.

«…выводим предмет опыта из воображаемого предмета  идеи…»(И.Кант).  Через созерцание воображаемое становится ощущаемым и достоверным.

Представление о свойствах экаалюминии стало мерилом для организации поисковых опытов,  направленных на обнаружение материального экаалюминия.  Через создание субъективного представления о свойствах экаалюминия достигнут объективный экаалюминий. Практика смогла выковырять объективное из произвольно-субъективного.

Георг Штель обнаружил в предметах свойства превращаться в газ, изменять прозрачность, цвет, температуру, плотность, прочность. Из своего мышления  Штель логически вывел свойства флогистона, не имеющие никакого сходства с практически наблюдаемыми свойствами изменять прозрачность, цвет, температуру, плотность, прочность.  Штель логически обосновал еще не наблюдаемое свойство флогистона — при сгорании флогистона не образуется пепел и зола.  Все известные предметы сгорают с образованием пепла, но Штель вышел за границу известного, и настаивал на наличии у неизвестного флогистона диковинного свойства.  Свойство теоретического флогистона сгорать без образования пепла Штель использовал как мерило при поиске в природе предметов, не образующих пепла при сгорании.  Считаемое Штелем действительным свойство флогистона сгорать без образования пепла, не было выведено из действительности, поскольку в действительности не наблюдается сгорание без пепла. Указанное свойство флогистона могло быть выведено только из представления.  Георг Штель использовал идеал-априорный метод исследования природы.

Критика Фридрихом Энгельсом идеал-априорного метода исследования природы произвела сильное впечатление на немецкого химика Лотара Мейера,  и это помешало ему сделать крупное научное открытие. Он и русский химик Менделеев независимо друг от друга разработали периодические системы химических элементов. На основании периодической химической таблицы, Д.И.Менделеев предсказал существование экабора, экаалюминия, экасилиция, двимарганца, экатантала и др. Для этих элементов Менделеев нарисовал пустые клетки. И впоследствии пустые клетки были заполнены. Но Мейер, разработав похожую систему химических элементов (не таблицу, а колеблющуюся кривую линию на графике), не предсказал ни одного химического элемента, потому что Мейер, как он сам выразился, предостерегал себя от «очень соблазнительных вымыслов в отношении существования и свойств элементов, которые еще не открыты». Он подавил в себе соблазн предсказать свойства нескольких неизвестных химических элементов, хотя разработанное им графическое изображение позволяло это сделать. Мейер оробел перед произволом, Мейер знал о запрете (вызванного страхом компрометации науки через произвол естествоиспытателей) Энгельса на выведение свойств не из самого предмета, и поэтому отказался выводить свойства еще не открытых химических элементов из графика. Мейер подавил в себе соблазн выйти за границы известного, из-за опасений, сформулированных Богдановым посредством фразы  «попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта». Мейер создал несамостоятельное понятие, описывающее свойства 63 известных химических элементов, и побоялся перейти к самостоятельному понятию, описывающего свойства еще неизвестных элементов, сверх 63 известных элементов.

Мейер пошел по накатанному пути, указанному Ньютоном и Энгельсом, и он имел некоторые достижения на научной ниве. Менделеев пошел по узкой тропинке, протоптанной Декартом и Леверье, и он приобрел лавры выдающегося ученого.

Лотар Мейер побоялся осрамиться  из-за необнаружения в природе химических элементов, существования которых Мейер мог предсказать. Мейер остерегся скомпрометировать себя  ошибками, которые могли быть выявлены, если бы он сделал предположения о неизвестных химических элементах. Хорошо было известно, как посредством выявления ошибок были скомпрометированы Клавдий Птолемей, Георг Штель, Исаак Ньютон и легион других естествоиспытателей. Мейер хотел прослыть серьезным ученым, т.е. ученым, к которому А.И.Герцен мог бы высказать свое одобрение. Мейер действовал по рекомендации Герцена – не искать подтверждение наперед заданной мысли.  Мейер не хотел предстать в роли создателя шаткого, личного, субъективистического, неудовлетворительного, порождающего скептицизм теоретического построения. Мейер решил подчиниться материалистической теории познания, настаивающей на построении такого знания, которое не может быть разоблачено как ошибочное, шаткое, субъективистическое, неудовлетворительное, порождающее скептицизм, вносящее совершенно ненужный элемент агностицизма. Мейер угодил идеям, распространяемых материалистами, не создал самостоятельное понятие,  сохранил диалектическую связь между материальным объектом и понятием.

Мейер и Франклин не допустили ни одной научной ошибки. Менделеев допустил несколько научных ошибок, например, ошибочно предсказал существование таких несуществующих умозрительных химических элементов, как короний и ньютоний. Он поступил не так, как требовал Энгельс, — Менделеев вывел свойства экаалюминия, экабора, корония, ньютония не из действительных экаалюминия, экабора, корония, ньютония, а из самостоятельных понятий об этих химических элементах. 

Философскую позицию Мейера и Франклина поддержал  Б.М.Кедров, в середине двадцатого века заявивший о том, что естествоиспытатели должны оказывать сопротивление неоправданному выходу научной мысли за пределы твердо установленных фактов, в область умозрительных натурфилософских построений.

Не выходить за пределы фактов — это значит считать, что исследуемая вещь имеет только те свойства, которые обнаружены органами чувств и научными приборами, и вещь не обладает свойствами, недоступными для применяемых научных приборов.

Вероятно, что под умозрительными натурфилософскими построениями Кедров подразумевал следующее.  Когда мореплаватели теряют ориентировку в открытом море, то они используют луну для определения своего местонахождения и надлежащего направления дальнейшего движения. Вокруг Сатурна вращается несколько десятков лун, и восемь крупнейших из них имеют названия Титан, Диана, Янет, Рея, Тефия, Феба, Мимас, Гиперион. Мореплаватели, бороздящие морские просторы Сатурна, могут ориентироваться по восьми крупным сатурнианским лунам, и это означает, что мореплавателей на Сатурне в восемь раз больше, чем на Земле, имеющей только одну луну. Поскольку мореплавателей больше в восемь раз, то и кораблей больше в восемь раз. Для кораблей на Сатурне требуется в восемь раз больше канатов, чем кораблям на Земле. Канаты выделают из растения, называемого коноплей, и для выращивания конопли необходимо задействовать в восемь раз больше полей, чтобы канатов хватило для всех сатурнианских кораблей.  Следовательно, нужно считать правильной точку зрения о том, что на Сатурне имеется в восемь раз больше полей для возделывания конопли, чем на Земле.

Стабильное движение  Меркурия внутри искаженного пространства-времени проецируется на пространство с изолированным временем как нестабильное движение планеты, как перемещение по медленно вращающемуся эллипсу.

В 1850 году Вебер разработал формулу, описывающую эффекты взаимодействия электрических зарядов, движущихся относительно друг друга; в формулу входил коэффициент, имеющий смысл скорости. В момент сочинения формулы было неизвестно, какую величину имеет скоростной коэффициент. Вебер создал гипотезу о том, что скоростной коэффициент может быть равен скорости света, и подготовил приборы, необходимые для измерения такой высокой скорости. В 1856 году Вебер провел эксперименты, и оказалось, что коэффициент приблизительно равен скорости света. Из этого был сделан вывод, что при благоприятных условиях электрический заряд способен развить скорость, близкую к скорости света.

В 1868 году англичанин Джеймс Максвелл теоретически обобщил накопившиеся сведения об электричестве и магнетизме, и  пришел к выводу, что свет представляет собой электромагнитные волны; Максвелл предсказал существование электромагнитных волн, не являющихся светом и не воспринимаемых органами чувств. Такие волны могут, как предположил Максвелл, возникать при работе телеграфа,  и телеграфные сигналы могут распространяться в пространстве без помощи проводов (со скоростью, рассчитанной Вебером). На протяжении 20 лет это предположение оживленно обсуждалось в научных кругах, и в 1888 году немец Генрих Герц подвел черту под обсуждениями, соорудив радиопередатчик и радиоприемник.

Максвелл совершил умопостижение, и произошел прирост знания о существующем в мире.  Максвелл вложил в голову Герца представление о беспроволочном телеграфе, и через 20 лет Герц обнаружил вложенное Максвеллом.  Обнаруженное оказалось материальным. Разум Герца познал то, что являлось созданием разума Максвелла. Разум познает то, что является созданием разума.

В 1878 году Хендрик Лоренц разработал теорию, согласно которой молекулы имеют вытянутую форму и на концах молекулы сосредоточены противоположные электрические заряды.   Вытянутые молекулы совершают колебательные движения. Такую теорию подсказал эффект изменения плоскости поляризации света под воздействием магнитного поля. Из теории вытекало предположение о таком изменении движений молекул под влиянием магнитного поля, при котором изменяются спектральные линии. В 1895 году нидерландский физик Питер Зееман провел эксперименты, и предсказанное действительно было обнаружено: количество спектральных линий в излучении, исходящего от раскаленных паров натрия, становилось значительно больше, когда вблизи паров натрия помещали сильный магнит. Возникали новые спектральные линии на новых частотах, вблизи «обычной» частоты, т.е. вблизи частоты линии при отсутствии магнитного поля. Без воздействия магнита раскаленные пары натрия излучают желтый цвет. При воздействии магнитного поля газообразный натрий излучает желтый цвет, зеленовато-желтый цвет, и оранжевато-желтый цвет. Расстояние между «обычной» линией и новыми линиями зависела от интенсивности магнитного поля.

Эксперименты Зеемана доказали правильность умозрительного предположения, согласно которому внутри вещества имеются мельчайшие частицы с отрицательным электрическим зарядом, называемые электронами, и их движение определяет тот или иной вид спектра, изменение длины волны излучаемого света.  Теория Лоренца непротиворечиво объясняла излучение невидимого света, называемого рентгеновским излучением, вызванного уменьшением скорости движения электронов внутри рентгеновского аппарата, объясняла изменение траектории луча света под воздействием электрического или магнитного заряда. Теория Лоренца, являясь умозрительным продуктом человеческого ума,  после проведения эксперимента Зеемана и других экспериментов, стала полагаться реалистичной и утратила свойство умозрительности.

В 1915 году русский инженер Михаил Васильевич Шулейкин теоретически указал на возможность существования боковых полос прерывистого формирования электрического тока.  Но многие специалисты ему не поверили. Даже известный английский ученый Д.Флеминг (крупнейший изобретатель в области радио, создатель вакуумного диода) категорически отрицал боковые полосы. Дискуссия о реальности боковых полос тянулась долго, пока советский ученый Л.И.Мандельштам не собрал чрезвычайно простую схему из телеграфного ключа и язычкового измерителя частоты электрического тока (прибор имел несколько язычков, каждый из которых мог входить в резонанс на определенной частоте), и включил их в обычную электрическую сеть. При длительном нажатии на телеграфный ключ (при непрерывной подаче электрического тока) трепетал только один язычок, входящий в резонанс при частоте 50 колебаний в секунду.  Это означало, что прибор обнаружил только один вид электрического тока, только ток с частотой 50 колебаний в секунду.  При частом включении и выключении телеграфного ключа приходили в движение как язычок, расположенный напротив цифры 50 колебаний в секунду, так и соседние язычки (48, 49, 51, 52 колебаний в секунду). После экспериментального подтверждения гипотезы, Флеминг  признал реальность полос, находящихся с левого бока (48, 49 колебаний в секунду) и с правого бока (51, 52 колебаний в секунду).  Флеминг согласился с тем, что в экспериментальной установке присутствуют пять видов электрического тока.

Шулейкин и Мандельштам  шли к открытию декартовским путем: сначала Шулейкин разработал умозрительную натурфилософскую гипотезу,  дающую знание о возможных свойствах и особенностях боковых частот, и только после этого Мандельштам приступил к установлению того, существуют ли на самом деле боковые частоты.  Свойства  предмета Шулейкин познал не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета.  М.В. Шулейкин не хотел становиться серьезным ученым, подобным Мейеру и Франклину, не занимавшихся выходом за границы известного и построением умозрительных идей о неизвестном (скрытом), т.е. ученым, к которому А.И.Герцен мог высказать свое одобрение.  Шулейкин предстал в роли разработчика шаткого сомнительного теоретического построения,  проверка которого могла окончиться неудачей.   А.И.Герцен понимал достоверность науки в таком ракурсе, что высказывания ученых не должны вызывать сомнений. Высказывание Шулейкина вызвало сомнения у Флеминга.

«Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения, ничего узнать не можем»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.320).  В.М. Шулейкин узнал о свойствах боковых полос прерывистого формирования электрического тока при помощи своего мышления за несколько лет до того, как Мандельштам при помощи органов чувств обнаружил колебания язычков измерительного прибора, располагающихся возле цифр 48, 49, 51, 52. Шулейкин узнал о свойствах материального природного явления не из экспериментов, проводимых Мандельштамом. Шулейкин опроверг точку зрения Ленина.  Шулейкин вложил в ум Мандельштама представление о боковых частотах (о превращении одного вида электрического тока в пять видов тока), и это определило схему построения экспериментов, в которых обнаружены колебания язычков, находящихся в язычковом измерителе частоты. Мандельштам увидел проявление  материальной субстанции, представление о которой ранее было вложено Шулейкиным в ум Мандельштама. Человек видит и познает то, что прежде было вложено размышлениями (вложено представление относительно месторасположенного в окружающем мире). Разум познает то, что является созданием разума.

Сначала Шулейкин вышел за пределы опыта, потом Мандельштам подтянул опыта до того места, которое во время умозрительного открытия Шулейкина считалось находящимся за пределами опыта.

В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 

Л.И.Мандельштам не поверил К.Марксу, не считал, что М.В. Шулейкин потопил реальный мир в мире логических категорий, и после проведения экспериментов Мандельштам пришел к выводу о правильности размышлений Шулейкина над абстракциями, над субстанциями. Неизвестный ранее материальный объект всплыл на поверхность из темных глубин логических категорий. Материальные боковые полосы имеют содержание, позаимствованное из содержания логических категорий. Мандельштам не поверил Марксу в вопросе о том, что постигаемое при помощи психических абстракций имеет абстрактно-психический характер.

Польза от гипотез очевидна. Но только не для Ленина.  Согласившись с негативным отношением Маркса и Энгельса к гипотезам и стремясь подчеркнуть свою преданность идеям основоположников марксизма, В.И.Ленин решил и сам облить грязью  метод гипотез. Вождь мирового пролетариата вознамерился объявить этот метод бесплодным: «Это самый наглядный признак метафизики, с которого начинается всякая наука: пока не умели приняться за изучение фактов, сочиняли общие теории, всегда остававшиеся бесплодными. Метафизик-химик, не умея еще исследовать фактических химических процессов, сочинял теорию о том, что такое за сила химическое сродство. Метафизик-биолог толковал о том, что такое жизнь и жизненная сила. Метафизик-психолог рассуждал, что такое душа. Нелеп тут уже сам прием»(В.И.Ленин, ПСС, том 1, с.142).

Пока Менделеев не умел приняться за изучение экаалюминия, еще не открытого, он сочинил общую теорию (таблицу Менделеева) и толковал о том, какие свойства может иметь экаалюминий (валентность 3,  плотность 6, атомный вес 68, низкая температура плавления, атомарная кристаллическая решетка, летучесть хлорида, легкая растворимость оксида экаалюминия). Неужели такой метод бесплоден? Неужели гипотеза Лоренца о влиянии магнитного поля на излучение электрически заряженных молекул была нелепой? Напрасно ли Максвелл предсказывал беспроволочный телеграф и радиосвязь? Потратил ли зря время Вебер, когда создавал формулу, подсказавшую технологию проведения эксперимента для измерения максимально-возможной скорости электрического заряда?

Урбен Леверье на основе таблиц движения Урана, составленных Иоанном Галле, рассчитал орбиту неизвестной планеты (сконструировал таблицу, указывающую на время прохождения неизвестной планеты вблизи некоторых звезд на небосводе), и предложил использовать сконструированный результат вычислений как основу для наблюдения за неизвестной планетой. Такой метод исследования природы является идеалистическим методом.  «Конструировать результаты в уме, исходить из них как из основы…это и есть идеализм»(Ф.Энгельс, «Анти-Дюринг»).

Фанатическая убежденность в реакционности и идеалистичности метода гипотез заставляла советских философов весьма и весьма презрительно относиться к нему. Иллюстрацией к этому являются цитаты из трудов советских философов: «Мы знаем, что ни одно явление не может быть предсказано до опыта»(Богомолов),  «Физик не способен идти впереди эксперимента, предсказывать качественно новые явления»(Андропов), «Мышление не открывало и не может открыть принципиально новые формы взаимодействия (законы), неизвестные нам из практической деятельности»(Кальсин).

 «Научное истолкование не может противоречить показаниям практики человечества. Это — аксиома марксистко-ленинской теории познания» (Кальсин).  Кальсин ошибается вместе с марксизмом-ленинизмом. Разрабатывая периодическую систему химических элементов, Менделеев одним росчерком пера (без проведения опытов!) переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,5) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138. Сделанное Менделеевым истолкование веса противоречило показаниям практики, но тем не менее ученый не ошибся. Именно такими оказались перечисленные элементы после более точного измерения.

«…характерной чертой ряда разделов современной физики является нескончаемые поиски истинных уравнений: когда физики-теоретики отрицают объективную реальность и развивают теорию только путем модификации каких-то исходных уравнений, они лишают себя возможности обращаться к бесконечному содержанию внешнего мира, стремятся к невозможному — выведению содержания явлений формальным путем, из абстрактных формул»(Владимир Николаевич Игнатович,  один из трех последних марксистов-гносеологов двадцать первого века, написавший книгу «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).

Почти все, что содержит эта фраза Игнатовича, является правдой. Сущность метода гипотез заключается в создании абстракций, имеющих две особенности — во-первых, они богаты фантазиями, почерпнутых из разума,  и во-вторых, они бедны практическим содержанием; из фантазий выводится гипотетическое представление о содержании природных явлений и о содержании ранее неизвестных эффектов, продумывается схема будущего эксперимента, и проводится эксперимент.  Игнатович правильно описал начальный этап разработки гипотезы, и при этом выразил недовольство тем, что естествоиспытатели начинают создавать гипотезу. Игнатович — верный продолжатель философских традиций, направленных против метода гипотез.

   В 1974 году американский микробиолог Адлер изучал механизм движения кишечной палочки и других бактерий. Адлеру удалось отсечь от бактерий несколько тысяч хвостиков, посредством которых происходит передвижение бактерий. Отрезанные хвостики ввели в тело кролика, через укол в вену, и организм кролика начал борьбу против инородных тел: в крови появились антитела, которые охватывали хвостики клейким веществом.  Из крови кролика выделили антитела и прикрепили к стеклу. Адлер поместил стекло в сосуд с жидкостью, в которой имелось большое количество бактерий. Некоторые бактерии сталкивались со стеклом и их хвостики приклеивались к антителам. Адлер наблюдал через микроскоп за этими бактериями, и он заметил, что бактерии возле стекла вращаются вокруг своей оси. Это подтвердило предположение о том, что движение бактерий осуществляется посредством винтообразного вращения спирального хвостика. Впоследствии было установлено: если спиралевидный хвостик вращается по часовой стрелке, то бактерия плывет хвостом вперед, а если вращение хвостика происходит против часовой стрелки, то хвостик обращен назад по ходу движения.

Эмпирические сведения о том, что бактерия плывет хвостом вперед при вращении хвоста по часовой стрелке, Адлер мог получить исключительно на основании гипотезы о вращении хвостика. При отсутствии гипотезы невозможно было бы организовать эксперимент. Адлер опроверг утверждения материалистов о том, что явление не может быть предсказано до опыта, что естествоиспытатель не способен идти впереди эксперимента, предсказывать явления.

Не будет лишним привести точку зрения Андре Ампера о принятии мер для предотвращения отрицательных последствиях применения гипотез. «Начать с наблюдения фактов, ... сопровождая эту первоначальную работу точными измерениями, чтобы вывести общие законы, основанные всецело на опыте ... независимо от каких-либо предположений о природе сил ... — вот путь, которому следовал Ньютон. ... Этим же путем руководился и я во всех моих исследованиях электродинамических явлений. ... Я искал ответа единственно в опыте, и я вывел отсюда формулу, которая одна только может выразить силы, вызывающие указанные явления. Я не сделал ни одного шага к изысканию причины, ... будучи убежден в том, что всем подобным изысканиям должно предшествовать чисто экспериментальное познание законов. Эти законы должны затем служить единственным основанием для вывода формулы... Хотя этот путь — единственный, который может привести к результатам, не зависящим от всяких гипотез, тем не менее физики..., по-видимому, не оказывают ему ... предпочтения»(Андре Ампер).  

В.И.Ленин написал про П.С. Юшкевича: «если бы сей субъект имел хоть чуточку уважения к печатному слову, то он видел бы идеалистический вообще и кантианский в частности характер идеи о том, будто могут быть положения, не из опыта взятые, и без которых невозможен опыт»,   «…выведении тех или иных «условий опыта», тех или иных принципов, постулатов, посылок из субъекта, из человеческого сознания, а не из природы. Прав был Энгельс, когда он говорил, что не в том суть, к какой из многочисленных школ материализма или идеализма примыкает тот или иной философ, а в том, берется ли за первичное природа, внешний мир, движущаяся материя, или дух, разум, сознание и т. п.» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.180 и 171).

Нельзя брать за первичное разум. Процесс обнаружения процессов во внешнем мире начинается с зазубривания философского принципа «мысли возникают от единственного источника, представляющего собой воздействие бытия на органы чувств».

   М.В. Шулейкин не проводил опыты и не мог взять из опытов положение о боковых полосах прерывистого формирования электрического тока (о превращении одного вида электрического тока в пять видов электрического тока). Шулейкин из своего разума взял указанное положение. Без этого положения был невозможен опыт Мандельштама, который весьма часто включал и выключал прибор, измеряющий частоту колебаний электрического тока, и включенного в обычную электрическую розетку.  Условия опыта, и объяснение результатов опыта, были осмысленны до того, как начался опыт Мандельштама, и поэтому условия и объяснение не были выведены из природного явления, а предшествовали наблюдению за природным явлением. Шулейкин и Мандельштам примкнули к кантианскому идеализму.

Шулейкин смог создать в своей голове представление о боковых полосах телеграфной модуляции, хотя боковые полосы не воздействуют на органы чувств.  Леверье смог создать в своей голове представление о траектории движения неизвестной планеты, хотя планета не воздействовала на органы чувств. Менделеев создал в своей голове представление о четырнадцати еще не обнаруженных химических элементах, хотя они не воздействовали на Менделеева.  Лоренц смог создать в своей голове представление об изменении спектра под воздействием магнитного поля, хотя измененный спектр не воздействовал на органы чувств. Лауэ смог создать в своей голове представление о длине волны рентгеновских лучей, хотя длина волны рентгеновских лучей не воздействует на органы чувств. Гильберт смог создать в своей голове представление о магнитных линиях, идущих от южного магнитного полюса Земли к северному магнитному полюсу Земли, хотя магнитные линии не воздействуют на человеческие органы чувств. Можно привести тысячу примеров создания учеными представлений о том, что не воздействует на органы чувств. Трудно убедить ученых в идеологической неприемлемости разработки положений, не из опыта (ощущений) взятых, и предназначенных для проведения проверочных опытов, после того, как ученые тысячу раз создавали в своих головах положения о том, что не может быть взято из ощущений, и десятки тысяч раз проводили проверочные опыты, которые невозможно провести без заранее разработанных положений.

Ученый совет физического института АН СССР в решении от 9 февраля 1953 года «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама» разоблачил уклонение академика в идеализм.  «В ряде лекций академика Л.И. Мандельштама последовательно проводится махистская точка зрения на сущность и роль понятий и определений в физике. Так,  на стр. 180 читаем: «Целый ряд понятий не познается, а  о п р е д е л я е т с я для познания природы». Известно, что научные абстракции и определения являются результатом обобщения накопленных знаний.  Очевидно, что, изучая явления природы, мы познаём не наши понятия, а окружающий нас мир, объективно существующий, независимо от устанавливаемых нами понятий. Сами понятия устанавливаются на основе накопленных знаний и поэтому утверждения, что целый ряд понятий не познаётся, а   о п р е д е л я е т с я для познания природы — ошибочно».

Как указано в книге «Материализм и эмпириокритицизм», А.А.Богданов придерживался мнения, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта.

Мандельштам переформулировал высказывание Богданова.  Научные открытия совершаются там, где нет накопленных знаний. Находящееся внутри опыта (ощущений) связано с накопленными знаниями и  подвергается исследованию, но выходящее за пределы опыта характеризуется отрывом от накопленного знания, и даже противоречием накопленному знанию. Выходящее за пределы опыта является малодостоверным, но тем не менее вводится в науку.  В некоторых случаях выходящее за пределы опыта не подвергается прямой проверке, но подвергается косвенной проверке, — созданием гипотезы и попытке обнаружения логически обоснованных следствий из гипотезы.  Определения, которые используются для познания природы, которые не познаются и поэтому малодостоверны, не редки в науке.  Одним из таких определений было определение о флогистоне.

Шулейкин разработал понятие о боковых полосах, и Мандельштам исследовал это понятие для косвенного установления достоверности, путем выведения из понятия логически обоснованного следствия о колебании язычков прибора, измеряющего частоту переменного тока.  Мандельштам познавал понятие, т.е. убедился в правильности понятия.  Через познание понятий осуществляется познание и понимание окружающего мира (но когда понятие произвольно, и вызванная произволом ошибочность не выявлена и не устранена, то понимание окружающего мира оказывается фальшивым).

Жолио-Кюри и Чедвик домыслили гамма-лучи и нейтроны,  и это домысленное очень слабо связано с показаниями органов чувств (наблюдением за стрелками измерительных приборов, показывающими силу энергетических потоков),  Показания органов чувств не создают каких-либо препятствий для того, чтобы объявить об объективном существовании гамма-лучей или нейтронов. Показания органов чувств (исходные элементы, которые брались все-таки из опыта, по словам Богданова) не выявляют произвол, совершенный при домысливании.

Трудности с обнаружением произвола, возникающего при домысливании, подвигло Рихарда Авенариуса разработать философию, избавляющую науку от домысливания.

«В своих «Пролегоменах к «Критике чистого опыта»» (1876 год) Авенариус уже в предисловии отмечает, что название «Критика чистого опыта» указывают на его отношение к кантовской «Критике чистого разума»… В чем же состоит этот антагонизм Авенариуса к Канту? …он очищает кантианство от допущения субстанции…которая, по мнению Авенариуса, «не дана в материале опыта, а привносится в него мышлением».   …развитие немецкой классической философии сразу же после Канта создало критику кантианства как раз в таком именно направлении, в каком повел ее Авенариус. Это направление представлено в немецкой классической философии Шульце-Энезидемом, сторонником юмовского агностицизма, и И. Г. Фихте, сторонником берклианства, т. е. субъективного идеализма. Шульце-Энезидем в 1792 году критиковал Канта именно за допущение… вещи в себе. Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую «за пределы всякого опыта»… Так же,  только еще более решительно,  критикует Канта субъективный идеалист Фихте…  Фихте видит вопиющую непоследовательность Канта и кантианцев в том, что они допускают вещь в себе, как «основу объективной реальности»…  Агностики и идеалисты ставили Канту в вину его допущение вещи в себе, как уступку…«наивному реализму»…  Образчиками первого рода критики служат в истории классической немецкой философии юмист Шульце и субъективный идеалист Фихте. Как мы уже видели, они стараются вытравить «реалистические» элементы кантианства» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.203-207).

«О «вещи в себе» нашими махистами написано столько, что если бы это собрать вместе, то получились бы целые вороха печатной бумаги. «Вещь в себе» — настоящая bête noire  Богданова и Валентинова, Базарова и Чернова, Бермана и Юшкевича. Нет таких «крепких» слов, которых бы они не посылали по ее адресу, нет таких насмешек, которыми бы они не осыпали ее»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.97).

Иоганн Фихте и другие философы понимали философию Канта как учение о двойственности окружающего мира: 1) объективная реальность, данная в ощущениях,  2) основа объективной реальности, не данная в ощущениях и привносимая фантазирующим мышлением. Другими словами, мир следствий и мир причин. Мир следствий легкопознаваем, мир причин труднопознаваем (потому что причины не даны в материале опыта). Когда Рихард Авенариус выступил против субстанции в кантовском понимании, то Авенариус подразумевал причины, вызывающие природные явления.  Авенариус требовал прекратить поиск причин природных явлений (основ объективной реальности), так как поиск сопровождался фантазированием (поскольку основы не даны в ощущениях, т.е. в опыте). Познаваемость вне процесса чувственного (именно чувственного!) познания — фантастический абсурд.  Рассматривая науку как совокупность твердо установленных фактов, Авенариус не нуждался в том, чтобы в науку кто-то внедрял произвольные фантазии, внедрял познанное вне процесса познания. Достоверное (т.е. чувственное) познание не может привести к пониманию субстанции, — писал Рихард Авенариус, — и поэтому необходимо устранить из мировоззрения понятие о субстанции, не воздействующей на органы чувств.  Цель позитивизма, эмпириокритицизма — освободить мышление от размышлений относительно неощущаемого.  Исследователям позволяется размышлять над тем, что обнаружено с помощью органов чувств и научных приборов, но что касается не обнаруженного, то над этим  размышлять запрещается.   Естествоиспытателям необходимо терпеливо дожидаться того момента времени, когда какая-то часть природы соизволит превратиться из неощущаемой в ощущаемую, и станет воздействовать на органы чувств человека.  Естествоиспытатели должны брать пример с Лотара Мейера и Вильгельма Рентгена, которые не пытались фантазировать о чем-то неизвестном, и тем не менее имели научные достижения.  Философская позиция Авенариуса  имела значительное сходство с философской позицией Буажире и Гольбаха. Эти философские позиции считались материалистическими позициями, и поэтому нашли своих поклонников в лице Богданова, Валентинова, Базарова, Чернова, Бермана,  Юшкевича.  Идеалистические позиции заключались в том, что спекулятивным образом создаются в голове фантастические  абстракции, выходящие за пределы опыта, и с их помощью совершаются попытки познать субстанцию, на органы чувств не воздействующую (на момент создания абстракций), с последующим подтягиванием опыта к тому месту, которое раньше находилось за пределами опыта. Маркс и Энгельс приложили немало усилий, чтобы укрепить материалистические позиции и развенчать идеалистические позиции в вопросе о познании неощущаемой субстанции.

Максвелл и Шулейкин размышляли над тем, что они не могли ощущать.    Хоть Герц и Мандельштам что-то ощутили, чего до них никто не ощущал,  но это не оправдывает антинаучную деятельность Максвелла и Шулейкина.  Привнесению домысленного — нет!

Авенариус был полукантианцем: ощущения показывают, что проявление является искаженным (произвольным, в некотором смысле), но запрещается мыслить о том, что выходит за рамки ощущений и обладает свойством неискаженности (и на фоне которого проявление осознается искаженным).  Если мысленно представить неискаженное и неощущаемое, то можно было бы проложить путь от искаженного к неискаженному, — но запрещается представлять неощущаемое, поскольку такое представление будет произвольным.  Через произвольное, искаженное, субъективизированное,  к непроизвольному, не искаженному, объективному — это не тот путь, на который согласен Авенариус, хотя Максвелл и Шулейкин прошли именно таким путем. Клин клином вышибают, произвольность вышибают произвольностью, — это не для Авенариуса.

Достоверное познание не может привести к пониманию и осознанию субстанции, — писал Рихард Авенариус. Из этого В.И.Ленин сделал вывод: Авенариус отрицал существование субстанции и поэтому был солипсистом.  Ленин убежден, что неосознаваемое и несуществующее — это одно и то же.

Иоганн Фихте был сторонником берклианства, сообщил Ленин. Какой точки зрения придерживаются философы, являющиеся сторонниками берклианства? «Не существует в природе того, что люди считают существующим в природе». Ленин не согласен с берклианцами, и считает правильными высказывания людей о существующем в природе. Ленин защищает существование того, что люди считают существующим.  По мнению Ленина, существующее и считаемое людьми существующим — это одно и то же.

В 1960-е и в 1970-е годы в нескольких лабораториях проводились исследования рассудочной деятельности животных — рыб, дельфинов, лягушек, ящериц, черепах, мышей, крыс, кроликов, голубей, кур, попугаев, кроликов, ворон, сорок, галок, соек, скворцов, грачей, бобров, собак, волков, лисиц, белок, кошек, медведей, обезьян. Экспериментаторы (Л.Г.Воронин, Л.В.Крушинский, З.А.Зорина, А.А.Смирнова, И.И.Полетаева, Е.И.Очинская, Ж.И.Резникова, Л.Л.Доброхотова, А.А.Ревеш, Д. Уоррен и др.) создавали для животных экспериментальные ситуации, в которых подопытные могли проявить способности к обобщению и предвидению. Наиболее интересными были эксперименты по движению с постоянной малой скоростью тележки-кормушки по рельсам, уходящими в туннель длинной 2 метра. Сначала кормушка с пищей (для ворон — прикрепленный к тележке кусочек мяса или яйцо, для кроликов — прикрепленная морковка, для кур — пшено) двигалась в открытом пространстве 3 метра, потом въезжала в туннель длиной 2 метра, и вход в туннель закрывался дверцей, чтобы голодные животные не влезали в туннель. Проехав туннель, кормушка выезжала на открытое пространство. Способность к экстраполяции направления движения пищевого (или другого биологически значимого) раздражителя, исчезающего из поля зрения, обнаружена у представителей пресмыкающихся, млекопитающих и птиц, но она выражена в разной степени. Отличия в поведении животных зафиксировано и в контрольных тестах, которые по своей структуре сходны с элементарной логической задачей, за исключением того, что в них отсутствовала логическая структура. Адаптивные реакции поиска пищи могут происходить как на основе способности к экстраполяции, так и на основе более простого механизма, на основе инструментального обучения. Эксперименты поставлены так, чтобы четко разделить эти два механизма.

Когда в опыте участвовала курица, или молодая ворона, или кролик, то животное шло за движущейся тележкой, поедая корм из нее; после исчезновения кормушки в туннеле они  искали корм возле входа в туннель. Некоторые  шли 50 см вдоль туннеля к его противоположному концу.  Взрослые вороны показали свой разум — они клевали мясо или яйцо, когда кормушка двигалась в открытом пространстве перед туннелем, а после исчезновения кормушки бежали вдоль туннеля и встречали тележку, когда она выезжала из туннеля. Для усложнения опытов туннель удлинили до 3 метров, и в таких условиях вороны забывали про поиск корма, пробежав вдоль туннеля 2,5 метра. Вороны не могли сообразить, где находится корм. После этого экспериментаторы сделали щель в середине туннеля шириной 4 см, сквозь которую была видна тележка, но не  корм. Некоторые вороны после въезда кормушки в туннель подбегали к щели, всматривались в щель и, убедившись в существовании тележки, бежали к концу трехметрового туннеля, где предавались пиршеству.

Кролики, куры, молодые вороны доверяли показаниям своих органов чувств — они видели корм и считали, что корм находится именно в том месте пространства, где его существование подтверждалось зрением. Что вижу, то существует; что существует, то вижу. Передвижение в пространстве кроликов, кур, молодых ворон соответствовало показаниям органов чувств. 

Взрослые вороны не доверяли показаниям органов чувств — зрение сообщало им, что корма нет, но вороны соображали, что корм все-таки есть, и бежали в том направлении, где, согласно показаниям органов чувств, нет корма. Искали существующее там, где нет видимых признаков существования.   Передвижение в пространстве взрослых ворон противоречит показаниям органов чувств. Эмпирическое наблюдение дает такое знание, которое вороны считают недостаточным, и вороны получают достаточное знание, когда обращаются к тому, что не является эмпирическим — к своему мышлению.  Поведение ворон таково, что создается впечатление их согласия с принципом, с которым согласны и Коперник, и Кант: окружающий мир не таков, каким изображают его органы чувств.

В.И.Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» написал: «Махисты, субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.130).  

Вороны ведут себя так, как будто они являются махистами, субъективистами, агностиками.

Вороны мысленно выходили за пределы опыта, ощущений.

Людям и воронам приходится заботиться о своём выживании и напрягать способности мышления (мышцы и органы чувств  слабы, в отличие от мышления) для упрочения и улучшения жизни, взаимодействуя с природными ресурсами и условиями, представляющими для них опасную среду обитания. Видеть то, чего не видно. Сомневаться в том, что является очевидным. 

Глава 16. Как Рамзай разрезал таблицу Менделеева, и философские последствия

Для детального исследования закиси азота, используемой в медицине, Генри Кавендиш соединял между собой кислород, полученный из разных источников, с азотом, полученным из разных источников. В 1875 году  во многих опытах Кавендиш обнаружил различную плотность у азота, полученного из атмосферного воздуха, и у азота, выделенного из химических соединений. Однако эта аномалия оставалась необъясненной  до тех пор, пока Джон Уильям Стратт (Рейли), не высказал предположение, что атмосфере содержится газ, не уловимый в рамках традиционных методик исследования атмосферного воздуха. По мнению Рейли, неизвестный газ имеет плотность большую, чем азот, но меньшую, чем кислород, и примесь неуловимого газа оказывает влияние на плотность азота.  В  1894 году Вильям Рамзай проводил опыты над жидким воздухом, удалив из него весь кислород, азот, углекислый газ, водяной пар. В остатке обнаружился неизвестный ранее химический элемент.  Рамзай выяснил, что плотность нового газа несколько выше, чем у азота. Содержание его в атмосфере равно примерно 1%.  Он имеет нулевую валентность, не реагирует ни с одним другим элементом, химически инертен. По этой причине газ получил название аргон (т.е. ленивый, не вступающий в химические реакции). Атомный вес аргона, как выяснилось, чуть меньше 40. Это означало, что аргон должен располагаться в периодической таблице где-то возле таких элементов, как сера (атомный вес 32), хлор (атомный вес 35.5), калий (атомный вес 39) и кальций (атомный вес чуть больше 40). Рамзай раздвинул таблицу Менделеева, чтобы появилась новая клетка между хлором и калием, и в эту клетку вписал аргон. Недолго думая, Рамзай применил идеал-априорный гипотезный метод исследования — он продолжил раздвигать таблицу периодических элементов (согласно внутреннему смыслу таблицы), и вставил новые пустые клетки между бромом и натрием, и между другими химическими элементами. Необходимо обратить внимание на то, что Рамзай предсказал элементы, не предсказанные Менделеевым. Рамзай начал поиски элементов, которые должны соответствовать вставленным пустым клеткам.  В 1897 г. он узнал, что в США из уранового минерала получены пробы газа — предположительно, аномального азота. Рамзай повторил эту работу и установил, что в спектре этого газа содержатся линии, которых нет ни в спектре азота, ни в спектре аргона, зато такие же линии наблюдал в солнечном спектре во время солнечного затмения 1868 года французский астроном Пьер Жюль Сезар Жансен и английский астроном Джозеф Норман Локьер. Последний  приписал эти линии новому элементу, который он назвал гелием.  Рамзай вписал гелий в пустую клетку периодической таблицы химических элементов. В 1898 г., медленно нагревая жидкий воздух в поиске инертных газов, которые, как предполагал Рамзай, будут испаряться первыми, он обнаружил три новых газа. Рамзай назвал их неон, криптон и ксенон. Рамзаю удалось заполнить все  пустые клетки, которыми он дополнил таблицу Менделеева. В тот период времени, когда был известен только один инертный газ — аргон, Менделеев  отказывался признать аргон как новый химический элемент. Ему казалось, что такое признание противоречит периодическому закону. Менделеев выдвинул предположение, что газ аргон не обладает элементарной природой, а есть совокупность молекул, состоящих из трех атомов азота — «азотистый озон». Добавление аргона, гелия, неона, криптона и ксенона в таблицу Менделеева произошло за 9 лет до того, как вышла в свет книга «Материализм и эмпириокритицизм».

Нужно обладать удивительно необычным складом ума, чтобы написать книгу о познании и не рассказать про  выдающегося соотечественника и знаменитого иностранца, познавших периодический закон химических элементов, не обрисовать диалектические противоречия, выявленные при создании и изменении периодического закона, не упомянуть Вегенера, Морозова, Планка, Ферсмана, пытавшихся предсказать неизвестные вещества  на основании периодического закона химических элементов.

Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).

Практика показывает людям существующее, и оно должно подвергаться углубленному научному исследованию. Опасность в том, что исследованию может подвергаться несуществующее, и это будет дискредитировать науку. Существующее различается от несуществующего тем, что человеческая практика показывает существующее, и не показывает несуществующее.

Как сказал Александр Александрович Богданов, попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта.

Вильям Рамзай мог сделать так, как советовал Карл Маркс — заниматься изображением хорошо известными из практики химическими элементами, и не заниматься спекуляциями по поводу несуществующего. Не надо было Рамзаю пытаться выйти за пределы опыта и практической деятельности, т.к. это приводит к пустым абстракциям.  С чем не сталкивается человеческая практика, то не надо подвергать умственным спекуляциям.  Но Рамзай не  согласился с Марксом, и  исследовал то, что практика не показывает (первым этапом исследования было создание в голове спекулятивного изображения того, что не является отображением реально-практического).

Представление о мире должно быть тесно связано с практической деятельностью, но иногда тесная связь нарушается, и представление изображает в себе то, чего нет в практической деятельности.

А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что Френсис Бэкон наделил практическую деятельность важнейшей функцией, «сопутствующей развитию знания, —  момент, предлагающий на каждом шагу поверку, останавливающий склонность отвлеченного ума подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей». 

Если Рамзай согласился бы с Бэконом, Герценом, Богдановым, то тогда Рамзай отказался бы подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей и оттуда извлекать  умопостигаемую информацию о свойствах гелия, неона, криптона и ксенона.

Фридрих Энгельс попрекал идеалистов в том, что у них  «не понятие должно сообразовываться с предметом, а предмет должен сообразовываться с понятием» (Ф. Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т.20, с.97).  Не природа сообразуется с понятиями, а наоборот, понятия должны сообразовываться с природой (т.20, с.34).

«Доселе принималось, что все наши познания должны сообразовываться с предметами; но все попытки a priori добраться до них через понятия, так чтобы наши знания расширились, при этой предпосылке сходили на нет. Потому следует испытать, не преуспеем ли мы, …если предположим, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием, что много лучше соответствует искомой возможности познания… какое должно установить нечто о предметах ранее, чем они нам даны в созерцании» (И.Кант).

«Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, что он с принципами своих суждений должен идти впереди … и заставлять природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без заранее составленного плана, не будут связаны необходимым законом, между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем. Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами…, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые им вопросы»(И.Кант).

Чтобы произвести сообразование понятия с предметом, как того требовал Энгельс,  нужно иметь предмет. Однако не было гелия, неона, ксенона, криптона в начале исследования, хотя понятия о них имелись у Рамзая. Поэтому из-за отсутствия предмета Рамзай не смог исполнить энгельсовское требование о сообразовании понятий. Сообразование производилось согласно порядку появления,  — поскольку предмет появился позже, то предмет был сообразован с ранее появившимся понятиями.  Рамзай создал (с некоторой помощью Рейли) гипотезу о свойствах, которыми могут обладать  гелий, неон, криптон, ксенон, и подобрал научную аппаратуру, соответствующую гипотетическим свойствам. Рамзай искал в природе предметы, сообразующиеся с понятием о предметах. Понятие послужило мерилом при поиске в природе материального гелия, ксенона и др. Применение адекватной научной аппаратуры позволило обнаружить ранее неизвестные химические элементы и подтвердить, что новые элементы соответствуют гипотезе. 

Разум Рамзая при исследовании материального ксенона познал то, что заранее было  создано разумом Рамзая по собственному субъективному плану.

Когда Иоанн Галле направил телескоп в определенную точку небосвода, чтобы увидеть неизвестную планету, то при ориентации телескопа Галле использовал понятие о неизвестной планете. Когда Галле увидел неизвестную планету, произошло сообразование материальной планеты с понятием о планете.  Через созерцание, мыслительное стало ощущаемым, объективным.

Д.И.Менделеев свои понятия не сообразовывал с фактами, хотя Ф.Энгельс требовал противоположное. Свои понятия Менделеев противопоставил фактам.  Разрабатывая периодическую систему химических элементов, Менделеев  росчерком пера, без проведения опытов, переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,5) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138.

В.И.Ленин: «Основная черта материализма — именно та, что он исходит из объективности науки… тогда как идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(с.312),  «Речь идет у нас совсем не о той или иной формулировке материализма, а о противоположности материализма идеализму. От вещей ли идти к ощущению и мысли? Или от мысли и ощущения к вещам?»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.35). 

Рамзай предпочел пойти по обходному (Ленин) окольному (Энгельс) пути, и двигался от мыслительной таблицы Менделеева с мысленно вставленными пустыми клетками к вещественному ксенону. До того, как Рамзай воспринял ксенон и его свойства органами чувств, свойства ксенона были обоснованы с помощью логики, и произошло более-менее ясное понимание свойств ксенона. Логическое обоснование свойств ксенона оказалось независимым от реальных свойств ксенона.  Логическое обоснование не представляло собой производное от исследования свойств реального ксенона, но, как выяснилось позже, соответствовало реальным свойствам.

«Идеалисты требовали последовательного выведения из чистой мысли не только априорных форм созерцания, а всего мира вообще»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.206). 

Рамзай пошел на поводу у идеалистов, и из мысли вывел части мира, получившие названия гелий, неон, криптон, ксенон. Рамзай использовал второй источник познания, представляющий из себя выведение мышлением из самого себя свойств, которые могут принадлежать материальным объектам.

Обладают или не обладают люди способностью из мысли выводить мир или отдельные материальные части мира? У  Ленина нет  ответа на этот вопрос. У  Ленина есть ответ на вопрос: насколько укрепляет религию мнение о выведении из человеческой мысли каких-либо материальных частей мира?

Материалисты убеждены, что они занимаются атеистической деятельностью, когда они ведут борьбу против того, чтобы из мысли мысленно выводить реальное существование материальных вещей, подобных гелию, неону, криптону, ксенону.

Рамзай брал идеи как первичное, как вторичное брал ксенон, сообразовывал вещи с идеями, и тем самым Рамзай невольно доказал правильность теории Платона о сотворении мира — с неба падали первичные идеи, и они превращались во вторичные вещи. Исследователи разделяются на удачливых и неудачливых. Неудачливые исследователи силой своего мышления создают идеи и проверяют идеи на соответствие действительности (т.е. действительность сообразуют с идеями), и неудачливых исследователей обвиняют в поддержке идеалистической теории сотворения Вселенной, сочиненной Платоном (идеи первичны, материальные вещи вторичны). Удачливые исследователи случайно сталкиваются с неизвестными ранее физическими явлениями (например, Рентген, Беккерель).  В 1872 году Генри Роуланд заставил вращаться электрический заряд вокруг стрелки компаса. В результате обнаружено необычайное явление: сила воздействия вращающегося (или прямолинейно движущегося) электрического заряда на стрелку компаса зависит от скорости заряда. Такой эффект не предусмотрен теоретической механикой Ньютона (у Ньютона сила зависит от ускорения), и это стало началом конца ньютонизма, стало одним из первых шагов в замене механической картины мира на электромагнитную картину мира. Роуланд не запятнал себя созданием психического мерила, но совершил научное открытие.  Мориц (Борис) Якоби в 1837 году экспериментировал над аккумуляторами, и без всякой преднамеренной мысли он поместил между двумя электродами медную пластину, на которой из раствора-электролита отложился  слой меди, и осевший слой меди воспроизвел в себе все неровности пластины. В дальнейшем Якоби навострился изготовлять из  дешевых материалов объемные фигуры, покрывать их тонким слоем угольной пыли, и на угольную пыль осаждать из растворов толстые слои меди, золота и других металлов. Открытие было сделано без психического мерила, и Якоби не пришлось отбиваться от обвинений в идеалистическом сообразовании медного отложения с мерилом.  Четыре с половиной века назад Магеллан, португальский капитан на испанской службе, начал плавание с целью достичь Молуккских островов западным путем. Он верил в шарообразность Земли и надеялся, что американский материк можно обогнуть с юга. Он преодолел труднейшую часть пути, пересек Атлантический и Тихий океаны и, почти достигнув царства пряностей, погиб в стычке с жителями Филиппинских островов. Лишь двум кораблям из пяти начинавших плавание удалось достичь цели. Здесь они разделились. Один направился в обратный путь, но был захвачен португальцами. Другой, во главе с опытным моряком дель Кано, продолжал двигаться в западном направлении через Индийский океан. Обогнув Африку, он вскоре достиг островов Зеленого мыса, на которые эскадра заходила в начале пути. Здесь закончилось первое кругосветное путешествие. Его завершили 18 человек из 265. И этим 18 морякам довелось стать первыми людьми на Земле, потерявшими в плавании… день.     Высадившиеся на берег моряки были поражены — судовой календарь в этот день показывал среду, а люди на острове утверждали, что у них четверг. Тщательная проверка судового журнала «Виктории» не обнаружила ошибки. Записи велись правильно. Так, завершив первое кругосветное плавание, моряки неожиданно привезли в Европу новую тайну — календарь на борту корабля отстал на сутки от календаря на берегу.  Отставание календаря обнаружилось случайно, и поэтому не предъявлялось обвинение в идеалистическом понимании соотношения между находящимся в голове и находящимся вне головы.

У  удачливых естествоиспытателей материальные факты предшествуют разработке объясняющих идей (получается материалистическая линия от вещей к идеям-объяснениям); поскольку у них получается первичность материального и вторичность мыслительного, то их не клеймят позором за содействие идеалистической теории сотворения Вселенной, автором которой был Платон. 

У неудачливых естествоиспытателей все получается через пень-колоду.  Неудачливые берут за первичное идеи, или свойства ума (выстраивают идеалистическую линию от объясняющих идей к вещам).     Аргон подвергся удачливому исследованию — случайно, без значительного участия мышления, обнаружена различная плотность азота, потом обнаружен аргон, и мышление приступило к созданию обобщенного представления об аргоне (созданию несамостоятельного понятия).  Представление было производным от материального аргона.  Но ксенон   подвергся неудачному исследованию — до того, как был обнаружен ксенон и у ксенона появилась возможность воздействовать на органы чувств, Рамзай из свойств соседних химических элементов извлек информацию-объяснение   о   свойствах ксенона, и создал обобщенное представление о ксеноне (создал самостоятельное понятие).  У  Рамзая получилось, что обобщение относительно свойств ксенона оказалось не производным от материального ксенона, что обнаружение материального ксенона было производным от обобщения. Исследование Рамзая вызвало подозрение в зависимости материального от обобщенного мыслительного.

Широкая распространенность куриной холеры и наносимый ущерб подвигли Луи Пастера приняться за изучение этой болезни. Выделив чистую культуру возбудителя, Пастер проверил ее — после введения возбудителя, в течение 48 часов птицы погибали. Он ненадолго прервал свою работу, оставив эту культуру на полке своего рабочего стола в лаборатории.   К огорчению его ученика Шарля  Шамберлена, который попытался инфицировать птиц этой культурой один месяц спустя, она не срабатывала. Они подготовили новую культуры возбудителя и ввели тем же птицам. На этот раз огорчение сменилось удивлением, поскольку ни одна из птиц, которым ранее ввели "выдохшуюся" и теперь свежую культуру бактерий, так и не заболела. Пастер догадался, что случайно почти в точности повторились результаты Эдварда Дженнера с натуральной оспой, когда ослабленные ее возбудители не вызывали болезни, но защищали от нее. Пастер в последующих опытах нашел необходимые условия для получения вакцины — выращивание бактерий куриной холеры при неблагоприятных условиях (+42 градусов) создавало их ослабленный вариант, введение которого вызывало иммунитет. Случайно стечение обстоятельств гарантировало отсутствие обвинений в том, что Пастер сообразовал  вакцину с психическим мерилом (гипотезой). При изучении куриной холеры, Пастер проявил себя как удачливый, с философской точки зрения, естествоиспытатель.  Но когда происходило исследование сибирской язвы, поражающей овец, то Пастер оказался неудачником, с философской точки зрения. В голове Пастера возникло то, что Герцен называл наперед заданной идеей, по поводу возможности ослабить возбудитель сибирской язвы и таким образом создать вакцину.  Длительное время насыщая воздухом возбудитель сибирской язвы и добившись его окисления, Пастер реализовал гипотетический способ создания вакцины.

У  ученого есть выбор: становиться или не становиться неудачливым естествоиспытателем. Это осознавал Лотар Мейер, и он приложил усилия, чтобы не оказаться неудачливым исследователем (отбивающим атаки материалистов, обрушивающихся с обвинениями в содействии идеализму или Платону).  Коли химические и физические свойства экаалюминия не зависят от мышления Мейера, то и практическое обнаружение свойств экаалюминия не должно зависеть от мышления Мейера.  Природные явления должны обнаруживаться раньше, чем появилось представление о природном явлении. Нужно обобщать, но нельзя из обобщения делать выводы о материальном существовании того, что неизвестно из практической деятельности. В процессе обобщения нельзя выходить за пределы известной реальности. Тесная связь между природным явлением и представлением обеспечивает вторичность, производность представления от природного явления;  когда же связь ослабевает, то спекулятивное представление вырывается вперед, и природное явление становиться вторичным, сообразующимся с представлением; возникает опасность потопить факты в море психических обобщений.

Лотар Мейер может гордиться: он совершил научное открытие в соответствии с теорией познания Карла Маркса (где прекращаются спекулятивные изображения неизвестного из практической деятельности, там начинается реальная наука, т.е. изображение известного из практики реального процесса развития).

Неужели Энгельс не понимал прописную истину: объективная причина становится достоверно известной после того, как практика подтвердит субъективную гипотезу, изображающую причину? Сначала происходит удостоверение в правильности недостоверной гипотезы, потом на этом основании становится достоверно понятной объективная причина.  Сначала — недостоверное и абстрактное, потом — достоверное и материальное.

Понимание реального природного явления и его сущности есть понимание абстракции. 

Этьен Кондильяк в 1749 году издал книгу «Трактат о системах, в которых вскрываются их недостатки и достоинства», в которой затрагивался вопрос о роли гипотез в науке. «К открытию действительных причин исследуемых природных явлений мы никогда не приходим сразу. Сначала на основе предварительно изученных фактов мы выдвигаем первую догадку, проверяем ее на опыте и либо отвергаем, либо исправляем. Затем выдвигаем вторую догадку, касающуюся более широкого круга фактов, и аналогичным образом движемся далее от предположения к предположению, проверяя каждое опытом. Чтобы делать научные открытия, необходимо выдвигать гипотезы; путь к очевидности идет через предположения»(Кондильяк Э.Б., третий том трехтомника Сочинений, с.182).  

Кондильяк говорил о том, что человек дает природе законы, в соответствии с которыми двигаются небесные светила.  «Совершенство земледелия зависит от знания времен года. В силу этого пахарь вынужден был стать астрономом. Чем больше была нужда в изучении движения светил, тем с большей поспешностью он строил предположения, в которых ход светил выступал таким, каким человеку рисовало его воображение.  И он начинал с того, что строил ошибочные системы. Но если его гипотезы не согласовывались с состоянием погоды в различные периоды, то, как бы велико ни было его предубеждение, оно не могло устоять перед наглядной ошибочностью его представлений, в которых движения светил выступали такими, какими их рисовало его воображение. Тогда человек вновь начинал наблюдать, строил новые гипотезы. Опыт исправлял ошибки, и в астрономии совершался прогресс»(Кондильяк Э.Б., «Курс занятий по обучению принца Пармского»).

Объективная реальность согласовывалась (отождествлялась) с умственными представлениями, и происходило приписывание природе того, что мыслилось людям. Потом обнаруживалась несогласованность и произвольность, и вносились изменения в представления, и природе приписывалось реальное наличие в ней того, что имелось в новом представлении. Это происходило многократно, и в конце девятнадцатого века произошел научный кризис, заключающийся в том, что некоторые люди отказывались отражение принимать за объективную реальность.

Для объяснения замены старых гипотез на новые гипотезы, желательно и даже необходимо пользоваться принципом, разработанным Кантом: предметы сообразовываются с понятиями, понятия оказываются ошибочными, и это влечет ошибочность предметов.  Теоретическая нагруженность фактов весьма удобна для объяснения процессов, описанных Кондильяком. (О теоретической нагруженности фактов рассказывается в следующей семнадцатой главе.)

Напрасно Энгельс подозревал Канта в уклонении в идеализм.

Природные явления, о которых имеется представление или непредставимая догадка об их воздействии на органы чувств, подразделяются на три группы: в будущем обнаруживаемые,  в будущем не обнаруживаемые, в будущем обнаруживаемые, но которые воздействуют на органы чувств совершенно иначе, чем об этом предсказывают умозрительные догадки. К первой группе относится воздействие ивового сока на гипофиз и гипоталамус, воздействие цитрусового сока на цингу, сбывшееся предсказание Рене Декарта о нелинейной зависимости инерции предмета от его скорости, ко второй группе — химические элементы ньютоний и короний, к третьей группе — ускоренный разряд электроскопа на большой высоте.  В 1903 году английские физики Резерфорд и Мак-Леннан проводили эксперименты с рассеиванием электрического заряда электроскопом, и обнаружили уменьшение рассеивания при помещении электроскопа внутрь толстостенной металлической камеры. Рассеивания электрического заряда значительно уменьшалось, когда из камеры откачивали воздух. Резерфорд и Мак-Леннан пришли к выводу, что разряд  электроскопа происходит не от несовершенства изоляции, а от каких-то лучей, подобных лучам радия; когда же электроскоп оказывается защищенным от лучей  металлической камерой, то лучи не ионизируют воздух, что приводит к замедлению разряжения электроскопа. Радий находится в земле, и поэтому на поверхности земли имеется значительное количество лучей радия, воздействующих на электроскоп; но если электроскоп поднять на большое расстояние над поверхностью земли при помощи воздушного шара, то тогда, согласно предположению Резерфорда и Мак-Леннана, лучи радия ослабеют и утечка электрического заряда из электроскопа замедлиться. В 1910 году германский физик Альберт Гоккель запустил на высоту 4 км воздушный шар с электроскопом, и оказалось, что электроскоп разряжается с такой же скоростью, как и на земной поверхности.  В 1912 году Виктор Гесс поднял электроскоп на 5 км и зафиксировал ускоренное разряжение электроскопа. В 1919 году Кольхестер выявил, что на высоте 9 км скорость разряда электроскопа превышала обычную, «земную» скорость в 80 раз.  В 1922 году это подтвердил американский физик Милликэн, производивший измерения на высоте 15,5 км. Таким образом, первоначально возникла гипотеза о замедлении утечки электрического заряда из электроскопа на большой высоте, но эта гипотеза оказалась опровергнутой, из-за выявления факта ускорения утечки. Показания измерительных приборов, поднятых воздушными шарами на многокилометровую высоту, внесли совершенно ненужный элемент агностицизма.   К четвертой группе относятся природные явления, относительно которых не было никакого предчувствия об их существовании, но которые внезапно известили о своем существовании, — например, радиоактивность, рентгеновские лучи, неизменная скорость световых лучей, приходящих к астрономам от  приближающихся и удаляющихся небесных тел.

Резерфорд и Мак-Леннан оказались в лучшей философской ситуации, чем Рамзай. Последний создал гипотезу и эта гипотеза подтвердилась; вследствие этого произошло сообразование предмета с гипотезой, что вызвало подозрение в том, что материальный предмет производен от мыслительной гипотезы. Рамзай нарушил запрет Энгельса на сообразование предмета с понятием.   Резерфорд и Мак-Леннан разработали гипотезу, которая в дальнейшем не подтвердилась, и это означает, что Резерфорд и Мак-Леннан не нарушили запрет Энгельса.   Резерфорд и Мак-Леннан избегли несчастья расширять знание через прохождение процедуры сообразования предмета с понятием, т.е. так, как требовал Кант.

Часто открытию предшествует заблуждение, иногда открытию не предшествует заблуждению. Примером первого вида открытия является обнаружение единственного вида комара, являющегося переносчиком малярии и заражающим людей,  примером второго — открытие рентгеновских лучей.

При переходе луча света из одной прозрачной среды в другую среду падающий луч изламывается, давая начало лучу преломленному. Угол между падающим и преломленном лучами определяется свойствами двух сред, а также температурой, давлением, интенсивностью магнитного и электрического полей. После изобретения лазеров выяснилось, что угол зависит также от мощности светового луча, и зависимость приводит к поперечному сжатию лазерного луча (компонентами луча являются  электрическое поле и магнитное поле, и они воздействуют на среду так, что среда изменяет угол преломления, и измененный угол преломления сжимает луч света).  Эксперименты показали, что наблюдается эффект сужения лазерного луча, и луч приобретает форму очень тонкой постоянного поперечного сечения нити. Дальнейшие теоретические разработки показали, что нить не должна иметь постоянный поперечный размер, и что одни участки будут более широкими, а другие участки — более узкими. Однако в экспериментах не наблюдалась различная ширина самосжимающегося лазерного луча. Фридрих Энгельс утверждал, что теория должна приспосабливаться к фактам, но не наоборот. Представление должно сообразовываться с наблюдаемым предметом. Если бы исследователи лазерных лучей действовали в соответствии с теорией познания Энгельса, то тогда прежняя теория была бы отброшена, и произошла бы разработка новой теории, доказывающей правомерность наблюдаемых оптических процессов. Но исследователи лазерных лучей пошли другим путем — они стали выискивать погрешности в проведении экспериментов, не позволяющие увидеть то, на что указывает представление. Эта борьба между предметом и представлением завершилась обнаружением того, что работающий лазер испускает нестабильные по мощности лучи, незначительно изменяющаяся мощность лучей сопровождается увеличением и уменьшением интенсивности магнитного и электрического полей, и, в свою очередь, происходит изменение угла преломление, в силу чего более широкие и более узкие участки  луча изменяют свое местоположение, происходит маскировка узких участков на фоне широких участков, и возникает иллюзия, что самосжавшийся луч имеет постоянное поперечное сечение, равное поперечному сечению более широкой части лазерного луча. Исследователи лазерных лучей пошли по пути, указанному Иммануилом Кантом, и сделали так, что наблюдаемые экспериментальные данные (то есть факты) сообразовывались с представлением.

Наблюдаемой органами чувств постоянной величине поперечного сечения сжатого лазерного луча было отказано в существовании.

В 1868 году Пьер Жюль Сезар Жанссен обнаружил в солнечных лучах спектральные линии, не принадлежавшие ни одному из известных науке веществ.  Получены ли иные сведения  в 1868 году о веществе, которое испускает эти спектральные линии? Не получены,  до 1897 года.   В 1868 году о гелии было известно чрезвычайно мало, а именно, только однократное обнаружение только одним ученым спектральных линий, и исследование (создание несамостоятельного понятия) спектральных линий не дало никаких сведений о веществе, испускающем спектральные линии.

Георгий Валентинович Плеханов в своих философских работах писал, что гносеологическая схоластика кантианства основана на ошибочном противопоставлении неизвестности вещи-в-себе и известности результата действия на людей вещей-в-себе.   Обнаружение в 1868 году спектральных линий неизвестного вещества представляло собой отчетливую известность результата действия неизвестного вещества на треугольную призму, разложившую солнечный луч на спектр, и воздействие на человеческие глаза линий, находящихся в спектре.  Кроме этого, ничего не было известно об этом веществе.  Знание о веществе «гелий» в 1868 году не было настоящим знанием и не раскрывало истинной природы «гелия»,  поскольку в 1868 году имелось чрезвычайно скудное количество сведений о гелии: слово «гелий» и спектральные линии. Спектральные линии в 1868 году даже не были внешностью, поскольку нельзя считать спектральные линии внешностью слова. Правильность мнения Канта и ошибочность мнения Плеханова, по вопросу о противопоставлении  известности и неизвестности, подтверждается тем, что  неизвестный людям гелий проявил себя как воспринятые Жанссеном спектральные линии; свойство известно, но предмет, к которому относится свойство, неизвестен.  Пьер Жюль Жанссен не мог утверждать о том, что посредством спектральных линий на него подействовало вещество с известными ему химическими и физическими свойствами. Единственное, что мог утверждать Жанссен, —  на него подействовало вещество, о котором ничего неизвестно, кроме его существования и ставших известными его спектральных линий, хотя по аналогии с другими веществами можно предположить, что оно имеет еще неизвестную атомарную массу, еще неизвестную валентность, еще неизвестную плотность, еще неизвестную хрупкость, еще неизвестную пластичность, еще неизвестный цвет, еще неизвестный тип атомарной решетки, еще неизвестное парциальное давление и т.д. 

Подобно тому, как был открыт гелий, были открыты химические элементы цезий, рубидий, таллий, индий, галлий.   Экспериментаторы раскаляли минералы и в излучаемом свете обнаруживали спектральные линии, не относящиеся ни к одному известному веществу, и потом выделяли из минералов вещество, нагревание которого приводит к излучению соответствующих спектральных линий. Еще не известные, еще не познанные химические элементы сигнализировали о своем существовании, воздействуя на зрение людей спектральными линиями. Неизвестное известным образом воздействует на органы чувств. Кантианство чистой воды.

Идеалист  Кант был прав, а материалист  Плеханов ошибался. Ленин огорчался по поводу того, что некоторые естествоиспытатели отходили от материализма и примыкали к идеализму. Ленин не заметил, что идеализм более правильно описывает процесс научного познания, чем материализм.

Рамзай совершил умопостижение с помощью психических абстракций, но обнаруженные гелий, ксенон, неон не имели абстрактно-психического характера.  Рамзай не потопил реальный мир в мире логических категорий, хотя интенсивно использовал логические категории. Умопостижение, сотворенное Рамзаем, использовалось как мерило, и применялось к природе, хотя Маркс и Энгельс возражали против гносеологического применения к природе логического мерила из-за опасности потопления реального мира в мире логических категорий («Сперва из предмета делают себе понятие предмета; затем переворачивают все вверх ногами и превращают отражение предмета, его понятие в мерило… …Философия действительности оказывается … выведением действительности не из нее самой, а из представления» — Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, 2-е изд., т. 20, с.97). Рамзай смело применял объективизацию через субъективизацию, хотя к этому Энгельс относился резко отрицательно. В противостоянии между материалистическими гносеологами Марксом и Энгельсом, и идеалистическим гносеологом Рамзаем, победил Рамзай.

По мнению Маркса и Энгельса, нет ничего в уме, чего не было бы раньше в чувстве, и поэтому бессмысленно разрабатывать умственное мерило, что с его помощью ощущать то, что ранее не ощущалось.

Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).

Представление о мире должно быть тесно связано с практической деятельностью, но иногда тесная связь нарушается, и представление изображает в себе то, чего нет в практической деятельности.

«Маркс и Энгельс от начала и до конца были партийными в философии, умели открывать отступления от материализма и поблажки идеализму и фидеизму во всех и всяческих «новейших» направлениях»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.360). 

Знание нужно выводить из объективного источника. Поблажка фидеизму происходит тогда, когда естествоиспытатель выводит знание из субъективного источника, например, при помощи мышления разрабатывает мыслительное мерило, к природе прикладывает это мерило, природу вынуждает сообразовываться с мыслительным мерилом, и таким образом природа потопляется в мыслительном мериле.

Поблажка фидеизму происходит тогда, когда естествоиспытатель пренебрегает требованием материалистической философии о выведении представления из практического процесса развития, и естествоиспытатель позволяет себе изображать то, чего нет в объективной практической деятельности.

В  Библии написано, что материальные звезды, горы, моря, воздух, земля произошли из субъективного психического источника. Когда естествоиспытатели пользуются субъективным психическим источником познания и с его помощью выставляют перед глазами нечто материальное, и этим удивляют окружающих, то такая деятельность становится подтверждением правильности того, что написано в Библии. Маркс, Энгельс, Ленин не заинтересованы в подтверждении правильности Библии, и поэтому они выступали против применения субъективного источника знания.

В 1961 году Дмитрий Павлович Горский написал и издал книгу «Вопросы абстракции и образование понятий», в которой с помощью эзопова языка рассказал о возможностях субъективного психического источника знаний. «К.Маркс в своих математических рукописях проследил, как из соотношений элементарной алгебры вырастает дифференциальное исчисление и специфическая для него символика и как в дальнейшем то, что было исторически первичным, становится вторичным в определенной системе научного знания. Роли теперь переменились: теперь уже ищется не дифференциальный символ, а, наоборот, по данному символу — соответствующее ему реальное соотношение. С одной стоны, Маркс предупреждал, что в том случае, если мы не проследим исторический процесс, приведший к введению дифференциальных символов, и будем последние рассматривать «как дитя рядом со своей матерью до того, как та была беременна», мы примем к мистике (как это случилось с Ньютоном и Лейбницем).  С другой стороны,  К.Маркс подчеркивает, что отрыв дитяти от породившей его матери и перемена ролей между ними неизбежна и прогрессивна, поскольку лишь в таком случае мы можем использовать все преимущества дифференциального исчисления…   Понятие, являясь отражением действительности, возникая в результате мысленной обработки знаний, полученных посредством органов чувств,  выступает как первичное по отношению к получаемому вновь чувственному опыту.   Роли оборачиваются: то, что на известной ступени развития познания выступало как вторичное, на другой степени развития познания выступает как первичное…  Борясь против идеализма, необходимо встать на точку зрения диалектики, проследить, как формировались, как складывались те или иные научные понятия, те или иные логические приемы в результате отражения действительности, и одновременно анализировать в точных идеализированных формулировках их логическую природу, которую они получают в строгих научных системах. При этом надо материалистически обосновывать необходимость или целесообразность того оборачивания логического и исторического, которое имеется в научных системах».

Менделеев расставил в определенном порядке (по мере возрастания атомного веса) 63 химических элемента и обнаружил пробелы между многими элементами. Первичными являются 63 известных химических элемента, вторичными — 14 пробелов. Менделеев рассчитал свойства того, что может находится в пустых клетках периодической системы химических элементов. Затем роли переменились, и 14 пробелов стали рассматриваться не как вторичные, а как первичные — по символам, вписанным силой ума в 14 пробелов, ищутся соответствующие им реальные соотношения. Мы придем к мистике, если у нас возникнет сильнейший склероз и мы забудем, что символы, вписанные в пробелы, находились в зависимости от свойств соседних известных химических элементов. Мы придем к мистике, если будем относится к символам как причине возникновения реальных объектов. Но вполне позволительно, если мы будем относится к символам как причине выявления реальных объектов.

Горский очень хитро закрутил свою мысль, чтобы констатировать опережение выявления символов выявлению реальных объектов.  Имея в виду, что символ представляет собой мысленно обнаруженное отношение между реальными предметами,  Горский написал: «В процессе познания окружающей нас действительности оперирование отношениями предшествует познанию свойств.  Отношения более непосредственно связаны с непосредственной деятельностью человека».

Природное явление состоит из чувственно-воспринимаемого и из чувственно-не-воспринимаемого. Чувственно-не-воспринимаемая часть осознается человеком после того, как сконструирована и проверена абстрактная модель природного явления. Сначала органами чувств подвергается восприятию чувственно-воспринимаемая часть природного явления (т.е. следствие), мышление создает адекватную абстрактную модель показаний органов чувств (т.е. модель следствия), потом мышление создает абстрактную модель чувственно-не-воспринимаемой причины (произвольную, недостоверную модель), затем модель проверяется, в завершение становится понятной реальная сущность природного явления. В этой цепочке выражение «мышление создает абстрактную модель» стоит левее, а выражение «реальная сущность» стоит правее. По мнению философов-материалистов, такое расположение слов свидетельствует об идеалистичности мышления того, кто расставлял слова. Такая расстановка слов свидетельствует о том, что правое выражение находится в зависимости от левого выражения. Материализм отрицает такую зависимость, и настаивает на независимости. Поэтому выражения должны стоять в обратном порядке:  реальная сущность воздействует на человека, и появляется созданная мышлением абстрактная модель. При правильной расстановке слов исчезает зависимость  реальной сущности от мышления.  

Согласно идеалистической формулировке, осознание реальной сущности находится в зависимости от мышления; объективная сущность вышелушивается из субъективистического мышления, проверенного практикой. Согласно материалистической формулировке, существование реальной сущности не зависит от мышления; реальная сущность отражается в мышлении.  Быть материалистом — это значит уметь расставлять слова в правильном порядке, чтобы познавательный процесс не поставил реальную сущность  в зависимость от мышления, чтобы мышление не предшествовало реальной сущности, чтобы не пришлось реальную сущность сообразовывать с мышлением.  Материалист  должен не обращать внимание на то, что у Менделеева и Рамзая абстракции предшествовали  экаалюминию, неону, криптону, ксенону. 

Глава 17. Теоретическая нагруженность фактов

Владимир Илларионович Шинкарук: «По отношению к отдельному индивиду система знаний является основой его мышления. Человеческий  индивид не рождается с готовым мышлением; мышление образуется и формируется в процессе усвоения общественно и исторически выработанной системы представлений и понятий. Эти общественные понятия и представления ложатся в фундамент собственного мышления индивида, его духовного мира вообще. Однако усвоенная в процессе общения, обучения и воспитания система знаний не лежит мертвым грузом: усвоенные знания и способы мышления, они — понятия и формы развивающегося познания индивида. Какова усвоенная система знаний, таково и мышление индивида: в человеке мыслит человечество.  Но существует и обратная связь — индивид вносит новое в систему знаний человечества, развивая ее».

Генри Джордж: «Каждое общество вырабатывает из себя ткань знаний, верований, обычаев, языка, вкусов, законов. В эту ткань принимается личность при рождении, и в ней пребывает до смерти. Эта-то ткань и является формой, в которой отливается дух и от которой он получает свои особенности. Именно посредством этой ткани развиваются определенные предрассудки, обычаи, язык, религия. Только при посредстве ее передаются навыки и накапливаются знания, и открытия одного времени становятся общим достоянием и опорой для дальнейших открытий. Хотя ткань и ставит серьезные препятствия для прогресса, но, с другой стороны, именно она делает возможным прогресс».

 Грета Георгиевна Соловьева: «Обосновав в логике важнейший принцип общественно-исторического субъекта, Карл Маркс и в своей практической работе ученого исходил из этого принципа. Наука не есть дело гениального одиночки, в ней воплощается опыт и мудрость веков. Она живет и развивается в творческой преемственности, передаваясь из поколения в поколение. Ученый никогда не начинает с нуля, как бы ни старались доказать это пошлые эмпирики, которые похваляются своей «объективностью», имеющей якобы дело сразу и непосредственно с фактами, минуя научные достижения предшественников. Как бы ни изощрялись эмпирики, силясь провести свой принцип непосредственного общения с фактами, они вынуждены оперировать общественно выработанными понятиями».

Что такое теоретическая нагруженность фактов? Одну из формулировок этого понятия дал известный русский физиолог И.М.Сеченов: «Видимое и слышимое нами всегда содержит в себе элементы, уже видимые и слышимые прежде. В силу этого во время всякого нового видения и слушания к продуктам последнего присоединяются извлеченные из памяти сходственные элементы».

Можно сказать так: вспоминаемое и ощущаемое в своем взаимодействии формирует в голове образ окружающего мира. Количество и качество мыслей, появляющихся в голове человека, определяется не столько предметами, на которые обращены органы чувств человека, сколько ранее полученными знаниями. Весьма и весьма маловероятно появление мысли об окружающих предметах, не заложенной в ум во время обучения. Как говорят высоколобые философы, душа может видеть в окружающем мире только те формы, которые она извлекает из своей собственной субстанции и которые она относит к внешнему миру вследствие центробежной ориентации ее внимания; неустойчивость чувственных образов объясняется порочностью центробежной ориентации; на долю материальных вещей в процессе познания остается только свойство привлекать и более или менее долго удерживать внимание души.

Только у гениальных  людей возникают мысли, выходящие за рамки общепринятых знаний. «Сделать открытие — значит смотреть на то, на что смотрят все, и думать при этом то, что до сих пор никому в голову не приходило»(А. Сент-Дьерди,  биохимик,  лауреат Нобелевской премии 1937 года).

В факт можно вложить несколько отличающихся друг от друга толкований, и можно поэтому утверждать, что толкование не зависит от факта, что факт не может навязать человеку свое истинное истолкование.  Первое, с чем сталкивается ребенок в своей сознательной деятельности, — это воспитатели и учителя, вдалбливающие  то или иное толкование, касающееся окружающих предметов.  Ребенок смотрит на мир сквозь призму истолкований, навязанных воспитателями и учителями.  Ребенок мыслит так, как его научили мыслить воспитатели и учителя.  Не окружающая физическая природа формирует мышление и представление о мире, а окружающее культурное воздействие воспитателей и учителей.  Содержание школьных учебников выставляется учителями как объективная реальность, и дети, имея низкий уровень критичности, принимают написанное в учебниках за объективную реальность.   Изменение учебников приводит к изменению считаемого реальным.  Учебники, по которым учился Михайло Ломоносов или Джон Локк, иначе изображали объективное, чем  современные учебники, и современники истолковывают окружающий мир иначе, чем Ломоносов и Локк.  Во время обучения люди получают знания о сущности природных явлений, и, поскольку на людей воздействуют разные источники информации о природных явлениях, и люди по-разному забывают полученные при обучении знания, то в результате у разных людей остается разное знание о сущности природных явлений. Люди, обладающие различным знанием о сущности природного явления, и глядящие на одно и то же природное явление, замечают различные природные явления.

Любой индивид воспринимает окружающий его мир и осмысливает его, в соответствии с  рамками усвоенных им  представлений и добавляет к ним результаты, полученные в ходе его собственного интеллектуального труда.

«Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых. Традиции отошедших в вечность поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» (Карл Маркс, Сочинения, т.8, с.119, «Восемнадцатое брюмера»).

За 11 лет обучения в школе ребенок получает объем знаний, на выработку которого было затрачено миллиарды человеко-часов. Получаемые в школе знания экономят ребенку время, по сравнению с временем, затраченного на выработку знания. В передаче знаний от человечества к человеку проявляется принцип экономии, о котором писал Эрнст Мах.

Плохой учитель учит школяра тому, как несомненно-правильно понимать окружающий мир (и ослепляет школяра очевидной понятностью вещей). Хороший учитель учит тому, что у правильного понимания есть конкуренты, которые более правильны.

В экспериментальной работе выявляется то или иное знание, и оно зависит не только от содержания объекта, но и от способов постановки вопросов.  То, что человек обнаруживает или не обнаруживает в экспериментах, определяется не только тем, какие эксперименты он проводит, но так же и тем, что человек знает или не знает. Человеческое знание может охватывать лишь незначительное количество сторон, свойств, особенностей реального природного явления; и ученый находит в экспериментальных данных ответ только на те вопросы, которые вытекают из имеющегося у человека знания. Знаменитый английский мыслитель и экспериментатор Исаак Ньютон считал, свет — это поток твердых частиц-атомов, и они в свободном пространстве двигаются строго прямолинейно. Он утверждал, что, осветив точечным источником света круглый непрозрачный диск, получим позади диска тень, имеющую вид сплошного черного круга. Это действительно наблюдалось в экспериментах. Но затем французский физик Огюстен Френель нафантазировал иную теорию, согласно которой свет является не твердыми частицами, а волной.  Размышляя на этой теорией, другой исследователь, Сименон Пуассон, вывел еще одну фантазию: в свободном пространстве световые волны двигаются не строго прямолинейно, а уклоняются в стороны, волны могут изгибаться возле края препятствия, и если препятствие имеет форму круга, то изогнувшиеся волны попадут в центр тени, отбрасываемой непрозрачным кругом, и осветят центр тени. Вывод был фантастическим, так как ранее никто не видел освещение центра тени. Френель поставил эксперименты, и получил от круглого непрозрачного диска тень неравномерного цвета — края тени были темными, а в центре тени находилось светло-серое пятно. Фантазия превращена в факт.

Ньютон и Френель опирались на различные теории, и они увидели разные тени от непрозрачного диска. Таким образом, результаты опытов находятся в зависимости от теоретических воззрений.

Талант ученого состоит в том, чтобы вбить клин между знанием и предположением о возможном. Вбивание клина позволяет расширить щель между известно-существующим и возможно-существующим, и увидеть в эксперименте то, что не предусмотрено знанием.

Френель при помощи экспериментов познал правильность представления, созданного разумом Пуассона. Разум познает то, что создано и вложено разумом. Представление Сименона Пуассона послужило мерилом при организации экспериментов, и мерило применялось к природе. Материальные процессы, наблюдаемые в экспериментах, сообразовывались с представлением Пуассона. Сименон Пуассон совершил умопостижение с помощью психических абстракций, но обнаруженное Огюстеном Френелем не имело абстрактно-психического характера.   Пуассон не потопил реальный мир в мире логических категорий, хотя интенсивно использовал логические категории. Изучали бы Маркс и Энгельс историю оптической физики, то не появились бы высказывания о потоплении реального мира в мире логических категорий и недопустимости применения к природе выведенного из мышления мерила.

В голове Пуассона появилось представление о светлом пятне позади непрозрачного диска, и при этом на его органы чувств не воздействовало светлое пятно.   Представление по происхождению — не из опыта взятое, по содержанию — соответствующее действительности.  Содержание не зависит от происхождения, содержание не производно от наблюдаемого. Изучали бы Маркс и Энгельс историю оптической физики,  не появилось бы высказывание об обусловленности содержания происхождением.

Адекватность или неадекватность смысла, вкладываемого в факты посредством разработки объяснений — это вопрос практической проверки, а не вопрос о том, откуда черпается смысл.

Человек видит то, что ему разрешено видеть, и разрешение дает мышление человека. Мышление не дало Френелю разрешение на усматривание светлого пятна в центре тени от круглого непрозрачного диска, и Френель не увидел светлое пятно. Мышление Пуассона дало разрешение, и светлое пятно было обнаружено.   Объект понимаем в такой степени, в какой разрешено понимать.

Кант: «Мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально». 

Пуассон вышел за пределы опыта (за пределы известного), домыслил схождение лучей,  и вложил в ум Френеля представление о том, что лучи сходятся; Френель подтянул опыт к тому месту, которое ранее находилось за пределами опыта, и в опыте увидел схождение лучей. Человек (например, Огюстен Френель) находит в явлениях то, что прежде было вложено размышлением и домысливанием (например, размышлениями Сименона Пуассона).  Мы сами вносим порядок и закономерность в обнаруживаемое, и обнаруженный порядок и закономерности нельзя было бы обнаружить, если бы природа нашей души не вложила в нас гипотезу о могущем быть обнаруженным. Обнаруженное  мы называем объективной природой; поскольку обнаруживаемое зависит от нас, постольку зависит от нас называемое нами объективной природой.  Кант  на мудрёный философский язык перевел то, что произошло с Френелем и Пуассоном.

Архимед открыл закон Архимеда.  Архимед знал о существовании земного притяжения, однако Архимед не смог обнаружить причинно-следственную связь между вторым и первым: земное притяжение воздействует на жидкость и сжимает жидкость, в результате чего внутри жидкости возникает давление (точнее, малое давление вблизи поверхности жидкости, и значительное давление в глубине жидкости), и это давление выталкивает вверх легкие предметы, погруженные в жидкость.  Указанная причинно-следственная связь воздействовала на Архимеда, но Архимед не отреагировал, и не создал в своей голове представление о причинно-следственной связи.  Неспособность Архимеда обнаружить существующее означает, что существующее не вносит само себя в человеческое сознание, и для внесения необходимы человеческие усилия. Это условие Кант обозначил словами «Мы сами вносим порядок и закономерность в явления».

Архимед не вложил мысленно в окружающий мир мыслительную закономерность, согласно которой земное притяжение вызывает плавание легких предметов на поверхности жидкости, и в результате Архимед не нашел в окружающем мире соответствующую объективную закономерность.

Архимед не обнаружил существующее, и Кант разработал теорию познания, объясняющую, почему Архимед не обнаружил существующее.

При анализе произошедшего с Френелем в процессе естественнонаучного исследования оптических явлений, усматривается сходство этого с написанным в философских книгах Канта.  Френель не мог видеть того, как изгибаются световые лучи возле края непрозрачного диска, но Френель видел проявление изгибания — светлое пятно в центре тени. Вещь-в-себе недоступна для зрения, но проявление доступно для зрения.  Органы чувств Френеля не могли воспринять изгибание лучей света, и представление об изгибании почерпано не из показаний органов чувств, а из мышления.  Вещь-в-себе доступна для умозрительного познания.  Познанное мышлением не могло быть подтверждено и доказано показаниями органов чувств. Френель не мог продемонстрировать изгибание, в условиях отсутствия проявления (светлого пятна в центре тени).  

Френель считал недостаточным иметь в своем распоряжении проявление.  Позади видимого проявления Френель искал сущность, но сущность оказалась чувственно-не-воспринимаемой, и поэтому понадобилась фантазия для понимания сущности. Во многих случаях, фантазия играет роль исходного пункта, и движение к завершающему пункту приводит к всестороннему и глубокому доказыванию правильности того, что первоначально было умозрительной фантазией.  Фантазия влияет на то, что считается объективным.  Мысленная фантазия (например, нафантазированное Пуассоном) влияет на то, что обнаруживается в окружающем мире при помощи органов чувств.

«Галилею пришлось убедиться, что в нашем чувственном опыте мы являемся более всего рабами традиционного образа мыслей…   Там, где непосредственное чувственное впечатление объединяется с интеллектуальной очевидностью, теоретику приходится выступать в парадоксальной роли критика вещей, а не мнений. Сомневаясь в любой форме очевидности…научный дух Нового времени освободился от всех очевидностей…для него исчезла обыденная истина чувственного «откровения», т.е. истина непосредственного факта…  …противоположность между эмпирическим «обобщением» и экспериментально-теоретическим подходом новой науки, ее предпосылка состоит в том, что то, что мы видим, может быть не главным… Теоретик не должен пассивно принимать (воспринимать) то, что демонстрируют ему окружающие предметы. Он должен… подвергать испытанию все непосредственно наличное, чтобы, исследуя возможное, открыть неявную действительность. …изобретение в действительности не происходящих, но теоретически возможных ситуаций, благодаря анализу которых понимается действительная ситуация, составляет основную черту экспериментального мышления Галилея… «Игра» коперниковского и кеплеровского воображения, дающие возможность представить предмет в иных условиях, во всех возможных условиях, следовательно, помыслить предмет без условий, т.е. так, как он есть сам по себе, оказывается фундаментальнейшим моментом теоретического познания»(Анатолий Валерианович Ахутин, «История принципов физического эксперимента», 1976 год).

Луна обращена к Земле одной и той же стороной.   Если бы Луна вращалась вокруг своей оси с периодом 24 часа или с другим периодом, или если бы было две луны, вращающихся вокруг собственных осей в противоположных направлениях, то тогда инквизиция не применяла бы пытки к Галилео Галилею.

Следует рассмотреть физиологические особенности человека, имеющие отношение к вопросу о теоретической нагруженности фактов. Сначала обратимся к истории и проанализируем концепцию французского исследователя семнадцатого века Рене Декарта: «Об изображениях, возникающих в нашем мозгу, необходимо указать:  дело заключается именно в том, что они дают сознанию возможность ощущать только раздельные качества предметов, которым они соответствует, а не в том, что они содержат в себе сходство с предметами».

Во времена Декарта большинство ученых придерживалось мнения, что органы чувств создают в сознании копии предметов. Однако Рене Декарт придерживался отличающейся точки зрения: органы чувств создают в сознании копии (отпечатки) лишь отдельных свойств предметов (тяжелое, легкое, гладкое, скользкое, горячее, упругое, пластичное, быстрое, темное, желтое, прозрачное, вытянутое по горизонтали, плоское, длинное, близкое, большое, низкое, сладкое, свистящее, тихое, зловонное, до того как, после того как), а образ предмета создает ум человека путем слияния в одно целое нескольких десятков или сотен этих отпечатков. В реальной вещи ее свойства объединены в целостность; воздействие вещи на органы чувств приводит к появлению разрозненных, нецелостных отпечатков; ум собирает в одну кучку разрозненное и создает целостное. Образ вещи есть комплекс ощущений (почти такое же говорил Эрнст Мах).

Декарт приводит такую иллюстрацию: слепой идет по дороге, ощупывая дорогу при помощи палки. Разве создают копию дороги ощущения слепого, получаемые через палку? Нет. Получаемые с помощью палки ощущения вызывают в голове отпечатки отдельных фрагментов дороги. Но ум определенным образом сортирует и перерабатывает отпечатки фрагментов, и в результате обработки и группировки возникает образ дороги.

А что говорят об ощущениях сейчас, 300 лет спустя? «В зрительную кору головного мозга поступает изображение, до этого как бы просеянное через множество сит: в одном задерживаются большие фрагменты картин, в следующем более мелкие фрагменты и так далее… Зрительная кора воспринимает и фрагменты, и их пространственные взаимоотношения, после чего из них формируется образ»(Демидов, «Как мы видим то, что мы видим»). «Соматосенсорный анализатор обладает обширной кожной поверхностью порядка 2 квадратных метров и множеством рецепторов в толще кожи и тела. В нем имеется несколько качественно различных каналов чувствительности: осязание, направленное на определение характера поверхности путем соприкосновения, путем надавливания на поверхность определяется твердость предметов; вибрационное чувство; температурное чувство (отдельно тепловое и отдельно холодовое); сухожильные рецепторы, участвующие в определение веса предмета, их динамических свойств (если они движутся)… Рецептивные поля головного мозга — это результат интеграции ранее дифференцированных элементов, Объединение элементов приводит к формированию образа»(«Анализ сигналов мозгом»).

Современные физиологические исследования во многом поддерживают воззрение Декарта. Так как отпечатки свойств соединяются в образ предмета не самим предметом, а человеческим мышлением, и поскольку разные люди имеют неодинаковое мышление, то у людей продуцируются различные образы (при воздействии на органы чувств одного и того же предмета). В 1610 году Галилей, наблюдая через телескоп за планетами, обнаружил, что Сатурн и некоторые другие планеты не является круглыми, как Марс или Венера; он заметил, что Сатурн имеет какие-то придатки, видимые по обе стороны планеты. Эти придатки Галилей назвал ушками. В 1633 году за Сатурном наблюдал Декарт, и он увидел, что по обе стороны планеты находятся две неподвижные планеты-спутники. Их Декарт назвал сатурианскими лунами. В 1656 году Гюйгенс через телескоп увидел, что Сатурн окружен кольцом. Галилей, Декарт и Гюйгенс смотрели на одно, но видели разное (уши, две луны, кольцо).

«Увертка у Канта следующая: дух имеет некоторое познание априори, благодаря которому вещи являются ему такими, какими они ему являются. Следовательно, то обстоятельство, что мы воспринимаем вещи так, как мы их воспринимаем, есть наше творение. Ибо дух, живущий в нас, есть ни что иное, как божественный дух, и подобно тому как   дух божий создал мир из ничего, так и дух человеческий создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.210).

Дух Галилея и дух Декарта создали из Сатурна с кольцом нечто такое, чем Сатурн не является: Сатурн с ушками и Сатурн с двумя Лунами. Галилей и Декарт так восприняли Сатурн с кольцом, и это было творением их духа (точнее, в такие неверные образы слились разрозненные отпечатки свойств, появившееся в процессе наблюдения за Сатурном; и за это ошибочное слияние ответственны связи между нервными клетками головного мозга, которые определили ту или иную связь между отпечатками отдельных свойств).

Слово «априори», которое имеется в  цитате, приведенной выше через абзац, нужно понимать как «предшествование»  способа связывания (через нервные клетки) отпечатков по отношению к времени  воздействия предмета на органы чувств.  Другими словами, имеются предшествующие (априорные) связи между нервными клетками, и эти связи (совместно с отпечатками, появившимися позже возникновения связи нервных клеток) участвуют в творении образов предметов. Поскольку связь не дается предметами, а производится мозгом, то дух человеческий создает такие образы, которые отличаются от предметов (предмет — Сатурн с кольцом, произведенный мозгом образ — Сатурн с ушками, Сатурн с двумя Лунами).

«Не предмет имеет в себе соединение, которое могло бы быть заимствовано из него путем восприятия»(И.Кант). Не Сатурн имеет в себе соединение; независимо от Сатурна в головах трех астрономов произошло соединение отдельных качеств, и в результате различного соединения появились три представления о форме Сатурна.  С одной стороны, Сатурн не зависит от мышления людей, с другой стороны, мышление людей не зависит от Сатурна, и независимость мышления привела к тому, что возникли три различных представления о форме Сатурна: Сатурн с ушками, Сатурн с двумя Лунами, Сатурн с кольцом.

В.И.Ленин:  «Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха абсолютно нет места для свободы воли». 

Конечно, в философии Маха и в философии Канта есть место для свободы воли, и она проявляется в том, что Галилей своим волевым усилием создал в своей голове представление о Сатурне с ушками, а Декарт — представление о Сатурне с двумя Лунами. Как установил И.Кант, душа действует на себя своею собственной деятельностью. И  человеческая душа создает из вещей нечто такое, как написано в книге «Материализм и эмпириокритицизм», чем эти вещи сами по себе не являются.

Вещь — Земля, вращающаяся вокруг Солнца. Дух Клавдия Птолемея создал нечто, такой Землей не являющееся — Землю, вокруг которой вращается Солнце. Вещь — различное изгибание солнечных лучей возле края непрозрачного предмета, в зависимости от длины волны света. Дух Исаака Ньютона создал из зависимости изгибания светового луча от длины волны нечто, что таковым не является — изгибание от  гравитационного притягивания непрозрачным предметом световых корпускул. Вещь — вес в 240 атомных единиц, присущий урану. Дух создал из 240 единиц нечто такое, чем эти 240 единиц не являются — 120 атомных единиц. Вещь — наличие непроницаемой оболочки у каждой нервной клетки, не допускающей выход или вход внутрь клетки жидкости, содержащейся в соседней нервной клетке. Дух Камилло Гольджи создал из прочной оболочки то, чем оболочка не является — оболочку с отверстиями, через которые проникает внутриклеточная жидкость. Вещь — проникновение малярийных паразитов в тело человека через укус комара.  Дух Патрика Мэнсона создал нечто, чем проникновение через укус не является — люди пьют воду с упавшими в воду  мертвыми комарами, в желудках которых находятся малярийные паразиты. Вещь — белковая природа ферментов. Дух Рихарда Вильштеттера создал из белковой природы ферментов нечто такое, чем природа пищеварительных ферментов не является — небелковую коллоидную природу. Вещь — неизменяющаяся длина волны рентгеновский лучей. Дух создал нечто такое, чем неизменяющаяся длина волны не является — изменяющуюся длину волны рентгеновских лучей. Вещь — широкое поперечное сечение светового луча.  Дух Ньютона создал нечто такое, чем широкое сечение не является — узкое поперечное сечение светового луча.  Вещь — порождение приливов и отливов гравитационным притяжением Луны. Дух Декарта и дух Галилея создали нечто такое, чем притяжение не является — отталкивание морских вод от Луны, сложение и вычитание орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли.  Вещь — высокий коэффициент трения между железными рельсами и железными колесами локомотива-паровоза. Дух Брунтона и дух Гордона создали нечто такое, чем высокий коэффициент не является — низкий коэффициент трения, что компенсировалось приданием локомотивам «ног», посредством которых локомотив-паровоз отталкивается от земли и продвигается по рельсам.

Как было ранее сказано, связь между образами предметов дается не предметами, а мозгом. Аналогичное можно сказать и о связывании образов в более крупные абстрактные образования. Почти полная независимость связи от окружающего мира приводит к возникновению таких представлений о процессах, какими эти процессы сами по себе не являются.

Убедиться в этом можно, прочитав сочинение Маркса «Капитал». Карл Маркс анализировал экономическую теорию Рикардо, и при этом Маркс написал о снижении цены на хлеб при больших урожаях и связанным с этим разорением крестьянства: «урожайные годы — несчастье». Через несколько сотен страниц основоположник марксизма стал разбирать экономическую теорию Ганиля, и при этом Маркс сказал совершенно противоположное. Ганиль пишет: «Если вследствие обилия хлеба понизится его стоимость, то уменьшится богатство земледельцев». Маркс опровергает Ганиля: «Земледельцы в этом случае богачи». Когда Маркс рассматривал теорию  Рикардо, то представление Маркса состояло в том, что при больших урожаях земледельцы разоряются. Когда же Маркс перешел к критике теории Ганиля, то представление Маркса состояло в том, что при больших урожаях земледельцы обогащаются.

Два раза Карл Маркс имел дело с одним и тем же, — ценообразованием в сельском хозяйстве и доходностью сельского хозяйства, — но каждый раз нервные клетки мозга соединялись по-разному, создав разные ряды связанных образов, и поэтому появились два противоположных, взаимоисключающих представления: уменьшение и увеличение богатства крестьян при больших урожаях (и при равных прочих условиях).

Карл Маркс доказал правоту Иммануила Канта: дух Маркса создал из уменьшения богатства земледельцев нечто такое, чем уменьшение не является.

Ганс Клейнпетер был прав, когда говорил о несвязанности мышления внешними обстоятельствами.    Маркс продемонстрировал, как его, Карла Маркса, мышление не связано с внешними обстоятельствами (с уменьшением благосостояния крестьян при больших урожаях).

В июне 1919 году «суд чести», собравшийся на кафедре геологии Коллеж де Франс, объявил одного из своих коллег, Жака Депра, виновным в фальсификации. Специалист в геологии южного Китая и северного Вьетнама, он собрал между 1909 и 1916 годами впечатляющую коллекцию ископаемых. В 1917 году его ближайший соратник  Анри Мансуи заявил, что Депра добавил в свою коллекцию, собранную в Китае и Вьетнаме, ископаемые европейского происхождения. Суть обвинительной аргументации сводилась к тому, что некоторые трилобиты в коллекции Депра имели древний «европейский» возраст, в то время как  теория, существовавшая на тот момент, требовала от азиатских трилобитов быть более молодыми. Знания, доступные в ту эпоху, не позволяли объяснить обнаружение в Азии «древних» трилобитов.  Депра не оставалось ничего другого, как повторять, что он не совершал подлога и действительно нашел эти образцы во время экспедиции. В отсутствии убедительных теоретических доводов он мог ссылаться лишь на свою безупречную репутацию. Ему было отказано в прежней должности, его исключили из Геологического общества,  и Депра провел остаток жизни за написанием романов. Эта давнишняя история интересна потому, что честь Депра была  восстановлена. Оказывается, в течение последних  лет геологи констатировали присутствие в Азии множества трилобитов того же «древнего» вида, что нашел в свое время Депра. То, что казалось невозможным в 1919 году, является  реальным сегодня благодаря теории тектонических плит, согласно которой 400-500 миллионов лет назад юго-восточная Азия и южная Европа располагались гораздо ближе друг к другу, чем на сегодняшний день, что и объясняет сходство ископаемых. На основании этого исторического исследования Французское геологическое общество 10 июня 1991 года посмертно восстановило Депра в научном звании.

 Факты, раздобытые Депра, оценивались в 1919 году с позиции теории.

Глава 18. Картина мира. Упрощенная трактовка принципа фальсификационизма Поппера. 

Практическая деятельность людей направлена на реализацию потребительского отношения к  окружающему миру, и в ходе потребления совершаются попытки осмыслить природные явления (вложить смысл в природные явления, чтобы стало понятным). Первоначальная цель постижения окружающего мира — расширить удовлетворение потребностей и уменьшить влияние того, что ухудшает жизнь.  В процессе познания окружающего мира и своего места в мире в сознании человека  закрепляются знания, умения, навыки, типы поведения и общения. Возникает психологическая потребность нарисовать в своем сознании некую картину, отображающую человека и результаты его познавательной, практической деятельности, и помогающую ориентироваться в бытии. Совокупность результатов познавательной деятельности,  устойчивых представлений, определяемых данным уровнем развития общественного производства, техники, науки, культуры и системы общественных отношений образует определённую картину мира. Составной частью картины мира является изображение процесса получения и аргументации знания. Представления об окружающем мире основаны на всей совокупности доказанных фактов и установленных причинно-следственных связей, что позволяет с определённой степенью уверенности делать способствующие развитию человеческой цивилизации  прогнозы о прошедших, настоящих и будущих свойствах  мира внутри человека и вне человека.  Научная картина мира, хотя и может составлять значительную часть мировоззрения, никогда не является его адекватной заменой, так как в своем индивидуальном бытии человек нуждается как в эмоциях и художественном или чисто бытовом восприятии окружающей действительности, так и в представлениях о том, что находится за пределами достоверно известного или на границе неизвестности, которую предстоит преодолеть в тот или иной момент в процессе познания. Картины мира представляет собой  руководящие установки, которые определяют способ восприятия и осмысления эмпирического и теоретического материала, и в силу этого навязывает человеку представление о том или ином соотношении человеческого и нечеловеческого, взятое во всех ракурсах: онтологическом, теоретико-познавательном, ценностном, деятельностном. Навязывание вызывает ответную реакцию — критичность, сомнение в эффективности планируемой деятельности, исследование особенностей восприятия в аспекте влияния желательного на обнаруживаемое, изучение шизофрении, мании величия и иных повреждений внутреннего мира человека с целью выявления их влияния на формирование знания; поиск факторов, затрудняющих познание или искажающих познание.

Человек познает мир и по результатам познания создает картину мира. По мнению некоторых философов,  исследованием занимается не только человек, но и нечеловеческое существо. Оно обладает непревзойденными познавательными способностями, намного опережая людей. Нечеловеческое существо изучает мир, окружающий человечество, и, исходя из изученного, создает истинную картину мира. Затем нечеловеческое существо производит сравнение двух картин мира, — картины мира, созданной человечеством, и картины мира, созданной нечеловеческим существом. Обнаружив, что первая картина мира по своему содержанию на протяжении веков приближается к содержанию второй картины мира, нечеловеческое существо таинственным образом сообщает об этом избранным.

Критичность по отношению к картине мира таким образом обозначена Львом Семеновичем Бергом:  «Наука чтит своих духовных вождей, своих Аристотелей, Коперников, Ньютонов, Ломоносовых, Лавуазье, Кантов, но не творит из них кумиров.  Каждое из их положений может быть оспариваемо и, действительно, оспаривалось. Никому и в голову не придет считать выводы этих гениев непогрешимыми.   Научное беспристрастие заставляет чтить гениев и тогда, когда их идеи оказываются отвергнутыми или отошедшими на задний план.  Девиз науки — терпимость, ибо наука чужда фанатизма,  преклонения перед авторитетами.  Перефразируя слова Фулье, можно сказать,  что единственный абсолютный закон, которому повинуется мораль науки, — это предписание никогда не поступать так, как будто владеешь абсолютной истиной.  Главная обязанность ученого, говорит Бертло, не в том, чтобы доказать непогрешимость своих мнений, а в том, чтобы всегда быть готовым отказаться от всякого воззрения, представляющимся недоказанным, или всякого опыта, оказывающимся ошибочным. Ученый обязан считаться и с взглядами, противоречащим своим научным воззрениям. Не существует никакого другого поручительства в истинности какого бы то ни было мнения, кроме того,  что каждому человеку предоставляется полная свобода доказывать его ошибочность»(«Наука. Ее смысл, содержание и классификация», 1922 год).

Геолог из США Томас Чемберлин в 1904 году сочинил гипотезу о возникновении планеты Земля и других планет: недалеко от Солнца пролетела звезда и силой своей гравитации вырвала из Солнца некоторую часть звездной материи; звездное  вещество остыло, затвердело, и образовало планеты.

Чемберлин оставил свой след не только в геологии и астрономии, но и в философии. Им сказано, что неприятные последствия бывают от чрезмерных симпатий ученого к выдвинутой им гипотезе.   «В тот момент, когда кто-ни­будь предлагает свое оригинальное объяснение какого-нибудь явления, кажущееся ему удовлетворительным, у него рождается любовь к своему интеллектуальному отпрыску; и по мере того, как это объяснение выра­стает в определенную теорию, родительская привязанность к этому отпрыску тоже растет, и он становится все более дорогим... Бессозна­тельно начинается также нажим на теорию, чтобы приспособить ее к фактам, и нажим на факты, чтобы подогнать их под теорию...  для того, чтобы избежать этой серьезной опасности, предлагается метод множественных рабочих гипотез. Он отличается от простой рабо­чей гипотезы тем, что распределяет усилия и делит привязанности... Каждая гипотеза подсказывает свои собственные критерии, свои собст­венные средства доказательства, свой собственный метод выявления истины, и если какая-то группа гипотез охватывает предмет со всех сто­рон, общий результат применения средств и методов будет богатым и полным».  По мнению Чемберлина, этот метод подспудно развивает способности к сложному мышлению и этим способствует адекватному отображению окружающей действительности в научной картине мира.

Владимир Николаевич Игнатович в книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» пишет: «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)». 

Можно изучить теорию и понять содержание теории. Что нужно сделать для выявления чего-то лишнего в теории, по сравнению с объективной реальности, или для выявления того, что в содержании теории чего-то не хватает?  Нужно сопоставить содержание теории с содержанием объекта.  Но Игнатович ничего не говорит о том, каким способом можно установить содержание природного явления. Молчание в этом вопросе заставляет предположить, что нечеловеческое существо сообщает Игнатовичу подробную информацию о природном явлении, из этого сообщения Игнатовичу становится известным содержание природного явления, и путем сопоставления Игнатович выявляет, имеется или не имеется в теории постороннее содержание, не относящееся к содержанию природного явления.

Игнатович не сообщает читателям своих книг,  каким образом читатели смогут установить содержание природного явления, чтобы сопоставить и убедится в том, что в содержании теории нет иного содержания, кроме того, что имеется в самом природном явлении.  Игнатович не предоставил читателям книги инструкцию о том, как читатели могут достигнуть цели, обозначаемой словами  «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)».  Когда Игнатович пишет философские слова, то в его философскую голову не приходит мысль, что у читателей его книг, не имеющих настоящего философского мышления, возникнет стремление воплотить в жизнь слова Игнатовича, — но осуществление будет невозможным от того, что Игнатович не рассказал о процедуре воплощения. Игнатович не догадывается о том, что нужно писать такие слова, из которых читателю становится понятным, как ему, читателю, использовать на практике написанное в книге Игнатовича.  Игнатович не догадывается, что написанное им должно быть не догмой, а руководством к действию.

Формулировка Игнатовича «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)» представляет собой онтологический аспект теории познания. Имеется и гносеолого-практический аспект, — что должен сделать человек, чтобы ему стало известно содержание, называемое Игнатовичем иным?  Игнатович обходит молчанием гносеолого-практический аспект.

Некий философ произнес абстрактные слова: «Слова разделяются на две группы: одну группу слов составляют слова, которые служат для выражения как истины, так и заблуждения; другую группу слов составляют слова, которыми выражаются исключительно истинные суждения». Абстрагирование иногда наблюдается как симптом  шизофрении.

Трудно ли изучать философию? Когда философию преподают философы, страдающие абстрактно-словесным поносом, — трудно. Нужно иметь крепкие нервы и насмешливо-саркастическое отношение к философам, чтобы углубленно изучать философию.

Сторонник диалектико-материалистической философии В.Н.Игнатович убежден в неэквивалентности двух  суждений: «давление газа в баллоне было рано десяти атмосфер, но потом давление исчезло» и «давление газа в баллоне было равно десяти атмосфер, но затем давление снизилось до нуля». Об отсутствии эквивалентности Игнатович рассказал на страницах своей книги «Введение в диалектико-материалистическое естествознание».

В.Н.Игнатович не написал о том, какими опытами можно было бы проверить неэквивалентность двух указанных им суждений.

Очевидно, для проведения экспериментов нужно иметь два манометра различной конструкции, один из которых позволяет обнаружить нулевое давление, а другой позволяет обнаружить отсутствие давления.  Однако научно-техническая революция еще не дошла до стадии, на которой возможно создание манометров, измеряющих такие величины.

Поскольку Игнатович смог найти различие между отсутствием давления, и давлением, равным нулю, то можно посоветовать Игнатовичу найти различие между стереоскопическим зрением и бинокулярным зрением.

Когда Самнер и Нортроп впервые  получили пищеварительные ферменты в кристаллическом виде, то они писали о ферментах такие слова, которые можно проверить опытным путем.  Эйкман, Хопкинс, Фанк, Макколам, Дэйвис, Драммонд, Коэн, Мендель, Сент-Дьерди, Кинг, Кербет, Сцент-Гьерги, Бессонов изучали тот или иной витамин, и свои исследования они описывали словами, которые можно проверить опытным путем. Философ Рей рассказывал о том, что физико-химические науки находятся в кризисе, и при этом свои мысли Рей выражал словами, которые можно проверить посредством наблюдения за наукой.  Менделеев свои мысли о химических элементах излагал словами, которые можно проверить опытным путем. Лауэ составил свой рассказ о длине волны рентгеновских лучей так, что рассказ можно было проверить опытным путем. В отличие от Владимира Игнатовича,  Эрнст Мах при изложении своих философских и физико-физиологических взглядов пользовался словами, которые можно проверить опытным путем. Мах описывал свои размышления о природе и познании так,  чтобы наличествовали благоприятные условия для критиков, стремящихся выявить ошибки в размышлениях.

Каждый исследователь обязан подсказать своим оппонентам, каким образом можно подвергнуть провозглашенную исследователем теорию проверке, для выявления ее ошибочности.

Декарт и Кеплер имели объяснение того, почему Луна не падает на Землю, почему планеты безостановочно вращаются вокруг Солнца, и свои объяснения эти исследователи выразили словами, которые невозможно было проверить опытным путем.  Показатель преломления прозрачной среды приблизительно (но не точно) равен отношению скорости света в пустоте и скорости света в рассматриваемой среде. Отсутствие точного равенства Рэйли в 1881 году объяснял при помощи двух скоростей: скорости света совокупности нескольких цветов (эта скорость, немного меньшая, наблюдается в экспериментах), и скорости света узко выделенного цвета (эта скорость немного больше, и она не обнаружена в экспериментах). Теорию Рэйли невозможно проверить опытным путем, и Рэйли излагал свою теорию словами, не подтверждаемыми экспериментально. 

Игнатович прочитал книги, написанные Декартом, Кеплером, Рэйли,  и Владимир Николаевич Игнатович задумался: эти великие люди писали слова, которые невозможно проверить опытным путем, и могу ли я уподобиться этим великим людям, и тоже писать слова, не проверяемые экспериментально? После непродолжительного размышления Игнатович пришел к выводу: могу. 

Игнатович нашел свое место  в идейной борьбе, в которой принимают участие философы, разрешающие себе писать экспериментально непроверяемые слова, и философы, возглавляемые Эрнстом Махом, запрещающие сами себе писать слова, которые невозможно проверить опытным путем.

Заявление Игнатовича о различии давления, равного нулю, и исчезнувшего давления, подлежит экспериментальной проверке, однако это затруднено, так как Игнатович  не сообщил, каким способом можно убедиться в правильности или ошибочности концепции.

Естествоиспытатель должен создавать концепции, направляющие мысли к способу проверки  с целью выявления правильности или ошибочности концепции.  Естествоиспытатель должен создавать концепции, позволяющие мысленно представить процедуру проверки концепции.

Представление о природном явлении должно указывать на совершение человеком какого-либо полезного действия, и осуществимость действия (или хотя бы создание мысленного представления о процессе осуществления)  является существенным компонентом представления о природном явлении.

В  25-й главе «По ту сторону конкретного» продолжается обсуждение вопроса о том,  представление о существующем в окружающем мире должно быть не догмой, предназначенной только для того, чтобы о ней рассказывать с кафедры и воспроизводить ее на экзаменах, а должно быть руководством к действию.

   «Лишь когда естествознание и историческая наука впитают в себя диалектику, лишь тогда весь философский скарб, — за исключением учения о мышлении, — станет излишним, исчезнет в положительной науке»(Ф.Энгельс, «Диалектика природы», Сочинения, т.20, с.525).

Заявленное Энгельсом представляет собой онтологический аспект — процесс должен развиваться так, чтобы произошло впитывание диалектики. Но не меньшее значение имеет и гносеолого-практический аспект, — что должен сделать человек, чтобы ему стало известно о впитывании? 

Энгельс имел обязанность сообщить, какими способами можно установить, что естествознание впитало или не впитало в себя диалектику. Однако Энгельс проигнорировал свои обязанности, и не предоставил надлежащую информацию.  По этой причине затруднительно проверить степень пропитанности диалектикой естествознания (30%, 70%, или 90% пропитанности). Не найден ответ на вопрос: что нужно сделать для того, чтобы стала известной глубина впитывания диалектики в естествознание?

Многим людям известны способы измерения относительной влажности или относительной деформации, но никому не известны способы измерения относительной впитываемости диалектики.

Как сказал Д.И.Менделеев, наука начинается тогда, когда начинают измерять. Поскольку высказывание Энгельса о впитываемости не касается измерений, то оно не имеет отношения к науке.

Исследователь должен создавать концепции, направляющие мысли к способу проверки протекания процессов, изображаемых в концепции. Исследователь должен создавать концепции, позволяющие мысленно представить процедуру проверки концепции.

Владимир Николаевич Игнатович установил связь с нечеловеческим существом, и от него получает информацию о том, как устроен мир. Эта информация помогает Игнатовичу устанавливать,  насколько близко теории приблизились к устройству мира. Владимир Ильич Ленин также смог наладить связь с нечеловеческим существом, и устанавливать факт приближения содержания физических и химических теорий к содержанию мира. «Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.326).  

Одни люди получают информацию от нечеловеческого существа, другие люди не получают. В соответствии с этим, люди подразделяются на тех, кто признает факт приближения физических и химических теорий к содержанию природы, и на тех людей, кто отрицает факт приближения.

«Энгельс, разоблачая непоследовательного и путаного материалиста Дюринга, ловит его именно на том, что он толкует об изменении понятия времени (вопрос бесспорный для сколько-нибудь крупных современных философов самых различных философских направлений), увертываясь от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство или время? суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия?»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.182). 

Нечеловеческое существо располагает убедительными доказательствами того, что пространство и время есть объективно-реальные формы бытия, и что происходит приближение к ним. Евгений Дюринг не смог установить связь с нечеловеческим существом, и не смог получить от нечеловеческого существа информацию о доказательствах насчет объективности пространства и времени, о доказательствах по поводу приближения. В распоряжении Евгения Дюринга имелись человеческие доказательства, и по этим доказательствам он не смог определить, что пространство и время являются объективными и что имеет место приближение. Дюринг придерживался имеющихся сомнительных доказательств, и поэтому он  увернулся от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство и время?

Евгений Дюринг не смог провести эксперименты, доказывающие объективность и приближение.  Он не хотел выходить за пределы опытов и экспериментов,  не хотел высказываться об окружающем мире так, чтобы высказывания имели недостоверное содержание, не хотел путать читателей своих книг недостоверными высказываниями (путем вставления словечек туда, где не хватает достоверных мыслей, как заметил Карл Маркс), и по этой причине он был назван непоследовательным и путаным материалистом. Непоследовательный и путаный материалист Дюринг нуждался в экспериментальных доказательствах, доказывающих соответствие между объективной реальностью и высказываниями.

Последовательные материалисты не нуждаются в проведении экспериментов, чтобы произнести высказывание по поводу того, суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия.

Глава 19.  Бог наказывает, отнимая разум у человека и вручая ему практический критерий истинности

В философском сочинении «Письма об изучении природы» Александр Иванович Герцен написал: «Логический процесс есть единственное средство человеческого понимания; природа не заключает в себе всего смысла своего — в этом ее отличительный характер; именно мышление и дополняет его».

По Герцену, природа не полностью отражается в ощущениях и представлениях о природе; как правило, смысл не отражается. Отраженное нуждается в дополнении, источником которого является логико-мыслительный процесс, и этот источник производит смысл.

В истории науки встречаются случаи, когда математические операции создают контуры идеальной модели, и при этом неизвестно содержание, которое могло бы находиться внутри контура идеальной модели. В таких случаях произносят слова: физический смысл неизвестен. После осознания отсутствия физического смысла, предпринимаются мыслительные усилия и экспериментальные действия для подбора физического смысла и его вталкивания внутрь контура идеальной модели. Процесс подбора выражается словами: придать физический смысл.

Советский академик Абрам Федорович Иоффе рассказывал об одном эпизоде своей научной деятельности: «Формальную теорию решеток Борна я старался заполнить физическим содержанием».

В процессе построения электродинамической теории  Джеймс Максвелл на одном из начальных этапов получил уравнения поля, весьма близкие к современной математической схеме описания электромагнитных явлений. Однако в тот конкретный момент времени  он не смог внести физический смысл в математические выражения, входящим в состав формул. В силу неспособности вогнать физический смысл, Максвелл был вынужден прекратить математическую обработку полученных формул, и перейти к другим математическим вычислениям. Через несколько лет он снова вернулся к первоначальным математическим структурам, но на этот раз Максвелл смог догадаться о физическом содержании, которое можно  вогнать в формулы.  Максвелл действовал в соответствии с точкой зрения Канта и точкой зрения Герцена: «человек изобретает смысл и влагает в природное явление физический смысл природного явления».

В 1878 году Хендрик Лоренц создал так называемую молекулярно-зарядную теорию. Лоренц исходит из того, что все молекулы любого тела состоят из частиц, заряженных электричеством. Электрические заряды равны по величине и противоположны по знаку. Хендрик Лоренц смог объяснить (исходя из теории Максвелла и из гантелеобразных молекул, концы которых заряжены противоположным электричеством) физический смысл трех математических величин, ранее введенных в физику из экспериментальных данных: диэлектрической постоянной, магнитной проницаемости, теплопроводности.  Дотошный читатель поймет, что до 1878 года  эти математические величины имели пустоту вместо физического смысла.

19 октября 1900 года Макс Планк сообщил на Берлинской конференции физиков, что он  разработал математическую формулу, описывающую распространение тепла от  нагретого предмета. В тот день Планку не был известен физический смысл формулы, и он на протяжении 25 дней сосредоточенно размышлял над тем, что могут означать математические символы. 25 дней математические формулы не имели физического смысла. 14 декабря Планк сделал доклад берлинским физикам о своей догадке относительно физического смысла математической формулы. 

Огюстен Френель подставлял в формулы, характеризующие  движение световых лучей,  такие реально наблюдаемые углы между лучом света и гранью прозрачного тела, что формулы давали мнимый результат, на первый взгляд, не соответствующий никаким физическим процессам. Поскольку математические результаты имели мнимый характер, то они не могли сообщить Френелю о природных процессах. Поэтому Френелю пришлось напрячь свою фантазию, и из своего ума вывести представление о процессе, из которого логически вытекали бы ранее обнаруженные мнимые математические результаты.  Френель на пустом месте нафантазировал представление о способности света изменять свою фазу при отражении от грани прозрачного предмета. В тот момент времени, когда Френель придумал представление, оно не опиралось ни на экспериментальные факты, ни на формулы. Френель подобрал физический смысл для математических формул.  Огюстен Френель действовал так, как советовали действовать Кант и Герцен: «человек изобретает смысл и влагает в природу физический смысл природы».

Экспериментаторы направили поток  электронов на пары ртути, задавая электронам различную скорость. При малой скорости электронов ничего не происходило;  постепенное увеличение скорости электронов выявило, что при некоторой пороговой скорости пары ртути начинали светиться, выдавая определенный спектр. Подобным экспериментам с облучением постепенно ускоряющимися электрона были подвергнуты многие химические элементы,  нагретые до различных высоких температур, и было собрано большое количество опытных данных, связанных со скоростью электронов, вызывающих свечение, и разновидностями спектров, зависимых от температуры.  Гейзенберг и Шредингер разработали отличающиеся друг от друга  математические формулы, описывающие выявленные экспериментальные данные.   Первоначально математические формулы не обладали понятным физическим смыслом, но потом две группы математических формул были объединены в одно целое, и в них был вложен физический смысл, состоящий в движении электронов вокруг атомного ядра, переходе электронов на более высокие энергетические орбиты при подведении извне энергии и переход на более низкие орбиты с одновременным излучением света, утраты некоторой части электронов при чрезмерном подведении энергии.

Эмпирические данные обрабатываются при помощи математических операций, и появляются математические конструкции, описывающие поверхностные закономерности исследуемого природного явления. Математические конструкции не могут считаться истинным или действительным,  без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе. В силу этого, естествоиспытатели с помощью своего мышления, выискивают физический смысл математических конструкций, и таким образом получается обоснование для наличия определенных формул в математической конструкции.

После того, как физический смысл вставлен в математическую конструкцию, среди естествоиспытателей вспыхивают споры по  вопросам: произволен или не произволен изобретенный смысл?  Можно ли эмпирические данные и математические конструкции считать достаточным доказательством правильности физического смысла, или такое доказательство нельзя считать достаточным?  Допустимо или недопустимо считать правильным мнение о том, что имеется предустановленная гармония между физическим смыслом, с одной стороны, и, с другой стороны, эмпирическими данными и математическими конструкциями?

На страницах 306, 316, 324-327 своей философской книги В.И.Ленин критиковал естествоиспытателей-феноменалистов, уверенных в успешном использовании математических формулировок, без вкладывания в них физического смысла. Широкомасштабное применение продуктов человеческого ума, каковыми являются математические формулировки, навязывает берклианское миропонимание, и вследствие распространения математики  всё материальное в окружающем мире представляется как продукт человеческого ума (по другому варианту,  всё в окружающем мире имеет психическо-мыслительный характер).

Ленин загнал идеалистов в тупик: когда идеалисты отказывались вставлять физический смысл в математические формулы, то Ленин обвинял их в противодействии материи и материализму посредством подмены материи математическими формулами, обвинял в пренебрежительном отношении к материи и к материализму, обвинял в самоуверенных и бессмысленных попытках обойтись без материи и без материализма; когда идеалисты занимались внедрением физического смысла в математические формулы, то Ленин обвинял их в реакционных поползновениях, направленных на реализацию кантианского принципа «человек производит измышления и всучивает природе свои измышления».

В следующей главе рассказывается о связи между достоверностью науки и отказом вставлять физический смысл в математические формулы. Математические формулы правильны, и выход за рамки математических формул есть выход за рамки правильного.

«Что ставила новая философия в упрек физико-химическим и математическим наукам? Что они — произвольный символ, созданный для практических потребностей, но не познания; физико-химические науки позволяют нам действовать, но не знать»(высказывание французского ученого Абеля Рея цитируется по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.500). «Физико-химические науки находятся в кризисе, который оставляет за ними исключительно ценность технически полезных советов, но отнимает у них значение с точки зрения познания природы»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18,  с.270).

Что ставилось в упрек физической науке? Физика упрекалась  в том, что ложные теории предоставляют возможность правильно действовать.  В шестнадцатом и семнадцатом веках алхимики и химики встречались с выделением газа при взаимодействии металлов и кислот, и в 1766 году Генри Кавендиш, с младых ногтей приученный к флогистонной теории, принялся за тщательное изучение упомянутого газа. От его наблюдательного взгляда не скрылось свойство газа сгорать с выделением большого количества теплоты. Это было воспринято Кавендишем как обнаружение флогистона, так как свойство сгорать с большой отдачей тепла было охарактеризовано в трактате Георга Штеля как свойство флогистона. В 1783 году Антуан Лавуазье поставил опыты по сжиганию газа, обнаруженного Кавендишем, в присутствии газа, обнаруженного Джозефом Пристли, и выяснилось — два газа соединяются и из них получается водяной пар. Получается, что при горении происходит соединение, а не разъединение, как настаивает флогистонная теория. Ученые отреклись от флогистонной теории.  Основываясь на флогистонной теории, ученые восемнадцатого века сделали ряд важнейших открытий, в том числе были открыты газы азот, хлор, кислород (газ, обнаруженный Джозефом Пристли), водород (газ, обнаруженный Генри Кавендишем). Открытие азота, хлора, кислорода и водорода, и их использование принесло значительную пользу человечеству. Знание в форме флогистонной теории принесло пользу, хотя это знание было неправильным. Другой случай: при помощи эфирной теории австрийский ученый Христиан Допплер в 1842 году предсказал существование такого физического явления, как изменение частоты света (превращение желтого цвета в оранжевый цвет при быстром движении источника желтого цвета, например, при быстром отдалении кометы). А.А. Белопольский в 1900 году экспериментально подтвердил изменение частоты света.  Сейчас при помощи доплеровского смещения частоты аэродромные радиолокаторы определяют скорость самолетов. Эфирная теория помогла людям в такой практически полезной деятельности, как измерение скорости радиолокаторами. Помогла теория, которую сейчас почти все ученые считают ошибочной.

Ошибочные теории успешно применяются на практике, содействуя созданию технических устройств, приносящих пользу. Значит, Ленин был неправ, когда заявил: «Познание может быть полезным в практике человека лишь тогда, когда оно отражает объективную истину»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142). «Практикой доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»(Ленин В.И., «Философские тетради», ПСС, т. 29, с. 173). Это не так. Полезным в практике может быть и необъективное мнение.  Правильность понятий о флогистоне и эфире не может быть доказана полезностью практического применения того, при обнаружении чего использовались понятия о флогистоне и теплороде.

В 1628 году англичанин Уильям Гарвей издал книгу о движении крови по венам и артериям.  Открытые Гарвеем принципы кровообращения, пересказанные  упрощенно, выглядят так: 1) печень вырабатывает относительно небольшое количество крови, 2) сердце, работая как насос, перекачивает через себя такое количество крови, которое в сотни и тысячи раз превышает количество крови, вырабатываемое печенью, 3) кровь по венам двигается по направлению к сердцу. Все лондонские врачи, ознакомившись с книгой, выразили несогласие с принципами Гарвея, так как принципы вступали в противоречие с общепризнанными принципами: 1) печень вырабатывает большое количество крови, 2) сердце, работая как насос, перекачивает через себя количество крови,  равно количеству выработанной печенью крови, 3) кровь по венам двигается по направлению от сердца, разнося питательные вещества по всему телу.  Общепризнанные принципы подтверждались тем, что на их основе медики давали лекарства больным, делали операции, и здоровье многих пациентов улучшалось. Лондонские врачи объявили Гарвея невеждой, легкомысленно не обращающего внимание на факты выздоровления больных, подтверждающие общепризнанные принципы движения крови. Вскоре к травле Гарвея присоединились провинциальные английские врачи и парижская Академия наук. В Англии, Франции, Испании написаны сотни трактатов, опровергающих принципы Гарвея. Ставились театральные спектакли, высмеивающие  некомпетентность Гарвея. После того, как Гарвей был объявлен сумасшедшим, его материальное положение ухудшилось из-за существенного уменьшения пациентов, обращавшихся к нему за медицинской помощью. Через десять лет после издания книги, некоторые врачи Италии и Германии признали правильность принципов кровообращения Гарвея. Через двенадцать лет и голландские врачи убедились в правильности принципов. Затем в Англии и Франции началось признание принципов Гарвея. Наиболее убежденными оппонентами оказались врачеватели Испании, которые только через 70 лет после издании книги согласились считать правильными принципы Гарвея. Такой длительный срок для признания ошибочности общепризнанных принципов движения крови через печень и сердце объясняется тем, что общепризнанные принципы подтверждались практическими успехами при лечении больных на основании знаний, даваемых общепризнанными принципами.

«Мышление правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служит практика, эксперимент, индустрия»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.176). Нет. Практика не смогла добросовестно выполнить функцию критерия. Практическая польза (выздоровление) от рекомендаций врачей и хирургических операций не подтвердила правильность принципов кровообращения, созданных мышлением лекарей до Гарвея. Знание о равенстве количества крови, вырабатываемой печенью, и перекачиваемой через сердце крови, не было почерпнуто из действительности.

Если практика разделяет истинное и ложное, то почему тогда практика не помогла Штелю и Блэку придти к выводу о ложности флогистонной теории и теплородной теории? 

В последней четверти восемнадцатого века братья Жозеф и Этьен Монгольфье проводили опыты с воздухоплавательными машинами, наполненными горячим дымом. Обнаружив явление (подъем воздушных шаров высоко в небо), братья принялись объяснять его. Они раскрыли такую сущность: сила, заставляющая шар подниматься вверх, возникает благодаря свойству заряженных электричеством тел отталкиваться друг от друга. Заряженный воздушный шар отталкивается от заряженной земли. Дабы посильнее зарядить электричеством воздушные шары, братья Монгольфье заполняли их дымом от горящей шерсти и сырой соломы, потому что дым от их сгорания в наибольшей степени заряжался электричеством.  В 1785 году ученый Бенедикт Соссюр исследовал характеристики горячего дыма, находящегося внутри воздушного шара, и пришел к выводу, что подъемная сила вызвана не электрическим зарядом, а уменьшением плотности воздуха при нагревании, что действительная подъемная сила не такова, как она представлялась братьям Монгольфье.

«Господство над природой, проявляющееся в практике, есть результат объективно-верного отражения в голове человека явлений и процессов природы»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.198).  К этому результату может привести и субъективно-ошибочное отражение в голове человека.  Практический критерий истинности не в состоянии изгнать ошибки из человеческих представлений о природе (не в состоянии изгнать до 1785 года ошибки из представления братьев Монгольфье о подъемной силе), и представления из-за ошибок не соответствуют природе.  Можно сказать, что практика проводит политику мирного сосуществования с ошибочным знанием.

Много раз случалось, когда практика доказывала правильность теорий, которые впоследствии оказавались ошибочными. Но Ленин предпочел сделать вид, что такого нет. Почему Ленин замалчивал эту гносеологическую проблему? Ответ может подсказать ленинское суждение: кто не видит в представлениях верного снимка с объективной реальности, тот открывает дверь для поповщины, расчищает дорогу для нее. Это суждение можно понимать так: если признать, что ученые при создании теорий допускают ошибки, то тогда нельзя с доверием относится как к самой науке, так и к выдвигаемых наукой аргументам, опровергающим религиозные постулаты. Наука теряет воспитательную атеистическую ценность. Стремясь иметь в своем распоряжении достоверное, народные массы могут отойти от недостоверной науки и примкнуть к тому, что объявляет себя достоверным — религиозным догматам. Такое положение является недопустимым. Ленин выбрал такой путь: в конкурентной борьбе в аспекте достоверности наука должна превзойти религиозные догматы. Для этого надо положить конец ослаблению науки, возвысить ее, и придать ей достоверность. Воплощая это в жизнь, Ленин создает свою собственную  науку, отрицающую то, что ошибочные теории приносят практическую пользу, что практика сталкивается со значительными трудностями при попытке найти различие между ошибочными теориями и неошибочными теориями.

Наука должна быть возвышена, чтобы одержать в конкурентной борьбе победу над религией. Возвеличивает ли конкретный исследователь правильность науки, или исследователь сеет недоверие к науке, в этом суть применения принципа партийности в философии. Материалист — это тот,  «кто видит в критерии практики подтверждение объективной истины»(с.189).  Враг науки и материализма — это тот, кто обосновывает сомнительность физики, химии и других естественных наук, используя различные аргументы, в том числе связанные с практическим критерием истинности.  «Шатание мысли в вопросе об объективности физики — в этом суть модного "физического" идеализма», «Кризис современной физики состоит в отступлении ее от прямого, решительного и бесповоротного признания объективной ценности ее теорий»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.324-325).  Сеять недоверие к науке и практическому критерию истинности — значит содействовать теологии. «Реакционнейшая идеалистическая философия с определенно фидеистическими выводами сразу ухватилась за  теорию... Представитель этой философии Леруа (Le Roy) рассуждал так: истины науки суть условные знаки, символы; вы отбросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.308). 

Информация разделяется на четыре разновидности — ложная, истинная, вредная, полезная. В.И.Ленин проанализировал информацию о критерии истинности,  который якобы не способен различить правильное и ложное знание, и пришел к выводу о вредности скептического отношения к практическому критерию истинности. По этой причине Ленин занялся идеологической борьбой против прагматизма и эмпириокритицизма, настаивающих на неполноценности практического критерия истинности.

В.И.Ленин:  «Герман Коген старается завербовать себе в союзники знаменитого физика Генриха Герца. Герц наш, он кантианец… Герц наш, он махист, — спорит махист Клейнпетер, — ибо у Герца проглядывает «тот же субъективистский взгляд, как и у Маха, на сущность наших понятий». Этот курьезный спор о том, чей Герц, дает хороший образчик того, как идеалистические философы ловят малейшую ошибку, малейшую неясность в выражении у знаменитых естествоиспытателей, чтобы оправдать свою подновленную защиту фидеизма. На самом деле, философское введение Г. Герца к его «Механике» показывает обычную точку зрения естествоиспытателя,  напуганного профессорским воем против «метафизики» материализма»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС,  т.18, с.301).

Профессорский вой по поводу относительного характера, а не абсолютного характера практического критерия истинности, привел Герца к взгляду, согласно которому практический критерий бессилен провести границу между реалистичным и произвольным, но это не мешает достигнуть успехов в практическом применении — «Логические неясности, возбуждающие в нас сомнение в надежности основ, тем не менее не помешали ни одному из тех многочисленных успехов, которых сумела достигнуть теоретическая механика в своем применении… они ограничиваются несущественными чертами, т.е. тем, что мы сами произвольно привнесли в то существенное содержание, которое дано нам природой… отсутствует строго проведенная граница между тем, чему мы обязаны в сотворении картины мира, —  логической необходимости, опыту и нашему произволу»(Генрих Герц, «Три картины мира»).

Герц говорит о наличии в теориях логической неясности, которая возбуждает сомнение в правильности теорий, но сомнительные теории, применяемые на практике, содействуют практическому успеху. Естествоиспытатели неосознанно привносят в теории нечто произвольное, и нет способа провести границу между привнесенным, имеющим произвольный характер, и действительным, данным природой.

Точка зрения Герца имеет сходство с теми точками зрения, которых Ленин называл идеалистическим и против которых вел неустанную идеологическую борьбу.

Генрих Герц рассуждал о том, что вызывающие сомнения логические неясности принадлежат к несущественным чертам теоретизирования. Вопрос о несущественных и существенных сторонах теоретизирования рассматривается в следующей двадцатой главе, в том месте, где идет речь о так называемом «авансовом доверии».

Профессорский вой по поводу относительного характера, а не абсолютного характера практического критерия истинности, должен быть опровергнут, считал В.И.Ленин. Относительный характер практического критерия истинности является препятствием, но вера в правильность содержания теоретизирования способна преодолеть препятствие.

Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение  прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).

В одном случае из тысячи, практика подтверждает правильность теории, в основу которой положен неправильно изображенный факт. И возникает иллюзия бесспорности. Через несколько лет или десятилетий выясняется, что факт имел неправильное изображение, и теория выкидывается на мусорку истории. Практика не способна выявить ошибочность каждого неправильно изображенного факта, в тот период времени, когда в теорию включен неправильно изображенный факт.

«…была построена первая паровая машина, первый прибор для превращения теплоты в действительно полезное механическое движение. Паровая машина была первым действительно интернациональным открытием, и факт этот в свою очередь свидетельствует об огромном историческом прогрессе. Паровую машину изобрел француз Папин, но в Германии. Немец Лейбниц, рассыпая вокруг себя, как всегда, гениальные идеи без заботы о том, припишут ли заслугу этого ему или другим, подсказал ему основную идею этой машины — применение цилиндра и поршня. Вскоре после этого англичане Сэвери и Ньюкомен придумали подобные же машины;  их земляк Уатт, введя отдельный конденсатор, придал паровой машине в принципе ее современный вид. Круговорот открытий в этой области закончился: удалось достигнуть превращения теплоты в механическое движение. Все дальнейшее было только улучшением деталей. Итак, практика по-своему решила вопрос об отношениях между механическим движением и теплотой. Она сперва превратила первое во вторую, а затем вторую в первое. Но какова была при этом роль теории? Физики этим почти  не интересовались; с таким же равнодушием относились они в течение всего XVIII в. и первых десятилетий XIX в. к паровой машине. В большинстве случаев они ограничивались простым регистрированием фактов. Наконец в двадцатых годах Сади Карно заинтересовался этим вопросом и разработал его очень искусным образом, так что вычисления его  сохранили свое значение и до нынешнего дня. Он добрался почти до сути дела; окончательно решить вопрос ему помешало не отсутствие фактического материала, а предвзятая ложная теория…» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).

У Энгельса нет сомнений в том, что успехи в практическом двигателестроении не доказывают правильность теплородной теории, создавшей условия для стремительного развития двигателестроения. Энгельс констатирует: ложная теория и успешное двигателестроение идут рука об руку. 

Похожую мысль высказывал Рене Декарт.   Он прямо говорил, что его теоретические построения неверны, однако из них можно вывести полезные следствия.

Когда В.И.Ленин собирал подготовительные материалы для книги «Материализм и эмпириокритицизм» и конспектировал сочинения Фридриха Энгельса, то Ленин из-за невнимательности пропустил абзац про двигателестроение и про физика Сади Карно. Для Ленина осталось тайной, что философские взгляды прагматистов и других идеалистов близки к философским взглядам Энгельса.

«Для материалиста "успех" человеческой практики доказывает соответствие наших представлений с объективной природой вещей»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142).  Сади Карно достиг больших успехов в конструировании паровых двигателей, но успехи не доказали соответствие теплородных представлений с природой, в которой нет теплорода.

«Это именно такой вымученный профессорский идеализм, когда критерий практики, отделяющей для всех и каждого иллюзию от действительности…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142). 

Энгельс не относится к категории «всех и каждого».  Для Энгельса критерий практики не отделяет иллюзии от действительности — Фридрих Энгельс четко сформулировал, что Карно не смог отделить иллюзию от действительности, хотя Карно занимался вполне практической работой.  Энгельс признавал, что практическая работа Сади Карно не способствовала избавлению от иллюзий относительно теплорода.  Многочисленные практические факты, которыми располагали Карно и Штель, не могли подсказать им, что они руководствуются ложной теорией теплорода и ложной теорией флогистона.

Практические успехи, достигаемые использованием рентгеновских установок, не доказывают правильность представлений ученых о таком свойстве лучей, как изменяющаяся длина волны рентгеновских лучей. В 1908-1909 годах, когда Ленин писал книгу «Материализм и эмпириокритицизм»,  ученые придерживались ошибочного, необъективного взгляда на длину волны рентгеновских лучей. Избавление от ошибочного взгляда произошло через три года после опубликования ленинской книги.

Джон Бернал в книге  «Наука в истории общества» изложил свою точку зрения на роль в развитии науки того, что Энгельс обозначил словами «эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты», словами относительно предвзятой теории о теплороде, которая считалась обоснованной и на которую опирался Сади Карно при разработке паровых двигателей.  Бернал рассказывает, что  очень часто про достижения науки говорят, что они проверены  практикой, и  имеют прочное обоснование экспериментально установленными фактами.  Джон Бернал высказал убежденность, что такой взгляд погубит науку. Бернал указывает на последствия такого восприятия практики и экспериментов: «Очень часто, когда научные законы и теории завоюют всеобщее признание, они становятся помехой для научного открытия. Наибольшая трудность открытия заключается не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в ломке традиционных идей при их толковании. С тех пор, как Коперник доказал вращение Земли, а Гарвей — наличие кровообращения, и до того момента, когда Энштейн уничтожил старую теорию об эфире, а Планк постулировал квант действия, реальная борьба в науке была направлена не столько на постижение тайн природы, сколько на ломку установившихся идей, хотя бы они в свое время и способствовали развитию науки».

Характерной особенностью точки зрения Джона Бернала является признание положительного значения толкования фактов, — именно тех толкований, которые  отброшены и заменены на иные толкования.

Имеющееся знание о природе удовлетворяет стремление людей к получению практической пользы и обеспечивает впечатляющие технические достижения, и одновременно с этим происходит научный кризис — некоторой части знаний отказано в существовании, и некоторая часть знаний исчезает почти бесследно, неся на себе клеймо «ложное».

Нужно дальше развивать науку и добиваться появления новых теорий; новые теории, хотя бы они и будут ошибочными, расширят рецептурное знание и приведут к новым техническим достижениям.

Фридрих Энгельс: «Конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей.  Итак, точное представление о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества, может быть получено только диалектическим путем, при постоянном внимании к общему взаимодействию между возникновением и исчезновением, между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» («Развитие социализма от утопии к науке», Сочинения, том 20, с.23).

Вероятнее всего,  под достигнутыми  результатами Энгельс подразумевал способность естествоиспытателей использовать недавно открытые способы технического воздействия на природные явление, приводящие к значительным практическим успехам, а под конфликтом Энгельс подразумевал противоречие между указанным значительным прогрессом и несовершенным способом мышления, который, с одной стороны, обеспечивает технический и практический прогресс, но с другой стороны, впадает в заблуждения. Можно сделать правдоподобное предположение, что высказывание Фридриха Энгельс стало основой, из которой выросло мнение Абеля Рея о том, что наука дает советы, позволяющие правильно действовать в природе, и одновременно с этим наука вырабатывает запутанные и крайне сомнительные объяснения относительно природных явлений.

Когда философы-идеалисты говорят «теории удобны», то подразумевается, что теории содержат в себе ошибки, и наличие ошибок не препятствует теориям быть удобными и приносить пользу. Когда философы-материалисты говорят «теории удобны», то подразумевается, что удобство является проявлением отсутствия ошибок в теориях.

Результат применения практического критерия истинности философы-идеалисты разделяют на две категории — ложные теории, и теории с неявной ложностью. У философов-материалистов иные две категории — ложные теории, и теории  с доказанной истинностью.

Тот или иной прагматист брал чистый лист бумаги, перо, и писал о практическом критерии истинности. Затем это относилось в типографию, и печатались книги того или иного прагматиста. В.И.Ленин был недоволен тем, что вышло из-под пера прагматиста, и свое недовольство Ленин обосновывал тем, что описание характеристик практического критерия истинности препятствует достижению цели — заверить человечество в убедительности теорий.

Сам Ленин не скупился на веские слова, подтверждающие колоссальное значение практического критерия истинности: «то, что подтверждает наша практика, есть единственная объективная истина»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.146). 

Когда человек каменным топором подсекает толстый ствол дерева и выдалбливает из ствола лодку, то план по созданию лодки и мыслительные приказы рукам воплощаются в изменение формы дерева и появление лодки. Выдалбливая лодку, человек вносит свою субъективную деятельность в объективный предмет; в завершенном объективном предмете человек видит, как отражение, свою умственно-мускульную запланированную деятельность. Не осознавая того, что он видит в лодке именно свою душу, человек наделяет лодку одухотворенностью, и утверждает о наличии души у лодки.  Человек вкладывает в лодку-долбленку свою разумность, и потом осознает свою разумность и разумность лодки.   Процесс выдалбливания лодки очеловечивает руки и голову, и позволяет осознать наличие разума внутри головы.

Глава 20. Физиологический идеализм.  По следам Дюгема и Куна. Познаваемость мира.

Древнегреческий философ Демокрит изложил свое мнение о неустойчивом характере вкусовых ощущений, которые  не одинаковы для разных людей: что для одних сладко, то для других горько, для третьих имеет соленый вкус, для четвертых едкий, и еще для иных — кислый вкус. Вкус изменяется от состояния человека в разное время. В то же время Демокрит указывает природу вкусовых ощущений: ощущение сладкого возникает от воздействия на язык крупных круглых атомов, едкого — небольших извилистых атомов,  горького — угловатых атомов, острого — узких, согнутых,  заостренных атомов, и т.п.

Что мог бы ответить Демокрит, если задать ему вопрос: можно ли считать ощущение горького, появившееся в некоторый момент времени, образом угловатых атомов, воздействующих в этот момент на язык? Нет, ответит Демокрит, вкусовые ощущения могут изменяться от состояния человека и поэтому не существует прямого соответствия между вкусом и формой воздействующих атомов. Вкус горького может быть мнимым, т.е. появится от узких заостренных атомов, без воздействия угловатых атомов. Угловатые атомы не всегда вызывают горький вкус.

  «Если ощущения… не суть образы вещей, а знаки и символы, не имеющие никакого сходства с ними, то исходная материалистическая посылка подрывается»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.247).  Демокрит подрывал материализм, потому что он подразумевал, что чувство горького будет символом, не имеющим сходства с угловатой формой воздействующих атомов, когда чувство горького появляется в ответ на воздействие круглых больших атомов. «Махисты, субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности, приходя в прямое противоречие с естествознанием и открывая дверь для фидеизма…вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органам чувств»(с.130). Демокрит не доверял тому органу чувств, который сообщает о вкусах; он не видел в горьком вкусе  верного снимка с объективных круглых атомов (поскольку горький вкус, как правило, возникает от угловатых атомов). Если судить по ленинским цитатам, то Демокрита, создавшего атомную теорию вкуса,  нельзя считать материалистом.

Сенсорные данные, будучи результатом воздействия объектов на органы чувств,  недостаточны для разграничения реальности и иллюзий.

 «Разумеется, в ощущениях есть объективное содержание. Но если исходить из ощущений, то смазывается граница между объективным и субъективным, между научными теориями и ненаучными, фантастическими (в том числе религиозными) представлениями, исчезает основание для постановки вопроса об объективной истине, об истинности теорий»(В.Н.Игнатович, «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).   

Создается впечатление, что Игнатович не видит в ощущениях верного снимка с объективного, что Игнатович противоречит Ленину — «Наши ощущения дают нам объективно верный образ внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.189). 

На странице 116 Ленин привел точку зрения Юма: трансцензус вовсе не допустим.

Под трансцензусом Давид Юм подразумевал признаваемый некоторой частью философов и естествоиспытателей процесс понимания, состоящий в том, что ощущения содержат в себе достаточное количество информации, чтобы можно было бы правильно понять внешние предметы.  Давид Юм выступал против трансцензуса, т.е. отрицал наличие в ощущениях объема информации, достаточного для правильного понимания внешних предметов. 

Видимо, Игнатович согласился с Юмом.

По Демокриту, угловатые атомы не воспринимаются как угловатые атомы или угловатость, а воспринимаются как горечь.   Угловатое и горькое не имеет никакого сходства друг с другом, между ними нет подобия.  Органы чувств таковы, что делают невозможным познание формы атомов, поскольку не сообщают об угловатости.  Чувство горечи — это шифр, косвенным образом сообщающий об угловатых атомах. 

Если бы при воздействии угловатых атомов, появилось бы ощущение угловатости, то в таких условиях можно было бы говорить о аналогии между формой атомов и ощущением. Но чувство угловатости не появляется. Появляется то, что создается органом чувств и чего нет вне человека — ощущение горечи.

В.И.Ленин: «…ни о каких «непознаваемых вещах в себе» у Юма нет и речи. Что же общего у этих двух философов? То, что они принципиально отгораживают «явления» от того, что является, ощущение от ощущаемого…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.101). 

Демокрит был первым, кто начал отгораживать ощущение от ощущаемого — горечь и угловатые атомы имеют противоположные свойства, а именно, первое не существует вне человека, а второе существует вне человека.

Основоположение материализма звучит так: «Познание обеспечивается  подобием предметов и знаков, которые обозначают предметы». Атомная теория вкуса, разработанная Демокритом, направлена против подобия и против материализма.

Три века назад  Рене Декарт  произвел истолкование некоторых оптических явлений, и из них вывел теорию, согласно которой цвет образуется из смеси света и темноты (точнее, из смеси световых лучей и темновых лучей): цвета определяют более или менее быстро вращающиеся под влиянием световых лучей шарики-атомы, составляющие эфир; скорость вращения эфирных атомов пропорциональна интенсивности световых лучей, а интенсивность, в свою очередь, зависит от процентного соотношения световых и темновых лучей.

Глаза сообщают сведения не о скорости вращения атомов эфира, а сведения о цветах (красный, оранжевый, желтый, зеленый, и т.д.).  Знаки (т.е. осознаваемые цвета) не подобны скорости, которая присуща вращающимся атомам эфира, и, следовательно, теория Декарта направлена против подобия и материализма.

Любопытно отменить, что в книге «Материализм и эмпириокритицизм» на страницах 119-120 В.И.Ленин процитировал слова Л.Фейербаха, свидетельствующие о близости точки зрения Л.Фейербаха к точкам зрения Демокрита и Декарта — «Мой вкусовой нерв такое же произведение природы, как соль, но из этого не следует, чтобы вкус соли непосредственно, как таковой, был объективным свойством ее… чтобы ощущение соли на языке было свойством соли».

Фейербах вполне допускает мысль, что свойства соли отличаются от свойств ощущений (нет подобия между предметом-солью и вкусовым знаком), что в природе нет ощущения солености, но есть молекулы, с определенной конфигурацией соединенные друг с другом, и воздействие этих молекул на язык провоцирует создание языком чувства солености.  Вкус, возникающий от воздействия соли на язык, существенно отличается от соли, не воздействующей на язык (нечто подобное писал Джордж Беркли). Вне человека соль не обладает свойством солености.

Людвиг Фейербах, Джордж Беркли, Рене Декарт, Демокрит не согласны, что объекты имеют физический вид, совпадающий с изображением вида в ощущениях.

Угловатые атомы проявляют себя как чувство горечи, иная форма атомов проявляет себя как чувство солености, вращающиеся с определенной скоростью атомы эфира проявляют себя как цвета.  Проявления, не подобные своей причине, позволяют ориентироваться в окружающей среде, и создают благоприятные условия для обмена веществ между окружающим миром и человеком или животным.  Отсутствие подобия — не помеха для выискивания съедобного и необходимого, или избегания несъедобного.  Горький вкус помогает растениям защищаться от поедания.

«Мог ли бы происходить  обмен веществ, если бы ощущения данного организма не давали ему объективно правильного представления об этом внешнем мире?»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 38).

Ощущение горького или сладкого не дает объективно-правильного представления об угловатых атомах или округлых атомах. Обмен веществ происходит в условиях отсутствия подобия между ощущениями и объективной реальностью.

На странице 110 В.И.Ленин приводит цитату из работы Фридриха Энгельса «Развитие социализма из утопии в науку» — «Нет ни единого случая, насколько нам известно до сих пор, когда бы мы вынуждены были заключить, что наши научно-проверенные чувственные восприятия производят в нашем мозгу такие представления о внешнем мире, которые по своей природе отклоняются от действительности».

Фейербах намекнул на то, что ощущение солености отклоняется от действительности.

Демокрит отказался следовать философской традиции, согласно которой основы основ должны отличаться от того, что чувствуют люди. Люди чувствуют угловатое, извилистое, изогнутое, округлое, узкое, зазубренное, большое, малое, плотное, рыхлое, легкое, протяженное, фигуристое, и такими же свойствами Демокрит наделил основы основ. Философская традиция требовала, чтобы основы основ не обладали свойствами, имеющимися в человеческом восприятии.

А.И.Герцен: «Застылые мысли составляют массу аксиом и теорем, которая идет впереди; с их помощью составляются понятия, бог весть на чем основанные. Начать знание надобно с того, чтоб забыть все эти сбивчивые, неверные понятия; они вводят в обман  —  известным полагается именно то, что неизвестно… Человеку, понявшему основательно хоть одну ложь за правду, чрезвычайно трудно понять всякую истину — типы нелепых выводов остаются в голове как законы, от которых отвязаться мудрено. Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимания неестественного за естественное. …посвящая время на полезные изучения прошедших ошибок… …теории трудны для изучения, противоестественны, и они-то составляют непреоборимые укрепления, за стенами которых сидят ученые себе на уме. Эти теории — бельмы на науке; их должно в свое время срезать, чтобы раскрыть зрение. Наука кажется трудной не потому, что она на самом деле трудна, а потому,  что не дойдешь до простоты иначе, как сквозь черноту понятий, мешающих видеть. Пусть входящие знают, что весь арсенал ржавых и негодных орудий (познания), доставшихся нам по наследству от схоластики, негоден, что надобно пожертвовать воззрениями, вне науки составленными. Не отбросив полулжи, которой облекают полуистины, нельзя войти в науку…  Образы, которыми старается человек выразить свою мысль, улетучиваются, и мысль мало-помалу находит тот глагол, который ей принадлежит. Когда вам предоставляется система, имевшая корни и развитие, имеющая свою школу с нелепостью в основании, будьте настолько полны благочестия и уважения к разуму, чтоб, прежде осуждения, посмотреть не на формальные выражения,  а на смысл…и вы непременно найдете одностороннюю истину, а не совершенную ложь. Оттого каждый момент развития науки, проходя, как односторонний и временный, непременно оставляет вечное наследие. Частное, одностороннее волнуется и умирает у подножия науки, источая в нее вечный дух свой, вдыхая в нее свою истину. Призвание мышления в том и состоит, чтоб развивать вечное из временного». 

В 1679 году в науку вошел флогистон. В то время ученые производили незначительное количество химических опытов.  В 1783 году, когда Лавуазье издал книгу «Размышления о флогистоне»,  флогистон начал покидать науку. За 104 года флогистон сумел преобразить науку, — разнообразие химических опытов возросло многократно. Технические средства, используемые химиками, значительно усложнились. Появились философские печи, в которых переплавкой песка получали стеклянные пробирки, реторты, трубки, стеклянные щипцы, увеличительные стекла. Создавались методики установления свойств газов, выделяющихся при химических реакциях (в том числе при брожении пива и виноградного сока). Установлено относительное содержание кислот и щелочей во многих веществах, выявлен химический состав некоторых природных минералов. Обнаружены прямые и обратные химические реакции. Исследуемые вещества были разделены на класс неустойчивых и на класс устойчивых, сохраняющих собственную индивидуальность при взаимодействии  другими веществами. Флогистон помог открыть  хлор, азот и кислород, которые воспринимались органами чувств. Особенно хорошо воспринималось химическое соединение из кислорода и азота, в просторечии именуемое закисью азота. Флогистон помог Кавендишу в 1783 году открыть водород.  Флогистон, продемонстрировавший свою односторонность и умерший у подножия науки, все-таки принес пользу.

Ориентируясь на флогистонную теорию, литейных дел мастера отливали пушки и разрывные ядра, плуги и засовы, выковывали железные доспехи и листы железа. Деревянные корабли покрывали броней из железных листов.  Создавались различные кислоты с применением флогистонной теории, и кислоты использовались для вытравливания надписей на саблях и ином холодном оружии, а также при изготовлении художественной эмали, в иных промыслах.  Ориентируясь на отсутствии зависимости силы земного притяжения от высоты полета пушечных ядер, находили оптимальный угол наклона ствола пушки, чтобы добиться наивысшей дальнобойности. Использовали ивовый сок для лечения, не признавая точку зрения Уильяма Гарвея относительно количества крови, вырабатываемого печенью. Понимали рентгеновские лучи как обладающими изменяющейся длиной волны, находили на рентгеновских снимках месторасположение пуль и осколков внутри людей, и на основании рентгеновских снимков производили хирургические операции по удалению пуль и осколков. Помимо своей воли втягивали в практическую деятельность неосознанные неизвестные причинно-следственные связи.  Наступает момент времени, когда происходит избавление от проявления и замена проявления на сущность, но до наступления такого момента проявление помогает людям ориентироваться в природе, и проявление используется в человеческой жизни с пользой для нее. Временное, о котором говорил Герцен, благотворно для человека.

      Исаак Ньютон экспериментально обнаружил появление у людей одного и того же ощущения цвета при воздействии на глаза различных комбинаций нескольких цветовых лучей. Различные внешние воздействия вызывают однообразные ощущения. Если глаза одинаково воспринимают различные внешние воздействия, то это означает, что глаза не способны правильно отобразить внешние воздействия, глаза лживы  и вводят в заблуждение. Глаза воспринимают цвет таким образом, что ощущения имеют своим содержанием не только объективную реальность, но и нечто постороннее — искажающее воздействие анализа цветов, происходящего в глазах.  Показания зрительного органа существенно отличаются (т.е. отклоняются, по терминологии Энгельса) от цвета самого по себе.

В.И. Ленин уделил несколько абзацев физиологическому идеализму (страницы 322-323). Что это такое? Смысл физиологического идеализма в том, что показания органов чувств частично независимы от материальных объектов, воздействующих на органы чувств (разным предметам соответствуют одинаковые ощущения, ощущения не подобны воздействующим предметам).  Выше приведен пример физиологического идеализма: ощущение горечи иногда появляется от воздействия круглых атомов, хотя такое ощущение обычно возникает от угловатых атомов; ощущение горечи и угловатые атомы не имеют никакого сходства друг с другом; внутри человека есть ощущение солености, но вне человека нет солености.  У человека есть ощущение, но в окружающем мире нет предмета, прямо и точно соответствующего ощущению, — внутри человека есть ощущение горечи или солености, но вне человека нет ни горечи, ни солености. Исаак Ньютон был одним из первых, экспериментально обнаруживших факты, которые повлекли возникновение физиологического идеализма. Через много десятилетий произошло уточнение фактов, обнаруженных Ньютоном — некоторые животные не видят цветов, а видят только тысячи оттенков серого, и в этом случае ощущения отклоняются от действительной формы предметов.  Ощущение боли, возникающее у человека от воздействия острого предмета, не имеет ничего общего с объективной остротой.  Ощущение боли, возникшее от острого предмета, почти не отличается от боли, возникшей от тупого предмета, или  теплового ожога, или едкого вещества.

В книгу «Материализм и эмпириокритицизм» вписана фраза: «Мир тускл, в нем нет звуков и красок, он отличается сам по себе от того, каким кажется» (с.130). Эта фраза показывает содержание физиологического идеализма — в мире нет ни зеленой, ни синей и никакой другой краски; людям кажется, что в окружающем  мире есть цвета радуги, но мир отличается от кажущихся цветов, и в действительном мире вместо цветов имеются электромагнитные колебания с определенной длиной волны или частотой колебаний.  Внутри сетчатки глаза ощущаются  цвета, снаружи сетчатки есть бесцветные электромагнитные колебания, но нет цветов.  Появляющееся в мозгу как результат зрительного восприятия — категорически совсем не то, что существует в действительности («чувственные восприятия производят в нашем мозгу такие представления о внешнем мире, которые по своей природе отклоняются от действительности»).  Сущее не воспринимается, не сущее воспринимается.

«Идеалисты в философском смысле — невменяемы. Они утверждают, будто бы все, что мы видим, слышим, осязаем т. д., будто весь мир явлений вокруг нас вовсе не существует, что все это лишь осколки мыслей… Все, что мы воспринимаем из внешнего мира, по их мнению, не суть объективные истины, действительные вещи, а лишь субъективная игра нашего интеллекта…философы сообщают нам новость: «мир есть наше представление»...»(слова Дицгена цитируются по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.395, 397).

«То, что мы называем физическим, есть конструкция из психических элементов»(слова Ганса Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).  

Цвета создаются нервной системой, и недостаточно разбирающиеся в физиологии люди предписывают природе закон о существовании в природе цветов.  Люди, плохо знающие физиологию, считают цвета находящимися в окружающем мире;  но поскольку цвета зависят от нервной системы, то получается, что считаемое находящимся вне людей зависит от человеческой нервной системы. Люди принимают за физическое и внешнее то, что на самом деле является внутренними психическими элементами.  Идеалисты в философском смысле сообщают новость: принимаемое за мир есть представление, отражение принимается за объективную реальность. Принимаемое за объективную реальность есть отражение, и поэтому должен происходит процесс переворачивания. Возникающие в мозгу ощущения цвета — субъективная игра интеллекта, осколки мыслей, и переворачивание состоит в том, чтобы отрицать существование в окружающем мире материальных вещей, в точности соответствующих ощущениям.  Внешний мир не таков, каковы человеческие восприятия внешнего мира.    Цвета, которые мы видим, звуки, которые мы слышим,   вовсе не существуют (существуют электромагнитные и акустические волны).

Об этом повествовали Мах, Авенариус и другие эмпириокритики:  считаемое находящимся вне людей есть производное от абстрактной деятельности, которая основывается на ощущениях, создаваемых нервной системой.

«Для материализма объект существует независимо от субъекта, отражаемый более или менее правильно в его сознании»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.81).     Внутри головы человека существует голубой цвет. Для материализма, вне человека существует голубой цвет, или нечто, сходное с голубым цветом, например, синий цвет или зеленый цвет.  Физиологический идеализм доказывает, что вне человека нет ни голубого цвета, ни синего цвета, ни зеленого цвета.  В природе нет того, чьей копией считается голубой цвет.

В.И.Ленин: «Юшкевич проповедует "новый" эмпириосимволизм. И "ощущения голубого, твердого и пр., эти данные чистого разума",  и "создания чистого разума, как химера или шахматная игра", все это эмпириосимволы…   В костюме арлекина из кусочков пестрой, крикливой, "новейшей" терминологии перед нами — субъективный идеалист, для которого внешний мир, природа…это символы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с. 173).     «Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.320).                   

Нет сомнений в том, что внутри глаз и внутри мозга имеется ощущение голубого цвета. Но также несомненно, что вне глаз и вне мозга нет голубого цвета, хотя имеются бесцветные электромагнитные колебания с характеристиками, указанными Лениным. Нервная система отражает в себе то, что порождено нервной системой. В ощущении голубого цвета не дана объективная реальность, поскольку нет объектов голубого цвета.   Физиологический идеализм говорит «голубой цвет находится только  внутри меня», вместо того чтобы сказать «голубой цвет находится перед мною».  Когда люди придерживаются точки зрения о существовании в окружающем мире голубого цвета, то к такой точке зрения применимы термины «мнимое», «ошибочное».  Также допустимо применять термин «символ».  Совершил ли философский промах П.С. Юшкевич, используя слово «символ»? По здравому размышлению, не совершил.

На странице 28 В.И.Ленин написал: «Юм не идет дальше ощущений». Физиологический идеализм признает наличие в голове голубого или зеленого цвета, но физиологический идеализм не идет дальше, не идет к признанию существования вне головы голубого или зеленого цвета.

«Идеалистами называют философов, которые, признавая известным только свое существование и существование ощущений, сменяющихся внутри нас, не допускают ничего другого»(ПСС, т.18, с.28).

Физиологический идеализм не допускает существование вне головы чего-то, подобного (являющегося приблизительной копией) ощущению красного или фиолетового.

Гегель был недостаточно образованным человеком, и он не согласился с физиологическим идеализмом, защищаемым Кантом. Гегель иронически и насмешливо изложил точку зрения Канта — во мне, субъекте, совершается то, что я вижу листья дерева не черными, а зелеными, что сахар для моего вкуса сладок, а не горек. Гегель критиковал Канта, но по прошествии полутора веков выяснилась правота Канта — зеленый цвет листьев, сладкий вкус сахара субъективно возникают внутри человека, и вне человека есть некоторые воздействующие материальные предметы, не имеющие никакого сходства с зеленым цветом или сладостью.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 383 В.И.Ленин процитировал слова Николая Гавриловича Чернышевского, не согласного с  взглядом Канта на процесс познания. Н.Г.Чернышевский так описал взгляд Канта: «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»

Форма действительного существования состоит в бесцветных электромагнитных колебаниях частотой около 620 триллионов колебаний в секунду, или колебаний с длиной волны, приблизительно составляющей половину миллионной доли миллиметра. Форма чувственного знания состоит в осознании голубого цвета.  Указанные формы совершенно различны.  Причины всегда совершенно различны от следствий.  Ощущение голубого цвета настолько отличается от электромагнитных колебаний, насколько свечение бумаги, пропитанной платино-цианоидом бария или сернистым цинком, отличается от рентгеновских лучей.

Объективное содержание внешнего мира заключается в том, что наличествуют электромагнитные колебания, воздействующие на глаза.  Содержанием ощущений являются ли электромагнитные колебания? Нет, поскольку в восемнадцатом веке и ранее не осознавалось наличие вне глаз электромагнитных колебаний, и последние проявлялись как осознание цветов.  Если бы электромагнитные колебания воспринимались как колебания, то тогда можно было бы сказать, что объективные колебания есть содержание ощущений. Но такого восприятия нет. Надо признавать, что содержанием ощущений являются цвета, надо отрицать, что содержанием ощущений (т.е. опыта) являются  электромагнитные колебания. Такое отрицание, по мнению Ленина, обязательно приведет к солипсизму. «Непоследовательность вашего эмпиризма, вашей философии опыта будет состоять  в том, что вы отрицаете объективное содержание в опыте», «Если «чувственным содержанием» наших ощущений не является внешний мир, то значит ничего не существует»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.129, 37).

«Ф. А. Ланге козырял физиологией в пользу кантианского идеализма и в опровержение материализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).   Материализм настаивает на том, что познание обеспечивается подобием между объективными предметами и субъективными знаками, чувственно обозначающими предметы (чувственным содержанием ощущений является внешний мир в той форме, в которой внешний мир существует сам по себе;  объекты имеют физический вид, совпадающий с изображением вида в ощущениях).  Физиологической идеализм доказывает, что подобия нет — знак, представляющий собой ощущение голубого или зеленого цвета, не имеет никакого сходства с электромагнитными колебаниями.

По мнению В.И.Ленина, из неподобия логически вытекает несуществование, и по этой причине ученых, отрицающих подобие, Ленин обвинял в отрицании существования. Таким способом осуществлялась защита материалистических взглядов на природу и познание природы.

Внутри философии имеется два направления, идеалистическое и материалистическое. Одно направление доказывает отсутствие подобия между предметами и знаками, обозначающими предметами, и это философское направление использует слово «символ» для подчеркивания отсутствия подобия. Другое направление вкладывает в слово «символ» иной смысл — отрицание существования предметов, и, НА ОСНОВАНИИ ВКЛАДЫВАНИЯ ИЗМЕНЕННОГО СМЫСЛА, представители второго философского направления доказывают, что представители первого философского направления являются солипсистами.

Иван Петрович Павлов проводил эксперименты над собаками по выработке условных рефлексов, и при этом преднамеренно использовались символические стимулы, например, перед предоставлением куска мяса собаке, на собаку воздействовали электрическим током. Электрический ток не имеет ничего общего с мясом. Электрический ток не является (для человека) образом или подобием мяса, но является символом мяса, и собака запоминает символ и реагирует на символ. Собака ориентируется среди символов, обнаруживаемых ею в окружающей экспериментальной обстановке.  Собака не нуждается в том, чтобы стимул обладал подобием.  Собачий ум соединяет неподобное с неподобным.   Внутри собаки совершается то, что на удар электрическим током она выделяет слюну, и удар электричеством собака воспринимает как провозвестник трапезы.  Естествоиспытатель-физиолог  писал книги про свои исследования, связанные с символами, связанные с неподобием предмета и знака, и никто не называл Павлова идеалистом. Почему же Маха и эмпириокритиков называют идеалистами  за книги, рассказывающие про  символы? 

(В скобках можно заметить, что молодой Плеханов плохо понимал различие между материализмом и идеализмом, и он, называя себя материалистом, соглашался с идеалистическим отрицанием подобия между предметами и знаками. Молодой Плеханов согласился с точкой зрения Джона Локка:  «Цвета, вкус, запахи, звуки суть идеи, находящиеся в душе и не находящиеся в вещах; но они кажутся находящимися вне людей».   В связи с этим,  Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» попрекнул Плеханова непоследовательностью в философии и скатыванием в «иероглифизм».   Только после издания ленинской книги Плеханов понял, что разграничительная линия между материализмом и идеализмом проходит через произнесение слов относительно наличия или отсутствия подобия между вещами и знаками, — например, электромагнитными колебаниями оптического диапазона, и знаками, обозначающими цвет вещей внутри мозга.   В случае успешного обучения материализму происходит правильное произнесение слов о подобии, а непрошедшие обучение идеалисты неправильно произносят слова относительно отсутствия подобия.)

Фридрих Энгельс привел пример с  ученым Сади Карно и теплородом, когда сообщал о порицаемой и неадекватной привычке людей принимать отражение за объективную реальность.  Не менее удачным примером может быть пример с цветами или вкусами — смысл сказанного Джоном Локком заключается в том, что люди поступают неправильно, когда принимают ощущение голубого или соленого за объективную реальность, за реальное существование в природе голубого или соленого.

Локк и Ленин по-разному относились к тому, что отражаемые в душе цвета и вкусы не являются отражениями свойств, присущих вещам (потому что отражаемые цвета и вкусы не находятся в вещах).  Локк жил в таком окружении, которое позволяло ему говорить правду о том, что находится в вещах и что не находится в вещах. Ленин жил в другом окружении, и он знал, что физиологические вопросы сталкиваются с определенными политическими вопросами, и политические вопросы имеют приоритет перед физиологическими вопросами.

Локк мог, не опасаясь самодискредитации, заявить о существенном смысловом различии двух высказываний: «существующее в природе», «считаемое людьми существующим в природе». Ленину угрожала бы опасность, если бы он сказал подобное.

Нервная система отражает в себе то, что порождено нервной системой.  Угловатые атомы не воспринимаются как угловатые атомы. Из этого Беркли сделал вывод: они абстрактны. Кант и Фейербах сделали вывод: они реальны, но их нужно понимать не такими, каковы проявления.  Ленин сделал вывод: Кант проводит идеалистическую линии, поскольку он подрывает исходную материалистическую посылку, разграничивает ощущение от ощущаемого (с.101).  По мнению Ленина, демаркационная линия между материализмом и идеализмом определяется желанием исследователя защитить науку от сомнений и тем самым обеспечить научный прогресс, но Кант выбрал такое желание, которое сеет сомнение по отношению к познавательным способностям.

Стрелку компаса надо понимать не такой, каковы магнитные линии.   Стрелка компаса ощущает магнитные линии, но ощущаемое (магнитные линии) устроено совершенно иначе, чем ощущающее (стрелка компаса).  Природа устроила так, что существует разграничение (различие) между устройством ощущаемого (магнитными линиями) и устройством ощущающего (стрелкой компаса). Природа создала разграничение между ощущаемым, ощущающим, ощущением, природа проводит идеалистическую линию, а Кант только скопировал у природы идеалистическую линию (линию физиологического идеализма).

Ленин обвинял Канта, но у Канта было алиби — разграничение между ощущаемым, ощущающим, ощущением содеяно природой. Природа вносила совершенно ненужный элемент агностицизма.

«Порфирий дошел до крайности, посчитав мир вещей эпифеноменом познавательной деятельности души, а чувственное зрение — простой проекцией духовной энергии на мир небытия-материи»(Геннадий Георгиевич Майоров, «Формирование средневековой философии», 1979 год).     

Человек наугад создает абстрактные понятия,  но перед этим  создает вторичные качества конкретных вещей. Когда отражение (абстракции, вторичные качества) принимается за объективную реальность, то тогда считаемое находящимся вне человека на самом деле имеет психический характер. Мир, считаемый объективно-вещественным, представляет собой продукт познавательной деятельности души. Чтобы не происходила путаница между психическим и считаемым материальным, нужно совершать перевертывание. Внутри души появляются представления о горьком, соленом, красном, желтом, голубом, видах, родах, классах, и зачастую эти представления проецируются вовне, т.е. считаются находящимся вне человека, хотя на самом деле во внешнем мире нет горького, соленого, красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего, видов, родов, классов  и много другого. Когда человек считает находящимся вне себя горькое, соленое, фиолетовое, пурпурное, иные показания органов чувств, то это — простая проекция духовной энергии на окружающий мир, в котором нет перечисленного. Порфирий не дошел до крайности, а вполне адекватно изложил закономерности познания природных явлений.

Нинель Сергеевна Кулагина имела способность движениями рук вращать стрелку компаса.  Ученые устанавливали рядом с компасом несколько приборов, позволяющих обнаружить магнитное поле, и при воздействии Н.С.Кулагиной на стрелку компаса некоторые измерительные приборы обнаружили магнитное поле, а некоторые приборы не обнаружили магнитное поле. Ученые сделали умозаключение, что истинными показаниями являются показания тех приборов, которые не зарегистрировали наличие магнитного поля, а показания измерительных приборов, свидетельствующих о присутствии магнитного поля, признаются неистинными, неадекватными.

Выводы ученых сходны с выводами физиологического идеализма — некоторые приборы показывали наличие магнитного поля, и такие показания есть результат воздействия на приборы энергии немагнитной природы. Немагнитная сила проявляет себя тем, что отклоняет стрелку магнитного измерителя. Такие показания можно называть символическими показаниями.

«Чтобы пояснить еще нагляднее этот основной элемент философии махизма, приведем некоторые дополнительные цитаты из сочинений Маха. Вот образчик из «Анализа ощущений» (русский перевод Котляра, изд. Скирмунта. М., 1907): «Перед нами тело с острием. Когда мы прикасаемся к острию, приводим его в соприкосновение с нашим телом, мы получаем укол. Мы можем видеть острие, не чувствуя укола. Но когда мы чувствуем укол, мы найдем острие. Таким образом, видимое острие есть постоянное ядро, а укол — нечто случайное, которое, смотря по обстоятельствам, может быть и не быть связано с ядром. С учащением аналогичных явлений привыкают рассматривать все свойства тел, как «действия», исходящие из постоянных таких ядер и произведенные на наше Я через посредство нашего тела, — «действия», которые мы и называем «ощущениями»...» (стр. 20).  Другими словами: люди «привыкают» стоять на точке зрения материализма, считать ощущения результатом действия тел, вещей, природы на наши органы чувств. Эта вредная для философских идеалистов «привычка» (усвоенная всем человечеством и всем естествознанием!) чрезвычайно не нравится Маху, и он начинает разрушать ее: «...Но этим ядра эти теряют все свое чувственное содержание, становясь голыми абстрактными символами...». Старая погудка, почтеннейший г. профессор! Это буквальное повторение Беркли, говорившего, что материя есть голый абстрактный символ. Но голеньким-то на самом деле ходит Эрнст Мах, ибо если он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная, независимо от нас существующая, реальность, то у него остается одно «голое абстрактное» Я»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 36).  

Объективное острие имеет чувственное содержание, когда люди видят острие.  Люди  привыкают к мысли о том, что острие существует тогда, когда люди не видят острие. Когда люди представляют себе острие, не видя острия, то острие представляет собой абстрактный символ. Воспоминание об острие, являясь абстракцией, формируется на основании чувственного содержания воспринимаемого острия. Объективное, материальное, независящее от людей острие, не воздействующее на органы чувств, не имеет чувственного содержания в момент воспоминания, поскольку в этот момент люди не чувствуют острие.  Независящее (т.е. не воздействующее на людей) не имеет чувственного содержания.  В.И.Ленин решительно не согласился с тем, что независящее (т.е. находящееся вне людей) не имеет чувственного содержания.  Луна и море находятся вне людей, и лунная дорожка на воде имеет чувственное содержание.

Абстрактное — это то, что не ощущается. Люди не ощущают угловатые атомы как угловатость, и поэтому Джордж Беркли пришел к мысли о том, что угловатые атомы являются абстракцией.   К какой еще мысли пришел Беркли?

Ртутный столб в барометре то поднимается вверх, то опускается. Движение ртутного столба свидетельствует об изменении атмосферного давления, а также о существовании атмосферного давления.  Движение ртутного столба в барометре – это символ изменяющегося атмосферного давления, и мысли об атмосферном давлении основывается на символе. При помощи символа человек упорядочивает свои мысли.  Атмосферное давление не участвует в упорядочивании мыслей, поскольку не воспринимается органами чувств, и мысли об атмосферном давлении не являются результатом воздействия на человека атмосферного давления (мысль не производна от природного явления).  Пользуясь вещью, называемой атмосферным давлением, люди пользуются  мыслями, возникшими в условиях участия символа в процессе упорядочивания мыслей, и эти мысли не подтверждаются воздействием атмосферного давления на органы чувств.  Источником мысли не является существующий вне человека материальный объект, о котором рассказывает мысль.

Демокрит изложил мнение о неустойчивом характере вкусовых ощущений, которые  не одинаковы для разных людей: что для одних сладко, то для других горько, для третьих имеет соленый вкус, для четвертых едкий, и еще для иных — кислый вкус. Вкус изменяется от состояния человека в разное время.

Изменяющееся сопровождается неизменяющимся, а именно, угловатые атомы всегда остаются угловатыми.

Среди временной последовательности событий выискивается являющееся более стабильным и более удобным в эксплуатации. Временная последовательность разнообразна и изменчива, и поиск направлен на малоизменчивое и неизменчивое. Много видов фруктов, овощей, зерновых, бобовых, и общее между ними то, что их можно собирать в одну и ту же корзину, сплетенную из тонких отмоченных веток или тростника. Коровы,  козы, оленихи  и верблюдицы разнообразны по размеру и масти, но их доят одним и тем же неизменным способом, в одну и ту же корзину из тонких веток, обмазанных глиной. Птицы и рыбы разнообразны,  но их можно сразить стрелами, имеющими постоянную конструкцию. Нельзя сварить еду, если поставить на костер тростниковую корзину, обмазанную глиной, но можно раскалить камни в костре и раскаленные камни опускать в воду, находящуюся в тростниковой корзине, обмазанной глиной. Воду можно брать из различных источников, можно раскалять в костре камни разнообразных размеров, цветов, формы, но результат постоянен — насыщение от поедания того, что сварено в тростниковой корзине, обмазанной глиной.  Утоление голода приблизительно одинаково, при употреблении в пищу различных птиц и животных. Из когтей различных птиц можно изготовить одинаково приятные ожерелья. Наиболее удачливые охотники украшают свою грудь ожерельем, изготовленным из восемнадцати когтей, отделенных от одной, отдельно взятой птицы. На дубовую палку можно насадить мясо, отрубленное каменным топором от разнообразных животных, включая саблезубого тигра и волосатого носорога, и разместить над костром, в котором горят разнообразные предметы — дрова, уголь, нефтепродукты, кизяк, метан, пропан, газогенераторный газ, денатурат, — но во всех случаях потребуется малоизменяющееся время для приготовления еды. Добывать огонь можно разнообразными способами, — взять головешку от вечно горящего костра, от дерева, загоревшегося при  ударе молнии, тереть руками две сухие дощечки, круглую палочку вращать веревкой, упирая ее в другую плоскую палочку с углублением, ударить кресалом по кремню, подставив трут, крутануть колесо нефтяной зажигалки, надавить пальцем на кристалл, вырабатывающий электрическую искру, и искрой зажечь газ, выходящий из газовой зажигалки, — и во всех случаях огонь обладает постоянной способностью обжигать пальцы. Поиск постоянного среди изменяющегося и разнообразного, настолько же древний, как шкура мамонта.

Раздробить кость животного или птицы, чтобы извлечь костный мозг и съесть его, можно использовать округлый светлый камень, или угловатый темный камень. В ходе практической деятельности один камень может быть заменен другим камнем, и при этом результат окажется тем же самым. В каждом камне замечаются именно те свойства, которые обуславливают однозначность результата, полезного для человека.  Найти сходство между камнями и создать вид или род камней с общими свойствами, можно тогда, когда еще нет письменности и нет науки. Совсем не обязательно для создания классификации камней, заранее иметь в голове понятие «одинаковость». Создание классификации начинается с малого количества предметов.

Александр Иванович Герцен указывал, что некоторые теории представляют собой бельмы, которые необходимо срезать; полулживые орудия познания содержат иногда одностороннюю истину; нужно обладать умением для различения умирающего и вечного.

Для понимания умирающего и вечного внутри теорий, изменяющегося и неизменного, эмпириокритик Пьер Дюгем совершил рассмотрение свойств отдельных частей теоретических построений, предварительно выделив три структурные части. Первая структурная часть всякой теории — описание фактов, проявлений, следствий, экспериментальных данных.  Описывающая часть теории характеризуется тем, что между учеными, как правило, не возникает споров по поводу описания  фактов.  В качестве примера одного из редких случаев, вызвавшим споры, можно указать на сделанное в 1628 году открытие Уильяма Гарвея, определившего, что печень вырабатывает относительно небольшое количество крови, и  сердце, работая как насос, перекачивает через себя такое количество крови, которое в тысячи раз превышает количество крови, вырабатываемое печенью. Поскольку с развитием науки описывающая часть теории  изменяется, как правило,  незначительно (происходит постепенное дополнение новыми фактами-следствиями), то можно сказать, что во многих случаях практический критерий истинности подтверждает правильность описывающей части. Описывающая структурная часть теории соотносится с тем, что Герцен называл вечным, а называемое временным и умирающим соотносится с объясняющей структурной частью теории.

Вторая структурная часть теории — объяснение фактов, т.е. указание на причины. Содержание причины не соответствует содержанию следствий.  Вторая структурная часть теории, касающаяся  причин, значительно отличается от первой  части теории, касающейся следствий. Людям хорошо известны следствия, но следствия не подсказывают людям, каковы причины. В разнообразных физиологических и психических ощущениях, дающим уму информацию о поверхностных свойствах природных явлений, обнаруживается временная последовательность фактов и явлений. Временная последовательность событий является действительно существующей, и, познавая временную последовательность, люди познают действительное. Однако такая последовательность, выражаемая в повторяемости фактов и явлений, часто приводит к неудовлетворительным результатам (при  вовлечении ее в практическую деятельность). Во временной последовательности как бы зашифрован внутренний процесс, внутренний «механизм» явления, заставляющий развиваться явление от начальных к завершающим условиям. Догадываясь о том, что позади временной последовательности находится иная последовательность, более полезная, более устойчивая, ум старается произвести расшифровку, найти причину явлений, домыслить то, что не показывают органы чувств. Поскольку одной из составляющих расшифровки является особенность ума, то найденный внутренний «механизм» несет на себе отпечаток человеческой личности. Понимание внутреннего «механизма» происходит через преодоление сопротивления временной последовательности, есть «продирание» мысли сквозь временную последовательность к причинно-следственной последовательности (сквозь несущественные свойства к существенным свойствам). Во временной последовательности событий имеются мнимые и действительные причины;  задача ученого заключается в выявлении и удалении мнимых причин, в выявлении действительных причин и придумывании экспериментальных условий для доказывания действительности того, что не отнесено к категории мнимых причин. Люди предъявляют к причине определенные требования, и когда они обнаруживают нечто, удовлетворяющее этим требованиям, то это нечто объявляется причиной. Но требование к причине одних людей отличается от требований других людей, и это приводит к противоречию между тем, что объявляют причиной одни люди, и тем, что объявляют причиной другие люди. Некоторые предъявляют к причинно-следственной связи настолько высокие требования, что не находят в природе то, что может соответствовать таким требованиям. Например, предъявляют требования, соответствующие принципу Готфрида  Лейбница: «Ни одно явление не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе».   Многие причинно-следственные связи не исследованы настолько глубоко, и поэтому выдвигающим требования кажется, что в природе в настоящее время все еще не найдены  причины с достаточными логическими обоснованиями «везде и всегда». Они говорят: является непомерным бахвальством убеждение, будто нам известны причины.   В разработке объяснений принимает участие человеческое мышление, склонное к фантазированию и действующее наугад, и поэтому в объясняющей структурной части накапливаются абстрактные обманчивые видимости, которые впоследствии подвергаются  критике, и им зачастую отказывают в существовании.  «Что есть в теории худшего, что оказывается в противоречии с фактами, содержится главным образом в объяснительной части»(Пьер Дюгем, «Физическая теория. Ее цель и строение»). Фантазирование приводит к множеству объяснений; при выборе одного правильного объяснения из множества объяснений вспыхивают споры среди ученых. В ходе споров обнародоваются отрицательные стороны всех объяснений, что расценивается как недостоверность имеющегося знания о природных явлениях, как произвольность знания. Огорчительно, что очень часто складывается такая ситуация, когда практический критерий истинности не способен выбрать среди нескольких объяснений одно правильное объяснение. Практический критерий истинности дает повод для споров, — в том смысле, что споры о выборе правильного объяснения, очень часто не могут быть разрешении практическим критерием. Бывают случаи, когда два или три объяснения имеют одинаковый практический успех, и тогда практика не может указать на объяснение, имеющего преимущество  над другими объяснениями. Исследователи проводят эксперименты над природными явлениями, и после этого появляется множество объяснений, прилагаемых к экспериментальным данным. Мыслительные способности настолько велики, что количество объяснений многократно превышает количество экспериментов и иных исследований, подвергаемых объяснению. Большое количество объяснений вызывает сомнения в правильности объяснений. Неимоверно трудно поставить такой эксперимент, для которого было бы создано только одно объяснение. В силу обилия объяснений, чрезвычайно мало практических подтверждений, связанных с одним-единственным объяснением. Факт может считаться убедительным доказательством правильности объяснения только в том случае, если факт доказывает конкретно-определенное  объяснение и одновременно не доказывает конкурирующее объяснение. Когда факт свидетельствует о правильности одновременно двух-трех объяснений, то этот факт не позволяет одно объяснение назвать правильным, а иные ошибочными. По сути дела, факт, доказывающий правильность нескольких конкурирующих друг с другом объяснений, на самом деле не доказывает ни одного объяснения. Иногда выявляется факт, доказывающий правильность только одного объяснения и не доказывающий правильность конкурирующего объяснения. Спустя некоторое время появляется новое объяснение, правильность которого доказывается этим же фактом. Но существование двух объяснений, доказанных некоторым одним фактом, превращает доказывающий факт в недоказывающий факт. Ранее доказанное объяснение превращается в недоказанное объяснение, т.е. в сомнительное объяснение.

Знаменитый физик Луи де Бройль сказал, что есть два пути в науке — осторожный и смелый; осторожные естествоиспытатели минимизируют риск впасть в заблуждение, удерживая свои мысли вблизи твердо установленных фактов, и это имеет результатом топтание на одном месте; заблуждения и ошибки угрожают смелым естествоиспытателям, претендующим на глубину познания, и судьба улыбается именно смелым, открывающим новые неизведанные области.

В.И.Ленин: «Повышаясь от рассудка (Verstand) к разуму (Vermmft), Кант понижает значение мышления»(В. И. Ленин, «Философские тетради»,  ПСС, т. 29, с. 153).

Рассудок занимается изображением следствий, т.е. создает описательную структурную часть теории. Разум занимается изображением причин, т.е. создает объяснительную структурную часть теории. Изображаемые следствия имеют мало ошибок и искажений,  но изображаемые причины содержат много ошибок и искажений (поскольку происходит выход за пределы изображения следствий). В соответствии с количеством ошибок, значение объяснительной части принижается, по сравнению со значением описательной части. А.И.Герцен рекомендовал посвящать время на полезные изучения прошедших ошибок.  Изучение ошибок выявляет их причины (и наиболее часто выявляемая причина — произвольность мышления; вероятно, это Герцен имел ввиду, когда писал, что ученые-схоласты составляют понятия, бог весть на чем основанные), приводит к мыли, что нужно с осторожностью относится к заявлениям о правильности объяснений, и такое отношение помогает не называть истинными объяснения те объяснения, которые фактически являются ложными. Чем больше человек верит в правильность своего или чужого объяснение, тем меньшего доверия заслуживает объяснение. Когда совершается замена одного объяснения другим объяснением, происходит отбрасывание старой объясняющей части теории, утратившей доверие, и создается новая объясняющей части теории. Что касается описывающей части, то при отбрасывании объяснений сохраняется прежняя описывающая часть (или в неизменном виде, или с незначительными дополнениями). Коперник отбросил объяснение Птолемея, и дал иное объяснение фактам, и изменение объяснения не связано с появлением новых фактов.  Новые факты появились через несколько десятилетий, через несколько веков.

«Интерпретация фактов связана со знаниями, имеющимися у нас, и, по мере того как наши знания развиваются, нам часто приходиться менять наши мнения относительно понимания экспериментов»(Клод Бернар, «Принципы экспериментальной медицины»,1859 год).

«Существенной и ближайшей основой человеческого мышления является именно изменение природы человеком, а не природа как таковая, и разум человека развивается соответственно тому, как человек научался изменять природу» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).

Ученый в своем уме создает идеальную модель природного явления, и последующая практическая проверка низвергает идеальную модель. Ученый создает вторую модель, которая тоже оказывается неудачной. Также происходит с третьей и четвертой моделью. Создаются сотни идеальных моделей, относящихся к одному природному явлению, прежде чем проверка на некоторое время прекратит вырабатывать опровержения. Отказ от использования определенного объяснения происходит не произвольно, а по причине появления нового объяснения, имеющего более высокое качество, подтверждаемого практикой.  Убежденность в наличии пока не выявленных ошибок в объяснении не освобождает от отношения к объяснению как к руководству к действию, и при этом требует заранее предусмотреть меры для нейтрализации вредного воздействия пока не выявленных ошибок.  Применение объяснений-домыслов обосновано не тем, что они соответствуют действительности, а тем, что они приносят пользу.  Процесс замены ошибочного объяснения на ошибочное объяснение приносит практическую пользу.  Теория опровергается не практическим критерием истинности, а другой теорией, в которой практический критерий истинности не обнаружил пороков.

Александр Иванович Герцен указывал, что некоторые теории представляют собой бельмы, которые необходимо срезать.  Эти слова можно признать как свидетельство того, что в некоторых случаях вторая структурная часть теорий является ложью.

Объяснения часто подвергаются опровержению из-за недостоверности, объяснения нестабильны и периодически заменяются, что дискредитирует науку. Чтобы прервалась дискредитация науки, чтобы наука стала достоверной, некоторые ученые требовали прекратить создание объяснений. Отсутствие объяснений повлечет стабильность науки, а стабильная наука будет вызывать доверие к себе.  При исключении объяснений получится естественнонаучное понимание мира, а не метафизическое понимание мира.

Другие ученые предлагают «облегченный» вариант отрицательного отношения к приносящим пользу объяснениям — постигаемое при помощи психической абстракции нужно считать имеющим абстрактно-психический характер; никакие отвлеченные понятия, общие умозаключения, раз они не содержатся в самом опыте (точнее, ПОКА они не содержатся в опыте),  не должны выдавать себя за отображение действительности; они не являются психологически необходимыми, в том смысле, что не вызывают к себе массового доверия, что многие люди не согласны с ними и подвергают их опровержению; они, не получившие массового признания, могут использоваться подобно строительным лесам, помогать в возведении здания науки, но им нельзя придавать существенного значения, к ним нужно относиться пренебрежительно.  Нельзя серьезно относится к естественнонаучным обобщенным умозаключениям, т.е. ко второй структурной части теории, пристыкованной к первой структурной части теории.

В.И.Ленин считал ошибочной философскую позицию, согласно которой отвлеченные (т.е. малопонятные) понятия в естествознании, общие (т.е. неконкретные и плохо соотносящиеся с конкретными природными явлениями) умозаключения не должны выдаваться естествоиспытателями за отображение действительности. Ленин утверждал, что такое отношение к отвлеченным понятиям является субъективистическим вывертом. Материализм признает отвлеченные  понятия «не только «удобством» (Пуанкаре), не только «эмпириосимволом» (Юшкевич), не только «гармонизацией опыта» (Богданов) и как там еще зовут подобные субъективистские выверты, а дальнейшим шагом в познании объективной реальности»(с.279). В.И.Ленин не согласился с А.И.Герценом по вопросу о лживости второй структурной части теории, пристыкованной к правдивой первой структурной части естественнонаучной теории (теории представляют собой бельмы, которые необходимо срезать). Также Ленин не согласился с Чернышевский, толкующим о том, что отвлеченные понятия представляют собой напрасные уклонения — «Исследователь идет ощупью, наугад,  он принужден руководиться не столь верными способами к отыскиванию настоящего пути, теряет много времени в напрасных уклонениях по окольным дорогам с тем, чтобы возвратиться с них к своей исходной точке, когда увидит, что они  ведут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить других в очевидной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося действительным».

Люди, не подвергнутые обучению в сфере философского материализма, не испытывают доверие к малопонятным, неконкретным, неубедительным формулировкам, имеющимся в естествознании, и такие формулировки не считают дальнейшим шагом в познании объективной реальности. Познанное — это хорошо изученное и обоснованное, а плохо изученное и непонятно чем обоснованное — это не познанное. Выдавать плохо изученное и малопонятное за дальнейший шаг в познании объективной реальности — это значит внедрять в глаза бельмы и совершать напрасные уклонения.

Ленин, углубленно изучившему материализм и диалектику по философским книгам Энгельса,  иначе относился к неубедительным поначалу формулировкам.                В следующем абзаце приводится высказывание Ленина о том, что Уорд кувыркается и объявляет, что раз истина относительна, приблизительна, только-только «нащупывает» суть дела, — значит, она не может отражать реальности. Когда вышла в свет книга Николая Коперника, то многие люди считали теорию Коперника малопонятной, плохообоснованной и только нащупывающей суть дела, но через два века эта теория стала хорошо обоснованной (в 1838 году Фридрих Бессель обнаружил паралакс нескольких звезд, и немного позже у других нескольких звезд Томас Хендерсон также обнаружил перемещение звезд по небосводу, обусловленное годовым движением Земли вокруг Солнца) и многие люди осознали, что теория Коперника отражает реальность. Исходя из того, что теория Коперника во время своего возникновения сочетала в себе и плохую обоснованность, и правдивое отражение реальности, Уорд имел возможность называть «отражением реальности и дальнейшим шагом в познании объективной реальности» каждую плохообоснованную теорию. Но вместо этого, Уорд совершал противоположное, и это указывает на неправильное понимание Уордом соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.  Плохообоснованное, только-только нащупывающее суть дела, в будущем станет хорошо обоснованным, раскрывающим суть дела, и правильное понимание диалектики призывает признавать реалистичность (и поэтому требующей доверия) за теорией, которая только-только нащупывает суть дела, которая еще не проверена и не получила надлежащего обоснования. Теория Коперника имела содержание, независимое от Коперника, но большинство людей, читавших первое издание книги о гелиоцентрической теории, принимали независимое содержание теории за содержание, зависимое от произвола Коперника. Такое понимание вызвано неспособностью по-философски прогнозировать то, что через некоторое время большинству людей станет известно независимое содержание теорий.  После того, как большинство людей получит хорошую диалектико-философскую подготовку, они будут говорить, что каждая теория, только-только нащупывающая суть дела, является реалистичной и верно отражает в себе окружающий мир. Диалектически-подкованные люди будут доверять реалистичной и верной теории, реалистичность и верность которой основана не на фактической проверке и практической обоснованности теории, а на правильном понимании диалектического соотношения между абсолютной истиной и относительной истиной.  Используя диалектику, как таран, Ленин опрокинул Уорда и его точку зрения о том, что нельзя доверять теориям, не прошедшим процедуру практической проверки.

Как же не воспользоваться идеалистической философии таким выгодным обстоятельством, что естествоиспытатели только-только нащупывают суть дела, и объявить о недоверии к имеющемуся результату исследования, объявить результат исследований нереалистичной абстракцией (с.302).  Идеалистическая философия спекулирует на номинализме, и требует не доверять обобщениям, даже если обобщения основываются на экспериментально выявленных фактах.  Что исследуют ученые? Материальные природные явления. Каким образом происходит исследование? Исследование фактов, в которых проявляются природные явления, и обобщение фактов. Называют ли махисты обобщения нереалистичными абстракциями, символами, и требуют ли не доверять обобщениям? Называют и требуют. Следовательно, махисты называют факты символами, нереалистичным психическим продуктом человеческого ума. Из нереалистичности обобщений вытекает нереалистичность фактов. Доказано, что махисты отрицают материальный характер фактов и материальный характер природы.

«Постановка вопроса откровенным и последовательным спиритуалистом замечательно верна и ясна. Действительно, различие обеих школ в современной физике только философское, только гносеологическое. Действительно, основная разница состоит только в том, что одна признает «последнюю» (надо было сказать: объективную) реальность, отражаемую нашей теорией, а другая это отрицает, считая теорию только систематизацией опыта, системой эмпириосимволов и т.д. и т.п…  Уорд кувыркается и объявляет, что раз истина относительна, приблизительна, только «нащупывает» суть дела, — значит, она не может отражать реальности! …большего, чем объявления понятий естествознания «рабочими гипотезами», современный, культурный фидеизм (Уорд прямо выводит его из своего спиритуализма) не думает и требовать» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 295, 297).

Различие — только в доверии. Одна школа в естествознании и в философии верит в правильность естественнонаучных объяснений, которые только-только нащупывают суть дела,  содержание отвлеченных объяснений считает копией содержания объективной реальности.  Вторая школа не доверяет вчера придуманным объяснениям, которые только-только нащупывают суть дела и которые нужно называть гипотезами; вторая школа сомневается в правильности содержания, содержащегося в отвлеченных (малопонятных и плохообоснованных) объяснениях, и считает их потенциально напрасным уклонением.  Вторая школа не питает доверия к тому, как вчера придуманные теории (объяснения, понятия естествознания) отражают в себе реальность.  Многие и многие  объяснения представляют собой бельма, которые необходимо срезать.   Ученые-схоласты составляют отвлеченные объяснения, бог весть на чем основанные, понятия-предрассудки без корня.  Необходимо посвящать время на полезные изучения прошедших ошибок, и установить связь между частой заменой одних отвлеченных объяснений на другие отвлеченные объяснения, и тем, что объяснения только-только нащупывающих суть дела.

 Ленин простым способом различал субъективистов и объективистов: если естественнонаучные объяснения человек считает правильными и заслуживающими доверия (т.е. объективными), то этот человек является объективистом и материалистом;  но если человек испытывает душевные сомнения и не доверяет второй структурной части теорий по причине ее субъективности и схоластичности, приравнивает вторую структурную часть к бельмам, которые необходимо срезать, или приравнивает к напрасным уклонениям, то он является субъективистом, идеалистом, солипсистом.  Сомнений, недоверия, приравнивания к бельмам и понапраслине — большего фидеизм не думает и требовать.  Фидеизм и прочая поповщина заинтересованы в критическом отношении к второй структурной части естественнонаучной теории.

Третья структурная часть теории — предсказывающая часть. Из каждого объяснения (т.е. обобщенной абстракции) одного и того же факта необходимо вывести логически обоснованное следствие (т.е. представление о конкретном, единичном), причем такое следствие, которое не выводится из конкурирующих объяснений. Для проверки следствия, проводятся экспериментальные исследования для обнаружения в природе того, что соответствует логическому следствию.  Из объяснения Коперника логически вытекало, что свободно качающийся маятник будет колебаться в плоскости, неподвижной относительно звезд и подвижной относительно поверхности земли. Из объяснения Птолемея вытекал иной вывод. Эксперимент с маятником подтвердил правильность логического вывода, вытекающего из объяснения Коперника. Согласно мировоззрению Птолемея, Венера всегда находится между Землей и Солнцем, и по этой причине Венера должна освещаться Солнцем таким образом, что с Земли должен быть виден только серпик Венеры, и эта планета не может полностью быть освещена солнечными лучами, подобно Луне в полнолуние. Из расчетов Коперника вытекало, что солнечные лучи достигают Венеру под разными углами, и в некоторые периоды времени при взгляде с Земли Венера оказывается полностью освещенной. Через 60 лет после того, как Коперник умер, при изучении Венеры через телескоп Галилей увидел эту планету и полностью освещенной, и наполовину освещенной, и освещенной в виде узкого серпика. Предсказание Коперника о фазах Венеры оправдалось, а предсказание Птолемея противоречило наблюдениям.  Объяснение Коперника перестало быть отвлеченным понятием или общим умозаключением.

Из теории Птолемея не вытекало следствие о существовании линии перемены дат.

По-разному чередуются внутримолекулярные связи в бензоле или каждая связь эквивалент­на другой связи? В первом случае логика приводит к существованию трех двузамещенных производных; во втором случае  —  пяти. Эксперименты показали, что их три.  Через полвека производились исследования молекулы бензола при помощи рентгеновских лучей, и было подтверждено чередование различных связей внутри молекулы бензола.

В истории науки зафиксированы единичные случаи, когда теория имеет первую и третью структурные части, но не имеет вторую структурную часть.  На протяжении нескольких десятилетий в таком положении находилась теория Д.И. Менделеева, именуемая химической таблицей Менделеева.

По мнению некоторых философов, в науку вторгается субъективно-идеалистическое мировоззрение, когда на основании созданного объяснения сделано предсказание о существовании ранее неизвестных фактах, это предсказание не реализовано на практике из-за технических или финансовых трудностей, что влечет за собой недоверчивое отношение к имеющемуся объяснению (считается отсутствующим реалистичное, истинное объяснение).  Одно направление внутри философии, именуемое номинализмом, идеализмом, субъективизмом, требует считать объяснение нереалистичным, покуда не произошла практическая проверка предсказания. Такое требование квалифицировано В.И.Лениным как субъективистский выверт.  Другое направление внутри философии, именуемое материализмом, требует считать тщательно разработанное и всесторонне обоснованное объяснение реалистичным, если объяснение опирается на твердо установленные факты, даже если еще не произведена практическая проверка предсказаний.  Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд и прочие эмпириокритики не соглашались считать объяснение реалистичным на таких условиях.

Когда объяснение Коперника приобрело статус достоверного и реалистического? Когда запуск однотипных космических ракет по направлению вращения Земли и против направления вращения Земли выявил различную скорость ракет относительно звезд и планет, поскольку при запуске ракет по направлению вращения Земли собственная скорость ракет складывается со скоростью вращения Земли, а при запуске против вращения Земли скорость вращения Земли вычитается из собственной скорости космических ракет? Или когда была напечатана книга Коперника, издатель которой, Осиандер, написал в предисловии, что среди астрономов считается обычным подвергать тщательному разбирательству движения небесных тел, выдвигая разнообразные гипотезы для объяснения обнаруженных движений,  не доверяя гипотезам, хотя бы они и способны точно вычислить движение небесных тел в будущем;  нет потребности называть истинными гипотезы, хотя они имеют положительное свойство согласованности между математическими вычислениями и наблюдениями.

Теория Клавдия Птолемея, теория Николая Коперника, теория Тихо Браге правильно предсказывали будущее местоположение планет, и эта предсказательная способность не могла указать на более высокую достоверность одной из теории, или на недостоверность какой-то теории. Осиандер был прав, когда написал, что согласованность математического прогноза и происходящих в будущем наблюдений, не свидетельствует об истинности объяснений. 

Осиандер был первым, кто поставил философский вопрос и дал отрицательный ответ относительно так называемого «черного ящика». Если бы Ленин более глубоко изучал астрономию, то он бы обнаружил, что у Маха, высказавшего свое мнение про «черный ящик», был предшественник — Осиандер.  История махизма и эмпириокритицизма начинается с Осиандера.

Лукреций Кар объяснял звуки грома тем, что тучи, гонимые ветром в разных направлениях, сталкиваются друг с другом. В середине ХIХ века существовала вакуумная теория, согласно которой разряд молнии создаёт вакуум, который затем с хлопком заполняется воздухом. Меерсон в 1870 году предположил, что молния разлагает содержащуюся в облаках воду на кислород и водород, которые затем взрываются, снова образуя воду. Рейнольдс в 1903 году предположил, что гром — это «паровые взрывы», вызванные нагревом воды в каналах разряда. Последние две теории были опровергнуты экспериментально: оказалось, что в лаборатории электрическая искра вызывает громкий звук в условиях, когда в воздухе нет водяных паров.  В 1888 году Гирн предложил теорию, которая в основном принята и сейчас. Он писал: «Звук, который мы называем громом, является следствием того факта, что воздух, пронизываемый электрической искрой, то есть вспышкой молнии, нагревается скачком до высокой температуры и вследствие этого значительно увеличивается в объёме». 

Было предложено четыре объяснения громкого звука, сопровождающего разряд молнии, и каждое объяснение подразделяется на часть, указывающую на причину, и часть, указывающую на следствие. Указание на следствие в четырех объяснениях одинаково — громкий звук. 

Естествоиспытатели подбирают объяснения для природных явлений, и эти объяснения являются произвольными, но частично произвольными – следствие, указанное в объяснении, в обязательном порядке должно совпадать (по содержанию) с реально обнаруженными природными явлениями.

«Черный ящик» имеет на выходе гром или определенные траектории планет. Три или четыре объяснения пытаются объяснить содержимое «черного ящика» и эти попытки состоят в том, чтобы назвать причину, следствие из которого совпадает с тем, что имеется на выходе «черного ящика» и что реально наблюдается.

Осиандер совершенно правильно заявил о том, что наличие у трех или четырех объяснений одинаковых следствий, совпадающих с объективной реальностью, не позволяет дать предпочтение одному из конкурирующих объяснений.  Осиандер обосновал недоверчивое отношение к объяснениям. Кеплер тоже обосновывал недоверчивое отношение, как это видно из изложенного через три абзаца.

Естествоиспытатели разрабатывают объяснения, выводят из них предсказывающие следствия и проверяют предсказания на практике. До того момента времени, когда практически проверены предсказания, естествоиспытатели с недоверием относятся к объяснениям. Через несколько лет или несколько десятилетий после завершения практической проверки, случайно обнаруживается ранее неизвестный факт, противоречащий объяснению, и это вынуждает вносить изменения в объяснение. Появляется понимание того, что в будущем наверняка появится еще один противоречащий факт, и придется снова вносить изменения в некоторую незначительную часть объяснения. Естествоиспытателям неизвестно, какой конкретный факт будет обнаружен в будущем и в какую конкретную часть объяснения будут вноситься изменения; по причине незнания, недоверчивое отношение распространяется не только на ту неизвестную незначительную часть объяснения, которая в будущем будет подвергнута изменениям, но абсолютно на все части объяснения. Поэтому объяснение в полном объеме подвергается недоверию.

Анатолий Валерианович Ахутин в 1976 году издал книгу «История принципов физического эксперимента», в которой в форме вопросов и констатаций  сформулировал философскую проблему о недоверчивом отношении к объяснениям, вставшую перед естествоиспытателями в семнадцатом веке, просуществовавшую до времени написания философско-материалистических сочинений, и обозначенную В.И.Лениным как реакционную попытку навязать объяснениям роль только систематизации опыта, только комплекса эмпириосимволов и как там еще зовут подобные субъективистские выверты.

«Теоретическая физика грозила выродиться в бессмысленное манипулирование со значками с целью получения эффективного практического результата. При этом эксперимент…превратился бы в формально-эмпирический корректор абстрактно-алгебраических схем, выступающих в роли псевдосодержательных гипотез. Утрату предметного и смыслового аспекта, которую претерпевала теоретическая физика… ученые почувствовали сразу. Так, при всей свободе, с которой Иоаганн Кеплер относился к понятию формы планетарной траектории, он резко отрицательно отнесся к своим первым алгебраическим идеям. Кеплер указывал прежде всего на прикладной и узко-технический характер алгебраических методов. Здесь мы получаем результат, ничего не зная о предмете и о том, каков его смысл. Алгебра, заявляет он, «совершенно оставляет без внимания понятийные различия геометрических объектов». Аналогичные основания выдвигал против аналитической геометрии Лейбниц…          

 Если эксперимент целенаправлен «идеальными сущностями», то каким образом он может еще испытывать и проверять эти сущности? С другой стороны, если это математические моменты, как они могут быть «физическими сущностями»? В самом деле, откуда возмется «физический смысл» у математических объектов самих по себе? Ведь один и тот же набор дифференциальных уровнений может с равным успехом описывать самые разные по природе физические системы. Поэтому для современного теоретика вообще характерно понимать математику как язык теоретических рассуждений, как некое внешнее предмету средство его теоретического описания. Физик лишь самовольно приписывает математическим терминам физическое значение, сами же по себе они относятся к предметам так же, как слова относятся в вещам, которые они называют…  В фундаментальных областях теоретической физики, в которых математическая структура оказывается непосредственно физически осмысленной, господствует «реалистическая» тенденция…   Так воспроизводится в современной физике контроверза «реализма» и «номинализма»… 

Поскольку природа силы остается существенно неопределенной и лишь описывается экспериментально задаваемым законом, теоретическая система классической механики, достигнув определенного уровня аналитической разработки и дедуктивной связности, получает номиналистическое истолкование…

Конвенциализм демонстрировал свое понимание физической теории как математической гипотезы, не выводимой однозначно из наблюдений, но предназначенный для их адекватного описания. Согласно этой концепции, физическая теория не может быть окончательно утверждена при сопоставлении          с фактами и по отношению к ним всегда сохраняет характер лишь возможного механизма объяснения… История научного творчества раскрывается при таком подходе как свободная математическая игра и конструирование относительно произвольных интеллектуальных схем, ограниченное с двух сторон философским и эмпирическим здравым смыслом. Математика дает физической теории ясность, всеобщность и необходимость, но она лишена непосредственной достоверности или реальной истинности».

Материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316).

Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд и прочие эмпириокритики частично согласились с Энгельсом, и связи, указываемые наукой в начале двадцатого века, эмпириокритики называли придуманными из головы, измышленными, обосновывая это относительным характером, присущим практическому критерию истинности (А.В.Ахутин обнаружил в современной науке, а также в науке семнадцатого века особенности, о которых рассказывали Пуанкаре, Богданов и др.); но В.И.Ленин возражал и настаивал на том, что указываемые наукой в начале двадцатого века связи есть действительные связи, открытые в самих фактах, а иное отношение к связям, например, объявление их «рабочими гипотезами», льет воду на мельницу современного псевдокультурного фидеизма.

Анатолий Валерианович Ахутин использовал сложные философские формулировки для обозначении того, что можно выразить простыми словами: измышленные связи не могут превратиться в неизмышленные связи от того, что практическое применение измышленных связей (в том числе, практическое применение предсказаний, вытекающих из произвольных объяснений измышленных связей) принесло ощутимую пользу, что экспериментально-практические исследования вносят коррективы в измышленные связи. Практика, прилагаемая и к объяснению, и к предсказанию, не позволяет отличить друг от друга действительные связи и измышленные связи. Из этого вытекает рассказанное Ахутиным.

Но прилагается ли практика к объяснениям?  Легко представить, как практика применяеся к предсказанию, выведенному из объяснения, поскольку в науке имеются тысячи примеров такого. Очень трудно представить, и поэтому требует высокого уровня абстрагирования, как практика применяется к объяснению в условиях отсутствия предсказания. Весьма вероятно, что высказывание «практический критерий истинности применяется к объяснению фактов» представляет собой абстракцию без реальности, пустой бессмысленный набор философских слов, поскольку в истории человечества никогда не происходило применение практики к объяснению.  «Практика пусть будет материалистична, а теория особь статья, — говорит Мах»(с.143). Эрнст Мах отделял друг от друга практический критерий истинности и проверку объяснений, поскольку он не умел и никто его не научил проверять объяснения при помощи практического критерия истинности, в условиях отсутствия предсказаний.

Обобщенные абстракции (объяснения) настолько сильно отличаются от опыта (ощущений, практики), что они не могут быть сопоставлены друг с другом, и вследствие этого абстракции и ощущения, абстракции и практика не противоречат друг другу (и не согласуются друг с другом).

Конструирование приборов, описание, обследование,  измерение, со­ставление таблиц — перечисленное тесно связано с тем, что происходит в природе.  Но для науки этого недостаточно, наука нуждается в исследовании трудноописываемого и трудноизмеряемого, чтобы к нему впоследствии применялось конструирование приборов, описание, обследование,  измерение, со­ставление таблиц.

Когда из головы почерпнуто объяснение для трудноизмеряемого, но оно еще не стало легкоизмеряемым, то тогда объяснение должно считаться сомнительным.  Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд и прочие эмпириокритики подчеркивали сомнительный характер такого рода объяснений, когда говорили о том, что необходимо навязать объяснениям роль только систематизации опыта, только комплекса эмпириосимволов (и как там еще зовут подобные субъективистские выверты).

Владимир Иванович Вернадский изложил свой взгляд по этому вопросу: «Ученый не должен выходить за пределы научных фактов, оставаясь в зтих пределах, даже когда он подходит к научным обобщениям. Это, однако, не всегда делается… натуралист в своей научной работе часто выходит, не оговариваясь или даже не осознавая этого, за пределы точных, научно установленных фактов и эмпирических обобщений. Очевидно, в науке, так построенной, только часть ее утверждений может считаться непреложной»(пятая глава книги «Научная мысль как планетарное явление»).

К сожалению, Вернадский не сообщил, каким способом ученый сможет узнать: он еще не вышел или он уже вышел за пределы научных фактов?

В восемнадцатой главе указывалось, что заявленное Фридрихом Энгельсом представляет собой онтологический аспект, состоящий в том, что происходит процесс впитывания диалектики в естествознание; но не меньшее значение имеет и гносеолого-практический аспект, — что должен сделать человек, чтобы ему стало известно о впитывании? 

Аналогичное можно сказать и о Вернадском, т.к. он обошел молчанием гносеолого-практический аспект.

В 1986 году издан русский перевод книги «Избранные труды по методологии науки» Пола Фейерабенда. Книга начинается с вступительной статьи советского философа И.С.Нарского, который вознамерился найти субъективистские выверты в сочинении Фейерабенда. Выверты были найдены. Сначала Нарский сообщил, что немецкий философ Фейерабенд разработал концепцию пролиферации, которая состоит в том, что должно происходить увеличение конкурирующих гипотез.  «При построении разного рода многочисленных гипотез, претендующих на роль научных теорий, Фейерабенд рекомендует не раздумывать особенно над тем, какие из них более, а какие менее приемлемы, ценны, истинны; никакой из них дорожить не приходится…все они в равной мере «на что-то» годятся и в то же время могут считаться бросовыми». Точку зрения Фейерабенда Нарский комментирует словами: «Умножение числа гипотез ради их умножения вместо совершенствования уже имеющейся теории, которя в целом себя оправдала и соответствующие резервы которой отнюдь не исчерпаны, приносит больше вреда, чем пользы».  Затем Нарский переходит к обнаруженному им субъективизму: «Фейерабен советует без колебаний пускать в ход принцип профилерации уже при наличии только одного факта, противоречащего данной теории. В этом смысле этот принцип полностью совпадает с принципом Фальсифицируемости К.Поппера в самой ранней его редакции. Но принцип профилерации в целом идет по пути дальнейшей субъективизации науки: ведь его автор допускает применение этого принципа и при отсутствии всякого фальсифицирующего фактора, еще до появления такового и вне зависимости от того, как мы оцениваем перспективы его появления. И все же, в унисон с Поппером, автор склонен считать, что фальсифицирующие факты рано или поздно появятся и что всякая теория есть не более как гипотеза, временный заменитель знания: в будущем всякая данная теория все равно будет отброшена и заменена другим, также временным построением».

Получается, что Коперник занимался субъективизмом — в его распоряжении не было фактов, обосновывающих ошибочность теории Птолемея, но тем не менее Коперник приступил к оспариванию теории Птолемея.

Некоторые философы придерживаются мировоззрения, которому можно дать название «авансовое доверие».   Когда два или три объяснения вступают в соперничество за обладание истинностью, то борьба захватывает не целиком каждое объяснение, а только часть каждого объяснения. Та часть объяснения, которая вовлечена в борьбу, имеет субъективистическое содержание, а та часть объяснения, которая не вовлечена в борьбу, имеет объективное содержание. В процессе конкуренции между двумя или тремя объяснениями происходит объединение тех частей, которые не были вовлечены в борьбу, и исключение частей, вовлеченных в борьбу; в итоге будет удалена субъективистическая составляющая. После завершения борьбы, в рамках ретроспективного взгляда становится понятным, что разногласия между двумя или тремя объяснениями были временными, и касались побочных, малозначащих сторон.  Изначально в конкурирующих объяснениях содержалось объективное знание (это выявляет ретроспективный взгляд), в конце объективное содержание получает подтверждение. В начальной стадии конкурентной борьбы между новыми объяснениями, относящимися к недавно обнаруженному факту, можно заявить (уже не ретроспективно, а перспективно) о том, что в объяснениях содержится объективное знание (и тем самым можно высказать авансовое доверие объяснениям),  в завершающей стадии конкурентной борьбы происходит подтверждение высказанного авансового доверия.

«Высший вопрос всей философии, «великий коренной вопрос всей, в особенности новейшей, философии», — говорит Энгельс, — есть «вопрос об отношении мышления к бытию, духа — к природе». Разделив философов на «два больших лагеря» по этому основному вопросу, Энгельс указывает, что «есть и другая сторона» основного философского вопроса, именно: «как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление познавать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности?»  «Громадное большинство философов утвердительно решает этот вопрос», — говорит Энгельс»,  «Если мы находим, что законы мышления соответствуют законам природы, то это становится вполне понятным, — говорит Энгельс, — если принять во внимание, что мышление и сознание суть «продукты человеческого мозга и человек сам продукт природы». Понятно, что           «продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат остальной природной связи, а соответствуют ей…  В «Людвиге Фейербахе» мы равным образом читаем, что «общие законы движения внешнего мира и человеческого мышления по сути дела тождественны, а по своему выражению различны лишь постольку, что человеческая голова может применять их сознательно, между тем как в природе — до сих пор большей частью и в человеческой истории — они пролагают себе дорогу бессознательно» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.99, с.160-161). 

Не прибегая к содействию практического критерия истинности, вооружившись авансовым доверием, Энгельс по-философски доказал Ленину, что человеческие понятия, т.е. объяснения фактов, представляют собой верные отражения действительности.  Продукты человеческого мозга, называемые объяснениями, соответствуют действительной природе, по той причине, что человек есть продукт действительной природы. Соответствие никак не связано с применением практического критерия истинности.

«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 192, 194).  

«Существуют ли электроны, эфир и так далее вне человеческого сознания, как объективная реальность или нет? На этот вопрос естествоиспытатели так же без колебания должны будут ответить и отвечают постоянно: да»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 276).  

Путем долгого исторического развития вырабатываются из восприятий абстрактные понятия об электронах, эфире, и другие естественнонаучные абстрактные понятия, и каждому понятию соответствует объективная реальность вне человеческого сознания (все абстрактные понятия, в том числе только нащупывающие суть дела,  являются объективно-верными и заслуживающими доверия).  Факт выработки абстрактного понятия, т.е. объяснения, свидетельствует об объективной верности (соответствии реальности) понятия, т.е. объяснения.

Владимир Александрович Базаров сбился на вопросе о диалектической связи между изменяющимся (временным, сменяющим друг друга) и неизменяющимся (постоянным, вечным), между изменчивостью человеческих объяснений и их постоянной верностью.

Можно авансом наделить понятие свойством соответствовать объективной реальности, и чтобы ни делали после этого естествоиспытатели с понятием, в конце произойдет подтверждение данному авансом. Можно дать авансом доверие объяснению Клавдия Птолемея, объяснению Тихо Браге, объяснению Николая Коперника, и обязательно в любом объяснении найдется объективное.

Исторический момент требует борьбы с религией, что может сыграть некоторую роль вместо практики как критерия истинности, и тогда можно не прибегать к услугам экспериментально-практического критерия. Отражение, находящееся внутри понятия, является объективно-верным, и верность доказывается ссылками на необходимость одержать победу над религией — «Нельзя выдержать последовательно точку зрения в философии, враждебную всякому фидеизму, если не признать решительно и определенно, что наши развивающиеся понятия…отражают объективное…» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).

Естественнонаучные понятия станут безошибочным от того, что будет оглашено гносеологическое заявление об отсутствии ошибок в исследованиях природы, приводящим к формулированию объективно-верных понятий. Если кто-то не согласен с указанным заявлением, то этот «кто-то» заинтересован в принижении естествознания и возвышении религии.

Авансовое доверие, а также решительное осознание необходимости победы над религией, дают право считать понятия правильно отражающими объективную реальность до того момента времени, когда понятия будут подвергнуты проверке практическим критерием истинности. Некоторые естествоиспытатели не соглашаются с таким подходом к правильности, и настаивают на том, что признанию правильности и доверию к правильному должно предшествовать успешное применение практического критерия истинности. Пока нет проверки, то не должно быть доверия, и понятие надлежит считаться символическим. Эмпириокритическое направление в естествознании не доверяет понятиям, которые создаются ради того, что к собранным фактам пристыковать объяснение. Объяснения придумываются, но придумывание не гарантирует, что в природе существует то, что соответствует объяснениям. На странице 295 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин повествует, что в современной физике и других отраслях естествознания имеется два направления, одно из которых не доверяет понятиям, создаваемых путем систематизации ощущений, фактов, опытов, и утверждает, что систематизация фактов и опытов — это всего лишь систематизация фактов и опытов, и ничего более (произведенная систематизация фактов и опытов не гарантирует правильность систематизации, и правильность проверяется процессами, находящимися за рамками процесса систематизации), а для другого направления в естествознании характерно это «более», и свежеиспеченное объяснение, прикладываемое к фактам и опытам, имеет в себе такое отражение, которому соответствует нечто материальное в природе (вчера созданное объяснение, только нащупывающее положение дел, разрабатывается по такой технологии, которая гарантирует правильность объяснения).

При помощи различных органов чувств человек воспринимает окружающий мир, путем долгого исторического развития вырабатывает из этих восприятий абстрактные понятия об окружающем мире. Выработанные абстрактные понятия таковы, что им соответствует объективная реальность. Это известно Ленину до того, как понятия проверены практическим критерием истинности, и в природе обнаружены материальные объекты, соответствующие абстрактным понятиям.  Это известно Ленину  из философских источников, из правильно понятого соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной, etc.

Если в теории, проверенной практикой, нет субъективности, то это означает, что не было субъективности и тогда, когда проверка еще не начиналась.  Если до начала проверки не было субъективности, то можно и нужно доверять теории, еще не проверенной.

«Карстаньен, возражая Вундту, писал… «Эмпириокритицизм есть скептицизм κατ' εξοχην (по преимуществу) по отношению к содержанию понятий».»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.62).

Карстаньен, Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд, Базаров скептически относились к содержанию понятий, так как часть понятий не подвергалась практической проверке, а другая часть подвергалась практической проверке, имеющей относительный характер и не способной отличить правильное от неправильного. За скептическое отношение, основанное на относительном характере практического критерия истинности, эти эмпириокритики были подвергнуты резкой критике Лениным.

«Взгляды Л. Фейербаха изложены им особенно ясно в вышеупомянутом возражении Р. Гайму.  «Природа и человеческий разум, — говорит Гайм, — совершенно расходятся у него (Фейербаха), и между ними вырывается целая пропасть, непереходимая ни с той, ни с другой стороны. Гайм основывает этот упрек на § 48 «Сущности религии», где говорится, что «природа может быть понята только через самое природу, что необходимость ее не есть человеческая или логическая, метафизическая или математическая, что природа одна только является таким существом, к которому нельзя прилагать никакой человеческой мерки, хотя мы и сравниваем ее явления с аналогичными человеческими явлениями, применяем к ней, чтобы сделать ее понятной для нас, человеческие выражения и понятия, например: порядок, цель, закон, вынуждены применять к ней такие выражения по сути нашего языка».»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.158).

 Фейербах говорит о том, что природа имеет нечеловеческий характер, и когда природу объясняют человеческими словами, то объяснение оказывается не соответствующим истинной сущности природы. Нечеловеческое существенно отличается от человеческого.  Фейербах скептически относился к заявлениям о том, что человеческие мерки, называемые понятиями,  верно изображают в себе нечеловеческий природный порядок.

«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).

Понятия не могут быть проверены практическим критерием истинности, потому что практический критерий имеет относительный характер.  По этой причине,  Фейербах, а также эмпириокритическая школа в новой физике выражали сомнения в существовании такой реальности, которая отражается внутри понятий.

Если под термином «познаваемость мира» подразумевать познание фактов, осуществляемого первой структурной частью теории, то нет никаких сомнений в познаваемости мира. Никто не будет оспаривать, что объем рецептурного знания неуклонно возрастает, и интенсивно происходит практическое освоение мира.

Если под термином «познаваемость мира» подразумевать познание того, что изображается во второй структурной части теории, то однозначности уже не будет.  Можно под познаваемостью мира подразумевать создание теории, объясняющей то, что ранее не объяснялось, и которая впоследствии будет обязательно опровергнута. Мир познаваем посредством опровергаемых ошибочных теорий, которые отбрасываются по причине отсутствия в них познания.

Люди навешивают ярлыки «Это — причина» на природные явления, и часто возникает необходимость снять ярлык с одного природного явления и навесить его на другое природное явление.  Познаваемость мира состоит в том, что мир не сопротивляется, когда люди навешивают и перенавешивают на природные явления ярлыки с надписями «Это — следствие»,  «Это — причина».

Объяснить происхождение цвета неба старались уже средневековые мыслители. Некоторые из них думали, что настоящий цвет неба черный — такой, каким оно выглядит ночью. Днем же черный цвет неба складывается с белым цветом солнечных лучей, и получается голубой.   Ньютон заинтересовался тайной небесной лазури. Он начал с того, что отверг  предшествующее объяснение, и вместо него создал новое фальшивое объяснения, не подвергая изменению объясняемые факты.    Во-первых, утверждал он, смесь белого и черного никогда не образует голубого. Во-вторых, голубой цвет — это совсем не истинный цвет воздуха. Представьте, что воздух окрашен. Тогда толстый слой его действовал бы как окрашенное стекло. А если смотреть сквозь окрашенное стекло, то все предметы покажутся такого же цвета, как это стекло. Почему же отдаленные снежные вершины представляются нам розовыми, а вовсе не голубыми, Луна представляется желтой, а не голубой?    Ньютон опроверг точку зрения, что воздух имеет голубой цвет, и доказал бесцветность воздуха.     Но все же загадку небесной лазури он не разрешил. Его ввела в заблуждение радуга. Радуга — это результат преломления света в дождевых каплях. Поняв это, Ньютон сумел вычислить форму радужной дуги и объяснить последовательность цветов радуги. Успех теории радуги загипнотизировал Ньютона. Он ошибочно решил, что голубая окраска неба и радуга вызываются одной и той же причиной.  Ньютон считал, что мельчайшие водяные пузырьки, образующие по его теории только голубую часть радуги, плавают в воздухе при любой погоде. Но это было неверно.     Рейли обнаружил ошибку Ньютона, и разработал новое объяснение, оказавшееся впоследствии фальшивым.  Мы видим  свет от прожектора, направленного в небо. Это значит, часть света каким-то образом отклоняется от вертикального пути, движется горизонтально, и направляется в наши глаза. Что же заставляет его свернуть с пути? Оказывается,  пылинки, которыми полон воздух. В  глаз попадают лучи, рассеиваемые пылинками; лучи, которые, встречая препятствия, сворачивают с дороги и распространяются  от рассеивающей пылинки к нашим глазам.  В 1871 году Рейли провел математический расчет, и математика подтвердила роль пылинок в рассеивании лучей. Он нашел объяснение синего цвета неба, красных зорь и голубой дымки — так как фиолетовые и синие лучи в видимом солнечном спектре имеют самую маленькую длину волны, то они рассеиваются наиболее сильно на пылинках соответствующего размера, воздействуют на глаза, и глаза видят голубую окраску.    На восходе и закате, когда солнечный свет проходит через наибольшую толщу воздуха, фиолетовые и синие лучи, говорит теория Рейли, рассеиваются наиболее сильно. При этом они отклоняются от прямого пути и не попадают в глаза наблюдателю. На восходе и закате наблюдатель видит главным образом красные лучи, которые рассеиваются гораздо слабее, и поэтому на восходе и закате солнце кажется красным. Глядя же на чистое небо, мы видим сине-голубые лучи, отклоняющиеся вследствие рассеяния от прямолинейного пути и попадающие в наши глаза. Однако Рейли нашел ошибку в своих рассуждениях. Кто же будет отрицать, что вдали от города, где в воздухе гораздо меньше пыли, голубой цвет неба особенно чист и ярок? Следовательно, не пылинки рассеивают свет.  Рейли  пересмотрел все свои расчеты и убедился, что его уравнения верны, но тем не менее не пылинки являются рассеивающими частицами. Кроме того, измерение размеров пылинок, которые присутствуют в воздухе, показало значительные их размеры — гораздо больше длины волны света, и расчеты убедили Рейли, что большое скопление пыли не усиливает голубизну неба, а, наоборот, ослабляет. Значит, окраска неба не может быть обусловлена не чем иным, как молекулами самого воздуха. Молекулы воздуха, писал Рейли в своих новых статьях, — вот те мельчайшие частицы, которые рассеивают свет солнца.  Физику Рейли помог американский астроном Аббот, изучавший в 1906 году голубое свечение неба в обсерватории на горе Маунт-Вильсон. Обрабатывая результаты измерения яркости свечения неба на основе теории рассеяния Рейли, Аббот подсчитал число молекул, содержащихся в каждом кубическом сантиметре воздуха. Количество молекул в кубическом сантиметре газа можно определить разными способами на основе совершенно различных и независимых друг от друга явлений. Все они приводят к близко совпадающим результатам и дают число, называемое числом Лошмидта.    Это число хорошо знакомо ученым, и не раз оно служило мерилом  при объяснении явлений, происходящих в газах. И вот число, полученное Абботом при измерении свечения неба, с большой точностью совпало с числом Лошмидта, — а ведь Аббот при расчетах пользовался теорией светового рассеяния Рейли. Таким образом, это наглядно доказывало, что теория Рейли верна, рассеивание света на молекулах воздуха действительно существует.  Казалось, теория Рейли была надежно подтверждена опытом; все ученые считали ее безупречной. Она стала общепризнанной и вошла во все учебники оптики. Тем более удивительно, что в 1907 году Планк вновь поставил вопрос: почему же небо голубое?   Недостоверность теории Рейли  отчетливо выявилась при анализе теории, построенной Планком для объяснения ослабления света при его прохождении через оптически однородную прозрачную среду.     В этой теории было принято за основу, что сами молекулы вещества, через которое проходит свет, являются источниками вторичных волн. На создание этих вторичных волн, утверждал Планк, тратится часть энергии проходящей волны.  Этой работой Планка заинтересовался Мандельштам. По его мнению, препятствование передвижению лучей проявится в уменьшении скорости лучей.   Мандельштам произвел математический расчет для случая, когда число молекул в воздухе так велико, что даже на таком маленьком участке, как длина световой волны, содержится очень большое число молекул. Оказалось, что при этом вторичные световые волны, возбуждаемые отдельными хаотически движущимися молекулами, складываются, в результате чего не происходит ни рассеивание, ни ослабление интенсивности света, но только уменьшение скорости. Это опровергало теорию Рейли, объясняющую голубой цвет неба.  Но как обстоит дело с определением числа Лошмидта из измерений голубого свечения неба? Ведь опыт подтверждал  теорию рассеяния! «Это совпадение должно рассматриваться как случайное», — писал Мандельштам в 1907 году в своей работе «Об оптически однородных и мутных средах». Мандельштам показал, что всегда имеются мельчайшие разрежения и уплотнения в атмосфере, образующиеся в результате хаотического теплового движения. Вот они-то и приводят к рассеянию света, так как нарушают оптическую однородность воздуха.  Так как размеры неоднородностей, возникающих в результате хаотического движения, меньше длины световых волн, то рассеиваться (и двигаться по направлению к поверхности земли) в атмосфере будут преимущественно волны, соответствующие фиолетовой, синей, голубой части спектра. И это воспринимается глазами как голубая окраска неба.   

Поначалу познаваемость мира состояла в том, что осознавалась такая причина голубого цвета неба: смешение черного ночного цвета неба с белым цветом солнечных лучей. Потом познаваемость мира состояла в том, что осознавалась иная причина голубого цвета неба:  преломление солнечных лучей в мельчайших каплях воды, взвешенных в воздухе, и приближение к земной поверхности фиолетовых, синих, голубых лучей, в то время как красные, оранжевые, желтые, зеленые лучи не приближаются к земной поверхности и проходят высоко над головами людей. Впоследствии познаваемость мира состояла в том, что осознавалась следующая причина голубого цвета неба:  интенсивное отражением голубой и синей части солнечных лучей от пылинок и попадание этих лучей в глаза людей. Затем познаваемость мира состояла в том, что осознавалась причина голубого цвета неба:  рассеивание лучей на молекулах газов, входящих в состав атмосферы. После этого познаваемость мира состояла в том, что осознавалась причина голубого цвета неба:  преломление голубой и синей части солнечных лучей на оптических неравномерностях воздуха, обусловленных тепловым движением некоторых групп молекул относительно других групп молекул.

Отказ от применения такого объяснения небесной лазури, как нахождение в воздухе мельчайших частиц воды, нисколько не умаляет познаваемость мира, поскольку познаваемость мира — это не свойство мира, а свойство человека двигать языком, выдувая воздух из легких, губами создавать звуки, и произносить слова относительно причин природных явлений. Основа познаваемости мира — дар речи, присущий человеку. Проще говоря, мир стал познаваемым с того момента времени, когда появилась болтливость.

Материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316).

Рейли при помощи своего фантазирующего мышления придумал измышленную связь между рассеиванием света на молекулах воздуха и голубым цветом неба. Почему Рейли не обнаружил фантастичность и измышленность? Это вызвано тем, что Энгельс не дал естествоиспытателям подробную инструкцию о том, каким способом можно различить измышленную связь, придуманную из головы,  и действительную связь, открытую в  фактах. Энгельс поставил цель перед естествоиспытателями, но обнаружение того, что цель достигнута, было оставлено Энгельсом во мраке неизвестности.

«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 192, 194).  

«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).

Рейли сомневался в существовании такой реальности, какая отражалась в теории Ньютона, выработанной из восприятия (согласно инструкции Ленина) голубого цвета неба, когда мысленное отражение представляло собой преломление солнечных лучей в мельчайших водяных пузырьках, плавающих в воздухе при любой погоде.

Мандельштам сомневался в существовании такой реальности, какая отражалась в теории Рейли, выработанной из восприятия (согласно инструкции Ленина) голубого цвета неба, когда мысленное отражение представляло собой преломление солнечных лучей в молекулах газов, входящих в состав атмосферы.

Рейли и Мандельштам были близки к философским взглядам Базарова и прочих махистов, не доверявшим понятиям, которые представляли собой всего-навсего соединение фактов и объяснений, всего-навсего объяснительную систематизации ощущений, фактов, опытов.  Совершение систематизации не гарантирует реалистичность систематизации.

В.И.Ленин: «…Гельмгольц говорит несколько ниже: «Я думаю, следовательно, что не имеет никакого смысла говорить об истинности наших представлений иначе, как в смысле практической истины. Представления, которые мы себе составляем о вещах, не могут быть ничем, кроме символов, обозначений для объектов, каковыми обозначениями мы научаемся пользоваться для регулирования наших движений и наших действий…мы оказываемся в состоянии, при их помощи, направлять наши действия так, чтобы получать желаемый результат»... Это неверно: Гельмгольц катится здесь к субъективизму, к отрицанию объективной реальности и объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.245).

Герман Гельмгольц плохо разбирался в философии и он непонятно высказался о философском значении естественнонаучных представлений и понятий. Вероятно, Гельмгольц хотел сказать следующее: ученые описывают наблюдаемые ощущения, опыты, факты, эти описания позволяют ориентироваться среди фактов и совершать действия, получая желаемый результат; описания фактов вполне достоверны; но когда ученые выходят за рамки описаний и принимаются объяснять факты посредством умозрительного указания на причины фактов, то абстрактно-объясняемые причины недостоверны, плохо изучены. Нельзя доверять умозрениям, которые только нащупывают суть дела.  Плохо изученные абстрактно-объясняемые причины наверняка не тождественны (не подобны) реальным причинам. Плохо изученное, приносящее практическую пользу, удовлетворяющее желания и этим доказывающее свое реальное существование, продолжает оставаться плохо изученным.

В.И.Ленин не соглашался с использованием слова «символ», поскольку это слово превращает существующее в несуществующее, и от этого слова уменьшается количество материальных предметов. Многие естествоиспытатели, не обученные диалектическому материализму и марксизму-ленинизму, считали вполне допустимым, чтобы плохо изученное (или процесс познания, представляющий собой плохое изучение, который только нащупывает суть дела) обозначалось словом «символ». Внутри  философии имеются два направления, идеалистическое и материалистическое — одно направление разрешает использовать слово «символ» для обозначения плохо изученного или вообще не изученного, другое направление внутри философии запрещает использовать слово «символ» для обозначение реально существующего.

На странице 269 В.И.Ленин приводит выдержки из книги Абеля Рея. В течение первых двух третей XIX века физики были согласны между собой во всем существенном. В то время в физике было некоторое количество теорий, характеризуемыми двумя особенностями: в них видели реальное познание материального мира, они не подтверждались экспериментальными или практическими фактами (содержание теорий находилось за пределами результатов опытов).  В дальнейшем появился новый философский взгляд на физику, и новая философия  стала отрицать реальность знаний, наличествующих в теориях, не подтвержденных практическими фактами. Такие теории расценивались как символические формулы. 

Ленин высказался о неприемлемости того, что теории, не подтвержденные практическими фактами, считаются символическими формулами.                     

По мнению материалиста В.И.Ленина, теории состоят только из двух структурных частей, — описывающей части и объясняющей части, — и имеющиеся в описывающей части факты подтверждают объективную верность объяснений; практическая проверка применяется к первой структурной части теории.  Когда теоретическое содержание теорий находится за пределами результатов опытов и фактов, и когда практическая проверка подтвердила, что ощущения, опыты являются твердо установленными фактами, то нужно доверять и фактическому содержанию теорий, и теоретическому содержанию теорий.  Ученые обязаны видеть реальное познание материального мира и в фактическом содержании теорий, и в объяснительно-теоретическом содержании теорий. 

По мнению эмпириокритиков Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова, теории состоят из трех структурных частей, и правильность объяснения подтверждается не со стороны практической проверки первой структурной части теории, а со стороны практической проверки третьей структурной части теории. Когда проводится успешная практическая проверка первой структурной части естественнонаучной теории, но не проводится практическая проверка третьей структурной части теории, то объяснение необходимо считать плохо изученным, только нащупывающим суть дела,  символической формулой. Мнение эмпириокритиков Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова противоречило мнению Ленина, и по этой причине эмпириокритики были подвергнуты Лениным глубокой и принципиальной критике.

Первооткрыватель периодического закона химических элементов  Д.И. Менделеев акцентировал внимание на том, что  научное исследование не заканчивается на том, что посредством описания выявляются факты и составляются причинные объяснения для фактов:  «Изучать — значит:  не просто добросовестно изображать или просто описывать, но и узнавать отношение изучаемого к тому, что известно; измерять все, что подлежит измерению; определять место изучаемого в системе известного, пользуясь как качественными, так и количественными сведениями; находить закон; составлять гипотезы о причинной связи между изучаемыми явлениями; проверять гипотезы опытом».

Полмиллиона лет назад люди очень мало знали об окружающем мире, и некоторая часть знаний была верной. Пять тысяч лет назад появилась письменность, люди при помощи записей передавали друг другу знание об окружающем мире, и некоторая часть из возросшего количества знаний была верной. Тысячу лет назад еще раз произошло увеличение количества знаний об окружающем мире, и некоторая часть знаний была верной. Триста лет назад прошел первый этап первой научной революции, и произошел резкий скачек в количестве знаний, и некоторая часть знаний об окружающем мире была верной.  На протяжении всей истории человечества увеличивалось количество верного знания.

Ленин считал, что Базаров, как и все махисты, сбился на том, что неправильно понял изменчивость человеческих знаний, и вследствие неправильного понимания Базаров не увидел за деревьями леса, не увидел увеличения количества верного знания. По мнению Ленина, необходимо подчеркивать, что увеличивающееся количество знания является верным.

На протяжении всей истории человечества увеличивалось количество знаний, и при этом происходило увеличение количества неверного знания. Ньютон и Рейли ошибались, объясняя причину цвета небосвода. Махисты видели ошибки, и делали вывод о необходимости скептического отношения к объяснениям причин — реальные причины остаются плохо изученными, когда абстрактное объяснение, едва-едва нащупывающее суть дела, прикладывается к твердо установленным фактам-следствиям; нельзя доверять плохо изученному.

Ленин оспаривал выводы махистов, и настаивал на доверчивом отношении к объяснениям причин, используя философское обоснование соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.   Существование причин не зависит от того, насколько плохо исследованы причины.  Когда объективная реальность плохо изучена, то естествоиспытатели имеют малый объем знаний об объективной реальности, но это не означает малый объем объективной реальности.  Объективная реальность имеет бесконечный объем, и этот объем невозможно уменьшить ссылками на то, что значительная часть объема неизвестна.  Попытки некоторых естествоиспытателей добиться исчезновения объективной реальности, добиться исчезновения материи, путем произнесения фразы «мы очень плохо изучили объективную реальность, и наше знание объективной реальности чрезвычайно скудное и отрывистое, едва-едва нащупывает сущность дела, и имеющееся у нас знание не вызывает доверия», будут безуспешны.  Фантазии об исчезновении материи исчезнут после того, как естествоиспытатели поймут, что отвлеченные понятия, едва-едва нащупывающие суть дела, имеют объективное содержание даже тогда, когда это объективное содержание неизвестно естествоиспытателям, или когда отвлеченные понятия вызывают сомнительное отношение к себе.

Можно произнести философскую фразу «путем долгого исторического развития вырабатываются из восприятий абстрактные понятия, имеющие верное содержание», и эту фразу можно произнести в условиях, когда плохо изучены абстрактные понятия, когда неизвестно верное содержание. Верное содержание проявляется в форме плохо изученных абстрактных понятий. В более позднее время произойдет дальнейшее изучение (верное содержание проявит себя в форме хорошо изученных понятий), вследствие чего абстрактные понятия станут хорошо изученными, и станет известным верное содержание абстрактных понятий. И тогда произойдет подтверждение правильности философской фразы, произнесенной во время, когда абстрактные понятия были плохо изучены.  Поэтому необходимо доверять абстрактным естественнонаучным понятиям, которые едва-едва нащупывают суть дела, когда имеет место  плохое изучение.  Дополнительным аргументом для доверия плохо изученным естественнонаучным понятиям является то, что они вырабатываются из хорошо изученных восприятий, опытов, фактов.

Ниже приводятся высказывания относительно догматизма (т.е. доверчивого отношения к абстрактным естественнонаучным понятиям, вырабатываемых из хорошо изученных фактов), препятствующего замене одной объясняющей части теории на другую объясняющую часть теории.

Б.М. Кедров: «Развитие научного познания, великие и малые открытия и происходившие в нем научные революции совершались путем преодоления препятствия — сложившихся ранее познавательно-психологических барьеров. Вполне понятно, что таких барьеров преодолевалось великое множество и, собственно говоря, вся история естествознания есть история того, как они зарождались, формировались и закреплялись с тем, чтобы в конце концов быть преодоленными в ходе дальнейшего развития научного знания».

Я.В. Гегузин: «Наиболее легко новые идеи усваиваются юным поколением ученых, которые свою жизнь в науке начинают тогда, когда новая идея уже некоторое время существует. Она  ими воспринимается наравне со старыми идеями. Ее усвоение не вызывает ни внутреннего протеста, ни необходимости преодолеть множество барьеров, среди которых есть и барьер под названием «традиция», и барьер под названием «косность». Иной раз эти барьеры не могут «взять» даже светлые и независимые умы. Для зрелого ученого появление новой идеи означает необходимость заново истолковывать многое из того, что ранее казалось ясным и решенным. А  необходимость этого исподволь рождает внутреннее сопротивление новой идее; преодолевать это сопротивление нелегко. Переучиваться всегда труднее, чем учиться. Некогда М.Планк, размышляя над становлением и развитием новый идей в связи с тем приемом, которым им оказывают различные поколения, высказал грустную мысль о том, что счастье развивающееся науки состоит в том, что старшие поколения уходят».

Д.Бернал: «Очень часто, когда научные законы и теории завоюют всеобщее признание, они становятся помехой для научного открытия. Наибольшая трудность открытия заключается не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в ломке традиционных идей при их толковании».

В.И.Вернадский: «Смелый молодой дух охватил научное мышление.  Под его влиянием гнется и трясется, рушится современное научное мировоззрение… Нужно далеко отбросить от себя старые «истины», превращающиеся в старые предрассудки. Надо расчистить почву от накопившихся от прошлого ненужных теперь подпорок».

Ф.Энгельс: «В области учения об электричестве мы имеем столь же развитую традицию, как и в области теологии. А так как в обеих этих областях результаты новейшего исследования, установление неизвестных до того фактов и неизбежно вытекающие отсюда теоретические выводы безжалостно бьют по старой традиции, то защитники этой традиции попадают в затруднительнейшее положение. Они должны искать спасения во всякого рода ухищрениях, в жалких увертках, в затушевывании непримиримых противоречий и тем самым входят в такой лабиринт противоречий, из которого для них нет никакого выхода».

В.И.Ленин: «Вот это и есть идеализм, ибо психическое, т. е. сознание, представление, ощущение и т. п. берется за непосредственное, а физическое выводится из него»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.239).

«…идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.312).

Менделеев и Рамзай создали психические представления об еще неизвестных химических элементах, и из психических представлений вывели физическое существование неизвестного.  Менделеев и Рамзай выбрали идеалистический путь, и пошли обходным путем от психического к физическому, вместо того чтобы выбрать прямой путь от физического к психическому, от конкретных свойств конкретных экаалюминия и ксенона к психическому представлению о свойствах этих химических элементах.

Физическое становится понятным, известным, осознаваемым на основании психических представлений.  Осознаваемое физическое выводится из более ранее ставшим осознаваемым психического представления.

При помощи различных органов чувств человек воспринимает окружающий мир, и путем долгого исторического развития вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия. После этого перед человеком встает выбор: или доверчиво относиться к абстрактным понятиям и утверждать о наличии в природе материальных объектов, для которых абстрактные понятия являются калькой с  объектов, или с сомнением относится к абстрактным понятиям. Ленин выбрал первое, номиналист Базаров выбрал второе.

В.И.Ленин: «Путаете, тов. Базаров! Вопрос о существовании вещей вне нашего сознания вы подменили вопросом о критерии правильности наших представлений об «этих самых» вещах, или точнее: вы загораживаете первый вопрос вторым… Зачем понадобилась Базарову эта подтасовка? Затем, чтобы затемнить, запутать основной для материализма (и для Энгельса, как материалиста) вопрос о существовании вещей вне нашего сознания»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.113).

Существует только то, существование чего доказано. Базаров не хотел быть метафизиком, не хотел заявлять о существовании некоторых вещей, не проверив их существование предварительным применением  критерия истинности, и поэтому Базаров загородил первый вопрос вторым вопросом.

При помощи различных органов чувств человек воспринимает окружающий мир, и путем долгого исторического развития вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия. Сомнительное отношение к абстрактным понятиям требует производить проверку и при помощи экспериментально-практического критерия устранять ошибки из содержания абстракций;  оставшееся после проверки считается реалистичным (т.е. устанавливается действительное существование материального объекта, путем отождествления проверенной психической абстракции с материальным объектом). Заодно с проверкой существования нужно произвести проверку на наличие или отсутствие зависимости объекта от субъекта. В субъективных абстрактно-психических понятиях содержится объективная информация об объективном мире, и она извлекается из субъективных понятий (путем использования экспериментально-практического критерия истинности). Из субъективного вышелушивается объективное.  Обходной путь проходит через применение экспериментально-практического критерия  истинности; но В.И.Ленин настаивает на прямом пути, который не проходит через экспериментально-практический критерий.  Ленин требует считать как «само собою разумеющееся»(с. 66, 182), что абстрактное понятие являются калькой с реально существующего материального объекта, и что объект не зависит от субъекта. По мнению Ленина, пристальное внимание к практическому критерию истинности приводит к путанице в философских вопросах, и мешает понять «само собою разумеющееся».

Глава  21.  Нераспознанная истина, упирающаяся в лоб

 В 1879 году Иозеф Стефан при исследовании тепла,  исходящего от нагретых металлов и минералов, выявил закономерность — излучаемая энергия пропорциональна четвертой степени нагрева. В дальнейшем эта закономерность подтвердилась при нагреве до 1500 градусов.    Астрофизик Самуэль Ланглей исследовал температуру каждого цвета в солнечном спектре,  в спектре света, отраженного от Луны, и в спектре металлов, нагреваемых электричеством в экспериментальных условиях. Отчеты Ланглея были опубликованы в 1886 году, и они указывали, что прибор, измеряющий температуру, при переходе от одного цвета к другому фиксирует изменение температуры — от более низкой к более высокой и далее к более низкой.  Температура изменялась по горбатой кривой колокоообразного вида, и максимум температуры приходился то на один цвет в спектре, то на другой цвет, в зависимости от интенсивности нагрева одного и того же металлического или минерального образца. Вершина колокола смещается налево или направо (т.е. соответствует большей или меньшей длине волны) в зависимости от температуры — максимум сдвигается по направлению к фиолетовому цвету при усилении нагрева образца. При снижении температуры, максимум сдвигается к красному краю спектра, и при температуре менее 500 градусов уходит в невидимую инфракрасную часть спектра. Это позволило установить температуру на большом расстоянии, посредством анализа верхней части колоколообразной кривой, путем нахождения  наибольшего  излучения того или иного цвета в спектре, из чего по заранее составленным таблицам вычислялась температура. Приборы для дистанционного измерения температуры поступили на вооружение шпионов и шпионских дирижаблей. Таким прибором была измерена температура Луны в полнолуние, и температура узкого серпа Луны. Выяснилось, что нагреваемая Солнцем Луна раскалена до плюс 120 градусов, а попавшая в тень Луна остывает до минус 100 градусов.  Аналогичным образом  измерена температура звезд. 

Возникла необходимость объяснить, почему в экспериментах наличествует именно колоколообразная кривая (ни одно явление не может считаться истинным или действительным,  без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе). Вильгельм Вин в 1896 году рассчитал формулу, которой должна подчиняться колоколообразная кривая. Однако форма кривой в эксперименте отличалась от формы, предписанной формулой Вина. Исправив обнаруженные ошибки, в 1898 году Вин вывел из теории еще одну формулу. Через несколько лет Рейли (он же Уильям Стретт) и другие естествоиспытатели заметили, что в области коротких волн вторая формула Вина приписывает излучению меньшую  интенсивность, чем экспериментально обнаруженная интенсивность. То есть, по расчетам Вина вершина колоколообразной кривой, указывающей на распределение энергии в спектре, смещена в сторону инфракрасных лучей, по сравнению с реальным распределением энергии, и к тому же коротковолновая часть кривой проходит почти вертикально на графике..  Рейли разработал третью формулу (исходя из давно существовавших теории теплоты и эфирной теории), и получилась простая формула — спектральная плотность излучения  должна быть пропорциональна температуре и обратно пропорциональна квадрату длины волны светового излучения. Однако и новая формула, полученная Рейли, не соответствовала реальности. Формула, приблизительно совпадая с данными опыта на длинноволновом склоне кривой, требовала чрезмерно большого роста энергии по мере укорачивания длины волны (коротковолновая часть кривой была почти горизонтальна на графике). По Рейли, вершина колоколообразной кривой смещена в сторону ультрафиолетовых лучей, по сравнению с реальной кривой.

Хендрик Лоренц разработал четвертую формулу (взяв иные, по сравнению с взятыми Рейли, формулы из давно существующей теории теплоты), в которой имелась не квадратичная, а простая пропорциональность. Четвертая формула требовала от металла, имеющего температуру 15 градусов, светиться в темноте. Эта формула тоже не соответствовала действительности.

Была создана и пятая формула (с пропорциональностью, соответствующей экспоненте) распределения энергии, предназначенная для устранения рассогласования свойств реального излучения с теорией. В 1899 году совместная формула Макса Планка и Вильгельма Вина подвергнута экспериментальной проверке и была опровергнута.

Ученые не хотели мириться с ошибочностью созданных ими формул (ошибочность свидетельствовала о плохой изученности того, вокруг чего вращается вторая структурная часть теории), в основании которых находились твердо установленные факты, изученные до 1893 года. Многие физики (Хаген, Рубенс, Друде, Джинс, Хэвисайда) пытались вывести свои формулы излучения, однако эти попытки приводили или к формуле Рейли, или к формуле Лоренца.  Хуже всего то, что вина лежала не на формулах Вина, Рейли или Лоренца. Формулы лишь вскрыли заблуждение в основании утвердившейся теории, и заблуждение долгое время оставалось незамеченным. Так творцы величественного здания классической физики обнаружили под его фундаментом зыбучие пески.  XIX век заканчивался трагедией, научным тупиком, из которого не было выхода. В начале века все казалось безупречным: и основные принципы, проверенные многовековым опытом, и математические преобразования, основанные на незыблемых аксиомах. До сих пор они часто приводили к предсказаниям, подтверждавшимся опытом. А если случались расхождения, то всегда обнаруживались погрешности в опыте, или в вычислениях, или в каких-то вспомогательных предположениях, не имевших отношения к основам. Здесь же было не так. Порок лежал в самих основах, и лежал очень-очень долго. Но в чем он состоял и как его устранить, оставалось неясным. Колоколообразная кривая, изображающая распределение энергии в спектре тела, излучающего тепло в окружающую среду, не смогла подсказать ученым о внутренних свойствах теплового излучения, и ученые напрягали свои умы, чтобы догадаться о внутренних свойствах.  Привычное вещество подавало непонятные сигналы, зашифрованные в ярких линиях спектра и не поддающиеся расшифровке. Привычное вещество вносило совершенно ненужный элемент агностицизма. Наступило тяжелое время, когда ученые пребывали в недоумении.

Формула Рейли была строго логически выведена из существовавшей теории, проверенной экспериментально до 1893 года. Макс Планк взял формулу Рейли, математически выкинул из нее некоторые элементы, и вставил математические элементы, соответствующие  экспериментальным данным 1894 года. По сути дела, шестая формула  противоречила общепринятой теории (впоследствии оказалось, что Макс Планк сокрушил теорию, успешно прошедшую через горнило практического критерия истинности).

19 октября 1900 года Планк доложил на Берлинской конференции физиков, что он чисто математически (ловко подгоняя математические символы под эмпирические данные) сконструировал очередную формулу, связывающую, казалось, несовместимые формулы Вина и Рейли (первая формула преувеличивала энергию длинных волн и приуменьшала энергию коротких волн, вторая формула приуменьшала энергию длинных волн и преувеличивала энергию коротких волн).  Новая формула давала формальный выход из драматической ситуации, поскольку колоколообразная кривая, построенная по формуле Планка, совпадала с местоположением в спектре реальной кривой, но новая формула противоречила и термодинамике, из которой выведена формула Вина, и электродинамике, из которой выведена формула Рейли.

Сделав 19 октября  доклад о математических символах, входящих в состав формулы, Планк на протяжении 25 дней он размышлял над тем, что могут означать математические символы. Из своего мышления Планк почерпнул физический смысл математических знаков: излучение происходит небольшими порциями, прерывисто. На протяжении 25 дней не был известен физический смысл существующей формулы. 14 декабря Планк рассказал берлинским физикам на очередной научной конференции о физическом смысле формулы. Так в науку вошло представление о минимальной порции энергии — кванте.

Коперник считал, что показания органов чувств вводят в заблуждение. Планк решил, что должен действовать подобно Копернику, и Планк объявил: показания спектрометра вводят в заблуждение. Выход состоит в том, чтобы исказить показания спектрометра. Искажение искаженного даст истину. Вин, Рейли, Лоренц и другие разработчики формулы распределения исходили из того, что интенсивность излучения прямо пропорциональна наблюдаемой яркости спектральных линий. Планк ввел искаженную пропорциональность.

В коротковолновой фиолетовой части спектра общее количество квантов невелико, но каждый отдельный квант велик и имеет в себе большое количество энергии. В длинноволновой красной части спектра большое количество квантов, но отдельный квант содержит в себе мало энергии.   Фиолетовый и ультрафиолетовый цвет более энергичен, чем красный и инфракрасный цвет (примерно в 2 раза).   Из  металлов красный цвет не может выбить электроны, но фиолетовый может. От фиолетового цвета выбиваемые электроны приобретают большую скорость, а от синего цвета — меньшую скорость. В некоторых случаях фиолетовый цвет, столкнувшись с электроном и отдав ему часть своей энергии (сделав движение электрона более быстрым), имеет уменьшенную собственную энергию и превращается в синий или зеленый цвет. При ударе об атом фиолетовый цвет способен разделиться на два цвета — красный и оранжевый. 

Планк удачно подогнал формулу под экспериментальные данные. Постепенно Планк, а вслед за ним и другие ученые примирились с дискретностью излучаемой тепловой энергии, но дискретность поглощаемой энергии долго оставалась под вопросом.

Эйнштейн продолжил теоретические изыскания,  и он пришел к выводу, что квантовая теория, созданная только для объяснения механизма излучения веществом тепловой энергии, должна быть существенно расширена. Он утверждал в 1905 году, что не только тепло, но и свет излучается квантами. И не только излучается, но и поглощается.  Излучение в процессе свободного перелета в пространстве сохраняет порционное строение.

В конце девятнадцатого века обнаружилось неизвестное ранее явление, названное фотоэффектом: свет, направленный на цинковую пластинку, выбивает из нее электроны (когда в пластинке до начала эксперимента создан избыток электронов), и электроны вылетают со скоростью, которая зависит от цвета светового потока, но не зависит от интенсивности света (и это было непонятно, т.к. до обнаружения фотоэффекта считалось, что яркий свет должен был приводить к вылету электрона скорее, чем слабый). От усиления яркости света увеличивалась количество электронов, но не их скорость. Такой результат аналогичен результату стрельбы по кирпичной стене из нескольких одинаковых винтовок. Размеры и скорость кусочков, отлетающих от кирпичной стены, не зависят от того, сколько пуль попадает в стену (исключая редкий случай, когда две пули попадают в одно место одновременно); увеличение или уменьшение количества винтовок не влияет на размер и скорость кирпичных осколков. Если применить винтовки другого типа, стреляющие более легкими или более тяжелыми пулями, то размеры и скорость высекаемых из стены кирпичных кусочков изменится, но кусочки и их скорость останутся приблизительно равными между собой (если винтовки одинаковы и если пули одной массы).    Чтобы отбить от кирпича кусочек, нужно затратить некоторое количество энергии; энергия пули затрачивается на отрывание кусочка от кирпича и на придание некоторой скорости кусочку; если пули имеют одинаковые массу, скорость, энергию, и все кирпичи с одинаковой силой удерживают при себе свои кусочки, то отбиваемые кусочки будут иметь одинаковую массу и одинаковую скорость. Увеличение количества винтовок не увеличивает скорость выбиваемых кирпичных осколков.

Эйнштейн разработал теорию, которая объясняла фотоэффект (и странную неспособность длинноволнового красного цвета вызывать фотоэффект). Фиолетовый квант имеет в себе много энергии, он натыкается на металлическую пластину, выбивает из нее несколько электронов, и отскочивший от пластины квант изменяет свой цвет и становится оранжевым или желтым. Зеленый квант имеет меньше энергии, и он выбивает только один электрон. Красный квант слаб, и он не выбивает из металлической пластины ни одного электрона; электроны удерживаются в твердом теле вполне определенными для каждого вещества силами, и эти силы непреодолимы для красного кванта. Два красных кванта не могут соединиться друг с другом, чтобы выбить один электрон.

До того момента, когда Альберт Эйнштейн дал объяснение фотоэффекта, разработанная Максом Планком квантовая теория имела статус абстрактного объяснения наличия колоколообразной кривой, изображающей распределение тепла в спектре, излучаемого раскаленными предметами (плохо изученные причины проявляют себя в выведенных Планком формулах, и формулы прикладываются к хорошо исследованному следствию — колоколообразной кривой).

До того момента времени, когда Эйнштейн соединил фотоэффект и колоколообразную кривую, необходимо считать правильной философскую позицию Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова, не доверявшим недавно возникшим объяснениям, т.к. возникновение объяснений сопровождается возникновением понимания того, что в объяснениях заключаются плохо изученные причины известных фактов-следствий; бессмысленно доверять тому, что является плохо изученным.  Планк приделал к хорошо исследованному следствию математическое объяснение, очень мало рассказывающем о причине, и это объяснение вполне обоснованно считалось абстрактно-необоснованным, фантазийным; достоверность следствия не перетекает на причину, и причина не становится достоверной из-за достоверности следствия.

Объяснение Эйнштейна превратило фотоэффект в факт, обнаруженный независимо от обнаружения колоколообразной кривой, и независимость была воспринята как веское доказательство правильности квантовой теории.

Фотоэффект не был положен в основу квантовой теории Планка, фотоэффект не участвовал в построении квантовой теории. Фотоэффект был обнаружен раньше, чем разработана квантовая теория, но более ранняя известность фотоэффекта не имела значения для подтверждения квантовой теории со стороны фотоэффекта. Квантовая теория в интерпретации Эйнштейна «предсказала» не новый факт, а старый факт. Тем не менее, это было подтверждением.

Альберт Эйнштейн взял дополнительное следствие (красную границу фотоэффекта), обнаруженное независимо от квантовой теории, истолковал дополнительное следствие в пользу квантовой теории, и никто из многочисленной когорты  ученых не смог истолковать факт (красную границу фотоэффекта) иным образом, вступающим в конкурентную борьбу и опровергающим квантовую теорию. Квантовая теория считается правильной не по причине, подразумеваемой В.И.Лениным — к первой структурной части теории добавлена вторая структурная часть теории, и первая  часть теории проверена практикой, — а по той причине, что никто из ученых не смог предложить конкурирующее объяснение для колоколообразной кривой и красной границы фотоэффекта. И для изменения длины волны рентгеновских лучей при столкновении с электронами.  И для увеличения теплоемкости алмаза, графита, бора, кремния, при их нагревании (все иные вещества не изменяют свою теплоемкость при нагревании).  И никто не смог согласовать колоколообразную кривую и красную границу фотоэффекта с числом Авогадро.  Длинный перечень физических явлений был объяснен одним и тем же объяснением.  Ожидается дальнейшее удлинение перечня.

Квантовая теория света, являющейся реинкарнацией корпускулярной теории Ньютона, имела некоторые недостатки. Она была беспомощной в попытках описать ряд общеизвестных явлений. Например, таких, как возникновение ярких цветов в тонких слоях нефти, разлитой на воде, или существование предельного увеличения микроскопа и телескопа. Это вызвало длительное недоверие к квантовой теории света и тепла. Ее не принял и отец квантов Планк. Он надеялся при помощи компромисса примирить свое тяготение к классическим традициям с настоятельными требованиями опыта. Ему казалось, что все будет спасено, если принять, что свет ПОГЛОЩАЕТСЯ не квантами (поглощается в соответствии с классическими волновыми законами), а дискретность есть СВОЙСТВО ВЕЩЕСТВА, и квантование энергии возникает только лишь в процессе ИЗЛУЧЕНИЯ света веществом. Макс Планк изложил эту точку зрения в докладе Сольвеевскому конгрессу, состоявшемуся в 1911 году.

Планк считал свою формулу полезной, но несуразной. Планк надеялся на то, что когда-нибудь будет создана новая формула (для объяснения того же самого природного явления), более красивая, более понятная, соответствующая традиционному неквантовому миропониманию, и она отправит в отставку уродливую квантово-планковскую формулу. Формула Планка — не то, что требуется, так как она неудовлетворительна, шатка, искусственно сфабрикована, временна, провоцирует скептицизм (и т.д. по первоисточнику). Планк оказался в той немногочисленной когорте естествоиспытателей (поддавшихся воздействию философии Канта и эмпириокритической философии Маха, и развивших в себе чувство самокритичности), которые осознают, что в условиях срочного затыкания бреши необходимо на скорую руку соорудить что-нибудь неряшливое из того, что подвернется под руку, для стремительного затыкания бреши, и после этого в спокойной обстановке, с чувством, паузой, расстановкой создать новое средство для замены временной затычки в бреши.

Жизнь выкинула коленце — новое средство не найдено, и временная затычка используется более 110 лет. Есть надежда —  до того момента, как потухнет Солнце, новое средство будет изобретено.

Георг Штель и Джозеф Пристли не развили в себе чувство самокритичности, и они не опустился до того, чтобы считать флогистонную теорию временным несуразным средством. Макс Планк был самокритичен и его критическое отношение к теоретизированию привело к тому, что Планк считал свою концепцию временным несуразным средством. 

«Основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).

Планк считал созданную им квантовую теорию временным несуразным средством, и сомневался, что в природе существует процессы поглощения тепловой энергии, изображенные внутри квантовой теории. Самокритичность привела Планка в лагерь эмприокритиков. (Планк, Мах, Авенариус, Пирсон, Клейнпетер, Пуанкаре, Богданов, Базаров, Валентинов, Юшкевич не сомневались и не отрицали реальное существование колоколообразной кривой и красной границы фотоэффекта, данных в ощущениях.)

Также и Больцман сомневался в существовании такой реальности, которая отражается в существующих теориях.  Людвиг Больцман в статье «О значении теории» написал: «Разве не поникнуты теорией все дисциплины практики, разве они не следуют за этой путевозной звездой? Коллосальное сооружение, Бруклинский мост, необозримо простирающийся в длину, покоится не только на твердом фундаменте из чугуна, но и еще на более твердом — на теории упругости… Теория, несмотря на ее интеллектуальную миссию, является максимально практической вещью… В сущности теории кореняться и ее недостатки...  Я назвал теорию чисто духовным внутренним отображением, и мы видели, к какому высокому завершению оно способно. Как при этом избежать того, чтобы при постоянном углублении в теорию ее образ не начал казаться именно бытием?»(«Статьи и речи», издание 1970 года). Вероятно, Больцман хотел выразить следующую мысль:  как бы теория ни кажется верной и несомненной, как бы хороши ни объясняла факты, тем не менее никогда не следует думать, что факты действительно совершаются по этой теории; нельзя забывать, что может существовать другая теория, одинаково хорошо объясняющая те же факты, и что возможно появление третьей теории, еще лучше их объясняющей; ученый всегда должен быть готовым отбросить свою теорию в пользу лучшей.

Исследования в области электролиза предоставили доказательства  в реальном существовании атомов электричества; однако  Джеймс Максвелл отнесся к этим доказательствам как к  временным. В 1873 году он писал: «Крайне неправдоподобно, что в будущем, когда мы придем к пониманию истинной природы электролиза, мы сохраним в какой-либо форме теорию молекулярных зарядов, ибо мы уже будем иметь надежную основу для построения истинной теории электрических токов и станем таким образом независимыми от этих преходящих гипотез».

Лавуазье тоже отличился на поприще сомнений в существовании такой реальности, которая отражалась в традиционной теории, распространенной среди химиков в начале и середине восемнадцатого века.

В конце девятнадцатого века произошел кризис в науке.  Кризис состоял в том, что многие естествоиспытатели стали критичными и самокритичными, подобно Лавуазье, Максвеллу, Планку. Чтобы кризис прекратился, Ленин  философскими аргументами добивался исчезновения самокритичности. Фундамент материализма — отсутствие самокритичности среди естествоиспытателей. В ту историческую эпоху многие ученые в отчетливо выраженной форме выражали сомнение в правильности созданных ими теорий, и пытались изобрести иные теории, менее сомнительные. Такую тенденцию В.И.Ленин попытался парализовать, и в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» он вписал аргументы, направленные против указанной тенденции (критичность пособляет поповщине). По соображению Ленина, все ученые должны верить в правильность теорий, как верили Георг Штель и Джозеф Пристли. По убеждению Ленина, естествоиспытатели не должны брать пример с Макса Планка, который не верил в правильность квантовой теории, и не брать пример с Антуана Лавуазье, Джеймса Максвелла, Людвига Больцмана.

Теория разделяется на описывающую структурную часть, объясняющую часть, предсказывающую часть. Для самокритичных естествоиспытателей допустимо (хотя о допустимости не говорили Маркс, Энгельс, Ленин) после появления конкретной объясняющей части, продолжить мыслительную деятельность, и для той же самой описывающей части создать иную объясняющую часть, чтобы было две, три, четыре конкурирующих объясняющих частей (идеалистическая теория познания любителей самокритичности исходит из того, что описывающая часть теории не играет направляющей и руководящей роли при создании объясняющей части теории). На продолжение мыслительной деятельности и возникновение иной объясняющей части, более правильной, сделал ставку Макс Планк, когда он выражал недовольство созданной им объясняющей частью квантовой теории. Быть недовольным своим созданием — это, во-первых, признак гениальности, и во-вторых, признак эмпириокритицизма, кантианства, символизма, махизма, имманизма, прагматизма и прочих отрицательных «измов», раскритикованных в книге «Материализм и эмпириокритицизм» за их самокритичность.

Вин, Рейли, Лоренц, Планк и другие естествоиспытатели заменяли одни математические символы на другие математические символы, с целью добиться того, чтобы подбираемые символы соответствовали практическим наблюдениям.   Происходил подбор математических символов, подобно тому, как вор подбирает подходящий ключ из связки с большим количеством ключей.   От вора скрыто устройство замка, и поэтому вор не может с первой попытки, первым ключом открыть замок. Квантовый характер теплового излучения был скрыт от ученых, и поэтому ученые не могли с первой попытки найти подходящую математическую формулу.   Сначала изобретение формулы, потом проверка того, существует ли в природе то, что описывает формула. Ученые дали тепловому излучению свойства, исходя из подобранных математических символов.

«Наш махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело, чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.166; на странице 267 эта формула еще раз названа идеалистической).  

Ученые дали тепловому излучению свойства, исходя из подобранных математических символов (являющихся продуктом человеческого ума).   Разум, мышление, сознание здесь являются первичными, ставшие известными свойства природы вторичны.

Распределение тепловой энергии в спектре, красная граница фотоэффекта, удлинений длины волны рентгеновских лучей при их столкновении с электронами, интерференция одиночного электрона или одиночного фотона, приблизительное сходство скорости света, обнаруживаемое на Земле при исследовании света, излучаемого как быстро удаляющимися звездами, так и медленно удаляющимися звездами, красное смещение в спектре движущихся звезд — объективные конкретные основания абстракций.  Перечисленное подтверждается практикой, без всякой относительности, и отсутствует теоретическая нагруженность фактов.

В 1907 году Д.Томсон облучал рентгеновскими лучами некоторые газы, и обнаружилось, что по мере удаления источника рентгеновского излучения от исследуемого объема газа происходит уменьшение количества атомов, подвергшихся ионизации от излучения; однако степень ионизации уменьшается медленнее, чем это требуется теорией, изображающей волновой характер рентгеновского излучения.  Измеренное количество ионизированных атомов могло быть объяснено тем, что рентгеновское излучение распространяется в пространстве не как волна, а как твердые корпускулы (поскольку энергия корпускул уменьшается медленнее, чем энергия волны, при увеличении расстояния от источника излучения).

«Квантовая гипотеза оказалась гипотезой, объясняющей из одного основания чрезвычайно широкую область весьма различных явлений; следовательно, она — не произвольно придуманное предположение»(Лев Борисович Баженов, «Строение и функции естественнонаучной теории», 1978 год).

Что означают слова Баженова? Через несколько лет и десятилетий после создания квантовой теории она была обоснована фотоэффектом, увеличением теплоемкости некоторых веществ в процессе их нагревания, увеличением и уменьшением длины волны рентгеновских и световых лучей при их столкновении с электронами, и многими другими фактами, относящихся в различным разделам физики и химии.  Доказано объективное (не произвольно придуманное) содержание квантовой теории.  Ставшее известным через несколько десятилетий используется как характеристика квантовой гипотезы в момент ее создания.

Какой вывод вытекает из слов Баженова?  Если Баженов считает допустимым дать гипотезе Планка  характеристику как не произвольной на основании того, что станет известным через несколько десятилетий, то почему какой-либо ученый не может требовать от других ученых характеризовать созданную им гипотезу как не произвольно придуманную, на основании того, что через несколько десятилетий будут обнаружены доказательства ее объективности?  Какой-либо ученый может сослаться на философскую книгу Баженова, и требовать характеризовать созданную им гипотезу не исходя из того, чем фактически является она  в момент ее создания, а исходя из того, что будет представлять собой гипотеза через несколько десятилетий, после проведения многочисленных и многолетних экспериментальных исследований гипотезы.

Огюстен Френель начал оптические исследования  с изучения теней от малых предметов. В наиболее чистом виде это можно сделать при помощи тонких проволок. И Френель обнаружил тень в виде чередующихся полос, хотя господствующая корпускулярная теория требовала образования одной полоски тени.

Френель объяснил возникновение светлых и темных полос внутри области тени наложением двух частей световой волны, огибающих проволоку с обеих сторон. Так он самостоятельно пришел к пониманию интерференции света.

Впоследствии, узнав о работах Юнга и его опытах с двумя отверстиями и желая полностью отделить явление интерференции от явления дифракции на краях отверстия, Френель придумал опыт с двумя зеркалами и сдвоенной призмой. Это позволило ему расщеплять и вновь сводить вместе световые волны, проходящие через узкую щель, и наблюдать отчетливо видимые интерференционные картины.

Он математически доказал, что отдельные участки волнового фронта, исходящего из светящейся точки, порождают вторичные волны таким образом, что они полностью гасят друг друга — все, за исключением небольшой центральной части, расположенной на прямой, исходящей из источника света. Так был разрешен вековой парадокс, стоявший на пути развития волновой теории света. Найдено объяснение прямолинейных световых лучей, возникающих и остающихся узкими, несмотря на волновую природу света. Все волны, отклоняющиеся от прямой линии, полностью гасят друг друга. Френель сумел математически рассчитать все детали процесса, приводящего к огибанию световых волн вокруг краев предметов, указав, в частности, как этот процесс зависит от длины волны и от экранирования предметами части волн, в силу чего невозможно прямолинейное движение.

Френель представил свои расчеты и теорию на конкурс Парижской академии наук. Работу рассматривает специальная комиссия — Лаплас, Пуассон, Био, Араго, Гей-Люссак. Трое первых — убежденные ньютонианцы, сторонники корпускулярной теории света. Араго склонялся к волновой теории света, но также признавал корпускулярные свойства света. Гей-Люссак занимался исследованием свойств газов, химией и изучением множества частных вопросов, ни один из которых не имел отношения к оптике. Академики понимали, что Гей-Люссак не может являться специалистом по существу работы Френеля, но, по-видимому, ввели его в комиссию в расчете на его беспристрастие и безупречную честность. Впрочем, научная добросовестность всех членов комиссии была выше всяких подозрений.

Сименон Пуассон столь глубоко изучил доклад, что сумел сделать удивительный вывод, следующий из расчетов Френеля и ненайденный самим Френелем. Из расчетов следовало, что в центре тени от непрозрачного диска  должно появиться светлое пятно, если экран, на который попадает тень, будет находиться на определенном расстоянии от непрозрачного диска. Светлое пятно должно исчезать и появляться по мере отодвигания экрана, на котором наблюдается это явление (расстояние должно зависеть от цвета луча).

Более того, на осевой линии, соединяющей точечный источник света с небольшим отверстием в диске, тоже должны наблюдаться чередования света и тени (позади диска с отверстием). Согласовать такой парадокс с представлением о корпускулах, летящих вдоль луча света, было невозможно.

Комиссия Парижской академии наук согласилась с мнением Пуассона о том, что это противоречит общепризнанной световой теории Ньютона, и предложила Френелю подтвердить свою теорию опытом.

Доминик Араго помог Огюстену Френелю выполнить решающий эксперимент, подтвердивший вывод Сименона Пуассона. Парижская академия наук дала положительную оценку теоретическим разработкам Френеля. Однако   поляризация света не поддавалась объяснению с позиции волновой теории света.

 Гюйгенс и другие естествоиспытатели  выявили, что свет становится поляризованным как при прохождении через кристалл исландского шпата, так и при простом отражении или преломлении на границе двух сред. Открытие Гюйгенса легко объяснялось свойствами корпускул света, которым Исаак Ньютон приписывал асимметрию. По его выражению, каждый луч света имеет две стороны. Поэтому явления поляризации света считались в то время сильнейшим аргументом в пользу корпускулярной теории. Однако имелись факты, свидетельствующие о волновом характере света.

Френель считал, что свету присущи волновые свойства, и интуиция заставила Френеля пренебречь авторитетом Ньютона. Ньютоновское толкование факта поляризации казалось ему неубедительным, и обладающими иными отрицательными свойствами, указанными А.И.Герценом.  Первоначально Френель вместе с Араго (первооткрывателем поляризации рассеянного света неба) проводили такие эксперименты с поляризацией, для объяснения которых можно было бы применить волновую теорию. Однако в опытах обнаруживались явления, необъяснимые с точки зрения первоначального варианта волновой теории (в 1821 году Френель и Араго обнаружили, что два луча света, поляризованные перпендикулярно по отношению друг к другу, при соприкосновении не гасили один другого). Френель сделал решительный шаг: он  создал еще одну нетрадиционную теорию, в которой вместо продольных колебаний световая волна должна совершать поперечные колебания (такая теория понятным образом истолковывала отсутствие взаимодействия двух соприкасающихся волн, по-разному поляризованных). Араго не согласился с предложенным толкованием фактов, но продолжил вместе с Френелем изучать оптические явления.

Если Араго согласился бы с поперечными колебаниями, то тогда ему пришлось бы предстать в роли безудержного фантазера. Ведь, отказываясь от корпускулярной теории света, он имел только один путь — считать поперечные волны света волнами эфира. Араго знал, что поперечные колебания возможны только в твердых телах. Из этого следовало, что эфир тверд как сталь. Однако и мелкие тела, и крупные тела (в том числе планеты) проходили сквозь эфир, не замедляя своего движения. Разве это не фантастическая точка зрения, когда утверждается, что эфир тверд и он не оказывает сопротивление проходящим через него предметам? Араго не хотел противоречить здравому смыслу.

Юнг выбрал компромиссный вариант — он говорил, что свет является продольной волной, но при описании световых явлений допустимо искусственно притягивать формулы, в которых имеется условный символ поперечных колебаний.  Высказывание Юнга о полезном использовании шатких, неудовлетворительных, временных, искусственно созданных формул, подтолкнуло Гельмгольца к разработке теории об условных символах

 Гельмгольц создал теорию символов, и с Ленина три пота сошло, пока он доказывал необоснованность (читай — символичность) теории Гельмгольца.   Россия — это страна людей, которым в плоть и кровь вошли символические условности. С младых ногтей россияне приучены говорить «черное», видя белое, и говорить «белое», глядя на черное. Ежегодно десятки тысяч людей после окончания автошколы сдают экзамены для получения водительских прав; создатели экзаменационных билетов случайно или умышленно внесли в билеты ошибки, и сдающие экзамены, если им выпал билет с ошибкой, преднамеренно дают ошибочный ответ, ибо знают, — они не получат водительские права, если дадут правильный ответ. В экзаменационных билетах стоит вопрос: в каких случаях запрещено въезжать под мост, просвет которого над дорогой равен 4 метрам? Предлагаются два варианта ответа: 1) если груз, перевозимый автомобилем, имеет высоту 4 метра, 2) если высота автомобиля вместе с грузом равна 4 метрам. Разумный и правильный ответ — это ответ №2. Но никто из экзаменуемых не дает разумный ответ, т.к. в документах, имеющихся у чиновников, как правильный фигурирует ответ №1. Один ответ — правильный, другой ответ — символически-правильный ответ. Есть правило дорожного движения, гласящее: если перед перекрестком установлен знак «Поворачивать только направо», то разрешено развернуться на перекрестке для движения в обратном направлении. Есть несколько билетов с таким вопросом, и в них как правильный указан правильный ответ: на таком перекрестке можно развернуться в обратном направлении или повернуть направо. Но есть один билет, в котором правильный ответ квалифицируется как неправильный; получив ошибочный билет, экзаменуемые дают противоречащий правилам дорожного движения ответ: на таких перекрестках можно только повернуть направо. Будущие водители отдают себе отчет в том, что их ответ символически считается правильным. Экзаменуемые приучаются к порядку движения по дорогам, который не является реалистическим отражением правил дорожного движения. Коперник объявил, что нужно отказаться от видимых траекторий движения Марса и других планет по небосводу, и нужно согласиться с другими траекториями, которые не видны и по этой причине считаются условными траекториями. Декарт считал скорость света бесконечно большой, но в некоторые формулы, касающихся оптических явлений, он подставлял значения скорости света, имеющей конечную величину.  Коперник, Юнг, Декарт, и наши современники, сдающие экзамены для получения водительских прав, вынуждены пренебречь здравым смыслом и выбрать условный символ.

Стать сторонником символической теории Гельмгольца очень легко. Для этого достаточно произнести фразу «Теория о вращении планет и звезд вокруг Земли была продуктом человеческого ума, логическим путем выведенным из показаний органов чувств, и была символом, условным знаком невидимого, но реального вращения Земли и других планет вокруг Солнца».

Френель решил не идти на уступки, и с твердостью в голосе говорил, что свет и эфир имеют поперечные колебания. Что касается эфира, то плотность эфира, как это следовало из формул, обратно пропорциональна плотности веществ, в которых находится эфир. В более плотных прозрачных веществах свет менее быстр. Когда в формулы Френель ввел изменения, отражающие поперечный характер световых волн, из преобразованных формул, как следствия, получались описания всех известных явлений, связанных с поляризацией света.  Френель построил математическую теорию, объяснившую, в частности, загадку двойного преломления света. Световая волна, переходящая из свободного эфира в эфир, содержащийся в веществе, частично поворачивает обратно и частично проникает внутрь. Если волна падает на границу вещества под углом, то ее отраженная часть уходит от поверхности под тем же углом, а та часть, которая идет внутрь вещества, преломляется в соответствии с законом Декарта-Снеллиуса. В отличие от известных ранее чисто качественных законов, формулы Френеля предсказывали, как распределится энергия падающей волны между отраженной и преломленной волнами, и в каких случаях исходящий свет становится поляризованным. И опыты с огромной точностью подтвердили предсказание для всех прозрачных веществ и любых углов падения света на границу вещества. Нафантазированное объяснение в некоторых аспектах соответствовало объективной реальности, и в некоторых других аспектах противоречило объективной реальности.  Впоследствии выяснилось, что объективная реальность, противоречащая объяснениям Френеля, была виртуальной фикцией, подобно флогистону.

Исторический момент требует борьбы с религией, что служит оправданием для неиспользования практического критерия истинности и замены его принципиальным значением победы над религией, и последнее обосновывает истинность естественнонаучных понятий — «Нельзя выдержать последовательно точку зрения в философии, враждебную всякому фидеизму, если не признать решительно и определенно, что наши развивающиеся понятия времени и пространства отражают объективно-реальные время и пространство» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).

Профессора химии и физики делают правильные кальки с химических, физических явлений и их причин; но профессора химии и физики стремятся пропагандировать взгляды, в которых заинтересован религиозный фидеизм, и такую пропаганду профессора начинают с лживых рассказов о том, что они делают неправильные неправдоподобные произвольные теоретические построения, что они действуют наугад. На самом деле профессора химии и физики не действуют наугад. На самом деле имеет место достоверность, правильность и не-произвольность, —  не зря же профессорам химии и физики вручают Нобелевские премии. Такие премии не дают за неправдоподобные произвольные теоретические построения, и с этим не поспоришь!

Макс Планк считал свою теорию шаткой, неудовлетворительной, произвольной, неправдоподобной, не подтвержденной фактами, нуждающейся в замене на другую теорию. То есть Планк был естествоиспытателем, пошедшим на поводу у религиозных фидеистов, и не заметившим, что его квантовая теория является калькой с действительности. 

В прежние времена ученые считали созданные ими естественнонаучные теории подлинными жемчужинами, вкладываемых в сокровищницу научного познания мира.  «Материалистическая теория познания, стихийно принимавшаяся прежней физикой, сменилась идеалистической и агностической, чем воспользовался фидеизм»(В.И.Ленин,  «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 271).

Фидеизм не мог не воспользоваться агностическими устремлениями Доминика Араго, который считал шаткой, неудовлетворительной, произвольной, неправдоподобной, не подтвержденной фактами, нуждающейся в замене на другую теорию, разработку Огюстена Френеля о поперечном характере световой волны. Араго считал, что Френель действовал наугад.

Камилло Гольджи и Патрик Мэнсон действовали наугад, когда заявили, что нервные клетки имеют оболочки с отверстиями, что люди заражаются малярией посредством выпивания воды, в которую попали комары, инфицированные малярийными паразитами.  Наука в лице Араго, Гольджи, Мэнсона не смогла дать правильные ответы на актуальные вопросы естествознания; отсутствие правильных ответов, подмену правильных ответов фиктивными ответами фидеизм использовал для принижения науки.

В.И.Ленин придерживался точки зрения: знания, содержащиеся в конкретных естественных науках, недостаточны для формирования подлинного научного мировоззрения в сфере способов получения и характера естественнонаучного знания.  Естествоиспытатели, занятые в конкретных науках, из своих собственных исследований, а также из истории науки совершают ошибочный мировоззренческий вывод о том, что естествоиспытатели действуют наугад, и это ошибочное мировоззрение преодолевается подлинным мировоззрением о том, что естествоиспытатели делают кальку с природы.  «Крупные естествоиспытатели  часто беспомощны в своих философских выводах и обобщениях;  естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае».  Естествоиспытатели, исходя из ломки, делают философские обобщения о том, что ученые действуют наугад, вносят ошибки в теории, и ломка теорий состоит в выявлении и исправлении ошибок.  Диалектический процесс развития естественных наук подталкивает ученых, имеющих недостаточную материалистическую подготовку, к кантианско-идеалистическим выводам; распространение среди естествоиспытателей кантианских взглядов  на произвольность научных понятий «есть временный зигзаг, преходящий болезненный период в истории науки, болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой старых установившихся понятий». Трудностью роста воспользовались профессоры-идеалисты, и они занимались пропагандой в пользу фидеизма, порождая сомнительное отношение к естественнонаучным понятиям. «Ни единому из этих профессоров, способных давать самые умные работы в специальных областях химии и физики, нельзя верить ни в одном слове, когда речь заходит о философии».  Реакционная профессура стремится «нагромоздить горы высокоученого хлама и сора для забивания голов учащейся молодежи». «Без солидного философского обоснования никакие естественные науки не могут выдержать  натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания». Каждый сознательный материалист должен посвятить себя "великому труду очищения науки от реакционного буржуазного хлама, оставшегося нам в наследство от старого мира".

Диалектическое осмысление, как отмечал Энгельс,  «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах»(Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 310).

Пифагор смог из деревянного фактического треугольника извлечь идею «сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы, в треугольнике с прямым углом».

Материалисты считают, что ученым нужно сосредоточить свои усилия на изучении фактов, заставить мысль идти след в след за фактами, наложить оковы на мысли и привязать их к фактам, факты должны главенствовать над мыслями,  и тогда произойдет открытие причинно-следственных связей, содержащихся в фактах. Но многие ученые не имели сил исполнить то, что в своих книгах написали философы-материалисты.

Гюйгенс, Араго, Юнг исследовали преломление света в кристалле шпата, и вплотную подошли к явлению, внутри которого находилось знание о поперечных световых волнах, но из природного явления, из фактов ими не было почерпнуто  знание о поперечных волнах.

Из исследований других ученых Френель узнал о существовании поперечных волн в твердых предметах, и это знание было перенесено от твердых тел к нетвердым солнечным лучам и к нетвердому эфиру.  Араго убеждал Френеля отказаться от приложения  к свету этого знания, т.к. приложение противоречило  фактам.  Араго отказался из исследуемых оптических фактов извлечь знание о поперечном характере световых волн.

 Пуассон изучил доклад Френеля, и рассчитал, что в центре тени от непрозрачного диска должно быть светлое пятно. Френель не смог почерпнуть (до подсказки Пуассона) из оптических явлений знание о схождении лучей в центре тени и создании лучами светлого пятна в центре тени, хотя Френель в своих руках держал природное явление, в котором находилось знание о схождении лучей.

Супруги Жолио-Кюри вплотную столкнулись с явлением, внутри которого находилось знание о нейтронах, но супруги не смогли почерпнуть знание о нейтронах.

Джозеф Пристли и Генри Кавендиш вплотную приблизились к явлению, заключающему в себе кислород, однако Пристли и Кавендиш не смогли почерпнуть из явления знание о кислороде.

Вин, Рейли, Лоренц, Планк исследовали излучение нагретого тела. Вин, Рейли, Лоренц вплотную подошли к фактам, в которых скрывалось знание о квантах, однако они не смогли почерпнуть это знание.

Исаак Ньютон вплотную приблизился к явлению, в котором имелось знание о зависимости между цветом и углом изгибания возле края непрозрачного предмета, но не смог из явления почерпнуть указанное знание, и вместо этого создал представление о гравитационном взаимодействии между светом и непрозрачным диском.

Многие химики измеряли атомный вес урана, и они не смогли почерпнуть из урана атомный вес 240 атомных единиц. Ошибочное мнение о весе урана в 120 а.е. исправил Менделеев, но правильный вес урана Менделеев почерпнул не из урана, а из абстрактной периодической таблицы химических элементов.

Огюстен Френель дал объяснение факту выхода из треугольной призмы семи цветов: цвета существуют в солнечном луче до того момента, когда солнечный луч вошел в призму и расщепился на семь цветов. С таким явлением вплотную столкнулся Рене Декарт, но он не смог почерпнуть из призмы и солнечных лучей знание о существовании семи цветов в солнечном луче до входа в призму. Рене Декарт утверждал, что семь цветов впервые образуются только в момент выхода луча из призмы.

Камилло Гольджи не смог почерпнуть из нервных клеток знание о том, что нервные клетки имеют прочные оболочки без отверстий.

Патрик Мэнсон не смог почерпнуть из комаров знание о том, что при укусе комар может ввести в тело человека малярийных паразитов.

Рихард Вильштеттер и Ганс Эйлер-Хелпин не смогли почерпнуть из ферментов знание о том, что они являются белками.

 Исследователи не смогли на протяжении 90 лет вывести из алмаза и кремния знание того, почему при нагревании алмаза или кремния теплоемкость увеличивается.

Энгельс говорил, что причину нужно открывать в самих фактах.  Ньютон ответил, на последней  странице книги «Материалистические основы натуральной философии» —  «Причину  свойств силы тяготения я до сих пор не смог вывести из явлений».  Энгельс не придал значение выговоренному Ньютоном.

Торричелли смекнул, что насос не может поднять воду из глубокого колодца, потому что поднимающийся по трубе насоса столб воды имеет вес больший, чем вес атмосферного воздуха, который подталкивает воду в насос. Но Галилей в своей голове не связал известный ему вес воздуха с известным ему весом водяного столба внутри трубы, присоединенной к насосу. Галилей своими глазами видел факт не поднятия воды насосом из глубокого колодца, но из этого объективного факта Галилей не смог извлечь представление о том, что воздух своей тяжестью подталкивает воду в насос и в случае глубокого колодца тяжести воздуха недостаточно, чтобы втолкнуть в насос более тяжелый столб воды, находящийся  внутри трубы, подключенной к насосу. Торричелли придумал связь из головы, но Галилей не смог придумать из головы связь между тяжестью воздуха и тяжестью воды.  Галилей не умел вывести знание из объективного источника, и тем самым он и Торричелли подложили свинью материалистам, требовавших от естествоиспытателей выводить знание из объективного источника и не выводить знание из субъективного источника, из головы.

В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс высказал свою точку зрения по поводу того, что ученые приступают к черпанию из изучаемых объективных явлений объясняющей части теорий, но результат оказывается неутешительным: «Старые, удобные, приспособленные к прежней практике методы переносятся в другие отрасли знания, где они являются тормозом: в химии процентное вычисление состава тел, которое являлось самым подходящим методом, чтобы замаскировать — и которое действительно довольно долго маскировало — закон постоянных пропорций и кратных отношений у химических соединений». Еще Энгельс написал в той же книге, что естествоиспытатели «работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом (например, Пристли)»(Соч., т.20, с.549).

В предпоследней главе книги «Диалектика природы» Энгельс выявил, что многие исследователи создают противоречивые, необоснованные объяснения прохождения электричества через жидкие расплавы и растворы. Критика Энгельса может быть расценена как косвенное признание того, что ученые оказываются неспособными подчинить свои мысли объекту исследования, и результатом этого является нереалистичность объяснений.

В приполярных районах, возле морских вод, обитают птицы, имеющие название гага. Самки гаг выскребывают в почве округлую ямку и устилают ее сухой травой, и в созданное гнездо откладывают первое яйцо. Построенное гнездо на 2-3 сантиметра возвышается над уровнем почвы. Когда гага отложила в гнездо одно или два яйца, птица покидает гнездо на несколько часов для поиска пищи в море, и для защиты кладки маскирует гнездо веточками и травой. После кормежки в море, гага возвращается на сушу и быстро отыскивает свое гнездо, и откладывает еще одно или два яйца, и снова покидает гнездо. Для возвращающейся гаги не возникает затруднений при поиске своего гнезда, хотя гнездо замаскировано веточками, травой и мохом. Гагачьи яйца являются лакомством для серебристых чаек, и чайки подстерегают момент времени, когда гага уходит к морю на кормежку, и старается найти гнездо и съесть яйца. Поиск гнезд происходит весьма оригинально: серебристая чайка своим клювом переворачивает все веточки и травинки, попадающие в поле зрения, и случайным образом находит гнездо с яйцами.  У серебристой чайки уходит много времени для поиска гнезда гаги.  Поведение гаг и серебристых чаек свидетельствует о различии в восприятии окружающего мира: гага различает почву и возвышение над уровнем почвы высотой 2-3 сантиметра, серебристая чайка не различает почву и возвышение.  Для гаги объективно возвышающиеся кучки веточек и травы являются частью опознаваемого  окружающего мира.  В сознании серебристой чайки не отражаются возвышенности, поисковое поведение (переворачивание всех веточек без разбора) не соотносится с существующими возвышенностями; с помощью объективных возвышенностей невозможно объяснить переворачивание всех веточек и всех травинок, попадающих в поле зрения.

В.И.Ленин попрекнул И.Канта в уклонении от объективности; на странице 382 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин указал, что характерной чертой кантианства является «неумение вывести наше знание из  объективного источника». Серебристые чайки демонстрируют неумение вывести знание местонахождения гнезда из объективного источника (из возвышения гнезда на 2-3 сантиметра над уровнем почвы).  Естествоиспытатели, как сообщил Фридрих Энгельс, продемонстрировали неумение на протяжении длительного времени вывести из объективного источника закон постоянных пропорций и кратных отношений у химических соединений, разъяснения о внутреннем механизме прохождения электрического тока через растворы.  Френель не смог вывести из объективного источника (до подсказки Пуассона) знание о схождении лучей в центре тени и создании лучами светлого пятна в центре тени.  Штель и Кавендиш не сумели из объективного кислорода вывести соответствующее знание о химических реакциях. Галилей не сумел из объективного неподнятия воды насосом из глубокого колодца вывести знание о подталкивании воды атмосферным давлением и недостаточности атмосферного давления в условиях глубокого залегания воды.

Если что-то не обнаружено, то существует причина этого, и причина должна быть познана.  Кант разрабатывал теорию познания, объясняющую  необнаружение объективных вещей (которые позже оказались обнаруженными), и при создании такой теории познания Кант не ссылался на объективные свойства того, что не было обнаружено.  Кант искал причину во внутреннем мире (в субъективных факторах), а не во внешнем мире, и за это был раскритикован Лениным.  В качестве источника знания исследователи использовали (как установил Кант из изучения истории науки) субъективное мышление, и в философии Канта анализируется роль мышления в исследовании природы. 

Согласно мировоззрению Ленина, чтение естествоиспытателями книг Канта (в которых преувеличивается значение субъективных факторов и преуменьшается значение объективных факторов, при объяснении неумения естествоиспытателей распознать то, что объективно существует в природе) повлекло то, что Вин, Рейли, Лоренц не сумели из объективного источника вывести знание о квантах энергии, Гольджи — нервные клетки имеют прочные оболочки без отверстий, Мэнсон — комар при укусе вводит в тело человека малярийных паразитов, Жолио-Кюри — знание о нейтронах.  Если естествоиспытатели и философы не были бы введены в заблуждение Кантом, то они осознали бы материалистический постулат о том, что нужно ссылаться на объективные свойства необнаруженного, чтобы объяснить отсутствие обнаружения. Одно материальное явление загораживается другим материальным явлением, и одно материальное явление не обнаруживается.

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Атомный вес урана, бериллия, других химических элементов, которые имелись в распоряжении ученого мира в то время, когда Д.И.Менделеев приступил к выдумыванию периодической таблицы химических элементов, не вызывали доверия у Менделеева. Поэтому Менделеев игнорировал имеющееся знание об атомном весе некоторых химических элементов, считая это обманчивой видимостью вещей. Менделеев умышленно оторвался от эмпирического материала, от фактов, представляющих собой описание свойств некоторых химических элементов, хотя Энгельс требовал ориентироваться на объективные источники знаний, открывать связи в самих фактах, а не придумывать из головы, не ориентироваться на субъективные источники знаний. Менделеев придумал в голове таблицу Менделеева и из находящегося в голове вывел атомный вес некоторых химических элементов. Дмитрий Иванович Менделеев стал знаменитым ученым,  потому что согласился с приведенным высказыванием Карла Маркса и  не согласился с приведенным высказыванием Фридриха Энгельса.

Разработанная Энгельсом и Лениным теория познания подчеркивает, что внешний мир является первичным, он навязывает себя естествоиспытателям, и он формирует содержание вторичного внутреннего мира.  Факт навязывает свою сущность мышлению, и мышление создает одно-единственное теоретическое построение, раскрывающее сущность факта. Познание опирается на две способности — способности фактов навязывать свое содержание содержанию внутреннего мира, и способность естествоиспытателя поддаваться содержанию, навязываемому фактами. Внимательное созерцание внешнего мира — в этом состоит умение естествоиспытателей выводить знание из объективного источника.

«Миллионы наблюдений не только из истории науки и техники, но из повседневной жизни всех и каждого показывают человеку превращение «вещей в себе» в «вещи для нас», возникновение «явлений», когда наши органы чувств испытывают толчок извне от тех или иных предметов, — исчезновение «явлений», когда то или иное препятствие устраняет возможность воздействия заведомо для нас существующего предмета на наши органы чувств»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.102-103).

В одном случае толчок из внешнего мира навязывает человеку знание о содержании внешнего мира, в другом случае что-то объективное устраняет толчок извне, и человек не умеет распознать поперечный характер световой волны, кратные отношения у химических соединений, кислород, отсутствие отверстий у нервных клеток, кванты, нейтроны.  Нет  факторов, имеющих субъективный источник, все факторы объективны.  Распознание природных явлений и нераспознание природных явлений, необходимо выводить из объективного источника.

По мнению Ленина, познание природы имеет объективно-квантовый характер — природа самостоятельно решает, какую небольшую порцию знаний дать человечеству в текущем году, и человечество осваивает ту порцию знания, которую природа соизволила дать человечеству.

Познание направлено на то, что не известно. Ведущая роль в познании не может принадлежать тому, что не известно. Материальное, которое неизвестно, не может играть ведущую роль в познании.

Френсис Бэкон: «Чувства оценивают эксперимент, а эксперимент сам говорит о вещах»(«Новый органон», с.65).

Действительно, в истории науки зафиксированы отдельные случаи, когда эксперименты сообщали достоверные сведения о вещах. Экспериментально было установлено, что газообразные однородные вещества (водород, кислород, азот, хлор, др.) имеют молекулы, состоящие из двух атомов, а не из одного или трех атомов. Истолкование химических фактов, приведшее к выявлению наличия двух атомов в составе молекул, было очень простым истолкованием, и простота обеспечила безошибочное заключение.

Антуан Лавуазье нагрел водяной пар до высокой температуры, и обнаружил появление водорода и кислорода. Из результата эксперимента Лавуазье сделал логический вывод о том, что водород и кислород входят в состав воды. Истолкование эксперимента было очень простым истолкованием, и в истолковании не было ошибок.

Исаак Ньютон применил сложные, на первый взгляд,  математические вычисления, связанные с массой Земли и Солнца, с расстоянием между Землей и Солнцем, с математическим описанием  движения шара внутри полой сферы, и в конце концов Ньютон создал формулу, согласно которой гравитационной притяжение между Землей и Солнцем может ослабеть пропорционально квадрату расстояния, если бы произошло увеличение расстояния между Землей и Солнцем. Как заявил сам Ньютон, его формулы не объясняют сущность гравитации, а только лишь описывают внешнюю форму проявления гравитации. Исаак Ньютон осознавал, что его формулы описывают реальный факт, и ничего большего, чем описание, не достигнуто (Ньютон понимал, выражаясь современным языком, что им создана первая структурная часть теории и не создана вторая структурная часть теории).

Бойль и Мариотт выяснили, что при постоянной температуре давление газа, умноженное на объем газа, является постоянной величиной.  Такая зависимость непосредственно связана с экспериментальными данными, легко проверяема, и никто не подвергал сомнению обнаруженное в эксперименте.

Клод Бернар исследовал печень, и установил, что печень создает сахар (из более простых веществ) и впрыскивает сахар в кровь, отчего возникает сахарный диабет. Обнаружение сахара в крови тесно связано с обнаружением функции печени по созданию сахара, и исследование Бернара завершилось истинным результатом.

В перечисленных случаях наблюдалась направляющая и руководящая роль экспериментальных фактов в формировании абстракций (и это имеет последствие в объективно-верном характере абстракций). Френсис Бэкон был прав. Однако в перечисленных случаях абстракции находятся в рамках первой структурной части теории, а не в рамках второй структурной части теории. Энгельс и Ленин не заметили эту особенность, и у них создалось иллюзорное представление о том, что сложное истолкование (объяснение) фактов происходит в условиях направляющей роли фактов. Факт передает абстракции свое внутреннее содержание, мышление безошибочно поглощает, вбирает в себя сущностное содержание факта. Необходимо очистить органы чувств и разум от всего постороннего, и таким образом создаются благоприятные условия для воздействия внешних вещей, направляющих мысли в правильное русло. Вещь (т.е. объективный источник) подсказывает правильные мысли.

 Энгельс и Ленин пренебрегли принципом идеалистической кантианской теории познания, согласно которому сущности мира, становящие известными через умопостижение, НЕЗАВИСИМЫ от чувственно-воспринимаемого материала.

Энгельс, Ленин и многие другие материалисты считали, что самый верный метод добиться того, чтобы теоретические построения о причинности  соответствовали фактам (истолкование фактов соответствовало фактам), — это логически выводить причинность  из исследуемых фактов, и этот процесс завершится успехом в силу способности фактов и логики направить мысль на правильный путь, ведущий к  истине.  Материалистов вполне удовлетворяет схема «конкретное  —  абстрактное», по которой абстрактное выводится из конкретного.  Путеводной нитью для материалистов является онтологический процесс, совмещенный с гносеологическим процессом: причина предшествует следствию; сначала воздействие на человека материального (фактического), в конце мыслительное, идеальное, абстрактное. Путеводная нить была названа Марксом и Энгельсом принципом историзма. Юм, Кант и прочие идеалисты предупреждали материалистов, что возможно логически вывести несколько причинно-следственных связей из одной совокупности фактов (т.к. факты не играют руководящую и направляющую роль), но не существует метода познания, позволяющего при помощи логики найти правильную связь среди нескольких домысленных связей. Идеалисты предупредили материалистов, что пропагандируемый материалистами метод истолкования имеет ничтожное значение, что путеводная нить является туфтой, и предложили альтернативный метод создания теоретического истолкования — из вымышленных фантазий вывести вымышленное мерило, и с помощью мерила искать в природе то, что сообразовывается с психическим мерилом. Леверье, Менделеев, Рамзай, Капица и тысячи других естествоиспытателей воспользовались альтернативным идеалистическим методом познания. Идеалисты провоцировали материалистов отказаться от принципа историзма, и в качестве исходного пункта гносеологического процесса взять конечный пункт онтологического процесса (начинать познание со следствия и заканчивать познание причиной); абстракции не должны плестись след в след за фактами, абстракции должны обскакать факты и оставить факты в глубоком тылу. Энгельсу и Ленину не понравился альтернативный метод, по двум причинам: этот метод не самый верный (в этом Энгельс и Ленин не ошиблись, ибо известно много подтверждающих примеров того, что фантазии  не гарантируют истинность; фантазийный метод познания предполагает осуществлять поиск наугад, но деятельность наугад является малоэффективной познавательной деятельностью), и он уводит в сторону от путеводной нити (направление альтернативного метода противоречит направлению онтологического процесса, указывающего на то, что психическое появилось на поздней стадии развития материального). Энгельс и Ленин подвергли разрушительной критике альтернативный метод. Борьба между материализмом и идеализмом — это борьба верного несуществующего метода против неверного существующего метода.

Глава  22.    Субъективный аспект кризиса в науке

В  конце девятнадцатого века произошел кризис в науке, и многие ученые утратили веру в правильность существующих научных теорий. Среди научного мира распространились сомнения относительно  соответствие между содержанием природы  и содержанием представлений о природе.  В чем заключается выход из научного кризиса? В возвращении веры в правильность теорий. Роль В.И.Ленина заключалась в том, что он убедил ученых восстановить веру в правильность научных теорий.  Ленин добился исчезновения сомнений, вызвавших кризис.

В 1661 году Пьер Ферма ввел в свое исследование теоретический принцип: луч света двигается по той траектории, прохождение по которой займет наименьшее время. Этот принцип, выведенный из мышления,  привел к значительному упрощению формул, описывающих оптические явления. У многих физиков принцип Ферма вызывал сильные сомнения — у луча света нет разума и он не может рассчитать траекторию, чтобы затратить минимальное время. Ферма ввел в теорию принцип, подготовивший научный кризис  (кризис проявляется в сомнениях, а теория Ферма вызвала поток сомнений).

Некоторые современные естествоиспытатели  предполагают, что описание световых лучей, сделанное Исааком Ньютоном, указывает на наличие разума у световых лучей — они способны вычислять расстояние до зеркальной поверхности и отталкиваться от мнимой линии, находящей на некотором расстоянии от реальной зеркальной поверхности, и расстояние между мнимым и реальным приблизительно равняется  длине волны, умноженной на 1000.

Некоторые современные естествоиспытатели подталкивают науку к кризису, высказывая сомнительное мнение о наличии разума у светового луча.

 Биографы великого математика К. Гаусса уже после его смерти отыскали в черновиках подробные разработки неэвклидовой геометрии, а с ними признание ученого, что он не хочет рисковать обнародованием новой теории пространства потому, что опасается возражения со стороны плохо образованных критиков. Гаусс был предусмотрительным человеком, и он скрыл то, что могло вызвать сомнения и спровоцировать кризис в науке. Н.И.Лобачевский оказался неосмотрительным, и он поставил науку в опасное предкризисное положение.

При разработке периодической системы химических элементов, Д.И.Менделеев подверг сомнению экспериментально установленный атомный вес бериллия, равного 14. В то время считалось, что бериллий и азот имеет один и тот же атомный вес, но это противоречило таблице Менделеева. Сомнения Менделеева завершились тем, что он переделал вес бериллия с 14 на 9 атомных единиц, и засунул бериллий в клеточку для химического элемента с весом 9. Сомнения сделали Менделеева основоположником кризиса в науке.

А.И.Герцен: «Скептицизм есть противодействие, вызываемое полузаконной догматикой философии; он невозможен там, где невозможны мысли, принятые на авторитет. Но до тех пор, пока в науку будут врываться готовые истины, принятие которых ничем не оправдано, …до тех пор время от времени злой и резкий скептицизм будет поднимать свою голову Секста-Эмпирика или Юма и убивать своей иронией, своей негацией всю науку за то, что она не вся наука. Сомнение — вечно припаянный элемент ко всем моментам развивающегося наукообразного мышления; сомнение мы встречаем вместе с наукой в Греции и последовательно будем встречаться с ним при всякой попытке философского догматизма; оно провожает науку через все века»(«Письма об изучении природы»). Герцен тоже приложил свою руку к возникновению научного кризиса.

«Люди глубокие — скептики по натуре; но скептицизм таких людей есть признак души, жаждущей знания, а не холодного отрицания. Чем больше любит человек истину, тем внимательнее ее исследует, тем осторожнее ее принимает. Он верит в достоинство истины, верит в непреложность ее существования, но он не верит на слово людям, занимающимся исследованием истины, ибо знает, что человек и истина — не одно и то же; но он не верит и самому себе, ибо знает, что его может обманывать и привычка, и непосредственность, и чувство, и его собственный ум. Скептицизм таких людей не отрицает истины, а отрицает только то, что людьми может быть примешено ложного  к истине»(Виссарион Григорьевич Белинский). Недоверие к результату познания — мощнейший удар по науке, опрокидывающий ее в кризис.

«В науках вера есть заблуждение, а скептицизм — движение вперед»,   «Как бы ни была хороша теория…ее разрушать — это превосходная вещь…факт разрушает теорию…  Это — открытие, это, как говорят, революция, ибо наука революционна и не движется путем последовательных добавлений, как об этом мнят».  Эти слова, расхваливающие скептицизм и написанные Клодом Бернаром в середине девятнадцатого века, знаменуют собой ловчую яму, в которою свалилась наука в конце девятнадцатого века.

Фридрих Энгельс требовал от ученых проводить тщательные эксперименты, для подтверждения или опровержения теоретических построений: «Учение о гальванизме, а за ним и учение о магнетизме и электричестве может получить твердую почву только посредством скрупулезной генеральной ревизии всех перешедших по наследству недостаточно проверенных опытов»(«Диалектика природы»).  В душе Энгельса имелись сомнения по поводу правильности учения об электричестве и магнетизме, и для устранения сомнений был поставлен вопрос о проведении ревизии. Сомнения Энгельса пододвинули науку к краю пропасти, к той пропасти, которую Ленин назвал кризисом в науке.

Энгельс одобрительно отзывался о сомнениях: «Великие люди, которые во Франции просвещали… выступали крайне революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судом интеллекта и либо оправдать свое существование, либо отказать в существовании»(Ф.Энгельс, Сочинения, т.20, с.16).

Карл Маркс в книге «Капитал» сообщил, что человеческое мышление создает фикции в сфере использования денег и промышленного использования ресурсов. Фикции вызывают сомнительное отношение к себе, и Карл Маркс, сеющий сомнения по поводу нескольких политэкономических теорий, ранее распространенных в экономической науке, создал условия для возникновения кризиса в науке. От сомнения до кризиса — один шаг.

Кризис состоит в отступлении физиков от прямого, решительного и бесповоротного признания объективности физических теорий — так объяснял возникновение кризиса в науке В.И.Ленин на странице 324 книги «Материализм и эмпириокритицизм».

«Шатание мысли в вопросе об объективности физики — в этом суть модного "физического" идеализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18,  с.325).

Когда нет сомнений в объективности физики, химии, других наук,  тогда  есть материалистическое понимание наук и нет кризиса в науке.  Требование изгонять сомнения по поводу  химических, физических, экономических теорий — в этом суть ленинского материализма, суть преодоления кризиса в науке. 

«Уклон в сторону реакционной философии, обнаружившийся  у одной школы естествоиспытателей в одной отрасли естествознания, есть временный зигзаг, преходящий болезненный период в истории науки, болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой старых установившихся понятий»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 323).  

Временный зигзаг должен окончиться, и естествоиспытатели вернутся к прежнему отношению к теориям — лицезреть в теориях реальное познание материального мира (с.271), быть убежденными в том, что естественнонаучные теории являются снимком, калькой, приблизительной копией с объективной реальности (с.281).

В восемнадцатом веке Ньютон создал корпускулярную теорию света, а Гюйгенс и Френель — волновую теорию света. Каждая теория объясняла все известные оптические явления.  Естествоиспытатели могли выбрать для своего использования ту или иную теорию на основе простоты математических операций или на основе эстетических предпочтений.  Или на основе понятности, или на основе осмысленности. В конце девятнадцатого века и в начале двадцатого века положение изменилось. Это произошло в тот период времени, который В.И.Ленин назвал научным кризисом.  Каждый конкретный естествоиспытатель был вынужден приписывать свету корпускулярные свойства при объяснении одних экспериментальных явлений, и приписывать волновые свойства при объяснении других экспериментальных явлений. По понедельникам, средам и пятницам свет состоял из твердых весомых частиц, а по вторникам, четвергам и субботам свет состоял из невесомых волн. Имелись немногочисленные исключения, например, эффект Доплера, когда можно было одновременно применить оба представления о свете. Естествоиспытатели были вынуждены прибегать к искусственным ухищрениям, чтобы объяснить применение то одной теории, то другой теории. Герман Гельмгольц решил не изворачиваться и дал простодушную формулировку: физики применяют условные символы. Когда Гельмгольц произносил слова «условный символ», то Гельмгольц вкладывал в них смысл, близкий к  смыслу слов Маха о необходимости неукоснительного разграничения инструмента мышления и цели (объекта) научного познания, совпадающий со смыслом слов Энгельса о недопустимости ставить на голову реальные отношения.

Ленин приступил к борьбе против Гельмгольца. Ленин доказывал, что Гельмгольц вносил совершенно ненужный элемент агностицизма и недоверия.

Гельмгольц сеял сомнения, и этим заложил кризисную мину под науку.

В 1910 году Паули, Ферми, Дирак разработали закон, утверждающий, что при нагревании твердых веществ происходит энергетическое возбуждение атомов кристаллической решетки, свою энергию атомы передают электронам,  при этом получаемая электронами энергия имеет относительно небольшую величину, и общая энергия электронов увеличивается незначительно. Этот закон должен был объяснить низкую теплоемкость  алмаза, графита, бора, кремния, отличающую их от других веществ, имеющих высокую теплоемкость.  Паули, Ферми, Дирак заявляли: незначительное изменение средней энергии атомов алмаза, графита, бора, кремния при воздействии значительного количества тепла объясняет малую теплоемкость электронов.  Однако это заявление выглядит весьма и весьма странно — если происходит ничтожное изменение атомарной энергии при подводе значительного тепла, то это означает гигантскую теплоемкость атомов и электронов, а вовсе не малую теплоемкость. Объяснение Паули, Ферми, Дирака вызывает сомнение, и поэтому науке угрожает новая волна кризиса.

Материалист В.Н.Игнатович иногда произносит фразы, вызывающие недоумение и сомнение. Вот фраза из книги «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»: «Изменение энтропии при удалении непроницаемой перегородки, разделяющей тождественные газы, равно нулю не потому, что после удаления перегородки «ничего не происходит» [610, с.3],     и не потому, что в этом случае «конечное состояние системы макроскопически ничем не отличается от начального» [530, с.138], а потому, что нулевое значение изменения энтропии следует из соответствующих формул».

По мнению Игнатовича, природа находится в зависимости от человеческих формул, и формулы указывают природе, какие процессы должны в ней происходить. Мнение Игнатовича порождает сомнение, что расшатывает науку и грозит ввергнуть ее в кризис.

Философы создают философские теории, и  в них включают идеи, не вытекающие из исследуемых природных явлений. Первым такую закономерность обнаружил Френсис Бэкон.  Каждая философская система, по Ф.Бэкону, это сыгранная перед людьми театральная драматическая постановка. Сколько было создано в истории философских систем, столько было поставлено театральных постановок, изображающих вымышленные, искусственные миры. Люди же это театральное действо принимали «за чистую монету», считали необходимым брать  пример с него,   и идеи, навеянные с театральной сцены, использовали в качестве руководящих правил для своей жизни.

Френсис Бэкон убеждал людей в лживости философских систем, сеял сомнение и недоверие, и этим подготавливал кризис в науке.

Чтобы наука была объективной, необходимо убедить ученых, что производимые ими исследования имеют объективный характер. 

По мнению Ленина, ученые должны делать научные открытия таким образом, чтобы при этом не возникало мнение об ошибочности теорий, существовавших в науке до совершения научных открытий. Такой способ совершения научных открытий не будет возбуждать сомнений относительно знаний, имевшихся в предшествующую историческую эпоху. Мнение Ленина не было известно Марксу, и он сделал научное открытие, разрушившее прежде существовавшие политэкономические теории.  Маркс собрал теоретические доказательства того, что предшествующие политэкономические теории были во многом ошибочными.

Ученые разделяются на две группы. К одной группе принадлежат ученые, старающиеся вывести науку из кризиса (одна из причин которой заключалась в крутой ломке старых установившихся понятий). Эти ученые заявляют о правильности имеющихся в науке понятий, и убеждают в отсутствии оснований сомневаться в теориях — физических, химических, астрономических, геологических, биологических. К другой группе относятся ученые, не стремящиеся вывести науку из кризиса. Такие ученые характеризуются заявлениями об ошибочности некоторых теорий (физических теорий, или химических теорий, или астрономических теорий, или геологических теорий, или биологических теорий). Старые установившиеся понятия имели в себе ошибки (ошибки имели в себе даже те понятия, которые прошли сквозь горнило практического критерия истинности), и обнаружение многочисленных ошибок привело к крутой ломке проверенных устоявшихся понятий — так рассуждали ученые, не стремящиеся вывести науку из кризиса.  Такие наивные, нефилософские, противоречащие правильному пониманию соотношению между абсолютной истиной и относительной истиной, рассуждения препятствовали выводу науки из кризиса.

Ко второй группе ученых Ленин адресовал обвинения в идеализме, субъективизме, солипсизме, незнании диалектического соотношения между абсолютным и относительным, и таким образом производилось клеймение позором. Клеймение позором использовалось В.И.Лениным для вывода науки из кризиса.

В начале пятой главы  книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин указал цель своей философской книги: «Разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий».

Философский идеализм сделал гносеологические выводы, и один из выводов состоял в том, что до  кризиса в науке картина мира (т.е. совокупность естественнонаучных теорий) принималась за объективную реальность («…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира…» — В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271), а в разгар кризиса произошла переоценка ценностей, сотворилось перевертывание; широко распространилось осознание того, что имеется разногласие между картиной мира и объективной реальностью.  Разногласие между картиной мира и реальностью подразумевал Фридрих Энгельс, когда говорил о переворачивающем эффекте механической теории теплоты, продемонстрировавшей  расхождение между теплородной теорией и объективной реальностью. Поскольку Иммануил Кант издавна известен своими высказываниями о расхождении картины мира и объективной реальности, то учение этого знаменитого философа получило поддержку многих естествоиспытателей в период научного кризиса. В.И.Ленин совершенно правильно указал на то, что общеизвестные открытия привели к гносеологическим выводам, сходными с  выводами, имеющимся в философии Иммануила Канта, и в переходе многих естествоиспытателей на позиции кантианства состоит возрождение философского идеализма.

 В.И.Ленин: «…скептики, называются ли они юмистами или кантианцами (или махистами, в XX веке), кричат против «догматики» и материализма и идеализма…»(«Материализм и эмпириокритицизм»). Вероятно, под догматизмом скептики подразумевали отождествление картины мира и реального мира.

Философский идеализм требует не отождествлять картину мира и реальный мир. Однако требование философского идеализма порождает сомнения в правильности химических, физических, астрономических, геологических, биологических теорий, и через это продлевает кризис в науке.  Придание кризису науки перманентного характера противоречит интересам В.И.Ленина.

«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями,  разыскивать интересы тех или иных классов»(В. И. Ленин, ПСС, т. 23, с. 47).  

Геннадий Георгиевич Майоров в 1979 году издал книгу «Формирование средневековой философии», в которой дал оценку сомнениям, исходя из требования В.И.Ленина за каждой идеологической фразой разыскивать интересы тех или иных классов.

 «Августин пленяется выступающей на поверхность несокрушимой твердостью истины, бытие которой представляется ему теперь не только не зависящим от существования человеческой субъективности или даже от существования предметного мира, но в каком-то смысле превышающем самые законы логики. Не истина зависит от логики, а логика — от истины. Истина понимается как субстанция логических законов, в которой они имеют свое независимое от предметного мира бытие…   Вот почему Августин ревностно сражался со скептиками на протяжении всей своей жизни. Античный скептицизм был для него не только преградой, «стоящей на пути входящих в философию», не только бесплодной теоретической позицией, но и, более того, идеологической угрозой, вызовом религиозно-теологическому догматизму и авторитаризму. Никакая авторитарная идеология не терпит скептицизма. Сомнение — позиция не созидающая, а разрушающая, подрывная. Историческая миссия скептицизма всегда состоит в том, чтобы дискредитировать упрочившуюся систему верований и убеждений, подорвать изнутри господствующую идеологию, а затем своевременно сойти со сцены, уступив место новой вере и новой идеологии. Ко времени Августина античный скептицизм уже выполнил свою миссию. Античная система идеологических ценностей   была в основном сокрушена. Теперь он должен был сойти со сцены и дать дорогу христианскому авторитаризму. В этих условиях скептизизм лишился своего смысла и становился реакционным, а его преодоление — жизненно важным делом. Спустя много столетий, когда развитие действий на исторической сцене потребует смены декораций, снова явится разрушительное сомнение и уже с полным правом приментся за свою черновую работу — расчистку сцены для воздвижения на ней реквизита новой идеологии. В разных функциях и в разной мере к этой работе будут приобщены Эразм и Монтень, Бэкон и Декарт, Бейль и Юм. Таким образом, скептицизм предшествует авторитарной эрохе и провожает ее. Он своего рода герольд, возглашающий начало и конец царства жестокой идеологической дисциплины. Августин стоял в начале царства духовной деспотии. Созданное им в борьбе со скептицизмом учение об объективности истины и достоверности знания было фундаментом, на котором могло держаться восходящее к небесам здание средневековой идеологии. Что могло быть для этой идеологии опаснее сомнения, расшатывающего самый фундамент такой громадины?!  Недаром для всего средневековья сомнение и скептицизм были снонимами духовной неполноценности и дьявольского искушения, идейного предательства и опасного ревизионизма. Одним словом, скептицизм в средние века был противозаконен».

Глава 23. Возвышенный примитивизм

В.И.Ленин:  «Философы более мелкие спорят о том, сущность или непосредственно данное взять за основу…»(«Философские тетради», ПСС, т.29, с.120).

Что брать — умопостигаемое или ощущаемое?  За основу чего? За основу физического мира? Или за основу познания мира? Если речь идет о физическом мире, то в основу кладется сущность, во многих случаях неизвестная или малоизвестная, и раскрываемая посредством умопостижения.

В сочинении «О действии химических растворителей», написанном в 1743 году, Михайло Ломоносов указал на сущности, лежащие в основе химических явлений:  «От нас скрыты подлинные причины удивительных явлений, которые производит природа своими химическими действиями».

Если речь идет о познании, то за основу берется непосредственно данное, т.е.  ощущения.   Познание вещей начинается с ощущений.

В 1980-х годах на страницах журнала «Защита металлов» происходила дискуссия об определении понятия коррозии. Спор главным образом касался вопроса: определять коррозию как химическое взаимодействие, видовым отличием которого является разрушение, или как разрушение, видовым признаком которого является химическое  взаимодействие.

Онтология — это всеобщая наука о природных процессах, об устройстве мира. С точки зрения онтологии, коррозия начинается с химического взаимодействия, и завершается разрушением. Химическое взаимодействие и разрушение – это процессы, протекающие независимо от наличия или отсутствия человеческого познания коррозии. Химическое взаимодействие — это первичное, начальное. Разрушение — это вторичное, завершающее онтологический процесс. Третичное — обнаружение человеком разрушения.

Гносеология, теория познания  — это частная наука о мыслительных процессах и о процессах ощущения. При помощи теории познания человек осознает, каким образом ему стало известно о происходящих в природе событиях. Онтология исследует формы существования вещей, гносеология исследует формы существования знания.  С точки зрения гносеологии, люди сначала обнаружили разрушения и их закономерности, и познание коррозийного разрушения завершилось созданием теории о химических взаимодействиях.  Воспринятые органами чувств закономерности разрушения — первичны, мыслительно-психические усилия для понимание химического взаимодействия и причин разрушения — вторичны.

Третичное — возникновение человеческой убежденности в том, что содержание человеческого понимания химических взаимодействий полностью совпадает с содержанием действительных  химических взаимодействий. Впрочем, некоторая часть ученых считает, что совпадения нет.

Существует значительное сходство между тем, что является вторичным с точки зрения гносеологии, и тем, что является первичным с точки зрения онтологии. Сходство раззадоривает философов-материалистов, и они высказывают свое недовольство в адрес Гегеля по поводу того, что   являющееся вторичным с точки зрения гносеологии Гегель «полагает» порождающим  вторичное с точки зрения онтологии.

Гносеологические процессы отличаются от онтологических процессов. Что в онтологии находится левее от цента, то в гносеологии находится правее от центра. Что в онтологии находится вверху, то в гносеологии находится внизу. Что в онтологии происходит после того как, то в гносеологии происходит перед тем как. В гносеологии сначала Менделеев мысленно догадался об экаалюминии, а потом  обнаружен экаалюминий, хотя в онтологии сначала возник экаалюминий, а потом возникли Менделеев и его мысли.

В спину человека вонзился острый предмет (сосновая иголка, заостренный край щепки, жало пчелы, хвост скорпиона), и у человека возникло ощущение боли. В момент возникновения ощущения боли, человеку не известно, какой конкретный предмет вызвал ощущение боли.  У человека появляется догадка, что в окружающем мире существует острый предмет, который вонзился в спину.  В момент появления догадки человеку неизвестен конкретный предмет. Человек предпринимает действия для поиска предмета, и находит острый предмет.

Вначале возникает ощущение боли, и спустя некоторое время человеку становится известен предмет, вызвавший боль. Ощущение является первично-известным, знание о существовании в объективном мире острого предмета является вторично-известным. Третично-известной является мысль о причинно-следственной связи — вторично-известное является причиной первично-известного (появлению ощущения предшествует воздействие предмета). 

В.И.Ленин: «…первичными данными являются ощущения, хотя они "связаны" только с определенными процессами в органической материи! И, говоря подобную нелепость, Мах…», «Махизм стоит на противоположной, идеалистической, точке зрения и сразу приводит к бессмыслице, ибо за первичное берется ощущение вопреки тому, что оно связано лишь с определенными процессами в определенным образом организованной материи», «Путаница у Пирсона получилась вопиющая! Материя — не что иное, как группы чувственных восприятий; это его посылка; это его философия. Значит, ощущение и мысль — первичное; материя — вторичное. Нет, сознания без материи не существует и даже будто бы без нервной системы! Т. е. сознание и ощущение оказывается вторичным. Вода на земле, земля на ките, кит на воде»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.39, 40, 91).

  Эрнст Мах и Карл Пирсон говорили о том, что биологические организмы обладают нервной системой, приспособленной для осуществления определенных процессов, сигнализирующих о воздействии на организмы внешних предметов — воздействие внешних предметов активизирует нервные процессы, нервные процессы сообщают сознанию о воздействии внешних предметов, на основании сообщений от нервных процессов происходит осознание воздействия и поиск воздействующих предметов, после завершения поиска осуществляется идентификация предметов, и предметы осознаются как причина активизации нервной системы.  Гносеологически  сначала появляются ощущения, а через некоторое время появляется понимание внешнего объекта, но онтологически сначала  воздействует внешний предмет, и спустя некоторое время после этого воздействия происходят определенные физиологические и нервные процессы в организме. С точки зрения гносеологии, ощущения являются первично-известными, и одновременно с этим, с точки зрения онтологии, ощущения являются вторыми во времени.  Первично-известное есть результат активизации физиологических и нервных процессов.  Первично-известного не существует, если нервная система не функционирует или нервная система еще не возникла, как это было пару миллиардов лет назад. В сказанном Махом и Пирсоном отсутствует нелепость и путаница, а наличествует трезвая оценка  различий между гносеологическими процессами и онтологическими процессами.

С точки зрения онтологии, ощущения являются последствием определенных физиологических процессов, начавшихся с воздействия внешнего предмета. В тот момент времени, когда произошло воздействие внешнего предмета и начался физиологический процесс, но физиологический процесс еще не завершился возникновением ощущения, человеку еще неизвестно, что внешний предмет воздействует на человеческое тело. В этот конкретный момент времени предмет уже воздействует, но ощущения еще нет. Воздействие предметов не зависит от ощущений и от нервной системы, воздействие предметов предшествует ощущениям и возникновению нервной системы.  Ленин старался приписать Маху и Пирсону мировоззрение Гегеля, который по приколу скрутил в трудноразбираемый клубок онтологические процессы и  гносеологические процессы. Ленин взял фразу «предметы и их воздействия предшествуют ощущениям и возникновению нервной системы, но первично-известными являются ощущения» и перевернул эту фразу, исходя из убежденности Маха и Пирсона в том, что ощущения являются первично-известными, и у Ленина появилась фраза с первичностью ощущений — «ощущения предшествуют возникновению нервной системы и активизации нервной системы под воздействием внешних предметов».  Посредством доведения до абсурда, Ленин скомпрометировал точку зрения о том, что ощущения являются для человека первично-известными.

Происходящее в творческой лаборатории, происходящее внутри мышления,  выдается за происходящее вне мышления, во Вселенной.  Первичное для человеческого мышления выставляется как первичное для Вселенной.

Галилео Галилей высказал идею, что периоды вращения спутников Юпитера вокруг планеты можно использовать в качестве сверхточных часов, что было бы полезно для определения географической долготы и широты местонахождения кораблей на океанских просторах.  Для этого требовалось как можно точнее знать периоды обращения спутников, или расписание их затмений,  чем астрономы и занялись. Через тридцать лет после смерти Галилея астрономы накопили достаточное количество наблюдений, чтобы обнаружить странную неравномерность хода космических часов. Период обращения спутников иногда был короче, иногда длиннее. В этой неравномерности обнаружилась своя закономерность: период становился короче, когда Земля приближалась к Юпитеру, и длиннее — когда Земля находилась на самом далеком расстоянии от спутников Юпитера. Тогда-то астрономы, наблюдавшие за спутниками Юпитера, вспомнили об уверенности некоторых естествоиспытателей (в том числе и Галилея), что свет распространяется с огромной, но конечной скоростью. Соединив наблюдения периодов затмения спутников Юпитера со знанием планетных движений, астрономы в 1676 году астрономы рассчитали  скорость света — 220 тысяч километров в секунду.

По Канту, источник познания вещи должен всегда отличаться от бытия этой вещи. В диссертации "Новое освещение первых принципов метафизического познания" Иммануил Кант приводил пример: реальным основанием движения световых лучей с определенной скоростью служит эфир, и свойства эфира определяют скорость световых лучей;  а познание скорости света осуществлялось посредством наблюдения за расстоянием между Юпитером и глазами астрономов, а также наблюдения за особенностями затмения спутников Юпитера (было замечено, что вычисленное время затмения этих небесных тел не совпадает с реальным временем затмения, и несовпадения отклонялись в ту или иную сторону в зависимости от расстояния между Юпитером и Землей). 

В природе события развиваются от причины к следствию, и причиной являются особенности эфира. Эта причина проявляет себя в том, что имеет место запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера (эта причина дополняется другой причиной – изменением расстояния между астрономами и спутниками). В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине — сначала естествоиспытатель берет следствие, и потом наугад подбирает причину, соответствующую следствию.  Сначала тщательно исследуются запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера, затем подбирается (подобно подбору ключа из связки ключей, для открытия замка, внешние свойства которого хорошо известны, но  плохо известны внутренние свойства личинки) объяснение, объясняющее запаздывание и опережение затмений.

Что взять за основу — особенности эфира, или особенности спутников Юпитера? Ответ зависит от того, основой чего будет взятое. Если искать онтологическую основу природного явления, представляющего собой конечную (не бесконечно большую) скорость светового луча, то основой скорости являются особенности эфира. Если искать гносеологическую основу процесса определения величины скорости, то основой является обнаруженное органами чувств отставание или опережение затмений спутников Юпитера, по сравнению с средневычисленным временем затмений, и также расстояние между Землей и спутниками. 

При решении вопроса «что взять за основу?» Кант отдалился от философской позиции, защищаемой Пифагором, Гегелем, Лениным, согласно которой имеется совпадение между основой существования и основой знания.

В природе события развиваются от причины к следствию. В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине.

Философ П.В. Копнин обращает внимание на то, что гносеологическое исследование нужно начинать с того, чем заканчивается онтологический процесс: «Познание предмета необходимо начать с конца, т.е. с самой зрелой ступени развития предмета»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).

«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 192, 194).  

Гносеологическое высказывание «нет независящего от людей в том, что зависит от людей» приобретает (если отождествлять гносеологию и онтологию, как это делал В.И.Ленин, по примеру Г. Гегеля) онтологическое значение: нет независящей от людей объективной реальности.  Владимир Александрович Базаров был онтологическим солипсистом, поскольку придерживался ошибочного гносеологического высказывания. Базаром мог бы избавиться от обвинения в солипсизме, если бы придерживался правильного гносеологического высказывания «в классификации, созданной посредством группирования по признаку зависимости от людей, имеется независящее от людей».

«Философия, поднимая неисчерпаемую массу нерешенных вопросов, возбуждает и поддерживает оживленное движение в науке… философии, в узком смысле этого слова, принадлежит неопределенное, а определенное входит в область науки»(Клод Бернар, «О прогрессе в физиологической науке», 1878 г).

«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Пауль Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»).    

Если вступить в противоречие с Гольбахом, запрещающим выискивать непонятное и чувственно-не-воспринимаемое, и с Бернаром, исключившим из науки неопределенное,  и приступить к размышлениям о реальных (онтологических) природных явлениях, которые не действует на органы чувств, то размышления будут неопределенными, туманными, сомнительными, бессодержательными, отвлеченными, призрачными, имеющими сходство с мнимым (как сказал Джон Локк, неопределенное предположение неизвестно чего). Иммануил Кант строил онтологическую теорию, исходный пункт которой был назван вещью-в-себе, и вещь-в-себе характеризовалась как неопределенное, туманное, бессодержательное, недостоверное, призрачное, очень плохо изученное.   Кант объяснял следствие при помощи причины, т.е. при помощи того, что характеризуется как призрачное и т.п.

Наука не может ориентироваться на неопределенное, туманное, недостоверное, бессодержательное, призрачное, похожее на мнимое. Наука нуждается в том, что имеет противоположные характеристики. Что имеет противоположные характеристики? Это — следствия, то есть твердо установленные факты, воспринятые органами чувств. Наука строит теории, исходным пунктом которой являются тщательно проверенные показания органов чувств, характеризуемые как достоверные и четко очерченные.  Наука строит теории, беря за основу следствия.

Если причину назвать общим, а следствие назвать частным или конкретным, то построение естественнонаучных (и экономических) теорий происходит посредством движения от частного (конкретного) к общему. В онтологической теории, которую конструировал Иммануил Кант, происходит движение в противоположном направлении  —  от общего к частному.

В книгах по философии можно прочитать, что имеются два направления в науке.  Первое направление исходит из наличия немногочисленных чувственно-не-воспринимаемых «кирпичиков», из которых строится все многообразие конкретного в природе. Изначальные немногочисленные «кирпичики» рассматриваются как обладающие свойством саморазвития, и в процессе саморазвития происходит «размножение» изначального общего, в силу чего образуется многочисленное конкретное. Мысленное воспроизведение самопостроения мира идет по пути от чувственно-не-воспринимаемого к чувственно-воспринимаемому, от общего к частному. Внутри первого направления выявились некоторые противоречия (например, обнаруженная независимость конкретного  от общего, или непонятность содержания изначальных «кирпичиков»),  что вызвало появление второго направления, согласно которому мысленное воспроизведение устройства мира идет от частного к общему, от конкретного к умопостигаемому. В конкретном смутно проступает общее, и нужно углядеть общее в конкретном. Внимательный наблюдатель выделит общее в чистом виде, без примеси конкретного. Вдумчивый естествоиспытатель поймет замысел, по которому скроен мир конкретных предметов (или поймет, что мир неладно скроен, но крепко сшит).  Некоторые советские философы утверждали, что теория Канта антагонистична политэкономической теории Маркса, и это обосновывалось следующими аргументами: в основу теории Карла Маркса положено достоверное и хорошо изученное (от эмпирических конкретных фактов Маркс восходил к общим идеям), а в основу теории Иммануила Канта положена недостоверная, призрачная, непроверенная, бессодержательная, отвлеченная, почти не изученная абстракция (от общего Кант снисходил к конкретным фактам).  В основу двух теорий положено то, что имеет противоположные свойства, и это убедительно доказывает, что теория Канта противоположна теории Маркса. Такая точка зрения на противоположность двух теорий изложена, например, Виктором Алексеевичем Вазюлиным в книге «Становление метода научного исследования Карла Маркса», 1975 год.

Вазюлин не заметил, что после выяснения содержания общей идеи, Маркс применял общую идею для объяснения конкретных фактов. Объяснение конкретных фактов — это движение от общего к частному. И Маркс, и Кант, осуществляя объяснения, двигались в одном и том же направлении — от общего к частному. Объяснение основывается на онтологическом процессе, движущемся от общего к частному, от причины к следствию; но объяснению предшествует исследование и осознание содержания общего, и гносеологическое понимание общего производится на пути от частного (несамостоятельного понятия) к общему (самостоятельному понятию, освобождающегося от частного), от следствия к причине.

Движение от частного к общему и от общего к частному является аналогом движения от ощущений к объективным вещам и от объективных вещей к ощущениям. Когда Мах или Пирсон осуществляли движение от ощущений к объективным вещам, то это почти не отличалось от движения Маркса от конкретных (частных) проявлений экономической жизни к глобальным принципам организации капиталистического общества.

Маркс двигался от частного к общему. Мах тоже двигался от частного к общему, и это движение Мах обозначил словами «То, что мы называем материей, есть  закономерная связь элементов («ощущений»)»(с. 148).

 Пространство и время стали для В.И.Ленина очередной сферой, где он решил нанести удар по идеализму и поповщине. Бытовало мнение, что выход за пределы времени и пространства как-то связан с религиозными предрассудками. Дабы оторвать людей от религии, Ленин принялся морально терроризировать некоторых ученых, начал мешать им выходить за пределы времени и пространства. Он говорил: «Не признавая ясно и отчетливо объективной реальности времени и пространства, Дюринг не случайно, а неизбежно катится по наклонной плоскости…до «первых толчков», ибо он лишил себя объективного критерия, мешающего выйти за пределы времени и пространства. Если время и пространство только понятия, то человечество, их создавшее, вправе выходить за их пределы, и буржуазные профессора вправе получать жалование от реакционных правительств за отстаивание такого выхода, за прямую или косвенную защиту средневековой бессмыслицы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).  

Если при жизни Ленина какой-нибудь исследователь стал бы проводить эксперименты, связанные с выходом за пределы реального времени и реального пространства, то возмущению Владимира Ильича не было бы пределов. Ведь проведение таких опытов будет косвенной защитой религии! Надо ограничивать научные исследования, если они хотя бы в малой степени могут использоваться в угоду поповщине.

В начале своих рассуждений Ленин ставил вопрос так: или ты допускаешь возможность выхода за пределы времени и пространства, и тогда ты идеалист, или ты ограничиваешь себя (и других) рамками пространства и времени, и тогда ты материалист. В дальнейшем В.И.Ленин внес уточнение в материалистическое понимание пространства: материализм настаивает на трехмерности пространства. Для материалиста недопустимо вести речь о мнимом многомерном пространстве. Кто говорит о пространстве с пятью, шестью или семью измерениями, тот отрекается от материализма и признает идеализм. Пятимерное пространство — это не образ реального пространства; оно не имеет никакого сходства с реальностью. Материализм не совместим с измышлениями, не являющихся образами реального мира. 

Религия создала мыслительные символы по отношению к тому, что многие считают мнимыми предметами. И религия изучает мнимые предметы. Ленин убежден, что борьба против изучения мнимых предметов рано или поздно приведет к опровержению религии. Поэтому нужно добиваться прекращения изучения мнимых предметов. Нужно добиваться того, чтобы наука не изучала то, что многие считают мнимыми предметами. Нужно добиваться того, чтобы наука не компрометировала себя связью с мнимыми предметами.

Первым заговорил о выходе за пределы трехмерного пространства греческий ученый Диофант Александрийский, живший в третьем веке там, где сейчас находится Стамбул, столица Турции. В 13-томной «Арифметике» он поведал изумленным читателям о четырехмерном кубе, пятимерном кубе и шестимерном кубе. Вторым стал арабский математик Ибн ал-Хайсам, в начале одиннадцатого века разработавший формулу, необходимую для подсчета объема четырехмерного параллелепипеда.

Ученые имеют вредную привычку делать то, что противоречит интересам Ленина и интересам материализма. Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам скомпрометировали себя  и математику связью с мнимыми предметами.

Фридрих Энгельс: «Если только мы привыкнем приписывать корню квадратному из минус единицы или четвертому измерению какую-либо реальность вне нашей головы, то уже не имеет особенно большого значения, сделаем ли мы еще один шаг дальше, признав также и спиритический мир медиумов»(«Диалектика природы»).

Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам не считали реальным четвертое измерение. Но кто-то может ошибочно заявить, что четвертому измерению соответствует какая-либо реальность вне нашей головы. Это ошибочное заявление может привести к тяжелым последствиям — священники могут заявить, что реальный Бог находится в реальном четвертом измерении. Нужно сейчас, заранее готовится к тяжелым последствиям, т.е. предотвращать наступление тяжелых последствий. Самый легкий путь предотвращения тяжелых последствий — объявить, что Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам совершили ошибку, заявив о  четвертом измерении.  Тогда не будет места, где Бог мог бы находиться.

Кибернетика представляет собой угрозу для материализма, поскольку имеется общее между рассуждениями кибернетиков и рассуждениями священников.   Священники говорят, что у Бога нет человеческого мозга, но Бог мыслит.  Священники верят, что мысли могут появляться там, где нет человеческого мозга. Кибернетики верят в то же, во что верят священники, — мысли будут появляться там, где нет человеческого мозга. Чтобы укрепить позиции материализма, нужно объявить о заблуждениях кибернетиков и роботостроителей, которые ошибочно пытаются создать искусственный разум, который якобы будет способен продуцировать мысли в условиях, когда в месте возникновения мысли отсутствует человеческий мозг.  За много лет до появления кибернетики провидческий ум В.И.Ленина осознал опасность, которую несут мысли, местоположение которых не зависит от местоположения человеческого мозга. За много лет до возникновения кибернетики Ленин указал на идеалистичность кибернетического мировоззрения:  «Идеалистическое представление о том, что могут существовать «ощущение без органической материи, мысль без мозга»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.167). 

Священники могут опереться на кибернетику при доказывании правильности Библии. Священники опираются на заявление Хаббла о разбегании галактик — галактики начали разбегаться 20 миллиардов лет назад, значит, галактики имеют начало, и начальная операция по созданию галактик произошла 20 миллиардов лет назад. Разбегание галактик подтверждается смещением в спектральных линия световых лучей, излучаемых далекими галактиками. Если доказать, что невозможно создать искусственный мозг и что галактики не разбегаются (поскольку смещение в спектральных линиях звезд и галактик вызвано не доплеровским эффектом), то этим будет создано затруднение священникам в их попытках доказать правильность того, что написано в Библии.

Как хорошо, что в Библии отсутствует таблица умножения! Если бы в Библии находилась таблица умножения, то тогда материалисты доказывали бы ошибочность таблицы умножения.

Философы ведут борьбу против физиков, с целью предотвращения тяжелых идеологических последствий. Физики должны осознавать, что они встречают сопротивление не только со стороны природы, неохотно раскрывающей свои тайны, но и со стороны идеологии и философии. Физики должны задуматься над вопросом: есть ли смысл в выбрасывании философии и идеологии за борт, в водную пучину?

(Выступление Энгельса против четвертого измерения пространства выявляет, что ему была известна концепция Маха о нескольких измерениях, одним из которых является время; примерно через 20 лет после того, как Энгельс раскритиковал многомерные пространства, многомерность вошла в теорию относительности Эйнштейна.)

Некто высказал суждение, что будто бы рыбы живут в воде, и рыбы имеют свойство вводежизненности. Мы точно знаем, что раки живут в воде, и что раки имеют свойство вводежизненности. Согласно подвергаемому анализу исходному суждению, рыбы якобы имеют свойство вводежизненности. Получается, что и раки, и рыбы обладают одним и тем же свойством. Из этого следует, что рыбы и раки — это одно и то же. Однако мы знаем, что раки — это не рыбы. Мы обнаружили противоречие между утверждением о том, что рыбы и раки одно и то же, и утверждением о том, что рыбы и раки не одно и то же. Существование противоречия доказывает ошибочность первоначального суждения о том, что рыбы живут в воде.

Александр Александрович Богданов высказал суждение, что научное знание представляет собой общественно-организующий опыт. Всем известно, что религия является общественно-организующим опытом. Получается, что научное знание и религия имеет одно и то же свойство — быть общественно-организующим опытом. Из этого логически следует, что религия представляет собой научное знание. Однако всем известно, что это противоречит действительности.  Существование противоречия доказывает ошибочность суждений, высказанных эмпириокритиком Богдановым (см.  «Материализм и эмпириокритицизм»).

Едят ли змеи птичьи яйца? Да. Едят ли девочки птичьи яйца? Да. Это означает, что девочки являются змеями (см.  «Алиса в Зазеркалье»).  

Змеи питаются птичьими яйцами. Питающиеся птичьими яйцами являются змеями. Каждая селедка является рыбой. Каждая рыба является селедкой.

«В статье «Об историческом материализме» Энгельс говорит об английских агностиках (философах линии Юма) следующее: «... Наш агностик соглашается, что все наше знание основано на тех сообщениях, которые мы получаем чрез посредство наших чувств...».  Итак, отметим для наших махистов, что агностик (юмист) тоже исходит из ощущений и не признает никакого иного источника знаний. Агностик — чистый «позитивист», к сведению сторонников «новейшего» позитивизма»(с.107).

Агностики признают ощущения как единственный источник знания. Позитивисты признают ощущения как единственный источник знания. Из этого Ленин сделал вывод: агностики и позитивисты — это одно и то же.

На странице 128 В.И.Ленин написал: «Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения. Признав эту первую посылку, Мах запутывает вторую важную посылку: об объективной реальности, данной человеку в его ощущениях, или являющейся источником человеческих ощущений. Исходя из ощущений, можно идти по линии субъективизма, приводящей к солипсизму («тела суть комплексы или комбинации ощущений»), и можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму (ощущения суть образы тел, внешнего мира)».

Ленин утверждал, что для материалистической теории познания ощущения являются единственным источником знания. Согласно ленинской логике, агностики и материалисты — это одно и то же.

На странице 177 В.И.Ленин написал, что Кирхгоф ставил перед собой задачу совершать простейшее описание окружающего, и при этом Ленин уточнил, что описанию подвергается именно объективная реальность. Однако В.И.Ленин на странице 128 настаивал на том, что единственным источником знаний являются ощущения.

Кирхгоф поставил перед собой цель получить знание об окружающем мире, и, поскольку источником знаний являются ощущения, то совершаемому Кирхгофом простейшему описанию подвергались показания органов чувств, а вовсе не объективная реальность.  Ленин был рассеянным человеком, и он не замечал, что написанное в одной части его книги противоречит написанному в другой части книги.

Ленин невнимательно писал свою философскую книгу. В начале книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин сообщил о том, что единственное свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания.  В середине книги Ленин сообщил, что  кроме единственного свойства, у материи имеется второе свойство, с признанием которого связан философский материализм, — материя находится в трехмерном пространстве, а не в пятимерном или шестимерном пространстве.   В середине книги Ленин также сообщил о третьем свойстве материи — материя всегда движется, и движущееся является материальным. Движущееся не может быть мыслительным, психическим. «Движения без вещества в природе нет»(с.320). Мысль, психика – это не вещество, и поэтому в природе нет движения психической мысли. Фразеологический оборот «движение души» является всего-навсего фальсифицированным словесным выкрутасом, и создан для оболванивания народных масс.  К концу книги выясняется, что имеется и четвертое свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, и это свойство — неисчезаемость (не происходит уменьшение количества материальных предметов).   В.И.Ленин и другие материалисты пришли к выводу, что укрепление религиозных предрассудков может производиться не только при содействии четвертого или пятого пространственного измерения, мысли вне человеческого мозга, нематериального движения, классификации, в которой классы  не существуют вне человеческого сознания, разбегания галактик, но и при помощи превращения материи в силу.  В природе обнаружилось, как сформулировал идеалист Герман Коген, превращение материи в силу, и Когеном был сделан вывод о том, что это природное явление укрепляет позиции идеализма — «Превращение материи в силу является для Когена главным завоеванием идеализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.300).  По мнению Когена, превращение материи в силу полезно для идеализма.  Но то, что полезно идеалистам, вредно материалистам. По мнению материалистов, превращение материи в силу ухудшает положение диалектического материализма (снижает авторитет материализма) и улучшает положение идеалистов.   И материалисты для укрепления материализма отрицали природное явление. Отрицание продолжалось в период конструирования и испытания атомных и термоядерных бомб. Философы-материалисты идеологически обрабатывали людей, занятых в ядерной сфере, с целью вызвать у них негативное отношение к превращению материи в силу (вещества в энергию). О такой идеологической атаке рассказывает физик-ядерщик Александров: «Вскоре после войны, кажется, в 1948 году, меня вызвали в ЦК партии и завели разговор о том, что квантовая теория и теория относительности — все это ерунда. Особенно усердствовали два профессора из института философии. Но я им ответил очень просто: сама ядерная бомба демонстрирует превращение вещества в энергию, которое следует из этих новых теорий, и ни из чего другого».

Научные открытия оцениваются материалистами с позиции: поддерживают ли они антиматериалистические воззрения, или нет? Если поддерживают, то материалисты отрицают их в такой степени, насколько велик их талант убедительно лгать.

В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, сообщили о связи между идеалистическим мировоззрением и превращением материи в энергию:  «В. И. Ленин указывал, что возможность идеалистического истолкования научных открытий содержится уже в самом процессе познания объективной реальности, порождается самим прогрессом науки. Так, закон сохранения и превращения энергии был использован В. Оствальдом для обоснования «энергетизма», для доказательства «исчезновения» материи и превращения ее в энергию».

«То, что мы называем физическим, есть конструкция из психических элементов»(слова Ганса Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).  

Основываясь на физиологическом идеализме, Клейнпетер превращал материальное в психическое. Усилиями Клейнпетера происходило уменьшение материального во Вселенной, и происходило увеличение идейно-психического во Вселенной. Уменьшение количества материального во Вселенной посредством превращения материального в идейно-психическое угрожает авторитету материализму, и поэтому Ленин вступил в идеологическую борьбу против Клейнпетера, называя его идеалистом, солипсистом.  Диалектическое превращение материального в идейно-психическое — трагедия для диалектических материалистов.

«Возможность превращения материи в дух… наблюдается в повседневной жизни»(Мао Цзе-дун).

Познание состоит из следующих этапов. 1) Проводятся эксперименты или осуществляется наблюдение,  и пишутся отчеты о том, что наблюдалось в экспериментах или в природе. 2) Написанное в отчетах объявляется следствием. 3) Исследователь фантазирует и придумывает абстрактные причины, с помощью которых возможно истолковать написанное в отчетах. Формируется логически-непротиворечивая гипотеза (или несколько гипотез), и для нее подбирают логически-подходящие надуманные причины.   4) На основе гипотезы создается предсказание о ранее неизвестных и ранее не наблюдавшихся природных явлениях. 5) Проводятся эксперименты для обнаружения ранее неизвестного (если неизвестное найдено, то это трактуется как преобразование надуманной причины в действительную причину; то, что мы называет физическим, до применения практического критерия истинности было конструкцией из психических элементов).  6) Если предсказанное не обнаружено, то разрабатывается новая гипотеза, указывающая на иную причину.

Во время совершения третьего этапа исследования, разум естествоиспытателя  освобождается от подчинения объективным фактам,  обнаруживаемых на пятом этапе.  («Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания» — профессор философии Подосетник В. М., соавтор книги «Ленин как философ», 1969 год). Не считаясь с тем, что будет обнаружено в действительности на пятом этапе, исследователь во время совершения третьего этапа создает произвольные символы, знаки, и по своему усмотрению оперирует ими (т.е. истолковывает факты при помощи придуманных субъективных символов, создает необъективную, недостоверную конструкцию из психических элементов, и по причине недостоверности конструкция называется отвлеченной).  Наличествует разгораживание того, что происходит на третьем этапе, от того, что будет происходить на пятом этапе. Это подтвердил своей научной деятельностью Д.И.Менделеев – не считаясь с действительностью, не обнаружив в природе ньютония и корония, Менделеев по своему усмотрению создал символическое представление о коронии и ньютонии, и произвольность привела к потере объективности представления о коронии и ньютонии.

На третьем этапе процесса познания должно производиться внедрение в познание  фантазий исследователя, а на пятом этапе познания производится извлечение остатков фантазий. Извлечение производится с целью предотвращения негативного влияния фантазий.

Идеалистическое познание развивается по схеме: фактическое следствие — конкретное описание следствия  — абстракция о следствии — нафантазированная гипотеза о причине (гипотеза называется отвлеченной из-за сомнительности) — человек дает природе закон о существовании в природе конкретной причины, соответствующей домысленной гипотезе — человек использует подсунутую природе гипотезу о причине как мерило, и сообразовывает с теоретическим мерилом то материальное, которое выискивается в природе, и которое будет играть роль материальной причины —  проверка, устранение не присущих объекту субъективных моментов — конкретная, фактическая причина.

Внутри мышления исследователя происходят психические переживания человека-исследователя; психические переживания содержат нечто, независимое от психических переживаний. После внедрения фантазий появляется смесь, состоящая из происходящего внутри природного явления и происходящего внутри души исследователя (душевные переживания). Смесь включает в себя закономерности природного явления и закономерности восприятия и толкования природного явления (как известно, человеческому восприятию и толкованию присущи недостатки, влекущие искажения, и они подлежат ликвидации). На завершающем этапе должны быть устранены не присущие объекту субъективные моменты, привнесенных субъектом познания.  Устранение осуществляется посредством практического критерия истинности. Поскольку практика имеет относительный характер, то не удается полностью устранить субъективное, искажающее.  Проблема невозможности полного отграничения истины от заблуждения в познавательном процессе продолжает существовать, даже в том случае, когда познание проверяется практическим критерием истинности (тем более, если в соответствии с ленинским мировоззрением практической проверке подвергаются только фактические следствия).  В познании, зависящем от человека, выискивается (более удачно или менее удачно) независящее от человека.

Мысли говорят о том, что может существовать в природе, но мысли не убеждают в том, что мыслимое действительно существует. Мысль не должна использоваться так, чтобы из мысли выводилось действительное существование представляемого. Действительность значительно отличается от представляемого. Объективное существование исследуемого должно обосновываться практическим критерием истинности, а не соотношением между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.

Когда идеалисты изучают природные явления, то у них факты выявляются на пятом  этапе. Находясь на третьем этапе познания, идеалисты разрабатывают несколько гипотез о причинах, используя несколько логических конструкций, и  идеалисты не могут установить, исходя из логических конструкций и из имеющегося описаний фактов, раздобытых на первом этапе познания, какое вновь созданное разъяснение  имеет большое количество ошибок, а какое — малое количество ошибок. Идеалисты не могут подвергать описание фактов такому теоретическому истолкованию, чтобы при помощи истолкования определить количество ошибок внутри истолкования.  На третьем этапе познания идеалисты не знают, каковы факты, и идеалисты не в силах на третьем этапе создать абстракции такими, чтобы они соответствовали фактам (идеалисты не могут истолковать факт таким образом, чтобы истолкование соответствовало факту). Но то, что не под силу идеалистам, по плечу материалистам.   Описание фактов материалисты умеют использовать для установления правильности истолкования.

Материалисты высказывают относительно материального и психического следующее. Материальное, в том или ином виде проявляя свои свойства, приводит к последствию, т.е. к возникновению психического, мыслительного, абстрактного. Последствие не может появиться раньше своей причины.  Сначала — материальное (фактическое), в конце — мышление и абстрактные идеи. По мнению материалистов, в соответствие с этим онтологическим процессом должен происходить гносеологический процесс: из фактического должно быть выведено абстрактное знание. Теории логическим путем выводятся из фактов.  Онтологический процесс вполне определенным и однозначным образом связывает причину и следствие, и этим обосновывается однозначная связь между причиной и следствием в гносеологическом процессе.   Сначала при помощи практического критерия истинности устанавливаются достоверные факты, потом создается объяснение фактов;  обобщая факты в процессе восхождения ко все более высоким обобщениям, наука приходит к положениям, охватывающим широкие области и верно отражающие отношения, объективно существующими в фактах.   Материалистическое познание происходит по схеме: проверяемое практическим критерием истинности фактическое — абстрактное.

Пуассон начал с математических абстракций, разработанных Френелем, и из абстракции вывел факт схождения световых лучей за круглым непрозрачным диском.  Сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое.  Капица не выводил абстрактное из конкретного, когда рисовал чертежи при конструировании ожижителя воздуха. 

Недостатком идеалистической теории познания является сходство с теорией Платона. У идеалистической гносеологии сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое и конкретное. У  Платона с небес падают вниз идеи, и они превращаются в конкретные вещи. Если прекратить пользоваться идеалистической гносеологией, то идеалистическая теория сотворения мира конкретных вещей и Вселенной перестанет получать поддержку со стороны теории познания. В результате, идеалистическая теория сотворения Вселенной ослабнет и угаснет.

Менделеев и Рамзай проводили научные исследования в соответствии с кантианской гносеологией. Герцен, будучи материалистом, отрицательно относился к кантианству, и кантианству противопоставил гносеологию Бэкона. Сравнение двух гносеологий в интерпретации Герцена выглядит так: «Метода Бэкона чрезвычайно скромна: она проникнута уважением к предмету, к нему приступает она с тем, чтоб научиться, а не с тем, чтоб вынудить из предмета насильственное оправдание вперед заготовленной мысли», «Посмотрите на алхимика перед его горном, - на этого человека, окруженного магическими знаками и страшными снарядами: отчего эта бледность щек, этот судорожный вид, это прерывающееся дыхание? Оттого, что в этом человеке не целомудренная любовь к истине, а сладострастное пытание, насилие… Объективность предмета ничего не значила для высокомерного эгоизма средних веков; в себе, в сосредоточенной мысли, в распаленной фантазии находил человек весь предмет, а природа, а события призывались, как слуги, помочь в случае нужды и выйти вон»(«Письма об изучении природы»).

А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что Френсис Бэкон наделил опыт важнейшей функцией, «сопутствующей развитию знания, —  момент, предлагающий на каждом шагу поверку, останавливающий склонность отвлеченного ума подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей». 

Один метод научного исследования — согласиться с Герценом и Бэконом, и остановить склонность собственного отвлеченного ума удаляться в изреженную, бедную опытом, метафизическую атмосферу (держать мысли на коротком поводке позади фактов, чем якобы обеспечивается объективно-верное содержание мыслей). Иной метод научного исследования – не обращать внимание на Герцена и Бэкона, отпустить мысли на длинный поводок, чтобы мысли бежали впереди фактов, подтолкнуть собственный ум к удалению от опыта и этим лишить мысли объективного содержания, с помощью трамплина подпрыгнуть как можно выше, попытаться выйти за рамки информации, предоставляемой органами чувств и фактами, поймать в изреженной среде метафизических всеобщностей что-то ранее неизвестное, с пойманным спланировать вниз, с помощью пойманного разработать проекты будущих экспериментов, и найти с помощью экспериментов то, что раньше никто не находил. И получить Нобелевку.

Естествоиспытатели должны брать пример с Лотара Мейера, который частично подчинился методу научного исследования, рекомендованному Френсисом Бэконом и Александром Ивановичем Герценом. Лотар Мейер разрешил своим мыслям стать отвлеченными, подняться в изреженную среду метафизических всеобщностей, схватить общее, которое можно назвать экаалюминием. После схватывания общего, Лотар Мейер промолчал об общем, чтобы никто не заподозрил его в том, что он дал природе закон об экаалюминии. В голове Мейера вертелись мысли, содержащие объяснения малоизвестных необъясненных материальных фактов, и эти объяснения можно было бы воткнуть в необъясненные факты, но сила воли позволила Мейеру удержать себя от внесения объяснений в пустующие  факты.  Лотар Мейер – гносеологический герой нашего времени. Он проявил психическую стойкость,  не давал природе законы, не внес наперед заготовленную мысль, действовал по Герцену, и этим укрепил здание материалистической теории познания.  Менделеев разрушал здание материалистической теории познания, налево и направо подсовывая природе законы (внося наперед заготовленную мысль) о существовании в природе четырнадцати неизвестных химических элементах;  когда ум Менделеева, имея склонность к отвлечению, поднялся в изреженную среду метафизических всеобщностей и обнаружил там много интересного, то после этого было громогласно сообщено об обнаруженном в изреженной среде метафизических всеобщностей.  В натурфилософии место действительной связи, которую следует обнаруживать в фактах, занимала связь, измышленная философами; измышленная связь, вносимая в факты, препятствует обнаружению в фактах действительной связи, и поэтому в естествознании запрещается конструировать в уме причинно-следственные связи и объяснения, и вносить их в малоизвестные  факты, у которых пустота вместо объяснения — так разъяснял Фридрих Энгельс неправильный подход к научному исследованию.  Д.И.Менделеев действовал наоборот тому, что писал Ф.Энгельс, но вот Л.Мейер действовал в точности по Энгельсу.

Глава 24. Лысенковщина. Принцип соответствия.

В философии есть понятие «монизм».  В.И.Ленин в книге «Философские тетради» дал такую формулировку монизма: «Каждая вещь (явление, процесс) связана с каждой»(ПСС, т.29, с.203). При применении к биологии, это понятие приобретает вид, изложенный в брошюре «Спутник коммуниста».  В выпуске 20 за 1921 год философ В.Н.Сарабьянов требовал отказаться от биологической теории Дарвина, настаивающей на появлении у новорожденных особей случайных вариаций (мутаций), зачастую не дающих особям приспособится к среде. «Диалектический материализм базируется на закономерности мира, причем эту закономерность он видит не только в том, что отсутствуют следствия без причины, но и в том, что нет независимых друг от друга причинно-следственных рядов; диалектический материализм — самый последовательным монизм, т.е. представление о мире как диалектического единства, где каждое явление есть следствием всего и, в свою очередь, причина всего. При таком взгляде на мир мы смело откидываем формулировку Дарвина и утверждаем, что в определенных условиях места и времени это условие (вариация) может варьироваться только в определенную сторону,  в сторону приспособления».

Внешнее, т.е. изменение среды обитания, в обязательном порядке воздействует на внутреннее, т.е. на наследуемые изменения организмов. Изменения организмов всегда соответствуют изменениям внешней среды. В противоположность этому, Чарльз Дарвин отказывался признавать монизм, рассматривал внутреннее как независимое от внешнего, и утверждал о мутациях, не зависящих от изменений внешней среды обитания                         (о неадекватных мутациях, в которых отсутствует приспособление к определенному изменению среды обитания).

Опираясь на философский монизм, советские биологи и их лидер Трофим Денисович Лысенко отрицали теорию Дарвина в той ее части, где констатируется появление у новорожденных особей изменений, ухудшающих приспособление к среде. В соответствии с философским монизмом, лысенковцы заявляли, что предыдущее изменение наследственности влияет на последующее изменение наследственности. Так как генетики-хромосомщики полагали, что отсутствует такое влияние, то хромосомная теория наследственности подверглась разгрому на съезде академиков-биологов в 1948 году. «Мутации — не историческая категория.  Мутация возникает сразу, как нечто готовое. Она не формируется, на ее качество не влияет внешняя среда. Более того, она ничем не связана с предыдущей мутацией»(Стенографический отчет сессии Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им.Ленина, 1948г, с.216). Таким образом, мутация в трактовке дарвинистов-хромосомщиков не смогла уложиться в прокрустово ложе монизма.

Ссылаясь на ленинскую формулировку монизма, лысенковцы заявляли, что изменение растений и животных, являясь природным явлением, не может не находиться в зависимости от другого природного явления — изменения среды обитания. Во всесоюзном журнале «Агробиология» напечатаны статьи, в которых подвергнут критике дарвинист В.Н.Сукачев, не признававший принцип монизма. «Процесс развития растительности, согласно представлениям В.Н.Сукачева, не зависит от условий среды. Он изображает среду, на фоне которой, но независимо от нее, осуществляется процесс развития. Это и есть идеалистический взгляд на развитие»,  «Если изменения среды…не являются этапами развития растительности, то, следовательно, процесс развития растительности может идти в условиях неизменяющейся среды. А такое понимание развития трудно назвать иначе, как метафизическим»(журнал «Агробиология», 1952г, №6, с.143-145).

Дарвинисты, генетики-хромосомщики, наблюдая за животными и растениями в природе и проводя эксперименты в лабораториях, обнаружили независимость изменений особей от изменений среды; включив, ничтоже сумняшеся, в свою теорию соответствующий принцип, дарвинисты-генетики замахнулись на монизм. Тем самым производилось расшатывание  устоев монизма и диалектики; из-за этого дарвинисты-хромосомщики были объявлены идеалистами, а их  теория оказалась загнанной в подполье.

Изменение наследственных свойств не должно происходить до момента изменения среды обитания. Таков диалектический монизм в вопросе соотношения среды и наследственных свойств. 

В дарвинистско-хромосомной теории имеется положение, которое можно использовать как аргумент в защиту Бога. Можно представить дело так, как будто производится подготовка особей к будущему.

Американские исследователи, супруги Джошуа и Эстер Ледерберги исследовали процесс приспособления бактерий разных видов к пенициллину. Убедившись, что пенициллин убивает выбранный исследователями вид бактерий, Ледерберги выделили из живой культуры бактерий одну-единственную бактерию и поместили ее в питательный студень агар. Бактерия дала потомство и скоро возникла колония. Исследователи разделили колонию на множество частей и засеяли ими чашки Петри. Бактерии продолжали расти, делиться, и через некоторое время агар покрывался колониями, скоплениями бактерий. В конце подготовительного периода эксперимента у Джошуа и Эстер Ледербергов имелось 400 чашек Петри с бактериями, состоявшими друг с другом в близком родстве. Исследователи подготовили 400 картонных кружков, размером немного меньше, чем диаметр чашек Петри, и кружки обтянули бархатом. Кружки стерилизовались в автоклаве, чтобы не занести в культуры чего-нибудь лишнего. Ледерберги смешали агар со смертельной дозой пенициллина, и смесь поместили в 400 других чашек Петри.

Исследователи пометили 400 чашек с бактериями и 400 чашек с пенициллином, в которые планировали поместить бактерии. Исследователи прикладывали 400 стерильных кружков из картона к поверхности агара с бактериями; в каждой колонии некоторая часть бактерий прилипала к ворсинкам бархата. А затем кружок прикладывался к  другой чашке, где находилась смесь пенициллина и агара. И 399 перенесенные колонии перестали развиваться и погибли. Но одна колония бактерий приживалась на ядовитом агаре и продолжала разрастаться, как ни в чем не бывало. На чашках Петри сохранились ранее сделанные отметки, и по этим отметкам была найдена одна из 400 чашек с нормальным агаром, из которой были перенесены бактерии в чашку с ядовитым агаром. Проверка бактерий на нормальном агаре показала, что они были нечувствительны к пенициллину, и приспособлены жить в условиях ядовитой (для обычных бактерий) среды. То есть, приспособленность возникла до того, как бактерии прикоснулись к ядовитому для них веществу.

 Приспособление (т.е. изменение свойств бактерий) возникло до того, как изменилась среда обитания, как появилась среда обитания с антибиотиком. Налицо явное нарушение принципа причинности. Следствие предшествует причине. Можно ли согласиться с тем, чтобы сначала возникло адекватное приспособление, а потом природное явление, к которому такая адекватность относиться?

Могла появиться мысль о том, что Бог предугадал воздействие пенициллина, и для спасения бактерий  придавал отдельным бактериям некоторые особенности (божественное воздействие — причина, а следствие — возникновение приспособления к пенициллину в условиях отсутствия пенициллина). Чтобы такая шальная мысль не могла появиться в головах людей, лысенковцы третировали хромосомщиков-генетиков, говоривших о наличии «преждевременной приспособленности».

Вопреки желаниям супругов Джошуа и Эстер Ледерберги, на их опытах могла паразитировать религия и использовать эти опыты с целью укрепления своей обоснованности, ссылаться на опыты для увеличения своего авторитета.

По ошибочному мнению хромосомщиков, появление мутаций может произойти как в момент изменения среды, так и в любой другой (предшествующий или последующий) момент времени. Это делает связь между изменениями среды и изменениями особей существенно ослабленной, этим может воспользоваться религия и она протиснется в лазейку между средой и особями, и закрепится в биологии. Таков порок  хромосомной генетики и дарвинизма.

Здесь следует напомнить слова В.И.Ленина о том, что Евгений Дюринг искренне хотел быть материалистом и атеистом, но он не сумел провести последовательно точку зрения, которая бы отнимала всякую почву из-под ног  идеалистов и теистической бессмыслицы. Прибегнув к некоторой вычурности,  можно сказать, что советские дарвинисты и хромосомщики, подобно Дюрингу, искренне хотели быть материалистами и атеистами, но их попытка создать биологическую теорию, отнимающую почву из-под ног теологии, оказалась безуспешной из-за непонимания идеологических и философских проблем; они разрабатывали теорию без учета требований идеологической борьбы, и разработанная ими теория оставляла лазейку для религиозных предрассудков. Вопреки желаниям дарвинистов и  хромосомщиков, на их теории могла паразитировать религия и использовать в своих целях хромосомную теорию, ссылаясь на нее.

(В.И.Ленин последовательно проводил точку зрения, которая отнимала почву из-под ног идеалистов и теистической бессмыслицы, при решении вопроса о трехмерности пространства, превращении материи в силу,   материальном существовании классов в классификации.)

Ведущий советский биолог Трофим Денисович Лысенко пристально изучил «Материализм и эмпириокритицизм», и им было найдено предупреждение В.И.Ленина о попытках реакционных сил «искусственно сохранить или отыскать местечко для фидеизма»(с.327). Т.Д.Лысенко догадался, что американские буржуазные исследователи Джошуа и Эстер Ледерберги проводили искусственные опыты (с бактериями и пенициллином) с целью искусственно отыскать местечко для фидеизма. Само собой разумеется, что Т.Д.Лысенко подверг разоблачительной критике фальшивые и вредительские эксперименты.

Трофим Денисович Лысенко внимательно прочитал «Материализм и эмпириокритицизм», и он нашел то место в книге, где выдвигается требование:  естествознание должно ограждать людей от религиозных предрассудков. В соответствии с этим, Т.Д.Лысенко придал биологической науке «ограждающие» особенности. Хромосомщики не позаботились о том, чтобы свою теорию наполнить «ограждающим» содержимым. Т.Д.Лысенко тесно увязал изменение среды и изменение особей, устранил лазейку, и поповщине не за что было уцепиться. Изменения у растений и животных возникают позже (а не предшествуют, как у хромосомщиков) изменений среды обитания. Существует короткий промежуток времени, когда среда уже изменилась, а особи еще не изменились, и в этот промежуток времени особи плохо приспособлены к среде, и появляется потребность приспособления.  Биолог Стрельченко из когорты лысенковцев изъясняется так: «У человекообразных обезьян обычные биологические способы приспособления в новых условиях стали недостаточными и даже губительными. Появились новые потребности: в мясной пище, в охоте, в использовании при помощи передних конечностей разнообразных орудий. Эти потребности породили различные функции, а последние привели к перестройке физического строения организма (прямая походка, увеличение мозга, превращение лапы в руку)».

Почему возникают новые потребности и функции?  Лысенковцы дают  ответ: потому что имеется угроза для жизни животного.  Стрельченко, к примеру, считает, что невозникновение новых приспосабливающих потребностей губительно, и по причине губительности возникают новые потребности. Другой лысенковец выражается более чем ясно: «Детеныш, чем он моложе и чем более нуждается в опеке, пользуется значительными привилегиями в удовлетворении своих жизненных потребностей. С биологической точки зрения это вполне объяснимо, т.к. отсутствие заботы о потомстве может привести к вымиранию вида»(Тих). При некоторых условиях появляется возможность гибели вида, и возможность воздействует на организмы; она формирует внутреннюю цепь физиологических и психических потребностей, направленных на приспособление.

Существование более раннего явления (потребности заботиться о потомстве, потребности использовать передние конечности) ставится в зависимость от более позднего явления (гибели вида, возможной в отдаленном будущем).  

«Уразумение того, что вся совокупность процессов природы находится в систематической связи, побуждает науку выявлять эти систематическую связь повсюду, как в частностях, так и в целом»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, том 20, с.35).

Хромосомщики-дарвинисты не выявили связь между предшествующей мутацией и последующей мутацией, и это означает пренебрежительное отношение к философскому учению Фридриха Энгельса.   Дарвинисты считали случайность в возникновении мутации всего лишь случайностью, и не искали скрытые пружины случайного; они не считали нужным выделить необходимость из случайности.

Уклонение от выявления необходимости в случайном есть проявление принципа экономии мышления. Поскольку В.И.Ленин значительную часть своей философской книги посвятил критике принципа экономии мышления, то лысенковцы значительную часть своих сил направляли на критику дарвинистов из-за их приверженности принципу экономии мышления, уклонения от поиска необходимости в случайном, попыток найти оправдание своей бездеятельности в сфере поиска необходимости.

«Когда Дарвин говорит о естественном отборе, — писал Фридрих Энгельс, — то он отвлекается от тех причин, которые вызвали изменения в особях, и рассуждает о том, каким образом индивидуальные уклонения постепенно становятся признаками вида или подвида.  Для Дарвина важно не столько найти эти причины, —  которые до сих пор частью вовсе не известны, частью же могут быть указаны лишь в самых общих чертах, — сколько ту рациональную форму, в которой их результаты оседают, приобретают прочное значение.  …он пренебрег вопросом о причинах повторяющихся индивидуальных изменений ради вопроса о форме, в которой они становятся всеобщими, — это недостаток, который Дарвин разделяет с большинством людей, делающих действительный шаг вперед в науке»(Энгельс Ф. , «Анти-Дюринг»).

Хромосомщики повторили ошибку Чарльза Дарвина и не искали закономерную причину, вызывающую изменения в  особях.

Признание теории снимком, калькой, приблизительной копией с объективной реальности — в этот состоит материализм.  Лысенко был материалистом, и он считал свою теорию приблизительной копией с объективной реальности. Хромосомщики проявляли осторожность и не говорили о том, что их теория является калькой с объективной реальности, и тем самым хромосомщики отклонились от материалистической линии.

В книгах «Материализм и эмпириокритицизм» и «Анти-Дюринг» указаны законы и закономерности, по которым развивается наука. Дарвинисты и хромосомщики ушли в сторону от генеральной линии науки и отказались подчиняться указанным книгам, что печально окончилось для дарвинистов и хромосомщиков. Т.Д.Лысенко узнал из книги Фридриха Энгельса «Анти-Дюринг», о случившемся с пневматическим законом Бойля, согласно которому объем газа при постоянной температуре обратно пропорционален давлению. Ученый Анри Реньо обнаружил, что этот закон оказался неверным при больших давлениях. Если  Реньо был бы «философом действительности», то он был бы обязан заявить: закон Роберта Бойля вовсе не подлинная истина, значит, он вовсе не истина. Но тем самым Анри Реньо впал  бы в гораздо большую ошибку, чем та, которая содержится в законе Бойля. В куче заблуждений затерялось бы найденное Реньо зерно истины; Реньо превратил бы, следовательно, свой первоначальный правильным результат в заблуждение.

Трофим Денисович Лысенко обнаружил, что биологическая теория Жана Батиста Ламарка в некоторых своих аспектах неверна. Лысенко выявил в природе некоторые явления, которые не укладывались в теорию Ламарка, и этим явлениям Лысенко дал свое объяснение. Если Лысенко был бы «философом действительности», то он был бы обязан заявить: теория Ламарка вовсе не подлинная истина, значит, она вовсе не истина. Но если Лысенко сказал бы так, то тогда он впал бы гораздо большую ошибку, чем та, которая содержалась в теории Ламарка. В куче заблуждений затерялось бы найденное Лысенко зерно истины; Лысенко превратил бы, следовательно, свой первоначальный правильный результат в заблуждение. Поэтому Лысенко не заявил: теория Ламарка вовсе не подлинная теория. Лысенко признал теорию Ламарка, внес в нее некоторые исправления, и ввел в советскую науку.

Новое знание и старое знание  соотносятся друг с другом по определенным правилам, открытых Энгельсом. Лысенко подчинился правилам, вписанным в философскую книгу «Анти-Дюринг».

Дарвинисты-хромосомщики читали книги Энгельса, но из-за своей теоретической беспомощности они не поняли философию Энгельса, и пренебрежительно относились к произошедшему с Реньо. Дарвинисты оказались неспособными жонглировать схоластическими понятиями, как ими жонглировали Т.Д.Лысенко и его соратник И.И.Презент. Дарвинисты-хромосомщики заявили, что теория Ламарка не подлинная истина, отбросили эту теорию и на пустом месте создали хромосомную теорию наследственности. Их теория создавалась в условиях, которые указаны Энгельсом как ведущие к заблуждению.

Энгельс убедительно показал, на примере Бойля и Реньо, как должно осуществляться диалектическое познание окружающего мира.  Фридрих Энгельс ввел в науку диалектический принцип, — принцип накопления имени Реньо, — согласно которому через накопление относительных истин создается абсолютная истина.   Вопрос о применении этого принципа к теории Ламарка вызвал спор между хромосомщиками и лысенковцами. Лысенко обосновывал применение принципа накопления имени Реньо тем, что в книгах Энгельса дана положительная характеристика наследуемости  изменений, приобретенных после рождения. Лысенко полностью согласился с точкой зрения Энгельса, и лидер советских биологов обращался с теорией Ламарка так, как настаивал обращаться Энгельс, т.е. диалектически. Хромосомщики обосновывали недопустимость применения принципа накопления   тем, что в экспериментах не обнаруживался переход по наследству приобретенных изменений.  Хромосомщики не применяли принцип накопления относительных истин,  и вступили в противоречие с Энгельсом (с разработанной Энгельсом теорией познания о вхождении старого знания в состав нового знания, о недопустимости квалифицировать старое знание как не-истину).

Законы, категории и принципы материалистической диалектики, будучи отражением всеобщих законов развития объективного мира, являются тем самым всеобщими формами мышления, универсальными регулятивами познавательной деятельности.

 Т.Д.Лысенко и И.И.Презент руководствовались регулятивами материалистической диалектики, и разрабатывали биологическую науку, отрицающую роль хромосом в наследовании биологических признаков.  Хромосомщики не подчинились регулятивам (в частности, хромосомщики отказались накапливать теорию Ламарка, хотя диалектическое соотношение между абсолютной и относительной истиной требовала накапливать все теории в копилке абсолютного знания), и поэтому их теория не считалась в 1948 году отражением объективного мира.

Трофим Денисович Лысенко создал теорию, удовлетворяющую самым строгим требованиям диалектического материализма: в ней были и переход количества в качество, и единство противоположностей, и все остальные компоненты диамата. Противоречия между живым существом и окружающей его природой —  движущая сила перехода от старой формы живого существа к новой форме. Противоречия, связанные с изменениями окружающей среды, влияют на потребности организма, а изменение потребностей влияет на изменение анатомии и функций органов. Противоречия, а не хромосомные мутации  — источник развития живого мира.

В 1948 году философ Ф.И.Георгиев произнес фразу: «Определенные физические вопросы встречаются с определенными политическими вопросами».  Хромосомщики ДОЛЖНЫ БЫЛИ предусмотреть столкновение с определенными политическими вопросами, и заблаговременно придать обтекаемую форму своим формулировкам относительно передачи по наследству индивидуальных признаков, чтобы обтекаемые хромосомные формулировки избежали удара о догмы диалектического материализма. Но хромосомная теория оказалась не подготовленой к удару об диамат. Хромосомщики могли бы создать новую породу хромосомо-модифицированных кроликов, но ради кроликов нельзя было пожертвовать диалектическим материализмом и признать правильность антидиалектических принципов хромосомной теории. Вот урановая и водородная бомбы — это другое дело.  Урановые и водородные бомбы, в которых происходит идеалистическое превращение вещества в энергию (материи в силу) — очень полезная вещь, и тут допустимо пожертвовать диалектическим материализмом.  Урановые, плутониевые, водородные бомбы очень прочны, и они смогли раздробить в мелкую крошку подводные камни диалектического материализма в тех местах диалектического материализма, через которые проходил путь урановых, плутониевых, водородных бомб.  (Может быть, было бы более красиво сказать так — эти бомбы очень прочны и они без ущерба для себя преодолели минное поле диалектического материализма? Нужное подчеркнуть.)

В 1930-х годах создан НИИ каучука и каучуконосов, и группа ученых под руководством М.С.Навашина вывела тетраплоидный сорт кок-сагыза, в корнях которого находилось повышенное содержание каучука (внешне кок-сагыз похож на одуванчик).  В 1947 году был собран семенной материал, предназначенный  для массового выращивания тетраплоидного кок-сагыза. Но Т.Д.Лысенко запретил высаживать на колхозные и совхозные поля семена кок-сагыза, так как Лысенко имел убеждение, что во втором поколении тетраплоидный кок-сагыз будет иметь малое количество каучука в корнях, по сравнению с первым поколением. На основании похожего убеждения, Лысенко запрещал засевать поля некоторыми сортами кукурузы, имеющих тетраплоидный набор хромосом. В 1948 году «тетраплоидная» лаборатория М.С.Навашина была закрыта, по требованию Т.Д.Лысенко.  Необходимо отметить, что во многих странах, где отсутствовала лысенковщина, поля засевались тетраплоидами, и их последующие поколения давали значительные урожаи. Сорта кукурузы, запрещенные Лысенко, в других странах получили широкое распространение по причине высокой продуктивности.

В 1978 году издан учебник «Основы марксистко-ленинской философии», в котором на странице 174 можно прочитать: «Между новой и старой теориями существуют сложные отношения, одно из которых выражается в принципе соответствия…новая теория приобретает право на существование, когда прежние теории оказываются некоторыми предельными моментами ее».

Вычленив суть цитаты, получим: новая теория должна признать правильность старой теории и включить ее в себя в качестве составной части. В противном случае новая теория не имеет право на существование.

Именно это и случилось с дарвинистской хромосомной теорией. Она была изгнана из советской биологии, т.к. она не признавала правильность старой теории Ламарка о наследовании приобретенных изменений. «Положение о возможности наследования приобретенных изменений, — этого крупнейшего открытия в биологической науке, начавшего свое развитие с учения Ламарка, — генетиками-менделистами выброшено за борт».  Такими словами Т.Д.Лысенко на сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук 1948 года разоблачил лженаучную сущность дарвинистко-хромосомной теории.

Если бы хромосомная теория наследственности захотела получить признание, то она согласилась бы с философским монизмом. Однако монизм был отторгнут и не был включен в состав хромосомной теории, и эта теория была загнана в глубокое подполье.  Такая судьба хромосомной теории согласуется с принципом соответствия.

Один из погромщиков хромосомной теории провозгласил с трибуны на съезде академиков ВАСХНИЛ в 1948 году: «Нам, советским научным работникам, надо опираться на основное марксистское положение: проявлять в науке партийность, патриотизм, новаторство, принципиальность, идейный подход».

Что такое принципиальность и идейный подход? Ученые должны создаваемыми ими естественнонаучными теориями подтверждать правильность научных идей, изложенных в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, и защищать их от нападок.

Существует ли в природе естественный отбор? Трофим Денисович Лысенко утверждал, что не существует. Это вполне объяснимо — ведь марксизм отрицал естественный отбор, устраняющий неприспособленных особей. Дарвиновскую теорию, согласно которой естественный отбор «отсеивает» организмы с неблагоприятными изменениями, основоположник марксизма Фридрих Энгельс отвергал: «В учении Дарвина я согласен с развитием, но дарвиновский способ объяснения считаю несовершенным». Энгельс признавал объяснение Геккеля: «Геккелевские «приспособление и наследственность» могут обеспечить весь процесс эволюции, не требуя отбора»(«Диалектика природы»).

Совершенно естественно, что Т.Д.Лысенко, демонстрируя преданность марксистскому учению, включил в свою биологическую теорию воззрение Энгельса об отсутствии естественного отбора в природе. Согласно биологической теории Т.Д.Лысенко, противоречия приводят к тому, что у гигантского количества особей происходят изменения, и гигантское количество особей одинаково хорошо приспосабливаются к изменившимся условиям жизни. Поскольку особи не разделяются на плохо приспособленных и хорошо приспособленных, то между ними не возникает конкуренция, ведущая к естественному отбору.  Лысенко настаивал на отсутствии естественного отбора, потому что сам Энгельс отрицал естественный отбор. Хромосомщики не согласились с мнением Энгельса, нарушили принцип соответствия, и  настаивали на существовании естественного отбора, на разделении особей на плохо приспособленных (большинство особей) и хорошо приспособленных (единичные экземпляры).

Дополнительным фактором, усиливающим борьбу за существование и естественный отбор, является появление мутаций у единичных особей, ухудшающих приспособление к среде обитания. Такая точка зрения хромосомщиков противоречила точке зрения Т.Д.Лысенко — противоречие между средой обитания и организмами всегда приводит к улучшению приспособления, но никогда не вызывает ухудшение приспособления.

Геккель, Энгельс, Лысенко согласились с тем, что следствием является изменение, а причиной является приспособление к среде обитания. Но хромосомщики не согласились, и утверждали противоположное — следствием является приспособление, а причиной является изменение особей. 

Хромосомщики не включили в свою теорию воззрение Геккеля и Энгельса, и тем самым нарушили принцип соответствия. Кстати,  Дарвин проигнорировал принцип соответствия. Карл Линней и Жорж Кювье в своих научных трудах утверждали, что растения и животные созданы за третий и четвертый день творения всего сущего, и с тех пор растения и животные не изменялись. Линней и Кювье видели вокруг себя застывший мир, не подверженный изменениям. В отличие от них, Чарльз Дарвин считал растительный и животный мир постоянно изменяющимся. С точки зрения принципа соответствия, теория Дарвина является ошибочной.

Т.Д.Лысенко и И.И.Презент доказали правильность лысенковской теории тем, что она подчинилась принципу соответствия, и принципы лысенковской теории соответствуют учению Карла Маркса и Фридриха Энгельса.  Хромосомщики не смогли найти аналогичных доказательств для своей хромосомной теории наследственности.

Вдумаемся в слова советских философов Л.Э.Гуревича и А.А.Китайгородского: «Величайшим изобретением науки является принцип соответствия, гласящий: все природные законы, установленные при определенных условиях, установлены окончательно», «Наука расширяет наши познания, но никогда не зачеркивает написанного».

То есть установленный учеными природный закон навсегда становится догмой, не подлежащей пересмотру и исправлению.

В шестнадцатом и семнадцатом веках  студенты университета в Болонье давали клятву следующего содержания: «Ты клянешься, что будешь хранить и защищать то ученье, которое публично проповедуется, согласно почтенным авторам, в Болонском университете и других знаменитых школах, учение, проверенное многими столетиями, которое объясняется и излагается университетскими докторами и самими профессорами. Именно ты никогда не допустишь, чтобы перед тобой опровергали или уничижали Аристотеля, Галена, Гиппократа, и их принципы и выводы».

 Из высказываний многих советских философов можно сделать вывод, что принцип соответствия — это перелицованная клятва болонских студентов.

 Лавуазье не учился в Болонском университете и не давал клятву защищать от опровержения своих предшественников. Поэтому Лавуазье без душевных мук сверг с пьедестала флогистонную теорию. Лавуазье нарушил принцип соответствия.

Сведения о том, как различные живые существа (например, жабы, черви) самозарождаются из гниющего ила или разлагающихся веществ, можно найти во многих древних китайских, индийских, шумерских, египетских записях.  Аристотель приводит в своих сочинениях множество фактов самозарождения живых существ.  Согласно принципу соответствия, Луи Пастер имел обязанность включить в свою биологическую теорию найденные Аристотелем доказательства самозарождения. Но Пастер пренебрег обязанностями, возложенными на него принципом соответствия, и придерживался мировоззрения, согласно которому самозарождение не существовало ни в эпоху Аристотеля, ни в эпоху египетских клинописей.

Один из студентов Луи Пастера сообщил ему о проблеме, с которой столкнулся отец студента — свекольная брага почти всегда сбраживается с образованием спирта, но иногда сбраживание завершается получением молочной кислоты вместо спирта. Наука того времени не имела ответа на такой вопрос.  Тогда считалось, что дрожжи являются побочный продукт  брожения, но никак не причина, а  настоящей причиной брожения являются некие вибрации и нестабильность компонентов.   Изучая  сброженную жидкость из тех злополучных  партий свекольной браги, которые на выходе вместо спирта дали кислоту, Пастер обнаружил присутствие каких-то посторонних микроорганизмов, т.е. дрожжей.   Изучая с точки зрения химии процесс спиртового или кисломолочного брожения (и другие виды брожения), он вопреки многочисленным возражениям пришел к выводу, что различные процессы химических изменений при брожении вызывается различными  живыми дрожжами. Брожение не является чисто химическим процессом, как утверждал Либих.

В 1856 году к Луи Пастеру обратились виноделы с мольбой о помощи: в то время море вина скисало, и винодельческий промысел  оказался на грани катастрофы. Пастер начал исследовать процесс скисания и обнаружил, что он вызывается «неправильными» дрожжами, и предложил простейший метод сохранения вина — его нагревание в течение нескольких часов при невысокой  температуре. Этот метод, получивший впоследствии название «пастеризация», позволил  французским виноделам не потерять миллионы франков. Когда Луи Пастер опубликовал сочинение о различных видах брожения и о болезнях вина, тот час же раздались возмущенные вопли, и, по словам современников, все крупные орудия науки были направлены против Пастера. До того считалось, что брожение вина, свекольной браги, молока вызывается химическими реакциями, и те, кто разделял это воззрение, были не менее возмущены заявлением Пастера, чем если бы он стал утверждать, что Земля не шар, а куб.  Луи Пастер столкнулся с догматизмом и косностью, защищаемых принципом соответствия. Однако Пастер смог это преодолеть, и в конечном счете его теория была признана научным миром.

Осознав значение случая, происшедшего с Антуаном Лавуазье и Луи Пастером (и аналогичных случаев со многими другими учеными),  здравомыслящие ученые пришли к выводу, что разногласие  новой теории со старой не означает ошибочность новой теории. Ниже приводится подборка высказываний некоторых ученых, в мягкой форме выражающих несогласие с принципом соответствия.

Н.Н.Семенов: «Значительное движение науки вперед связано с открытиями, которые противоречат системе существующих знаний».

А.К.Сухотин: «Новую теорию стремятся отвергнуть, поскольку она зачастую  не укладывается в наличный запас знаний. Все, что выходит за рамки общепризнанного, вызывает протест и подвергается вытеснению. Поэтому трудность научного прогресса не в отсутствии новых идей, а в освобождении от старых».

Л.А.Растригин: «Появление новых идей в науке всегда связано с нарушением некоторого запрета, который установила «старая» наука».

К.Е.Левитин: «Каждый новый факт проверяется на то, не противоречит ли он общей базе знаний, и если такой криминал обнаруживается, то перед новым фактом опускается шлагбаум. Между тем сведения, не согласующиеся с общепринятыми, могут нести в себе наиболее ценную информацию».

В.А.Викторов: «Сколько раз история доказывала перспективность и жизнеспособность кажущихся поначалу «бредовыми» разработок! Характерно, что они на первых порах встречают активное сопротивление даже  со стороны опытных специалистов. Может быть, надо говорить не «даже», а «особенно»? Ведь большой опыт – это богатство, но одновременно часто и ограничитель для всего, что не укладывается в рамки накопленного опыта».

А.И. Герцен:  "Не истины науки трудны, а расчистка  человеческого  сознания  от всего наследственного хлама, от всего осевшего  ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное".

Л. Больцман: «Гипотезы, дающие волю фантазии и более смело выходящие за рамки имеющегося материала, всегда будут побуждать к новым исследованиям и приводить к совершенно неожиданным открытиям»

Я.Е. Гегузин: «Наиболее легко новые идеи усваиваются юным поколением ученых, которые свою жизнь в науке начинают тогда, когда новая идея уже некоторое время существует. Она  ими воспринимается наравне со старыми идеями. Ее усвоение не вызывает ни внутреннего протеста, ни необходимости преодолеть множество барьеров, среди которых есть и барьер под названием «традиция», и барьер под названием «косность». Иной раз эти барьеры не могут «взять» даже светлые и независимые умы. Для зрелого ученого появление новой идеи означает необходимость заново истолковывать многое из того, что ранее казалось ясным и решенным. А  необходимость этого исподволь рождает внутреннее сопротивление новой идее; преодолевать это сопротивление нелегко. Переучиваться всегда труднее, чем учиться. Некогда М.Планк, размышляя над становлением и развитием новый идей в связи с тем приемом, которым им оказывают различные поколения, высказал грустную мысль о том, что счастье развивающееся науки состоит в том, что старшие поколения уходят. Старые идеи не умирают, умирают их сторонники».

М.Планк:  «Обычно новые научные истины побеждают не так, их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так, что эти противники нового постепенно вымирают, а подрастающее поколение усваивает истину сразу».

П.К. Энгельмейер:  «Когда новое вступает в ряды старого, то, по общему правилу, все места заняты старым, и новое должно себе место завоевать. Старое сопротивляется и подвергает козням новое. Нет такой клеветы, коей бы новое не подвергалось. И оно должно выйти победителем из испытаний.  Тогда новое докажет уже на деле, что оно целесообразно и своевременно».

В 1879 году американский экономист Генри Джордж, пренебрежительно относящийся к принципу соответствия, издал книгу «Прогресс и бедность», в которой он опроверг устоявшиеся среди авторитетных экономистов мнения. Он не побоялся вступить в теоретическую схватку с видными учеными-экономистами, с такими как Адам Смит, Джон Стюарт Милль, Давид Рикардо, Джон Мак-Куллох. Во-первых, Генри Джордж доказал несостоятельность мнения относительно источника, из которого проистекает деньги, выплачиваемые в качестве заработной платы наемным рабочим. Во-вторых, он опроверг распространенное мнение о распределении продуктов производства между земельной рентой, зарплатой наемных работников и доходом капиталистов. Генри Джордж указывал в своей книге, что некоторые исследователи-теоретики вплотную подходили к выявлению ошибок, которые совершили видные экономисты, но эти исследователи не решились покушаться на авторитетные имена, и промолчали об ошибках. Генри Джордж пишет: «Читая сочинения экономистов, которые со времени Адама Смита трудились над разъяснениями учений политэкономии, невозможно не заметить, как они то и дело наталкиваются на правильную формулировку закона происхождения заработной платы, отнюдь не делая ее явной. В сущности, трудно отрешиться от той мысли, что некоторые из них действительно видели правильную формулировку, но, устрашившись выводов, к которым она привела бы, предпочли утаить формулировку, чем воспользоваться ею». 

Утаивание формулировки произошло потому, что научные исследования подлежат развитию с соблюдением требований, исходящих от принципа соответствия.

В.И.Ленин весьма почтительно относился к принципу соответствия. В заключительной части своей книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин требовал: «С четырех точек зрения должен подходить марксист к оценке эмпириокритицизма. Во-первых и прежде всего, необходимо сравнить теоретические основы этой философии и диалектического материализма»(с.379).

Ленин убежден, что выявление разногласий между двумя философскими теориями позволит различить правильное и ошибочное, позволит найти ответ на вопрос:  правильна или ошибочна новая теория?

Ленин использовал принцип соответствия как критерий истинности, вместо того, чтобы использовать практический критерий.

 Ирина Львовна Радунская  написала несколько книг об истории науки, и в 1980 году она сообщила следующее:  «Особых успехов физики добиваются совсем не тогда, когда придерживаются твердо установленных теорий и взглядов, а напротив — отказываясь от них. Новаторство, парадоксальность характеризует дух науки, ее атмосферу. В ее недрах, в головах исследователей зреют гроздья гнева на несовершенство, на ограниченность науки». 

В.И.Ленин в 1908 году принял решение скрыть от читателей своей философской книги то, что И.Л.Радунская открыто провозгласила в 1980 году.  В противовес мировоззрению Радунской, свой рассказ о развитии науки Ленин построил таким образом, чтобы этот рассказ нельзя было использовать в интересах врагов науки.  По мнению Ленина, теория познания – это отрасль знаний, предназначенная для защиты науки от попыток дискредитировать науку. Вопросы о становлении науки сталкиваются с политическими и идеологическими вопросами. 

Лев Борисович Баженов исходил из того, что нужно приспосабливаться к столкновению между рассказами о становлении науки и определенными политическими и идеологическими вопросами, и в 1978 году вписал в свою книгу «Строение и функции естественнонаучной теории» нечто противоположное тому, что написала Ирина Львовна Радунская. «Теории образуют ряд, связанный принципом соответствия, где каждая последующая теория представляет некоторое обобщение предыдущей.  В наличии таких рядов и в налагаемом на каждую новую теорию требовании быть обобщением своей предшественницы – одно из основных выражений тенденции синтеза научного знания».

«Принцип соответствия сохраняет свое значение…после выработки теории, ибо последняя сохраняет свой смысл как обобщение старой теории и нового опыта; при разработке новой теории неизбежно учитывается необходимость включения старой теории как предельного случая.  Этот метод применяется при любом обобщении теории. Так было в квантовой механики, в теории относительности, еще ранее в развитии неевклидовой геометрии. Все это — конкретные формы выражения того положения, неразрывно связанного с материалистической теорией познания, что наше познание объективного мира идет не путем полного отбрасывания старого знания и замены его новым, вытекающим из нового опыта, а путем обобщения нового и старого знания»(С.Суворов, послесловие к переводной книге Макса Борна «Физика в жизни моего поколения», 1963 год).

Трофим Денисович Лысенко подчинился тенденции в развитии науки, описанной Баженовым и Суворовым, наложил на свою биологическую теорию философское требование быть обобщением предшествующей теории Ламарка, и тем самым с комфортом вместил свою теорию в советскую науку.

Дарвинисты-хромосомщики не смогли приноровить свою теорию к диамату и к тенденции, описанной философами Баженовым и Суворовым, не обобщили свою теорию так, чтобы в нее вошла предшествующая теория Ламарка, и в связи с этим теория хромосомной наследственности была разгромлена в 1948 году.

Карл Маркс  многократно нарушал принцип соответствия, потому что Маркс творил в ту историческую теорию, когда марксисты еще не видели смысла в принципе соответствия, известному марксистам из клятвы болонских студентов. Хромосомщикам повезло меньше, чем Марксу, потому что они создавали теорию о хромосомной наследственности в другую историческую эпоху, когда марксисты уже вооружились дубиной, именуемой принципом соответствия.

Много бед принес злополучный принцип соответствия. Знаменательно, что некоторые ученые понимают необходимость противодействовать этому принципу и призывают молодых ученых нарушать его. «Не бойтесь войти в противоречие с существующими представлениями» — так обращался к студентам и аспирантам известный химик Н.Н.Семенов.

А.В.Славин: «Успех научного открытия во многом зависит от того, насколько у исследователя хватает решимости освободиться от давления господствующих идей». Здесь необходимо добавить: величина научного открытия обратно пропорциональна приверженности принципу соответствия.

Н.А. Морозов: «Почти все первостепенные открытия и изобретения человеческого гения не только не схватывались сразу обычными умами толпы и не пускались ею в дело, а, наоборот, встречали противодействие укрепившейся рутины и лишь после того, как она была сломлена, дальнейшее развитие шло на новом фундаменте».

Г. Форд: «Высокопросвещенные специалисты очень хорошо знают, что невозможно и чего нельзя, а все новое и полезное как раз всегда там, где, по мнению науки, что-то невозможно или чего-то нельзя».

Б.М.Кедров: «Развитие научного познания, великие и малые открытия и происходившие в нем научные революции совершались путем преодоления препятствия — сложившихся ранее познавательно-психологических барьеров. Вполне понятно, что таких барьеров преодолевалось великое множество и, собственно говоря, вся история естествознания есть история того, как они зарождались, формировались и закреплялись с тем, чтобы в конце концов быть преодоленными в ходе дальнейшего развития научного знания».

В.И.Шубин, Ф.Е.Пашков:  «Смелость, независимость, решимость выступить против сформировавшегося в предшествующем опыте шаблона благоприятствует творческим успехам и устремлениям…  Ученые проявляют решительность замахнуться на якобы достроенное здание науки, поколебать устоявшиеся концепции…  Признак самостоятельности мысли – решимость пойти на ломку старых традиций и устоявшихся канонов в науке». 

Гениальность проявляется в нетрафаретности мышления, что является одной из основ эвристичности. Но не менее важно и другое – смелость научной мысли, способность пойти против устоявшихся истин, и упорство, чтобы для своего открытия пробить дорогу сквозь частокол возражений.

Оствальд указал, что необходимой предпосылкой успехов ученого «является полное отсутствие доверия с его стороны к протоптанным путям» (В. Оствальд, «Изобретатели и исследователи», 1909 год).                    

 Наш современник, диалектический материалист, марксист-ленинец В.Н.Игнатович пишет: «Всякий, кто предлагает новую теорию в какой-либо науке, должен не только показать, что она не противоречит опытным данным, но и продемонстрировать, что ее появление не результат какой-то игры ума, а очередной шаг в развитии науки, обусловленный ее прошлым развитием.  Когда основания теории изобретаются искусственно…чтобы этого не случилось, нужно исходить не только из фактов, но и из существующих теорий, и подвергать их переработке. Получать новую теорию путем развития старой перспективно еще и потому, что существует диалектика относительной и абсолютной истины. Несмотря на все исторические зигзаги, человеческое познание развивается к все более глубокой истине, к абсолютной истине. Соответственно, теоретические исследования могут вести к истине, если проводятся в том направлении, которое объективно вытекает из прошлого развития теории».

Биология девятнадцатого века, про которую рассказывал Фридрих Энгельс, признавала передачу по наследству признаков, появившихся у особи после рождения. «Современное естествознание признает наследуемость приобретенных свойств»(Ф.Энгельс, Сочинения, т.20, с.581).  Такое природное явление отрицалось хромосомной теорией, и, следовательно, хромосомная теория наследственности не вытекала из прошлого развития биологической и философской науки. Хромосомная теория не ведет к истине, согласно мировоззрению Игнатовича.

Н.В. Игнатович не замечает, что он, диалектический материалист, тонко намекает на правильность эмпириокритической философии. Из высказывания Игнатовича вытекает, что могут существовать теории, обладающие двумя особенностями: они не противоречат опытным данным и они являются произвольной игрой разума. Игнатович еще раз намекает на правильность эмпириокритицизма, когда в своей книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» пишет о том, что ученые могут создать десять отличающихся друг от друга теорий, относящихся к одному природному явлению.

Внутри атомов урана, полония, плутония происходят преобразования: они самопроизвольно превращается в водород, гелий, радий, ксенон, азот, свинец, бериллий, висмут, альфа-излучение, бета-излучение, гамма-излучение, тепловое излучение.  Эти преобразования происходят независимо от воздействия внешних веществ и сил. Поскольку отсутствует зависимость от внешних сил, то процессы внутри урана и полония противоречат философскому принципу монизма — каждое явление связано с каждым явлением.   «Мир представляет собой единую систему, т.е. связанное целое», «Диалектика — наука о всеобщей связи»(Энгельс).

Глава 25. По ту сторону конкретного

Эпиграф.

— Девушка, а девушка! А телефончик ваш не скажете, а?

— Молодой человек, возьмите телефонный справочник, и в нем вы найдете номер моего телефона.

— Но я же не знаю вашей фамилии!

— Она тоже есть в телефонном справочнике.

В принципе соответствия марксисты-ленинцы видят основание или подтверждение диалектики. Кузмичева: «Включение старой теории в новую в качестве частного случая представляет собой своеобразие проявления диалектики — диалектики старой и новой формы в развитии данной области познания». Кузнецов: «В принципе соответствия наглядно проявляются основные черты диалектико-материалистического понимания путей развития знаний».   Акчурин: «Сознательное использование принципа соответствия эквивалентно использованию в повседневной научной практике диалектических методов мышления», «Вместе с принципом соответствия в самом фундаменте современной науки «работает» диалектика соотношений объективной, относительной и абсолютной истин».

Предположим, я скажу: на дне Тихого океана находится месторождение золота или нефти, залегающего неглубоко в шельфе.  Но при этом я не буду указывать, в каком конкретном месте располагаются залежи. Принесут ли пользу мои слова? Нет, т.к. эта информация слишком мала, чтобы стать вовлеченной в геологическую разведку. Выслушав мое заявление, люди скажут: это возможно, однако ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление невозможно, поскольку неизвестно, в каком месте надо установить разведочную буровую платформу.

Предположим, я скажу: существует технология переработки бумажной макулатуры, позволяющая получить дешевую присадку, значительно увеличивающую срок службы автомобильных моторов. И при этом я не буду сообщать, какова эта технология. Каков будет результат моего заявления? Результата никакого не будет, потому что этих слов явно  недостаточно для организации промышленного производства присадки. Отсутствие производства присадки будет означать отсутствие подтверждения правильности заявления и отсутствие опровержения.  Это заявление неопровержимо и недоказуемо.

Предположим, я скажу: относительное знание обязательно имеет в себе перлы абсолютной истины, каждая ступень в развитии науки делает свой вклад в сокровищницу абсолютного знания. И при этом я не дам совет, каким образом можно отличить абсолютное от относительного, как установить тот вклад в сокровищницу, который внесет сегодняшняя наука. Как люди отнесутся к моим словам? Они скажут: разве возможно на основании этой информации найти абсолютные истины в кандидатских и докторских диссертациях, защищенных в этом году? Новоиспеченные исследователи печатают тысячи диссертаций и статей, и как же в них сегодня искать то, что войдет в сокровищницу абсолютного знания? Ответ на эти вопросы отсутствует, и поэтому в настоящее время  вышеприведенное высказывание не может быть применено на деле. Последнее означает, что ни опровергнуть, ни доказать правильность высказывания невозможно. Эта информация бесполезна.

Все три высказывания имеют запах безответственности и необязательности. Эти слова можно говорить с университетской кафедры, но с ними ничего делать невозможно, кроме говорения. Эти слова не способны дать толчок к деятельности. Они — не руководство к действию. Принцип «Оно существует, но неизвестны способы обнаружения оного» годится только для болтовни, не связанной с научной деятельностью. Онтология без гносеологии — это рукава от жилетки.  Во многих случаях, неконкретное является непроверяемым.  Неконкретное, не могущее подвернуться проверке, у некоторой части ученых вызывает сомнения, считается иллюзорным, символическим, метафизическим.

Единственная польза, которую могут принести три высказывания — тренировка памяти путем зубрежки высказываний и периодического воспроизведения на экзаменах.   Впрочем, есть еще одна польза — обвинять своих философских противников в безграмотности и незнании того, что внутри относительного знания находится абсолютная истина.

Конкретное может быть истинным или ложным. А вот неконкретное не обладает ни истинностью, ни ложностью, неконкретное нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Пользуясь этим, некоторые недобросовестные люди намеренно создают концепции, выходящие за рамки конкретного и в силу этого становящимися неопровержимыми. Выбивая таким образом почву из-под ног опровергателей, недобросовестные люди выдают свои концепции за истинные.

 Религия заявляет, что она обладает абсолютной истиной. Если наука честно признает, что у нее нет абсолютных истин, то тогда наука проиграет конкурентную борьбу за симпатии народных масс. Чтобы не допустить проигрыша, Ф.Энгельс и В.И.Ленин торжественно продекламировали: в науке есть абсолютные истины! Однако никто не объяснил, как их  искать. Дело ограничилось яркими, но короткими декламациями.

Лев Борисович Баженов, автор книги «Строение и функции естественнонаучной теории», изданной в 1978 году, изложил свой агностический взгляд на абсолютную истину: «Мы никогда не можем с полной уверенностью выделить те элементы нашего знания, которым безусловно можно приписать абсолютный характер.  Мы уверены, что такие элементы есть (если бы их не было, знание не носило бы объективного характера), но мы никогда не сможем их выделить с безусловной определенностью».

«Определить, какие черты научного миросозерцания истинны, нередко трудно и почти безнадежно»(Владимир Иванович Вернадский, «Труды по всеобщей истории науки», лекция 3).

Глава 26.  Свихнувшиеся в идеализм при соучастии релятивизма

С семнадцатого века по двадцать первый век  изменялось написанное в школьных и университетских учебниках. Одной из проблем, стоящих перед философией, является  объяснение факта изменчивости написанного в школьных и университетских учебниках.

В 1883 году Генрих Герц исследовал так называемые катодные лучи. Герц размещал возле потока катодных лучей источник электростатического напряжения, и следил за траекторией катодных лучей. Обнаружилось, что траектория лучей осталась прямолинейной, не искривилась, и электростатическое напряжение не воздействует на движущиеся катодные лучи. Герц сделал умозаключение, что катодные лучи не переносят в себе электрический заряд. В 1884 году Артур Шустер подверг катодные лучи воздействию с помощью сильного магнита, и обнаружил отклонение траектории катодных лучей. Шустер сделал умозаключение, что катодные лучи переносят в себе электрический заряд.

Шустер не признавал существование такой особенности, как неспособность катодных лучей переносить электрический заряд, т.е. такой особенности, о существовании которой говорил Герц.

«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями…»(с.322).

Шустер был философским идеалистом, поскольку он отрицал отражаемую в умозаключении Герца объективную реальность.

 «Меньшинство новых физиков, под влиянием ломки старых теорий великими открытиями последних лет, под влиянием кризиса физики, особенно наглядно показавшего относительность наших знаний, скатились, в силу незнания диалектики, через релятивизм к идеализму…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.380).

Что такое релятивизм, относительность знаний?   Практика то расширяется, то сужается. Первоначально эксперименты и практика демонстрируют некоторые качества, спустя некоторое время демонстрируют иные качества. Кроме изменения демонстрируемого,  наблюдается изменение теоретических конструкций (первоначально ученые создают некоторые объяснения, потом их отбрасывают, и начинают пользоваться другими объяснениями). Замена теорий на фоне изменяющихся экспериментов и практики приводит к мысли, что некоторые теории относятся к экспериментам и практике, существующим в один момент времени, а иные теории  относятся к экспериментам и практике, существующим в другой момент времени. Теории соотносятся с определенным периодом времени. К определенному периоду времени относятся те или иные теории.

Имеется два объяснения относительности теорий: одно объяснение дают материалисты, а другое исходит от идеалистов.

Что такое диалектика и диалектико-материалистический релятивизм? Если взять для примера замену умозаключения Герца об отсутствии электрического заряда в катодных лучах на умозаключение Шустера о наличие заряда,  то диалектический релятивизм заключается в признании того, что первоначально катодные лучи не имели электрического заряда (до 1883 года включительно), потом в природе произошли изменения, и катодные лучи приобрели электрический заряд (в 1884 году и в последующие годы).  Релятивизм, т.е. изменчивость мнений, обусловлен объективными процессами, происходящими вне людей и независимо от людей. Замена старого мнения на новое мнение имеет объективный характер. И первоначальное мнение (умозаключение Герца) соответствует реальной действительности, и второе сменяющее мнение (умозаключение Шустера) соответствует действительности.

Герц сделал кальку с природного явления, и Шустер сделал кальку с природного явления. Кальки оказались разными, и это обусловлено тем, что в 1883 году природное явление имело определенные свойства, потом свойства диалектически изменились, и в 1884 году то же самое природное явление приобрело иные свойства.  Изменения в природе соотносятся с отличиями между двумя кальками.

Что такое идеалистический релятивизм? Это признание замены одного мнения на другое мнение на фоне неизменяющихся природных явлений. Природные явления не изменяются, и это подразумевает, что замена старого мнения на новое мнение не обусловлена природными явлениями; замена мнения на мнение не имеет объективного характера. Идеалистический субъективистический релятивизм — это признание того, что и до 1883 года, и после катодные лучи переносили в себе электрический заряд.  Герц не обнаружил реально существующее, и сформулировал умозаключение об отсутствии определенных свойств, и это умозаключение  было совершенно различно от реально существующего.  Умозаключение Герца было чрезвычайно далеким от кальки с природного явления.  Ошибка, совершенная Герцем, привела к изменчивости мнения. Изменчивость мнений (замена умозаключения Герца на умозаключение Шустера) не сопровождается изменениями в природе.

Ученые исследуют непонятное, ученые не знают, как устроен мир, и незнание приводит к тому, что теории оказываются не соответствующими действительному миру, и поэтому приходится отбрасывать старые теории и заменять их на новые теории.

Шустер придерживался кантианской идеалистической философии в вопросе о замене одного мнения на другое мнение; позиция идеалистической философии И.Канта была разъяснена В.И.Лениным в книге «Философские тетради», на странице 189: «Преходящий, временный характер человеческого познания Кант принял за субъективизм, а не за диалектику природы».   Замену мнений о свойствах катодных лучей Шустер не объяснял при помощи диалектики природы, при помощи изменения свойств катодных лучей. Преходящий, временный характер умозаключения Герца, Шустер принял за субъективизм, за ошибочное понимание Герцем свойств катодных лучей.

По мнению материалиста Ленина, имеется тесная связь между признанием объективной реальности как единственного источника мыслей, находящихся в голове человека, и  изменением мыслей, описывающих объективную реальность (природа определяет содержание знания о природе, и от изменений в природе происходит изменение содержание знания); Кант, будучи идеалистом, отрицал вышеуказанную связь, и предлагал считать, что источником изменения мыслей является исправление ошибок в мысли, и эти ошибки не обусловлены воздействием объективной реальности на человека.  По мнению Ленина, изменяемые мысли  до своего изменения правильно описывали объективную реальность.  Идеалистам иллюзорно кажется, что новые факты вызывают ломку старых научных понятий, но на самом деле новые факты подтверждают правильность старых понятий.  Ленин угрожал естествоиспытателям: если вы откажетесь считать правильными изменяемые мысли, и будете припутывать к изменению мыслей «призраки», о которых писал Бэкон, то тогда я объявлю вас идеалистами и пособниками фидеистов. 

Природа определяет содержание знания о природе, и от изменений в природе происходит изменение содержание знания. Этого не понимал Кант, и Ленин обратил внимание читателей книги «Материализм и эмпириокритицизм» на непонимание Кантом роли диалектики природы в изменчивости знания; характерной чертой кантианства является «неумение вывести наше знание из объективного источника»(с.382).

Кант и прочие идеалисты не умеют вывести изменения знания из объективного источника, но материалисты умеют это делать: из изменения объективных свойств катодных лучей, произошедшего между 1883 годом и 1884 годом, выводится изменение мнения Герца и преобразование этого мнения в мнение Шустера.  Противоречие между умозаключением Герца и умозаключением Шустера — это отражение противоречий внутри катодных лучей.

«Единственная теоретически правильная постановка вопроса о релятивизме дается материалистической диалектикой Маркса и Энгельса, и незнание ее неминуемо должно привести от релятивизма к философскому идеализму»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.327).

Шустер не знал, что материалистическая диалектика требует преходящий, временный характер знания (о свойстве катодных лучей не переносить в себе электрический заряд) выводить из объективного источника; Шустер выводил из субъективного источника причину замены одного мнения на другое мнение; незнание привело Шустера к философскому идеализму, т.к. он отрицал отражаемую в умозаключении Герца объективную реальность.

«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 192, 194).  

Материалисты испытывают психологическую потребность в том, чтобы мыслительные процессы подчинялись объективным закономерностям, и они нашли такую закономерность. Изменяемость человеческих естественнонаучных понятий требует правильной постановки вопроса, и правильная постановка вопроса дается материалистической диалектикой — изменяемость понятий нужно опереть на объективный источник знания, на диалектику природы.  В результате, каждое изменяющееся понятие будет являться калькой с объективной реальности. Каждому изменяющемуся понятию соответствует изменяющаяся объективная реальность.

 В.И.Ленин писал про Пьера Дюгема, что тот очень много говорит про относительность знаний, изменяемость человеческих понятий о природе, и при этом Дюгем наивно путается в вопросе об источнике относительности; подобно слепому котенку, он ищет и не находит — на что опереть относительность знаний.  И поэтому В.И.Ленин подсказывает П.Дюгему (и также В.А.Базарову): относительность нужно опереть на диалектику природы (с.330-332).   

Умозаключение Герца имело подтверждение практическим критерием истинности, т.к. экспериментально обнаружено прямолинейное движение катодных лучей, проходящих через электростатическое поле. Энгельс и Ленин пришли к выводу, что практический критерий истинности имеет объективный характер; из этого вытекает объективный характер умозаключения Герца.  Преходящий, временный характер знания, к которому пришел Герц, необходимо связывать с объективным источником знаний, с диалектикой природы. Развитие естествознания опирается на развитие природы.

В.И.Ленин весьма толково разъяснил, что представляет из себя материализм: «Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности, — в этом состоит материализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.281).         

«Материализм — признание «объектов в себе» или вне ума; идеи — копии или отражения этих объектов»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.18).             

«Познание человека отражает абсолютную истину»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.106).             

«Предметная истинность мышления означает не что иное, как существование предметов (=«вещей в себе»), истинно отражаемых мышлением», «Для всех материалистов, в том числе для материалистов XVII века, истребляемых епископом Беркли, «явления» суть «вещи для нас» или копии "объектов самих по себе"»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.104).            

«Наши представления, идеи суть копии или отражения объектов, существующих «вне ума».»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.122).            

«Энгельс не говорит ни о символах, ни об иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных  отображениях вещей» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.244-245).  

У  Шустера имелся шанс стать материалистом, и для этого он должен был бы признать, что умозаключение Герца было калькой, зеркальной копией с объективной реальности. Можно составить длинный перечень естествоиспытателей, которые отказались признать калькой теоретические построения своих предшественников.  Новое утверждается через доказывание ошибочности старого; к примеру, Маркс доказывал не соответствие действительности экономической теории Рикардо, и эту теорию Маркс отказывался признать зеркальным отображением или приблизительной копией.

Ленин призывал читателей своих философских книг стать материалистами и признавать идеи приблизительной копией объективной реальности,  хотя читателям книг «Материализм и эмпириокритицизм» и «Философские тетради» было известно, что Коперник, Бруно, Лавуазье, Ньютон, Ломоносов, Хладни, Менделеев, Гольджи, Вальдейер, Маркс прославились именно тем, что идеи своих предшественников они не признавали приблизительной копией объективной реальности.

«Преходящий, временный характер человеческого познания Кант принял за субъективизм, а не за диалектику природы».   Эти ленинские слова оказались непонятными для некоторых естествоиспытателей, и они, в большинстве случаев неосознанно, сочли возможным прибегнуть к субъективизму при рассмотрении вопроса об относительном характере знаний. Такие естествоиспытатели плохо понимали, что такое идеализм, и они не видели логическую связь между субъективистическим истолкованием преходящего характера человеческого познания, и идеализмом. Одним из таких естествоиспытателей был Фридрих Самуилович Завельский, издавший в 1974 году книгу  «Масса и ее измерение», и вписавший в книгу фразу, глубоко насыщенную кантианским субъективизмом:  «Запутанный клубок из теорий правильных и неправильных, идей верных и ошибочных, правильных опытов и неправильных выводов, — вот что представляла собой физика в самом конце XIX и начале XX века».

Защищает ли конкретный естествоиспытатель позиции научного познания, защищает ли человеческие познавательные способности, или конкретный естествоиспытатель сеет сомнительное отношение к науке, принижает познавательные способности — суть применения принципа партийности в теории познания.  Завельский сеял недоверие к физике, существовавшей в конце девятнадцатого века, и этим подтвердил свою принадлежность к идеалистическому направлению в естествознании и философии.

Нападки против материализма заключаются в пропаганде сомнений (чем неосознанно занимался Ф.С.Завельский) в адрес естественнонаучных понятий, которые  едва-едва нащупывают положение дел, которые проверяются простым способом, т.е. применением практического критерия истинности к первой структурной части теории.  Артур Шустер сеял сомнения по поводу умозаключения Генриха Герца, не признавал высокое значение познавательных способностей Герца, и тем самым Шустер примкнул к идеалистической партии внутри теории познания.

В.И.Ленин защищал материализм от нападок со стороны махистов, и защиту обосновывал тем, что махисты начала двадцатого века десятки и сотни раз повторяют истасканные доводы берклианцев, кантианцев, юмистов восемнадцатого века, не прибавляя к старым доводам ничего принципиально нового. В.И.Ленин в защиту материализма ссылался на то, что К.Маркс и Ф.Энгельс презрительно отвергали идеализм Конта и Гегеля,  объявляли жалкими эпигонами тех, кто не понял диалектико-материалистический элемент в учении Гегеля и вернулись к догегелевским ошибкам Канта и Юма. 

В.И.Ленин защищал материализм («Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности — в этом состоит материализм»), и ниже будет показано, как использовалась диалектика природы для защиты материализма.

Лев Семенович Берг выступил в поддержку критического отношения к познавательным способностям, и этим совершил то, что В.И.Ленин называл глумлением над наукой (обскурантизмом). Ниже приводится высказывание Берга, и последняя фраза высказывания аналогична принципу фальсификационизма Карла Поппера.

 «Наука чтит своих духовных вождей, своих Аристотелей, Коперников, Ньютонов, Ломоносовых, Лавуазье, Кантов, но не творит из них кумиров.  Каждое из их положений может быть оспариваемо и, действительно, оспаривалось. Никому и в голову не придет считать выводы этих гениев непогрешимыми.   Научное беспристрастие заставляет чтить гениев и тогда, когда их идеи оказываются отвергнутыми или отошедшими на задний план.  Девиз науки – терпимость, ибо наука чужда фанатизма,  преклонения перед авторитетами.  Перефразируя слова Фулье, можно сказать,  что единственный абсолютный закон, которому повинуется мораль науки, — это предписание никогда не поступать так, как будто владеешь абсолютной истиной.  Главная обязанность ученого, говорит Бертло, не в том, чтобы доказать непогрешимость своих мнений, а в том, чтобы всегда быть готовым отказаться от всякого воззрения, представляющимся недоказанным, или всякого опыта, оказывающимся ошибочным. Ученый обязан считаться и с взглядами, противоречащим своим научным воззрениям. Не существует никакого другого поручительства в истинности какого бы то ни было мнения, кроме того,  что каждому человеку предоставляется полная свобода доказывать его ошибочность»(«Наука. Ее смысл, содержание и классификация», 1922 год).

Ирен и Фредерик Жолио-Кюри подвергали алюминий бомбардировке альфа-частицами (испускаемыми полонием), и зафиксировали испускание алюминием положительно заряженных частиц, на протяжении пяти минут после удаления источника альфа-частиц. Для объяснения Жолио-Кюри разработали гипотезу, согласно которой атом алюминия захватывает альфа-частицу, и он преобразуется в неустойчивый атом фосфора; атом фосфора, имея период полураспада 3 минуты 15 секунд, преобразуется в устойчивый кремний. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри несколько лет затратили на создание молниеносной технологии идентификации фосфора, и в результате смогли за пять минут подвергнуть химическому и физическому исследованию короткоживущие  крупинки фосфора. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри смогли доказать правильность гипотезы.

Уильям Гильберт, ученый и врач (он был личным врачом английской королевы), в конце шестнадцатого века исследовал свойство янтаря притягивать легкие предметы. Гильбертом было установлено существование янтарноподобных предметов, после натирания приобретающих способность притягивать легкие предметы (алмаз, сапфир, аметист, горный хрусталь, стекло, сера, смола), и неянтарноподобных предметов, у которых не появляется такая способность (минералы, металлы). По-гречески янтарь – «электрон», и ученый применил это греческое слово. Уильям Гильберт разделил вещества на электрические и неэлектрические. Гильберт исследовал вопрос о сходстве магнитных и электрических явлений и пришел к выводу, что эти явления глубоко различны и не связаны между собой. Этот вывод держался в науке более двухсот лет, пока Эрстед не открыл преобразование магнитного поля в электрическое поле (в электрический ток).

Электроны, протоны могут превращаться в другие элементарные частицы, в электромагнитную волну, внедряться в ядра химических элементов или покидать ядра. Первоначально теоретическое представление о структуре материи изображало желеобразную массу, имеющую положительный электрический заряд, и внедренные в желеобразную массу отрицательно заряженные электроны. На смену этому представлению пришло другое представление: материя состоит из ядер, состоящих из протонов, и вращающихся вокруг ядер электронов.

Собака, живущая на холоде, и употребляющая замороженную пищу, имеет температуру около 38 градусов. Нагрев собачьего организма происходит за счет тепловыделяющих химико-биологических реакций при переработке в желудке и кишечнике замороженной пищи. Происходит преобразование холодного в теплое.

У заболевшего человека повышается температура. В процессе выздоровления, температура постепенно снижается.

Свободно падающее тело ускоряет свое движение под воздействием гравитационного притяжения. В первоначальный момент падения тело имеет нулевую скорость, но с течением времени скорость увеличивается; при ударении о поверхность скорость, имеющая некоторую величину, приобретает нулевое значение. Происходит преобразование скорости, зависящее от гравитационного притяжения, и зависящее от столкновения с препятствием.  В земных условиях, ускорение падающего тела не зависит от массы падающего тела, хотя в ранней истории человечества распространились иные взгляды.

Вода, являющаяся жидкостью в нормальных условиях, преобразуется в твердые кристаллы льда при морозах, а при нагреве преобразуется в газообразный пар.

«Одна школа естествоиспытателей в одной отрасли естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму»(В.И.Ленин,  «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 327).   Энгельс и Ленин обнаружили, что в естествознании появляются признаки стихийного зарождения диалектического материализма, но некоторые естествоиспытатели отрицательно относились к диалектическому материализму. Свою задачу Энгельс и Ленин видели во внесении организованности в стихийный процесс усвоения диалектических процессов, в преодолении сопротивления со стороны противников перехода от метафизического материализма к диалектическому материализму.

Ни единому из профессоров, способных давать самые умные работы в специальных областях химии и физики, нельзя верить ни в одном слове, когда речь заходит о философском осмыслении относительности знаний и источнике относительности. Профессора химии и физики не сумели прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму (и мешали другим естествоиспытателям подняться к диалектическому материализму), потому что у них хватило сообразительности получать Нобелевские премии, но не хватило сообразительности понять, о чем толкует диалектико-материалистическая философия  —  преобразование алюминия в фосфор, а затем в кремний, преобразование жидкой воды в твердый лед,  преобразование нулевой скорости в изрядную скорость при падении тела, преобразование холодного в теплое, повышение температуры заболевшего человека и понижение температуры выздоравливающего человека, превращение электронов и протонов в другие элементарные частицы, внедрение или уход протонов из ядра, переход количества в качество, преобразование капитализма в империализм, таким образом воздействуют на теории, что с теориями происходят преобразования: под воздействием преобразования магнитного поля в электрическое поле теория Гильберта об отсутствии связи между магнетизмом и электричеством преобразовалась в теорию Эрстеда о превращении магнитного поля в электрическое поле, теория о пропорциональности массы тела и ускорения его падения на землю преобразилась в теорию об отсутствии пропорциональности, теория об устремленности стрелки компаса к точке на небе (к Полярной звезде в созвездии Малой Медведицы) преобразовалась в теорию об устремленности стрелки к точке на земле (к магнитному полюсу Земли), теория об отсутствии веса у воды, находящейся в воде, преобразовалась в теорию о наличии веса у воды, находящейся в воде, теория о теплороде преобразовалась в теорию о перепрыгивании электронов с одной энергетической орбиты на другую орбиту, теория Ботэ и Жолио-Кюри о вылете гамма-лучей из бериллия преобразовалась в теорию Кедвика о вылете нейтронов, теория о желеобразной форме, имеющей положительный заряд, с включенными внутри отрицательными электронами, преобразовалась в теорию, изображающую положительный заряд в форме корпускул, именуемых протонами, вокруг которых вращаются электроны. (Когда вдумываешься в такие диалектические слова, то левая рука стремительно поднимается вверх, и левая ладонь ударяет правую руку в районе нижней части предплечья).

Правильное понимание соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной имеет своим результатом убедительное логическое обоснование того, что наличествует причинно-следственная связь между преобразованиями внутри природных явлений и преобразованиями в теориях.

Чедвик проводил исследования энергетических потоков, вырывающихся из бериллия, и в ходе исследований у него возникла убежденность, что Ботэ и Жолио-Кюри совершили ошибку, когда бериллию приписали способность излучать гамма-лучи. Чедвик исправил ошибку, и создал теорию об излучении бериллием нейтронов. Чедвик был уверен, что причиной преобразования одной теории в другую теорию, являлись создание ошибки, обнаружение ошибки, исправление  ошибки. Знание конкретных наук еще не формирует подлинное научное мировоззрение, и это хорошо заметно на примере Чедвика  —  он хорошо знал, из чего построены атомы, но он плохо знал, из чего построена диалектико-материалистическая теория познания, а именно, он не знал, что преобразование одной теории о гамма-лучах  в другую теорию о нейтронах происходит по причине диалектических преобразований  внутри бериллия. 

«Одна школа естествоиспытателей в одной отрасли естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму»(В.И.Ленин, ПСС, т. 18, с. 327).   Чедвик не сумел подняться к диалектическому материализму, и скатился к реакционной философии, согласно которой преобразование теорий происходит вследствие исправления ошибок в теориях, в условиях неизменяющихся природных явлений.  Чедвик не умел вывести изменчивость теорий из объективного источника, у   Чедвика сохранилось метафизическое отношение к ломке теорий, и замену старой теории на новую теорию он не объяснял ссылками на преобразования внутри бериллия.  Имел бы Чедвик подлинное научное мировоззрение, — и он не говорил бы об исправлении ошибок как причине преобразования теорий, а говорил бы о диалектике. Внутри бериллия и внутри излучения происходят преобразования, и этими преобразованиями объясняется преобразование теории Ботэ и Жолио-Кюри в теорию Чедвика.

В.И. Ленин усматривал в научном кризисе  не только ломку естественнонаучной картины мира, но и коренную перестройку философских оснований естествознания. Прежде к ломке теорий относились метафизически, т.е. ломка воспринималась как независимая от диалектики природы, но теперь ломка теорий осмыслялась как симптом ломки природы.  Произведенная Лениным коренная перестройка философских оснований естествознания имела тот положительный результат, что объяснение ломки теорий через ломку природы не подрывало доверие к познавательным способностям человека — и старая теория была калькой с природы, и пришедшая на смену новая теория представляет собой кальку с природы. Если бы Ленин не совершил перестройку, то тогда сохранился бы кантианский (и герценовский) взгляд на ломку теорий, подрывающий доверие к познавательным способностям человека – Герц и Жолио-Кюри не смогли избежать ошибок, сделав умозаключения об отсутствии электрического заряда внутри катодных лучей, об испускании гамма-лучей бериллием, и исправление ошибки считалось бы основанием замены старых умозаключений Герца и Жолио-Кюри на новые умозаключения Шустера и Чедвика. Без перестройки сохранилось бы недоверие к познавательным способностям человека, не обеспечивающим правильное понимание природных явлений.

Кто имеет убежденность в достоверности  теоретической конструкции, тот ищет теорию познания, которая должна подтвердить достоверность, и он находит теорию познания под названием «Диалектический материализм». Кто имеет убежденность в сомнительности  теоретической конструкции, тот находит теорию познания под названием «Эмпириокритицизм», которая убеждает в обоснованности сомнений.  Теория познания подгоняется под убеждения любого ученого, точно так же, как портной подгоняет костюм под телосложение заказчика.

Кванты убили традиционную  термодинамику. Обнаружение мертвого состояния традиционной термодинамики  вызвало панику среди ученых, и они с волнением спрашивали друг друга: как нас угораздило на протяжении многих десятилетий пользоваться мертворожденной термодинамикой, не соответствующей действительности? Как же мы смогли проморгать признаки мертворожденности? Тут на авансцену выступил философ Ленин и начал успокаивать ученых, произнося следующее. Нет оснований для паники, и нет оснований огорчаться по поводу того, что не были своевременно обнаружены признаки мертворожденности. Признаки не обнаружены потому, что их не было. Традиционная термодинамика не была мертворожденной. На протяжении  девятнадцатого века в природе не было квантов, и термодинамика точно соответствовала природным явлениям. Только в последние годы девятнадцатого  века впервые в природе появились кванты, и только с этого момента традиционная термодинамика перестала соответствовать природным явлениям. На протяжении девятнадцатого века ученые считали  закон о непрерывном излучении тепла истинным, и квалификации закона как истинного была правильной квалификацией. Говорят, что формулы Вина, Рейли, Лоренца вскрыли в конце девятнадцатого века заблуждение, которое до поры до времени оставалось незамеченным. Но заблуждения не было, и формулы выявили впервые  возникшее состояние материи (квантовую форму материи).

«…в философском отношении суть кризиса «нового течения в физике» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира; «новое течение в физике» видит в теории только символы, условные знаки…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271).

«…исчезают такие свойства материи, которые раньше казались абсолютными, неизменными, первоначальными... диалектический материализм настаивает на…отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним... Новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики...», «изменчивость всех форм материи и ее движения всегда были опо­рой диалектического материализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.275-277).

Диалектический материализм настаивает на исчезновении такого свойства теплового излучения, как непрерывность. Диалектический материализм настаивает на превращении непрерывного теплового излучения в дискретное, т.е. квантовое тепловое излучение. Новые физики свихнулись в идеализм потому, что физики отрицали исчезновение в 1894 году непрерывного теплового излучения. Новые физики считали, что кванты тепла существовали как до 1894 года, так и после 1984 года, метафизически не изменяясь. Новые физики не знали, что превращение представления о непрерывности в представление о прерывности излучения, необходимо объяснять посредством диалектики (изменчивости) природы. Новые физики объясняли отказ от старого представления обычным для них способом: представление о непрерывности было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом человеческого ума. По мнению новых физиков, непрерывного теплового излучения никогда не было.

Старая физика, существовавшая до 1894 года, видела в имеющейся до 1894 года термодинамической теории реальное познание материального мира, и это реальное познание мира заключалось в том, что тепло излучается непрерывно. Задача диалектического материализма — поддерживать убежденность физиков в том, что имеющиеся теории являются реальным познанием. Задача диамата — вести борьбу против «нового течения в физике», которые насаждает противоположные взгляды, согласно которым имеющаяся до 1894 года термодинамическая теория не являлась реальным познанием, а содержала в себе  ошибки (в природе всегда были кванты, но в традиционной термодинамической теории кванты не нашли своего отражения, и отсутствие в теории указания на существование квантов было ошибкой).  Задача диалектического материализма будет выполнена, когда большинство естествоиспытателей согласится с тем, что существовавшая до 1894 года термодинамическая теория о непрерывном излучении тепла была реальным познанием материального мира, существовавшего до 1894 года, что отсутствие указания на существование квантов не означает несоответствие теории объективной реальности.

Новые химики в лице Лавуазье и его учеников свихнулись в идеализм потому, что химики отрицали исчезновение в 1783 году флогистона. Новые химики считали, что кислород существовал как до 1783 года, так и после 1783 года (не изменяясь, согласно метафизическим представлениям). Новые химики не знали, что превращение представления о флогистоне в представление о кислороде необходимо объяснять посредством диалектики природы (сначала флогистон был в природе, но потом исчез). Новые химики объясняли отказ от старого представления обычным для них способом: представление о флогистоне было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом ума Георга Штеля. В момент создания теории, Георг Штель внес в нее ошибки, обусловленные ущербностью познающего мышления; на протяжении 104 лет существующие ошибки не были выявлены, но в конце концов ошибки были извлечены на всеобщее обозрение, и в 1783 году теория Георга Штеля была отправлена в отставку.

Свихнувшиеся в идеализм новые химики были убеждены, что в природе не произошло диалектическое превращение флогистона в кислород.

Новые неврологи, занимающиеся анатомией нервной системы, свихнулись в идеализм, с пеной у рта убеждая в неизменной сущности оболочки нервных клеток: в человеческих нервных клетках никогда не было отверстий. Такое представление явно было метафизическим. Новые анатомисты-неврологи отрицали исчезновение в 1891 году отверстий в оболочках, и считали, что человеческие нервные клетки имели целостную оболочку как до 1891 года, так и после 1891 года. Оболочка с отверстиями, через которые вытекают из клетки и втекают в клетки жидкость из соседних клеток – это символ, условный знак оболочки без отверстий. Отверстия – это продукт мышления Камилло Гольджи.

Свихнувшиеся в идеализм новые неврологи были убеждены, что в природе не произошло диалектическое превращение отверстий в отсутствие отверстий.

Новые инфекционисты-паразитологи свихнулись в идеализм, с натугой силясь обосновать неизменную (т.е. метафизическую) сущность заражения малярией — перенос паразитов от человека к человеку укусами одного-единственного вида комаров. Новые инфекционисты-паразитологи отрицали исчезновение в 1899 году тех нескольких видов комаров, которые впускали в себя малярийных паразитов от больных птиц и затем впрыскивали паразитов людям. Новые инфекционисты-паразитологи отрицали превращение комаров, передающих заразу от птиц к людям, в комаров, передающих заразу только от человека к человеку. Новые инфекционисты-паразитологи были приверженцами метафизики и отказались использовать диалектику (изменчивость) природы для объяснения замены одной теории другой теорией. Новые инфекционисты-паразитологи объясняли отказ от старой теории обычным для них способом: представление о передаче паразитов от птиц к людям через укусы комаров было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом  ума Рональда Росса.

Исаак Ньютон в своей оптической теории утверждал, что световые лучи являются очень узкими, имеющими чрезвычайно малое поперечное сечение. Исходя из такой теории, обычное зеркало не может отражать луч, но только рассеивать луч. Чтобы привести теорию в соответствие с практикой, Ньютон придумал «отражающую силу», присущую зеркалам. Реальные зеркала имеют грубую поверхность с неровностями, отражающими узкие лучи во все стороны, но «отражающая сила» имеет гладкую поверхность,  и отражает лучи в одном направлении.     В настоящее время считается, что световой луч имеет широкое поперечное сечение, и поэтому он «не замечает» неровности, и отражается от зеркала в одном направлении.

Ньютон обнаружил видимое следствие (отражение лучей зеркалом в одном направлении), и для объяснения следствия подобрал логически обоснованную причину, рассказывающей о невидимой «отражающей силе».  Ньютон дал природе «отражающую силу». Природа не дала Ньютону знание о лучах с широким поперечным сечением.

Представление о «отражающей силе» Ньютон считал реалистичным, хотя эта сила не могла воздействовать на органы чувств, и деятельность органов чувств не могла доказать реалистичность силы. Ньютон не был номиналистом.

Новые физики-оптики свихнулись в идеализм, так как они настаивали на неименной (метафизической) сущности световых лучей — лучи всегда имели широкое поперечное сечение.  В то время, когда произошла замена представления об узких лучах на представление о широких лучах, еще не было диалектического материализма, и никто не объяснил физикам-оптикам, что замену представлений надлежит объяснять при помощи диалектики природы, при помощи процесса превращения узких световых лучей в широкие  световые лучи.  Новые физики-оптики объясняли отказ от старой теории традиционным метафизическим способом: представление о чрезвычайно малом поперечном сечении световых лучей  было ошибочным, символичным, некой условностью, являющимся продуктом  ума Исаака Ньютона.

В начале 1930-х годов фирмой “Дау Кемикал” (США) был разработан способ получения полихлорфенолов из полихлорбензолов (отходов химпрома) щелочным гидролизом при высокой температуре под давлением, и показано, что эти препараты являются эффективными средствами для консервации древесины (т.е. для защиты от микроорганизмов и насекомых). Началось широкое производство и применение этого консерванта. В 1936 г. появились сообщения о массовых заболеваниях среди рабочих штата Миссисипи, занятых консервацией древесины с помощью полихлорфенолов. Большинство из них страдали тяжелым кожным заболеванием — хлоракне, наблюдавшимся ранее среди рабочих хлорных производств. Их кожа покрылась множеством незаживающих фурункулов, и это было единственное внешнее её проявление. В 1937 г. были описаны случаи аналогичных заболеваний среди рабочих химического завода в Мидланде (штат Мичиган, США), занятых в производстве полихлорфенолов. Расследование причин поражения  привело к обнаружению того, что чистые полихлорфенолы относительно безопасны, а болезни вызваны примесями.  (Во время войны во Вьетнаме от примесей заболели сотни американских солдат, и примерно 50 000 вьетнамцев умерли от примесей.)

Расширение масштабов производства полихлорфенолов было обусловлено  возможным использованием в военных целях. Во время второй мировой войны начато производство в ряде стран, в том числе в США, такого полихлорфенола, как 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота.  Объем производства в США составлял 500-900 тонн в год. Предполагалось использовать этот препарат для уничтожения растительности на территории Японии, путем распыления ядохимикатов с самолетов (эти планы осуществились во время войны во Вьетнаме).  В те же годы эта кислота, ее соли и эфиры стали использоваться для химической прополки сорняков в посевах злаковых культур (пшеница, рожь, ячмень, овес, кукуруза), а  смеси других полихлорфенольных эфиров — для уничтожения нежелательной древесной и кустарниковой растительности.    

Физиологи проанализировали изменения обмена веществ у сорняков и культурных злаков после проникновения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, и вот какая картина им представилась. Кислота, попадая на сорняки (относящиеся к двудольным растениям), резко замедляет дыхание и фотосинтез. Замедляется выработка крахмала, и сорняки вынуждены использовать запасы крахмала. После исчерпания запасов происходит гибель от углеводного голодания. На культурные растения попадает значительно меньше кислоты из-за вертикального расположения листьев, и к тому же у культурных растений точка роста хорошо защищена листьями. Поэтому у них не наблюдается замедление обмена веществ. Спустя десятилетие был  выявлен  иной механизм действия 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. У сорняков кислота ускоряла процессы жизнедеятельности, в частности, ускоряла деление и рост клеток вблизи периметра стебля, за счет чего стебель растет в толщину. В эти места доставлялось большое количество крахмала и продукта его переработки – сахара, и вследствие увеличения количества клеток происходило вздутие стебля. Во-первых, вздутия разрушали кору, и кора переставала выполнять защитную функцию — жучки стали проникать вглубь стебля. Во-вторых, вздутия сдавливали центральные части (находящиеся вблизи оси) стебля, в которых находятся сокопроводящие структуры. У культурных растений стебель растет в толщину не за счет деления и появления новых клеток, а благодаря увеличению объема уже существующих клеток. Нет деления – нет ненормального разрастания стебля. Проникновение 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты не приносило негативных последствий для культурных растений. 

Если бы замену одной теории на другую теорию объяснял философ, поднаторевший в диалектическо-материалистической философии, то он объяснял бы так: сначала 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота оказывала тормозящее действие на сорняки, потом произошли изменения внутри кислоты или внутри сорняков (сорняки начали иначе реагировать на кислоту), и после изменений эффект от применения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты стал противоположным — ускорение жизнедеятельности сорняков. Но среди биологов мало таких, которые получили высококачественное философское образование, и поэтому они пользуются простым объяснением, свойственным метафизикам:  2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота ВСЕГДА ускоряющее воздействовала на сорняки, но первоначально биологи не смогли обнаружить ускорение, и у них создалось обманчивое впечатление о том, что происходит замедление. На основе обманчивого впечатления создана ошибочная теория. Впоследствии ошибка была обнаружена, и старая ошибочная теория была отброшена, и появилась новая теория об ускоряющем воздействии 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. Никаких изменений  внутри кислоты не было, и не было диалектики (изменчивости) природы. Старая теория о замедлении была продуктом человеческого ума, и была символом, условным знаком ускоренного обмена веществ.  Ускоренный обмен веществ проявлял себя в конструировании теории об замедлении обмена веществ. Необнаруженное ускорение обмена веществ было субстратом обнаруженного замедления обмена веществ.

Исследователи не могли напрямую измерять скорость обмена веществ в сорняках, и скорость обмена определялась по косвенным данным, т.е. по следам, которые оставлял после себя обмен веществ.  Следы, т.е. косвенные данные подверглись абстрагированию, и абстракция указала на то, что происходит замедление обмена веществ и что замедление обмена привело к наблюдаемым косвенным данным. Исследователи не смогли применить практический критерий истинности, и поэтому не была своевременно выявлена ошибка в абстракции. Непроверенная абстракция подверглась психической объективизации, то есть исследователи стали считать, что реальные процессы соответствуют процессам, описанным в абстракции. Исследователи дали природе физиологический эффект, состоящий в замедлении обмена веществ внутри  сорняков при воздействии  2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, потом произошла отмена приписки замедляющего эффекта, и приписан ускоряющий эффект.

Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в изображение прокрадывается традиционное истолкование этих фактов»(«Диалектика природы»). Эти слова Энгельса нашли подтверждение при исследовании результатов применения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. Обнаруженное замедление обмена веществ у сорняков было ошибочным изображением (истолкованием) фактов. Ученые были не в состоянии правильно истолковать факты.

(Фридрих Энгельс написал несколько объемных книг о познании, и у него только два раза проскочили короткие фразы про толкование фактов. Можно утверждать, что фраза о нескольких вариантах истолкования одной и той же совокупности фактов,  является нетипичной для Энгельса.)

«Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия — суть отдельные, неизменные, застывшие раз и навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого.  Речь его состоит из: «да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть собой и в то же время иной. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях»(Фридрих Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке»).   

Для метафизика квантовый характер теплового излучения, отсутствие отверстий в оболочке человеческих нервов, широкое поперечное сечение световых лучей,  белковый характер пищеварительных ферментов,  участие кислорода в горении древесины и переплавке руды в металлы, перенос в кровь человека малярийных паразитов одним-единственным видом комаров, ускоряющее воздействие  2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты на двудольные растения-сорняки  —  суть  неизменные, застывшие раз и навсегда свойства окружающего мира.  Изменчивость перечисленных свойств мира — от лукавого. Естественнонаучные понятия и их изменчивость подлежат исследованию независимо от изменения свойств мира, потому что свойства мира не изменяются.  Естественнонаучные понятия и их изменчивость подлежат исследованию в условиях застывших и неизменных свойств мира.  Для метафизика человеческая нервная клетка не может иметь отверстие в оболочке и в то же время быть иной – с отверстием в оболочке.  Для метафизика 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота не может одновременно замедлять и ускорять обмен веществ в одном и том же растении-сорняке.  Для метафизика неприемлемо, чтобы флогистон исчезал из природы, и чтобы в природе в конце восемнадцатого века появлялся кислород.

Процессу осмысления, истолкования фактов, происходящего внутри людей,  присущи противоречия;  противоречия проявляются в ошибках, и устранение ошибок изменяет истолкования.  Нет нужды сваливать с больной головы на здоровую голову, нет нужды привлекать процессы, происходящие вне людей, для объяснения ошибок в истолковании и в замене одного истолкования на другое истолкование. Нет нужды ошибки подвергать маскированию,  посредством философских заявлений о том, что истолкования являются кальками, снятыми с объективной реальности.

Глава 27. Медико-анатомическая диалектика.  Подталкивание противоречий в направлении нового витка восходящей спирали  на основе диалектического учения.  Принципиальная координация.

Основоположник медицины Гиппократ подразделял жилы на две разновидности: кровеносные вены и воздухоносные артерии. Благодаря огромному авторитету за счет сделанных уникальных наблюдений и открытий, его заблуждение принимается как непреложная истина. Аристотель, Праксагор, Эразистрат попадают в сети ложных утверждений. У мудрецов древности складывается определенное и твердое представление: по венам от сердца к периферии движется кровь, по артериям движется «дух», «жизненная сила».

II век нашей эры. Клавдий Гален – зачинатель экспериментальной медицины, простейшим опытом доказывает наличие крови в артериях. Гален создает стройную и законченную теорию: вены несут из печени кровь «грубую», предназначенную только для питания организма. Сердце присасывает из легких (через отверстие в перегородке между левым и правым желудочками) «дух», «дух» смешивается с кровью, и артерии несут «одухотворенную» кровь, снабжая тело «жизненной силой». Содержимое левого желудочка смешивается с содержимым правого желудочка сердца, через отверстие.

Проходит 14 столетий, и Андрей Везалий находит ошибки у Галена. Используя вскрытие трупов, Везалий  тщательно изучил строение тела человека. При этом он смело разоблачил и устранил многочисленные ошибки Галена (более 200) и этим начал подрывать авторитет господствовавшей тогда галеновской анатомии. Андрей Везалий убедил самого себя в том, что представление Клавдия Галена не отражает действительность, и Везалий совершил переход к иному представлению. Он, убедившись в непроницаемости перегородки между желудочками сердца, первым начал критику представления Галена о насыщении крови «духом», осуществляемого через якобы наличествующее отверстие. Ученик Везалия, Реальд Коломбо  доказал, что кровь из правой половины сердца в левую попадает не через указанную перегородку с отверстием, а через легкие по легочным сосудам. Везалий уделил основное внимание открытию и описанию новых анатомических фактов, изложенных в обширном и богато иллюстрированном руководстве «О строении тела человека в семи книгах», «Эпитоме» (1543 год). Опубликование книги Везалия вызвало бешеное сопротивление анатомов-галенистов, старавшихся сохранить авторитет Галена. Нечестивец, клеветник, перебежчик, чудовище, отравившее нечистым дыханием Европу, — как только ни называли ученого за непризнание старых взглядов на анатомию!  Профессор Парижского университета Якоби Сильвий публично выступил против Везалия, опубликовав трактат «Опровержение клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена».  У противников Андрея Везалия имелась возможность обвинить его в солипсизме, в отрицании существовании сердец, но противники Везалия не читали книгу «Материализм и эмпириокритицизм» и поэтому они не сообразили, что отрицание правильности представления о сердцах свидетельствует об отрицании существования сердец.

Прошло время, страсти поутихли, и появились желающие примирить  учение Галена и учение Везалия. Появилось анатомическое учение о том, что во времена Клавдия Галена люди имели отверстие в межжелудочковой перегородке, но впоследствии (во времена Везалия) отверстие перестало появляться. Таким образом удалось найти аргумент для обоснования правильности обоих мнений, относящихся к разным периодам времени, о наличии отверстия и отсутствии отверстия.  Удалось найти аргумент для защиты Галена от подозрений в совершении анатомической ошибки.

Прошло еще три-четыре столетия, и подобный метод объяснения стал популярным среди философов. Например, Фридрих Энгельс  дал методу такую формулировку: «Великая основная мысль, – что мир состоит не из готовых, законченных предметов, а представляет собой совокупность процессов, в которой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и делаемые головой мысленные их снимки, находятся в беспрерывном изменении, то возникают, то уничтожаются, причем поступательное развитие, при всей кажущейся случайности и вопреки временным отливам, в конечном счете прокладывает себе путь, – эта великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать ее в ее общем виде. Но одно дело признавать ее на словах, другое дело,  —  применять ее в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования»(Энгельс Ф.,  «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 302-303).

Юрий Иванович Семенов: «Материализм включил в себя в преобразованном виде впервые сформулированное Г. Гегелем положение о мышлении как объективном процессе движения предельно общих понятий — категорий диалектики по законам общим для всех  —  и духовных и материальных процессов,  —  законам диалектики.  В отличие от Г. Гегеля,  К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что не диалектика мышления определяет диалектику мира, а, наоборот, диалектика мира определяет диалектику мышления. Мир, а не мышление является саморазвивающимся процессом, состоящим из огромного множества уровней все более и более мелких саморазвивающихся процессов. Что же касается мышления, то оно представляет собой воспроизведения всех этих саморазвивающихся процессов»(«Введение в науку философию»).

Саморазвивающийся процесс обеспечил развитие межжелудочковой перегородки внутри человеческого сердца. Перегородка прошла развитие в три этапа:  от межжелудочковой перегородки с одним крупным отверстием до перегородки с миллионом мельчайших отверстий, и далее в герметичную перегородку без всяких отверстий.  Что касается мышления, то оно представляет собой воспроизведение развития материальной перегородки с отверстием в материальную перегородку без отверстия.

Можно согласится с Энгельсом, Лениным, Семеновым, и вместе с ними считать, что вещи представляют собой развивающийся процесс, и одной из развивающихся вещей является межжелудочковая перегородка в человеческом сердце, что отверстие в межжелудочковой перегородке то возникает у всех людей, то исчезает (фишка легла таким образом, что во втором веке отверстие находилось в состоянии существования, а в шестнадцатом веке — в состоянии несуществования).  Саморазвивающийся процесс позволяет исключить объяснение, связанное с совершением субъективистической ошибки Клавдием Галеном. Саморазвивающийся процесс позволяет подчеркнуть объективный источник замены анатомического учения Галена на анатомическое учение Везалия.  Противоречия анатомический учений — есть отражение диалектических противоречий бытия и человеческого организма. 

Можно не соглашаться с Энгельсом, Лениным, Семеновым, и придерживаться метафизического понимания мира, считая, что на протяжении последнего миллиона лет не было отверстия в межжелудочковой перегородке у основной массы людей, что перегородка не находится в непрерывном изменении на протяжении столетий или  тысячелетий. Отверстие в межжелудочковой перегородке у большинства людей — субъективное измышление,  произвол со стороны Клавдия Галена, условный знак отсутствия отверстия.

В  анатомических учебниках на протяжении восемнадцати веков изменялось описание отверстия в межжелудочковой перегородке человеческого сердца,  значит, — говорили сторонники метафизического мировоззрения, — описания отверстия являются субъективистическими фикциями. Нет, не фикции, — возражал Ленин, — а реальный результат объективного процесса, сформулированного Энгельсом следующими словами: диалектика в голове является отображением диалектики в окружающем мире. Движение внутри мышления есть только отражение господствующего во всей  природе движения. Изменения описаний отверстия в межжелудочковой перегородке никак не связаны с фиктивностью, ибо нет ни фиктивности, ни произвола, ни субъективизма.   Преходящий, временный характер анатомического учения Галена надо опирать на саморазвивающийся процесс развития человеческого сердца. Гален не совершил анатомическую ошибку, а вот Везалий совершил философскую ошибку, не умея вывести из объективного источника процесс изменения анатомических учений. Каждому изменяющемуся анатомическому учению (перегородка с одним крупным отверстием в сердцах всех людей, перегородка с миллионом мельчайших отверстий во всех человеческих сердцах, герметичная перегородка без отверстий в сердцах большинства людей) соответствует изменяющаяся объективная реальность.

«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).

Андрей Везалий был философским идеалистом, поскольку он отрицал отражаемую в анатомическом учении Клавдия Галена объективную реальность в форме отверстия в межжелудочковой перегородке во всех человеческих сердцах.

В последней четверти восемнадцатого века братья Жозеф и Этьен Монгольфье проводили опыты с воздухоплавательными машинами, представляющими собой куб с размерами 4х4х4 метра, сшитого из ткани и наполненного горячим дымом. Эти машины поднимались в небо на высоту 300 метров. Обнаружив явление (подъем кубов высоко в небо), братья принялись объяснять его. Они раскрыли такую сущность: сила, заставляющая куб подниматься вверх, возникает благодаря свойству заряженных электричеством тел отталкиваться друг от друга. Заряженный куб отталкивается от заряженной земли. Дабы посильнее зарядить электричеством куб воздухоплавательной машины, братья Монгольфье заполняли его дымом от горящей шерсти и сырой соломы, потому что дым от их сгорания в наибольшей степени заряжался электричеством.

Ободренные успешными экспериментами, братья стали увеличивать размеры, и вместо кубов создавали шары диаметром около 15 метров. На таком воздушном шаре, привязанном к земле длинным канатом, в сентябре 1783 года несколько раз поднялся в небо Жак-Франсуа Пилар-де-Розье. 21 ноября 1783 года в корзину воздушного шара взошли Жак-Франсуа Пилар-де-Розье и Лоран д^Арланд, отвязали канат, и пролетели 9 километров за 25 минут. Таким грандиозным успехом завершились теоретические и практические разработки Жозефа и Этьена Монгольфье.

Но нашла коса на камень. В 1785 году ученый Бенедикт Соссюр тщательно исследовал характеристики горячего дыма, находящегося внутри воздушного шара, и пришел к выводу, что подъемная сила вызвана не электрическим зарядом, а уменьшением плотности воздуха при нагревании, что действительная подъемная сила не такова, как она представлялась братьям Монгольфье. Ничто не вечно под Луной – подтвержденная практическим критерием истинности теория братьев Монгольфье прекратила свое существование.

 Монгольфье разработали закон подъемной силы, проверили закон практикой, и горячему дыму дали объяснение, согласно которому дым имеет электрический заряд. Монгольфье создали описывающую структурную часть теории, добавили к ней объясняющую структурную часть теории, многократно проверили практикой описывающую структурную часть теории, и из успешной проверки сделали вывод об истинности объясняющей структурной части теории.

Бенедикт Соссюр опроверг объясняющую структурную часть теории Жозефа и Этьена Монгольфье, хотя имелось подтверждение правильности со стороны практического критерия истинности.

Аристотель говорил, что при свободном падении камня его скорость увеличивается прямо пропорционально пройденному пути. Через полтора тысячелетия Галилей заявил, и это произошло в 1609 году, что скорость падающего камня возрастает пропорционально квадратному корню из пройденного пути. Аристотель дал природе и падающим камням ложный закон о пропорциональности скорости и пути. Аристотель был идеалистом, потому что человеческая деятельность по приданию объяснений природным явлениям является идеалистической деятельностью (разве можно иначе понимать слова Ленина «пришел к чисто кантианскому идеализму» из ленинского указания «Махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело,  чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»).

В конце семнадцатого века директор Парижской обсерватории Доменико Кассини дал объяснение форме Земного шара, согласно которому Земной шар растянут вдоль оси вращения, Земной шар удлинен у полюсов, т.е. Земля похожа на дыню под названием «торпеда». Потом произошло изменение этого представления, и появилось новое представление о форме Земли: правнук директора Парижской обсерватории, Доминик Кассини, занимавший тот же пост, дал объяснение, по которому Земной шар сжат вдоль оси вращения, т.е. Земля по форме напоминает приплюснутый арбуз (экваториальный радиус Земли равен 6378 км, полярный радиус равен 6357 км). Несомненно, Доменико Кассини был идеалистом, так как он дал природе ложный закон о дынеобразной форме Земли.

Доминик Кассини тоже был идеалистом, но по другой причине — он отрицал отражаемую в умозаключении своего прадеда объективную реальность, представляющую собой дынеобразную форму Земли.

История исследований, рассказывающая об изысканиях физиков и химиков, представляет собой опасность для материализма, так как изыскания свидетельствуют об уклонении многих физиков и химиков в сторону идеализма.

Природа не могла дать человеку закон о дынеобразной форме Земли, потому что в природе нет такого закона. Природа не могла дать человеку закон о пропорциональности скорости и пути падающего камня. Природа не могла дать человеку закон об отталкивании воздушного шара от поверхности земли. Природа не могла дать человеку закон о флогистоне и теплороде, потому что их в природе нет.

Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах, и происходят отливы и приливы.

Природа не могла дать Галилею закон о связи отливов и приливов с сложением орбитальной скорости и вокруг-осевой скорости Земли, потому что в природе нет такой связи.

Материалист должен придерживаться принципа: природа дает человеку свои законы. Когда же выясняется, что в природе нет того, что природа якобы дает человеку, то материалист попадает в затруднительное положение. Материалисту очень трудно объяснить, почему у людей есть законы, которых нет в природе.

У многих людей имеется знание о корне из минус единицы и четвертого измерения пространства. Если в мышлении есть знание о том, чего нет в природе, то знание извлекается не из природы, а мышлением из самого себя.

 В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «Речь идет у него  о принципах, выведенных из мышления, а не из внешнего мира, о формальных принципах, которые должны применяться к природе... Но откуда берет мышление эти принципы? Из самого себя? Нет, ибо сам г-н Дюринг говорит: область чисто идеального ограничивается логическими схемами и математическими формами (последнее, как мы увидим, вдобавок неверно). Но ведь логические схемы могут относиться только к формам мышления, здесь же речь идет именно о формах бытия, о формах внешнего мира, а эти формы мышление никогда не может черпать и выводить из самого себя, а только из внешнего мира»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т. 20. с. 33-34).

По мнению Энгельса и Ленина, существует только один источник знания (внешний мир), и не существует второй источник знания, представляющий собой выведение мышлением из самого себя представлений о формах внешнего мира.  Однако,  люди обладают знанием о природных законах, которые отсутствуют в природе, и это доказывает существование второго источника знания — мышление из самого себя черпает знание.

Невозможно из действительного мира почерпнуть то, чего нет в нем. Следовательно, дынеобразная форма Земли, флогистон, теплород и прочие мнимые сущности  почерпнуты мышлением из самого себя.

Энгельс и Ленин нуждались в том, чтобы содержание истолкования фактов совпадало с содержанием фактов, и эта цель могла быть достигнута при помощи идеологической работы, изданием философских книг, запрещающих применять мышление таким образом, чтобы оно из самого себя черпало истолкование фактов.

В.И.Ленин: «Перед нами, — пишет Пуанкаре, — руины  старых принципов физики, «всеобщий разгром принципов». Правда, — оговаривается он, — все указанные исключения из принципов относятся к величинам бесконечно малым;  возможно, что других бесконечно малых, которые противодействуют подрыву старых законов, мы еще не знаем, — и радий к тому же очень редок, но во всяком случае «период сомнений» налицо. Гносеологические выводы автора из этого «периода сомнений» мы уже видели: «не природа дает  нам понятия, а мы даем их природе»… Ломка самых основных принципов доказывает (таков ход мысли Пуанкаре), что эти принципы не какие-нибудь копии, снимки с природы, не изображения чего-то внешнего по отношению к сознанию человека, а продукты этого сознания»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.267). 

Ход мысли большинства ученых совпадает с ходом мысли идеалиста Пуанкаре: флогистон, теплород, гравитационные вибрации света возле края непрозрачного диска, дынеобразная форма Земли, прямопропорциональность пройденного пути и скорости падающего камня, электрическая заряженность дыма от горения шерсти и сырой соломы, наличие отверстия в сердечной перегородке у всех людей,  обнаруженная Герцем неспособность катодных лучей переносить в себе электрический заряд, увеличение доходов крестьян при обильных урожаях в условиях капиталистического общества, человеческие нервные клетки с отверстиями в оболочке, несколько видов комаров, переносящих малярийных паразитов от птиц к людям, неразрушаемость атомов, желеобразный положительный атомарный заряд с вкраплениями отрицательных электронов, абсолютный характер массы, независимый от скорости движения массивного тела — не копии реальных природных процессов. В природе никогда не было флогистона, теплорода, дынеобразной Земли, гравитационных вибраций света возле края непрозрачного диска. Теории о флогистоне, теплороде, заряжающем дыме, отливах, вызванных сложением орбитальной и вокругосевой скорости Земли — были фикциями, миражами, созданными фантазией. Перечисленного никогда не было в природе, и природа не давала естествоиспытателям такие понятия. Есть веские основания предполагать, что и в будущем будут появляться фиктивные, фантомные теории.

Во время загрузки угля и железной руды в доменную печь, люди видели уголь и руду, и отражение угля и руды в головах людей были реалистичным изображением внешнего по отношению к человеческому сознанию. Уголь и руда – не продукты человеческого сознания.  В начале двадцатого века не происходила ломка представлений о железной руде и угле.

В.И.Ленин показал, каков ход мысли Анри Пуанкаре (научные принципы — не копии с природы), и после этого В.И.Ленин приступил к опровержению хода мысли. Ленин начал доказывать, что принципы являются точными изображениями. Ленин прилагал максимум усилий в книге «Материализм и эмпириокритицизм», чтобы воспитать у всех убежденность в человеческой непогрешимости: «Познание человека отражает абсолютную истину»(с.106), «Идеи суть копии объектов»(с.18, 122), «Отражение (в пределах того, что нам показывает практика) есть объективная, абсолютная истина»(с.198), «Мышление…правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служат практика, эксперимент, индустрия»(с.176), ««Предметная истинность»  мышления означает не что иное, как существование предметов (= «вещей в себе»), истинно отражаемых мышлением»(с.104).  Можно привести множество аналогичных цитат. Владимир Ильич Ленин источал разнообразную похвалу старым физикам за то, что они видели в физических теориях реальное познание мира и верили в правильность физических теорий,  и убеждал новое поколение физиков таким же образом относится к теориям.

Известны многочисленные случаи, когда следующее поколение естествоиспытателей отказалось пользоваться концепциями, созданными предыдущим поколением естествоиспытателей. Ленин столкнулся с проблемой: как же естествоиспытатели, видя регулярный уход в небытие концепций, могут сохранить к ним  доверие, желательное для Ленина? Разрешение этой проблемы привело В.И.Ленина к труднопонимаемому умозаключению: «Движению представлений соответствует движение материи»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.283).

Когда-то люди считали, что вес предмета пропорционален размеру поверхности предмета, и на смену этому представлению пришло новое представление о том, что вес предмета пропорционален его объему и плотности (первым это высказал Исаак Ньютон).  Люди перестали считать, что вес предмета пропорционален размеру поверхности. Как это объяснили бы Кант и другие отрицательные персонажи книги «Материализм и эмпириокритицизм»? Кант объяснил бы так: люди перестали придерживаться первого воззрения потому, что обнаружили его ошибочность. Первое воззрение изначально было ошибочным, субъективистическим. По ленинской логике, отказ от старого воззрения интерпретируется так: раньше действовал закон природы, согласно которому вес пропорционален поверхности предмета, и действительный мир был таким, каким тогда понимали его люди; потом по причине диалектики природы произошло изменение в природе, и появился новый закон природы, согласно которому вес пропорционален объему и плотности.  Изменению представления о весе соответствует изменение реального веса («Движению представлений соответствует движение материи»). Первоначальный закон природы был правильно понимаем людьми.

Подтверждается ли фактами мнение о том, что четыре века назад вес предметов не был пропорционален объему и плотности? Нет.

Ленин высоко ценил Гегеля за то, что тот придерживался материалистического воззрения на причину изменения представлений. В книге «Философские тетради» можно найти такие хвалебные слова Ленина: «Гегель гениально угадал в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий именно такое движение вещей, природы»(ПСС, т.29, с.179).

Доменико Кассини имел теоретическое представление о том, что Земной шар растянут вдоль оси вращения, т.е. Земля похожа на дыню. Потом произошло изменение этого представления, и появилось новое представление о форме Земли: Доминик Кассини имел представление о том, что Земной шар сжат вдоль оси вращения, т.е. Земля по форме напоминает приплюснутый арбуз. Гениальная догадка Гегеля означает, что в смене понятий относительно дынеобразной и арбузообразной формы Земли содержится движение природы от дынеобразности к арбузообразности.  Старые понятия, безошибочно выражающие объективную реальность, преобразуются в новые понятия, безошибочно выражающие объективную реальность. Причиной изменения представлений является изменение формы Земного шара.

Не найдены факты, доказывающие изменение формы Земли на протяжении последних четырех веков.

Аристотель говорил, что при свободном падении камня его скорость увеличивается прямо пропорционально пройденному пути. Через много столетий Галилей заявил, что скорость падающего камня возрастает пропорционально квадратному корню из пройденного пути. Если диалектически (диалектика понятий в головах людей, как сказал Энгельс, это только отражение действительного развития, совершающегося в природе) объяснять смену этих понятий о скорости, то тогда нужно сказать, что притяжение (и им определяемое ускорение падающего камня) Земли качественно отличалось во время жизни Аристотеля и во время жизни Галилея.   Материалистическая диалектика дает  понимание того, как происходящие при падении камней постепенные, непрерывные изменения скорости  приводят к коренным изменениям, к скачкам в развитии, т.е. к переходу от прямопропорционального увеличения скорости к корнепропорциональному увеличению скорости.

Однако  геофизика свидетельствует о том, что притяжение Земли за время существования человечества не претерпевало значительных изменений, и  камни падали с одинаковым ускорением. Вывод: материалистическое истолкование изменения понятий является ущербным и неприемлемым.

В книге «Нищета философии» Карл Маркс сообщил, что абстракции, созданные Прудоном, не соответствуют действительности, и поэтому прудоновские абстракции должны быть заменены на другие абстракции. Маркс говорил о замене одних абстракций на другие абстракции, и при этом Маркс не упоминал диалектику природы. По мнению Карла Маркса, не существует связи между диалектикой природы и сменой абстракций. Поскольку Владимир Ильич Ленин настаивает на тесной связи между диалектикой природы и сменой абстракций, то тем самым подчеркивается, что философское мировоззрение Ленина весьма отдалилось от философского мировоззрения Маркса.

«Подобно натурфилософии, — написал Фридрих Энгельс в работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", — философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами». 

Если измышленная связь подвергается замене на действительную связь, и умалчивается роль диалектики природы в процессе замены, то главной причиной замены является не соответствие действительности измышленной связи. Ошибочность знаний – наиболее частая причина того, что время от времени ученые перестают пользоваться каким-то знанием.  Энгельс намекнул на возможность объяснения замены одного знания на другое знание при помощи указания на измышленность первоначального знания, не прибегая к содействию гегелевского учения, согласно которому в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий проявляется именно такое движение вещей, природы.

Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).           

У Энгельса имелась возможность применить свой собственный принцип:  «…великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать ее в ее общем виде. Но одно дело признавать ее на словах, другое дело,  —  применять ее в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования».  В распоряжении Энгельса имелся отдельный случай (смена понятия о теплороде на понятие механического движения атомов, эквивалентного теплоте), но к этому конкретному случаю Энгельс не применил великую мысль Гегеля, согласно которой в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий проявляется именно такое движение вещей, природы.  По непонятной причине Энгельс не решился сказать, что диалектическая смена двух указанных понятий — это только отражением действительного развития, совершающегося в природе.  Создается впечатление, что измышленная философами связь, теплород, не считались Энгельсом результатом воздействия на людей объектов, по своей форме идентичных представлениям о связях и теплороде.

Чем занимался Джордж Беркли? Он убеждал в ущербности и измышленности человеческого знания, доказывая, что абстрактные представления возникают не от воздействия со стороны материальных объектов, имеющих такую же форму, которую форму имеют абстракции. Беркли отвергал объективную реальность, изображенную в человеческих представлениях.   Слова о материальном  — это всего-навсего психические слова, а материального нет.

Камилло Гольджи пропитывал двухромовокислой солью и азотнокислым серебром сложнопереплетенные комочки нервных клеток, чтобы нервы стали более контрастными и легкоразличимыми, чтобы строение нервных сплетений изучить посредством срезов.  В 1873 году Камилло Гольджи обобщил многолетние исследования, и в своей книге указал на наличие в нервных клетках отверстий, через которые внутриклеточная жидкость перетекает из одной нервной клетки в другую нервную клетку.  Вместо азотнокислого серебра Вильгельм Вальдейер стал использовать хлорид золота, и он пришел к другому выводу: нервные клетки не врастают друг в друга, а лишь едва-едва соприкасаются своими оболочками. Оболочка не дает внутриклеточной жидкости перетекать в смежную клетку. Таким образом, в 1891 году Вильгельм Вальдейер сделал вывод, противоположный выводу Камилло Гольджи.

Камилло Гольджи  был убежден, что его представление является реалистичным, что во внешнем мире имеются нервные клетки, обменивающиеся внутриклеточной жидкостью через отверстия. Гольджи имел убеждение, что содержание его представления совпадает с строением реальных нервных клеток.  Вильгельм Вальдейер полагал, что представление о нервных клетках с отверстиями является только психической абстракцией, и что про такие нервные клетки нельзя говорить, что они находятся вне Гольджи или иного человека. Строение нервных клеток может быть истолковано двумя способами, и способ Гольджи был психическим построением без реальности. Слова о материальном перетекании внутриклеточной жидкости из одной нервной клетки в другую нервную клетку  —  это всего-навсего психические слова, а материального нет.   Чем занимался Вильгельм Вальдейер?  Он доказывал, что представление о перетекании жидкости между нервными клетками является чистой абстракцией, что указанная абстракция возникла не от воздействия на Камилло Гольджи материального перетекания, поскольку нервные клетки имеют прочную оболочку без отверстий.  Джордж Беркли и Вильгельм Вальдейер занимались одним и тем же, следовательно, Вальдейер был идеалистом берклианского толка.  Вальдейер имел феноменалистский или агностический подход к познанию природы, и придерживался махистского мировоззрения — вещь в виде перетекания внутриклеточной жидкости из одной нервной клетки в другую нервную клетку есть обобщенный символ психических ощущений. То, что Гольджи считал материальным, Вальдейер пытался выдать за нематериальное, чисто психическое (приравнять материальное к психическому), и таким образом намеревался уменьшить количество материальных вещей.  Материя исчезает.  Задача диалектического материализма — противодействовать берклианству, противодействовать отрицанию материального и исчезновению материи;  материальное должно быть защищено от попыток переименования в нематериальное.  Юрий Иванович Семенов выдвинул очень удачное доказательство, направленное против берклианского идеализма: «Материализм включил в себя в преобразованном виде впервые сформулированное Г. Гегелем положение о мышлении как объективном процессе движения предельно общих понятий — категорий диалектики по законам общим для всех  —  и духовных и материальных процессов,  —  законам диалектики.  В отличие от Г. Гегеля,  К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что не диалектика мышления определяет диалектику мира, а, наоборот, диалектика мира определяет диалектику мышления. Мир, а не мышление является саморазвивающимся процессом, состоящим из огромного множества уровней все более и более мелких саморазвивающихся процессов. Что же касается мышления, то оно представляет собой воспроизведения всех этих саморазвивающихся процессов»(«Введение в науку философию»).  Нервные клетки обладают способностью саморазвития, и это саморазвитие было воспроизведено посредством перехода от умозаключения Камилло Гольджи к умозаключению Вильгельма Вальдейера. Старое умозаключение и новое умозаключение значительно отличаются друг от друга, потому что нервные клетки в 1891 году значительно отличались от них же в 1873 году. Изменчивость научных представлений не опровергает тот факт, что представления являются приблизительной копией реально существующих материальных объектов. Что Гольджи считал материальным, то Вальдейер тоже должен считать материальным (материальным по отношению к 1873 году). Диалектика в формулировке Юрия Ивановича Семенова обеспечивает объединение двух моментов: приблизительную копийность между умозаключениями и природой, и отсутствие приблизительной копийности между старым умозаключением и новым умозаключением. Вильгельм Вальдейер имел недостаточную философскую подготовку, в неадекватных условиях произвел сравнение старого знания и нового знания, и сделал ошибочный вывод о том, что несовпадение старого знания с новым знанием (о строении нервных клеток) означает субъективизм, произвольность умозаключения Камилло Гольджи и это опровергает изображенную в умозаключении Гольджи объективную реальность (солипсизм!), что действительный мир нужно понимать не таким, каким действительный мир дал себя исследователю Камилло Гольджи.

Много камней разбросано на поле, и каменщик собирает их, намереваясь использовать их при строительстве дома. Но на камнях нет никакого следа, указывающего место камней в будущем доме. Поскольку нет знаков о местоположении камней в строящемся доме, то каменщик вынужден напрягать свой ум, и по собственному желанию, произвольно (т.е. независимо от отсутствующих знаков) определять места в фундаменте и в стенах, в которые он будет укладывать камни.

Построенный дом развалился, и это свидетельствует о том, что камни состыкованы произвольно. Заказчик дома, для которого каменщик возводил дом, назидательно поучает каменщика: тебе надо было отказаться от произвола, тебе надо было укладывать камни не по собственной прихоти, активность твоего мышления до добра не доведет.

Мораль: заказчик, совершенно не сведущий в строительстве, и не обладающий знаниями и навыками, необходимыми для ликвидации произвольности,  вправе попрекать каменщика за произвол в укладке камней в фундамент и стены дома.

Карл Маркс: «...Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая взята не из самой науки (как бы последняя не ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, — такого человека я называю "низким"»(Сочинения, т. 1, с. 15–16).

Наука нуждается в том, чтобы естествоиспытатели имели критичность и самокритичность. Ленин нуждается в противоположном. Ленину нужно, чтобы авторитет науки был более высоким, чем авторитет религии, чтобы естествоиспытатели и все прогрессивное человечество доверчиво относились к науке. Наука, поддержанная доверием к себе, одержит победу над религией. Естествоиспытатели должны обладать убежденностью в том, что научные понятия объективно-верно отражают в себе окружающий мир, и это достигнуто благодаря великим познавательным способностям гомосапиенсов.  В.И.Ленин подвергал широкомасштабной критике  идеалистов всех мастей за попытки доказать наличие пороков у познавательных способностей.  Ленин считал, что доказывание изрядной ущербности познавательных способностей продиктовано чуждыми науке, внешними для нее мотивами, взятыми не из интересов науки, а взятыми из интересов религии.

Обычные естествоиспытатели применяют практический критерий истинности, чтобы сделать вывод о правильности или ошибочности теории. Но философы не пользуются экспериментально-практическим критерием истинности. Будучи философом, В.И.Ленин не использовал практический критерий истинности, и тем не менее делал выводы о правильности или ошибочности теорий.

Существует два варианта практической проверки научных теорий:  легкий вариант предполагает применение практического критерия истинности к первой структурной части теории, более трудный вариант предполагает применение практического критерия истинности к третьей структурной части теории.

Ленин требовал от естествоиспытателей и философов не так уж и много — только совершения идеологической работы, только громкое произнесение мантр с содержанием: «научные понятия объективно-верно отражают в себе окружающий мир», и эти мантры должны произноситься независимо от того, подвергнуты или не подвергнуты понятия практической проверке, представляющей собой легкий, более доступный вариант применения практического критерия истинности.

Бэкон высказал точку зрения, которая в более ярком виде сформулирована и обоснована Кантом — человеческие ощущения и мысли по своим свойствам хорошо приспособлены к человеку, но плохо приспособлены к Вселенной.         

Больцман частично согласился с Бэконом и Кантом. Согласие вытекает из стремления Больцмана создать теорию познания, гарантирующую, чтобы при постоянном углублении в материю при помощи усиления и расширения абстрактных сторон теории, образ теории не начал казаться именно бытием. (Ниже более подробно рассматривается точка зрения Больцмана.)

Решая такую проблему, Больцман пытался преодолеть человеческую привычку, сущность которой сформулирована Герценом: «Человек начинает с непосредственного признания единства бытия с воззрением и оканчивает  введением единства бытия с мышлением»(«Письма об изучении природы»).

В своей философской книге на странице 158 Ленин привел высказывание Фейербаха, из которых следует, что формулировка Герцена основана на суждениях Фейербаха:  «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».

По сути дела, Фейербах, Герцен, Больцман озвучили важнейший вопрос, который по своему значению лишь ненамного уступает значению основного вопроса философии.  Энгельс также посчитал важным этот вопрос, когда размышлял над случившимся  с  теоретиком-механиком С. Карно и теплородом, когда сообщал о порицаемой и неадекватной привычке людей принимать отражение за объективную реальность. 

 Установление внутреннего «механизма» природного явления и рецептурного знания есть умственное конструирование, осуществляемое по законам и правилам самого мышления. Так как законы мышления качественно отличаются от законов природы, то созданное мышлением представление (о внутренних процессах природных явлений) во многих случаях отличается от действительных внутренних процессов.

На первый взгляд кажется, что выше написанное является очевидным. Но для Энгельса, как это ни странно, вышеприведенное не очевидно.  Энгельс написал противоположное, об отсутствии отличия: «Над нашим теоретическим мышлением господствует тот факт, что субъективное мышление и объективным мир подчиняются одним и тем же законам и что поэтому они не могут противоречить друг другу в своих результатах, а согласуются между собой», «если ... поставить вопрос, что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они — продукты человеческого мозга и что сам человек — продукт природы, развившийся в известной природной обстановке и вместе с ней. Само собой разумеется в силу этого, что продукты человеческого мозга, являющиеся в последнем счёте так же продуктами природы, не  противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей»(«Диалектика природы», «Анти-Дюринг»).

 Однако на самом деле мышление и мир подчиняются разным законам, и результат мышления иногда резко противоречит миру. На Чернобыльской атомной электростанции произошел взрыв, причина которого состояла в том, что представление персонала АЭС о происходящих ядерных реакциях оказалась отличающимся от реальных ядерных реакций. Мышление и ядерные реакции подчиняются разным законам, и несогласованность между ними приводит к мелким и крупным авариям на атомных установках.

17 августа 2009 года произошла авария на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции, вызванная разъединением корпуса второго гидроагрегата. Второй гидроагрегат, как и другие девять гидроагрегатов электростанции, имел корпус, состоящий из двух частей, — верхней и нижней, — и соединенных между собой болтами  в количестве 80 штук. В 8 часов 13 минут произошло разрушение болтов, и под давлением воды верхняя часть второго гидроагрегата была подброшена вверх; в образовавшуюся щель между верхней и нижней частями гидроагрегата стала поступать вода из водохранилища. Вода затопила помещения, в котором находилось 116 человек; 75 человек погибло.

Ученые, разработавшие конструкцию гидроагрегата типа РО230/833-В-677, пришли к выводу, что запрещается длительная работа при определенной скорости турбины, но допускается кратковременная работа (несколько минут). Причина — резонансные явления, усиливающие вибрацию. Вибрация была незначительна при медленном и быстром вращении ротора, но при средней скорости вибрация резко увеличивалась. Согласно математическим расчетам ученых, болты, соединяющие верхнюю и нижнюю часть гидроагрегата, имеют достаточную прочность, и способны выдержать кратковременную работу турбины, вращающуюся с запрещенной скоростью. В реальности, при уменьшении скорости оборотов турбины последняя вошла на две минуты в запрещенный режим, и в 8 часов 13 минут  17 августа 2009 года болты были разорваны из-за недостаточной прочности.

Для непредвзятого ума понятно, что авария на Саяно-Шушенской ГЭС, взрыв на Чернобыльской АЭС указывают на впадение в заблуждение зашоренных философов, изъясняющихся о  единстве мышления и бытия. 

Фридрих Энгельс: «мышление и сознание…продукты человеческого мозга… являющиеся в конечном счете так же продуктами природы, не противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей»(«Анти-Дюринг», Сочинения, том 20, с.35).    Согласно теории познания Энгельса, формы мышления определяются формами существования предметов, и результат мышления в обязательном порядке соответствует предметам.  «…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир, — природу,— таким, каким он сам дается»(Фридрих Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», Соч., т.21, с.301). 

Ученые при помощи своего мышления высчитали прочность болтов, и эти мыслительные расчеты противоречили прочности болтов, вкрученных в корпус гидроагрегата на Саяно-Шушенской ГЭС. Высокая прочность болтов — иллюзия  субъекта. Представление о высокой прочности болтов являло собой произвол мышления.  Болты в начальный период эксплуатации гидроагрегата сообщали о своей прочности, но это сообщение было ложью.

Фридрих Энгельс:   "Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности".

В промышленности произошли взрыв на Чернобыльской атомной  электростанции и разрыв болтов на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции. Промышленность не смогла опровергнуть кантианские (фейербаховские, герценовские, etc) выверты об отсутствии единства мышления и бытия, об относительном характере практического критерия истинности.  Теоретические построения не обладают надежностью, и покорение природы с использованием теоретических построений будет сопровождаться некоторыми неудачами, наподобие взрыва на Чернобыльской атомной электростанции.  Чтобы не было аварий, предметы и их бытие должны мыслится иными, чем они известны людям.

Осознание различия между природными законами и законами мышления заставляет принимать  заблаговременные организационные меры для того, чтобы в той или иной степени уменьшить вред, наносимый этим различием. Но разве можно принимать заблаговременные меры для уменьшения вреда, если категорически отрицается  различие между  законами мышления и законами природы, как это сделали Энгельс и Ленин? 

Один из способов преодоления единства мышления и бытия (бытие зеркально отражается в мышлении) — использование концепции Рихарда Авенариуса о принципиальной координации.

К результатам наблюдения (возникающим от работы технических средств обнаружения или от деятельности органов чувств) домысливается нечто, что не обнаруживается техническими средствами или органами чувств.  Практический критерий истинности имеет относительный характер, и не позволяет выявить все ошибки, имеющиеся в домысленном, и поэтому домысленное должно считаться псевдореальностью. Результаты наблюдения допускают многозначность в интерпретации, к этому добавляется теоретическая нагруженность фактов, и практический критерий истинности не способен разобраться в том, что правильно и что ошибочно. Тем более критерий не может разобраться, когда критерий представляет собой легкий вариант использования практического критерия истинности.

В процессе восприятия и истолкования окружающих предметов,  человек незаметно для самого себя добавляет ошибки.  Когда человек осознает, что происходит незаметное добавление ошибок, и понимание окружающих предметов содержит в себе еще не выявленные ошибки, то принимаются меры для устранения ошибок.

«Против материализма вообще, и против склонности к материализму большинства естествоиспытателей в особенности, Леклер ведет такую же беспощадную борьбу, как и Шуппе, и Шуберт-Зольдерн, и Ремке. «Вернемся назад, — говорит Леклер, — к точке зрения критического идеализма, не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования» (т. е. существования вне человеческого сознания),  «тогда для субъекта и совокупность тел и его собственное тело, поскольку он его видит и осязает, вместе со всеми изменениями его, будет непосредственно данным явлением пространственно связанных сосуществований и последовательностей во времени, и все объяснение природы сводится к констатированию законов этих сосуществований и последовательностей»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.224). 

Объяснение природы (объяснение совокупности внешних тел) производится с участием субъекта познания, и также с участием природы, с которой сосуществует субъект.  Из непосредственно данных ощущений человека, из абстрактного обобщения ощущений выводится человеческое понимание (объяснение) природы.  Понимание природы должно учитывать тенденцию субъекта познания к совершению ошибок (с учетом того, что в ощущениях очень редко появляются ошибки, а в абстракциях ошибки часты) и влияние «призраков» Бэкона.  Не будем приписывать природе именно такую форму, в какой форме природа изображается, посредством абстракций, внутри субъекта познания.  Таков подход к познанию Леклера, Авенариуса и других противников материализма.

«Не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования». Очень похожую фразу написал Фридрих Энгельс:  «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).

Приписывать природе существование именно в такой форме, в которой форме природа отражается в мышлении — то же самое, что  поставить на голову реальные отношения.

Леклер вслед за Энгельсом выступил против того, чтобы отражение принималось за объективную реальность, но Ленин стал возражать Леклеру, вменяя ему антиматериалистическую мотивацию.

Карно использовал теплородную теорию при совершенствовании паровых двигателей, и эта теория, как пишет Фридрих Энгельс, нуждается в перевертывании. Слова о перевертывании означают осознание Энгельсом опасности, проистекающей от того, что люди приписывают природе в целом и процессам природы трансцендентное существование в точном соответствии с теплородной теорией.

«Естествознание, — говорит Вундт, — вовсе абстрагирует от всякого наблюдателя. «А такая абстракция возможна лишь потому, что необходимость видеть (hinzudenken, буквально — примыслить) индивида, переживающего опыт, в каждом содержании опыта, что эта необходимость, принимаемая эмпириокритической философией в согласии с имманентной философией, вообще есть предположение, эмпирически не обоснованное»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.66). 

Леклер, Авенариус примысливали не только индивида, но и ошибки, совершаемые познающим индивидуумом, при совершении домысливания. «Призраки», о которых писал Бэкон, и иные субъективные человеческие факторы, влияют на опыт и способствуют появлению ошибок в опыте и в абстракциях.

 Клавдий Птолемей наблюдал за планетами, и создал геоцентрическую теорию, объясняющую порядок движения планет.  Эта теория была опровергнута из-за ошибок.  Теория Птолемея оказалась выброшенной на мусорку истории, и это является эмпирическим обоснованием того, что  Птолемей примыслил ошибки. Опровержение наличия отверстий в нервных клетках, обнаруженных в опытах Гольджи, также является эмпирическим обоснованием примысливания ошибок. Вундт уклонился от истины, когда заявил об эмпирической необоснованности того, что к содержанию опыта и его обобщения необходимо примысливать индивида и его ошибки.

В.И.Ленин:  «Естествознание абстрагирует от всех отношений сознания…в этом и состоит материализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.226).  

Что это такое — абстрагирование от всех отношений сознания? Если перевести с философского языка на обычный язык, то это означает: домысливание не происходит, сознание не вносит ошибок в объяснения природных явлений,  теории, раскрывающие причины в сфере естествознании, безошибочны.  Теория Клавдия Птолемея, теория Камилла Гольджи, теория Георга Штеля, теория Клавдия Галена, теория братьев Монгольфье не содержали ошибок.    Абстрагирование от всех отношений сознания — это значит сделать вид, что не существует «призраков», о которых писал Френсис Бэкон.  Доверчивое отношение к теориям требует закрывать глаза на обстоятельства, которые могут вызвать сомнения  (на обстоятельства, связанные с выведением теорий из головы и способам проверки теорий).

Подобно мартышке из басни Крылова, концепцию о принципиальной координации Ленин приложил к разделу философии, касающегося независимости вещей от сознания, и Ленин нашел много доказательств того, что концепция принципиальной координации бесполезна, при обсуждении вопроса о независимости вещей от сознания. Ленин не обнаружил, что концепция  принципиальной координации создавалась как иллюстрация для уяснения процесса домысливания и процесса совершения ошибок. Принципиальная координация состоит из трех элементов: вещи, познающий субъект, описание и понимание вещей.  В теоретическое понимание вещей субъект вносит ошибки и содержание абстрактно-теоретического понимания зависит от познающего субъекта, но вещи не зависят от познающего субъекта.

Маркс установил, что причины экономических явлений, указанные Рикардо, не могут привести к наблюдаемым эмпирическим закономерностям, более того, Маркс доказал, что рикардовские причины противоречат эмпирическим закономерностям, и что для устранения противоречия рикардовские причины подлежат исправлению, замене на иные причины. При исследовании теории Рикардо, Маркс пришел к выводу, что сделанные (в процессе домысливания) ошибки поставили политэкономическую теорию в зависимость от аналитических способностей Рикардо.  Маркс действовал в соответствии с взаимовлиянием трех элементов, обозначенных в концепции о принципиальной координации.   Ошибочное является основой, из которой вырастает более правильное. Рикардо совершил некоторые ошибки и впал в противоречия, Маркс разобрался в противоречиях, подтолкнувших Рикардо к ошибкам, и сделал более правильные теоретические выводы.

Фейербах не абстрагировался от всех отношений сознания, и делал упор на антропоморфность, на искажения знания, вызванные мысленным наделением природных явлений (и также объяснения явлений) человеческими качествами. Также и Энгельс не абстрагировался от всех отношений сознания.  «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания…обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем»(Ф.Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»).  Ленин невнимательно читал указанную книгу Энгельса, и пропустил то место в книге, где вписана фраза, скопированная Энгельсом у Авенариуса.

Энгельс и Вунд вступили в противоречие друг другу, и Ленин присудил победу Вунду.

То, что мы видим, зависит  от того, как мы смотрим (а то, как мы смотрим, зависит от наших мыслей).  Абстрагироваться от всех отношений сознания  — это значит не обращать внимания на зависимость между углом зрения и увиденным, между мыслительным и увиденным.

В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Развитие науки показало ограниченный характер существовавшей до тех пор физической картины мира. Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Когда же эти представления коренным образом изменились, философы-идеалисты, а также отдельные физики, стали говорить об «исчезновении» материи, доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий».

Что такое «классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении»?

 Это означает: будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями, будем принимать отражение за объективную реальность.

Леклер сообщал, что наука вступила в эпоху кризиса, и эта эпоха будет продолжаться бесконечно. Все время ученые не будут приписывать природе  трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями.  Такое предсказание было расценено Лениным как борьба против материализма.

В.И.Ленин: «…скептики, называются ли они юмистами или кантианцами (или махистами, в XX веке), кричат против «догматики» и материализма и идеализма…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.357).

Вероятно, под догматизмом скептики подразумевали, что  физики и химики исходили из отождествления материи как философской категории с имеющимися представлениями о ее строении, принимали отражение за объективную реальность.  Крики скептиков можно понимать как призыв — не будем приписывать природе  трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями.

Чтобы естествоиспытатель нашел знание, соответствующее реальным фактам, и избежал субъективистических заблуждений, необходимо минимизировать субъективные свойства естествоиспытателя и максимизировать воздействие фактов на познание. Мах, Авенариус и прочие эмпириокритики выпячивали неприглядную роль субъективных факторов (в том числе произвольности, разработки теорий наугад, «призраков» Бэкона) на результат познания. Ленин нашел способ решения проблемы, связанной с субъективными факторами и их выпячиванием эмпириокритиками: необходимо написать книгу на философскую тему и указать в книге, что абстрагирование естествоиспытателей от всех отношений сознания приведет к избавлению от воздействия субъективных факторов на результат познания.

Людвиг Больцман в статье «О значении теории» написал: «Разве не поникнуты теорией все дисциплины практики, разве они не следуют за этой путевозной звездой? Коллосальное сооружение, Бруклинский мост, необозримо простирающийся в длину, покоится не только на твердом фундаменте из чугуна, но и еще на более твердом — на теории упругости… Теория, несмотря на ее интеллектуальную миссию, является максимально практической вещью… В сущности теории кореняться и ее недостатки...  Я назвал теорию чисто духовным внутренним отображением, и мы видели, к какому высокому завершению оно способно. Как при этом избежать того, чтобы при постоянном углублении в теорию ее образ не начал казаться именно бытием?»(сборник «Статьи и речи»).

Почему Больцман считал нежелательным отождествлять образ и бытие? Потому что образ содержит в себе ошибки и произвол, и от них нельзя абстрагироваться, т.е. нельзя игнорировать произвол и ошибки.

Исследования в области электролиза предоставили доказательства  в реальном существовании атомов электричества; однако  Джеймс Максвелл отнесся к этим доказательствам как к временным. В 1873 году он писал: «Крайне неправдоподобно, что в будущем, когда мы придем к пониманию истинной природы электролиза, мы сохраним в какой-либо форме теорию молекулярных зарядов, ибо мы уже будем иметь надежную основу для построения истинной теории электрических токов и станем таким образом независимыми от этих преходящих гипотез».

Максвелл признавал концепцию о принципиальной координации, к каждому естественнонаучному понятию примысливал индивида, совершающие ошибки и вносящего произвол в понятие; наличие ошибок и произвола делает теоретические понятия временными и преходящими; последующее выявление ошибок и произвола влечет существенные изменения понятий.

«Строить теорию познания на посылке неразрывной связи объекта с ощущением человека («комплексы ощущений» = тела; «элементы мира» тожественные в психическом и физическом; принципиальная координация Авенариуса и т. п.) значит неизбежно скатиться в идеализм.  «Предоставить независимость противочленам», это значит (если перевести с вычурного языка кривляющегося Авенариуса на простой человеческий язык) считать природу, внешний мир независимым от сознания и ощущения человека, а это есть материализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 70).

 Неразрывная связь объекта с субъектом — это значит, содержание объекта считать зависимым от содержания мышления субъекта (разрыв болтов зависит от ошибок при математическом расчете прочности болтов). Считать внешний мир независимым от сознания и от ошибок, творимых сознанием — это значит отказываться от понимания того, что в объекте имеются ошибки, которые на самом деле имеются и которые внесены субъектом.  Покуда имеется принципиальная координация, субъект осознает наличие ошибки в себе и в объекте, и старается не допустить негативных последствий ошибки при использовании объекта. Наличие ошибок в объекте делает объект частично мнимым.  По-материалистически предоставлять независимость противочленам — это значит  считать  происходящие в атомной реакторе процессы точно такими, как они происходят в мышлении операторов Чернобыльской атомной электростанции.  По-идеалистически не предоставлять независимость противочленам, не принимать отражение за объективную реальность — это значит  считать  атомные реакции не такими, какими они мыслятся операторам Чернобыльской атомной электростанции.

«…воображает, будто он «неразрывно» связал «я» и «среду», сознание и вещь, будто он «решил» вопрос ссылкой на то, что человек не может выскочить из самого себя»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 65).

    Люди пользуются  вещами в зависимости от того, какими свойствами люди наделили  вещи.  Людям свойственно ошибаться, и когда люди совершают ошибки в процессе приписывания свойств  вещам, то использование вещей становится ошибочным. Человек не может выскочить из самого себя и безошибочно приписать вещам свойства. Неразрывная связь между ошибками и вещами означает, что люди всегда ошибочно используют вещи. Материальный разрыв болтов зависит от психических ошибок, сотворенных  при оценке прочности болтов, соединяющих верхнюю часть и нижнюю часть гидроагрегата РО230/833-В-677.

9 февраля 1953 года ученый совет физического института Академии Наук СССР вынес и утвердил решение «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама». В частности, в решении сказано следующее: «законы природы существуют объективно,   независимо от сознания и определений, и в науке  определения не могут быть произвольными».  В 1953 году марксисты-ленинцы протянули прямой мост от объективного характера природных законов к объективному характеру понятий о природных законах.  Слово «объективное», относящееся к существованию природных явлений, переносится на знание природных явлений, и получается — объективное знание природных явлений. Это — один из вариантов правильного понимания соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.

Прочность болтов не зависит от того, как конструкторы своим сознанием создают технологии расчета прочности болтов, и как конструкторы с помощью своего сознания проводят математические операции для удостоверения прочности болтов. Прочность болтов имеет объективный характер, не зависит от перечисленных отношений сознания, и поэтому нужно абстрагироваться от всех отношений сознания, то есть не принимать во внимание мыслительно-сознательный процесс удостоверения в прочности болтов.  Удостоверение в прочности болтов — это пустяк, которым философия позволяет пренебречь. 

Один из выводов, к которым пришла кантианская философия, гласит: из субъективного мышления, подвергнутого проверке, выковыривается объект, вместе с присущими объекту свойствами и связями;  но к объективному прилипают остатки субъективного, и остатки невозможно выявить и удалить из-за относительного характера практического критерия истинности.  Субъективные факторы неустранимы из содержания знания, поскольку инструмент, на который возлагается функция устранения субъективного фактора и выработки обезличенного знания, имеет некоторые недостатки (относительный характер, присущий практическому критерию истинности).

Для обеспечения  безопасности человеческой жизнедеятельности важно выяснить, что предпочтительнее: воспитать в себе и в душах других людей убежденность в отсутствии субъективистических примесей в используемой теории, или воспитать в себе и в душах других людей критическое отношение к теориям, предчувствовать наличие еще не выявленных субъективистических примесей внутри используемой теории, и быть психологически подготовленным к тому, что в будущем вылезут наружу субъективистические ошибки в теории.  Какая из двух альтернатив опаснее для чрезмерного ускорения цепной ядерной реакции или разрушения болтов?

Насколько опасно относится к болтам по-материалистически, т.е. считать, что конструкторы-разработчики гидроагрегата РО230/833-В-677 в процессе расчета прочности болтов пришли к истинному, объективно-верному мнению о высокой прочности, и считать необходимым абстрагироваться от утверждений о наличии ошибок и произвола внутри мнения о высокой прочности болтов?

Как происходит процесс получения знания о плотности некоторого вещества? Берется некоторый объем вещества, измеряется объем, измеряется масса некоторого объема вещества, и производится деление массы на объем. Процесс познания таков, что имеет место зависимость плотности от массы, и зависимость плотности от объема.  Но онтологически, плотность вещества представляет собой субстанциональное свойство, и не зависит от массы и объема.  Что в познании является зависимым, то за пределами познания является независимым. Мах и Авенариус исследовали познание и применение познанного, и они обнаружили, что материальное зависит от психического. Ленин исследовал то, что не зависит от человека и его познания, и он обнаружил, что материальное не обладает зависимостью от психического.

Необходимо еще раз привести отрывок из книги «Диалектика природы». Энгельс написал: «Над нашим теоретическим мышлением господствует тот факт, что субъективное мышление и объективным мир подчиняются одним и тем же законам и что поэтому они не могут противоречить друг другу в своих результатах, а согласуются между собой». Эта фраза послужила основой ленинского мировоззрения о человеческой непогрешимости при познании природы и конструировании электростанций — «Идеи суть копии объектов»(с.18, 122).

В книге «Развитие социализма от утопии к науке» имеется другая интересная фраза Энгельса:  «Вещь существует вне нас и, как только ваши чувства удостоверили этот факт, вы постигли всю без остатка эту "вещь в себе", — знаменитую кантовскую непознаваемую "Ding an sich". В настоящее время мы можем к этому только прибавить, что во времена Канта наше знание природных вещей было еще настолько отрывочным, что за тем немногим, что мы знали о каждой из них, можно было еще допускать существование особой таинственной "вещи в себе". Но с того времени эти непостижимые вещи одна за другой, вследствие гигантского прогресса науки, уже постигнуты».

Смысл этой фразы таков: нынешнее поколение естествоиспытателей (т.е. поколение конца девятнадцатого века) будет жить в условиях полностью известных природных явлений. Знание природных вещей к концу девятнадцатого века перестанет быть отрывочным, и превратиться в полное знание, без белых пятен. Все неизвестное станет известным. Через несколько лет неизвестного в природе не будет.

Глава 28.  Ленин против Струве

В книге «Святое семейство» Карл Маркс и Фридрих Энгельс высказали убежденность в том, что в природе нет материального объекта, точно соответствующего  классу понятий «плод вообще».  В книге «Диалектика природы» Энгельс не согласился с наличием в природе материальных объектов, соответствующих классу понятий «квадратный корень из минус единицы» и классу понятий «четвертое пространственное измерение».

«Против материализма вообще, и против склонности к материализму большинства естествоиспытателей в особенности, Леклер ведет такую же беспощадную борьбу, как и Шуппе, и Шуберт-Зольдерн, и Ремке. «Вернемся назад, — говорит Леклер, — к точке зрения критического идеализма, не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования» (т. е. существования вне человеческого сознания)…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.224). 

Смысл высказываний Маркса и Энгельса состоит в следующем: не будем приписывать плоду вообще и квадратному корню из минус единицы существование вне человеческого сознания, не будем приписывать природе существование  плода вообще, квадратного корня из минус единицы, четвертого измерения пространства.

 Выходит, что Маркс и Энгельс стояли в одном ряду с борцами против материализма Леклером, Шуппе, Ремке, Шубертом-Зольдерном.

В 1914 году В.И.Ленин написал статью «Еще одно уничтожение социализма». Статья размещена в полном собрании сочинений, в томе 25 на страницах 31-52.

В статье В.И.Ленин вступил в спор с П.Б.Струве по вопросу реалистичности абстрактных понятий, входящих в состав теории Карла Маркса о стоимости товаров и ценообразовании при капиталистическом укладе хозяйствования.

Петр Бернгардович Струве взял за основу своих научных рассуждений книгу «Святое семейство» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, точнее, ту часть книги, в которой шла речь о том, что понятие «плод вообще» не может производить из себя яблоки, груши, сливы, абрикосы, орехи, хотя понятие «плод вообще» создавалось на основе изучения яблок, груш и т.п.   П.Б. Струве указал, что в марксисткой политэкономии эмпирические цены управляются законом ценности, так сказать, цены заимствуют свое бытие от «субстанции ценности»; ценность, как нечто отличное от цены, от нее независимое, ее определяющее, есть фантом; цена есть факт, но ценность не является фактом, а является абстракцией, указывающей на соотношение полезного в процессе обмена одного полезного на другое полезное, и будет бессмыслицей наделять абстракцию способностью регулировать действительный процесс обмена.

Струве пришел к тому же выводу, к которому пришли Маркс и Энгельс: постигаемое при помощи психических абстракций имеет абстрактно-психический характер; если брать за основу яблоки и груши, и из них выводить общее понятие «плод», и этому понятию приписывать материальную способность порождать яблоки и груши, то обладающий таким  свойством «плод» является фантомом;  если брать за основу цены, и из них выводить общее понятие «ценность», и этому понятию приписывать материальную способность порождать цены в реальном обмене товаров, то обладающая таким свойством «ценность» является фантомом.

Размышления Маркса и Энгельса и их вывод о фантомах изложены в краткой форме в четырнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений».

Здесь уместно напомнить о том, что  Александр Александрович Богданов согласился с точкой зрения Карла Маркса и Фридриха Энгельса, по вопросу о фантомах. С мнением Богданова можно ознакомится по книге «Материализм и эмпириокритицизм», в которой В.И.Ленин сообщил, что Богданов «возражает реакционным философам, говоря, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле "только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта"»(с.153). 

Струве считал, что Маркс чересчур легкомысленно, без соблюдения осторожности, вышел за пределы опыта, и это привело Маркса к пустым абстракциям и противоречивым образам, вписанным в книгу «Капитал».

В книге  "Диалектика природы"   Энгельс высказал свою точку зрения о фактах и домысливании абстракций к фактам.    Представление о силе заимствовано из проявлений деятельности человеческого организма, связывающего его с окружающей средой.  Мы говорим о мускульной силе, о поднимающей силе рук, о прыгательной силе ног, о пищеварительной силе желудка и кишечного тракта, об ощущающей силе нервов, о секреторной силе желез и т. д. Иными словами, невозможность исчерпывающего описания неизвестных внутренних процессов, действительно протекающих при осуществлении той или иной функции человеческого организма, приводит к тому, что вместо точного всестороннего описания мы подсовываем неполноценное частичное описание, включающее в себя незначительную толику  действительной причины, и неполноценное описание выражено словами о так называемой силе. Подсунутое полуфиктивное описание соответствует процессу, связанного с функцией организма.  Мы переносим затем этот метод также и на физический мир и сочиняем столько же сил в физике, сколько обнаруживаем различных явлений в природе.  В называемом «силами» изображены закономерности, понятийно охватывающие на первых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых довольно непонятны. Мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий  проявления объективных процессов.  Требование познать явления природы, объективные закономерности,  условия которых сейчас запутанны для исследователей, принимает своеобразную форму выражения, превращаясь в требование отыскивать силы, представляющие собой причины действительных процессов, незначительная толика которых нам известна. В объективные процессы природы вносится  субъективное представление о силе. К частично выявленной действительной закономерности через примысливание полуфиктивной силы присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что  закон природы действует при помощи некоторой неподтвержденной «силы».   Это уж очень своеобразный способ «объективизации», когда в некоторый, — уже установленный как независимый от нашей субъективности и, следовательно, уже вполне объективный, — закон природы вносят чисто субъективное представление о силе.

Петр Струве применил к политэкономическим понятиям логику Фридриха Энгельса, и установил, что понятие «ценность» является результатом размышления над ценами, которые представляют собой хорошо известные действительные процессы в товарообмене; в цены вносятся чисто субъективное, полуфиктивное понятие «ценности»,  которому приписывается фантомное свойство увеличивать или уменьшать цены.

С точки зрения Струве, способность человека создавать в своей голове представление о причине, влияющей на рост или падение цен, не может обеспечить наличие материального объекта, для которого представляемая человеком причина является приблизительно точной копией, и поэтому человеческое представление есть всего лишь  фантом, абстракция без реальности.

«Дело всякого исторического исследования приходится начинать с изучения состояния производительных сил и экономических отношений данной страны. Но на этом, разумеется, исследование не должно останавливать­ся: оно должно показать, как сухой остов экономии покрывается живой плотью социально-политических форм, а затем — и это самая интерес­ная, самая увлекательная сторона задачи — человеческих идей, чувств, стремлений и идеалов. В руки исследователя поступает, можно сказать, мертвая материя... из его рук должен выйти полный жизни организм»(Г.В. Плеханов).

 Из рук исследователя выходит изображение организма, но факт выхода не доказывает, что изображение соответствует действительности. Изображение нуждается в доказывании того, что оно реалистично.

Состояние производительных сил, экономические отношения, и многие другие твердо установленные факты могут быть положены в основу теоретизирования, но нельзя верить в правильность теоретизирования, когда правильность теоретизирования обоснована лишь тем, что твердо установленные факты являются незыблемой основой. 

В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 

П.Б.Струве считал, что К.Маркс совершил потопление обнаруживаемых цен в умозрительном понятии «субстанциональная ценность», и аналитические размышления над действительными ценами (и размышления над остовом экономии, завершившиеся тем, что остов покрылся живой плотью социально-политических форм) привели к пустопорожней абстракции.

В главе 20 «Физиологический идеализм»  указывалось, что теории имеют несколько структурных частей, и что практический критерий истинности, примененный к первой структурной описательной части, не может выявить правильность (и этим вызывает сомнения) второй структурной объясняющей части теории. Объясняющая часть теории не может считаться достоверной только на том основании, что она пристыкована к описывающей части теории, в которой изложены твердо установленные факты. Эту же мысль можно выразить проще, не ссылаясь на разделение теорий на несколько структурных частей.  Фридрих Самуилович Завельский  в 1974 году издал книгу «Масса и ее измерение», и в книге имеется более простая формулировка: «Та или иная теория редко удовлетворяет ученых, если лежащие в ее основе допущения придуманы специально для объяснения определенного факта».

Также более простую формулировку предложил Лев Борисович Баженов, автор книги «Строение и функции естественнонаучной теории», вышедшей в свет  в 1978 году: «Теоретическое построение, ограничивающееся просто объяснением уже известного материала, всегда вызывает подозрение в отношении своего правдоподобия».

Завельский и Баженов имеют ввиду — когда обнаружен новый факт и для его объяснения создана новая концепция с придуманными допущениями, то новая концепция в обязательном порядке должна объяснять также и издавна известные факты (даже если издавна известные факты уже имеют объяснения).  При отсутствии этого, концепция сомнительна.  Придуманные допущения надлежит подвергнуть проверке (проверке отдельно от проверки фактов), и только после этого появится доверие. До проверки недопустимо доверять.

По сути дела, Струве применил номиналистические формулировки Завельского и Баженова, и сделал вывод: Карл Маркс разработал логически-обоснованное обобщение, но наличия объясняющего обобщения явно недостаточно; не проводились экспериментально-эмпирические работы, доказывающие правильность абстрактных допущений, придуманных Марксом посредством обобщения фактов и предназначенных для объяснения роста и падения цен на товары, и поэтому нельзя доверять теории Маркса, изложенной в книге «Капитал». В этой книге  Маркс прямо указал, что при анализе категории «стоимость» нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами; то и другое должна заменить сила абстракции. 

Маркс с одобрения Энгельса сделал то, что Маркс и Энгельс запретили в книге «Святое семейство», а именно, запретили приписывать свойство быть причиной тому, что является абстракцией, измышлено при помощи рассуждений о субстанции, не обнаружено ни микроскопом, ни химическими реактивами.

Истина всегда конкретна. Абстракция — это всего-навсего рабочая гипотеза.   Нельзя доверять абстракции, пока абстракция не превращена в конкретное (подобно тому, как цингопредотвращающая сила из абстракции превратилась в конкретные витамины).

Ленин не согласился с номиналистом Струве, и доказывал его низкую научную подготовку в сфере абстракций, неспособность найти факты, опровергающие теорию Маркса. Струве не смог опровергнуть теорию Маркса, следовательно, марксова теория является объективно-верной.  Реакционные круги вкупе с фидеистами заинтересованы в признании абстракции, разработанной Марксом, рабочей гипотезой, и Струве отрабатывал заказ реакционных кругов, называя «субстанциональную ценность» рабочей гипотезой.  Струве прятался за скептицизм и номинализм, и отказывался дать честный прямой бой логически обоснованной теории Маркса, отделываясь мелкими номиналистическими придирками. Струве кичился эмпиризмом, чтобы принизить значение логических обоснований и натравить скептицизм и номинализм на обобщения, имеющих глубокое логическое обоснование. Пресловутый «эмпиризм» господина Струве состоит в изгнании из науки неприятных для буржуа обобщений. Струве отчаялся от трудностей научного исследования, и поэтому он прибегнул к упрощенному подходу к научному исследованию, характерному для номиналистов, состоящему в пренебрежительном отношении к логически обоснованным обобщениям. Струве пытался спрятать свою боязнь перед наукой, отвергающей номиналистические поползновения. Струве пытался спрятать свою боязнь перед признанием объективного характера тех обобщений, которые выведены Марксом из многократно проверенных фактов.

Ленин защищал политэкономию Маркса и имеющиеся в политэкономии абстрактные положения, и защита состояла в том, что Струве обвинялся в ошибочном истолковании эмпирического обоснования.  В.И.Ленин прямо пишет на странице 45, что наблюдение за процессами обмена, покупок, продажи представляет собой проверку объяснений (общих понятий, придуманных допущений).   Наблюдения за фактами обосновывает факты, и заодно обосновывает объяснения.  Здесь нельзя не вспомнить Роджера Котеса, который в предисловии к книге Исаака Ньютона в 1713 году написал, что Ньютон смог доказать существование тяготения на основании совершающихся явлений, представляющие собой определенные траектории, по которым двигаются планеты и кометы. Правильность домысленных причин доказывается тем, что следствия представляют собой твердо установленные и многократно проверенные факты. Применяя такое доказывание, можно обосновать любую теорию, в том числе малоосмысленную теорию Дриша.

Котес и Ленин имели убеждение, что наличие фактов, для объяснения которых создается теория, доказывает правильность объяснения.

Струве и Ленин имели различный подход к доказыванию; Струве не признавал причины доказанными, когда доказывание состоит в тщательном наблюдении за следствиями.  Причины должны доказываться отдельно от доказывания следствий.   Неявно выраженный спор о раздельном доказывании причин и следствий является малозаметным глубинным основанием, подтолкнувшим В.И.Ленина к написанию статьи с критикой П.Б.Струве.

Ленин имел убеждение, что понятие «ценность» успешно прошло через практическую проверку, и проверка состояла в наблюдении за ценами в процессе продажи и покупки товаров. Струве полагал, что практическая проверка еще не применялась к понятию «ценность».

По мнению Ленина, закон «ценности» и закон броуновского движения мало отличаются друг от друга:  если при помощи видимого броуновского движения (и видимого неравномерного распределения броуновских частиц в толще воды — внизу много броуновских частиц, вверху мало броуновских частиц) доказана правильность точки зрения о существовании невидимых атомов,   то почему тогда наблюдаемое ценообразование не может считаться доказательством правильности закона «ненаблюдаемой субстанциональной ценности»?

Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах и происходят отливы и приливы. Для того,  чтобы кораблям было легче выйти в море, мореходы направлялись в открытое море во время отлива, и отливная волна влекла за собой корабли.  Мореходы практически использовали морские отливы, но практическая польза от отливов не доказывает правильность концепции Галилео Галилея о сложении и вычитании скоростей, связанных с движением Земли.

Невидимое оставляет видимые следы. В 1953 году известный физик Макс Борн написал статью «Физическая реальность», в которой он доказывал, что видимые следы, наблюдаемые в камере Вильсона, убедительно свидетельствуют  о существовании невидимых электронов и других элементарных частиц. Вероятно, Ленину попалось в руки несусветное количество книг по физике, написанных учеными, подобным Роджеру Котесу и Максу Борну; Ленин не смог отделить зерна от плевел, и от некритического чтения таких книг у В.И.Ленина сформировалось  превратное представление о том, как создаются умозрительные представления о невидимом и как устанавливается реалистичность таких представлений.

Философская проблема, связанная с отношением В.И.Ленина к доказыванию химических, физических, политэкономических теорий, — это проявление проблемы сочинения примитивных книг и учебников про химию, физику, политэкономию. Точнее, популяризаторы науки создают проблему, когда они сглаживают противоречия в науке, и перед читателями популяризаторских книг предстают чрезмерно упрощенные противоречия в химии, физике, политэкономии.

(В конце тридцатой главы «Заключение» упоминается мнение Гегеля по поводу решения указанной проблемы.)

Из статьи В.И.Ленина можно понять, какой смысл вкладывал П.Б.Струве в термины «метафизика» и «метафизический материализм» — признание объективного характера за абстракциями (придуманными допущениями, обобщениями наблюдаемых фактов), не проверенных экспериментально-практическим критерием истинности.

Экспериментально-практический критерий может быть применен к предсказаниям, выводимым из объяснения, но сами объяснения таковы, что к ним не применим экспериментально-практический критерий истинности. По этой причине нельзя доказать правдоподобие объяснений. Недостоверное именуется «метафизикой». Та область знаний, где не применяется экспериментально-практический критерий истинности, надлежит называть метафизической областью. Также нужно выделить условно-метафизическую область, в которой находится то, к чему может быть применен, но еще не применялся экспериментально-практический критерий истинности.

 По мнению эмпириокритиков, наука должна быть достоверной, и это достигается путем изгнания из науки метафизического. Достичь достоверности науки можно и другим способом — переименовать метафизическое в достоверное, и убедить в правильности переименования при помощи ГУЛага.

В.И.Ленин выразился в том смысле, что в борьбе средневековых номиналистов и анти-номиналистов проявляется аналогия с современной борьбой идеалистов и материалистов.

Действительно, аналогия имеется. Материализм утверждает: в окружающем мире существует то, что люди называют существующим; человеческие представления о существующем является подобием существующего. Анти-номинализм говорит примерно то же самое: люди создают в своих головах общие понятия, и они представляют собой приблизительно точное изображение материального общего, имеющегося в природе. Идеалисты и номиналисты делают аналогичные друг другу заявления: в окружающем мире существует то, относительно чего собраны весьма убедительные доказательства существования; считаемое находящимся вне нас не всегда действительно находится вне нас; многие абстракции являются абстракциями без реальности;  человеческие представления о существующем существенно отличаются от существующего и не подобны существующему; действительный мир нельзя понимать таким, каким он изображается в абстракциях и обобщениях; обобщения естествознания во многих случаях являются фантомами (ПСС, т.25, с.46).

В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. Другими словами, четвертое пространственное измерение есть абстракция без реальности.

При рассмотрении вопроса о четвертом пространственном измерении, Ленин перешел на позиции идеализма и номинализма.

Ленин обвинял Струве в эмпиризме, при рассмотрении вопроса о реалистичности абстрактного понятия «ценность».  Ленин стал эмпиристом, когда рассматривал вопрос о реалистичности четвертого пространственного измерения.  Ленин менял свои философские воззрения, как перчатки.

В статье «Еще одно уничтожение социализма»  В.И.Ленин написал, что объективная стоимость есть обобщенное выражение явления цены. И чем это отличается от высказывания Маха «объективная вещь есть обобщенный символ ощущений»? И Мах, и Ленин истолковывали как объективное то, что представляет собой человеческие размышления. Но Мах, в отличие от Ленина, указывал на неправомерность такого истолкования.

Беркли доказывал, что называемое людьми объективным во многих случаях на самом деле является субъективной мыслью. Ленин подтвердил правильность концепции Беркли, когда написал, что объективная стоимость есть обобщение.  Объективное Ленин приравнял к субъективному.

Где находится обобщение? В голове Ленина. Стоимость находится там же, где находится обобщение, т.е. в голове Ленина. Вне головы Ленина нет стоимости. Ленин — экономический солипсист, поскольку из написанного им вытекает, что вне его нет стоимости.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 338 В.И.Ленин привел слова Франца Блея о том, что ничего, кроме «субъективных» взглядов Маркса, за политэкономией марксизма не имеется. Ленин не привел никаких аргументов, указывающих на объективность политической экономии, разработанной Марксом. Единственное, что сделал Ленин в защиту экономического учения Маркса, это написание фразы о том, что Маркс признавал объективную истину.

Ганс Дриш обнаружил, что в некоторых условиях клетки размножаются, и у ящерицы появляется новый хвост, который поначалу имеет короткую длину; при некоторых других условиях размножение клеток прекращается, и хвост у ящерицы прекращает удлиняться.  Карл Маркс обнаружил, что в некоторых условиях происходит рост цен на товары, а в некоторых иных условиях цены уменьшаются. Дриш и Маркс имели желание дать объяснение наблюдаемым фактам, и они придумали причины, приводящие к появлению фактов — энтелехию и закон «ценности». Дриш и Маркс не сообщили о том, каким конкретным образом причины приводят к появлению наблюдаемых фактов, и поэтому оказалось невозможным уличить причины в том, что они не соответствуют действительности или они являются внутренне противоречивыми.  Дриш и Маркс  рассчитывали на то, что научный мир доверчиво воспримет их сообщения о том, что указанные ими причины приводят к указанным следствиям.  Отсутствие подробных сведений о причине помешало проверить причины при помощи микроскопа, или химических реактивов, или рентгеновскими лучами.

В первую половину девятнадцатого века производилось измерение теплоемкости многих твердых тел. Оказалось, что алмаз, графит, бор и кремний обладают свойствами, резко выделяющих его среди множества других твердых тел — их теплоемкость не постоянна, а увеличивается при нагревании; при некоторой температуре рост теплоемкости прекращается, и их теплоемкость становится приблизительно равной теплоемкости всех остальных твердых тел, имеющих комнатную темературу.

В 1910 году Паули и Ферми принялись разрабатывать объяснение для этого загадочного явления.  Было известно о высокой прочности алмаза, и это свойство было взято за основу; Паули и Ферми сообщили, что атомы внутри алмаза связаны между собой очень жестко, и поэтому при нагревании колебания атомов (ядер и электронов) возле среднего положения имеют намного меньший размах, чем у атомов менее твердых тел;  энергия, которую в состоянии принять атомы алмаза, меньшее энергии теплового кванта, и атомы не увеличивают размах своих колебаний; при нагревании алмаза атомы с большей легкостью воспринимают подводимую извне энергию, и размах атомных колебаний увеличивается.

Подобно Дришу и Энгельсу, Паули и Ферми придумали причину, приводящую к появлению наблюдаемых фактов. Паули и Ферми  отличились от Дриша и Энгельса тем, что более подробно описали «внутренний механизм» —  каким образом придуманная причина проявляет себя и вызывает запланированный эффект. Подробное описание связи между причиной и следствием позволило уличить причинно-следственную связь в нереалистичности.

Концепция Паули и Ферми имеет два внутренних противоречия. Во-первых, Паули и Ферми заявили, что при нормальной температуре алмаза энергии колебаний некоторых атомов является недостаточной для возбуждения всех атомов, и это сопровождается низкой теплоемкостью;  при нагревании твердых веществ происходит энергетическое возбуждение атомов кристаллической решетки, свою энергию атомы передают электронам,  при этом получаемая электронами энергия имеет относительно небольшую величину, и общая энергия электронов увеличивается незначительно. Такие теоретические процессы должны были объяснить низкую теплоемкость  алмаза. Паули и Ферми заявляли: незначительное изменение средней энергии атомов алмаза при воздействии значительного количества тепла объясняет малую теплоемкость электронов.  Противоречие состоит в том, что постулируется ничтожное изменение атомарной энергии алмаза при подводе значительного тепла, то это означает гигантскую теплоемкость атомов и электронов, а вовсе не малую теплоемкость.

Во-вторых, из объяснения Паули и Ферми логически вытекает, что  «нормализация» теплоемкости алмаза при нагревании должна приводить у уменьшению прочности алмаза (приближение теплоемкостных свойств алмаза к таким же свойствам тел средней степени прочности, должно сопровождаться приближением прочностных свойств алмаза к прочностным свойствам тел средней степени прочности), однако экспериментальное исследование алмазов показало, что прочность алмазов при нагревании не становится равной прочности тел средней степени прочности. Эксперименты показали несоответствие между экспериментами и концепцией Паули и Ферми.

Джеймс Кук осознал возможность предотвращения цинги посредством употреблению в пищу цитрусовых плодов и квашеной капусты, и при этом Кук ничего не сказал о том, каково промежуточное звено между причиной и следствием.

Кук, Дриш, Маркс  скрыли от мировой научной общественности то, каким конкретным образом осуществляется связь между причиной и следствием, и тем самым удалось избежать критики по поводу нереалистичности «внутреннего механизма», приводящего к наблюдаемому следствию.

Глава 028.  Градация убедительности. Правильное решение в политике.

Способ создания теории, и метод проверки придают второй объяснительной части естественнонаучной теории ту или иную степень достоверности.  Доказательная сила может быть оценена позитивистично или негативистично. Позитивистично — путем подсчета случаев, когда воззрение,  созданное и проверенное определенным методом, до сих пор почитается как истинное. Ниже приводится негативистический список убедительности воззрений, составленный путем подсчета  случаев, когда воззрение, созданное определенным методом, впоследствии было ниспровергнуто. Подразумевается, что доверие к методу должно быть обратно пропорционально количеству случаев, когда метод приводил к ошибке.

Истина 1 сорта — это истина, созданная с помощью тавтологии, то есть путем перефразирования. Например, в 1734 году  Жан Дезагулье обнаружил, что полированные металлические пластины схватываются («склеиваются») при сильном трении друг об друга. Он объяснил это явление наличием склонности достаточно сближенных твердых тел к слипанию. В истории науки не зарегистрировано ни одного случая, когда такое квазиобъяснении было впоследствии  опровергнуто.

Истина 3 сорта — это истина, созданная методом мыслительного анализа твердо установленных закономерностей. Обнаруженные закономерности подвергаются истолкованию, и про результат истолкования говорят, что истолкование напрямую выведено из самой действительности, из закономерностей. Три века назад  Рене Декарт  произвел истолкование некоторых оптических явлений, и из них вывел теорию, согласно которой цвет образуется из смеси света и темноты (точнее, из смеси световых лучей и темновых лучей): цвета определяют более или менее быстро вращающиеся под влиянием световых лучей шарики-атомы, составляющие эфир; скорость вращения эфирных атомов пропорциональна интенсивности световых лучей, а интенсивность, в свою очередь, зависит от процентного соотношения световых и темновых лучей. Однако судьба этой теории оказалось трагической, ибо в ходе последующих исследований выяснилось, что цвета не зависят от скорости вращения эфирных атомов, а в существование темновых лучей никто не верит.  Когда теория объясняет явление, то практическое существование этого явления нельзя считать доказательством правильности объясняющей теории.

Диалектическими материалистами теория рассматривается как выводимая из опыта логическая надстройка, отражающая связи между явлениями и фактами, твердо установленными. Что является гарантией того, что выявленная  и зафиксированная в теории связь соответствует действительно существующей связи? Гарантией является правильность процесса мышления. Советский философ Андреев дал такую формулировку: «Диалектическая логика позволяет всесторонне обосновать истинность возникающих в процессе познания теоретических положений». Как говорят марксисты,  материалистическая диалектика на основе своих принципов верно отражает объективную реальность в категориях, которые, отходя от непосредственной данности конкретных предметов, раскрывает сущность тех или иных сторон этих предметов глубоко, полно и в необходимой всеобщности.

Короче говоря, истинность теории доказывается тем, что она разрабатывается с применением правильной диалектической логики. Доказательство на все сто процентов определяется желанием индивида  —  я желаю считать свою логикой правильной, и поэтому является истинной созданная мною теория. Конечно, любой встречный-поперечный может объявить, что он хорошо владеет диалектической логикой и что по этой причине его воззрение является истиной.

В конце позапрошлого века французский ученый Пьер Дюгем предложил иной метод доказывания теории: «Только очная ставка с фактами может придать  ценность теории.  Но эта очная ставка с фактами должна быть предоставлена исключительно следствиям из физической теории…  Постулаты же, служащие исходной точкой для теории, и также промежуточные звенья, ведущие от постулатов к следствиям, этой проверке со стороны фактов подвержены быть не могут». Из  теории выводится гипотетическое предположение о существовании каких-либо фактов или явлений, еще не известных науке (должны быть предсказаны факты или явления, предсказания которых не вытекают их иной конкурирующей теории), затем производится попытка обнаружения их в природе или в эксперименте. Следствием из теории Декарта была так называемая коническая рефракция; эта гипотеза была выведена ирландским физиком Уильямом Гамильтоном в 1835 году. Через несколько лет существование ранее неизвестной конической рефракции было подтверждено в эксперименте, проведенном Хемфри Ллойдом. Однако теория Декарта сейчас считается ошибочной. Метод доказывания, предложенный Дюгемом, приводит к созданию истин 2 сорта.

Статистика показывает, что истины 2 сорта относительно редко впоследствии признаются ошибочными. С истинами 3 сорта гораздо чаще случается крах.

По поводу истин 3 сорта необходимо сказать следующее. Современный философ Вячеслав Семенович Степин написал множество философских книг, которыми доказывается, что исследователь способен вывести из фактов абстрактные теоретические построения, раскрывающие сущностные качества фактов. Вот цитаты из трудов В.С.Степина: «Эмпирическое исследование изучает явления и их корреляции; в этих корреляциях, в отношениях между явлениями оно может уловить проявление закона. Но в чистом виде он даётся только в результате теоретического исследования», «Сущность объекта представляет собой взаимодействие ряда законов, которым подчиняется данный объект. Задача теории как раз и заключается в том, чтобы, расчленив эту сложную сеть законов на компоненты, затем воссоздать шаг за шагом их взаимодействие и таким образом раскрыть сущность объекта», «На ранних стадиях научного исследования, когда осуществляется переход от преимущественно эмпирического изучения объектов к их теоретическому освоению, конструкты теоретических моделей создаются путём непосредственной схематизации опыта. Затем они используются в функции средства для построения новых теоретических моделей, и этот способ начинает доминировать в науке. Прежний же метод (непосредственной схематизации опыта) сохраняется только в рудиментарной форме, а его сфера действия оказывается резко суженной. Он используется главным образом в тех ситуациях, когда наука сталкивается с объектами, для теоретического освоения которых ещё не выработано достаточных средств. Тогда объекты начинают изучаться экспериментальным путём и на этой основе формируются необходимые идеализации как средства для построения теоретических моделей в новой области исследования».

Описанный и одобренный В.С.Степиным способ раскрытия сущности многократно скомпрометировал себя, и по этой причине Пьер Дюгем, сторонник эмпириокритической философии, создал альтернативный способ выявления сущности. Последователи Карла Маркса не воспользовались способом раскрытия сущности, предложенным эмпириокритиком Пьером Дюгемом, для доказательства правильности марксистской политической экономии.

Материалисты говорят: ученые заинтересованы в правильности теории, и поэтому ученым нужно прилагать усилия, чтобы на всех этапах существования теории она была правильной. На этапе создания теории, эмпирия управляет мышлением, чтобы мышление двигалось в правильную сторону и пришло к истине. «Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины, само должно быть истинно»(К. Маркс, Соч., том 1, с. 7).  Идеалисты не согласны с таким отношением к правильности, и считают его неразумно ограничивающим научные исследования. Идеалисты утверждают — на этапе создания теории нужно отдавать себе отчет в том, что именно на этом этапе невозможно установить правильность, и только после окончания проверяющих экспериментов можно уделять серьезное внимание правильности теории. Мышление вырабатывает из самого  себя материал (относительно его заранее известно, что он имеет сомнительное качество), и в этом материале практический критерий истинности разыскивает истины.

Камнем преткновения для материалистов стал принцип достаточного основания, сформулированный Готфридом Лейбницем в семнадцатом веке.  Принцип достаточного основания постулирует, что теоретизирование приведет к истине в том случае, когда исходный пункт теоретизирования подвергнут проверке и его истинность доказана. Идеалисты не согласны с принципом достаточного основания, и полагаются на то, что истина будет обеспечена практическим критерием, и последний  применяется не к исходному пункту.

Примечательно, что Копнин относился к очень редкой разновидности материалистов, которые соглашаются с идеалистической теорией познания в вопросе о том, что правильность концепции устанавливает не тогда, когда разрабатывается концепция: «При выдвижении гипотезы, вопрос о том, верно или неверно она объясняет предмет, исследователем отодвигается на второй план» (из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).

Копнин имел смелость согласиться с точкой зрения идеалиста Дюгема, раскритикованного Лениным. «В процессе своего развития физическая теория свободна выбрать какой ей угодно путь при условии, что бы она избегала только логического противоречия; в частности она  свободна совершенно не считаться с фактами. …Очная ставка с фактами может придать  ценность  теории.  Но эта очная ставка с фактами должна быть предоставлена исключительно следствиям из физической теории, ибо только они рассматриваются как изображения реальной действительности. Постулаты же, служащие исходной точкой для теории, и также промежуточные звенья, ведущие от постулатов к следствиям, этой проверке со стороны фактов подвержены быть не могут»(Пьер Дюгем, «Физическая теория и эксперимент»).

Материалисты говорят, что в процессе абстрагирования в абстракции воспроизводится (восстанавливается) богатое объективное содержание эмпирического материала. Материалисты забывают одну немаловажную деталь — факт объективного воспроизведения  обнаруживается не тогда, когда происходит процесс абстрагирования, а когда применяется практический критерий истинности. С точки зрения здравого смысла, сначала нужно говорить о том, что к абстракции применяется практический критерий истинности, и только после этого позволительно вещать о том, что произошло объективное воспроизведение. Однако материалисты придерживаются принципа историзма, и свой рассказ они начинают с того, с чего начинается, в типичных случаях, исторический процесс познания: появляется эмпирический материал, и из него переносится в абстракцию объективное содержание.

Историческая последовательность событий в процессе познания, представляется материалистам важнейшим элементом теории познания, и историческая последовательность ими используется как наставление, которому должно подчиняться научное исследование (исследователь должен верить в правильность, относящуюся к процессу воспроизведения в абстракции объективного содержания эмпирического материала).

Истина 4 сорта — доказанная с помощью демагогии. Радиоприемник воспринимает только радиоволны и электрические разряды. Из этого факта невозможно сделать вывод о том, что в природе существуют только радиоволны и электрические разряды. Будет ошибочным заявление: существуют только  разряды, радиоволны и воспринимающие их один-единственный радиоприемник;  другие радиоприемники не посылают от себя электрические разряды и радиоволны, не воспринимаются одним-единственным радиоприемником и по причине невосприятия не существуют. Вполне совместимы между собой два высказывания: «радиоприемник воспринимает только радиоволны и электрические разряды», «в природе есть водопады, звезды, горы, овраги, деревья, облака, камни». Но некоторые люди стремятся найти какое-то противоречие между высказываниями такого типа, какую-ту логическую или иную несовместимость между такими высказываниями;  эти демагоги исходят из своей уверенности  в том, что существует только то, что воспринимает радиоприемник, или животное, или человек. Эти люди  энергично пытаются убедить всех, что если взять высказывание «мозг воспринимает и имеет дело только с ощущениями и мыслями», то с этим высказыванием нельзя совместить следующее высказывание: «в природе существуют кенгуру, профсоюзы, звезды, мировой океан, месторождения нефти». Эти люди также стараются уверить всех в том, что из высказывания «мозг воспринимает и имеет дело только с ощущениями и мыслями» логически вытекает высказывание «в природе существуют только ощущения и мысли». Большинство людей согласятся с тем, что между двумя последними высказываниями нет логической связи. Большинство согласится с тем, что демагогические ухищрения не доказали ошибочность утверждений «мозг воспринимает только ощущения и имеет дело только с мыслями»,  «только ощущения и мысли существуют в мозге». Большинство согласится с тем, что существующее в природе нельзя отождествлять с существующим в мозге (мышлении).

Другой разновидностью демагогии является каббала. «Когда физики принимали существование эфира, то различные поля, существующие в  пространстве — электрическое, магнитное, гравитационное — рассматривались как формы механического движения эфира. Соответственно, возникал вопрос, чем отличаются эти формы движения. Исходя из существования единой субстанции, можно было бы произвести поиск ответа на этот вопрос, т.е. искать связь между различными свойствами этих полей. Отказ от эфира, совершенный А.Эйнштейном, означал, что поля — это не формы движения единой субстанции, а отдельные субстанции. А субстанция есть то, что определяется через себя, а не через другое. Разумеется, поиски связи между свойствами полей превратились в своего рода гадание: если нет связи между явлениями в действительности, нет объективной основы для связи между свойствами (В.Н.Игнатович, «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).

Раньше в пространстве имелась связь между электрическими, магнитными, гравитационными силами, и связь осуществлялась через эфир. Но вот треклятый Эйнштейн сел за письменный стол, пододвинул к себе стопку бумажных листов, и стал водить карандашом по бумаге, вычерчивая трудно разбираемым почерком математические формулы. От того, как карандаш двигался по бумаге, утратилась связь между электрическими, магнитными, гравитационными силами. Злой гений порушил ранее существующее пространство. Каждый человек может сотворить хаос в окружающем мире, неправильно двигая остро заточенным карандашом по бумаге.

Истина 5 сорта такова, что для нее в настоящее время невозможно теоретически разработать процедуру экспериментальной проверки, которая может быть проведена хотя бы в отдаленном будущем. Карл Маркс утверждал, что прибыль в сельском хозяйстве проистекает из надбавки к стоимости товара, и в противоположность этому, в промышленности невозможно (или чрезвычайно затруднительно) получить прибыль путем приплюсования надбавки к стоимости товара. По мнению Маркса, в промышленности прибыль проистекает из дополнительного неоплаченного времени. Однако основоположник марксизма не ссылался на экспериментальные или наблюдаемые данные, которые могли бы обосновать его «научное открытие» о двух различных источниках прибыли. С того времени прошло более века, и за этот продолжительный период никто из ученых не мог представить экспериментальное доказательство для лже-открытия Карла Маркса. Никто не смог составить план экспериментов, которые необходимо произвести в недалеком или далеком будущем для экспериментального доказательства теории Карла Маркса. Экспериментальный метод исследования и исходное положение марксисткой политэкономии оказались бесконечно далеки друг от друга. Приблизить их друг к другу никто даже и не пытается — ни экспериментально, ни путем теоретической разработки проектов экспериментальной проверки.

К этой категории «неподдающихся» экспериментальной проверке воззрений относится воззрение о том, что насущная необходимость  общения заставляла обезьяну упражнять гортань, и мало-помалу формировались голосовые связки и возникала человеческая речь. Если необходимость существует,  то где она находится: внутри обезьяны или вне ее? Если внутри, то какими психологическими тестами можно обнаружить ее? Или какими хирургическими операциями можно воспользоваться для этого? Если необходимость существует вне обезьяны, то какие приборы нужно использовать для поиска и локализации необходимости? Указывает ли приведенное воззрение пути, на которых может быть показана материалистическая природа необходимости? Ответ на эти вопросы отсутствует. Пожалуй, никто не сможет предложить план экспериментов, в ходе которых можно было бы доказать, что упомянутая необходимость существует.

Истина 6 сорта — доказанная указанием на полезность или вредоносность. В 1948 году состоялась сессия Академии сельскохозяйственных наук СССР, на которой выступил А.А.Дмитриев, начальник Управления планирования сельского хозяйства Госплана СССР. Он произнес длинную речь, обвиняющую некоторых ученых в создании теорий, пугающих неприятными перспективами. «По Шмальгаузену, породообразование и сортообразование затухает, а по Роде затухает почвообразовательный процесс. Но этого мало. Ковда по существу пропагандирует «теорию» засоления почв. Он пишет: «Независимо от того, будут ли при поливе  орошаемого массива применяться жесткие нормы полива воды, или нормы воды будут превышать водоудерживающую способность воды, в обоих случаях соленакопление под влиянием притока солей с оросительными водами будет протекать одинаково быстро». Что же получается? В важнейших науках (и в области растительного мира, и в области почвообразования, и в области учения об орошаемом земледелии) развиваются теории, согласно которым в перспективе у нас нет ничего хорошего. И хотят ли авторы или не хотят, но они объективно играют на руку противникам коммунизма, противникам всего передового и прогрессивного». Дмитриев разоблачил теории указанием на их вредность.

В предвоенные годы коммунистическая партия и советское правительство приняли военную доктрину, согласно которой военные действия в возможной войне будут происходить только на территории противника. Эта доктрина должна вселить убежденность в победе советских войск в предполагаемой войне. Защищая эту доктрину и эту убежденность, коммунисты боролись против тех, кто наносил вред доктрине. Весной 1937 года на одном из заседаний Военного Совета начальник Генерального штаба А.И.Егоров говорил о слабой оборудованности будущего театра военных действий. Он предлагал подготовить в Могилёве резервный пункт для штаба Западного фронта, и усилить вооружение в оборонительных сооружениях, давно построенных возле Киева. Народный комиссар обороны К.Е.Ворошилов грубо набросился на начальника Генштаба, обвиняя его в пораженчестве и попытке отвергнуть доктрину «воевать только на чужой территории». Чтобы избежать обвинений в пораженчестве, руководители Генерального штаба пытались проводить некоторые оборонительные мероприятия втайне от наркома Ворошилова. Например, заместитель начальника Генштаба М.Ф.Меженинов, обсуждая с начальниками военных училищ возможные варианты эвакуации на восток учебных заведений, крайне опасался, как бы об этом не узнал нарком. Но Ворошилову донесли, и Меженинов стал в глазах наркома «пораженцем». Возможно, приклеенный к нему и к его начальнику ярлык «пораженцев»  стал сигналом для НКВД. И Егоров, и Меженинов были репрессированы.

Почему Ворошилов выступал против строительства резервного штаба в Могилёве и усилении вооруженности укрепрайонов возле Киева? Потому что такие действия вызывают вредные,  упаднические настроения: неверие в то, что советская армия способна перейти в наступление, отбросить и разгромить врага на его территории. Дабы мысли о слабости армии не появлялись в головах людей, и было запрещено готовиться к боевым действиям на советской земле. Аналогично, разработка возможных вариантов эвакуации препятствовала воспитанию убежденности в несокрушимой мощи Красной армии. Предотвращение идеологического ущерба стало причиной недопущения подготовки к эвакуации и оценки воззрений Егорова и Меженинова как ошибочных.

Первая цель науки и философии — добиться того, чтобы границы, в рамках которых осуществляются различные природные явления, выполняли функцию границы, в рамках которых формируется содержимое человеческих мыслей о природных явлениях. Одним из многих философов, ставящих перед естествоиспытателями указанную философскую цель, являлся Б.М.Кедров, заявивший о том, что естествоиспытатели должны оказывать сопротивление неоправданному выходу научной мысли за пределы фактов, в область умозрительных натурфилософских построений.

Вторая цель науки и философии – изъять из результатов познания вложенное в них личностью исследователя, и сделать результаты обезличенными. По окончанию изъятия, познанное будет зависеть только от свойств изучаемого объекта, и не зависеть от свойств исследователя.

 Кант сказал, что во многих случаях не достигаются ни первая, ни вторая цель, что границы природного явления не сдерживают полет мысли, что перелет мысли через границу обеспечивает установление положения во времени и пространстве границы природного явления (подобно тому, как при поиске нефти и газа буровые вышки углубляются в недра в тех местах, где есть нефть и газ, и в местах отсутствия нефти и газа;  граница месторождения прорисовывается на равном расстоянии между вышкой,  добурившейся до нефти или газа, и вышкой, которая впустую буравила землю). Ленин расценил высказывание Канта как трусость перед трудностями, как создание идеологической атмосферы, создающей препятствия для достижения наукой первой цели и второй цели. Чтобы устранить препятствия для достижения целей, Ленин применил запретительные меры против философии Канта, запретительные меры к перелету мыслей через границу природного явления.

Первостепенная доктрина относительно  будущей войны – добиться, чтобы бои происходили на территории других стран, а не на территории СССР. Одним из пропагандистов и агитаторов этой доктрины был Ворошилов. Меженинов и Егоров вели подготовку к военным действиям на территории СССР.  Ворошилов расценил деятельность Меженинова и Егорова как трусость перед трудностями реализации доктрины «воевать только на чужой территории», как создание идеологической атмосферы, создающей препятствия для достижения доктрины «воевать только на чужой территории». Чтобы устранить препятствия для реализации доктрины, Ворошилов применил запретительные меры против планирования оборонительных операций на территории СССР.

До того, как углубиться буром в землю, буровых дел мастера не знают, где расположена граница месторождения (для бурильщиков характерен агностицизм). До того, как мысль подвергнется практической проверке, неизвестно, перелетела ли мысль через границу природного явления, или мысль осталась внутри границы природного явления. Требование, предъявляемое к ученым, о продуцировании мыслей, остающихся внутри границы природного явления, — это заведомо невыполнимое требование (у ученых нет инструментов, чтобы в момент формирования мысли определить невыход мысли за границу природного явления). Запретительное требование о невыходе научной мысли за границу природного явления свидетельствует о низкой философской квалификации того человека, который накладывает запрет. Возмущение по поводу несвязанности мышления исследователя (в момент формирования мыслей) с внешними обстоятельствами (с границей природного явления) свидетельствует о низкой философской квалификации возмущенного.

Можно ли серьезно относиться к человеку, придерживающегося концепции, что развитие науки в правильном направлении будет происходить только в том случае, если убедить физиков, химиков, биологов, геологов, астрономов, неврологов, бактериологов, паразитологов в ошибочности философии Канта, которая содержит неправильное мнение о том, что мысли исследователей часто выходят за границу природного явления, и что наука часто двигается в неправильном направлении?

Вторая цель науки – изъять из результатов познания фантазии, вложенные личностью ученого. Вторая цель философии аналогична второй цели науки - изъять из теории познания всяческое упоминание о фантазиях. Стремление к построению теории познания на основе изъятия всякого упоминания о фантазиях (которые подталкивают к недопустимому перелету мысли через границу природного явления) приводит к более фантастической теории познания, чем та теория познания, которая включает в себя фантазии как составной элемент познания природных явлений (и признает полезность перелета мысли через границу природного явления).

Самый яркий пример теории, из которой не изъята личность создателя теории — это теория познания, из которой изъяты фантазии личности и переход мысли через границу природного явления. Теория познания обречена на успех, когда ее главной мыслью становится принцип «то, существование чего я считаю вредным, — того не существует».

В начале 1904 года вышла в свет книга В.И.Ленина «Шаг вперед, два шага назад», посвященная второму съезду партии, и в этой книге Ленин требовал: «Все постановления съезда и все произведенные им выборы являются решениями партии. Они никем и ни под каким предлогом не могут быть опротестованы».           И в более позднее время Ленин высказывался против попыток поставить под сомнение партийные решения: «После принятия решения никакое оспорение недопустимо»(В.И.Ленин, ПСС, т.34, с.424). В 1920 году член ЦК ВКП(б) Лев Троцкий вскрыл ошибку остальных членов ЦК, заключающуюся в введении продразверстки, и предложил  заменить её продналогом. Протесты Троцкого против продразверстки могли принизить авторитет ЦК (величина авторитета обратно пропорциональна количеству высказанных протестов и оспорений), и из-за этого ЦК потребовал  Троцкого не предавать гласности свой негативно-скептический взгляд на продразверстку. Троцкий проиграл со счетом 4:11, при голосовании в ЦК. Лев Троцкий подчинился требованию о молчании. Далее началась кровопролитная братоубийственная война. Крестьяне, сопротивляясь продразверстке, направили винтовки против коммунистической власти, желавшей сохранить продразверстку. Так как и со стороны крестьян, и со стороны большевиков были большие потери убитыми и ранеными, то ЦК ВКП(б) в 1921 году отменил продразверстку. Генеральную линию против протестов и оспорений, связанных с продразверсткой, ЦК проводил один год (весной 1920 года Троцкий выступил со спором, а весной 1921 года коммунисты отказались от продразверстки), но за этот период упрямство большевиков привело к гибели десятков тысяч человек.

И после 1921 года В.И.Ленин продолжал отмахиваться от споров и спорящих, как от надоедливых мух. Мне приятнее, говорил Ленин, иметь резолюцию, кладущую конец борьбе друг с другом на заседаниях Совета народных комиссариатов, чем наблюдать на десятках заседаниях взаимную борьбу, разоблачения и споры (ПСС, том 43, с.75). Споры до добра довести не могут —  таков лейтмотив его выступления на Х партийном съезде: «Обстановка споров становится в величайшей степени опасной… Мы должны на съезде прямо сказать: споров мы не допустим». Судя по документам, хранящихся в архиве ЦК КПСС, это ленинское обращение затронуло душевные струны многих коммунистов. О том, что массы большевиков неприязненно относятся к спорам, свидетельствует, в частности, резолюция партийного собрания г.Сормово, проходившего в 1926 году, где имел место призыв: «Никакого спора в партии быть не должно!»

В 1920-1921 годах производились закупки за границей паровозов, и большое количество импортных паровозов обеспечивали товарооборот и передвижение пассажиров в России.  С середины 1922 года Госплан начал прорабатывать вопрос об уменьшении закупок паровозов у паровозостроительных фирм Швеции и у других иностранных производителей, и возобновлении производства паровозов в России. По наметкам Госплана, необходимо за два с половиной года, со второй половины 1923 года до конца 1925 года, произвести в России 500 новых паровозов, и подвергнуть капитальному ремонту 1800 паровозов, начавших работу в дореволюционное время. При этом в 1922 году должны быть продолжены закупки паровозов у заграничных фирм. С таким планом не согласился народный комиссариат путей сообщений, и комиссариат настаивал на том, чтобы до 1930 года производить только капитальный ремонт старых паровозов, а возобновить российское производство новых паровозов с 1930 года. Спор между Госпланом и комиссариатом путей сообщений был очень ожесточенным, и для его разрешения было проведено заседание ЦК партии. Правительство и ЦК партии встали на сторону Госплана и распорядились строить паровозы в соответствии с разработками Госплана. Лев Троцкий в этом споре примкнул к комиссариату путей сообщений, и подвергал критике противоположную точку зрения. Активное участие Льва Троцкого в этом споре и его резкие выступления на заседаниях Центрального комитета партии получили такую оценку со стороны В.И.Ленина: «борьба против ЦК в связи с вопросом об НКПС». Так Ленин охарактеризовал участие Троцкого в споре о том, сколько старых паровозов подвергать капитальному ремонту, сколько производить новых паровозов, сколько паровозов закупать за границей, и такая характеристика Троцкого указана в записях под названием «Письмо к съезду», или «Политическое завещание», датированное декабрем 1922 года. Троцкий был в меньшинстве, и он оспаривал правильную точку зрения большинства ЦК, насчет паровозов.   Внедрение спора в деятельность ЦК, сеяние сомнений в правильности точки зрения большинства ЦК  означает, что Лев Троцкий боролся против ЦК партии.  Налицо антипартийная деятельность Троцкого, противопоставившего себя Центральному комитету партии.

В 1923 году на двенадцатом съезде коммунистической партии на трибуну вышел Лев Борисович Каменев и произнес речь. В его выступлении прозвучали слова о том, что имеется влияние на членов партии со стороны враждебных сил, и это приводит к появлению в партии отдельных личностей, которые возомнили себя «партийными судьями» и зарекомендовали себя как критики партии. Из речи Каменева всем стало понятно, что противодействие враждебным силам заключается в недопущении критики партии.

Теоретическое обоснование ликвидации борьбы мнений имеется в книге В.И.Ленина «Что делать?». Он поведал, что выражение «свобода слова» есть фальшь и обман, что люди, двигающие науку вперед, обязаны не давать старым воззрениям критиковать новые воззрения. Ленин высказался в том смысле, что чем шире свобода мнений и чем больше возможностей имеется для критики каких-либо воззрений, то тем хуже, непродуманней и беспринципнее эти воззрения. Ленин применил термин «эклектичность» по отношению воззрений, подвергаемых критике.

После двенадцатого съезда партии,  политику ликвидации споров и борьбы мнений, достижения идейной чистоты партийных рядов, продолжил И.В.Сталин.   Он пригвождал к позорному столбу отдельных коммунистов, которые не желали быть в единстве с партийными массами и  свое мнение противопоставляли мнению большинства. Так, на четырнадцатом съезде партии Сталин осудил делегацию ленинградской организации за то, что эта «делегация голосовала против съезда, противопоставила себя съезду партии». Ленинградская делегация голосовала «против» по тем пунктам повестки дня, по которым большинство голосовало «за»; она голосовала «за» по тем обсуждаемым вопросам, по которым большинство голосовало «против».  Создав противоборство мнений во время голосования, ленинградская делегация подрывала партию, считал Сталин.  Линия большинства есть несгибаемый железный стержень, от которого нельзя отойти без того, чтобы не оказать содействие врагам партии.

Противоборство разнообразных мнений внутри партии (или внутри партийного съезда) способно столкнуть в сторону от правильного пути, и тогда партия будет двигаться в ошибочном направлении. Споры способствуют появлению ложного представления; в ходе споров производится подмена истины на ложь; подавление споров укрепляет истину и ослабляет ложь. Чтобы партия не перешла на движение в ошибочном направлении, необходимо избавиться от разноголосицы внутри партии.  Идейное единство партийных ряд достигается через ликвидацию двухидейности, трехидейности, четырехидейности, пятиидейности.  Споры между членами партии являются помехой для принятия правильного решения. Правильное решение имеет свойство бесспорности. Правильно решение — это решение, возникшее в условиях отсутствия споров. Движение к правильному решению происходит через промежуточный этап устранения споров.  Существует только одно правильное решение, и оно выявляется, когда только один человек (а не несколько человек) ищет решение. Несколько человек найдут несколько решений, и несколько решений будет противоречить реальному существованию только одного правильного решения.  Леонардо да Винчи: «Где спорят, там нет настоящей науки, ибо истина имеет только одно решение, которое, сделавшись всеобщим достоянием, раз и на всегда прекращает споры; если же споры возобновляются, значит, это — ложное и неясное знание».

В сентябре 1903 года, через два месяца после второго съезда партии, состоялась конференция группы членов партии, которую В.И.Ленин назвал меньшевистской. В работе конференции принимали участие 17 человек: Мартов, Засулич, Потресов, Троцкий, Дейч, Смидович-Леман, Крохмаль и другие. По итогам конференции была принята резолюция, в которой констатировано наличие в руководстве партии «тенденции осадного положения, фиксированная в определенном искусственно подобранном личном составе ЦК, редакции Центрального Органа, и Совета партии, — означает не что иное, как по возможности полное упразднение внутрипартийной идейной борьбы». Так была создана партия нового типа, которая отличалась от партий старого типа (к категории партий старого типа относилась, например,  партия, членом которой была Роза Люксембург) тем, что в партию принимались не те, кто стремился к социальным преобразованиям в стране, а исключительно те, кто осознавал недопустимость возникновения внутри партии борьбы мнений, споров относительно способов реализации программы-минимум или программы-максимум.  Ликвидация споров внутри партии — первостепенная задача, ликвидация самодержавия и буржуазной власти — второстепенная задача. 

Между Р.Люксембург и В.И.Лениным разгорелся диспут о допустимости или недопустимости споров между членами партии, о необходимости или отсутствия необходимости идейного единства партийных рядов, и при обосновании своей позиции Ленин повторил свою аргументацию, примененную им при анализе второго съезда партии: «разделение на большинство и меньшинство есть прямое и неизбежное продолжение того разделения социал-демократии на революционную и оппортунистическую, на Гору и Жиронду, которое не вчера только появилось не в одной только русской рабочей партии и которое, наверное, не завтра исчезнет»(ПСС, т.8, с.330).

Борьба против оппортунизма проявляется в борьбе против тех, кто оказался в меньшинстве при голосовании на партийном съезде. От голосовательного раскола до организационного раскола — один шаг.  Партия нового типа отличается от партии старого типа тем, что в партии нового типа наказание к членам партии применяется гораздо чаще, чем в партии старого типа. В результате, идейная борьба внутри партии нового типа подавлена, все голосуют единогласно, а в партии старого типа продолжается существование идейной борьбы.

В работе «Шаг вперед, два шага назад» В.И.Ленин установил, что среди делегатов партийного съезда произошло разделение на две группы: укрепители партии и разрушители партии.   Ленин перечислил  признаки, по которым можно различить укрепителей и разрушителей: укрепители партии на партийном съезде голосуют также, как проголосовало большинство, а разрушители партии голосуют противоположно тому, как голосует большинство.      10-20% депутатов второго съезда  мешали (посредством голосования «против») принятию резолюций, соответствовавших интересам Ленина и пролетариата, и  этих депутатов Ленин выставлял в качестве разрушителей партии.

Там победа, где согласие. Некоторые делегаты второго съезда партии  голосовали так,  как захочется, не заботясь о согласованности при поднятии рук в момент голосования.

В 1919 году проводились выборы в Совет  рабочих и крестьянских депутатов Николаевской губернии. Народные массы избрали в Совет 11 меньшевиков и 57 большевиков. На первом заседании Совета был поставлен вопрос о выборе В.И.Ленина на должность почетного председателя Николаевского Совета депутатов. Меньшевики воздержались при голосовании, и большинством голосов В.И.Ленин избран почетным председателем. На том основании, что меньшевики воздержались при голосовании, большевики исключили из Совета всех меньшевиков. Используя иные надуманные предлоги, большевики, являющиеся депутатами Советов, исключили меньшевиков из состава Совета в  Одессе, Гомеле, Ростове-на-Дону.

Большевики настойчиво добивались того, что и в партии, и в советах рабочих и крестьянских депутатов не было противников большевиков. Не требовалось больших усилий выявить противников большевиков. В.И.Ленин вполне понятно объяснил, что важнейшая задача состоит в том, чтобы население страны убедить в правильности большевистской тактики и стратегии. Кто препятствовал достижению указанной задачи, — тот идейный противник большевиков.

В.И.Ленин первым среди большевиков осознал великое значение культа личности в деле раздувания авторитета партии и ликвидации споров, умаляющих авторитет партии. На похоронах Свердлова вождь мирового пролетариата произнес проникновенные слова: «Якову Свердлову удалось завоевать такое положение, что в громадном большинстве крупнейших и важнейших организационных и практических вопросов, достаточно было одного его слова, чтобы непререкаемым образом, без всяких совещаний, без всяких формальных голосований, вопрос был решен раз и навсегда, и у всех была полная уверенность в том, что вопрос решен на основании такого практического знания и такого организационного чутья, что не только сотен и тысяч передовых рабочих, но и массы сочтут это решение за окончательное».  Этими словами указан ориентир, к которому должны стремиться коммунисты-руководители. Следуя этому завету Ленина, высокопоставленные коммунисты насаждали культ Сталина и способствовали тому, чтобы Сталин действовал так, как на примере Свердлова указывал  Ленин: без всяких совещаний, без всяких формальных голосований достаточно было одного слова Сталина для решения любого важнейшего вопроса, причем решение было непререкаемо.

Ленин был вынужден управлять партией и страной в неблагоприятных условиях, когда в состав ЦК партии входили несогласные с Лениным. Сталин решил создать более благоприятные условия для строительства социализма и коммунизма, и Сталин сделал так, чтобы в его окружении не было несогласных с ним. В 1921 году Ленин и Каменев разработал проект новой экономической политики, и проект был внесен на рассмотрение в ЦК. Одновременно с этим Троцкий разработал свой проект новой экономической политики и тоже внес его в ЦК. Троцкий вступил в противоречие с Лениным. Сформировалась опасная ситуация — идейная борьба между двумя проектами. Идейная борьба могла разрушить единство партии и единство рабочего класса. Когда Сталин стал руководителем партии, то он устранил подобную опасность, и устранил тем, что в годы его власти на рассмотрение в ЦК вносился только один проект, направленный на решение актуальных задач.   И.В.Сталин организовывал деятельность партии и государства в соответствии с принципом, провозглашенным Леонардо да Винчи: «Где спорят, там нет настоящей науки, ибо истина имеет только одно решение, которое, сделавшись всеобщим достоянием, раз и на всегда прекращает споры; если же споры возобновляются, значит, это – ложное и неясное знание».

В неосуществлении желаемого виноваты враги, и необходимо в душах людей, чьи желания не осуществлены, разжигать злобу и ненависть к врагам. Враги подразделяются на две категории: на тех, кто непосредственно наносит вред, и на тех, кто осмеливается заниматься агитацией и пропагандой взглядов, согласно которым стремящиеся достичь желаемого совершают ошибки и вследствие ошибок не осуществляется желаемое. Указание на ошибки расценивается как оскорбление и унижение, и это требует отмщения.

029.  Заключение

Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).           

В начале пятой главы книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин указал цель своей философской книги: «Разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий».

Возрождающийся философский идеализм сделал гносеологические выводы, и один из выводов состоял в том, что теории принимались за объективную реальность, до кризиса в науке («…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира…» — В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.271), а в разгар кризиса произошла переоценка ценностей:  теории считались поставленными на голову и нуждающимися в перевертывании.  Возрождение философского идеализма привело к тому, что многие ученые согласились с высказыванием Фридриха Энгельса (многие ученые перенесли точку зрения, относящуюся к прошлому и высказанную Энгельсом, на настоящее время).

Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей, Джордж Беркли говорили: объективная реальность во многих случаях является не реальностью, а мыслью, ошибочно принимаемой за объективную реальность. Фридрих Энгельс фактически повторил эти слова, когда сказал о недопустимости принимать отражение за объективную реальность.  Об этом же говорили Эрнст Мах и другие эмпириокритики, и такое критическое, номиналистическое отношение к отражению и к мыслям стало именоваться кризисом в науке.

17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».

В конце девятнадцатого века естествоиспытатели считали многие теории бреднями, поскольку в теориях не хватало мыслей, соответствующих действительности. Высказывание Маркса о физико-метафизических бреднях имело то последствие, что это высказывание прикладывалось к многим естественнонаучным теориям, в эпоху кризиса в науке.

В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. В те годы, когда В.И.Ленин писал свои философские книги, многие ученые относились к большинству естественнонаучных теорий как к нелепости, фантазии. Многие ученые брали пример с Ленина, и в этом заключалась основная причина кризиса в науке.

Владимир Иванович Вернадский не использовал такой термин, как кризис в науке. Однако Вернадский обнаружил, что  старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира, и сам Вернадский отказался видеть в старых физических теориях реальное познание; он относился к старой физике как к условным символам, и это означает, то терминологии Ленина, что Вернадский скатился к идеализму и эмпириокритицизму, и вогнал науку в кризис.  В статье «Из записок по польскому вопросу»  В.И.Вернадский изложил свой антиленинский взгляд на старую физику: «История научной мысли меня интересовала уже давно; я к ней подошел, когда пытался ориентироваться в понимании научных основ своего мировоззрения. В 1890-х годах, когда я углубился в самостоятельную работу над кристаллографией и минералогией и стал проверять основные принципы этих наук, я убедился в чрезвычайной сомнительности многих господствующих воззрений и необходимости  проверки принятого на веру».

Вернадский выражал идеалистическое понимание научного кризиса, Ленин выражал материалистическое понимание кризиса.

Кризис в науке, имевший место в конце девятнадцатого века и начале двадцатого века, заключался в отказе (подобно Копернику и других первооткрывателей) многих естествоиспытателей видеть в теориях реальное познание материального мира.   Многие естествоиспытатели не принимали теории (которые улавливают лишь обманчивую видимость вещей©) за верное отражение окружающего мира. Действительный мир нужно понимать не таким, каким он сам себя дает каждому и каждым изображается в теориях.

Г.В.Плеханов сообщил об опасности,  угрожающей диалектическому материализму: некоторые недальновидные мечтатели, неправильно понявшие кризис в науке, пытаются приставить идеалистическую голову к диалектическому материализму.  Какую голову пытались приставить к материализму и тем самым сделать более длительным кризис в науке?

Абстракции внутри себя имеют изображение того, что окружает людей, и  изображенное в абстракциях становится известным людям. Каким знают  окружающий мир люди, определяется не миром, а ощущениями и абстракциями, проверенными практическим критерием истинности.   Философский идеализм навязывал точку зрения о том, что мышление вталкивает в абстрактное изображение свое содержание, зачастую мнимое содержание. Мышление примешивает свое содержание к содержанию объекта, и познание объекта завершается искаженным неадекватным результатом. Поэтому опасно и недопустимо принимать результат познания за объективную реальность.

«Крупные естествоиспытатели  часто беспомощны в своих философских выводах и обобщениях;  естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае».  В.И.Ленин имел ввиду, что философия имеет возможность навязать естествоиспытателям убежденность в том, что практический критерий истинности имеет величайшее философское значение, заключающееся в способности опровергнуть мнение о невозможности отсечь нечто неистинное от истинного изображения окружающего мира.  К тому же, Ленин считал достаточным для доверия к изображениям окружающего мира, когда практический критерий истинности прилагается именно к первой структурной части естественнонаучной теории. Философский идеализм настаивает на относительном характере (влекущим недоверие) практического критерия, даже когда им проверяется не только первая структурная часть теории, а еще и третья структурная часть теории.

Возрождающийся философский идеализм требовал, чтобы сначала мышление вырабатывало понятие о предмете, и чтобы с понятием-мерилом сообразовывался более позже становящийся известным предмет.

В начале двадцатого века некоторые исследователи пытались приставить к материализму идеалистическую голову, но Плеханов и Ленин воспротивились этому.  Учение Плеханова и Ленина пришло в упадок, и поэтому имеет смысл в начале двадцать первого века во второй раз попытаться приставить к материализму идеалистическую голову.

Плеханов и  Ленин сообща обнаружили, что идеологическое положение партии находится под угрозой, поскольку Богданов, Базаров, Юшкевич и некоторые другие члены партии исповедовали махизм или эмпириокритицизм (состоявшими в отдаленном родстве с философскими построениями идеалистов Беркли и Канта), и это бросает тень на всю партию, взятую в целом  (тень легла на партию потому, что на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков легион философов доказывали ошибочность и бессмысленность взглядов Беркли и Канта).  Чтобы улучшить положение партии,  нужно было доказать, что Богданов и его кампания представляют собой  всего лишь  закономерно распадающуюся философскую секту внутри партии.  Плеханов и Ленин разработали философию, на фоне которой русские эмпириокритики-махисты выглядели как  малочисленные отщепенцы, по неразумию отклонившиеся от генеральной линии партии по вопросам философии и исторической социологии.  Генеральная линия партии находилась в зависимости от продолжавшейся на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков критики взглядов Беркли и Канта.

Некоторые философы, в том числе Гегель и Игнатович, указывали на необходимость одновременного преподавания онтологии и гносеологии — преподавание взглядов на природные явления должно сопровождаться повествованием об исследовательской деятельности, приведшей к пониманию природных явлений и формированию нынешних взглядов на природу.  По сути дела, настоящая брошюра «Теория познания? Это очень просто!» представляет собой стремление к реализации указанной доктрины — в брошюре рассказывается и о том, каково понимание природных явлений, и о том, какие препятствия вынуждены были преодолевать исследователи в ходе выковывания понимания, какие  споры возникали в научной среде.  Есть правильное понимание вещей, и есть неправильное понимание вещей. В этом вопросе споров нет, но есть споры в другом вопросе: каким способом можно отличить правильное понимание от неправильного понимания?  Споры, проблемы, затруднения, зарождающиеся в процессе исследовательской деятельности, объяснялись В.И.Лениным посредством указания на заговор, учиненный сторонниками религиозного мировоззрения и мракобесами других разновидностей. Теория заговоров — один из элементов ленинской теории познания.  Теория познания Канта и Маха отличается от теории познания Гегеля, и это объясняется тем, что Гегель пытался честно рассказать о познании и развитии науки, о связи между развитием природы и развитием науки, а Кант с Махом организовали заговор против Гегеля и ради интересов поповщины исказили написанное Гегелем, коварно создав превратное представление о подлинном развитии науки.

С чего нужно начинать теоретическую подготовку к научным исследованиям — с изучения типичных ошибок, совершенных предыдущими поколениями естествоиспытателей, или с изучения философских книг, со страниц которых веет уверенностью в безошибочности процесса изучения природы?  Ленин был убежден, что заговор мракобесов и обскурантистов так или иначе основывался на изучении типичных ошибок.

В «Материализме и эмпириокритицизме», на первой странице книги, В.И.Ленин «поставил себе задачей разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие…нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное». У каждого желающего имеется возможность повторить подвиг Ленина, и указать на сбивчивое, свихнутое, путаное и реакционное в брошюре «Теория познания?  Это очень просто!».

В первом номере журнала «Под знаменем марксизма» за 1938 год напечатана статья философа А.А. Максимова «О философских воззрениях академика Миткевича и путях развития советской физики». В следующем номере журнала опубликован ответ физика В.А.Фока, и в ответе с заголовком «К дискуссиям по вопросам физики» имеется такая фраза: «Неужели Максимову не ясно, — если под флагом материализма преподносится вздор, то это на руку врагам материализма?»

Конец брошюры «Теория познания? Это очень просто!