МОДА И ТРАДИЦИЯ

Самая неустойчивая форма традиции-это мода. она дает необходимый объём флуктуаций в традиции, которые формируют плодотворную инновацию. Мы всегда живем в окружении этих социокультурных шумов. Эта наша реальность и повседневная практика в любой социокультурной системе.. Необходимая..

Слово «мода» ведет свое происхождение от латинского «modus»- мера, правило, способ, образ. На английском языке мода обозначается часто не как «mode», а как «fashion», а иногда «vogue», и близкое ему по значению «fad» (причуда). Оно часто употреблялось в разных языках совместно со словом «обычай». Мода означало как из-менчивая форма обычая. Исследованиям феномена моды в конце XIX – начале XX века занимались Г. Спенсер, Г. Тард, Г.Зиммель, В. Зомбарт, Ф.Скиллаче, Ф. Дишер. В наше время исследованием феномена моды занимался выдающийся культуролог А. Крёбер. Он посвятил этому свою раннюю работу «Порядок в изменениях моды» (1919), далее продолжил эту тему в совместной работе с Д. Ричардсоном «Три века моды в женской одежде: Количественный анализ» (1940). Занимался проблемами моды известный социолог Г. Блумер. Из современных философов теории моды уделил внимание Р. Барт и Ж. Бодрийяр. В России конца XIX века этой проблемой занимался Н.В. Рейнгард, в наше же время наибольшее внимание моде уделил известный социолог А.Б. Гофман. Но, в принципе, основателем «философии моды» можно считать Т. Карлейля, который в своей работе «Sartor Resrtus. Жизнь и мысли Герр Тейфельсдрека»(1831), используя аналогии Дж. Свифта («Сказка о Бочке»), задал исходные интенции исследования моды своей «философией одежды». Пониая под "одеждой" значительно более серьезные явления. Про Т. Карлейль подметил, что человек – это животное одетое. Одежда – вот суть человеческой культуры, основанной на символических формах, а «.. все Символы суть Одежды» (Карлейль Т. Sartor Resrtus. Жизнь и мысли Герр Тейфельсдрека. М., 1904. С.300). Человек стремится «одеться» везде – в области мыслей он одевается в символы, скрывая свою сущность, используя символы для обмана и лжи; в области социальных взаимодействий он «одевается» в разные формы ритуального поведения, рядясь в шу-товские одежды актера на сцене «театра жизни»; в области производства он производит красиво упакованные артефакты, полезность которых проблематична. Мода является неустойчивой формой традиции, имеющей истоком эмоциональную, а не разумную сторону человека, что более свойственно норме. Она крайне изменчива, в течении жизни человек испытывает множество изменений, модных влияний в той или иной сфере человеческой культуры, которая изобилует множеством разного рода модных учений-однодневок, различных модных нововведений в социальной жизни культуры, неустойчивых инноваций в типах хозяйственной деятельности. Не все эти модные веяния переходят в форму традиции, они сопровождают движение устойчивых традиций, создавая вокруг этой устойчивой сети традиции обширное пространство разнообразных мутаций. Иногда мода переходит в форму устойчивой традиции, но, как правило, это свойственно ничтожному количеству явлений моды. Во многом она является неким средним слоем между собственно традицией и инновацией. Всякая инновация или изобретение переходит в форму традиции через моду, где производится предварительный отбор этой инновации на свою эффективность и выживаемость. Мода приобретает большое значение в динамичных обществах с постоянно меняющимся образом действия и формы организации, что присуще современным обществам. Г. Спенсер считал, что мода более свойственна не «воинственному», а «промышленному» обществу. Вот что он писал: «В своем современном виде мода представляет форму общественного регулирования, аналогичную с конституционным правительством, - одной из форм политического регулирования: она выражает компромисс между правительственным принуждением и личной свободой» (Спенсер Г. Начала социологии. Обрядовые учреждения. Киев, 1880. С.330). Это было, в частности, подмечено Г. Тардом, который считал, что сейчас не «век обычая», а «век моды». В современных обществах пространство моды резко расширяется в связи с обильным потоком инновации в динамично развивающейся культуре. Собственно мода как зна¬чимое со-циальное явление приобрело именно в период убыстрения темпов со¬циокультурных изменений в европейских обществах XIX века. Это подчеркивается представителями постмодернистской философии. И вот что яркий представитель французского постмодернизма Ж.Делез: «Современный мир – это мир симулякров. Человек в нем не переживает Бога, тождество субъекта не переживает тождества субстанции. Все тождества только симулированы..» (Делез Ж. Различие и повторение.С.9). Сутью «симулякра» является отсутствие стабильности и определенности: «Чистое становление, беспредельность – вот материя симулякра, по-скольку он избегает воздей¬ствия Идеи и ставит под удар как модели, так и копии, одновременно» (Делез Ж. Логика смысла. С.14). Если человек, пользуясь какими-то за-данными образцами поведения – традициями, копирует свой образ жизни и поведения сообразно им, то «симулякр», по мнению Делеза, не создает копии: «Симулякру свойственно не быть копией, а опрокидывать все копии, опрокидывая также и образцы: всякая мысль становится агрессией» (Делез Ж. Различие и повторение. С.10) Это же подчеркивает другой представитель французского постмодернизма Ж Бодрийяр, который видит причину краха «традиционного» общества в его индустриализации, которая привела к тому, что все стало товаром: «Под властью товара все виды труда обмениваются друг на друга и теряют свою особость – под властью моды все культуры смешиваются в кучу в тотальной игре симулякров» (Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С.170) Все ценности культуры приобретают эфемерный вид, характер несущественных форм, служащих не для целеориентации культуры, а для развлекательной «игры в би-сер» (Г. Гессе): «…удовольствие от моды – это наслаждение призрачно- циклическим миром форм, отошедших в прошлое, но вновь и вновь воскресающих в виде эффективных знаков» (Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С.171) И далее: «Современность – это не преобразование, а подстановка * всех ценностей, их комбинаторика и амбивалентность. Современная эпоха – это особый код, и эмблемой его служит мода» (Бод¬рийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С.174). Мода для Ж. Бодрийяра не есть способ интерпретации традиций, способ их инновационной фальсификации: «Мода- это не дрейф знаков, а их плавающее состояние, как нынешний плавающий курс денежных знаков. В области экономики это плавающее состояние возникло недавно: для этого нужно было, чтобы повсеместно совершилось «первоначальное накопление», чтобы пришел к своему завершению цикл мертвого труда (вслед за деньгами в состояние всеобщей относительности попадает и экономический уклад в целом). А вот в области знаков этот процесс состоялся уже давно. Первоначальное накопление происходило здесь раньше или даже вообще имелось изначально, и мода являет собой то уже достигнутое состояние ускоренно-безграничной циркуляции поточно - повторяющейся комбинаторики знаков, которое соответствует сиюминутно-подвижному равновесию плавающих валют. В ней все культуры, все знаковые системы обмениваются, комбинируются, контаминируются, образуют недолговечное равновесие, чья форма быстро распадается, а смысл их не заключается ни в чем. Мода - это стадия чистой спекуляции в области знаков, где нет никакого императива когерентности или референтности, так же как у плавающих валют нет никакого устойчивого паритета или конвертируемости в золото; для моды (а в скором будущем, вероятно, для экономики) из такой недетерминированности вытекает характерная цикличность и повторяемость, в то время как из детерминированности (знаков или же производства) следует непрерывный линейный порядок» (Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С.177-178)

Мода не является заменой традиции, это лишь флуктуации в рамках заданных традиций, это игра традиции, вариативные модификации: «Всякая новая мода имеет стремление превратиться в обычай, но это не всегда ей удается, подобно тому, как не всякое зерно дает росток» (Тард Г. Законы подражания. Спб., 1892. С.328) Мода и чувство настоящего. Мода дает ощущение настоящего, ощущение изменчивости. Но это лишь её внешнее понимание. Ибо она, в большинстве случаев не имеет развития, не протянута через традицию в истории, а потому представляет набор случайных стохастичных флуктуаций. «Всякая новая мода имеет стремление превратиться в обычай, но это не всегда ей уда-ется, подобно тому, как не всякое зерно дает росток» (Тард Г. Законы подражания. Спб., 1892. С.328) Мода и инновация. Мода по своей сути связана с инновацией «По отношению к традиции мода выполняет следующую роль: она посредник, переводчик между ситуационной и традиционной определенностью поведения и действия. Мода, обращаясь к традиции и актуализирует её, скорее поддерживает ее, чем разрушает..» (Любимова Т. Б. Мода и ценность \\ Мода: за и против. М. 1973. С.72).

«При заимствовании из других культур механизм моды наряду с другими культурными механизмами выполняет роль фильтра, который не только нечто отбирает, но и превращает чужое в свое, а новое в старое..» (Любимова Т. Б. Мода и ценность \\ Мода: за и против. М. 1973. С.77). Внешний характер моды.

Мода, как правило, если она не переходит в традицию, имеет внешний характер, который не затрагивает основ человеческой культуры. Потому-то, это слово, как правило, ассоциируется с одеждой, в каком бы понимании не применялось это: либо просто одежда, либо как «белые» одежды нравственности, либо как внешняя формы приличия. И. Кант писал: «Всякая мода уже по своему понятию представляет непостоянный образ жизни. В самом деле, если игра подражания фиксируется, то подражание становится обычаем, и в этом случае уже Т.6 С.420. «…чем бесполезнее предмет, тем более подчинен он моде» (Зомбарт В. Народное хозяйство и мода. СПб., 1904. С.15) Как-то Г. Спенсер подметил: «.. будь то для ума или для тела, красивые предметы бе-рут верх над полезными. Не только во времена давно прошедшие, но даже и теперь по-знания ведущие к личному благосостоянию заменяется такими, которые дают* один лишь блеск. В греческих школах музыка, поэзия, риторика и философия Сократа, имевшая так мало влияния на действительную жизнь, - считались высшими предметами, знанию же жизни вообще отводилось весьма малое место» (Спенсер Г. Воспитание умственное, нравственное и физическое. М., 1900. С.4-5)