Новая философская энциклопедия

НАУКА УРАЛА, № 17 (567), июль 1992 г.

БОРЕЦ ЗА ЛОГОС

Каждый из великих, кто тяжело и успешно потрудился на ниве мыслящего человеческого разума, получает почетный титул «классика философской науки». Почти каждый философ оставляет в философском наследии человечества минимум два знаменитых трактата. Один – посвященный теории познания, второй – учению о Государстве.

У Аристотеля – это «Метафизика» и «Афинская полития»; у Цицерона «О природе богов» и «О законах»; «Трактат об усовершенствовании разума» и «Политический трактат» Спинозы; «Наука логики» и «Философия права» Гегеля; «Сущность головной работы человека» и «Экскурс социалиста в область теории познания» Иосифа Дицгена; «Государство и революция» и «Философские тетради», наконец «Диалектика природы» и «происхождение семьи, частной собственности и государства» успешного англо-немецкого предпринимателя Фридриха Энгельса, которые в вузе читал каждый советский школяр…

Перечень примеров при желании легко можно продолжить.

Факт, отмеченный нами, отнюдь не случаен. Ремесло философского мыслителя неизбежно требует рассматривать человека как члена двух больших «коллективов», «жителя» двух Миров. Так Цицерон называл Мир – общим Домом и Отечеством богов и людей. Поэтому в теории познания человек должен быть понят как «член Космоса», и законы такой науки есть законы логические. В политических же трактатах человек рассматривается как член коллектива себе подобных («один из Многих»). И законы жизни с себе подобными называются законами социальными.

Не выпадала из этой мировой традиции и русская классическая философия. В ней «человек логический» и «человек политический» был понят как член БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА. То есть, житель такого гармонического мира, который даже выше Космоса, и на языке философском носит наименование УНИВЕРСУМА.

Законы Универсума, законы совместного творческого проживания Бога и Человека, по мнению русских мыслителей, господствуют над жизнью людей. Однако, это вовсе не означает, что на душу человеческую они нисходят сами собой, без всякой самостоятельной работы этой души. Ибо за царство Богочеловечества надо бороться…

Ярчайший эпизод такой самоотверженной борьбы в истории русской философии недавно стал для нас доступным в связи с выходом в свет очередного тома серии «Из истории отечественной философской мысли». Речь идет о сборнике философских трудов оригинального русского мыслителя Владимира Францевича Эрна (1882 - 1917).

«Борьба за Логос» – так назвал В.Эрн одну из интереснейших своих философских книг. Русская философия, считал он, глубоко оригинальна. По сути своей она, во-первых, к о н к р е т н а: во-вторых, р е л и г и о з н а, то есть глубоко «гениальна»: и, наконец, в-третьих, она п е р с о н а л и с т и ч н а. Другими словами, она ориентирует человека на сверхобычную напряженность личной жизни и христианского подвига.

Вопреки живущим и поныне расхожим представлениям о полнейшей заимствованности философских идей в России, первым русским мыслителем он считает Г.Сковороду (1722 – 1794), чью оригинальную философскую «молитву» мы сейчас приведем: «Отче наш, иже еси на небесах. Скоро ли ниспошлешь нам Сократа, который бы научил нас наипервее познанию себя, а когда мы себя познаем, тогда мы сами из себя вывьем науку, которая будет наша, своя, природная.

Да святится имя Твое в мысли и помысле раба Твоего, который замыслил умом и пожелал волею стать Сократом на Руси».

Приведя слова эти, Эрн спрашивает своих оппонентов: разве не ясно, что ежели Россия и заимствовала, то из седой античности – прародины всего культурного человечества. Но ведь из того же источника черпала и Европа! Так почему же общий «грех первородства» делает Западную философию самостоятельной, а русскую – нет?!

В период с 1910 по 1915 год в издательстве «Мусагет» выходил русский вариант международного журнала «Логос». Редакция этого журнала стояла за «наднациональный» путь в развитии мирового философского процесса и на этом «основании» оспаривала оригинальность русской философской мысли. Данное обстоятельство и родило страстный протест Владимира Эрна, который вылился в уже упомянутую книгу «Борьба за Логос».

Врала русской, а следовательно и мировой философии, он видел в так называемом р а ц и о н а л и з м е. Что это такое? Говоря коротко, рационализм – это заблудившийся разум, все признаки которого автор нашел в упомянутом журнале.

Рационализм «заблудился» в вопросе совместной жизни Бога и Человека. Говоря языком философской науки, в вопросе о земной жизни и универсальном призвании последнего. Ведь, в Универсуме человек живет, а на Земле он п р о ж и в а е т…

«Блудный путь» этого неполноценного «разума» на протяжении последних четырехсот лет породил целую иерархию «философских химер», поработивших живую мысль человечества. Так, гуманисты Возрождения начали с того, что утвердили «отвлеченное человеческое начало» в культуре и жизни. Философия же XVIII века свела человека к антропоморфному придатку в познании мира и создала условия для «богоборчества». В XIX веке философия Фейербаха подменила человечность - «человекобожием». Фридрих Ницше утвердил культ «сверхчеловека». А век XX, начав мировую бойню 1914 года, открыл эпоху «потрясающей бесчеловечности».

Вот её характерные философские признаки, сохранившиеся в жизни нашей до сих пор: культ собственной личности; дух самоутверждающейся гордыни, самообожение и плюралистический призыв: «Давайте истину голосовать!»; подмена «культуры» – «цивилизацией», а творчества – нигилизмом; наконец, господство позитивизма с его «мифом научности», который заразил своим мертвящим дыханием как интеллигенцию, так и подмятый ею под себя «социализм»…

Общий разум Бога и человека носит название «ЛОГОСА». Победа же ЛОГОСА над позитивизмом возможна лишь в отчаянной борьбе не на жизнь, а на смерть, оружием «стальной, неумолимо отточенной логики» – писал Эрн в 1911 году.

О том, какие богатые открытия сделаны для нас молодым и мало пожившим мыслителем (он умер 29 апреля 1917 года от нефрита) на благодатной почве «логизма» – разговор особый. Скажем только, что по его мнению мировая война 1914 года полностью упразднила миф о противостоянии России – Западу. Она вскрыла давно таимый конфликт Европы самой с собой. Россия же в этом случае оказалась естественным союзником наиболее живых и культурных сил западного человечества.

Что именно данный факт открыл для философской науки – вкратце уже сказано. Но что приоткрыл он для всемирной истории? Вот слова Эрна из его книги «Меч и крест»: «Мы должны с открытыми глазами нашим народным разумом перерешить все вопросы европейской культуры, произвести мировой синтез накопившихся противоречий… Вот когда «всечеловечность» русской души, доселе лишь чувствуемая, но не осуществленная, должна воплотиться в действительность исторически, социально, в огромных мировых масштабах».

Открытая Пушкиным, Достоевским и Владимиром Соловьевым всечеловечность русской души имеет свою м ы с л ь и свое д е л о. Это – русская философия и государственность России. Они живут по законам «Логоса», между ними нет неизбывных противоречий, ибо жизнь их к о н к р е т н а.

Что это значит? - мы узнаем из маленькой статьи мыслителя, написанной в драматический период российской и всемирной истории.

В.МОЛЧАНОВ,

кандидат философских наук, член совета городского семинара по русской, немецкой и греческой философии «Русский Логос».

В.Ф. ЭРН «А В Т О Н О М Н А Я А Р М Е Н И Я»

Как только началась война с Турцией, досужие люди занялись вопросом о будущей организации турецкой Армении. В то время как над несчастной страной, периодически вырезываемой, загорелась заря великого и полного освобождения от многовекового и жестокого мусульманского ига – какие-то спокойные и невозмутимые «политики» стали заниматься изобретением отвлеченного, надуманного и чрезвычайно шаблонного «проекта» будущей армянской автономии.

В этом проекте все нелогично и все антиреально. По мысли приверженцев проекта, автономия должна распространяться лишь на турецкую Армению. «Мы, - говорили некоторые представители русских армян, - для себя ничего не желаем. Армянам хорошо живется под сению российских законов. Мы говорим лишь о той области, которая с помощью Божией будет завоевана русским оружием». Это заявление вызывает большое недоумение. Если оно искренне, то нелогично. Если логично, то неискренне. Русским армянам живется в России хорошо. Чего же в таком случае можно желать армянам турецким?

Не того ли, чтобы им жилось так же хорошо, как армянам русским? Но в таком случае зачем автономия? Тогда турецкая Армения должна войти в состав великой России, и армяне турецкие этим самым воссоединятся с той большой, более культурной и зажиточной частью армянского народа, которая давно уже «обжилась» и, я бы сказал, «сроднилась» с огромным домом российского государства. Автономия, которая была бы особенностью одной части Армении и отличала бы ее от другой, - оказалась бы в таком случае лишь преградой для объединения и задержала бы полное и возможно более тесное слияние двух разрозненных, исторически разъединенных частей армянского народа. Поэтому те, кому дорого подлинное объединение многострадального тела армянской народности, должны желать прежде всего, чтобы армяне, освобождаемые из-под турецкого ига, попали в те же самые условия, в каких живут русские армяне, то есть вошли бы в состав русского государственного единства.

Однако ж некоторые, особенно представители армянской интеллигенции, хотят автономии, то есть отдельности, особых условий для турецкой Армении. В чем же дело?

Очевидно, под нелогичностью скрывается темная или затаенная мысль. Автономия нужна не только для того, чтобы турецким армянам жилось хорошо (как живется русским армянам), но и для чего-то другого. Кроме хорошей жизни, приверженцы «проекта» желают для турецкой Армении какого-то особого плюса по сравнению с Арменией русской.

В чем же состоит этот плюс? Вряд ли нужно особенно задумываться, чтобы разгадать эту загадку. Плюс будет состоять в большей степени самоуправления, в большей доле местной свободы, а, может быть (кто знает?), в большей степени независимости от русского государства. При такой постановке вопроса можно начать рассуждать почти с математической точностью. Часть армянского народа, обладающая некоторым положительным плюсом по сравнению с другой частью, станет идеалом для последней, и обладание этим плюсом сделается тайным помыслом и желанием тех, кто плюса этого будет лишен.

Другими словами, Армения русская не к себе будет тянуть Армению турецкую, а сама будет тянуться к ней. На окраине своего государства мы создадим, таким образом, своими собственными руками центробежные стремления, которые при случае могут быть использованы нашими многочисленными врагами, и тогда в среде лояльного и сроднившегося с Россией армянского народа мы можем возыметь целый ряд неожиданных и горестных трудностей.

Но, кроме отсутствия государственного смысла, в этом проекте есть еще внутренние несообразности и полная отрешенность от конкретной действительности.

В самом деле, турецкая Армения для приверженцев проекта, несмотря на видимую и будто исключительную заботу именно о ней и только о ней, является замаскированным средством, а отнюдь не целью. Создание плюса, может быть, нужно не турецкой Армении, а только русской. Через утверждение плюса в турецкой Армении русские армяне могут надеяться, в не столь отдаленном будущем, овладеть этим плюсом и для себя. Видимое бескорыстие авторов проекта является на самом деле очень «дипломатическим» и в восточном вкусе. Что турецкой Армении не нужна никакая «автономия» – в этом не может быть никакого сомнения. Кто сколько-нибудь знаком с зверским бесправием, в котором живут турецкие армяне, тот не может не согласиться, что переход их в русское подданство будет для них выходом из почти адского состояния, то есть настоящим блаженством. Как сообщают газеты, в настоящую минуту турки убивают армян за радость, которая сквозит в их лицах при вести о приближении русских войск. Велика, должна быть, радость эта, если ее не умеют скрыть при всей опасности быть убитым за ее обнаружение!

Конечно, не этим несчастным нужна «автономия». Если их перестанут грабить, насиловать и уничтожать в самом буквальном, физическом смысле слова, - то это предел их желания. «Автономия» нужна для тех, кто не довольствуется сравнительно очень широкими правами, которыми пользуются русские армяне. Армяне имеют в России: безусловную свободу вероисповедания, совершенную церковную автономию, преподавание в школах на своем родном языке и полное политическое равноправие с коренным русским населением. Приверженцы «автономии» не довольствуются и этим. В таком случае они хотят больших прав, чем те, коими пользуется в русском государстве само русское население.

В этом желании как таковом нет ничего незаконного. Стремиться к свободе и к возможно более широкому самоуправлению естественно и неизбежно. Но форма этого стремления, облекающаяся в проект частичной и половинной «автономии», явно несостоятельна.

Русское государство и русский народ не могут допустить того, чтобы одна часть населения Российской империи обладала какими-то преимуществами и прерогативами сравнительно с другими частями населения. Стремление к такому плюсу, которым не обладает все население империи, является по замыслу своему антигосударственным и сепаратистским. Государственная жизнь, если она только развивается нормально (как это мы видим в Соединенном королевстве), идет от центра к периферии, а не от периферии к центру. Рост и развитие новых государственных форм должны быть делом всероссийским и общероссийским, проходить через коренное население России к окраинам, а не обратно.

Проекты отдельных автономий, не основанные на общем принципе всероссийского законодательства, являются не ступенями к достижению новых, более свободных форм государственной жизни, а всего лишь помехой и задержкой, ибо здоровая государственность неизбежно вступает в борьбу с центробежными стремлениями, а эта борьба, вызывая напрасные и ненужные ожесточения, задерживает рост свободы внутри государства.

В такую ответственную и сложную эпоху, как наша, не следует и плодить бумажные проекты и без всякой нужды усложнять и без того сложную картину бесчисленных и разнообразных проблем, восставших со всех сторон перед Россией. Во всякого рода прогрессе движение идет двумя параллельными линиями. Одна линия намечает нарастание сложности, ибо жизнь и потребности ее усложняются, другая же отмечает процесс упрощения. В достигнутой сложности производятся «сокращения» и сведение к более простым формам. Одна линия усложнения, без второй линии, упрощающей, очень скоро привела <бы> все человечество к настоящему хаосу.

Нам нужно стремиться переходить к новым, более сложным формам государственного строительства, там, где этого повелительно требует жизнь (Польша, Константинополь, славянство), и упрощать те напрасные усложнения, которые вызываются не подлинными потребностями жизни, а отвлеченными «идеологиями» («украинофильство» и проект автономной турецкой Армении).

Последний проект особенно характерен своей явной надуманностью и неорганичностью.

Армяне турецкие должны получить то, что имеют армяне русские. Вся же воссоединенная Армения может дальше расти и политически развиваться лишь в ритме и созвучии с общим ростом государственности русской. И, конечно, армянский народ ни о чем другом не мечтает.

Подготовил В.МОЛЧАНОВ.