"Вынесение за скобки", или феноменологическая редукция (эпохе), это основной пункт феноменологии Гуссерля. Свою книгу "Картезианские размышления" Гуссерль этим пунктом заканчивает ударно:

...Нужно сперва потерять мир в εποχή [эпохе], чтобы вновь обрести его в универсальном самоосмыслении. «Noli foras ire, — говоритАвгустин, — in te redi, in inferiorehominehabitat veritas».[ "Не стремись к внешнему, возвратись в себя, во внутреннем человеке обитает истина" (лат.)]

Ссылка, стр. 37

Как осуществляется эпохе? В предисловии к "Картезианским размышлениям" это хорошо растолковывает доктор философских наук Я.А.Слинин: 

 Что касается Гуссерля, то он в «Идеях чистой феноменологии» предложил новый метод получения аподиктического [достоверного, основанного на логической необходимости, неопровержимого] знания: метод феноменологической редукции. Этот метод состоит в том, чтобы осуществить воздержание от суждения о существовании всего того, в чем можно усомниться. По-гречески воздержание от суждения — ЭрпчЮ этим термином Гуссерль иногда пользуется. Гуссерлевское ЭрпчЮ состоит в том, чтобы поочередно «вынести за скобки» все классы предметов, существование которых может быть подвергнуто сомнению. Затем нужно посмотреть, не осталось ли чего-либо «в скобках», т. е. не обнаружилось ли чего-либо такого, в существовании чего усомниться невозможно.
   ...
   Гуссерль говорит, что осуществление феноменологической редукции означает переход от обычной, естественной, установки сознания к феноменологической. В «Идеях чистой феноменологии» он, в первую очередь, выносит за скобки данные чувственного порядка. Надо подчеркнуть, что существование того, что выносится за скобки не отрицается: происходит лишь констатация его сомнительности. Гуссерль не говорит, что всего того, что вынесено им за скобки, просто нет; он лишь утверждает, что существование всего этого не аподиктично, а проблематично. Таким образом, проблематичными становятся, в первую очередь, все эмпирические данные о природе, включая сюда психофизическую природу людей, их социум и историю. Так что, если я выполняю феноменологическую редукцию, то вместе со всем окружающим меня миром я должен вынести за скобки и мое эмпирическое ego как принадлежащее этому миру; я должен подвергнуть сомнению существование не только природных вещей и людей, не только моего тела, но и моей собственной психики в той мере, в какой она входит в состав моей природной психофизической структуры. Последнему обстоятельству, т. е. тому, что за скобки целиком и полностью выносится мой эмпирический субъект вместе со всей его психической жизнью, Гуссерль придает особенно большое значение.
   Во вторую очередь Гуссерль выносит за скобки «трансценденцию Бога», а затем подвергает сомнению и все относящееся к природе эйдетическое знание. Проблематическим оказывается существование всех природных формально-эйдетических структур и законов, входящих в mathesis universalis, равно как и всех материально-эйдетических законов и соотношений, составляющих сущностное ядро конкретных эмпирических наук. Таким образом, отныне Гуссерль отказывается считать природную эйдетику источником аподиктического знания.
   Феноменологическая редукция закончена. Осталось ли что-нибудь в скобках? Осталось ли что-либо такое, в чем невозможно усомниться, что существует аподиктически? Неподвластными сомнению остались только само осуществляемое мной сомнение и я сам, осуществляющий его. Итак, вот положительный результат феноменологической редукции: я, сомневающийся, несомненно существую. Но что представляет собой это мое несомненно существующее ego? Ясно, что это не мой природный психофизический субъект: ведь все природное осталось за скобками. Тут я сталкиваюсь с особого рода существованием самого себя, с таким моим существованием, о котором я и понятия не имел до того, как закончил феноменологическую редукцию: со своим существованием в качестве чистого, или трансцендентального ego. Таким образом, феноменологическая редукция оказывается трансцендентальной: она приводит к трансцендентальному субъекту. Итак, трансцендентальный субъект и только он один обладает аподиктическим существованием. На этом для Гуссерля заканчиваются поиски аподиктической базы для всех наук и философии. Она, наконец, найдена: это — трансцендентальный субъект.

Ссылка, стр. 2

Философу, чтобы размышлять, необходима энергия. А потому философу нужно кушать. Ам - ам! Еще философу нужно пить и дышать. И только тогда у философа будет энергия. Всё это было необходимо и "начинающему философу" Эдмунду Гуссерлю для его размышлений, для этого его абстрагирования, то есть для эпохе. 

Но тогда у Гуссерля в скобках остаётся не только это - " я, сомневающийся, несомненно существую". Без расхода энергии он такое не мог помыслить, а потому в скобках у него оставалась еще и энергия. А коль энергия, то "все эмпирические данные о природе" он за скобки не выносит. Не выносит, именно, энергию на промысливание, но энергия тянет за собой всю природу. В результате, ничего он за скобки не выносит, просто не способен вынести. Эпохе Гуссерля яйца выеденного не стоит!

Но не тут-то было! Не на того напали! Гуссерль всё это понимал по-другому.

Чтобы разобраться как Гуссерль это понимал, обратимся к книге Питера Прехтля "Введение в феноменологию Гуссерля", к одному интересному месту:

 ...Гуссерль... использует понятийное разграничение между «реальным» и «идеальным». Суждение как реальный процесс мышления с последовательностью отдельных эпизодов принципиально отлично от содержания суждения, которое может быть обозначено как «идеальное», равно как и любая идея представляет собой «идеальное».
   Гуссерль разъясняет это на примере счетной машины. Даже если в эпоху компьютеров это и покажется странным, пример способен проиллюстрировать положение дел. Счетная машина так устроена в соответствии с природными законами, что ее деятельность по сложению чисел и числовых рядов протекает таким образом, что она своей «мыслительной работой» соответствует законам арифметики. Никто бы не стал объяснять механизм машины с помощью арифметических законов вместо механических. Только если бы кому-нибудь понадобилось показать, что машина работает исправно, ему пришлось бы предоставить доказательство взаимного соответствия функций машины и арифметических законов. Таким образом, необходимо зафиксировать противоположность между реальным, мышлением как процессом, и идеальным, мыслимым.

Ссылка, стр. 3.

В то время счётные машины были примерно такими, арифмометрами назывались.

Функции счётной машины это свойства машины, приданные машине человеком, - посредством её изобретения и изготовления - как подобие своих человеческих определённых, в данном случае математических, свойств. 

Противопоставляя счетную машину её "мыслительной работе", Гуссерль предмету противопоставляет его свойство, находя, что между предметом и его свойством отношение противоположности. Подразумевая ещё, что предмет реален, а свойство идеально. И если так, то да, Гуссерль может выносить за скобки энергию. То есть выносить за скобки своё тело со всеми его причиндалами, энергией, в частности, Этим Гуссерль только удостоверяет противоположность предмета и его свойства, как противоположность материального и идеального. И в скобках да, остаётся только его ego как идеальное.

Но чему учат, в чём убеждают, что навязывают труды Гуссерля, какое свойство он им придал? Очевидно, своё собственное свойство - противопоставлять предмет его свойству, находить отношение противоположности между предметом и его свойством, отдавать в этой противоположности приоритет свойству как идеальному. 

А если начнёшь возражать, что не так это! Не так! Что предмет и его свойство несопоставимы, а потому не могут находится в отношении противоположности - Гуссерля уже не переспоришь. Он давно умер. 

Он в скобках навечно!